В. Иванова

Заключение Комиссии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по дополнительному изучению и анализу событий, происходивших в городе Москве 21 сентября - 5 октября 1993 года
http://www.voskres.ru/taina/1993-3.htm

1. Исходной причиной событий 21 сентября – 5 октября 1993 года и их тяжких последствий явилась подготовка и издание Президентом Российской Федерации Б.Н.Ельциным Указа Президента Российской Федерации от 21 сентября №1400 “О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации” (в дальнейшем – Указа №1400),

После подписания Указа №1400, в соответствии со статьей 121-6 действовавшей Конституции (Основного Закона) Российской Федерации – России, президентские полномочия Б.Н.Ельцина прекратились немедленно.

Последующее использование Б.Н.Ельциным полномочий Президента Российской Федерации носило неправовой характер. Изданные им указы и распоряжения не имели юридической силы и не подлежали исполнению.

Заключением Конституционного Суда Российской Федерации от 21 сентября 1993 года Указ №1400 и связанное с ним обращение Президента Российской Федерации Б.Н.Ельцина к гражданам России от 21 сентября были признаны не соответствующими части второй статьи 1, части второй статьи 2, статье 3, части второй статьи 4, частям первой и третьей статьи 104, части третьей пункта 11 статьи 121-5, статье 121-6, части второй статьи 121-8, статьям 165-1, 177 действовавшей Конституции Российской Федерации и служащими основанием для отрешения Б.Н.Ельцина от должности Президента Российской Федерации или приведения в действие иных специальных механизмов его ответственности в порядке статьи 121-10 или 121-6 действовавшей Конституции Российской Федерации.

Антиконституционное прекращение деятельности законно избранных Съезда народных депутатов и Верховного Совета было заранее согласовано Б.Н.Ельциным с Президентом Соединенных Штатов Америки Б.Клинтоном и канцлером Федеративной Республики Германии Г.Колем. Во время подготовки Указа №1400 и последующих событий руководство и некоторые сотрудники Министерства иностранных дел Российской Федерации предпринимали меры, направленные на обеспечение международной поддержки реализации упомянутого Указа.

2. Главной причиной тяжких последствий событий 21 сентября – 5 октября 1993 года стали действия Б.Н.Ельцина и некоторых должностных лиц Администрация Президента Российской Федерации, Совета Министров – Правительства Российской Федерации (в дальнейшем – Правительства), Министерства внутренних дел Российской Федерации (в дальнейшем – МВД), Министерства связи Российской Федерации, Министерства иностранных дел Российской Федерации, правительства Москвы, Главного управления внутренних дел города Москвы (в дальнейшем – ГУВД Москвы) и ряда других государственных органов, учреждений и организаций, направленные на реализацию Указа №1400, в частности – на прекращение деятельности законно избранных Верховного Совета и Съезда народных депутатов.

Уже 21 сентября руководством и некоторыми членами Правительства (Е.Т.Гайдаром, А.В.Козыревым, А.Б.Чубайсом, С.А.Шахраем, В.Ф.Шумейко, В.С.Черномырдиным, Ю.В.Яровым) было принято и начало осуществляться решение об установлении блокады здания Верховного Совета, отключении в нем всех систем жизнеобеспечения и связи, недопущении выхода представителей Верховного Совета в телевизионный эфир, а также о пресечении проявлений неповиновения в органах исполнительной власти субъектов Российской Федерации.


3. В этой ситуации руководство Верховного Совета, и.о. Президента Российской Федерации А.В.Руцкой, назначенные Съездом “силовые министры” В.А.Ачалов, В.П.Баранников и А.Ф.Дунаев были вынуждены принимать решения, которые в некоторых случаях объективно вели к обострению обстановки, чему активно содействовала “правительственная сторона”. Так, для охраны здания Верховного Совета из числа добровольцев были сформированы дополнительные охранные подразделения, членам которых, по специальному разрешению, выдавалось огнестрельное оружие, принадлежавшее Департаменту охраны Верховного Совета. Это дало повод для развертывания “правительственной стороной” массированной информационной кампании вокруг оружия сторонников Верховного Совета и возможности его неконтролируемого распространения, направленной на оправдание своих действий по блокаде здания Верховного Совета.

22 сентября 1993 года, после отказа министра связи Российской Федерации В.Б.Булгака восстановить отключенную связь в здании Верховного Совета, с целью восстановления связи на закрытый объект №18 Министерства по чрезвычайным ситуациям Российской Федерации прибыла группа сторонников Верховного Совета, имевших при себе оружие. Сила при проникновении на объект не применялась. Поняв, что объект как узел связи использовать нельзя, сторонники Верховного Совета покинули его.

В то же время среди сторонников Верховного Совета находились отдельные лица, которых условия блокады, слухи о готовящемся штурме и растущий психологический стресс могли подтолкнуть к совершению неадекватных, самовольных действий.

23 сентября 1993 года группа лиц под руководством лидера “Союза офицеров” С.Н.Терехова, имевших при себе оружие, по собственной инициативе было совершено нападение на штаб Объединенных вооруженных сил СНГ. Во время нападения был убит один из нападавших и находившаяся в своей квартире пенсионерка. Этот инцидент был использован “правительственной стороной” для усиления блокады и давления на сторонников Верховного Совета под предлогом защиты жителей города Москвы от “незаконных вооруженных формирований”.

27 сентября 1993 года здание Верховного Совета было окружено сплошным кольцом оцепления из сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск, вокруг здания было установлено заграждение из колючей проволоки АСКЛ. Пропуск людей, транспортных средств (включая машины “скорой помощи”), продовольствия и медикаментов внутрь зоны оцепления был фактически прекращен. Для информационно-психологического и психогенного воздействия на находившихся внутри зоны оцепления использовался бронетранспортер со смонтированной на нем звуковещательной станцией.

4. По мере ужесточения блокады внутри зоны оцепления вокруг здания парламента сложилась чрезвычайная медицинская обстановка, обусловленная скоплением значительного количества заболевших, уходом из здания Верховного Совета штатного медицинского персонала, острым дефицитом медикаментов и медицинского оборудования. Возникла повышенная вероятность эпидемической вспышки вследствие отключения в здании Верховного Совета водоснабжения, отопления, электричества, связи, канализации, а также недостатка дезинфекционных средств.

Руководство Главного медицинского управления города Москвы и Центра экстренной медицинской помощи Правительства Москвы фактически встали на сторону “правительственных сил”. Их самоустранение от оказания медицинской помощи находившимся внутри зоны оцепления и отказ обеспечить работавших там врачей-добровольцев необходимыми медикаментами, медицинским оборудованием, санитарным транспортом, а также запоздалая эвакуация 3-4 октября 1993 года раненых из Останкино и района Дома Советов на случайном, неприспособленном для подобных перевозок транспорте привели к тяжелым последствиям для жизни и здоровья людей.

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

События 2 октября (суббота)

Около 2:30 утра[12] после долгих переговоров при посредничестве Патриарха Алексия II был подписан Протокол № 1 о поэтапном снятии блокады и изъятии «нештатного» оружия в Доме Советов. Со стороны Верховного совета протокол подписали руководители палат Верховного Совета Рамазан Абдулатипов и Вениамин Соколов, со стороны президента — мэр Москвы Юрий Лужков, Первый заместитель председателя правительства Олег Сосковец и глава Администрации Президента Сергей Филатов. При условии подключения энерго- и теплообеспечения к Белому дому, участники переговоров, представлявших Верховный совет соглашались на формирование двусторонней комиссии по учёту и складированию имеющегося внутри Дома Советов оружия[55][57].

По воспоминаниям Ведущего специалиста Комитета по промышленности и энергетике Верховного Совета Ларисы Ефимовой, после переговоров Абдулатипова и Соколова с Лужковым и Филатовым и подписания Протокола № 1, в Доме Советов включили электричество и отопление. В столовой стали готовить горячую пищу: макароны с сосисками или варёной колбасой, а затем даже котлеты и мясо с гречкой. В оцепленное здание пропустили около 200 журналистов. По её данным, внутри осаждённого здания помимо народных депутатов находилась значительная часть рабочего аппарата Верховного Совета: сотрудники протокольного, юридического, редакционно-издательского отделов, бухгалтерии, финансово-хозяйственного отдела, работники столовой и буфетов. Можно было свободно уйти из здания, однако на выходе всех обыскивали[57].

После 11:00 Собрание съезда народных депутатов с подачи председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова денонсировало Протокол № 1. Подписавший его Вениамин Соколов заявил депутатам, что превысил свои полномочия и был отстранён от дальнейших переговоров[12][55][57] На взгляд публицистов, причиной срыва переговоров была позиция Руслана Хасбулатова, опасавшегося потери власти в Верховном Совете[12] В 2008 году Руслан Хасбулатов в программе, посвящённой событиям октября 1993 года на радиостанции «Эхо Москвы» заявил, что в тот момент его не устраивал состав участников переговоров, предложенных президентской стороной и он настаивал на том, чтобы он мог лично вести переговоры напрямую с Ельциным или Черномырдиным:[13].

Как только принесли мне указ номер 1400, я тут же звоню Ельцину. Поднимает Илюшин, говорит - сейчас соединю. Потом приходит через минуту и говорит – Борис Николаевич вам позвонит. Я жду-жду - нет. Я звоню Черномырдину, берет помощник, говорит – Черномырдин вам позвонит. А через час отключают все мои телефоны – абсолютно все. Никаких попыток связаться со мной, вести переговоры не было.

Я говорю – дайте мне Ельцина, я - председатель Верховного совета, мне надо переговорить или с Ельциным, или с Черномырдиным. Нет, - мне говорят - давайте представителей. Я говорю - Сергея Филатова я знаю, он был у меня первым заместителем, дело не в этом, не он определяет всю это - ни военно-политическую политику. Дайте тех людей, которые решают эти вопросы – нет, не хотят встретиться. Поэтому все это была ширма


После денонсации депутатами Протокола № 1, послабления, сделанные исполнительной властью в отношении лиц, находившихся в Доме Советов были отменены: усилился пропускной режим, было вновь отключено электричество в здании[12].

На Смоленской площади, расположенной в полутора километрах от Дома Советов, произошли столкновения демонстрантов — сторонников Верховного совета с милицией, есть раненые среди манифестантов.
По воспоминаниям организатора демонстрации радикального коммуниста Виктора Анпилова, призвавшего[56] граждан к открытому сопротивлению правоохранительным органам:[55].
Моя «Трудовая Россия» оказалась прижатой к зданию МИДа, а Фронт национального спасения был по другую сторону Садового кольца.

На месте были воздвигнуты бутафорные площадки как будто бы для празднования 800-летия Арбата. Мы эту площадку использовали как баррикаду, но туда ворвался пьяный свердловский ОМОН и начал избивать жителей. И тогда я призвал людей взять в руки остатки монтажной установки, обрезки, какие-то железные уголки и обороняться, а не получать удары. Женщины схватили наше пролетарское оружие и вступили в бой. И мы там победили.

Хочу добавить от себя:
Второго октября ОМОН впервые применил огнестрельное оружие против народа
Второй немаловажный факт- Омон впервые дрогнул и побежал, экипированный по всем правилам, во всё что можно нацепить, побежал от безоружных и это придало уверенности. Это, как мне потом казалось, как будто была тренировка перед третьим октября.
Может специально раздразнивали, чтобы вызвать активное сопротивление и применить силу. Не знаю, по всякому можно думать, наверное стратеги и разработчики без дела не сидели.
Но всё что происходило 2го Октября не похоже на задуманный сценарий , слишком много людей было задействовано и с той и с другой стороны, тем более, что Омон был с разных областей, даже с Урала.
Но ОМОН впервые побежал от безоружных людей. Их было тысячи , а восставших десятки тысяч.Экипированный по всем правилам они улепётывали и надо было видеть ликование людей. Они поверили в победу, надеясь, что такими стычками всё и ограничится.
А рядом, в 500 метрах гуляли безразличные москвичи.

По воспоминаниям главного редактора радиостанции «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова в Доме Советов в эти дни было лишь три сотовых телефона и принадлежали они журналистам[58] Используя сотовый телефон журналиста, Александр Руцкой в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» призвал:[55] Товарищи, поднимайте самолеты, летите бомбить Кремль

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

Обстановка накаляется
Свидетельские показания


Евгений Витальевич Гильбо - руководитель группы экспертов Высшего Экономического Совета Российской Федерации, советник Председателя Совета Республики ВС РФ и Вице-президента РФ.

(Собственноручные показания).


Долго спать дома мне не пришлось. За день у меня побывало больше гостей, чем за предшествующий месяц

Среди моих гостей были и предприниматели из Петербурга, и ученые-аналитики. Все они имели потерянный вид, не понимая, что же по сути происходит. Все понимали только, что Ельцин развязал гражданскую войну, в которой долго не будет победителя. Да и вне зависимости от того, кто победит в конечном счете, результаты ее будут для России весьма плачевны.

Пожилой профессор-политолог, исследовавший на месте ситуацию в Карабахе и Приднестровье давал мрачные прогнозы. Он говорил, что первая стычка окончится большой кровью, но после нее наступит затишье примерно на полгода - восемь месяцев. Так было во всех "горячих точках". А затем гражданская война перейдет из латентной в открытую форму и Москва превратится в такое же поле боя, как Бендеры, Тирасполь, Степанакерт или Бейрут.

Молодой удачливый предприниматель из Петербурга делал вывод, что центр Москвы будет скоро раздолбан вдребезги, и ему надо заранее подыскать офис для своего московского представительства где-нибудь на окраине - в Крылатском, Тушино или Медведково. Авось туда бои не дойдут - там драться не за что.

Посетил меня и немолодой генерал с Лубянки, со вздохом рассказавший о том, как после долгих колебаний МБР вынуждено было отказаться от открытой оппозиции Ельцину. Государственный переворот готовился давно - с конца 1992 года - и был хорошо эшелонирован. Путчисты могли рассчитывать на коррумпированное МВД, поскольку Ельцин лично взял на себя миссию прикрывать коррупцию в МВД и очень активно препятствовал МБР в проведении против высокопоставленных преступников следственных действий. Уход Ельцина означал для Ерина и его подручных немедленное уголовное преследование.

Да и в самом МБР Ельцинской группировке удалось вышвырнуть из руководства наиболее порядочных людей и заменить их коррумпированными, послушными ему чиновниками. И хотя последние и не могли заставить МБР прямо принять участие в путче, но они сумели парализовать и всякую деятельность по защите Закона и Конституции.

Генерал рассказал мне, что операция по ликвидации конституционного строя глубоко проработана с участием американских советников, что ее первым этапом должно стать двухнедельное раскачивание общественного мнения, "промывка мозгов" массированным воздействием средств массовой информации. Цель этапа - внушить гражданам, что все избранные ими депутаты - фашисты и красно-коричневое отребье.

Вторым этапом должны были стать вооруженные провокации 2-3 октября. Их цель - слаженными действиями ОМОНа спровоцировать защитников Конституции на какое-то насилие, что даст возможность 4 октября начать штурм.

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

Павел, 30 лет, рабочий.

(Собственноручные показания)


На четвертую ночь была первая попытка штурма.

Первый раз с начала конфликта ОМОН избивал людей, но толпа женщин обложила колонну грузовиков с солдатами дзержинской дивизии и распропагандировали их. Штурм сорвался.

На седьмую, кажется ночь Дом Советов был полностью блокирован, так и не удалось мне пробраться на Горбатый мост, хотя кружил возле него долго, часа три. На каждой куче мусора стоял милиционер или омоновец.

С этого времени людей начали избивать, били зверски, били у Баррикадной, били у Пушкинской, били всех подряд.

Доктор философских наук, профессор Н.С.Злобин:

(Собственноручные показания)


Я - специалист по проблемам социального развития, и то, что творится в стране, важно для меня не только с гражданской, но и с профессиональной точки зрения. Наши же средства массовой информации, мягко говоря, не всегда беспристрастны. Поэтому в десятом часу вечера 28 сентября, после встречи интеллигенции с депутатами Моссовета, где единодушно были осуждены как антиконституционные и преступные действия Ельцина и его "команды", я направился к дому Верховного Совета, чтобы самому увидеть, что там происходит.

Я свидетельствую, что:

1. Московская милиция, хотя и блокировала проходы на дальних подступах (почти от станции метро "Баррикадная"), но вела себя сдержанно-вежливо. Следующий кордон состоял из омоновцев, одетых в бронежилеты, вооруженных дубинками и щитами, а некоторые (я видел) и газовыми баллончиками.

2. Собравшиеся несколько десятков тысяч человек манифестантов стыдили омоновцев, призывали их не подчиняться преступным приказам, пропустить к "Белому Дому". Однако никаких, - подчеркиваю, никаких, - агрессивных действий и никакого сопротивления защитники конституции ни разу не допустили за те два с лишним часа, что я там находился (разве что построили декоративные баррикады, которые, кстати, легко преодолевались на моих глазах случайными грузовиками, водители которых, очевидно, поленились двигаться в объезд).

3. Шеренги омоновцев, время от времени двигаясь, рассекали митингующих на группы и вытесняли во дворы, проходы и переулки, - затем все возвращались на прежнее место. Однако с периодичностью 35-40 минут по какой-то команде омоновцы вдруг бросались бегом на стоящих людей, избивая дубинками всех подряд. Как будто бы цепным псам кто-то скомандовал "фас!", спустив с поводков. (До этого мне лично приходилось такое видеть только в кинохронике о действиях гестаповцев).

Молодежь, которой было больше половины, чаще успевала увернуться, удары доставались в основном женщинам и пожилым людям. Я сам видел, как на каждого сбитого дубинками с ног бросалось еще три-четыре омоновца, продолжавших избивать упавших. Среди избитых таким образом я видел трех женщин. Мужчина, который затем попытался помочь одной из них подняться, тоже был избит. Нескольких человек, продолжая бить дубинками и ногами, потащили к какой-то машине. Три омоновца обрушили дубинки и на меня за то, что я не поддерживал заданный этими молодчиками темп бега.

При мне такие "операции" проводились трижды, причем каждый раз омоновцы бросались на людей с каким-то нечеловеческим рыканьем, с самой грязной матерщиной, разносившейся по всей площади. Били они остервенело и с явным удовольствием. Не люди, а звери, бандиты. Это была провокация, рассчитанная на ответные активные действия, в результате которой можно было бы свалить вину за все описанные беззакония на самих митингующих. Но спровоцировать не удалось (возможно, потому, что омоновцев было ненамного меньше, чем митингующих).

4. Завершилось все это полным кошмаром: около 12 часов ночи несколько сот омоновцев, так же бегом, орудуя дубинками и щитами, стали загонять остававшихся еще на улице людей, включая, кстати, случайных прохожих, в вестибюль метро "Баррикадная". Люди в панике застревали в дверях, а затем в турникетах. На них давили задние, а омоновцы колотили всех подряд по плечам и головам. Они преследовали людей даже на эскалаторе, пробиваясь к ниже стоящим буквально по головам, по перилам, переколотив почти все плафоны освещения. Только благодаря действиям отряда милиции, возглавляемого полковником, который преградил омоновцам путь на перрон, была предотвращена более страшная трагедия, - возможное в такой свалке падение людей на рельсы.

На перроне оставались люди с разбитыми в кровь лицами и руками, в порванной одежде. На полу сидел согнувшись пожилой мужчина, которого омоновец ударил ногой в пах. Кстати, ни машин "Скорой помощи" на площади, ни врача в метро - не было.

Еще раз повторю: люди были безоружны, никто абсолютно никакого сопротивления не оказывал: их гнали, они убегали. Это была намеренно подлая, преступная расправа, по форме и по жестокости напоминавшая уголовный беспредел. А на пресс-конференции члены ельцинской команды заявляют, что эти акции направлены на охрану жителей Москвы от каких-то вооруженных банд. Но такими бандами являются сами отряды омоновцев.

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

Из рассказа геолога Константина Скрипко (56 лет) и инженера Татьяны Богородской (56 лет)

(Магнитофонная запись)


К.С. Мы, конечно, защищали Конституцию и законность. Но если говорить о своем отношении к тем, кто находился в Белом доме, то я еще в первые дни думал, как они защитят нас, если сами себя защитить не могут? Им отключили воду, электричество, телефонную связь, а они ничего не могут сделать. Они не подготовились к этому, дизельная у них не работает, горючего к дизелю нету. Когда взяли гостиницу "Мир", из нее вынесли совершенно новенький огнемет, ранцевый огнемет, - полноценный, снаряженный. Им никто не работал, но его взяли, как трофей.

Т.Б. Вот как они хотели народ встретить - огнеметами...

Свидетельствует В.С.Савельев:

(Магнитофонная запись показаний сделана Андреем Колгановым для книги А.Бузгалина и А.Колганова "Кровавый октябрь в Москве")


"Все началось в конце сентября, 29-30, когда были перекрыты подходы к Белому дому. Я несколько раз по вечерам после работы приезжал на "Баррикадную" и сам наблюдал шеренги милиции и ОМОНа, людей в касках, с бронежилетами, со щитами, с дубинками и с огнестрельным оружием, в основном с автоматами, которые не пускали людей к Белому дому.

Дело доходило до того, что людей просто загоняли дубинками в метро, дело доходило буквально до избиения людей, потому что некоторые омоновцы (это была не милиция, а именно омоновцы) были здорово взвинчены и били, уже не глядя - кого. Доставалось даже пожилым людям. Например, 1 октября я видел, как в метро несколько омоновцев, окружив пожилого человека (а 1 октября - как раз День пожилых людей), толкали его друг к другу щитами, устроив своего рода игру в футбол, а потом прижимали его щитами к стенке. У человека, который собрался сфотографировать эту сцену, пытались вырвать фотокамеру и не позволили ему фотографировать. (Однако эта сцена была снята видеокамерой и попала в телевизионный репортаж - А.К.)

Мы обратились к майору милиции, который там стоял. Но он не стал вмешиваться, сказал только, что это не мои люди. Эти омоновцы были вооружены автоматами, помимо щитов и дубинок."




Сообщение Андрея Лейбова в эхо-конференции SU.POL (fido.net), 13 октября 1993 г.:


"... Я не коммунист и не фашист, я не принадлежу ни к одной партии и мне совершенно безразличны Руцкой и Хасбулатов. К Белому Дому пошел потому, что опасаюсь диктатуры не со стороны толпы депутатов, а со стороны вполне конкретной, узкой группы людей. Потому, что мне претят разговоры о том, что "у нас никогда не было Конституции" от человека, который клялся на этой самой Конституции, принимая Присягу, как Президент

...Баркашовцы у Белого Дома действительно были, я даже пересчитал их на построении - их было порядка 70 человек, так, что "тысячи стволов" раздать им было-бы затруднительно.

Вообще могу засвидетельствовать, что оружие получить там могли только люди вступившие в сформированный Верховным Советом мотострелковый полк, подписавшие соответствующий контракт, и поступившие на действительную военную службу. Костяк этого полка составляли офицеры из "Союза офицеров" Терехова, казачьи формирования и люди, приехавшие из всех "горячих точек". Например там были "Белые волки" из Сербии, часть батальона "Днестр", Тираспольский ОМОН, Рижский ОМОН, люди из Абхазии, Карабаха. Т.е. это были не дилетанты, а люди, ранее имевшие право на ношение оружия.

...Ельцин пообещал их (депутатов) всех чуть ли не золотом осыпать, если только они покинут Съезд. Об этом нам сутками вещали по матюгальнику, установленному на БТРе у гостиницы "Мир". Им обещали приватизировать Московскую квартиру, заплатить каждому по 12 месячных окладов, сохранить депутатскую неприкосновенность, спецмедучреждения и т.д. В общем, "Рус Иван сдавайся, я дам тебе корову". Согласилось принять эти тридцать сребреников, всего около 150 депутатов.

...Маленькая неточность *(это ответ на утверждение, что 2000 вооруженных боевиков в Белом доме были оцеплены 500 невооруженными милиционерами - составители): "Вооруженных боевиков ВС" даже в момент штурма было не более пятисот, а в первые дни гораздо меньше. Почти все были без оружия. Ну а вокруг было установлено оцепление из ОМОНа, ОМСДОНа и т.д., наполовину с автоматами, наполовину со щитами и дубинками, в количестве от двух до четырех тысяч человек (в разные дни по разному). Кроме того "невооруженных милиционеров" прикрывало со всех сторон 12 БТРов, в которые на наших глазах загрузили боекомплект."

Андрей Коренев, главный специалист Министерства социальной защиты РФ

("Путь", N10-11/30 1993)


Хочу письменно засвидетельствовать события, участником которых я был в числе десятков тысяч людей.

Я не мог оставаться безучастным к происходящему и ежедневно, чтобы знать и видеть правду, после окончания работы, в обеденные перерывы, в выходные дни находился у Дома Советов, а после того, как его оцепили, у метро "Баррикадная", "Смоленская" - везде, где пытались собраться протестующие люди.

Я собственными глазами видел, как избивали мирных граждан, включая женщин, стариков, детей только за то, что они собирались вместе и словами выражали свой протест! На Дружинниковской улице с 27 на 28 сентября я впервые понюхал "черемухи" и видел, как снявшие форменные куртки омоновцы стянули железные листы, закрывавшие широкий водосток, чтобы туда провалились люди, которые должны были побежать под напором щитов и дубинок.

2 октября я был свидетелем тому, как на "Смоленской" разогнали мирный митинг, не мешавший никому (поскольку он проходил в сквере напротив здания МИДа), и тем самым подтолкнули к строительству баррикад на Садовом кольце. Желание спровоцировать кровавый конфликт именно московскими властями стало для меня очевидным после того, как было осуществлено абсолютно немотивированное оцепление здания Верховного Совета.

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

Выступление Кирсана Илюмжинова в Калмыкии

("Советская Калмыкия", 9 октября)

Что же мы имели к 27 сентября? Вы знаете, что в Москве состоялось совещание председателей областных Советов, других руководителей регионов и они написали обращение к Борису Николаевичу Ельцину, чтобы этот конфликт, это противоречие разрешилось конституционным путем. Что предложил я в этой ситуации, какой выход из положения? Я предложил нулевой вариант. Что это значит? Это значит: нужно было вернуться к 20.00 часам 21 сентября 1993 года, то есть Президент приостанавливает свой указ за номером 1400 - и все акты, связанные с ним. Съезд народных депутатов и Верховный Совет Российской Федерации приостанавливают все законы, которые он также издал, выступив после 21 сентября 1993 года. То есть мы возвращаемся назад в конституционное поле. Далее. Противоречия и конфронтация между Ельциным и Хасбулатовым, а точнее, между командами Бориса Ельцина и Руслана Хасбулатова зашли слишком далеко, чтобы их оставлять в таком состоянии.

Борис Ельцин предложил выборы, но не одновременные: сначала в Государственную Думу, законодательные органы, а затем избирать Президента России. Я был против этого, я выступал, и затем другие субъекты Российской Федерации поддержали: только досрочные и только одновременные выборы. Потому что ни одного из них нельзя было оставлять у власти. Если кто-то остается у власти, то, естественно, уничтожает другую сторону. То есть противоречия зашли слишком далеко. Я в нулевом варианте предложил создать Совет субъектов Российской Федерации, Именно Совет субъектов Российской Федерации выступит в этом конфликте гарантом стабильности и спокойствия как для президентской команды, так и для команды Руслана Хасбулатова.

Чтобы все было легитимировано, я предложил через две недели собрать Съезд народных депутатов только с одним вопросом - самороспуск Съезда народных депутатов и преобразование его в постоянно действующий Верховный Совет из двухсот депутатов. Затем, когда будет избран постоянно действующий Верховный Совет, он должен рассмотреть и принять только два закона. Первый - закон о выборах. И второй - закон о российском парламенте или Государственной Думе и так далее.

Чем занимается Президент Российской Федерации? Он занимается только экономикой, то есть не принимает нормотворческих актов. А в это время Совет субъектов Российской Федерации выступает гарантом мира и спокойствия как для законодательной власти, так и для исполнительной. То есть Совет субъектов Российской Федерации не претендует ни на какую власть, ни на какую силу, а в этот переходный период он выступит гарантом спокойствия для всей Российской Федерации. И выборы проводить не в декабре, потому что это невозможно, а мы предлагали в январе-феврале провести одновременно досрочные выборы и Президента, и Верховного Совета.

И вот когда я предложил этот нулевой вариант, 27 сентября мы встретились в Санкт-Петербурге на совещании, в котором участвовали сорок руководителей регионов. В нем принимали участие вице-премьер Шахрай, председатель комитета по национальностям Абдулатипов, другие руководители Российского государства. На этом совещании все согласились с нулевым вариантом, все согласились с одновременными и досрочными выборами. И Сергей Шахрай также согласился с этим. Затем было интервью Сергея Шахрая, где он говорил об одновременных досрочных выборах. То есть правительство Российской Федерации уже готово было пойти именно по нулевому варианту. Согласилось и на одновременные досрочные выборы, хотя Президент Российской Федерации заявил: никаких одновременных выборов.

27 сентября, также на этом совещании, мы приняли обращение к Черномырдину и к Лужкову, для того чтобы он подключил свет, воду, телефоны, тепло к "Белому дому". Мы говорили там, что тот островок ненависти, который он создал в центре Москвы, с оружием, отключив свет, тепло и так далее, неминуемо приведет к вооруженному столкновению. Как с одной, так и с другой стороны найдутся провокаторы и экстремисты, которым будет на руку эта бойня.

Прошло три дня, но никакого решения не было принято ни со стороны Чрномырдина, ни со стороны Лужкова, то есть это обращение субъектов Российской Федерации было проигнорировано. Тогда 30 сентября по моей инициативе, как сопредседателя Совета субъектов Российской Федерации, в Москве собрались руководители регионов Российской Федерации. Из 88 субъектов Российской Федерации в нем принимало участие 68. Единогласно мы приняли решение, осуждающее блокаду "Белого дома", в котором требовали от Съезда народных депутатов, от народных депутатов Российской Федерации, Президента Российской Федерации и правительства немедленно приступить к переговорам. Вы знаете, что через день они состоялись в Свято-Даниловом монастыре.

Когда 30 сентября мы пришли на встречу с председателем правительства Виктором Черномырдиным, дали решение совещания субъектов Российской Федерации.

На что председатель Совета Министров не отреагировал. Он сказал, что мы будем действовать по своему сценарию. А какой сценарий, я уже знал. Буквально через несколько дней должна быть бойня.

Вот выводы, которые мы представили Президенту Российской Федерации и правительству. Фактически в государственном перевороте принимают участие вооруженные силы. Это везде писалось. Мотострелковая дивизия имени Дзержинского. На улицы выведена бронетехника. Вся сила МВД Ерина - в дивизии имени Дзержинского. Лужков обеспечен чрезвычайными полномочиями, вплоть до отдачи приказа о штурме Дома Советов, который планировали с третьего на четвертое октября 1993 года. Уже подготовлен сценарий провокации, в результате которой и планировали отдать приказ о штурме. Полторанин отдал распоряжение блокировать информации о возможных жертвах в момент штурма. Организован отпуск сотрудникам МВД, солдатам внутренних войск выплачивать по 10 тысяч рублей в сутки. Офицеры получили по два оклада за блокирование Дома Советов. В последние дни получали по 20 тысяч рублей в сутки.

Такие выводы мы передали правительству, Президенту и в Верховный Совет. Реакции никакой не было. На встрече с председателем Совета правительства Виктором Черномырдиным он сказал: "Что вы видели? Там сейчас бандиты. Там пять бандитских группировок. Там находятся ракеты "земля - воздух". Хасбулатов и Руцкой не контролируют ситуацию, они являются заложниками этих бандитских группировок".

Тогда я Виктору Степановичу предложил: "Давайте мы, субъекты Российской Федерации, его представители, пойдем в "Белый дом", дайте нам пропуска, и мы посмотрим, действительно ли там ракеты, автоматы гуляют, их там всем раздают".

Виктор Степанович выписал четыре пропуска. Я с тремя другими руководителями регионов - председателем Верховного Совета Бурятии Потаповым, председателем Ленсовета Густовым, еще двумя главами администраций - мы пошли к "Белому дому". Там полковники, которые в оцеплении стояли, они тоже нас отговаривали проходить в "Белый дом", сказали, что нас могут арестовать. Но все-таки мы прошли на территорию "Белого дома", встретились с руководством Верховного Совета Русланом Хасбулатовым, Александром Руцким. Я выступил на сессии Верховного Совета - зачитал решение, которое мы приняли от субъектов Российской Федерации и постановление о создании Совета субъектов Российской Федерации и призвал народных депутатов проявить благоразумие, пойти на переговоры с правительством, Президентом Российской Федерации и весь этот конфликт решить только мирным путем.

Я на сессии Верховного Совета, выступая, сказал, что мы не стоим ни на стороне Президента Российской Федерации, ни на стороне Руслана Хасбулатова, а мы стоим на защите единства Российской Федерации и главная задача, которая стоит сейчас перед регионами, - сохранить целостность Российской Федерации и не допустить кровопролития. А кто кровавый сценарий разрабатывал, тот уже идет к финалу - он уже чувствовался и в Верховном Совете, и в правительстве. Все чувствовали, что вот-вот что-то начнется, что начнется бойня.

Далее я принял решение оставаться в "Белом доме" до тех пор, пока не будет прекращена блокада Дома Советов. Потому что Верховный Совет, когда он окружен колючей проволокой, в центре Москвы... Кстати, колючую проволоку в 1933 году Лига Наций запретила использовать; во время второй мировой войны ее не применяли, и в Афганистане, когда наши воинские части привезли туда колючую проволоку, то американцы и пакистанцы очень сильно шумели, и наши войска не использовали ее, вы, наверное, по телевизору видели. Мы проверяли: дотрагиваешься до нее, и она сразу же обволакивает тело, очень страшное оружие. Вот этой колючей проволокой вокруг был обмотан "Белый дом". Стояли 5-6 рядов омоновцев со щитами. Впечатление не очень приятное. Я видел депутатов, руководителей Верховного Совета, которые на протяжении двенадцати суток находятся за колючей проволокой, а в средствах массовой информации, по телевизору идет явная ложь.

В "Белом доме" не было ни тепла, ни света, питались они тем, что осталось, - печеньем, сухарями. Там было очень много больных, потому что было холодно, всего восемь градусов тепла. Подошли машины Международного Красного Креста, привезли лекарство. Двое суток стояли, так и не пропустили их, сказали - не положено. Пригнали машины с хлебом, продуктами питания. Ни одну машину не подпустили. Думали, наверное: или от голода помрут, или от холода. Нарушение всех прав человека.

Вот в такой ситуации мы оказались. Я связался снова по телефону-спутнику с руководством России, звонил председателю Совета Министров уже из "Белого дома", сказал, что провокации возможны, что тут возможен экстремизм, потому что люди двенадцать дней находятся в такой ситуации, в такой блокаде, возможны провокации как с той, так и с другой стороны.

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

.................................................. ...........

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

.................................................. ..............
Порезали нам крылья, отрастут ли они вновь ?

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

Свидетельства очевидцев

Дмитрий Герасимов, старший сержант запаса ВДВ ("афганец")

("Литературная Россия", 14 января 1994)


Геннадий Портнов пришел в "Белый дом" через три дня после злосчастного указа. Тогда еще ничто не предвещало беды.

- Когда я уходил из дома, - вспоминает Геннадий, - мама неожиданно упала передо мной на колени, обхватила мои ноги руками и заплакала. Я растерялся, поскольку мать всегда относилась благосклонно к моему увлечению политикой. А тут она как будто что-то чувствовала. Отец не сказал ничего, только курил одну сигарету за другой. И тем не менее я ушел.

В "Белом доме" царила необычайно братская атмосфера. Всех единило чувство ответственности за судьбу страны, Родины. И это не краснобайство. Мы - те, кто вышел живым из-под пуль, знаем цену этим словам, этим понятиям.

Когда открыли огонь по "Белому дому", я не испытывал страха, но мне до слез стало жалко мать. Я почему-то был уверен, что живым мне отсюда не выйти. Обе стороны разговор вели серьезный. Чувство тогдашнее очень трудно описать словами. Это был какой-то гибельный восторг отчаяния. Обидно было осознавать, что тебя уже посмертно оклевещут, превратят в монстра, в чудовище. И ведь в самом деле могли найтись болваны, которые бы говорили, Портнов, дескать, негодяй. Ни в чем не повинных людей убивал. И ведь сегодня такие находятся.

Самый страшный день был - 4 октября. Когда уже горели этажи, я находился на лестничном пролете вместе с какой-то девушкой. Она меня потрясла своим мужеством. Ее звали Оксана. Позже, когда нас, как цуциков, расстреливали в упор, она плюнула в лицо омоновцу, и тот ударил ее по голове прикладом. Не знаю, жива ли она...

Плененный, я шел в одной группе с двумя народными депутатами. Их вырвали из толпы, а нас прикладами стали гнать к бетонному забору. Уже метрах в ста от забора я понял, что нас ведут расстреливать. На моих глазах людей ставили к стене и с каким-то патологическим злорадством выпускали в мертвые уже тела обойму за обоймой. У самой стены было скользко от крови. Ничуть не стесняясь, омоновцы срывали с мертвых часы, кольца. Произошла заминка, и нас - пятерых защитников парламента - на какое-то время оставили без присмотра. Один молодой парень бросился бежать, но его моментально уложили двумя одиночными выстрелами. Затем к нам подвели еще троих - баркашовцев - и приказали встать у забора. Один из баркашовцев закричал в сторону жилых домов: "Мы русские! С нами Бог!"

Один из омоновцев выстрелил ему в живот и повернулся ко мне. И я встретился глазами со старшим сержантом московского ОМОНа Алексеем Портновым - своим родным братом!

По всей вероятности, я был в какой-то степени готов к этой встрече, поэтому он растерялся больше, чем я. Но он быстро взял себя в руки и, указывая на меня, сказал: "Этого я забираю с собой!"

Я спросил: "А почему такие привилегии?" Он подошел вплотную и сказал: "Не дури, Генка..." Я размахнулся, ударил его по лицу и сказал, чтобы меня расстреливали вместе со всеми. Ко мне подскочил другой омоновец и стал бить меня прикладом. Леха стоял, как вкопанный, а потом повернулся к своим бойцам и сказал: "Не убивайте его, это мой брат..." Омоновцы просто остолбенели. А со мной приключилась самая настоящая истерика. Я провоцировал их на то, чтобы меня расстреляли. Видимо, сказалось потрясение от всего происшедшего. Я кричал Алексею, что если он меня сейчас не убьет, я его сам прикончу дома на глазах у матери.

Леха заплакал, а его товарищ схватил меня за куртку и поволок через двор. Возле какой-то громоздкой машины он остановился и приказал мне: "Беги отсюда!" Я вытянул вперед руку и хлопнул себя по локтю. Тогда он сбил меня с ног и ударил ногой в живот. Я потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что нахожусь в омоновском автобусе. Меня выкинули на дорогу возле метро "Улица 1905 года". Мне не хотелось идти домой, но я заставил себя это сделать ради матери. Был очень тяжелый разговор, но я сказал совершенно твердо: в этой квартире - либо я, либо Алексей. Мама рыдала, отец просто на глазах состарился. Но я не могу и не хочу жить в одной квартире с убийцей. Поэтому из дома я ушел. А брата у меня с тех пор нет.

Такой вот монолог. Семь десятков лет прошло с тех пор, когда отец стрелял в сына, брат - в брата.

- Прикажут - буду стрелять, - сказал мне старший лейтенант госбезопасности Сергей Герасимов - мой младший брат.

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

Снайперы

Согласно одной из версий, которую приводит журнал «Спецназ России», 3 октября около 15:00 снайпером, находившимся на уровне не ниже 15 этажа был убит из снайперской винтовки Драгунова выстрелом в шею сотрудник ОМОН. После этого сотрудники милиции открыли огонь по демонстрантам — защитникам Дома Совета[15] По данным комиссии Госдумы РФ, в данном случае речь очевидно идёт о старшем лейтенанте, заместителе командира роты 2 полка патрульно-постовой службы милиции Александре Бойко, действительно убитом снайпером в здании мэрии[114].

3 октября, во время стрельбы по толпе у телецентра «Останкино», снайперскими выстрелами были убиты несколько человек, в том числе журналист Рори Пек.

4 октября в ходе штурма Белого дома и занятия прилегающих территорий подразделениями внутренних войск и Министерства обороны несколько человек из числа защитников Дома Советов, военнослужащих, а также случайных лиц были убиты снайперами. Именно снайперами, по данным комиссии Госдумы РФ[115], в районе Дома Советов в этот день были убиты сотрудники МВД и военные, выступавшие на стороне сил, верных Борису Ельцину: сотрудник ГУВД Москвы Михаил Дроздов, старший лейтенант парашютно-десантного полка ВДВ Константин Красников (в Девятинском переулке), водитель ОВД «Зюзино» старший сержант Александр Панков, офицер группы спецназа «Альфа» Геннадий Сергеев.

По одной из версий, предложенной в своей книге участником событий Иваном Ивановым, называющим себя «разведчиком» и выступавшим на стороне защитников Дома Советов, снайпером из здания, «полностью контролируемого войсками президента Бориса Ельцина», был застрелен младший лейтенант группы спецназа «Альфа» Геннадий Сергеев[116].

По версии, на которую ссылается журналист Марк Дейч, которая была услышана им от анонимного собеседника — профессионала спецслужб «выстрел был произведен из технического помещения фабрики имени Капранова, которое находится рядом с Белым домом. Это помещение долгое время использовалось КГБ СССР для наблюдения за американским посольством»[62].

Согласно версии Ивана Иванова, снайперы были вооружены по личному приказу руководителя Службы Безопасности президента Александра Коржакова[117]: По данным штаба обороны Дома Советов (позднее подтверждённым в открытой печати источниками и противной стороны), еще 28 сентября по личному приказу Коржакова с армейских складов в Алабино было выдано его загадочной «чердачной» группе 50 снайперских винтовок. Вечером 5 октября все они были возвращены на склад, а документы выдачи изъяты охраной бывшего президента. Всего правительственным снайперам в период с 28 сентября по 3 октября выдавалось 127 снайперских винтовок — возможно, последний источник оперировал суммарным числом снайперского оружия с учётом еще 52 винтовок, вывезенных 1 октября Коржаковым со склада в Балашихе.


В итервью журналисту Марку Дейчу, переданному в эфире Радио Свобода в октябре 1994, человек, представленный как «высокопоставленный сотрудник спецслужб», высказывает следующую версию[62]: По официальным и неофициальным оценкам, в Москве в те дни действовали 100—110 снайперов-профессионалов. Есть версия, будто это боевики, прибывшие из Абхазии и Приднестровья. Действительно, профессионалы там есть, но их немного. Согласно данным, которыми я располагаю, в Москве их было 8—10 человек.
Именно там <в Белом доме> и находились снайперы из Абхазии и Приднестровья. Но в Белом доме, согласно известным мне документам, было не более 10 винтовок СВД. Если же иметь в виду другую, противоборствующую сторону, то в составе кремлевской охраны есть взвод “трассовиков-чердачников”. Эти люди прикрывают маршрут следования президента или оборудуют свои секторы во время его публичных выступлений. Они были задействованы в октябрьских событиях: даже в СМИ попадались сообщения о том, что при задержании снайпера он демонстрировал удостоверение спецслужб, в частности Министерства безопасности. Подобные удостоверения есть у сотрудников Главного управления охраны — в качестве документов прикрытия. Однако таких людей, обладающих профессиональными снайперскими навыками, тоже очень немного. Согласно моей информации, здесь были задействованы некие иные силы.
В августе один из близких Коржакову людей, генерал Просвирин (генерал-майор Борис Просвирин, заместитель начальника охраны Президента РФ. — М.Д.), через швейцарскую резидентуру установил неформальные контакты со спецслужбами нескольких европейских государств. 17 сентября с Кипра в “Шереметьево” прилетели несколько групп туристов, среди которых были только мужчины. Документы о прилете этих групп почему-то не сохранились.

— Откуда вы знаете, что — не сохранились? — Так меня информировали мои люди. Как и о том, что не сохранились документы на прилет некоей команды по регби, которую, если я не ошибаюсь, 27 сентября в аэропорту “Шереметьево” встречал сам Коржаков. Ни по линии спорткомитета, ни по линии каких-либо спортивных клубов никаких соревнований по регби в тот период не было. До встречи этой группы сначала Коржаков, а потом Просвирин на оружейном складе милиции особого назначения в Реутове получили снайперские винтовки СВД. — В каком количестве? — По той информации, которую получил я, — 50 и 52 винтовки соответственно. Вот еще один факт. В гостинице “Мир”, откуда — уже после убийства Сергеева — шла стрельба по группе “Альфа”, впоследствии в одной из комнат были обнаружены четыре трупа. Один из них — в форме подполковника милиции. По данным моих информаторов, этот человек являлся сотрудником Главного управления охраны. Трое других — в штатском, без документов.


В интервью «Новой газете» 10 октября 1994 «посредник высокопоставленного офицера спецслужб» также предоставил информацию, свидетельствующую, якобы, о непосредственной причастности снайперов к спецслужбам, контролируемым Борисом Ельциным[118].

Бывший вице-президент Александр Руцкой, выступавший на стороне Верховного Совета отрицает, что снайперы стреляли из оружия, принадлежавшего Департаменту охраны Дома Советов, ссылаясь на данные следствия[62]: пули, которыми были застрелены жертвы снайперов, такого калибра, которого нет на вооружении ни у армии, ни у милиции. Откуда бы они взялись у нас? К тому же все оружие, принадлежащее Верховному Совету, в том числе и снайперские винтовки, находились на своих местах в специальной комнате, где потом их генпрокурор описывал


По утверждению руководителя Службы Безопасности Президента России Александра Коржакова[34]: мы пытались выяснить, откуда взялись снайперы. Многие приехали из Приднестровья. На стороне мятежников выступили военные из Союза офицеров. Я имел печальный опыт и знаю: трагические события всегда привлекают людей, однажды почувствовавших вкус крови. Им не важна политическая подоплека схватки. Они, как вампиры, не могут жить, не убивая.


По его же утверждению, во время штурма «снайперы, помогавшие мятежникам, благополучно ушли „огородами“»[34].

По данным расследования комиссии Госдумы РФ, снайперы действовали даже 5 октября. В частности, на Краснопресненской набережной был убит выстрелом сверху вниз в шею сотрудник московской милиции Николай Балдин, находившийся состоянии алкогольного опьянения[100].

Руководитель следственной группы Генеральной прокуратуры РФ по расследованию событий сентября-октября 1993 Леонид Прошкин назвал снайперов, участвовавших в событиях, вопросом, на который следственная группа «не смогла найти ответ»[119].

__________________
#Своих не бросаем#