кикимора

Мы идём за отцов!

Над лавиной юнцов
Клич взовьётся, как знамя:
"Мы идём за отцов!"
И Отечество с нами.
От родного крыльца
До небесного свода
Мы - народ образца
Сорок пятого года.
Мы идём за отцов.
Как отцы шли за дедов.
И в конце-то концов
Мы - потомки Победы!

кикимора

РУССКИЙ

На юг, на запад, на восток
Свой северный покажем норов.
«Мы – русские! Какой восторг!» –
Кричит из прошлого Суворов.
Над Куликовым меч поет.
Над Бородинским ядра свищут.
Мы – русские! Какой полет!
Нас понапрасну пули ищут.
Из клочьев тельников, рубах
Пусть мир сошьет себе обнову.
Мы – русские! Какой размах!
Литая крепь меча и слова.
Солдатских кухонь пьедестал.
Навары заводских столовок.
Мы – русские! Сибирь… Урал…
И далее без остановок.
Мы на подножках у эпох
Под грохот революций висли.
Мы – русские! И видит Бог,
Что мы, как он, без задней мысли.
И нам без вести не пропасть,
В плечах могильный холм нам узкий,
Но и у нас смогли украсть
Одно столетье в слове «русский».
И сбита времени эмаль
С зубов, что губы закусили.
И все-таки какая даль
В славянском имени Россия.

кикимора

Клятвопреступники

Вы вами преданной стране
Клялись когда-то на колене.
И этим клятвопреступленьем
Вы присягнули Сатане.
И воинов отныне нет
В великом множестве военных.
И в выраженьях откровенных
Потомки плюнут вам вослед.
Измены вашей страшный груз
Задавит их и обессилит.
Вы нынче предали Россию,
Как раньше предали Союз.
И все же Родина зовёт,
Срывая голос и погоны.
Вперёд, штрафные батальоны!
Клятвопреступники, вперед!

кикимора

Рыцарь кумача

Найди на карте параллель,
Меридиан,
Где смотрит с берега Фидель
На океан,
Где две Америки висят
Как два крыла,
Над Кубой,
что на первый взгляд
Малым-мала.
Но сколько миру Че Гевар
Она дала.
И кумача девятый вал
Она несла.
Прибой —
бессменный часовой
Ее границ.
Отдельно взятый островной
Социализм.
На рейдах Кубы якоря
Бросал Союз.
Дружили русская земля
И Кастро Рус.
Была одна мечта и цель,
Одна шинель.
«Аврору» вынесло на мель...
Прости, Фидель.
Никто из нынешних вождей
С тобой не дюж,
Ораторский Хемингуэй
Мятежных душ.
Старик и море... Седина
Волос и волн.
И дум великих, как страна,
Стоит он полн.
Когда свободе мировой
Грозит Сион,
Свободы статуей живой
Поднялся он.
И горизонт —
в морских узлах
Его судьбы.
И Землю мерить не в кубах,
А — в Кубах бы.
И, выходя на параллель,
Сверяя курс,
В нерусском имени Фидель
Мы слышим: «Рус».

Последний рыцарь кумача,
Разящий цель.
Прощай, оружие, прощай...
Ура, Фидель!

кикимора

Когда придут наши...
Над полем боя мерцанье свеч,
То звёзды горят всё краше.
Здесь будет каждому щит и меч,
Когда придут наши.
Усни, накрывшись моим плащом,
И не опасайся кражи.
Здесь будет каждому хлеб и дом,
Когда придут наши.
Пойми изломы речных дорог,
Испей из славянской чаши.
Здесь каждому свет и бог,
Когда придут наши...
Ведь я тебе не скажу в упор:
Стоят по дороге стражи,
И где-то слушают приговор
В тюремных подвалах наши.
Над полем боя мерцанье свеч,
То звёзды горят всё краше.
Здесь будет каждому щит и меч,
Когда придут наши.

кикимора

Взгляд всё грустней и строже,
Всё ненавистней ложь.
Если не Русь, то что же?
Если не мы, то кто ж?
Только давно известно:
Страх превращает в прах.
Если не Русь, то бездна!
Если не мы, то враг!

Просто Надежда

Представить мир без Фиделя Кастро
И без свободной Кубы?
Как если б исчезла зубная паста
И - нечем почистить зубы.

И будет Фидель, как и Че Гевара
Там, где звучит гитара,
Смотреть на посетителей бара
С футболок за два доллара?

Придут либеральные политруки.
И новый "доктор Сальватор"
Поставит вместо голов ноутбуки,
А вместо сердец - калькулятор.

И будет Фидель, как и Че Гевара
Там, где дымит сигара,
Смотреть на посетителей бара
С футболок за два доллара?

За деньги большие будут вливать
В сосуды кровь цвета индиго.
Когда б мог о чуде таком мечтать
Наш бородатый амиго?

Но будет Фидель, как и Че Гевара,
Пока течет Ниагара,
Смотреть на посетителей бара
С футболок за два доллара.

Просто Надежда

Над седой равниной моря
Ветер тучи собирает.
По горе идет Алеша.
Бывший Пешков, Горький ныне.
Мысль в нем крепкая засела
И на части разрывает.
Получил в кружке заданье
Описать рожденье бури,
В песне, или же в былине.
Горький смотрит с гор на море,
Все вокруг обозревая.
Море серое такое,
А над ним зависли тучи.
Тучи серые - гремучи,
А под ними реет птица
Неизвестная такая.
То крылом волну черпает,
То стрелой взмывает к небу,
И орет, аж Горький слышит
Вопль, среди раскатов грома.
Горький чешет свой затылок:
«Интересно, что за птица?!
Да еще орет так сильно,
Что ей, дуре, не хватает?
Может бурю носом чует?…
Стоп!.. Да это же идея!
Песню я сложу об этом.
Строчки сами так и лезут.
Вот что, значит, быть поэтом!»
Он опять взглянул на птицу.
Та орет неумолкая.
«Буря! Скоро грянет буря!» -
Молвил Горький, весь сияя.
Птица ж та была голодной.
За жратвою прилетела.
Кушать очень сильно хочет.
Вот о чем она разносит
Вопль над морем перед штормом.
У нее в гнезде голодных
Семеро засели в кучу.
Им плевать, что в небе тучи,
И точило не достанешь.
Птица мечется над морем,
В небе тучи, мошек нету.
Да и рыбы перед штормом
Опустилися в пучину.
Нет жратвы. Устала птица.
И орет она об этом.
А придурок этот Горький,
Во стихах революционных,
Крик ее переиначил -
Коммунисткой птицу сделал!
Вот такая вот картина.
Сам суди о крике птицы!

кикимора

* * * Мы не вольны владеть огнем и сталью,
и выбирать друзей, вступая в спор.
В священном небе над российской далью
открыт врагу воздушный коридор!

Туда, где смело восстают народы,
и где их суд возмездие вершит,
бомбить твердыни веры и свободы
бомбардировщик с Запада спешит.

Чужая драма, часть чужого плана...
Но если нынче время — выбирать,
нам будут ближе воины Ислама,
чем подлецов американских рать.

Спешит стервятник из-за океана,
холодный ветер грозное поет.
Кто сможет от России до Афгана
остановить уверенный полет?

Но если мы бессильны сделать это,
ревет мотор, безоблачен простор,
пускай взорвет афганская ракета
перед врагом воздушный коридор!

кикимора

Не отступать и не сдаваться.
Все остальное — страх и ложь.
Да просто некуда деваться —
назад шагнешь и пропадешь.

Но тяжко, правдою владея,
знать, что над силой наших дружб
национальная идея
в плену предательских спецслужб.

Им все доступней и виднее,
легко творить и разрушать.
Национальную идею,
как волка на цепи держать,

о чьих-то выгодах радея
тупой покорности учить…
…Национальную идею,
как волка, — им не приручить!