Владимир Александрович

Ничего, разберетесь. Я еще жив. "Никакая сила, меня не может вышибить из седла...". А, конь у меня златогривый и игривый, и русских мы не дадим в обиду мраку и тьме.

__________________
Призрак Коммунизма возвратился.

шла мимо

Уважаемый Владимир Александрович. Начнём с того, что Ваше утверждение

является лишь предположением. Которое Вы высказали с "абсолютной уверенностью". Это Ваше предположение является вторичным по отношению к историческому факту, который никто не оспаривал на протяжении более полувека. Следовательно, как бы Вы ни были "уверены" — есть общепринятое, господствующее во всем мире объяснение самоубийства Есенина. Которого придерживалась и советская историография и литературоведение — до тех пор, когда с мутными волнами "гласности" не хлынул поток псевдроразоблачительных материалов.

В этом свете правомерен вопрос — кому и для чего потребовалось выставить самоубийцу Есенина как "жертву"? Кто первый заявил об этом? Сами-то Вы где впервые об этом прочли? На страницах "Московских новостей", за которыми занимали с утра очередь в газетный киоск в ожидании новой порции антисоветской "свежатинки"? На страницах "Огонька", "Нового мира" и прочей мозгодробительной антисоветской прессы?

Извините, уважаемый Владимир Александрович, такого удовольствия я не доставлю ни Вам, ни кому-либо ещё. Форум не пленум, вердикты выносить и решения принимать не уполномочен.

Гарантирую, что Вы останетесь при своём мнении. Хотя бы потому, что ни Вас, ни кого либо ещё я не собираюсь ни в чём разубеждать! Повторяю в сотый раз — я никому не навязываю своё мнение. И вообще стараюсь вместо своего мнения выкладывать доводы, уже апробированные в широкой аудитории. В том числе, в научной литературе.

Генеральную линию свою определила — я защищаю те позиции, которые были сформулированы при горячо любимой мной Советской власти. Всё то, что пришло в перестройку, и что заполонило головы людей всяким хламом — разгребать не мне. Максимум, что я могу сделать — это выложить эти материалы.

Люди умные, сами разберутся. И если они займут позиции, отвечающие конечным, стратегическим интересам коммунистов — а не конъюнктуре падких на сенсации газетных колумнистов, — буду только рада. Не встанут — туда им и дорога, куда они сами выбрали.

Материал, который я обещала выложить ещё вчера, не нуждается в моих комментариях. Он убедителен сам по себе, поскольку построен целиком на текстах самого Есенина. По этим текстам можно учить работников служб психологической поддержки: как распознать будущего самоубийцу.

Возможно, Владимир Александрович, Вам горько от того, что такой действительно гениальный русский поэт, как Есенин, стал жертвой алкоголя, усугубившего его тягу к суициду. Но разве он первый или последний в этом ряду? У всех в школе была "Родная речь". И все помнят на цветной вкладке картину Саврасова. Но лишь после школы тот, кто заинтересовался живописью, знал, что Алексей Саврасов был страшным алкоголиком. Гениальным, талантливым - выйдя из запоя, он тиражировал своих "грачей", чтобы продать из за бесценок... чтобы вновь напиться. Богема вообще зона повышенного риска.

Возвращаясь к Есенину — по-моему, даже кощунственно по отношению к его поэтическому таланту втягивать его посмертно ещё и в какую-то сеть политических интриг. Ему что, без этого славы недостаточно?

Есенин в нэпманской России был слишком далёк от политики и политиков, чтобы представлять какой-то вес. Он не был фигурой на политическом поле, и поэтому "убирать" его было не за что. В отличие от Маяковского, от "Бедного Демьяна" — Вы можете назвать хоть одного политика, который в своих речах и статьях процитировал бы Есенина? Есенин никому не был нужен, кроме самого себя и относительно узкого круга своих почитателей. В основном, в городской, мещанской, интеллигентской среде.

Патриархальный быт деревни, ещё не сбросившей феодальные пережитки, который Есенин воспевал до революции, ушли в прошлое безвозвратно. Что интересно: съездив в США, Есенин умом понял, что будущее за развитой индустрией. Но сердцем он всё равно оставался с деревней. Прощаясь с ней в стихах последних лет, он заранее прощался и со своей жизнью.

__________________

— Что есть человек?
— Раб смерти, гость одного местечка, путник, идущий мимо.

шла мимо

Об авторе научной статьи, публикуемой ниже:

Лагуновский Александр Михайлович, 1967 г.р.

Кандидат филологических наук. Тема диссертации «Художественная концепция действительности в творчестве Сергея Есенина (проблема отчуждения)»

Преподаваемые курсы: история русской литературы ХХ века, теория литературы.

Автор 60 научных работ, соавтор школьного учебника по русской литературе ХХ века (2004, 2006, 2008).

Стихи начал писать с 12-ти лет.

Автор книг «Между Сциллой и Харибдой» и «Вектор познания».

__________________

— Что есть человек?
— Раб смерти, гость одного местечка, путник, идущий мимо.

шла мимо

Согласно концепции, изложенной в данной статье, исходной предпосылкой самоубийства Сергея Есенина явился тот негативный эмоциональный фон, который окружал поэта на протяжении всей его жизни. Это и особенности эмоциональной сферы художника, черты характера, такие как излишняя ранимость, мнительность, подверженность резким колебаниям настроения; и мучительные переживания самоотчуждения, отчуждения от социума, вызванные крахом социальных упований (перерождение революции, тревога за судьбу страны и русской деревни); и пережитая в детстве психическая травма, обусловившая трагедийное мировосприятие. Все эти факторы оказывали деструктивное влияние на психику поэта, привели к потребности «забыться» и, в конечном счете, обусловили формирование болезни хронической алкогольной зависимости. Порождаемые данной болезнью психические состояния личности, такие как алкогольный делирий и галлюциноз, и привели к трагедии в «Англетере».

Введение

В статье «Мифы о смерти Сергея Есенина» Р.Банчуков [2] приводит свидетельство любимой «северянки» поэта — Надежды Вольпин, которая накануне празднования 100–летнего юбилея поэта в разговоре с журналистом радио «Свобода» заявила, что по поведению Есенина, по поступкам, по его разговорам она знала, что он покончит жизнь самоубийством, только не знала, когда это произойдет. О своем скором «уходе» Есенин говорил много с кем: с Софьей Толстой, с Анной Изрядновой и Василием Наседкиным. По словам А. Мариенгофа, в последний период жизни «решение «уйти» стало у Есенина маниакальным. Он ложился под колеса дачного поезда, он пытался выброситься из окна пятиэтажного дома, пытался перерезать вену обломком стекла, заколоть себя кухонным ножом» [12, с. 386]. В лирике Есенина, по подсчетам Галины Шипулиной, около 400 упоминаний о смерти, из которых более трети приходится на последние два года жизни (соответственно 296 и 101) [2].

К последнему шагу самоубийцу нередко подталкивает малозначительный, но в его жизни роковой эпизод (неосторожное слово, подозрение в измене, неудача в каком–либо начинании, обида и т.п.). Последнюю причину (каплю, переполнившую море разочарования), подтолкнувшую к роковому поступку, самоубийцы, как правило, охотно называют в предсмертной записке (как было в случае с В. Маяковским — «любовная лодка разбилась о быт…»). Редко — навсегда уносят с собой, как это сделал Сергей Есенин. Строка — «в этой жизни умирать не ново…» — ничего не объясняет.
Что в действительности произошло в номере поэта вечером 27 декабря 1925 года?

Убежден: Есенин без чьей–либо помощи ушел из жизни. Думаю, это очевидно даже для тех (по крайней мере, для многих из них), кто пишет о насильственной смерти поэта. Просто всегда очень соблазнительно из трагедии выдающегося человека извлечь какую–то политическую или материальную выгоду. Из любви к Есенину простим им этот грех.

Почему все–таки Есенин сам не назвал причину ухода? Считал, что уже все сказал, объяснил, и к сказанному нечего добавить? Сказанное — это факты биографии и, в первую очередь, — стихи. В них и нужно, очевидно, искать ответы на все вопросы.

__________________

— Что есть человек?
— Раб смерти, гость одного местечка, путник, идущий мимо.

шла мимо

«Жить — так жить…»

Первой и неоспоримой предпосылкой (но не причиной) самоубийства являются особенности эмоциональной сферы, черты характера поэта, такие как излишняя ранимость, легкая возбудимость, вспыльчивость, подверженность резким колебаниям настроения, мнительность, переходящая в подозрительность… У Есенина, кажется, отсутствовали те механизмы, которые защищают человека в реальной жизни от чрезмерного эмоционального напряжения, от стрессов, его душа была как обнаженный нерв. Организм Есенина с его философией жизни «на полную катушку» работал на износ, не ведая сна и отдыха. Его ресурсы могли быть исчерпаны гораздо раньше предусмотренного природой срока.

«В своей стране я словно иностранец…»

Другая предпосылка, склонявшая Есенина к самоубийству, — чувство социального отщепенчества, отчуждения от социума, самоотчуждения.
Страх перед жизнью, перед людьми, очевидно, очень рано поселился в ранимой душе поэта. Отчуждение от людей («средь людей я дружбы не имею» [6, с. 84]), самоотчуждение («себе, любимому, чужой я человек» [7, Т. 2, с. 132], «с каждым днем я становлюсь чужим… себе» [7, Т. 4, с. 125]) больно ранили его. Массу подтверждений этому находим, например, в одном только программном стихотворении «Русь советская» [6, с. 190 — 192]:

Кого позвать мне? С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
………………………………………………
Я никому здесь не знаком,
А те, что помнили, давно забыли…
………………………………………………
…некому мне шляпой поклониться,
Ни в чьих глазах не нахожу приют.
………………………………………………
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далекой стороны.
………………………………………………
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.
………………………………………………
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
………………………………………………
А я пойду один к неведомым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев.

Семь указаний на трагическое одиночество только в одном стихотворении!

__________________

— Что есть человек?
— Раб смерти, гость одного местечка, путник, идущий мимо.

шла мимо

Фундаментальная потребность любого человека — установить связь с миром, с людьми, найти родственную душу и обрести с ней счастье в любви.

У Есенина, на первый взгляд, все это было — любовь почитателей таланта и обожание поклонниц, но все перевешивало отсутствие любви в душе поэта. Любят не те, кто хотелось бы, и не так, как хотелось бы, и не за то, за что хотелось бы, чтобы любили. Корни этой душевной неуспокоенности — в переживаниях детства, в психической травме. Не тогда ли, когда мать шила саван для заболевшего сына, которого никогда не любила, родилась эта душевная тревога, мучившая поэта до роковой ночи в «Англетере»? Ведь, по правде говоря, объективных причин для мучительного переживания отчуждения у поэта не было. Он был вовлечен в жизнь страны, дружбы с ним желали многие, в том числе сильные мира сего, он легко кружил голову женщинам, чего же не хватало Есенину?

А. Воронский в своих воспоминаниях описывает следующий эпизод:

«На загородной даче, опившийся, он (Есенин — А.Л.) сначала долго скандалил и ругался. Его удалили в отдельную комнату. Я вошел и увидел: он сидел на кровати и рыдал. Все лицо его было залито слезами. Он комкал мокрый платок.
– У меня ничего не осталось. Мне страшно. Нет ни друзей, ни близких. Я никого и ничего не люблю. Остались одни лишь стихи»

Воронский, А.К. Памяти Есенина : (Из воспоминаний) // Красная новь. – 1926. – № 2. – С. 207–214.

Ощущение счастья нельзя купить, приобрести, его можно обнаружить, найти только в себе самом. Есенин искал, но не нашел…

Мы помним, как восторженно встретил поэт обе революции. В «Небесном барабанщике» он даже заявил:

«Мать моя — родина, Я — большевик!»

Есенин, С.А. Избранные сочинения. – М. : Художественная литература, 1983. — с. 176–178

Но эйфория была непродолжительной, уже в начале 1919 года пришло разочарование: «Видно, в смех над самим собой Пел я песнь о чудесной гостье» [6, с. 181] («чудесная гостья» — метафора революции), которое в поэме «Страна негодяев» разрослось до чувства острой неприязни. В образе повстанца Номаха (в детстве прозвище Есенина было Монах) поэт мстит большевикам за неоправдавшиеся социальные упования.
Называя большевиков «узаконенными держимордами», теми, кто «на Марксе жиреют, как янки», а коллектив, организуемый новыми хозяевами России, — «стадом», поэт устами автобиографического героя недвусмысленно заявляет: «…такого равенства не надо… Ваше равенство — обман и ложь. Старая гнусавая шарманка Этот мир идейных дел и слов. Для глупцов — хорошая приманка, Подлецам — порядочный улов [6, с. 328].

На страницах «Страны негодяев» мы можем прочитать удивительное признание о пути, пройденном простым деревенским мальчишкой в постижении революции: «А когда–то, когда–то… Веселым парнем, До костей весь пропахший Степной травой, Я пришел в этот город с пустыми руками, Но зато с полным сердцем И не пустой головой. Я верил… я горел… Я шел с революцией, Я думал, что братство не мечта и не сон, Что все во единое море сольются, Все сонмы народов, И рас, и племен», «Мой бандитизм особой марки. Он осознание, а не профессия. Слушай! я тоже когда–то верил В чувства: В любовь, геройство и радость, Но теперь я постиг, по крайней мере, Я понял, что все это Сплошная гадость. Долго валялся я в горячке адской, Насмешкой судьбы до печенок израненный. Но… Знаешь ли… Мудростью своей кабацкой Все выжигает спирт с бараниной… Теперь, когда судорога Душу скрючила И лицо как потухающий фонарь в тумане, Я не строю себе никакого чучела. Мне только осталось — Озорничать и хулиганить…» [6, с. 356 — 357].
Разочарованный в революции, художник повествует о перерождении «дорогого гостя» (революции) [6, с. 62] в «злой октябрь» [6, с. 181], уничтожающий все, что близко и дорого поэту, в первую очередь, деревню.
В романе Ф.Достоевского «Бесы» есть любопытный эпизод. Звучит торжественная мелодия «Марсельезы», которая постепенно перерождается в пошленький мотивчик «Майн Либэр Августин». Поэт ощутил, что нечто подобное произошло и с революцией, воспетой им в 1917–1918 гг. Пришло прозрение: не было «омерзительнее и паскуднее времени в жизни России, чем время, в которое мы живем» [12, с. 198]. В письме Кусикову он признавался:

«Надоело мне это бл… снисходительное отношение власть имущих… Хоть караул кричи или бери нож да становись на большую дорогу. Теперь… от революции остались только клюнь да трубка…».

Исчезнувшее письмо Есенина // Литературная Россия. – 1989. – 29 сентября. – С. 21.

__________________

— Что есть человек?
— Раб смерти, гость одного местечка, путник, идущий мимо.

шла мимо

На восприятие Есениным действительности, на его отношение к революции сильное влияние оказало путешествие по Европе и Америке в 1922 — 1923 гг. «Из железобетона и стали… построенные города», «каменные реки — шоссе» и др., произвели на поэта неизгладимое впечатление. Он не мог не сравнить качество жизни европейца, американца с уровнем жизни россиянина. Ему стало обидно за отчизну. Ведь у нас только «лес, степь, да вода» [6, с. 333], «буераки… пеньки… косогоры» да «машет тощим хвостом лошаденка, заглядевшись в неласковый пруд» [6, с. 92]. Увиденное за границей, без преувеличения, потрясло поэта. После поездки в Европу и в Америку Есенину стали более понятны лозунги большевиков об индустриализации. Он как бы заглянул в будущее, понял, чем грозит технический прогресс воспетой им деревне. И оттого загрустил. Не было в будущем места ни деревне, ни ему, ни его поэзии:

И я, я сам,
Не молодой, не старый,
Для времени навозом обречен

Ощущение социального отщепенчества не пугало до тех пор, пока поэт ощущал свою историческую правоту. Он не хотел быть человеком прошлого. Как жеребенку из «Сорокоуста» было не догнать «коня стального» — поезда, так и Есенину было не угнаться, хотя бы и «задрав штаны… за комсомолом» [6, с. 198]. Но, как и жеребенок, он попытался это сделать. И стал судорожно и неумело «перековываться»:

И пусть иная жизнь села
Меня наполнит
Новой силой.

На пике желания преодолеть социальное одиночество были написаны «Стансы», «Поэтам Грузии», «Ленин», «Поэма о 36», «Баллада о двадцати шести», «Цветы», «Песнь о великом походе», «Капитан земли», «Издатель славный! В этой книге…» — своеобразный пласт есенинских стихов второго ряда, из которых лишь единицы могут претендовать на роль написанного классиком русской литературы, например, «Неуютная жидкая лунность…»

Бег за все убыстряющим свое движение к новому «поездом»–эпохой надломил силы поэта. О своей жизни все чаще он говорит в прошедшем времени: «все укатилось» [6, с. 133], «все пролетело… далече… мимо… сердце остыло и выцвели очи» [6, с. 133], «я все прожил» [6, с. 390], «эту жизнь прожил я словно кстати, заодно с другими на земле…» [6, с. 395].

С высоты прожитых лет он удивляется былому озорству, веселью:

Эх, бывало, заломишь шапку,
Да заложишь в оглобли коня,
Да приляжешь на сена охапку, –
Вспоминай лишь, как звали меня.

И откуда бралась осанка…

Вполне закономерно на этом фоне возникает мотив ухода, прощания с жизнью:

На душе — лимонный свет заката…
………………………………
Цветы мне говорят — прощай,
Головками склоняясь ниже,
Что я навеки не увижу
Ее лицо и отчий край,
………………………
И эту гробовую дрожь
Как ласку новую приемлю…

Поэт все чаще думает о собственной смерти как о чем–то близком и неизбежном:

Не знаю, болен я
Или не болен,
Но только мысли
Бродят невпопад.
В ушах могильный
Стук лопат
С рыданьем дальних
Колоколен.

Себя усопшего
В гробу я вижу
Под аллилуйные
Стенания дьячка.
Я веки мертвому себе
Спускаю ниже,
Кладя на них
Два медных пятачка.

Все, о чем просит поэт, чтобы ему дали «на родине любимой… спокойно умереть» [6, с. 110].

Чувство усталости, обреченности нарастало, как снежный ком. Есенин ощущает себя «как лошадь, загнанная в мыле» [6, с. 207], далеко не убежишь. Развязка приближалась…

__________________

— Что есть человек?
— Раб смерти, гость одного местечка, путник, идущий мимо.

шла мимо

«Безнадёжная грусть… стала песней моей…»

Весьма важная предпосылка самоубийства Есенина — трагедийная составляющая мироощущения поэта.

Безнадёжная грусть
В тихом треске углей
У костра моего
Стала песней моей

Есенин, С.А. Собрание сочинений: В 6 т. – М. : Художественная литература, 1977–1980. – Т. 4, с. 34.

говорит автор «Больных дум». По стилю подражательные, ученические, по содержанию эти строки уже есенинские. Взятая однажды высокая трагическая нота останется характерной чертой художественного мира Есенина на протяжении всех лет творчества.

Истоки трагедийного мироощущения — в полученной в детстве психической травме.

В нашей работе 1993 года сказано: «Поэт очень рано разочаровался в родительской любви. Это разочарование было обусловлено обстоятельствами его детства… С двух лет Есенин был отдан на воспитание в семью деда… он ощущал себя бесконечно одиноким… мечтал о том времени, когда родители заберут его к себе», но «любящая» мать не спешила за сыном», и «в какой–то момент должно было произойти событие, которое окончательно разрушило веру ребенка в родительскую любовь… учитывая обстоятельства детства… легко объяснимо признание Есенина–юноши: «мать нравственно для меня умерла уже давно…» …отчужденность поэта от родителей сохранилась и позже» [10, с. 8–9]. Современные российские исследователи Н. Кубанёв и Л. Набилкина, участники ежегодной конференции на родине Есенина, отмечают: «Невротический склад характера Есенина идет из детства, а точнее из взаимоотношений с матерью. С матерью у Есенина складывались очень сложные и далеко не радужные отношения. Сергей не был ни долгожданным, ни любимым ребенком. Презрение здоровой, полной сил и естественных желаний молодой красивой женщины к своему «квелому» мужу, который к тому же редко бывал дома, перенеслось и на ребенка. В раннем детстве Сергей воспринимал мать как чужую женщину. Горькой обидой лег на сердце будущего поэта и эпизод с саваном: тяжело заболевший подросток Сергей не мог забыть плачущую мать с «живенько снующими пальцами», шившими ему смертную одежду. Так с раннего детства Сергей Есенин чувствовал внутреннее одиночество, отсутствие родимой и любящей души» [9]. Таким образом, именно пережитая в детстве психическая травма, заключавшаяся в утрате веры в родительскую любовь, обусловила трагическое мировосприятие Есенина.

Уже первые литературные опыты Есенина обнаруживают чувствительность восприятия поэта к несовершенству окружающего мира и души человека. Корень, причину мучений и бед человека он видит, в первую очередь, в самом человеке, в инерции и консервативности его природы, не поддающейся преображению: «живой души не перестроишь ввек» [7, Т. 2, с.132]. Лишь малая часть людей — творчески мыслящее меньшинство — способна воспринять новые идеи, загореться жаждой самосовершенствования, однако это настолько незначительная часть от общей массы, что оказать какое–либо влияние на жизнь человечества она не в состоянии. «Напев», зовущий к преображению, «всколыхнет… Брюсова и Блока, встормошит других», тем не менее, все останется по–прежнему: «все так же тень взойдет с востока, так же вспыхнет миг» [7, Т. 1, с. 157]. Поэт уверен, что «не изменят лик земли напевы», что зло, лежащее в основе человеческой природы, вечно: «Навсегда простер глухие длани звездный… Пилат» [7, Т. 1, с. 158].

Подобные суждения поэта о «душе» человека не позволяют усомниться в том, что именно трагедийная нота составляла основу, сердцевину его мироощущения. Конечно, это не значит, что ею исчерпывалось все богатство идейно–художественного содержания его творчества, а именно в таком утверждении упрекают меня Ю. Мамлеев [11] и О. Воронова [4]. Безусловно, голос Есенина в разные периоды творчества, в разных произведениях имеет разные, порой взаимоисключающие, оттенки. Но констатация данного факта не опровергает тезис, выдвинутый нами. У Пушкина тоже изредка встречаются строки пессимистического толка (например: «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?»), но мы же не причисляем его на этом основании к трагическим поэтам? Бывают оптимисты, которые впадают в меланхолию, точно также встречаются и пессимисты, проявляющие признаки безудержной веселости.

Все есенинские прорывы сквозь экзистенциальные тупики существования к свету заканчивались разочарованием и отрицанием света. Дело не только в количественном преобладании произведений с трагическим содержанием, но и в преобладании качественном, которое проявляется в идейно–художественной эволюции есенинских тем. От чего к чему приходит лирический герой поэта? От воспевания отчизны, чьих «коровьих глаз» «нет лучше, нет красивей» [6, с. 157], к разочарованию («Что родина? Ужели это сны? Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый бог весть с какой далекой стороны…» [6, с. 190]), от первоначальной одержимости революцией в цикле «революционных» поэм к горькому выводу: от революции остались только «клюнь да трубка», от надежды обрести гармонию в любви к ее утрате (как это случилось с лирическим героем «Любви хулигана» и «Персидских мотивов»).

__________________

— Что есть человек?
— Раб смерти, гость одного местечка, путник, идущий мимо.

шла мимо

Как романтик экзистенциалистского толка Есенин проявил себя не только в мироощущении, но и в образах своего творчества.

Экзистенциальный ужас художника перед неразрешимыми противоречиями жизни, ее «свинцовыми мерзостями», которые влекли в бездну отчаяния, запечатлен в стихотворениях «Я последний поэт деревни…», «Песнь о хлебе», «Мир таинственный, мир мой древний…», поэмах «Сорокоуст», «Черный человек» и др. Это и «прощальная обедня кадящих листвой берез» [6, с. 71], и «луны часы деревянные», которые «прохрипят… двенадцатый час» [6, с. 71] поэта, и «каменные руки шоссе», «сдавившие за шею деревню» [6, с. 80], и образ «страшного вестника», тянущего «к глоткам равнин пятерню» [6, с. 183].

Одним из наиболее жизнеутверждающих образов русского фольклора, крестьянской поэзии является образ жатвы. Восприятие поэта так переиначивает традиционный образ этого светлого праздника, что сам процесс жатвы предстает чуть ли не как вселенский апокалипсис:

Режет серп тяжелые колосья,
Как под горло режут лебедей.

Наше поле издавна знакомо
С августовской дрожью поутру.
Перевязана в снопы солома,
Каждый сноп лежит как желтый труп.

На телегах, как на катафалках,
Их везут в могильный склеп — овин.
Словно дьякон, на кобылу гаркнув,
Чтит возница погребальный чин.

А потом их бережно, без злости,
Головами стелют по земле
И цепами маленькие кости
Выбивают из худых телес.

Никому и в голову не встанет,
Что солома — это тоже плоть!..
Людоедке–мельнице — зубами
В рот суют те кости обмолоть.

И, из мелева заквашивая тесто,
Выпекают груды вкусных яств…
Вот тогда–то входит яд белесый
В жбан желудка яйца злобы класть.

__________________

— Что есть человек?
— Раб смерти, гость одного местечка, путник, идущий мимо.

шла мимо

Смерть одного дает жизнь другому — таков непреложный закон природы. Именно против закона смерти, делающего конечным существование любого индивидуума, и направлен экзистенциализм как философское направление; именно против смерти, понятой экзистенциалистски, восстает герой есенинского стихотворения.

Чем не экзистенциалистский пейзаж изображен в стихотворении «Мне грустно на тебя смотреть…»

Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой,
………………………………………
Как кладбище, усеян сад
В берез изглоданные кости

и в стихотворении «Сторона ль ты моя, сторона!»:

В черной луже продрогший фонарь
Отражает безгубую голову…,
………………………………………
…меж скелетов домов
Словно мельник, несет колокольня
Медные мешки колоколов,

а также в стихотворении «Отговорила роща золотая»:

…каждый в мире странник –
Пройдет, зайдет и вновь оставит дом,
………………………………………
Стою один среди равнины голой…,
………………………………………
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.

Таким образом, наша попытка проложить тропинку от мироощущения поэта к экзистенциалистскому восприятию действительности вполне оправданна. Именно экзистенциальный ужас перед тяжелой поступью нового времени, страх перед неотвратимостью вступления человека и человечества в новую, постиндустриальную эру, ощущение катастрофичности происходящего, породив щемящую есенинскую тоску, страх перед новым в жизни, и повлекли потребность отвлечься, забыться:

Я на всю эту ржавую мреть (курсив мой — А.Л.)
Буду щурить глаза и суживать…,
……………………………………………
И я сам, опустясь головою,
Заливаю глаза вином,
Чтоб не видеть в лицо роковое,
Чтоб подумать хоть миг об ином.

Трагедийное восприятие действительности опасно не само по себе, а своими возможными последствиями. Вкупе с другими рассмотренными выше факторами (неустойчивость эмоциональной сферы поэта, мучительное переживание отчуждения, крах социальных иллюзий), пессимистическое мироощущение убеждало поэта в бессмыслице существования и оправданности «ухода». Но все названные факторы — это лишь предпосылки самоубийства, но не его действительная причина. Причина всегда вещественна, материальна, ее почти можно потрогать, почувствовать, наблюдая за метаниями погруженного в меланхолию индивидуума.
Все–таки каждому человеку дан сильнейший инстинкт самосохранения, который денно и нощно стоит на страже его жизни.

Какая причина усыпила бдительность инстинкта, ослабила его контроль над ситуацией и тем самым предопределила ход событий по трагическому сценарию?

Дальнейшее осмысление проблемы потребует иных — медицинских критериев ее решения.

__________________

— Что есть человек?
— Раб смерти, гость одного местечка, путник, идущий мимо.