Подскребышев Владимир

Я прошу не засорять тему большими объёмами информации, мало относящимися к теме.

В этой теме обсуждаются идеи Роберта Оуэна. Они хороши тем, что позволяют начать движение к миру коллективизма и социализму практически в любых условиях:
- и с приходом к власти - это лучший вариант, в этом случае сеть посёлков будет строиться в самых красивейших местах страны и оснащаться всем необходимым за государственный счёт и наиболее быстро; задача коммунаров же будет в том, чтобы в оговоренный договором срок оплатить гос.затраты выращиваемой сельхозпродукцией, а после расчёта с государством использовать получаемые доходы на облагораживание местности, развитие образования и науки, создание глубоко под землёй нового производства, переориентация старого производства на более современное и наукоёмкое и т.д. и т.п., главное - во благо людям;
- и без прихода к власти, и без какой-либо помощи государства, создав движение коммунаров, а так же фонд содействия строительству посёлков Оуэна;
- и при полном разрушении Российского государства, что уже давно подготолено сионо-фашизмом, науськиванием на русский народ всех больших и малых народов Советского Союза и созданием разного рода национальных общин и диаспор, паразитирующих на русском народе и враждебных ему;
- и при вводе на нашу территорию войск НАТО, что юридически уже оформлено.

При всех самых неблагоприятных условиях коммунарское движение может расти и развиваться. Всё зависит только от того, насколько эти идеи востребованы массами, насколько они будут донесены до сознания людей, насколько люди проникнутся ими.

Григ

Я бы опирался на трансцендентное равенство и на агни-йогу,а не православие.Несомненно изобретатель и ученый важнее крестьянина,рабочего,врача или учителя,но равенство людей придется признать.Тем боле ученый и общественный деятель не претендует на исключительность и особую привилегированность.Таких привилегий требуют лишь властолюбивые некрофилы.Божественным сущностям приходится и в свинарнике работать.
Я бы в Империи Света,Империи Ра,организовал территориальную колонию-резервацию для преступников и упразднил все тюрьмы.Пусть несогласные и преступники занимаются там чему душе угодно.После прошествии определенного срока они могут возвратиться.Наши предки так и поступали,преступники просто изгонялись из общества.Нельзя сажать людей,пусть в резервации для темных поживут и многие все осознают.Пора разделить мир на Светлых и Темных,страну созидателей и трудяг,и на колонию разрушителей,паразитов,на рай и на ад

__________________
Анархия- Мать Порядка,Хаос Порядка Отец!!!Анархия- Высшая Стадия Коммунизма!

Гость1

Подскребышев, на "картошке" в незабвенном Зарайском районе Московской области наша группа работала на току, так что после трудового дня , потягамши мешки с картошкой, а нередко было, что рабочий день затягивался до 8-9 часов вечера, так как надо было загрузить все пришедшие машины, единственное желание было- добраться до кровати в бараке. Так что не расказывайте мне сказок про хождение за 10 километров за удовольствиями. Такие любители подобных хождений были, они , прикинувшись больными , дрыхли целыми днями, а темное время суток где-то шлялись, а потом пытались музицировать на гитарах в барачном кордоре, правда недолго, поскольку ребята в нашей группе были серьезные и очень доходчиво объяснили этим творческим натурам , из какой части тела певунов и музыкантов будут торчать гитары ( точнее их грифы, после того, как гитара разлетится на голове музыканта) назойливых поклонников ночных серенад, ежель они не прекратят своё ночное музицирование. .

Подскребышев Владимир

Я думаю отличие нашего восприятия работы "на картошке" связано именно с этим. С серьёзными надо по-серьёзному, по-взрослому.

Мы же были молодыми, глупыми, толком нецелованными и никакой угрозы селу не представляли. Поэтому и не было необходимости выматывать нас на работе так, чтобы на дурь уже не оставалось никаких сил. Сельские жители - они мудрый народ. В людях разбираются.

Я не помню сколько мы работали в поле, но не наизнос это точно. И как кормили мне нравилось. Кровати наши стояли достаточно плотно, народу было много, кто-то играл в карты, кто-то в шахматы, кто-то на гитаре, кто-то рассказывал анекдоты и на всю комнату стоял хохот. Я - общежитский и мне это совершенно не мешало, я научился засыпать при любом шуме и даже уши не затыкал. Но больше мне запомнилось, как мы болели за наших хоккеистов. Тогда я впервые почувствовал, насколько это большая разница смотреть хоккей, да и вообще что-то делать в одиночку, и в коллективе. Так и становятся коллективистами.

Подскребышев Владимир

РЕВОЛЮЦИЯ В СОЗНАНИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РОДА,
ИЛИ ГРЯДУЩИЙ ПЕРЕХОД ОТ НЕРАЗУМИЯ К РАЗУМНОСТИ
1849 г.
Г л а в а в т о р а я
ПОВЕСТВОВАНИЕ О 30-ЛЕТНЕМ ОПЫТЕ В НЬЮ-ЛЕНАРКЕ,
ПРОИЗВЕДЕННОМ ПОД УПРАВЛЕНИЕМ РОБЕРТА ОУЭНА,
Десять лет тому назад в Лидсе был издан памфлет под весьма необдуманным заглавием—- «Нью-Ленарк — неудачная затея», но с намерением доказать, что Нью-Ленарк всего менее можно назвать неудачной затеей. Памфлет был составлен на основании показаний трех делегатов, официально посланных в Ныо-Ленарк приходскими властями Лидса, когда те, недоумевая, как помочь своим бедным и безработным, решили добыть необходимые сведения в этой .широко прославленной организации.
Делегатами были:
ныне уже покойный Джон Кевуд, член англиканской церкви;
Эдвард Бенс, сотрудник Leeds Mercury, диссидент,
Ричард Остлор, методист секты Д. Веслея,
— люди, практическим знаниям и честности которых город Лидс, как о том свидетельствует уже факт их назначения, очевидно, вполне доверял.
Побыв несколько дней в Нью-Ленарке и осмотрев подробнейшим образом все части этого обширного предприятия, названные лица представили официальный доклад городским властям Лидса. Упомянутый .выше памфлет был простым воспроизведением этого доклада, заимствованным со столбцов Leeds Mercury,
Надо думать, доклад имеется в официальных делах приходских властей города Лидса.
На этот-то доклад, составленный лицами, незнакомыми мне до посещения ими Нью-Ленарка, я ссылаюсь теперь, как на правдивый, беспристрастный официальный документ, возникший во время их посещения и до сих пор еще никем не подвергавшийся сомнению.
Нью-ленаркское предприятие было основано в 1784 или 1785 г. покойным сэром Ричардом Аркрайтом, изобретшим и впервые введшим новую прядильную машину, которая вместе с усовершенствованной паровой машиной Уатта положила начало господству фабричной системы. Он взял себе в компаньоны хорошо известного всем, ныне покойного Давида Деля из Глазго, одного из самых гуманных людей прошлого века.
Дело было задумано в качестве бумагопрядильни, в видах извлечения денежной прибыли.
По причине, мне неизвестной, товарищество просуществовало недолго, и спустя один или два года м-р Дель стал его единственным собственником.
Будучи незнаком с производством и, сверх того, всецело поглощенный своими занятиями в Глазго, он сам не руководил управлением, а поручил это дело другим лицам, которые вели его, как обычную бумагопрядильную фабрику.
В 1799 г., ровно полвека тому назад, я вместе с несколькими лицами из Лондона и Манчестера купил фабрику м-ра Деля. Но для того, чтобы поставить предприятие на высоту, достигнутую бумагопрядением в южных частях королевства, я нашел необходимым реорганизовать и перестроить дело во всем его объеме.
Вскоре после этого приобретения я женился на старшей дочери м-ра Деля и, покинув Манчестер, стал единственным активным собственником предприятия в Шотландии, так как все другие компаньоны постоянно жили в Лондоне или Манчестере.
При покупке этой фабрики моей целью было приобретение хорошо поставленного предприятия, где я мог бы проводить в широком масштабе в интересах общества опыт, начатый мною раньше со значительным успехом, но в более ограниченных размерах на одной манчестерской фабрике с 500 рабочими, принадлежавшей богатому иностранному купцу м-ру Дринкуотеру.
Целью моих компаньонов было получение барышей. Мне предстояло, поэтому, комбинировать эти две цели возможно лучшим образом.
Тщательно наблюдая человеческую природу и изучая историю человеческого рода, я установил, что общество с самого начала исходило из ложного принципа относительно человеческой природы и что это заблуждение привело к искажению характера людей и народов.
Таким образом, я вынужден был придти к заключению, что общество во все времена было дурно устроено и что человечество вследствие этого тяжко страдало и продолжает страдать. Отсюда следовало, что если бы была возможность устранить это заблуждение и открыто установить противоположный принцип, то это привело бы к огромному всеобщему благу и навсегда обеспечило бы людям гораздо больше счастья, нежели все сделанные до сих пор многочисленные открытия и знание, накопленное на протяжении прошлых веков, ибо в мире сейчас, вероятно, столько же неурядицы и он так же несчастен, как в любую прошлую эпоху.
Я знал глубину предрассудков, внушаемых людям с колыбели, и все практические последствия их основного заблуждения; я знал также, какая смертельная ненависть внедряется таким образом в души людей к самой ценной из всех истин и к ее выводам— к истине, ненавидимой потому, что она грозит гибелью основному заблуждению и его следствиям. Я хорошо знал объем трудностей, с которыми мне предстояло бороться и которые надо было преодолеть с целью склонить человеческий род к принятию мер, необходимых, чтобы сделать людей разумными в словах и делах.
Что же надо было сделать, чтобы осуществить во всем мире этот переход от заблуждения к истине и от дурных порядков к хорошим?
Ввиду того, что население всего мира было так глубоко предубеждено против этого перехода — хотя это был бы переход от заблуждения к истине и от порока и бедствий к добродетели и счастью — и ввиду того, что это население возненавидело бы и постаралось бы погубить всякого, кто сразу и открыто предложил бы произвести такую перемену, вставал следующий вопрос: «Какой путь должно избрать никому неизвестное частное лицо, чтобы преодолеть великое основное заблуждение всех прошлых веков, источник зла в жизни людей и главную, если не единственную причину прошлых и нынешних несчастий человеческого рода?»
Я задавал себе вопрос, какое у меня есть основание начинать в одиночестве, с каким бы то ни было шансом на успех, войну против самых старых и распространенных в мире предрассудков как в области принципиальной, так и в области практической?
На эти вопросы природа дала следующий ответ: «Принципы, которые я внушала тебе, это мои принципы, и потому они представляют вечные истины; порядки, которые возникнут в результате их признания, принесут величайшую и неизменную пользу человечеству и обеспечат его счастье. Поэтому не бойся, действуй последовательно сообразно этому принципу. Не обращай внимания ни на какое скрытое или явное противодействие, которое неизбежно будет упорным. Будь снисходителен к общему невежеству и невольному заблуждению. Будь стойким при возникновении препятствий, какими бы грозными они ни казались; и по прошествии многих лет, в течение которых невежественные враги истины будут делать всяческие попытки препятствовать тебе, ты в конце концов добьешься успеха и восторжествуешь над нынешней искусственно выращенной неразумностью своих собратьев. В этом я заверяю тебя, и мое заверение поможет тебе преодолеть все трудности, пока власти и народы всех стран не признают твои принципы и порядки и не станут навсегда добрыми и счастливыми».
С тех пор я ни разу,-—даже когда близорукому миру казалось, что рушится всякая надежда на успех моих начинаний,— ни на одну минуту не усомнился и не поколебался в твердом убеждении, что в конечном итоге истина одержит верх над заблуждением и счастье восторжествует над горем, что откроется возможность направлять людей с колыбели так, чтобы окруженные разумными условиями, они сами стали мудрыми и добрыми.
Приступая к практической деятельности, направленной к завоеванию такой победы усилиями одного человека при противодействии восьмисот или девятисот, а может быть даже тысячи миллионов людей, было необходимо тщательно продумать все мероприятия, от начала до конца. Употребляя общепринятое выражение, требовались «мудрость змия и кротость голубя».
Благодаря изучению прошлой истории и нынешнего состояния мира, в моем уме глубоко запечатлелось убеждение, что человек всегда был, есть и будет созданием окружающих условий, существовавших до и после его рождения.
Это корень, от которого исходят все истинные и ценные идеи, касающиеся человечества,— это та единая идея, с которой все прочие должны согласоваться, чтобы быть истинными.
Именно это свет в своем невежестве назвал моей «однобокой идеей», не ведая, что она содержит все другие идеи, связанные с человеческой жизнью и счастьем, и что она представляет то знание, которое одно может дать прочную ценность всякому другому знанию.
С этой единой идеей, всесторонне обдуманной, я приступил в 1791 г. к практической деятельности в Манчестере (имея тогда 20 лет от роду) на лучшей из существовавших в мире бумагопрядилен. Руководя там один пятьюстами рабочими, среди которых были мужчины, женщины и дети, я достиг скоро весьма важных улучшений.
Действуя согласно своей единой идее, я в течение шести месяцев настолько повысил дисциплину этого фабричного населения, что владелец фабрики, никогда не вмешивавшийся в мои распоряжения и плативший мне тогда 300 ф. ст. жалованья в год, пригласил меня в свое имение и предложил мне, если я останусь у него, ежегодную прибавку в 100 ф. ст., пока я не стану его компаньоном в деле,— совершенно необычное в то время жалованье для такого молодого человека, каким был я, когда опытные люди довольствовались 60 или 70 ф. ст. в год.
В течение четырех лет я с постоянно возрастающим успехом продолжал управлять этим предприятием, заведуя одновременно другой фабрикой того же предпринимателя в Норвиче (графство Чешайр). Достигнутые результаты укрепляли мою уверенность в том, что принцип, которым я руководствовался в своей деятельности, приложим повсюду.
По истечении четырех лет я вошел в компанию с новыми лицами и основал в Манчестере фабрики, известные под именем «Чорлтонских фабрик». После приобретения нью-ленаркского предприятия в 1799 г. мы продали эти фабрики гг. Бирлей, которые расширили их и до сих пор владеют ими.
Приобретя знания и опыт в применении своего основного принципа, я ровно полвека тому назад начал осуществлять свои практические меры в Нью-Ленарке.
Рабочие фабрики были набраны в Глазго и других местах и за немногими исключениями были люди невысокого уровня и деморализованные, ибо привлечь других на хлопчатобумажные фабрики, при их тогдашнем состоянии, было очень трудно. Крестьяне и вообще рабочий люд Шотландии очень смышлены и, имея хорошие заработки, не бросили бы выгодных занятий ради менее выгодных.
Кроме этих неблагоприятных сторон в характере фабричного населения, мне приходилось еще бороться с его сильнейшим предубеждением против меня. Я был человеком чуждым их обычаям и языку, так как многие из них говорили только на Гельском наречии. Я был англичанином, а они не любили англичан. Я не исповедовал религии местных жителей, а в управлении фабрикой господствовало до тех пор влияние одной диссидентской секты; среди рабочих существовала религиозная вражда и распри, и привычки их отличались невоздержанностью, распущенностью, нечистоплотностью и низменностью.
Когда я сообщил своим родственникам и друзьям, что намерен улучшить положение этого бедного люда и, не прибегая к наказаниям, изменить нравы их и их детей, то никто не поверил в осуществимость этого плана, а мои попытки в этом направлении доставили мне репутацию фантазера. Однако, я ничуть не был обескуражен.
Сначала потребовалось некоторое время на выяснение трудностей, которые предстояло преодолеть, причем они оказались как многочисленными, так и весьма значительными. Затем нужно было установить ресурсы предприятия, чтобы возможно шире использовать их для той двоякой цели, которая имелась в виду.
Как и на всех бумагопрядильных фабриках того времени, рабочие находились здесь в условиях во многих отношениях порочных, вредных и низменных. Я поставил себе целью постепенно заменить их условиями добродетельными, благотворными и доброкачественными, и на это дело ушли первые десять лет.
Но как среди рабочих, так и среди моих компаньонов существовали сильные предубеждения против такой перемены старых привычек и порядков. Наконец, мои компаньоны так встревожились моими проектами морального усовершенствования рабочего люда и улучшения предприятия, требовавшими расходов, что побоялись действовать со мною заодно.
Тогда я сказал им, что заложил основания системы, которую буду осуществлять в дальнейшем, если останусь на фабрике, ибо уверен, что она принесет величайшую пользу как им, так и рабочим. Если, однако, они не склонны идти со мною в атом направлении, то я готов либо отстраниться от предприятия, либо купить его, причем назвал сумму, которую я дам или возьму за него. И я тут же определил ее размеры в 84 тыс. ф. ст.
Мы купили фабрику у м-ра Деля за 60 тыс. ф. ст. к этому времени дело находилось уже под моим руководством десять лет. При этой цене прибыль должна была составить за 10 лет, после отчисления 5% годовых на капитал, 60 тыс. ф. ст. Моя компаньоны согласились взять предложенную сумму; было составлено новое товарищество, в которое, кроме меня, вошел один из моих прежних компаньонов и два видных купца из Глазго.
Затем я приступил к задуманным нововведениям, и так как повседневный опыт показал мне, что по мере улучшения внешних условий, в которых жило рабочее население, становилось лучше также оно само и его поведение, то я ускорил проведение этих благодетельных мероприятий. Я владел теперь самым большим паем в предприятии и потому нес также наибольший риск в связи с возможными убытками.
В виду того, что самым вредным обстоятельством было дурное и ложное направление, которое давали своим детям невежественные рабочие, то я начал создавать особое учреждение, чтобы там формировать характер детей с того, возможно более раннего, возраста, с которого мне удастся получить от их родителей право надзора за ними. Но еще раньше, чем постройка этого учреждения была наполовину закончена, мои компаньоны стала протестовать против продолжения ее. настаивая на том, что, занимаясь бумагопрядением для извлечения барышей, они не могут иметь никакого отношения к фантастическим планам усовершенствования характера населения.
При таком положении вещей я заявил, что могу продолжать управлять рабочими и вести фабрику только на свой лад и что если они недовольны моими мероприятиями, то я готов опять назначить цену, которую либо дам, либо возьму за предприятие. Предложение это было немедленно отвергнуто моими компаньонами, у которых были задние мысли на этот счет, мне тогда неизвестные. Затем они решили продать предприятие через 6 месяцев с публичных торгов. Все это произошло спустя четыре года после учреждения второго товарищества.
Как выяснилось впоследствии, мои компаньоны задумали сделаться единственными владельцами этого интереснейшего теперь предприятия, ставшего широко известным. Они пустили в ход все имевшиеся в их распоряжении средства, чтобы уронить фабрику во мнении богатых люден всех больших торговых и фабричных городов королевства, распуская слухи, что охотно взяли бы за предприятие 40 тыс. ф. ст., т. е. меньше половины той суммы, в которую она обошлась им, и что мои планы улучшения характера населения фантастичны и неосуществимы.
Пока совершались все эти события, я нашел другую кампанию — людей гуманных, которые готовы были участвовать со мною в приобретении предприятия, если бы мне удалось купить его с торгов, и в таком случае позволить мне продолжать согласно моему желанию осуществление задуманных мною улучшений. Лица эти спросили меня, во сколько я оцениваю фабрику и до какой суммы я готов идти на публичных торгах. Я заявил, что ее стоимость превышает 120 тыс. ф. ст., так как она оборудована новыми машинами, здания значительно расширены, проводятся большие усовершенствования во всех направлениях, и продукция фабрики сально возросла количественно и улучшилась качественно, но самое существенное это — улучшение качества рабочего населения, вследствие чего ценность предприятия значительно выросла.
До торгов публика не ожидала, что мои компаньоны, выходящие из дела, примут в них участие или, во всяком случае, думала, что они предложат сумму, не превышающую той, какую, по их уверениям, они рады были бы получить за фабрику. Однако, когда наступил день торгов, они сами предложили 114 тыс. ф. ст. и остались за флагом. Тотчас после торгов самый опытный из них сказал мэру Глазго, который был в дружеских отношениях с обеими сторонами, что я купил это предприятие за 114 тыс. ф. ст., заплатив на 20 тыс. ф. ст. меньше его действительной стоимости!!
Вот вам добросовестность, лежащая в основе принципа нынешней безумной системы—покупать дешево и продавать дорого, системы, действовавшей и продолжающей действовать самым разрушительным образом на лучшие природные свойства людей.
За четыре года нашего товарищества эти коммерсанты реализовали более 150 тыс. ф. ст. барыша, но когда благодаря своему образу действия они испытали /разочарование, то, как говорят, оно так подействовало на них, что не прошло и года со дня тортов, как оба купца из Глазго умерли.
Большинство новых компаньонов, которых я привлек, были известными благотворителями и вступили со мною в товарищество, чтобы своим капиталом помочь мне осуществить великий опыт, который я проводил. Организация учреждения для формирования человеческого характера с раннего детства была теперь быстро закончена: оно было официально открыто мною 1 января 1816 г. Вся округа была приглашена присутствовать при открытии, и кроме жителей деревни явились самые почтенные граждане города Ленарка, административного центра графства. В обширной аудитории и большом прилегающем зале собралось по этому случаю свыше. 1 200 человек; все помещения, включая галереи обеих зал, были битком набиты,
В произнесенной мною речи (копия ее была мною тотчас препровождена, правительству; впоследствии она была издана Лонгманом и К°, получила широкое распространение и затем неоднократно перепечатывалась) были впервые открыто и ясно изложены те принципы и практические методы, исходя из которых, - я безмолвно работал в течение стольких лет. Я также объяснил в ней подробно, что намерен делать дальше.
Именно на этом публичном собрании были впервые изложены публике принципы и практические методы, которым надлежит следовать при устройстве рациональных школ для детей младшего возраста, о которых до тех пор никто не думал. На следующий день была открыта первая когда-либо существовавшая школа этого рода.
Так как никто не был знаком с принципами и практическими приемами, согласно которым я намеревался вести школу, то для надзора за ней надо было выбрать такого человека, который бы любил детей и был бы готов слушаться указаний. Я остановил свор выбор на Джемсе Бьюкенене, - бедном ткаче, который таким образом стал номинально первым учителем школы для детей младшего возраста, но при вступлении своем в должность он не имел никакого преподавательского опыта и не знал, что от него требуется.
В течение многих недель и месяцев мне приходилось ежедневно присутствовать в школе, чтобы наставлять его в тех функциях, которые я хотел ему поручить, а главное— чтобы внушить ему истинный дух системы и надлежащий метод обращения с детьми. Так как он был весьма мало грамотен и должен был сам учиться всему, то было нелегко показать ему, как вести детское отделение,— одно из трех отделений, на которые с самого начала были разбиты школы предприятия.
Джемс Бьюкенен продолжал еще инструктироваться, когда сравнительно небольшие практические успехи, достигнутые уже в осуществлении моих взглядов, привлекли к себе внимание лорда Брума и покойного ныне банкира и члена парламента м-ра Джона Смита. Вместе с нынешним маркизом Ленсдоуном, м-ром Бенджаменом Смитом, м-ром Генри Хезом, бывшим кассиром Английского банка, м-ром Джемсом МИЛЛЕМ, историком Ост-Индии, и другими он обратился ко мне с просьбой уступить им моего нынешнего учителя. Мой ответ гласил: «Я очень охотно соглашаюсь, так как у меня имеются обученные под моим руководством воспитанники, которые могут заменить его». Впоследствии я сожалел, что дал Бьюкенену уйти, ибо как только он был предоставлен собственным силам, то оказалось, что он совершенно не пригоден для организации и ведения школы. Эта первая школа в Вестминстере всегда была укором для системы детских школ, но никогда не могла считаться сколько-нибудь верным выразителем первоначальной идеи такой школы.
Именно эта неудовлетворительная вестминстерская школа дала м-ру Уилдерспин его первые сведения о системе.
Следующая школа для детей младшего возраста была открыта несколькими членами Общества друзей в восточной части Лондона, и м-р Уялдерспин был назначен управлять ею. Так как я нашел, что Уилдерспин более понятлив, чем бедняга Бьюкенен, и убедился, что он умеет обращаться с детьми, то во время своих частых тогда приездов в Лондон я неоднократно посещал его школу, чтобы давать ему указания, о которых он меня просил.
Бьюкенен был вполне честным человеком: будучи первым учителем в новом школьном деле, он, однако, не подумал присвоить себе это изобретение.
Не прошло и двух лет после ухода Джемса Бьюкенена из Нью-Ленарка, как тамошняя школа для малолетних, руководимая одним учеником нашего учреждения, достигла такого совершенства и славы, что стала привлекать приезжих из всех стран и всех званий. Ни одна из школ, виденных мною впоследствии, не могла сравниться с оригиналом в деле формирования лучших детских характеров,— единственная цель, ради которой она была учреждена.
После того, как я оставил фабрику, эта образцовая детская школа стала гораздо меньше соответствовать цели, ради которой я основал ее, вследствие назначения нового учителя, человека хотя и дельного и некоторых отношениях, но совершенно не соответствовавшего поставленным задачам, так как он был необразован и лишен качеств, необходимых для обучения и воспитания детей младшего возраста в образцовой школе.
Я поэтому остановился так подробно на происхождении и успехах этой школы, что предмет этот часто получал неправильное освещение со стороны заинтересованных лиц; в связи с идеей школы и ее учреждения нам усердно распространялось много неправды, и до сих пор ее истинные принципы и приемы плохо поняты.
Эта детская школа, подражание которой вызывало при нынешней общественной системе столько осуждения, была задумана как первый практический шаг в деле формирования у детей смышленности, доброты, мягкосердечия и разумности и подготовки их к совершенно новому состоянию общества,— состоянию, основанному на началах, проистекающих из правильного практического знакомства с человеческой природой и с тем единственным практическим способом, который только и может формировать должным образом человеческий характер. Так как эта новая детская школа приучала детей быть правдивыми, добрыми и искренними, то она не соответствовала нынешней системе невежества, лжи и обмана, но предполагалось, что она составит первый шаг к благодетельному и мирному уничтожению этой системы. И к счастью для мира, она уничтожит ее, показав, как легко можно формировать у людей любой характер, как хороший, так и дурной, как низменный, так и возвышенный.
Со времени открытия этого учреждения в Ныо-Ленарке, был достигнут чрезвычайно быстрый успех в деле создания добрых чувств, хороших навыков и поведения как у молодых, так и у старых рабочих. Здесь с большими на первый взгляд расходами была создана для детей рабочих гораздо лучшая обстановка и новые порядки, а также дала возможность молодым людям, занятым днем на фабрике или в механических мастерских, лучше использовать вечерние часы.
Теперь, при наличии компаньонов, которым было обещано не более 5% годовых на их капитал и которые не возражали против того, чтобы вся остальная прибыль расходовалась в интересах населения, дома, улицы, сады и площадки в деревне были расширены, приведены в порядок и стали хорошо содержаться. Были приняты меры для снабжения жителей всеми предметами первой необходимости и разными удобствами, притом все наилучшего качества и по оптовым ценам.
Найдя, что здоровье молодых и старых рабочих, занятых на фабрике, страдает от продолжительности ежедневной работы у машин, с их неизбежным оглушительным грохотом (ибо в то время фабриканты не были ограничены законом в отношении как рабочих часов, так и возраста детей, с которого их можно было привлекать к работе), я сократил число рабочих часов до 10.5 в день для всех возрастов, тогда как многие из наших конкурентов в той же отрасли производства заставляли своих рабочих всех возрастав работать 13. а некоторые— даже 14 часов в день.
Еще до открытия учреждения я обратился к парламенту и к обществу с указанием на настоятельную необходимость ввести ограничения в отношении возраста и продолжительности рабочего дня лиц, занятых на фабриках. Около того же времени я побудил покойного сэра Роберта Пиля внести в Палату общин билль об улучшении положения детей и других лиц, работающих на фабриках; l билль этот был подготовлен мною, и я заручился для него одобрением руководящих членов обеих палат. Этот билль известен под названием билля сэра Роберта Пиля, но при прохождении через обе палаты он подвергся искажениям. Если бы он был проведен, как это следовало, с 1816 г., то удалось бы предотвратить много зол фабричкой системы, так тяжко исказившей характер рабочего класса и ухудшившей его положение, а также сократить расходы на призрение бедных и уменьшить количество страданий и преступлений.
Улучшение характера населения Нью-Ленарка и его положения, достигнутое благодаря указанным мерам и благодаря такому управлению этим населением, которое хотя и без его ведома и без ведома общества, основано исключительно на принципе, гласящем, что характер человека создается не им самим, а для него,— это улучшение сопровождалось возникновением более возвышенных чувств, таким поведением и таким благоденствием рабочих, которые, я полагаю, никогда не наблюдались среди рабочих какой бы то ни было части света. Рабочие, по их собственным неоднократным и публичным заявлениям, чувствовали себя счастливыми превыше всех своих надежд и чаяний.
Настоящая причина этого благоденствия была не известна как им самим, так и обществу, но благотворные результаты были настолько очевидны даже для случайно наезжавших посторонних людей, что предприятие и его учреждения стали известны под прозвищем «Счастливой долины». Меня поражало улучшение в здоровии населения, его довольство и благоденствие, если принять во внимание, как мало было сделано для него в сравнении с тем, что в интересах всего общества могло и должно было быть сделано всеми правительствами; в действительности этих результатов можно легко достигнуть, создав тем самым новый могущественный источник добра.
В немногие годы я сделал для этого населения все, что допускала фабричная система. И хотя бедный рабочий люд был доволен и, сравнивая свою фабрику с другими фабричными предприятиями, а себя с другими рабочими, живущими при старой системе, считал, что с ним обращаются гораздо лучше, чем с другими, и больше о нем заботятся, и был вполне удовлетворен, однако, я понимал; что его существование жалко в сравнении с тем, что можно было бы создать для всего человечества при огромных средствах, находящихся в распоряжении правительств.
Я не мог сделать ничего большего для этого чисто фабричного населения, ибо фабрики. не составляют истинной основы общества. В конце концов, что сделал я для этих людей? Каково было их действительное положение даже при всех произведенных затратах и мерах, принятых для его улучшения?
Фабричные были рабами, предоставленными на мою милость; я мог в любой момент их уволить, и они знали, что в таком случае их существование будет бедственным по сравнению с тем ограниченным благоденствием, каким они пользовались тогда.
А между тем рабочая часть этого населения а 2 500 человек производила ежедневно в интересах общества такое количество благ, для создания которого менее чем полвека назад тому потребовалось бы 600 тыс. рабочих. Я задавал себе вопрос, что стало с разницей между количеством благ, потребляемым 2 500 человек, и количеством, которое было бы потреблено шестьюстами тысячами? И при этом соображении предо мною еще ярче прежнего вставала вся ошибочность и все грубое неразумие нынешней системы, причиняющей всем столько бедствий, в особенности же — производящим классам, в то время как в распоряжении общества находятся в полном пренебрежении такие огромные производительные средства и такие возможности создать всеобщее благоденствие.
Если бы это новое богатство не было создано машинами, хотя и плохо используемыми, то невозможны были бы европейские войны, которые велись против Наполеона и в защиту аристократических принципов. А между тем эта новая сила была созданием рабочего класса, Это обстоятельство побудило меня исследовать успех наук, предоставляющих новые возможности создания богатств, в виде механических изобретений и химических открытий, сделанных в течение прошлого столетия, так как никто ранее не подозревал огромных предоставляемых ими ресурсов. И я нашел, что при разумном использовании они уже более, чем достаточны для обеспечения постоянного процветания всем народам.
На основании своего прежнего опыта в Манчестере, где под моим управлением находились 500 человек, и теперешнего в Нью-Ленарке, где их было 2 500, я установил принципы и практические приемы формирования человеческого характера и наглядно доказал, что у любого населения можно легко и безошибочно сформировать любой характер — хороший, дурной или нейтральный, всегда сохраняя в то же время органические особенности каждой личности. До сих пор правительство и духовенство каждой данной области создавало у населения характер, формировавшийся для общества в целом.
Приобретя благодаря изложенному опыту знание принципов и практических приемов или средств, при помощи которых можно создать населению богатство, сформировать у него характер, который всем обеспечил бы благосостояние, преуспеяние и благоденствие, я задал себе вопрос, что следует делать дальше. Мое личное положение было с принятой в свете точки зрения самым завидным, но я видел и чувствовал, что общество живет в заблуждении и потому находится в бедственном состоянии. Я полагал, что заблуждение может быть преодолено и бедственное положение устранено, если я пожертвую своим положением в обществе и начну в качестве лектора подготовлять общественное сознание к тому странному нововведению, которое я собирался предложить. Эта мысль, крепко засевшая в моем уме, привела меня к решению оставить Ныо-Ленарк в руках моих компаньонов и начать публично обучать свет, наперекор его собственному желанию, тем способам, при помощи которых можно навеки обеспечить всем народам и людям мир, благоденствие, взаимное доброжелательство и счастье.
После нескольких лет подготовки — в течение которых я принял необходимые меры для того, чтобы мой уход не причинил вреда моим компаньонам,— я продал им свою долю в предприятии и окончательно вышел из него в 1829 г., после того как управлял им с величайшим успехом в течение более чем четверти века, применяя все это время честно и неуклонно на практике возвышенный, чистый и милосердный принцип, гласящий, что характер человека создается «ему», а не «им» — самый важный из божественных принципов, которым когда-либо учили людей,— ибо все вечные истины божественны.
Каковы же были для населения в 2 500 человек нравственные, политические я материальные результаты этого нового способа управления, применявшегося в течение 30 лет при сильнейшем противодействии других начал и при крайне неблагоприятных обстоятельствах?
Характер всего населения переменился: из ленивого, грязного, преданного пьянству, бестолкового и безнравственного оно стало весьма прилежным, трезвым, деятельным, чистоплотным и нравственным. Во всех этих отношениях оно достигло гораздо более высокого уровня, чем можно было ожидать даже при том улучшении условий, в которые оно было в последнее время поставлено, в лучшем случае весьма неудовлетворительных, если сравнить их с условиями, в какие следует ставить людей, что доказывает добрые природные качества человечества при надлежащем с ним обращении.
Дети, родившиеся на фабрике и получавшие с самых малых лет воспитание и образование в новом учреждении, созданном для формирования характеров, стояли значительно выше детей своего класса в любой части света, а в некоторых отношениях — выше детей любого общественного класса. И это было настолько очевидно, что многие женщины, принадлежащие к нашей высшей знати, видя поведение этих детей, их манеры и познания, говорили мне со слезами на глазах: «М-р Оуэн, я заплатила бы сколько угодно, чтобы мои дети стали такими, как эти». Много духовных особ разных исповеданий посетило фабрику, и некоторые из них говорили: «М-р Оуэн, передо мной совершенно новая человеческая порода, какую я не ожидал встретить в этой жизни». Другие, ознакомившись с порядками в учреждении и осмотрев всю фабрику, говорили: «М-р Оуэн, это совершенно новый для меня мир и новая человеческая порода; если бы мои братья, которым я всецело доверяю, описали мне то, что я наблюдал здесь в качестве повседневной практики, то я не поверил бы им. Лишь фактическое наблюдение и созерцание собственными глазами могли убедить меня в достижимости такого взаимного доброжелательства, таких высоких достоинств и благоденствия, особенно среди рабочего класса».
Некоторые титулованные особы, находящиеся еще в живых, приезжали с моего разрешения, чтобы пожить у меня короткое время, лично познакомиться с приемами, к которым я прибег для достижения таких — как они выражались — волшебных результатов в воспитании детей и подростков и в обращении с ними, и затем применить их в своих собственных семьях. И там, где это было сделано, получились такие же результаты; у людей, имевших счастье получить такое воспитание и направление с самого рождения, хорошие плоды этого воспитания ярко сказывались и по достижении ими зрелого возраста...
.... Если бы мои взгляды — в том виде, как я изложил их на общественных митингах в Лондоне в 1817 г. и в Дублине в 1822— 1823 гг.— были приняты, то к настоящему времени было бы сохранено более 150 миллионов ф. ст. и предотвращено неисчислимое количество преступлений и бедствий. Но очевидно, что изменению системы, действующей теперь в общественной жизни, суждено совершиться не благодаря чьему-нибудь содействию, а в силу непреодолимой необходимости, вызванной ростом невежества, бедности, заблуждений и страданий, порожденных этой системой, которую общество в своем поступательном шествии к истинному знанию не сможет дольше терпеть.
Политические перемены, произведенные применением этих начал на практике в Нью-Ленарке, заключались в следующем: исчезло сутяжничество среди населении; прекратилось нанесение ущерба собственности соседей; между различными религиозными сектами установились постепенно благожелательные и добросердечные отношения; само население стало путем еженедельной подписки содействовать поддержке и утешению немощных и престарелых; совершенно исчезла надобность в налоге в пользу бедных и в благотворительности со стороны посторонних.
Воспитаете детей обходилось рабочим всего по 3 пенса в месяц, и направление, даваемое детям для формирования у них доброго нрава, практических навыков, умения быть полезными и счастливыми, было более совершенным, чем когда бы то ни было раньше. От родителей требовали взноса указанной платы только для того, чтобы воспитание их детей не казалось им исключительно делом благотворительности. Хотя товариществу воспитание каждого ребенка обходилось по 2 ф. ст. в год, однако, в виду благотворных результатов его для детей и родителей, как и для предприятия вообще, можно сказать, что никакие затраты не приносили такой пользы и выгоды.
Неразумно воспитанные умы не способны оценить должным образом, сколько богатства и счастья теряет человечество от того, что правительства не оценивают мощи, как в хорошем, так и в дурном смысле, которую заключает в себе наука о влиянии обстоятельств на человеческую природу, и вследствие этого пренебрегают воспитанием и надлежащим формированием характера своих народов. Только недостатком разумного культивирования умственных способностей у правящих властей можно объяснить себе такую громадную ошибку, как пренебрежение воспитанием населения при помощи общества в то время, как оно легко могло бы создать у каждого хорошие, высоконравственные свойства и добрые практические навыки.
Вытекающее отсюда сокращение количества создаваемых богатств превосходит самую смелую оценку. Действительно, общество, не сознавая своей безграничной мощи в производстве богатств и в деле созидания высоких физических, умственных, нравственных и практических качеств у всего человечества, наносит себе ежедневно самый прискорбный ущерб и разрушает в масштабе, соответствующем количеству населения всего мира, возможность высокой степени совершенства и счастья, которая была бы обеспечена человечеству, не будь этого незнания.
Возвращаясь теперь опять к политической стороне дела, я должен сказать, что в течение тех 30 лет, когда я проводил свой опыт, я ни разу не обращался к помощи адвоката или судьи для возбуждения дела против кого бы то ни было из рабочего населения и что в течение этого периода ни на кого не пришлось налагать никакой судебной кары. Рабочие в буквальном смысле слова работали на себя, сами себя прокармливали, воспитывали я управляли собою. Они были довольны и сравнительно счастливы просто благодаря замене плохих а вредных условий условиями благодетельными и хорошими и благодаря последовательной системе управления ими на основе принципа, гласящего, что характер человека формируется не им самим, а для него,— формируется сначала Богом или Природою, создающем природные качества, с которыми человек рождается на свет, а затем—обществом; оно мудро или безрассудно обрабатывает после рождения человека этот божественный материал, прибавляя к нему то, что может быть названо человечески оформленной частью характера.
Так доказывается Великая Истина, что, путем надлежащего воздействия внешних условий на божественный материал человечества, разумно устроенное общество может отныне давать всем людям со дня их .рождения такое направление, чтобы они становились : добрыми, полезными, мудрыми, довольными людьми, способными, в зависимости от особенных качеств божественного материала, наслаждаться в большей или меньшей степени счастьем. Вместе с тем, оно может предохранить их от превращения в бесполезные, вредные, несчастные существа, какие теперь во множестве бременят повсюду землю.
Каков же был производственный и денежный результат этого опыта, продолжавшегося тридцать лет, с 1799 по 1829 г.? Имелось предприятие, состоявшее из бумагопрядильной фабрики и завода, выпускавшего необходимые ей машины. При нем было новое учреждение, созданное для формирования человеческого характера. Оно имело два дорого стоивших здания, законченных, вполне отделанных и снабженных всем оборудованием, необходимым для наглядного обучения с помощью ценной аппаратуры и книг. Расход на обучение составлял ежегодно не менее 1 200 ф. ст., не считая платы, вносимой за детей их родителями, т. е. по 3 шиллинга в год за каждого ребенка. Большие затраты были также произведены на благоустройство деревни, домов и улиц, на проведение новых дорог, устройство садов и площадок и вообще на усовершенствование фабрики so всех ее частях. Сверх того рабочим было выплачено 7 000 ф. ст. в течение тех четырех месяцев, когда действовало американское эмбарго на хлопок и когда цены на него были настолько высоки, что не позволяли благоразумным фабрикантам закупать его. В продолжение всего того времени, когда работы не производились, рабочие получали полную заработную плату, несмотря на то, что они ничего не делали, кроме содержания в чистоте и порядке остановленных машин.
Как уже сказано выше, продолжительность рабочего дня была сокращена до 10.5 часов, и в течение всех 30 лет рабочие всегда были полностью заняты, за исключением четырех месяцев американского эмбарго; все это время заработок выплачивался регулярно, без всякого снижения. Все издержки были покрыты, на капитал выплачивалось 5% годовых, и тем не менее осталась еще прибыль, превосходившая 300 тыс. ф. ст., которая была поделена между компаньонами.
Далее, в начале этого периода рабочие были сильно опутаны долгами и жили в большой бедности. Между тем, когда я оставил их, они жили в хороших помещениях, хорошо питались и одевались. Дети их воспитывались лучше, чем когда-либо воспитьгвались дети рабочих, а в некоторых отношениях лучше детей какого бы то ни было другого общественного класса. Помимо всех этих улучшений, родители еще поместили у меня до 3 тыс. ф. ст. сбережений, которые я вернул им, когда покинул предприятие.
Находя, что денежный доход от предприятия значительно превышает то, что кто-либо в праве получать от чужого труда, я перед оставлением мною фабрики предложил двум из своих компаньонов, приехавшим навестить меня, передать предприятие рабочим, чтобы они вели его в собственную пользу, выплачивая 5% на капитал. Я предложил по-прежнему управлять им, пока рабочие не сумеют сами вести его при помощи назначенных ими директоров. Предложение это было, однако, сразу отклонено, и предприятие продолжало вестись в пользу компаньонов, как оно ведется поныне, в 1849 г.
Можно было бы прибавить много подробностей относительно мер, принятых мною. Они определялись стремлением воспитать население при помощи окружающих его условий; как мы уже видели, эти меры имели исключительный успех. Объяснение некоторым из них я дал в различных печатных произведениях, другим—в моих четырех «Опытах образования характера», написанных в то время, когда я производил свой эксперимент, а также в речи, произнесенной мною при открытии учреждения для образования характера.
Если бы я вдавался в большие подробности, то рисковал бы слишком растянуть настоящее повествование. Достаточно сказать, что, применяя меры, диктуемые здравым смыслом и основанные на систематическом следования безошибочному закону природы, и проявляя некоторую справедливость к рабочему люду, я получил следующие результаты. Вначале моего опыта 'рабочее население отличалось нетрезвостью, леностью, безнравственностью, непродуктивностью в труде, нечистоплотностью, религиозной нетерпимостью и склонностью к вероисповедным распрям, а ко мне, как к чужеземцу, и к переменам, которые я собирался ввести, оно относилось с крайним нерасположением. Между тем теперь:
1. Характер всего населения в физическом, умственном, моральном и практическом отношении постепенно значительно изменился к лучшему.
2. Благодаря школе для малолетних, устроенной на новых началах, и учреждению, созданному для формирования характера, у детей этих рабочих был выработан новый характер, лучший, чем когда-либо имели дети рабочих, а в некоторых существенных пунктах — дети какого бы то ни было класса.
3. Постепенно многие из дурных, негодных и вредных порядков и условий, существовавших, когда я прибыл, были устранены и заменены другими, неизмеримо лучшими.
4. По мере того, как вредные условия заменялись лучшими, сокращалось применение системы индивидуальных поощрений и наказаний, пока в конце концов она почти полностью не отпала. В школах система индивидуальных наград и наказаний не применялась к тем детям, которые воспитывались в них с малых лет; общество, правильно устроенное, вообще бы их никогда не знало.
5. Религиозные распри и вражда постепенно прекратились, среди всего населения стал господствовать дух взаимной благожелательности даже по отношению к лицам других сект.
6. В течение 30 лет производившегося мною опыта я ни разу не обращался ни к судье, ни к юристу. Точно так же ни разу не пришлось наложить судебной кары ни на кого из этих по-новому руководимых рабочих.
7. Все население было не только удовлетворено, но, как оно часто публично заявляло, счастливо и довольно тем обращением, которое встречало, и принципами, согласно которым управлялось. Его единственное желание сводилось к тому, чтобы все рабочие вообще пользовались такими же преимуществами.
8. Формирование нового характера у детей обходилось родителям по 3 шилл. в год за ребенка. В продолжение всего своего пребывания в школе эти дети были так счастливы, что никогда не просили ни одного дня каникул и не желали его.
9. Учреждение для образования характера состояло из трех школ, сообразно возрасту и успехам детей. Оно содержалось компанией, обходясь ей ежегодно в 1 200 ф. ст., сверх вносимой родителями годовой платы а 3 шилл. за каждого ребенка.
10. Продолжительность рабочего дня была сокращена для всex возрастов до 10.5 часов без всякого понижения заработной платы, в то время как наши конкуренты в той же отрасли производства заставляли своих рабочих работать по 13, 14 и даже 15 часов в день.
11. Население снабжалось всеми предметами первой необходимости и многими предметами, относящимися к области комфорта,-— притом наилучшего качества и самыми полезными, по себестоимости, без всякой надбавки в пользу компании.
12. Дома, улицы и площади содержались в интересах рабочих в добром порядке; каждой семье был отведен небольшой сад.
13. В течение четырех месяцев американского эмбарго, все рабочие полностью оплачивались без всякого сокращения их заработной платы; это составило сумму в 7 тыс. ф. ст. за время простоя, в продолжение которого рабочие ничего не делали.
14. Учреждение для образования характера, имевшее два обширных здания с оборудованием и обстановкой, обошлось в 10 тыс. ф- ст.
15. Тем не менее денежная прибыль от этого предприятия, за покрытием перечисленных экстренных расходов и уплатою 5% годовых на помещенный в нем капитал, составила за 30 лет свыше 300 тыс. ф. ст., которые были поделены между участниками.
Это сообщение о прибыли должно удовлетворить коммерческий ум невежественных и вульгарных людей и политико-экономов, вообще—всех тех, кто считает так называемые драгоценные металлы реальной или надежной ценностью, а все прочие вещи — ценностями ненадежными или номинальными, что составляет символ веры сторонников металлического обращения.
Но дело в том, что 300 тыс. ф. ст. прибыли могут быть получены как наряду с весьма недостаточным и ограниченным производством реальных ценностей, так и наряду с их созданием в весьма обширных размерах.
Другими словами, при неразумной системе металлического обращения прибыли отнюдь не могут служить критерием количества произведенных ценностей. Можно получать крупные барыши, создавая мало ценностей или не создавая их совсем, как и наоборот — производить много ценностей, не получая при этом никакой прибыли. Мы хотим сказать: хорошая ткань или шерстяная, хлопчатобумажная, льняная, шелковая и иная пряжа, которая послужит для изготовления полезной одежды, представляет собою настоящую, несомненную ценность; она может быть произведена в значительных количествах, хотя цена ее в расчете на золото может быть такова, что фабриканты, производя ее в течение многих лет, не получат никакой прибыли в золоте. Между тем, пряжа обладает большей внутренней ценностью, чем золото, и при производстве такой пряжи высшего качества и в больших количествах можно создать большое количество ценностей, не получив при этом ни одной унции прибыли в золоте.
Пока человеческий ум не освободится от этой безумной власти денег, люди не смогут мыслить и действовать как разумные существа и мир не будет ни чем иным, как большим домом для умалишенных, постоянно волнуемым анархией и неурядицей, где каждый человек явно или скрытно находится в антагонизме со своими ближними, тогда как все люди в высшей степени заинтересованы в постоянном сердечном и искреннем единении.
Как же обстояло дело с созиданием реальных ценностей в Ныо-Ленарке в течение этих тридцати лет?
До изобретения Аркрайтом нового способа одновременного прядения одним лицом нескольких нитей вместо одной, определенное количество такой пряжи известного качества, крепости, длины и веса обладало определенной внутренней ценностью, равной ее действительной полезности, т. е. пригодности к превращению в полезные и ценные ткани и другие товары. Эта внутренняя ценность, которая останется неизменной, пока в употреблении будут сукна и прочие ткани, служит критерием для суждения о количестве произведенного реального богатства, независимо от цены, которая полностью является результатом искусственной и лживой общественной системы и невежественности общества. Любое данное количество этого материала представляет во всякое время неизменную сумму ценностей, которая не зависит от того, будет ли его цена равна унции или тонне золота. Так же обстоит дело со всяким другим предметом, имеющим реальную ценность. Когда цены колеблются, то это зависит от золота или каких-нибудь искусственных обстоятельств, ибо реальное богатство, служащее для потребления, имеет постоянную, неизменную ценность.
Самое ценное богатство состоит из предметов первой необходимости, как например хорошая пища, одежда, жилище, образование и т. д. Имея их, при хорошей внешней обстановке и личной свободе, все могли бы стать умственно развитыми и счастливыми, хотя бы на свете не было ни одной унции золота или серебра. И при полном отсутствии золота и серебра эти предметы могли бы теперь же быть обеспечены для всех, если бы не навязчивая идея сэра Роберта Пиля и сторонников металлического обращения. Все эти предметы представляют собой простые результаты труда, которому содействуют машины.
Население в 2 500 душ, жившее в Ныо-Ленарке, производило в течение одного дня такое количество реальных ценностей, для производства которых 20 годами раньше, до основания этой фабрики, потребовалось бы 600 тыс. человек; благодаря дальнейшим усовершенствованиям в бумагопрядении, это же население в 2 500 душ могло бы теперь выработать, вероятно, столько же, сколько 1 миллион людей в указанный более ранний период.
Таков результат, достигнутый на одном только предприятии, в глухом углу страны. Но со времени изобретений Аркрайта и Уатта такие предприятия и нововведения появляются в Великобритании в постоянно возрастающем темпе, а теперь, в 1849 г., искусственная рабочая сила, обеспечиваемая механическими и химическими науками, равна ручному труду 1 миллиарда взрослых людей, вышколенных для работы, в полном послушании, без требования прибылей, заработной платы, пищи, одежды или иной материальной поддержки, исключая топлива и масла и сравнительно небольшого числа рабов — мужчин, женщин и детей,— требующихся чтобы содержать эти механизмы в чистоте и обслуживать их.
Эти механические и химические рабы быстро размножаются во всем цивилизованном мире и с каждым днем уменьшают потребность в живых рабах. Было бы поэтому вполне законно с точки зрения начал, исповедуемых политико-экономами, сказать, что наступила пора перебить этих живых рабов, чтобы сберечь расходы на их содержание в праздности и на предупреждение бед, которые они могут натворить, ибо живые .рабы не могут оставаться праздными и быть в тоже время безобидными, содержать же их и поддерживать среди них порядок и дорого, и хлопотливо.
В самом деле, когда человеческие существа, считающие себя разумными и имеющие претензию на здравый смысл, продолжают при тех возможностях, какими располагает общество, поступать так, как они поступают в деле формирования человеческого характера, создания ценностей и управления,— то они доказывают, что пригодны только для большого дома умалишенных, притом и некоторых случаях — не без настоятельной необходимости в смирительной рубашке.
В распоряжении общества имеются обширнейшие возможности для того, чтобы сформировать у людей более совершенные характеры, создать изобилие богатств и хорошие правительства, при самых благоприятных внешних условиях и при порядках, могущих прочно объединять всех. А между тем эти сумасшедшие продолжают с огромными и постоянно возрастающими расходами применять всевозможные меры, прямо направленные к увековечению невежества, бедности, недоброжелательных чувств, преступлений, наказаний, гордости, угнетения, ненависти и всех бесчисленных зол, проистекающих из существования крайней бедности наряду с крайним богатством.
Таково общество в 1849 г., притязающее на то, что человек был и есть существо разумное. А между тем, при первых же проблесках разума обнаруживается, что человек мучает самого себя и себе подобных больше, чем другие виды животных, и что он при средствах, имеющихся и его распоряжении, менее разумен, чем они.
Можно ли найти средства, которые дали бы ему возможность познать самого себя, своё прошлое невежество и свои заблуждения и стать разумным существом и образцом мудрости для других животных, многие породы которых теперь в своем поведении гораздо более последовательны, добродетельны и более счастливы, нежели был, по-видимому, до сих пор, судя по его прошлой истории, весь человеческий род?

Подскребышев Владимир

Все власть придержащие: и при царе, и при КПСС, и сейчас замлчивали и впредь будут замалчивать Роберта Оуэна именно потому, что он их всех обвиняет, говоря, что человек есть продукт общества и если он совершает преступление, то судить надо в первую очередь не его, а последовательно пройти по причинно-следственной цепчке, от следствия к причине, и нет сомнения, что причиной окажется преступная и возможно даже сознательная недоработка одной или ряда властных структур, которые и надо судить, с которыми и надо разбираться. Советую ещё раз перечитать Оуэна и навсегда прекратить обвинять народ. Во всём и всегда виновата власть. Тем более нынешняя - лживая и подлая.

...человек всегда был, есть и будет созданием окружающих условий, существовавших до и после его рождения.
Это корень, от которого исходят все истинные и ценные идеи, касающиеся человечества,— это та единая идея, с которой все прочие должны согласоваться, чтобы быть истинными.

Так как новая детская школа приучала детей быть правдивыми, добрыми и искренними, то она не соответствовала нынешней системе невежества, лжи и обмана, но предполагалось, что она составит первый шаг к благодетельному и мирному уничтожению этой системы. И к счастью для мира, она уничтожит ее, показав, как легко можно формировать у людей любой характер, как хороший, так и дурной, как низменный, так и возвышенный.

Меня поражало улучшение в здоровии населения, его довольство и благоденствие, если принять во внимание, как мало было сделано для него в сравнении с тем, что в интересах всего общества могло и должно было быть сделано всеми правительствами; в действительности этих результатов можно легко достигнуть, создав тем самым новый могущественный источник добра.

...я понимал; что существование бедного рабочего люда Нью-Ленарка жалко в сравнении с тем, что можно было бы создать для всего человечества при огромных средствах, находящихся в распоряжении правительств, и обладая знанием принципов и практических приемов или средств, при помощи которых можно создать населению богатство, сформировать у него характер, который всем обеспечил бы благосостояние, преуспеяние и благоденствие.

...возвышенный, чистый и милосердный принцип, гласящий, что характер человека создается «ему», а не «им» — самый важный из божественных принципов, которым когда-либо учили людей,— ибо все вечные истины божественны.

...в течение тех 30 лет, когда я проводил свой опыт, я ни разу не обращался к помощи адвоката или судьи для возбуждения дела против кого бы то ни было из рабочего населения и что в течение этого периода ни на кого не пришлось налагать никакой судебной кары. Рабочие в буквальном смысле слова работали на себя, сами себя прокармливали, воспитывали я управляли собою. Они были довольны и сравнительно счастливы просто благодаря замене плохих и вредных условий условиями благодетельными и хорошими и благодаря последовательной системе управления ими на основе принципа, гласящего, что характер человека формируется не им самим, а для него,— формируется сначала Богом или Природою, создающем природные качества, с которыми человек рождается на свет, а затем—обществом; оно мудро или безрассудно обрабатывает после рождения человека этот божественный материал, прибавляя к нему то, что может быть названо человечески оформленной частью характера.

Так доказывается Великая Истина, что, путем надлежащего воздействия внешних условий на божественный материал человечества, разумно устроенное общество может отныне давать всем людям со дня их рождения такое направление, чтобы они становились : добрыми, полезными, мудрыми, довольными людьми, способными, в зависимости от особенных качеств божественного материала, наслаждаться в большей или меньшей степени счастьем. Вместе с тем, оно может предохранить их от превращения в бесполезные, вредные, несчастные существа, какие теперь во множестве бременят повсюду землю.

Неразумно воспитанные умы не способны оценить должным образом, сколько богатства и счастья теряет человечество от того, что правительства не оценивают мощи, как в хорошем, так и в дурном смысле, которую заключает в себе наука о влиянии обстоятельств на человеческую природу, и вследствие этого пренебрегают воспитанием и надлежащим формированием характера своих народов. Только недостатком разумного культивирования умственных способностей у правящих властей можно объяснить себе такую громадную ошибку, как пренебрежение воспитанием населения при помощи общества в то время, как оно легко могло бы создать у каждого хорошие, высоконравственные свойства и добрые практические навыки.

Вытекающее отсюда сокращение количества создаваемых богатств превосходит самую смелую оценку. Действительно, общество, не сознавая своей безграничной мощи в производстве богатств и в деле созидания высоких физических, умственных, нравственных и практических качеств у всего человечества, наносит себе ежедневно самый прискорбный ущерб и разрушает в масштабе, соответствующем количеству населения всего мира, возможность высокой степени совершенства и счастья, которая была бы обеспечена человечеству, не будь этого незнания.

Подскребышев Владимир

Всю свою жизнь Роберт Оуэн пытался объяснить людям, что НАДО сделать, чтобы перейти из мира лжи, нищеты и бед в мир правды, богатства и счастья:
1. «У человека НАДО вырабатывать только такие свойства, которые полезны будут и ему самому, и обществу»,
2. При существующем применении механических и химических сил НАДО только научиться так формировать человеческие характеры, при которых люди будут не противодействовать друг другу, а помогать и ТОЛЬКО ТОГДА «могут быть созданы величайшие богатства, в количестве более чем достаточном для удовлетворения разумных желаний всех людей, притом так, что это доставит удовлетворение тем. кто их будет производить».

Таковы те две великие проблемы, решение которых ВОТ УЖЕ 200 ЛЕТ ТРЕБУЕТ человечество, чтобы дать мир и благоденствие всем народам и обеспечить постоянно возрастающее счастье всем грядущим поколениям. И решение их возможно ТОЛЬКО если человечество НАВСЕГДА распрощается с миром индивидуализма и СМЕЛО шагнёт в мир коллективизма.

ШАГ этот непростой, самый поверхностный взляд в этот новый мир говорит, что существенно видоизменятся отношения между людьми, между полами, дети будут воспитываться в коллективе, не будет никакой личной собственности типа жильё, мебель, а значит видоизменится семья.

СКОРЕЕ ВСЕГО пары будут жить вместе пока есть взаимное влечение, любовь. Но ничто не вечно под луной, возможно они начнут раздражать друг друга. Тогда они просто обязаны будут разбежаться, тем более, что ничего их не будет сковывать. Мне кажется, что право решать КОГДА И С КЕМ будет принадлежать женщине и мужчины не будут иметь право отказывать им в этой любезности. Женщины будут решать, когда и от кого они будут рожать детей, скорее всего посоветовавшись с врачами и кроме них только врачи будут знать это. Для мужчин же все дети посёлка - это будут их дети.

Находясь в мире индивидуализма нам трудно представить мир коллективизма и поэтому ТОЛЬКО воспитанные в этом мире будут иметь право решать как им жить. Поэтому В ПЕРИОД СТАНОВЛЕНИЯ мира коллективизма авторитет семьи должен будет поддерживаться искусственно.

Подскребышев Владимир

Вот что писал Оуэн 200 лет назад и как будто в сегодняшний день смотрел:

Вопрос. Чем объясняются все наши беды?
Ответ. Неправильным использованием имеющихся в стране как естественных, так и искусственных производительных сил, несогласованных с потребностями в продукции и спросом на нее. Значительная часть нашей естественной производственной мощи, заключающейся в физических и умственных силах человека, оказывается теперь не только не производительной, но при нынешнем уровне безработицы, составляет тяжелое бремя для страны.

В. Можете ли вы на основании своего опыта указать способ более выгодного использования этих производительных сил?
О. Я должен сказать, что их можно использовать с большой выгодой для общества и для отдельных лиц, что их можно с легкостью применить таким образом, чтобы быстро устранить теперешние страдания трудящихся и постепенно довести благополучие страны до гораздо более высокого уровня, чем когда-либо достигнутый.

В. Как можно это сделать?
О. Принятием хорошо обдуманных мер с целью дать работу мнимому излишку рабочих рук, чтобы трудящиеся могли производительно работать и таким образом, во-первых, содержать самих себя и затем нести свою долю участия в расходах государства.

В. Имеется ли возможность предоставить занятия безработным
О. Мне кажется, что в нашей стране имеются для этого широчайшие возможности, их надо только использовать. Они заключаются в наличии необрабатываемой или плохо обрабатываемой земли, в нецелесообразной затрате денег, в неиспользованных физических силах трудящихся, что деморализует общество и вызывает всевозможные беды, в наличии почти безграничного количества искусственных или механических средств производства, которые можно использовать в наших целях. Таковы средства, которые при правильном их использовании и руководстве ими быстро освободят страну от бедности и сопровождающих ее зол.

В. Как можно их использовать?
О. Путем выгодного и полезного объединения человеческих сил, для чего надо создать небольшие общины людей на основе единства труда и расходов, причем базой им должно служить сельское хозяйство; все члены должны быть объединены общими и едиными интересами.

В. Какими соображениями вы руководствуетесь, когда рекомендуете объединить человеческие силы?
О. Я руководствуюсь знанием тех величайших преимуществ, которые каждый человек извлечет из этих мероприятий, если перестанет стремиться к достижению исключительно личных целей.

В. Каковы эти преимущества?
О. Общины, объединяющие от 500 до 1500 человек, основанные на принципе единства труда и потребления и покоящиеся на сельском хозяйстве, могут дать следующие выгоды трудящемся и вследствие, этого всем другим классам, так как выгодным для последних может быть только то, что выгодно для первых.
- Труд всех людей будет в этих условиях косить естественный характер и правильно направляться;
- во-первых, он будет давать им избыток всего, что необходимо для комфортабельного существования,
- во-вторых, они получат возможность отучиться от многих, в сущности даже от всех дурных навыков, созданных современным плохим устройством общества;
- затем подрастающее поколение приобретет хорошие навыки и таким путем отпадут все условия, противопоставляющие человека человеку, и возникнут новые, которые поведут к объединению всех в сознании одного общего интереса, правильно понимаемого каждым.
- Люди сумеют затем культивировать о себе самые ценные интеллектуальные качества, которые при правильном их направлении могут так много дать для человеческого счастья.
- Тогда члены ассоциации начнут производить тот излишек, который необходим для уплаты процентов на капитал, затраченный при приобретении всего предприятия, включая вспомогательные производства, или, иными словами, начнут оплачивать его аренду.
- И, наконец, они примут участие в уплате своей доли в расходах государства пропорционально их собственности.
- Благодаря всему этому возрастет политическая мощь государства, что еще немногие могут сейчас правильно оценить.

Миклуха

Изъяны индустриального общества и урбанистического образа жизни велики, но большинство жителей нашей страны готово терпеть их ради привычного уровня комфорта и доступа к очагам культуры. Люди не видят альтернативы "нормальному" строю жизни. Между тем Великий отказ от современных форм жизни необходим и по человеческим причинам, и по глобальным - Природа уже не выдерживает нагрузку, которую создает современная индустриальная цивилизация, и качественные изменения последуют неизбежно - хотим мы этого или нет. Формы изменений могут быть диаметрально противоположные - подстройка человеческой культуры под возможности Природы (понимаемой двояко - как окружающая среда и как природа человека) или катастрофическое изменение природной среды вместе с разрушением цивилизации.
Альтернативное поселение потому и может быть названо альтернативным, что представляет собой нечто новое как в отношении традиционного, так и индустриального общества. При этом оно может нести в себе черты и того, и другого, создавая новое качество. От традиционного общества поселение обречено унаследовать простоту быта, неагрессивное отношение к среде, сведение воздействия на природу к минимуму, размеренный порядок жизни, общинную солидарность и мирское самоуправление. От индустриального общества должна быть унаследована информационная насыщенность и интеллектуальный динамизм элиты. Собственно, альтернативное поселение - это и есть та часть элиты общества, которая отказалась от борьбы за рычаги общественной машины, от управления "неэлитой". Большинство жителей такого поселения - это элита без людей-инструментов, поселенцы - сами себе и управляющие, и управляемые. Они вынуждены не приказывать, а договариваться, согласовывать. Но главное - они сохраняют творческое начало, стремление к созиданию нового (но не к деструкции). Это социальное творчество - главное, что заметно выделяет Человека из природной Среды. Поэтому можно рассматривать поселение как шаг вперед на пути развития человеческого духа, а не просто повторение пройденного.
Секуляризация общества привела к тому, что религиозные общины перестали вызывать острое отторжение общества, и возникла возможность создания мирных и не преследуемых спиритуалистических общин. Наиболее типичный пример - духовная община Финдхорн в Шотландии. В 1962 г. здесь поселилась небольшая семья, слушавшая Бога. Первые годы здесь, собственно, не было поселения, а стоял лишь небольшой вагончик. Но постепенно духовный опыт А.Кейди стал привлекать ищущих смысл жизни европейцев, и вокруг вагончика выросла целая община. Спиритуализм (не путать со спиритизмом) пронизывал всю жизнь Финдхорна. Здесь выращивали растения, обращаясь к душе растений, и получали замечательные урожаи. Здесь не было конфликтов, царил дух братства и взаимной любви. Но первоначальный духовный импульс не мог держаться долго, духовные находки основателей по большому счету повторяли откровения мировых религий. Среди приезжающих было все больше людей рациональных. Постепенно Финдхорн превратился прежде всего в социальный организм - большую самоуправляющуюся общину, живущую за счет сельского хозяйства, туризма (Финдхорн остается Меккой искателей духовности и альтернативных форм жизни) и издательской деятельности. В общине живут несколько сот членов и гости, которые проходят через Финдхорн тысячами. Такой большой организм в современных условиях не может существовать без использования товарно-денежных расчетов. Законы рынка все глубже проникают в тело Финдхорна, и былое братство отходит в тень истории. Впрочем, если изменится ситуация в мире, может измениться и тенденция развития Финдхорна.
Во второй половине ХХ века во многих странах мира был достигнут такой уровень демократии, что правительства перестали активно препятствовать созданию поселений. Это вызвало волну социального экспериментирования. Новый импульс ему придали выступления против современной индустриальной цивилизации в 60-е гг. (включая "новых левых" и движение хиппи) и осознание экологической угрозы. Тогда возникла, например, "Ферма" в США, основанная тремя сотнями хиппи. Ее численность разрослась к 1980 г. до полутора тысяч человек, но выяснилось, что такое количество людей, склонных к образу жизни хиппи, вряд ли могут жить рядом. Постепенно волна отхлынула, и на "Ферме" осталось жить первоначальное количество людей. В 80-е гг. возникла пермакультурная деревня "Кристалл Уотерз", ключевыми идеями которой является гармонизация межличностных отношений и экологичное земледелие. Если проект будет развиваться успешно, "Кристалл Вотерз" может превратиться в экологический оазис - пример для других поселений. Но для этого необходимы значительные капиталовложения.
Большой интерес представляют поселения, возникшие в результате синтеза двух тенденций - духовно-религиозной и социальной. Наиболее известный пример - индийский Ауровиль, стартовавший в 1968 г. Он задумывался и как социальный проект построения самоуправляющейся федерации общин, и как духовный центр. Первоначально поселение развивалось очень быстро, достигло большой численности (свыше тысячи жителей). Удалось решить экологические проблемы этого района, широко применяется альтернативная энергетика. Экономика была основана на принципах кооперативизма, территориальное устройство - коммунализма. Широко внедрялись социальные программы. Шел обмен идеями между представителями различных религий. Со временем сверхкрупные размеры поселения привели к тем же процессам, что и в Финдхорне, - замене братских личностных отношений коммерческими, свертыванию социальных программ под действием общей коммерциализации. Интересно, что если в Финдхорне это было связано с демократизацией и усилением внутреннего самоуправления (к руководству пришли новые люди, не столь приверженные первоначальным принципам), то в Ауровиле, напротив, - со свертыванием демократии, закреплением власти за теми, кто может эффективно заниматься коммерцией. Несмотря на эти процессы, Ауровиль остается одним из наиболее успешных в экологическом отношении поселений, сохраняет несколько более высокий, чем в мире, и тем более в "третьем мире", уровень жизни и социальной защищенности, гуманистической культуры. Продолжаются духовные поиски (хотя религиозная и духовная терпимость по некоторым сведениям также утрачивается).
Другой пример синтеза двух направлений - российская община "Китеж". Основатель общины, индолог и историк Д. Морозов исходил при организации поселения из педагогических и духовных идей, но в формировании концепции общины приняли участие и сторонники самоуправленческих "утопий", которые успешно реализуются "в отдельно взятой деревне". Тенденция развития "Китежа" ближе Финдхорну (демократизация, ограниченное использование рыночных механизмов), но это пока не приводит к ослаблению духовной составляющей и размыванию личностных связей между общинниками. По внешним формам "Китеж" иногда сравнивают с киббуцем, но это - не коммуна, а более мягкая община, сообщество приемных семей. Принципиальное отличие концепции "Китежа" от Ауровиля и Финдхорна - предпочтение малым формам. "Китеж" стремится не к бесконечному росту численности населения, а к "размножению делением", поскольку только в малой общине (до 200 человек) возможны тесные духовно-личностные отношения между членами и эффективное самоуправление. Как это ни покажется странным, малые общины более защищены от "разлагающей" среды большого мира, чем большие.
Всего в наше время насчитывается несколько сот инициатив, которые связывают свое существование с созданием альтернативных общин (экопоселений, устойчивых поселений, духовных общин и т.д.). Но в большинстве своем это пока инициативные группы либо общины в городах, которые стремятся к постепенному уходу из городской цивилизации. Реальных альтернативных поселений, где люди жили бы круглый год общиной в несколько десятков человек и более, в мире всего несколько десятков.
Динамика развития поселений позволяет выделять протопоселения, собственно поселения и мегапоселения. Протопоселение - инициативная группа, стремящаяся к созданию общины, имеющая для этого землю и жилье. Однако из членов группы на месте постоянно живет лишь несколько человек. Это означает, что основная часть жизни группы проходит пока вне поселения. В нашей стране к наиболее развитым протопоселениям можно отнести Экополис близ Сортавалы, радикальную группу "Атши". Условно к протопоселениям можно отнести движение виссарионитов, которые строят свой город - потенциальное мегапоселение.
Привлекательность и жизнеспособность общинной альтернативы дает шанс на разрастание этого движения и постепенное, некатастрофичное изменение существующего общества.

Александр Шубин

Подскребышев Владимир

Миклуха, Ваш Александр Шубин свалил в кучу все известные ему примеры бегства людей из городов в сельскую местность и создание там общин, но не показал, какая основная идея ими двигала.

У Оуэна всё прозрачно, он на протяжении всей своей жизни доказывал, что оставаясь в мире индивидуализма, в мире постоянного противодействия всем другим людям с целью достижения личного благополучия, личных успехов, и как следствие в мире лжи, нищеты и бед, в таком мире перспектив у человечества нет.

С детских лет внимательно наблюдая и изучая поведение людей, их характеры он пришёл к выоду, что в своих поступках человек явлется не причиной, а следствием, продуктом окружающих его условий, окружающей его среды. И если мы желаем изменить его поведение, то мы обязанаы изменить условия, в которых формируется его характер, в которых он живёт.

Для перехода в мир правды, богатства и счастья необходимо начать воспитывать людей в коллективе, с заботой об окружающих и с максимальным уходом от своего "Я". Для проверки правильности своих выводов он проделал 30-летний опыт на управляемой им фабрике в Нью-Ленарке. Результаты оказались сногсшибающими. Финансовые вложения в людей оказались выгодны всем, включая хозяев фабрики. По сравнению с другими подобными фабриками доходы и капиталоёмкость её намного возросли. Намного улучшились нравственная обстановка и быт людей.

Я уже писал, что евреи, т.е. все, кто, живя среди людей, обособился от людей и создал свои мафиозные структуры, позволяющие им паразитировать на окружающих, господствовать над ними, неминуемо породив фашистскую идеологию и технологию тайной власти, впервые выползшую из тьмы в 1897 году в форме сионских протоколов, т.е. породив сионо-фашизм, эти евреи являются венцом развития мира индивидуализма,лживости и подлости и, оставаясь в этом мире, их победить нельзя и человечество ждёт гибель. А посему необходим переход в мир коллективизма и идеи Роберта Оуэна человечеству в этом безусловно помогут.

Да здравствуют коммуны-посёлки Оуэна!
Да здравствует мир коллективизма!