Makedonsky1977

Для того, чтобы что-то создать или изобрести необязательно быть директором или его замом. И потом ведь ppr сообщает, что его цель не в этом, а в том, чтобы быть директором или замом, т.е. не хорошим специалистом своего дела, а директором или замом. И если он здесь им не станет, то жизнь закончена.

Олег Павловский

* * *

Я верю, что Вы себя немножко уважаете. Но быть директором - это
профессия, а торговать на рынке - призвание, "крик души", так сказать.
Против этого трудно что-либо возразить, - какова душа - таков и ее крик...
не так ли?

* * *

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

SoZial

Тот старый социализм, в котором я и Вы жили, - рухнул, уважаемый В.Ильин, и тем самым доказал свою нежизнеспособность. Вот это обстоятельство в нашем споре - решающее. Это именно эмпирика, опыт, а не умозрение, которым оперируете сейчас Вы.

Резервы роста все закончились у СССР, и он стал стремительно отставать от развитых стран по уровню жизни населения в конце 70-х и 80-х годах, названных годами застоя. И именно это послужило предпосылкой внутрипартийных (в КПСС) противоречий, которые, в свою очередь, привели к рождению коммунистов нового толка во главе с М.Горбачевым. Которые и обрушили СССР путем перестройки.

Капитализма в Росси практически никогда не было. Только-только создавались его экономические предпосылки. Но чтобы капитализм возник и образовался как система, нужна был его политическая надстройка - республика, т.е. демократический строй. Монархизм Николая Второго сдерживал развитие капитализма, и капитализм победил монархизм в феврале-марте 1917 года. Большевикам не нужно было захватывать власть в октябре того же года и учреждать социалистические принципы в стране с народом, половина которого помнила еще крепостное право. И у которого еще не наработались в сознании нужные трудовые навыки. То есть - навыки не профессиональные, в первую очередь, а - навыки хоршо, качественно и ответственно трудиться. Потому что многие века до этого они работали то на барина, то на царя, то "на дядю" и никогда - на самого себя, что и бывает только при капитализме. Вот поэтому они и трудились так же - спустя рукава - и на социалистическое государство, на обезличенного собственника. Отчего оно и рухнуло в 1991 году, начав отставать от западных и даже азиатских (Япония, тайвань) стран. Отдельные новаторы-стахановцы и маяки производства ничего не могли поделать с производительностью труда в масштабах страны.

Это была методологическеая ошибка Ленина и его партии. Тогда - в 1917-м. А надо было, наверное, терпеливо ждать, когда народ созреет в капиталистической стране. Как мы сейчас вынуждены ждать, когда капитализм научит и проучит народ, чтобы они голосовали за КПРФ. То-то Ленин повернул к НЭПу после военного коммунизма. Слишком отсталые мы были. Тогда, думаю, мы бы пришли к социализму именно через капитализм - но не к такому социализму, как в СССР, а типа скандинавской модели. Может быть, она является предпосылкой к реализации марксовой модели социализма - я пока не знаю, не думал об этом. Вот тогда на деле проявится прозорливость Маркса и его "волшебной формулы" - феодализм-капитализм-социализм.

Но пока на повестке дня - социализм капиталистического толка, и его тоже надо строить.

Я вот так смотрю на историю, В.Ильин.

Олег Павловский

* * *

Тот старый социализм, в котором я и Вы жили, - рухнул, уважаемый В.Ильин, и тем самым доказал свою нежизнеспособность. Вот это обстоятельство в нашем споре - решающее. Это именно эмпирика, опыт, а не умозрение, которым оперируете сейчас Вы.

Резервы роста все закончились у СССР, и он стал стремительно отставать от развитых стран по уровню жизни населения в конце 70-х и 80-х годах, названных годами застоя. И именно это послужило предпосылкой внутрипартийных (в КПСС) противоречий, которые, в свою очередь, привели к рождению коммунистов нового толка во главе с М.Горбачевым. Которые и обрушили СССР путем перестройки.

СССР стал отставать, но только от себя самого из-за отсутствия контроля, в том числе за «интеллигентными болтунами». Китайцы ничего подобного почему-то не допускали.

Капитализма в России практически никогда не было. Только-только создавались его экономические предпосылки. Но чтобы капитализм возник и образовался как система, нужна был его политическая надстройка - республика, т.е. демократический строй. Монархизм Николая Второго сдерживал развитие капитализма, и капитализм победил монархизм в феврале-марте 1917 года.

Кого это победил капитализм, проигравшего войну и отрекшегося от престола бездарного монарха? Серьезная победа капитализма. Ничего не скажешь…

Большевикам не нужно было захватывать власть в октябре того же года и учреждать социалистические принципы в стране с народом, половина которого помнила еще крепостное право. И у которого еще не наработались в сознании нужные трудовые навыки. То есть - навыки не профессиональные, в первую очередь, а - навыки хорошо, качественно и ответственно трудиться. Потому что многие века до этого они работали то на барина, то на царя, то "на дядю" и никогда - на самого себя, что и бывает только при капитализме.

И наступил бы замечательный капитализм – лучше не бывает! Все бы работали на
себя (непрофессионально, но очень ответственно), заводы и фабрики закрыли, крестьяне разъехались по хуторам… Что, не закрыли бы фабрики? А как тогда работать на себя? Буржуй, может, и на себя работает, а тысяча его рабочих на кого? На себя, надо понимать? Прежде чем до десяти считать, неплохо бы научиться считать хотя бы до двух: буржуй + рабочий…
Китайцы как-то попробовали и железо у себя на огородах выплавлять, получилось…
но, получилось говно!

Вот поэтому они и трудились так же - спустя рукава - и на социалистическое государство, на обезличенного собственника. Отчего оно и рухнуло в 1991 году, начав отставать от западных и даже азиатских (Япония, Тайвань) стран. Отдельные новаторы-стахановцы и маяки производства ничего не могли поделать с производительностью труда в масштабах страны.

Чтобы быть стахановцем надо и работать уметь как Стаханов. Его обслуживала целая бригада, но и он уголька отваливал за десятерых, потому что знал и чувствовал строение угольных пластов.
А вот комбайну или врубовой машине всего этого знать было уже не обязательно.

Это была методологическая ошибка Ленина и его партии. Тогда - в 1917-м. А надо было, наверное, терпеливо ждать, когда народ созреет в капиталистической стране. Как мы сейчас вынуждены ждать, когда капитализм научит и проучит народ, чтобы они голосовали за КПРФ.

И как долго Вы собираетесь ждать, когда он народ, ну, это… научит и проучит, ага?

То-то Ленин повернул к НЭПу после военного коммунизма. Слишком отсталые мы были. Тогда, думаю, мы бы пришли к социализму именно через капитализм - но не к такому социализму, как в СССР, а типа скандинавской модели. Может быть, она является предпосылкой к реализации марксовой модели социализма - я пока не знаю, не думал об этом.

Оно и заметно. Интересно, а что Вы делать умеете, только честно? Каковы
были результаты Вашей полезной деятельности, ну, скажем, в СССР? Или в СССР
Вы не работали? Тогда зачем Вы других учите, если сами не знаете о чем говорите?

. . . . . . .
Я вот так смотрю на историю, В.Ильин.

С чем я Вас и поздравляю, тов. Социал!


* * *

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

DONK

Дурака не валяйте ни когда производительность труда не зависела от человека на столько чтобы что то значительно менять в экономике (производительность труда зависит от дисциплины и от внедрения новых технологий и в СССР это было до 1985 года на более высоком уровне чем на западе), а вот качество рабочей силы имеет огромное значение и в СССР оно было куда выше запада. Капитализм в России пытаются строить второй раз и оба раза наступают на одни грабли, расположение которых было известно ещё в 19 веке. КАПИТАЛИЗМ В РОССИИ НЕ ЖИВЁТ ПО ВПОЛНЕ ОБЪЕКТИВНЫМ ПРИЧИНАМ. ПРОЩЕ ГОВОРЯ ВОЗЬМИТЕ ГЕНРИ ФОРДА СДЕЛАЙТЕ ПРЕЗИДЕНТОМ РОССИИ И ЧЕРЕЗ ГОД ОН ПОСТРОИТ С РОССИИ СОЦИАЛИЗМ ПОТОМУ ЧТО ТАКОВА РЕАЛЬНОСТЬ. КАПИТАЛИСТЫ В РОССИИ - ОПАСНЫЕ УТОПИСТЫ МЕЧТАТЕЛИ.

Вот первая причина:

Миф о необходимости открытой экономики

С начала эпохи «перестройки» отечественные либералы много и охотно говорят о пагубности советской экономической автаркии и о благотворности вхождения России, равно как и любой другой страны, в «мировой рынок» или в «мировое капиталистическое хозяйство». Широкие массы советских людей и особенно советской интеллигенции сперва поверили в эти рассуждения «передовых экономистов» и дали им карт-бланш. Те произвели шоковую экономическую реформу по всем рецептам экспертов из МВФ, не слишком стесняясь многочисленности жертв сего «экономического террора» среди простого народа и утешая всех, что еще немного и все мы будем жить как в Швеции и Норвегии… и не получили видимого эффекта. Обещанное благополучие до сих пор не наступило. Разумеется, у реформаторов есть умные и витиеватые объяснения произошедшего, и они продолжают убеждать нас, что нужно еще поднатужиться и постараться достичь «высокой конкурентоспособности», и «российское экономическое чудо» на манер чуда японского и южнокорейского не замедлит себя ждать…

Однако российские ученые-геополитики и геоэкономисты еще в начале XX века предсказывали, что открытие России, как и любой другой внутриконтинентальной страны, для «мирового рынка» не приведет ни к чему, кроме превращения ее в задворки «глобального капитализма». В доказательство они приводили множество фактов из экономики и географии и опирались на оригинальную русскую традицию геополитики и геоэкономики - евразийство. Одно из таких доказательств мы найдем у теоретика и лидера евразийства 20-х - 30-х годов экономиста и географа Петра Николаевича Савицкого (1895-1968) в статье «Континент-Океан. Россия и мировой рынок» (впервые опубликована в первом евразийском сборнике «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев», София, 1921). Аргументы П.Н.Савицкого не утеряли актуальности до сих пор и достойны того, чтобы их вспомнить еще раз.

П.Н. Савицкий отмечал тот факт, что для международной торговли существенное значение имеет стоимость перевозки товара от одной страны к другой. Однако здесь как раз и самым властным образом вторгается в излюбленные либералами схемы «чистой экономики» «презренный» географический фактор. Такая перевозка осуществляется главным образом либо по воде, морским транспортом, либо по суше - железнодорожным и автомобильным транспортом (данные рассуждения Савицкого относятся к 1921 году, с тех пор мощно развилась авиация, но даже этот фактор не вносит заметные коррективы в геоэкономические построения Савицкого: количество грузов, перевозимых на самолетах, не сравнить с тем количеством, которое транспортируется по железной дороге). Вместе с тем стоимость перевозки по суше гораздо выше стоимости перевозки по морю (что естественно: для морских перевозок нужен лишь порт и корабль, железную дорогу же нужно строить, обслуживать и т.д.). П.Н. Савицкий приводит следующие данные: «В расчете на одинаковое расстояние германский железнодорожный тариф перед войной (имеется в виду Первая мировая война 1914-1918 г.г. - Р.В.) был приблизительно в пятьдесят раз выше океанского фрахта»3. Савицкий делает вывод, что когда мы говорим об океанической торговле, основанной на перевозках по морю, то мы можем почти не учитывать расходы на перевозки в сравнении с теми суммами, которые тратятся при континентальной торговле.

Теперь мы должны принять во внимание то обстоятельство, что есть ряд стран, которые по своему географическому положению имеют прямой выход к Мировому Океану и поэтому они располагают преимуществами в отношении международной, «мировой торговли» (Савицкий называет их «океанические страны»). Есть, напротив, ряд стран, которые либо удалены от океана и от морей, либо располагают выходом лишь к замерзающим морям, с ограниченной возможностью судоходства, и потому они находятся в крайне невыгодных условиях в плане международной торговли («континентальные страны»). В географии существует понятие «карты равного отстояния», на которых пункты, отдаленные от Мирового Океана на определенное расстояние -400, 800, 1200 и т.д. км., соединены линиями. На них наглядно видно, что, например, Западная Европа к западу от Пулковского меридиана не имеет областей, отстоящих от теплых морей более чем на 600 км.4 Наиболее же удалены от океана - на 800 и более км. - центральная Канада, северная часть США и еще в большей степени континентальные области Восточной Европы и Азии, а именно: срединные и западные части Китая, Кашмир, Пенджаб и другие прилегающие к ним части Индии, Персия и весь Туркестан, Сибирь и значительная часть русского Дальнего Востока, а также среднее Поволжье5. Причем, если в Китае и в США удаленность некоторых - северных и срединных - областей от моря компенсируется приближенностью к морю других, прежде всего южных областей (даже Канада имеет часть тихоокеанского и атлантического (Галифакс) побережья), и это выход к самому океану или к теплым, незамерзающим морям, связанным с Мировым Океаном, то Россия занимает максимально невыгодное в этом отношении положение: если она и имеет выход к морям, то это либо моря «внутренние», «континентальные», посредством которых нельзя достичь Мирового Океана и его портов, либо моря северные, замерзающие и непригодные для судоходства от 6 и более месяцев в году6.

Итак, предположим, что один и тот же товар, произведенный в России (например, в Сибири или в Поволжье) и в южных штатах США, доставляется на «мировой рынок», например, в одну из стран Западной Европы. Естественно, из США он доставляется по морю, при помощи кораблей, а из России по суше, при помощи железнодорожного транспорта. Допустим, что данные товары, произведенные в РФ и в США, обладают совершенно одинаковым качеством. Но поскольку расходы на их транспортировку закладываются в их цену, то американские товары будут все равно дешевле российских, и честной, равноправной конкуренции между ними все равно не получится. То же самое и с продажей товаров внутри самой России. Отсюда понятно, что так называемый «мировой рынок» (то есть торговля всех стран со всеми, независимо от их удаленности друг от друга) выгоден именно океаническим цивилизациям, расположенным близ океана или морей - в современном мире это, конечно, же Англия, страны Западной Европы и США (несмотря на то, что часть территорий США удалена от океана, как например, северные области близ района Великих Озер, это компенсируется наличием протяженного и тихоокеанского и атлантического побережья на юге), но кроме того, Япония, Южная Корея и многие другие новоявленные «лидеры» мировой экономики. Страны же внутриконтинентальные - Россия, Индия, Китай, некоторые страны Центральной Африки и Южной Америки, будучи втянутыми в систему «мирового рынка» обречены на положение «рынков сбыта», поскольку их продукция, даже при сильнейшем напряжении национальных экономик будет неизбежно неконкурентоспособна, то есть объективно дороже, нежели продукция стран океанических. Савицкий так и пишет об этом -с предельной откровенностью: «для стран, выделяющихся среди областей мира своей «континентальностью», перспектива быть «задворками мирового хозяйства» становится - при условии интенсивного вхождения в мировой экономический обмен - основополагающей реальностью»?. Континентальные страны попадают в своеобразную экономическую ловушку: простой отказ от вхождения в мировой рынок и полная опора лишь на замкнутое национальное хозяйство приводит к вырождению до натурального хозяйства и экономической обездоленности, а открытие своих границ для товаров океанических держав и интеграция в мировой рынок, где господствуют океанические страны - к роли вечного аутсайдера, стремящегося, но так и не могущего догнать лидеров.

Выходом из этой дилеммы является, по П.Н. Савицкому, «континентальное разделение труда». Континентальные страны должны объединяться друг с другом в замкнутые, самодостаточные торговые сообщества, внутри которых четко разделено: кто что производит и одна страна является производителем аграрной продукции, другая - лидирует в области промышленности и т.д. Страны континентальных сообществ должны преимущественно торговать между собой, и лишь во вторую очередь предоставлять излишки своей продукции «мировому рынку». Например, для России важна торговля с Китаем и Индией, хотя по большому счету и сама Россия - имеется в виду в границах СССР - так велика, что может быть почти самодостаточным хозяйственным миром: хлеб здесь производится на Украине, уголь - в Донбассе и Кузбассе, промышленность сконцентрирована на Урале и в Центральной России, источник древесины - огромные массивы сибирской тайги, Средняя Азия - производитель хлопка. При хорошо налаженных хозяйственных связях Россия (напомним, в границах СССР) почти не нуждается в торговле с «мировым рынком» (иначе говоря, с западными океаническими державами) и может вполне обеспечивать себя своими средствами. В обмен на свой хлопок узбеки могут получать и получали украинский хлеб и русские машины, поэтому Средняя Азия была сытой, а Украина и центральная Россия располагали дешевыми одеждами из первоклассных натуральных тканей (а если в магазинах порой не хватало колбасы, в чем постоянно упрекают советскую экономику, то это ведь, согласимся, не угроза голода). Экономические катаклизмы, произошедшие после 1991 года, еще раз подтвердили правоту Савицкого. После разрушения СССР Средняя Азия голодает - Западу выгоднее покупать хлопок в других регионах мира, где его не нужно транспортировать по суше тысячи километров, сжигая бензин и тратя электричество, накормить дехкан не на что, да и нечем -пришедшие с Запада продукты дороги. Центральная Россия же ходит в турецких низкокачественных одеждах, а ее промышленность - в упадке (русские машины, равно как и украинский хлеб, тоже не нужны Западу да и Турции). Разрушение внутриконтинентальной системы разделения труда и попытка переориентации ее осколков в океаническом направлении, как видим, ни к чему не приводит, кроме экономического коллапса.

Причем, как замечает Савицкий, существует существенная разница между океанической и континентальной системами разделения труда. Океаническая система мобильна, изменчива, ее элементы с легкостью могут заменяться: например, Англия сегодня импортирует замороженное мясо из Новой Зеландии, завтра она будет его импортировать из Аргентины: расходы на морские перевозки невелики и перемена импортера не составляет труда. Континентальная система отличается жесткостью, неизменностью, связанной с тем же самым пресловутым географическим фактором. Средняя Азия не станет импортировать свой хлопок в континентальный Китай в обмен на машины: это дальше, чем в центральную Россию, а для континента лишние километры связаны с огромными расходами (и уж тем более она не сможет сменить Россию на Аравию или Персию в качестве торгового партнера: и Аравия, и Персия близки к Мировому Океану, и для них узбекский хлопок будет очень дорог). Средняя Азия обречена на связку с Россией и, наоборот, России выгоднее всего продавать свою промышленную продукцию в Туркестан, а не в Китай или тем более в Европу.

П.Н. Савицкий при этом отвергал такую крайность, как полная хозяйственная автаркия. Конечно, бывают исторические моменты, когда континентальная страна - та же Россия - вынуждена «открыться» для мирового рынка. Скажем, такой момент сложился в России-СССР после гражданской войны 1918-1921 годов, когда была разрушена российская промышленность и торговые связи внутри страны и с ее ближайшими «континентальными» соседями. Программа НЭПа, предполагавшая широкую торговлю с Западом, прежде всего, закупки там оборудования, была объективно необходима. «Но было бы неправильным думать, что состояние интенсивного ввоза иностранных товаров и, прежде всего, фабрикатов, оплачиваемых, в лучшем случае вывозом сырья… - что это состояние есть нормальное и длительное» - восклицает Савицкий8. Нормальным для России является лишь состояние самозамкнутого, самодостаточного внутриконтинентального хозяйственного мира, состоящего из России (в границах СССР) и некоторых близлежащих континентальных стран (вроде Китая).

Нужно ли говорить, что эти рассуждения Савицкого восьмидесятилетней давности не устарели до сих пор? К примеру, они очень хорошо объясняют, почему либеральные экономические реформы и вступление в мировой капиталистический рынок привели Японию и Южную Корею к процветанию, а Россию и Венесуэлу - к экономическому краху. Японское и южнокорейское экономическое чудо стало возможным не только благодаря природному трудолюбию и дисциплинированности азиатов, но и во многом благодаря удачному, океаническому расположению этих стран, на Востоке они обладают теми же геоэкономическими преимуществами, что страны Западной Европы, Англия и США на Западе, японские товары можно транспортировать по морю с минимальными издержками на большие расстояния. Россия же и ряд других стран - Венесуэла, отчасти Аргентина, значительные территории которой тоже внутри континента южная Америка - страны континентальные, которым участие в мировом рынке невыгодно и прямо опасно.

Более того, опыт развала СССР и попыток океанической ориентации экономик бывших его республик явно показал, что есть только один путь для России и других подобных стран, позволяющий избежать экономической деградации или состояния сырьевого придатка и полуколонии и добиться минимального, доступного в наших непростых географических и геополитических условиях благосостояния - возврат к великодержавной континентальной хозяйственной самодостаточности.

Но разве нынешние правители России будут делать выводы из этого урока новейшей экономической истории? Для этого нужно ведь заботиться о благе страны, а не о собственном благе…

Вот про враньё о великих организаторах - капиталистах

Советский строй и трудовая мотивация.

Одним из важных обвинений советскому строю, которое зародилось в среде интеллигенции, было снижение трудовой мотивации и даже «утрата трудовой этики». Имелось в виду, что наличие слишком широких социальных гарантий лишило работников отрицательных стимулов к хорошему труду (страха), а слишком уравнительное распределение доходов свело на нет и положительные стимулы. В результате якобы возник особый, нигде в мире не виданный тип работника — нерадивого, ленивого и нахального.

Эта теоретическая конструкция обросла множеством пикантных деталей, колоритных образов, анекдотов. Ее воспринимали легко и охотно сами же работники самых разных сфер, тем более, что в этой концепции фигура интеллигента-паразита была одной из самых колоритных: сказки о ленивых и никчемных сотрудниках НИИ заполняли 16-ю страницу «Литературной газеты». Многие люди, как водится, считали лентяем соседа, а не себя лично, а другие получали прекрасное оправдание для своей личной нерадивости («система такая — при другой системе я бы трудился ого-го!»).

Вся эта мифология «ленивого совка» подводила, в конечном счете, к идее благотворности частного предпринимательства («хозяин не позволил бы»). Для контраста создавался светлый миф о Западе, где хозяева сумели так организовать труд, что работники показывают чудеса ответственности, интенсивности и ловкости — при хорошем настроении в ожидании точно отмеренной зарплаты «по труду».

Разделим всю эту многослойную проблему на части и рассмотрим по отдельности вопросы разного плана. Прежде всего, вопрос фундаментальный, не зависящий от мотивации — трудовой потенциал людей, сама их способность выполнять ту или иную работу. Здесь антисоветская концепция содержит принципиальную ошибку. Советская индустриализация превратила крестьян во вполне годных для фабрики рабочих несравненно быстрее, бережнее и эффективнее, чем западная (это мнение западных социологов).

Тут можно даже говорить о «русском чуде». Одна из ошибок гитлеровских стратегов как раз и состояла в том, что они посчитали невозможным, чтобы СССР за столь короткий срок подготовил десятки миллионов работников, перепрыгнувших «из царства приблизительности в мир точности». Западу для этого понадобилось триста лет. Конечно, трудовое поведение советских людей отличалось от западных. У нас еще не сложился в полной мере «человек фабричный», десятки поколений работавший в искусственном пространстве и времени фабрики. Советский рабочий еще нес в себе физиологическую память о временных ритмах крестьянского труда. Для него была характерна цикличность работы, смена периодов вялости или даже безделья и периодов крайне интенсивного вдохновенного труда типа страды («штурмовщина»). Слава богу, что психофизиологи труда в СССР во время поняли это и порекомендовали не ломать людей ради «синхронности». Сейчас, наверное, новые менеджеры сломают.

Задача, которую решил советский строй, была вовсе не тривиальной. Для ее решения была создана большая и сложная социокультурная система, включающая единую общеобразовательную школу, непрерывное внешкольное образование, уклад предприятия, систему ценностей и тип распределения жизненных благ.

Вопреки тому, во что поверили наши социал-дарвинисты, именно «уверенность в завтрашнем дне», вместо западного «страха за завтрашний день», позволила в СССР очень быстро сформировать спокойного работника, способного выполнять сложную работу. И этот принцип взят сегодня на вооружение во всех незападных быстро развивающихся странах — там, где культура не ориентирует человека на крайний индивидуализм в «войне всех против всех». Помимо хрестоматийного примера Японии можно назвать Южную Корею, где самым важным стимулирующим фактором считается стабильность рабочего места — гарантии против увольнения.

Ставя нам в пример США с их культом конкуренции, наши антисоветчики исходили из самого тупого эпигонства. Роль советского уклада мы лучше поймем, если взглянем на нынешнюю систему, которую строили буквально как отрицание советской. Сегодня, несмотря на кнут безработицы и угрозу голодной смерти, в целом идет "деиндустриализация человека", огромный откат в архаику. Конечно, при разрушении производственных массивных структур отдельный предприниматель может набрать рабочих для своей фирмы, но это, в общем, мародерство. В масштабах всего народа утрата квалификации и культуры труда колоссальна. Можно утверждать как гипотезу, но вполне надежную, что если бы в 30-70-е годы советские заводы были бы отданы в управление западным менеджерам с установлением их социальных отношений, они управились бы хуже, чем советские управленцы. Был бы примерно тот же откат, что сегодня (а то и больше).

Теперь о то, как реализовался потенциал работников в СССР и на Западе в зависимости от системы оплаты (и шире — стимулирования). Мы знаем, что в 70-80-е годы в СССР действительно наблюдался кризис прежней системы, так что существовала проблема ее совершенствования. Причины, в общем, были известны: произошла урбанизация и одновременно смена поколения и его культурных стереотипов. Старая система трудовой мотивации и стимулирования труда резко потеряла действенность. Это было недомогание общества, которое надо было лечить, и оно было бы вылечено. В тех отраслях, где для этого были ресурсы, оно нормально лечилось. Но антисоветские идеологи трактовали это недомогание (пусть даже болезнь), через которое периодически проходят все промышленные страны, как признак смерти системы советской. И стали уповать, как мы теперь видим, на примитивное, даже архаическое решение (частный хозяин и кнут угрозы голода).

Укажу на очевидную вещь: те, кто считали этот кризис неким сущностным качеством именно советского строя, или утратили историческую память или совершали сознательный подлог. Честный критик должен был бы сначала зафиксировать тот факт, что именно в СССР те же люди прекрасно работали — война была этому экзаменом не идеологическим, а абсолютным. Иными словами, абсолютизация частной инициативы как организатора хорошего труда — грубая ошибка.

Антисоветское сознание равнодушно и, скорее всего, искренне нечувствительно к важному явлению Нового времени, которое именно в СССР и произошло. Оно называется «стахановское движение», и к нему были одинаково нечувствительны и официальный истмат, и анти-истмат. Истмат писал о «коммунистическом энтузиазме», его двойник-антипод на Западе — о «фанатизме». А речь шла о переносе в индустриальную среду аграрного «литургического» отношения к труду, с преодолением субъект-объектного отношения работника к материалу.

Отсюда — т.н. «гениальный глаз», который был обычным явлением у средневековых ремесленников, но исчез на капиталистической фабрике. Отсюда — эффективность движений работника, которая далеко превышала обычную. Психофизиологи труда ввели даже метафору, согласно которой советские работники «вбирали энергию из окружающей среды».

В детстве я прочел, а потом уже не мог найти, записки одного из шахтеров, которых обучал Стаханов. Он просто и образно описал суть, она мне и тогда показалась важной. Стаханов научился видеть центры напряженности в пласте угля — в них и бил отбойным молотком. Он говорил, что «пласт должен сам выбрасывать уголь», почти как взрывом. И учил этому шахтеров. И это было, у всех по-своему, массовым явлением, что и показала война. Из всего, что приходилось слышать от антисоветчиков, было видно, что это им глубоко чуждо, что ему противен рабочий «дядя Вася», который был именно на это способен, начал пить при Брежневе, а теперь мрачно тянет лямку у «новых русских». Новая система не придушит, как Брежнев, а искоренит этот потенциал. Похоже, что она его ничем и не восполнит — не имеет сходной силы.

Сегодня у новых «менеджеров» стоит тот же вопрос — как заставить работать нерадивого «дядю Васю». И приходится слышать, что адекватным для стимулом является создание для него смертельных угроз — голода и выселения из квартиры. Но опыт показывает, что этот метод негоден вообще, а для «дяди Васи» — в особенности.

Что он негоден вообще, независимо от общественного строя, говорит большая американская литература. В промышленной социологии Запада есть понятие рестрикционизм — сознательное ограничение рабочими своей выработки. Еще в конце XIX века Ф.Тейлор писал, что крайне трудно найти рабочего, который не затратил бы значительное время на изобретение способов замедлить работу — сохранив при этом вид, будто трудишься в полную меру. Более того, эти способы осваиваются группами рабочих. Один из американских социологов писал в 1981 г.: «Расщепление атома — детская игра в сравнении с проблемой раскола и манипулирования крепко спаянной группой рабочих».

Кстати, такую «работу с прохладцей» только недавно стали называть уклончиво — рестрикционизм. А Тейлор называл это попросту — саботаж. Так что и рачительный хозяин-капиталист бывает бессилен. Вот что сказано в обзоре по этой проблеме: "Феномен рестрикционизма распространен во всех индустриальных странах и существует без малого 200-250 лет. Никаких надежных средств борьбы с «социальной коррозией производства» не придумано… Суть «работы с прохладцей» в том, что рабочие физически могут, но психологически не хотят выполнять производственное задание, тем не менее делая вид, что трудятся изо всех сил. В этой работе по видимости и заключается суть дела. Тейлор, наблюдая поведение своих товарищей-рабочих, писал о том, что в мастерской все были в сговоре относительно нормы выработки: «Я думаю, что мы ограничивали эту норму одной третью того, что мы свободно могли бы производить». Причем, открыто никто не приостанавливал работу. Напротив, в присутствии администрации все делали вид, что усиленно трудятся. Но стоило надзирателю покинуть помещение, как рабочие тут же прекращали свою деятельность" (А.И.Кравченко. «Мир наизнанку»: методология превращенной формы. — СОЦИС, 1990, № 12).

Ф.Тейлор считал, что рестрикционизм — один из методов борьбы рабочих за свои интересы. М.Вебер также видел в этом явлении сознательную установку, продукт коллективной самоорганизации, используемый для давления на администрацию («негативное участие в управлении»). Иллюзии эффективности стимулирования рабочих угрозой — продукт раннего, «манчестерского капитализма», они давно в современном производстве изжиты.

В начале ХХ века Тейлор разработал приемы «научного менеджмента» — разделения производственного задания на простейшие операции, которые легко нормируются. Какое-то время это давало отдачу — ему, как пишут, удавалось заставить повышать выработку даже старых и ленивых рабочих. Потом эта система с прогрессивно-премиальным типом оплаты стала буксовать, ее использовали для интенсификации труда рабочих-иммигрантов, боящихся протестовать.

Начались разработки других систем стимулирования, и с тех пор сменилось уже несколько поколений их. В 90-е в США случилась новая волна ухудшения трудовой мотивации, и проблема эта вовсе не так проста, как ее представил антисоветский миф. Кстати, один из наших крупных организаторов промышленности (В.Кабаидзе) мне рассказывал, что в конце 80-х годов он был в США в родственной фирме и спрашивал директора, как они заставляют хорошо работать своего «дядю Джима». И «их» директор изложил ему приемы абсолютно те же самые, что применял и советский директор. «Прорабатывать, прорабатывать и прорабатывать!». Увольнять бесполезно.

Видный американский социолог в области труда и управления Ф.Херцберг (на мой взгляд, исключительно умный и глубокий человек), писал в 1989 г. о системах стимулирования: «Все побудительные факторы такого рода, будучи применены, быстро теряют свою эффективность. Появляется необходимость поиска все новых и новых средств идеологической стимуляции. Последняя служила мощным орудием побуждения к труду в Советской России после Октябрьской революции и сохраняла свою действенность до конца 40-х годов. Однако с тех пор идеологические стимуляторы в значительной мере обесценились, поскольку наступило неизбежное „насыщение“ и привыкание к ним. Сегодня уже необходимо искать новые формы вознаграждения за труд, такие как, например, система бонусов. Правда, и они со временем потеряют свою эффективность, как это произошло в США в 70-80-е годы, когда Японии и другим странам Тихоокеанской дуги удалось превзойти Америку по показателю выработки на одного работника» (Ф.Херцберг, М.У.Майнер. Побуждения к труду и производственна мотивация. — СОЦИС, 1990, № 1).

В антисоветском мышлении уже с 60-х годов стало созревать отношение к трудящимся как «иждивенцам и паразитам» — чудовищный выверт тупого элитарного сознания. И уже тогда возникла идея так переменить общественный строй, чтобы «наказать» этих люмпенов и паразитов. Чем же их можно было наказать? Безработицей, а значит, голодом и страхом. В открытую об этом стали говорить во время перестройки. Вот рассуждения близкого тогда к Горбачеву экономиста Н.Шмелева: «Не будем закрывать глаза и на экономический вред от нашей паразитической уверенности в гарантированной работе. То, что разболтанностью, пьянством, бракодельством мы во многом обязаны чрезмерно полной (!) занятости, сегодня, кажется, ясно всем. Надо бесстрашно и по-деловому обсудить, что нам может дать сравнительно небольшая резервная армия труда, не оставляемая, конечно, государством полностью на произвол судьбы… Реальная опасность потерять работу, перейти на временное пособие или быть обязанным трудиться там, куда пошлют, — очень неплохое лекарство от лени, пьянства, безответственности» (Н.Шмелев. Авансы и долги. — «Новый мир», 1987, № 6). Итак, вот идеал трудовых отношений в уме «демократа»: для рабочего — «опасность потерять работу или быть обязанным трудиться там, куда пошлют».

Под давлением пропаганды множество людей поверили, что советская система органически не может организовать людей на хорошую работу. Это неправда, советские рабочие были именно высоко мотивированными и ориентированными на повышение содержательности работы и на технический прогресс. Это показали сравнительные международные исследования14.

Представляя советский тип трудовых отношений как подрывающий мотивацию трудящихся, нам уже десять лет демонстрируют ту альтернативу, которой соблазняли. Надо же подвести итог. То, что мы видим сегодня на сложно организованном производстве, именно в сфере мотивации есть чудовищный регресс по сравнению с советским обществом даже 70-80-х годов. Например, во многих больницах идет деградация всей трудовой системы, утрата персоналом чувства ответственности, что приводит к большому излишку смертей. В промышленности наблюдается то же самое, только выражается в материальных потерях. Технологическая дисциплина и качество труда ухудшились чудовищно. В массе рабочих квалификация упала. Мы не стали делать «мерседесов», но ВАЗ-2105 сегодня сделан гораздо хуже, чем в 1983 г. (я испытал это на собственной шкуре). При том, что люди реально ощущают угрозы — дальше некуда.

Каковы же тенденции? В совокупности они именно неблагоприятны. Во многих отраслях промышленности начался вал системных отказов. Предприятия убеждаются, порой с удивлением, что не могут выполнить работы, которые десять лет назад были для них тривиальными. Иногда завод получает выгодный зарубежный заказ — и не может выполнить. Чаще всего из-за утраты кадрового потенциала — и разработчиков, и инженеров, и рабочих. Тому есть свидетельства и документальные, и беседы с директорами. И это — именно «неумолимые» тенденции, причем никаких усилий их переломить не делается. Есть усилия лишь по созданию анклавов модернизированного производства. Но совокупность этих анклавов такова, что страна на них выжить не может.

Конечно, состояние всей системы трудовой мотивации и стимулирования труда в промышленном производстве в СССР было еще неустойчивым. Происходила быстрая урбанизация, ломался привычный образ жизни, шкала культурных норм и общественного контроля. Люди, недавно начавшие осваивать городской образ жизни, находились в состоянии стресса — изменялись их потребности и в то же время было велико наследие нашей бедности и неустроенности. В городе они переживаются иначе, чем в родной деревенской избе.

Дефекты нашей «бедности и отсталости» перетащили в сегодня не от низкой морали Чубайса. Они нам были «даны», и никакой частной собственностью их не устранишь. Часть из них объективна, часть инерционна. Мы же здесь говорим о том факте, что, перетащив в сегодня эти дефекты, Чубайс сумел угробить все те механизмы, которые позволяли нам и при этих дефектах жить вполне прилично и при этом в хорошем темпе преодолевать дефекты и улучшать жизнь. За десять лет мы могли убедиться, что это факт и что он тоже не зависит от морали Чубайса. Тот же процесс шел при Примакове, идет при Касьянове и будет идти дальше на всей траектории антисоветского проекта… И намного лучше быть не может — хоть замени Наздратенко на Черепкова. Потому что, как показал самый скрупулезный анализ потока ресурсов, «капитализм вовсе не мог бы существовать без услужливой помощи чужого труда». А этой услужливой помощи мы не имеем и иметь не будем. У нас была возможность улучшать, по мере сил, КАМАЗ с бетонным насосом. Этот путь нам закрыли. А вот заменить КАМАЗ на «Мерседес» с хорошим насосом, оказывается, можно только заморозив отопление в Приморье. Пока что в Приморье, но, в принципе, далее почти везде. При этом забывают важный факт: отопление выключают при том, что производство в Приморье уже парализовано на две трети. А через три-четыре года все прогнозируют коллапс Газпрома. Был шанс укрепить его базу из нефтедолларов 2000 г., но не дали ничего.

Сегодня с массы людей срывают цивилизационную надстройку, наросшую за советский период — идет быстрая архаизация сознания и общественных укладов. Люди спиваются, эксплуатируют женщин и детей. Это признаки превращения России в большую трущобу, северную фавелу. У людей фавелы другой язык, другая мораль и другая рациональность. Вернуть их в общество — особая большая проблема, которой мы не знаем. Конечно, не Чубайс этот процесс начал, но советская школа и советский завод держали его под контролем. Болезнь можно было лечить, а можно резко усилить и воспользоваться состоянием больного. Сейчас, думаю, ясно, что даже при улучшении дел в «обществе» фавела в него автоматически не вернется. Будет нужна большая и творческая работа по реабилитации. И наверняка с элементами жестокости, в которой потом будущие горбачевы обвинят будущих сталиных.

И наконец ребята какую нахрен экономику вы бы построили без рынка, который создал Сталин в России? Вы хоть немного дебит с кредитом сводите. Послушайте спеца, он всё на пальцах разъяснил:



УЧИТЕСЬ УЧИТЕСЬ И УЧИТЕСЬ !!!

mark

Я посмотрел, у многих участников форума проходила мысль: предпринимательство даёт возможность не зависеть от начальника-самодура. На самом деле на моей памяти в 80-е таких начальников было много (сейчас ещё больше, но речь не о том). Здесь мне представляется необходимым вернуться к вопросу места науки в обществе. Ведь давным-давно разработаны методики, позволяющие и определять способности человека, и создавать ему индивидуальные программы обучения, и подбирать ему сферу деятельности, где он может наилучшим способом себя реализовать. Но дальше КГБ методики не пошли. Я уже высказывал предположение, что этим научным разработкам не дали хода начальники, сомневавшиеся в своих способностях.
Система продвижения кадров, повторюсь, складывалась в 20-е годы, когда не то что специалистов, а просто грамотных людей не хватало, тогда-то и стали назначать на должности по принципу партийности: уж если выбирать из безграмотных и неопытных, так пусть будут хотя бы идеологически устойчивыми! В 30-е ситуация стала улучшаться - заработала система образования, появилось много талантливых управленцев-практиков, воспитанных на многочисленных стройках и заводах. Однако война прошлась мелкой гребёнкой именно по этому поколению, и в 40-е кадровый вопрос опять встал со всей остротой... При Хрущёве роль партии в построении карьерной лестницы заметно возросла, а вот наука оказалась на подхвате.

DONK

Вы правы. Добавлю, однако одно уточнение, к концу существования СССР уже было ясно, что наука становится сильным конкурентом партийной номенклатуры в плане осуществления управления развитием государства. Вы правильно подметили принципы формирования номенклатуры, однако это не было единственным вариантом

Как видите формирование партийного аппарата должно было происходить совершенно по другому. Нужно было принимать в партию (возлагать ответственность и требовать отчёта) тех кто являлся уже выдающимся представителем народа, а не считать таковым того кто имеет партбилет. То есть партбилет должен был быть наградой и доверием за деятельность, а не индульгенцией. Отсюда глупое стремление к статистики - планы по приёму в партию.

Так вот - наука при нормальном развитии должна была прийти на первые роли в партии и именно её развитие должно было дать ответы на то как должен выглядеть социализм 21 века и как должно двигаться построение коммунизма. Это полностью отвечает идеям марксизма-ленинизма. Кроме того введение реального современного научного взгляда на социализм и коммунизм в общее образование, доведение знаний системы социализма, капитализма, демократии, либерализма полностью бы обезопасило бы нас от катастрофы длящейся 20 лет. Фактически сегодня мы так резко изменили свои предпочтения в левую сторону именно потому, что сегодня мы знаем больше чем в 80-х обо всех экономических и политических течениях мира. Мы через беду научились тому, что должны были нам дать в школах и ВУЗах СССР. Вот где реальная причина развала СССР и полная убеждённость в его реставрации уже на новом этапе. С научной базой. Россия переварила капитализм, либерализм и вульгарный коммунизм и снова возвращается к своим истокам - социализму и коммунизму (община, народовластие, экономическое равноправие и т.д.)

В ИЛЬИН

Номенклатура это не тот термин который должен употребляться в данном случае. Это как представитель белой кости, избранная часть демоса, а это уже перекос.

То есть прием в партию только особо выдвинувшихся? Что то сомнительно. Партии создаются для организации борьбы кого то с кем то. А Вы предлагаете принимать в члены избранных. Кстати это и произошло в последние 10 лет существования СССР. Набрали аж 19 миллионов, ну и где они оказались после переворота? Так вот оказывается сейчас надо повторить пройденный вариант.
Это явная ошибка и противоречит Вашей же идее о научной проработке всех спорных вопросов партийного строительства .
Притом надо осознавать, что находиться в составе партии и быть борцом за идеи коммунистического строительства не одно и то же. и Представитель распределительной или кооперативной сферы, то есть торговли уже автоматически выбывает из состатва претендентов вступающих в партию, как лицо условиями труда поставленное на грань пребывания нарушения равенства людей и извлекающих личные привилегии из распределения находящихся в их ведении имущественных и товаро -материальных ценностей.
В былые годы в партию ринулись все карьеристы, поскольку назначение на ответственные должности не могло происходить без наличия партбилета. Мне пришлось пройти эту ситуацию поскольку прием на должность сопровождался исключительно пребыванием в рядах КПСС. Мне было вообще по лампочке до всех этих тонкостей, но нутром понимал что это ошибка. Быть свободным гражданином куда надежнее, чем быть зависимым от принадлежности к чему то. Но вся трагедия именно в том, что пребывание в одной партии и спекулянтов и карьеристов и исключительно добропорядочных патриотов Родины несовместимо с высокими идеалами коммунизма.



Поэтому поддерживая Вашу мысль в корне верную о роли науки (только не Лысенковского типа) в роли и партии и государства считаю, что наука есть ведущий вектор существования и организации партии, предотвращения проникновения в её ряды всякого отребья. Существующие методы позволяют обеспечить это без существенных проблем.
В то же время не могу отрицать значение преподавания основ государственного строительства равно как и партийной закалки кадрового резерва необходимо начинать еще со школьной скамьи. Именно там проявляются во всей мере неординарные качества каждого человека. При подборе кадров на пополнение получали первые характеристики еще со школьной скамьи.

__________________
Путин в отставку! Власть Советам трудящихся!

DONK

В школе нужно давать понимание что есть манипуляция сознанием и как её выявить. Как реально устроено не только социалистическое государство и на чём стоит но и капиталистическое и чем добивается легитимности. Если практика распознавания манипуляций будет пройдена мы получаем устойчивое идейное общество.

Что касается набора в партию то во-первых не я это придумал, а Сталин, во-вторых имеется ввиду пополнение партии в государстве с победившим социализмом где партия является авангардом строительства коммунизма и следовательно должна состоять из специалистов и лучших представителей общества которые не являются небожителями, а постоянно развивают идеологию социализма (коммунизма) и практическую (Экономика, производство, взаимоотношения, закон и т.д.) его сторону.

prpr

Нашел инересную статью на сайте КПРФ.

"О Сталине и предпринимателях"

http://kprf.ru/rus_soc/99271.html

Ну что теперь скажут уважаемые сторонники "хрущевского" подхода, что буквально все должно быть государственным и командным и все должны пахать на госпредприяиях и во всем слушаться госчиновника, который все будет решать?

Походу даже Сталин понимал, что командная экономика невозможна. А меня пытаются некоторые убедить в том, что госпрепдриятие и командная экономика это наше все, а все остальное отстой.