DONK

http://www.erlib.com/Сергей_Кара-Мурза/Антисоветский_проект/9/

Социал-дарвинизм.

И еще произошел в сознании нашей сдвигавшейся к антисоветизму интеллигенции один очень резкий и очень заметный перелом — она включила в свое мировоззрение социал-дарвинизм. Это изменение было скачкообразным, и оно, строго говоря, означало разрыв, который со временем лишь углублялся. Потому что в православной культуре социал-дарвинизм не принимался категорически, а сверху, в идеологии, на него был наложен запрет марксизмом.

Вообще биологизация человеческого общества нашей культуре всегда была чужда. Как писал видный американский антрополог Салинс, только Запад принял «миф Гоббса» о происхождении общества из дикой жестокой природы. Народы России, как и все незападные культуры, исходили из мифа, согласно которому они «произошли от богов» — в разных вариациях. Уже и поэтому в русском крестьянстве, как специально отмечал А.В.Чаянов, сравнивая его с французским крестьянством, не было мальтузианства. Было утверждено, что бедные имеют право на жизнь, и община выработала для обеспечения этого права специальные механизмы. Советский строй лишь закрепил это в идеологии и социальных институтах, но вовсе не изобрел.

Можно сказать, что неприятие биологизации общества было устоем нашей культуры. Вот, П.Сорокин, отнюдь не коммунист, пишет примерно в 1915 г. в свой преподавательский конспект (то есть, видимо, записывает мысль, достаточно широко признанную): «Человечество — новая сила мира. Сила эта все более и более растет; она определяет область существования его самого и все шире и шире раздвигает эту область. То, что „естественно“ вне его — „неестественно“ для него. „Естественный“ закон борьбы за существование, уничтожение слабых сильными, неприспособленных — приспособленными, человечество заменяет „искусственным“ законом взаимной помощи и солидарности» (СОЦИС, 1989, № 6).

А вот что говорит видный антисоветский антрополог, директор Института этнологии и антропологии РАН В.А.Тишков в конце ХХ века: “Общество — это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческих сообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это есть жизнь общества. Социальное равенство — это утопия и социальная смерть общества”. И это — после фундаментальных трудов этнографов в течение четырех последних десятилетий, которые показали, что отношения доминирования и конкуренции есть продукт исключительно социальных условий, что никакой “природной” предрасположенности к ним человеческий род не имеет…

А вот как излагал сущность человека “Московский комсомолец”: “Изгнанный из эдемского рая, он озверел настолько, что начал поедать себе подобных — фигурально и буквально. Природа человека, как и всего живого на земле, основывается на естественном отборе, причем на самой жестокой его форме — отборе внутривидовом. Съешь ближнего!”. Такая обработка велась во всем диапазоне средств — от желтой прессы до элитарных академических журналов.

Поначалу этот антисоветский социал-дарвинизм был вульгарным, как бы бытовым, стихийным — много говорили о сантехнике «дяде Васе», какой он пьяница, люмпен, иждивенец, неумеха и т.д., и как хорошо было бы ввести в СССР безработицу, чтобы его приструнить и заставить работать так же хорошо, как работают немцы. Потом это представление о человеке обрело концептуальную форму и дошло до уровня мальтузианства Гайдара и других нынешних «правых». Эта эволюция хорошо видна в текстах Н.Амосова, «кумира № 3» перестроечной интеллигенции.

Поразительно, что в самое примитивное биологизаторство впали даже те, кто до последнего времени считали себя марксистами. Например, А.С.Ципко пишет: «Большой вклад в формирование реального, современного образа человека внес советский хирург академик Н.М.Амосов. Он напомнил политикам и обществоведам, что люди от природы разные, отличаются и силой характера, и устремленностью к самостоятельности в личной самореализации. Чрезвычайно важна мысль о существовании пределов воспитуемости личности… Наверное, настало время серьезно поразмышлять о самой проблеме неравенства, вызванного естественными различиями людей в смекалке, воле, выносливости. Жизненный опыт каждого подтверждает предположение Н.М.Амосова о том, что в любой популяции люди сильные, с ярко выраженным желанием работать составляют от 5 до 10%» (А.С.Ципко. Можно ли изменить природу человека? — в кн. «Освобождение духа». М.: Политиздат, 1991).

В 1913 г. в Киеве прошел I Всероссийский сельскохозяйственный съезд, на котором собрались агрономы, экономисты, земские деятели, чиновники, предприниматели. Один из первых докладов назывался «Агрономия и землеустройство в их отношении к деревенской бедноте». Съезд принял решение, в котором подчеркивалось, что задачей агрономии является «обслуживание всех слоев земледельческого населения».

Это заявление носит принципиальный характер, оно показывает, насколько нынешнее состояние правящего слоя в России деградировало по сравнению с началом ХХ века. Сегодня все достижения цивилизации не только реально предоставляются только для обслуживания платежеспособного спроса, а вовсе не «всех слоев населения», но это и декларируется как официальная идеологическая догма. Антисоветские идеологи явно встают на сторону «сильных» и хищных против «слабых» (отвлечемся даже от того факта, что и само это ложное разделение ими мифологизировано). С каким пренебрежением пишет теперь А.С.Ципко о Ленине: «Когда В.И.Ленин во время гражданской войны бичевал кулака, то он отражал настроения беднейших крестьянских масс, ненавидящих этот преуспевающий тип работника, не брезгующего ничем, лишь бы укрепить свое хозяйство». Мол, нашел, чьи настроения отражать. Теперь идеал — фигура, не брезгующая ничем.

Все прекрасно знают, что примерно половина населения России терпит бедствие в результате утраты доступа к самым элементарным условиям существования. По сути, половина народа внезапно оказалась в новой, ранее для нее неведомой окружающей среде. Чтобы выжить, требуется срочное получение нового знания, которым эта половина народа не обладает в виде хотя бы эмпирического опыта. Повернулась ли наука, управляемая теперь антисоветски мыслящими людьми, к потребностям этих «слоев населения»? Ни в коей мере — ни на одном научном форуме об этом никто даже не заикнулся. Исключительная ориентация на «платежеспособный спрос», на потребности только имущей части населения.

Этот сдвиг к социал-дарвинизму незаметно привел очень многих из соблазненных антисоветизмом интеллигентов к утрате элементарного чувства сострадания, к странной холодности и жестокости по отношению к простому человеку. Я не говорю об активных политиках типа Гайдара и Чубайса, демонстративная жестокость которых уже отмечена как уникальный феномен нашей истории. Я не говорю о духовных антисоветских лидерах вроде Е.Боннэр, которая радостно пророчит нам страшные беды: «Шока еще не было!». Но ведь даже умеренные философы, ученые, деятели культуры, имеющие доступ к ТВ, не выдавили из себя ни одного слова сочувствия, простого участия к человеку — жертве этого эксперимента. Такое живое, сердечное, не отягощенное политикой слово мы слышим, очень редко, как раз от тех, кто почти отлучен от ТВ и радио — от Виктора Розова, от певицы Татьяны Петровой, от Николая Губенко с Жанной Болотовой. Но ведь они этим почти бросают вызов всему своему сословию! Сословие-то осталось с ненавистниками вроде Хазанова и Жванецкого.

Страдания от реформ Горбачева-Ельцина многообразны. Пусть интеллигент-демократ, возненавидевший «империю», не признает и не уважает страдания, причиненные уничтожением СССР, сдачей национальных богатств иностранцам и ворам, ликвидацией науки и т.п. Но он никак не может отрицать простое и видимое следствие — резкое обеднение большей части граждан. Это — прямой результат душевных усилий демократа, его «молитв» (пусть сам он «не поджигал»). И речь при этом идет не о временном бедствии вроде войны. ВЦИОМ хладнокровно фиксирует: «В обществе определились устойчивые группы бедных семей, у которых шансов вырваться из бедности практически нет. Это состояние можно обозначить как застойная бедность, углубление бедности». То есть, снято оправдание, которым вначале тешили себя демократы: пусть люди шевелятся, у них есть возможность заработать. По данным ВЦИОМ, только 10% бедняков могут, теоретически, повысить свой доход, «крутясь побыстрее». Причины имеют социальный, а не личностный характер.

И вот, зная масштабы этих страданий, средний интеллигент-демократ, кладя их на чашу весов, выше ценит свой душевный комфорт — избавление от надуманного страха перед тоталитаризмом или получение вожделенной многопартийности. Ему не жаль страдающих. Он, в целом, рад тому, что происходит. Это кажется невероятным, но это именно так.

В 1996 г. встретил я коллег-гуманитариев, с которыми у меня в 1989 г. был памятный разговор. Я тогда говорил, к каким тяжелым последствиям неминуемо ведет курс Горбачева, и меня прямо спросили: «Скажи, Сергей, ты что же, противник перестройки?». Тогда это еще звучало угрожающе. Я подумал и ответил: «Да, противник. Перестройка приведет к огромным страданиям людей». И вот теперь я спросил одну женщину, доктора наук, с которой меня связывали очень добрые отношения, не изменила ли она своих оценок после всего, что видела начиная с того разговора в 1989 году. И она ответила: нет, она и сейчас рада тому, что происходит. И она голосовала за Ельцина, хотя считает его… (в общем, жестко его оценила). Голосовала потому, что она может, не боясь, сказать про него то, что думает.

Мне показалось, что мы затронули что-то страшное и постыдное. Прекрасно понимала доктор философских наук, что эти ее «разрешенные» обличения суть ее сугубо личное духовное удобство, никакого социального значения они не имеют, никакого вреда режиму не наносят (как только маячит вред, на слова отвечают дубинки и танковые орудия). Какую, значит, огромную ценность для нее составляло право обличать власть, и какой аномальный страх вызывало официальное неодобрение этого занятия в советское время. Именно неодобрение, не более того, ибо обличение советской власти было поголовным кухонным занятием интеллигенции, и ни один волос за это не упал. И эта ценность в ее глазах перевешивает реальные смертельные страдания десятков миллионов людей.

Мне кажется, что это ненормально. Это — отрыв от жизни, уход в какое-то духовное подполье, где увеличиваются тени и теряется мера вещей.

Избиратель

Скурпулёзно подмечено, самое интересное, что когда перестройщикам говорили, к чему это приведёт,они с глазами по полтиннику:" Вот я был в Швеции!", или "Вот я был супермаркете!"

Только я не согласен с прослеживающейся мыслью, что самые лучшие выиграли.
Страну практически ограбило само государство, которому народ доверил управлять свою собственность, а оно эту собственность раздало тому, кто успел подсуетиться, поскольку государство вело себя в данном случае, как предавший страну грабитель, то естественно выиграли не самые честные и хозяйственные, а наоборот, те, кто на одной волне с грабителем, самые нечестные и хитрые - то есть Ж.и В.,особенно сильно это коснулось как раз тех, кто был воспитан честным и справедливым, то есть хозяйственным, и не смог выживать в условиях, где основными методами зарабатывания являются распил и откат.
Таким образом жируют как раз далеко не самые лучшие, а самые приспособленные к новым условиям зарабатывания денег. Смею предположить, что с точки зрения морали, как раз лучшие сейчас в ж.., если конечно не изменяли своих принципов.

__________________
Долой воров. Верните страну.

DONK

Вы правы и возможно не поняли автора. Дело в том что социал-дарвинизм (основа неолиберализма) говорит (если коротко), что если ты не урвал и не смог выжить то значит ты слабак (закон джунглей). Это полный откат в дикость. Вот почему либерализм это самый что не на есть фашизм в махровой форме.

«Корпорация монстров. Неолиберализм как он есть». Ч. 1 http://www.km.ru/news/korporatsiya-m...m-kak-est-ch-1
09:00 8.04.2011, Восканян Маринэ

Главный обман либеральной экономической теории состоит в присвоении свободы

Алан Гринспен, один из ведущих либеральных экономистов мира, возглавлявший почти 20 лет (1987-2006) Федеральную резервную систему США, в своей книге «Эпоха потрясений» (2007) начал главу о России с эпизода своей встречи в МВФ с Андреем Илларионовым (в то время – советником президента по экономическим вопросам). Последний обратился с Гринспену с вопросом: «Не хотите ли во время своего следующего визита в Москву встретиться со мной и моими друзьями и поговорить об Айн Рэнд?». «Сказать, что я был поражен, значит не сказать ничего, – пишет Гринспен. – Рэнд была ярой сторонницей свободного рыночного капитализма и заклятым врагом коммунизма, и интерес к ее идеям в узком кругу российских интеллектуалов, облеченных властью, просто ошеломил меня». Не просто интерес: несколькими годами ранее на презентации русского перевода одной из книг этой американской писательницы г-н Илларионов назвал ее своим кумиром и одним из величайших философов XX века. Вот что писала об этом газета The Moscow Times в апреле 2000 года: «Андрей Илларионов надеется, что под влияние идей Рэнд попадет вся Россия... Издатели и переводчики книги хотят попытаться убедить министерство образования включить изучение работ Рэнд в обязательную школьную программу».

Хиллари Клинтон говорила об Айн Рэнд, что для нее это – образец для подражания. Рэнд приглашали на инаугурации американских президентов, а тиражи ее книг о сущности капитализма уступали в США только Библии. Эмигрантка из России Алиса Розенбаум, писавшая под псевдонимом Айн Рэнд, стала иконой неолиберализма и одним из его важнейших теоретиков не просто как направления экономики, но как философии, претендующей на единственную истину в мировых масштабах. Сегодня, когда под флагами этой истины действительно начинаются уже «новые крестовые походы», особенно интересно внимательно всмотреться в ее первоисточники. В отличие от благостных рассуждений отечественных либералов, аккуратного молчания политиков и крупных бизнесменов, делающих на либерализации свой профит, там мы можем увидеть истинное лицо этой философии безо всякой мишуры.

Кузнецы своего счастья

Идеи Рэнд, которые, по данным исследования Библиотеки Конгресса США, оказали на американцев в XX веке влияние, уступающее лишь Библии, в комментариях не нуждаются:

«Торговец – вот символ взаимоотношений между разумными людьми, нравственный символ уважения к человеку. Мы, живущие ценностями, а не грабежом, – торговцы по сути и духу. Торговец – это человек, зарабатывающий то, что ему достается, не дающий и не берущий незаработанного. Торговец не ждет, что кто-то заплатит за его неудачи, не просит, чтобы его любили за его недостатки. Торговец не растрачивает себя физически на жертвы, а духовно – на милостыню. <…> Торговец – символ справедливости».

«Не существует «права на работу»: существует только право на свободную торговлю, а именно право человека начать работу, если другой человек решит его нанять. Не существует «права на жилище»: существует только право на свободную торговлю, право построить или купить дом. Не существует «права на справедливую оплату или справедливую цену», если никто не хочет ее платить, не хочет нанимать человека или покупать его товар. Не существует прав потребителей на молоко, туфли, кино или шампанское, если никто не захочет производить эти товары (есть только право самому начать их изготовление). Не существует прав особых групп, не существует прав фермеров, рабочих, бизнесменов, служащих, нанимателей, прав стариков, молодых и еще не родившихся. Право собственности и право на свободную торговлю – единственные экономические права человека»

«Считается, что свободный рынок несправедлив как к гению, так и к обычному человеку. Первое возражение обычно формулируется в виде вопроса: «Как Элвис Пресли мог зарабатывать больше, чем Эйнштейн?». Ответ на это прост: люди работают, чтобы жить и наслаждаться жизнью, и если Элвис Пресли для многих представляет ценность, они имеют право тратить свои деньги на свои удовольствия».

«Веками битва за мораль шла между теми, кто утверждал, что наша жизнь принадлежит Богу, что благо – это самоотречение ради призрачного рая, и теми, кто проповедовал, что благо – это самоотречение ради убогих на земле. И никто не сказал, что жизнь принадлежит вам, и благо состоит в том, чтобы прожить ее».

«Либо новая мораль, основанная на рациональной личной выгоде, и, как следствие, – свобода, справедливость, прогресс и счастье человека на земле. Либо старая мораль альтруизма, и, как следствие, – рабство, насилие, непрекращающийся террор и печи для жертвоприношений».

«Единственная моральная цель человека – его собственное счастье». (Любить себя, плевать на всех и в жизни ждёт тебя успех (с хвостом на пальме ))

Логическим выводом из всей этой феерии «объективизма» (именно так Рэнд назвала свою философию) становится объявление капитализма самой моральной системой жизни в истории человечества, поскольку морально только то, что защищает стремление к личной выгоде.

Оправдание капитализма

Сам Алан Гринспен писал о Рэнд, «кружок» которой он посещал не один год: «Именно она убедила меня долгими разговорами и ночными спорами, что капитализм не только эффективен и практичен, но морален». В этой фразе есть над чем задуматься. Гринспен никогда не был человеком левых или сколько-нибудь социалистических убеждений. В 1940-е гг., учась в School of Commerce, Accounts and Finance при Нью-Йоркском университете, когда все вокруг почти поголовно были поклонниками идей Кейнса о госрегулировании экономики и мало кто сомневался в правильности рузвельтовского «Нового курса», Гринспен, как он пишет в своей автобиографии, эти взгляды не разделял. Во времена менее давние он был архитектором неолиберальных экономических схем эпохи Рейгана и Буша-старшего. К чему оправдания?

И все же именно их мы слышим. Да, капитализм – система жесткая, но необходимая. «Капитализм порождает противоречия внутри нас. В каждом человеке живет агрессивный предприниматель и безынициативное существо, для которого предпочтительна менее конкурентная экономическая среда, где все получают одинаковый доход». Конкуренция же «заставляет совершенствоваться». «Идея капитализма – созидательное разрушение, отказ от старых технологий в пользу новых». «Чем больше государство ограждает от конкуренции, тем сильнее снижает уровень жизни народа».

Гринспен упрекает европейских интеллектуалов в их предвзято-презрительном отношении к неолиберальным идеям. Он цитирует премьера Франции Эдуарда Баладюра: «Что такое рынок? Это – закон джунглей, закон природы. Что такое цивилизация? Это – борьба против природы» и возражает: но ведь экономический рост, построенный на законе джунглей, позволяет повысить продолжительность жизни, сделать доступной медицину, развивать систему образования и улучшать условия работы.

Россия прямо сейчас испытывает все это на себе – только со знаком минус. И вновь Гринспен приводит аргументы, что в таких странах как Россия, в регионе СНГ, Латинской Америке некий идеальный честный капитализм не срабатывает, потому что не соблюдаются законы и недостаточно защищаются права собственности. Но полагать, что человек, 20 лет бывший одной из ключевых фигур в мировой финансовой системе, так наивен и не знает истинных правил игры, совершенно не приходится.

В своей последней книге 80-летний гуру свободной экономики очень хотел убедить читателей именно в том, в чем его самого (тогда еще – начинающего экономиста) когда-то вроде бы убедила Айн Рэнд. В том, что эта самая свободная экономика не просто удобна, или дает наилучший результат с точки зрения прогресса и благосостояния, но и моральна, и несет людям благо. Хотя если бы Алан Гринспен был действительно последовательным «объективистом», последнее обстоятельство его бы весьма мало волновало. Ведь как писала его учитель и кумир: «Вы спросите: какие у меня моральные обязанности перед человечеством? Никаких, только обязанности перед самим собой».

Аристотель и дети лейтенанта Шмидта

«Айн Рэнд дает людям основополагающую философию жизни, философию, основанную на разуме. Эта философия учит каждого человека тому, что у него есть моральное право жить не ради других, а ради собственного счастья», – говорил Питер Шварц, глава Института Айн Рэнд. Откуда же взялся такой интересный «эгоистический» разум? Утверждается, что основоположником этой идеи был… Аристотель.

Великий философ античности действительно заложил основы европейской логики и рационализма. Но рассказывать о том, что из этого следует идеал «человека-торговца» и стремления к неограниченному богатству, просто смешно. Аристократическая культура античности с презрением отвергала подобные мотивы. Именно Аристотель известен как предтеча теории среднего класса: он утверждал, что устойчиво только то государство, где богатство распределено между гражданами без перекосов в сторону излишне богатых и слишком бедных. Главной добродетелью философ считал умеренность. Именно Аристотель назвал человека «общественным животным», подчеркивая, что человек несет в себе инстинктивное стремление к совместной жизни, и что жизнь человека вне общества невозможна: «Никто не согласился бы владеть всеми благами мира, если ему не с кем поделиться ими» (вот человеческая мораль).

В качестве идеала в обществе стремящихся к личному счастью мы видим некоего энергичного, рационального и успешного победителя в конкурентной борьбе. Но такая фигура в действительности никогда не была идеалом в традиционной европейской культуре, даже если «вычесть» из нее все, связанное с христианством. Просвещенный эстет-интеллектуал, европейский элитарный идеал XX века скорее похож на портрет «величавого». Так Аристотель называл наиболее совершенного человека: «Итак, величавый проявляет себя прежде всего в отношении к чести; вместе с тем и в отношении к богатству, и к власти государя, и вообще ко всякой удаче и неудаче он, как бы там ни было, будет вести себя умеренно и не будет ни чрезмерно радоваться удачам, ни чрезмерно страдать от неудач, ведь даже к чести он не относится как к чему-то величайшему… И тот, кто величав, не подвергает себя опасности ради пустяков и не любит самой по себе опасности, потому что вообще чтит очень немногое. Но во имя великого он подвергает себя опасности и в решительный миг не боится за свою жизнь, полагая, что недостойно любой ценой оставаться в живых. <...> Он способен оказывать благодеяния, но стыдится принимать их… Признак величавого – не нуждаться никогда и ни в чем или крайне редко, но в то же время охотно оказывать услуги. И тот, кто величав, склонен владеть прекрасными и невыгодными вещами, а не выгодными и для чего-либо полезными».

Трудно представить себе портрет существа, более далекого от теории разумного эгоизма. Пожалуй, даже столь ненавидимые Рэнд и ее поклонниками коммунисты с их борьбой трудящихся против своих цепей и типами человека-творца и титана духа оказываются менее далекими от типа деятельного сверхчеловека, нежели античный идеал разумного философа-созерцателя.

Двойной обман

Формально главными мишенями и врагами либеральной философии являются коммунизм и социализм – общества, ставящие общее благо и справедливость выше частных интересов и не признающие эксплуатации по праву силы и денег. Рэнд обвиняла социалистов в мистицизме, коллективизме и альтруизме, в том, что они отрицают разум и стремление к деятельному созиданию. Подобные передерги можно простить частному лицу, на глазах которого происходили революции и гражданская война в России, и имеющему личные счеты с обидчиками, но не исследователю, да еще и называющему себя «объективистом»! Если посмотреть на реальные идеалы СССР времен индустриализации, там скорее обнаружится воспевание человека-титана, покорителя природы, индустриального строителя, того самого рационального деятеля. Те же самые люди, которые обвиняют советскую систему в жестокости по отношению к нелояльным гражданам, тут же упрекают ее в противоположных качествах – излишнем альтруизме, жертвенности и заботе о благе ближнего. «Империю зла» упрекают в том, что она излишне добрая?! Очевидно, что социалистические идеалы и реалии СССР были весьма далеки от жертвенности и всепрощения. А провозглашает их своими целями совсем другая система – христианство.

Итак, происходит двойной обман. Во-первых, утверждается, что творчество, созидание и активная деятельность – удел лишь разумных эгоистов в конкурентной среде: «Всеми своими познаниями и достижениями человечество обязано труду и непоколебимой цельности упорных новаторов. Если бы не они, оно давно бы вымерло». Безусловно. Но весьма сомнительно, что мотивы этих новаторов были на уровне «ты – мне, я – тебе». Сама история прогресса в науке и история технических достижений – будь то в античные времена, в эпоху Возрождения, в век Просвещения, да и в новейшее время, включая и советский период, – не дает оснований для подобного редукционистского взгляда на мотивы научного познания и технического творчества. Совершенно невозможно представить себе Галилея, Лейбница или Циолковского с рассуждениями о том, что научные открытия и философия нужны лишь в том случае, если за них кто-то будет платить деньги на свободном рынке. Однако вновь и вновь общечеловеческое стремление к изучению и созданию нового, развитию и знаниям приватизируется каким-то одним общественным устройством.

Вторая глобальная ложь этой теории – в том, что якобы главные враги на пути к счастью – это мистическая вера в добро и справедливость для всех, забота о ближнем и идеал равенства и братства, препятствующий здоровой конкуренции, якобы максимально пропагандируемый левыми, а на самом деле – христианством. Именно христианский идеал человека («самоотречение ради убогих», как определяла его Рэнд) – подлинная мишень неолиберальной философии, тогда как левые идеи – лишь в той степени, в какой они сами несут в себе черты этого идеала.

«Дикарским мистицизмом» считала Рэнд (и, несомненно, считают ее поклонники сегодня) любую религию, философию или мировоззрение, которое ставит перед человеком цели, превосходящие личный комфорт, – будь то религиозное служение, уход от мира или даже просто банальное желание помочь тем, кто слабее. В 1967 году Рэнд написала «Реквием по человеку» – так она назвала энциклику папы Павла VI «Populorum Progressio» («О развитии народов»).

В своей энциклике Павел VI писал об индустриальной революции: «Однако, к несчастью, в этих новых условиях была создана система, которая рассматривает прибыль как основной стимул экономического прогресса, конкуренцию – как первейший закон экономики, а частную собственность средств производства – как абсолютное право, которое не приемлет ни ограничений, ни долга перед обществом... не имеет ограничений и не подразумевает общественных обязанностей. <…> С первых же страниц Писание учит нас, что все сотворенное – для человека, и он должен развивать все это разумными усилиями и совершенствовать своим трудом, так сказать, в свою пользу. Если мир сотворен для того, чтобы предоставить каждому человеку средства к существованию и орудия, дающие возможность развиваться, то у каждого человека есть право обрести в мире то, что ему необходимо. Об этом напоминает последний Собор: «Бог предназначил землю и все, что на ней, для каждого человека и каждого народа. Тем самым, если все следуют правде и милости, они должны иметь в разумном изобилии сотворенные блага». Все другие права, включая и право на собственность, и право свободной торговли, должны подчиняться этому принципу... Личная инициатива и свободная игра в конкуренции никогда не могли обеспечить успешного развития. Мы должны, по мере возможности, стремиться не допускать еще большего обогащения богатых и главенства сильных, когда нищие остаются в нищете, а угнетенные – в рабстве».

В своей критике идей папской энциклики Айн Рэнд пафосно-сокрушительна. «Моралью самоуничтожения», созданной для того, чтобы «наказать человека за успех, которого он добился, подорвать его уверенность в себе, искалечить его независимость, отравить наслаждение жизнью, кастрировать гордость, остановить самоуважение и парализовать мозг, чтобы сокрушить цивилизованный мир и цивилизацию как таковую» объявляет все это рыночный «объективизм». Честно говоря, не всякий учебник по научному атеизму в «тоталитарном» СССР мог похвастаться такой страстной ненавистью к «религии рабства».

Родители Айн Рэнд умерли от голода в блокадном Ленинграде, став жертвами нацистов, которые, как известно, очень уважали теорию сверхчеловека, отринувшего замшелую мораль сострадания к слабым. Это обстоятельство, тем не менее, нисколько не помешало ей одновременно осуждать Гитлера и при этом проповедовать столь любимые им теории.

Двойная мораль вообще всюду будет спутником теорий либерального рынка. Так, ирония судьбы в том, что именно сегодня под столь ненавидимым Рэнд лозунгом о праве «всех» на ресурсы суверенной страны ее последователями ведутся войны и с легкостью отдаются в жертву тысячи людей – как своих, так и чужих граждан. Правила будут установлены для остальных, а те, кто правила диктует, от них вполне свободны. До такой степени, что некоторые экономисты считают сегодня неолиберальную модель завуалированным возвратом к эре неконтролируемого накопления капитала – за счет прямого насилия, а вовсе не благостной конкуренции адамосмитовских пекарей.

Присвоение свободы

Но главный обман либеральной экономической теории состоит в присвоении свободы. Понятие свободы низведено до свободы торговать, человек – до набора продаваемых и покупаемых свойств, а демократия – до обслуживания корпоративных финансовых потоков. Милтон Фридман писал, что поскольку сущностью демократии является получение прибыли, то любое ограничивающее рынок правительство является антидемократическим, и неважно, какую поддержку эти идеи имеют у населения. Пусть хоть 100% голосуют против рынка на честных выборах: это – не демократия. Подобно Королю-Солнце (но тот, по крайней мере, был законным абсолютным монархом), г-н Фридман (и, вслед за ним, остальные поклонники этих идей), не стесняясь, заявляет: «Демократия – это я». Отсюда и правильная экономика – только та, которая обеспечивает прибыль «нам». А вовсе не всем.

Но экономики мало. Подобно Рэнд, которая объявляла нерегулируемый капитализм не просто эффективной, но самой моральной системой, неолиберальная идея лишь прикрывает экономическими рассуждениями о честной конкуренции, частной собственности и свободной торговле гораздо более важную мысль. «Моральное оправдание капитализма заключается не в альтруистическом утверждении, что капитализм представляет собой наилучший способ достижения всеобщего блага. Да, капитализм выполняет эту задачу, если это выражение вообще имеет смысл, но это – лишь второстепенная задача. Моральное оправдание капитализма заключается в том, что это – единственная система, соответствующая рациональной природе человека», – писала Рэнд. И сегодняшний вопрос о пути развития экономики как в России, так и в мире, – это не вопрос хозяйственного устройства (тут возможна вполне здоровая конструктивная дискуссия о соотношении свободных рынков и госрегулирования, балансе здоровой конкуренции и социальных гарантий), а вопрос о природе человека.

«Неолиберализм, согласно которому рыночный обмен является основой для «целостной системы этических норм, достаточной для регулирования всех человеческих действий, которая заменила собой все предшествующие этические нормы», признает ведущими контрактные отношения в условиях рынка», – пишет Дэвид Харви в «Краткой истории неолиберализма». Заменить собой все предшествующие этические нормы, присвоить себе понятия «свобода», «развитие», «демократия» и не допустить их трактовки на основе любой «неторговой» этики (будь то аристократический эстетизм, социализм, христианство и что угодно еще) – вот главная стратегическая цель этой системы.

Продолжение следует

Вот такую мерзость мы и пустили к себе и в правительство (ещё в конце 80-х) и в головы свои. А душа наша ни когда с этим не смирится и поэтому мы либо вымрем, либо эту гадость задавим.

Избиратель

Я с Вами абсолютно согласен, к сожалению, смоей точки зрения, эта зараза смогла укорениться у нас благодаря отходу прежнего строя от принципов диамата(не путайте с либеральной идеологией!) в идеализм.
Вообще всё словоблудие либералов можно выразить одним законом джунглей: сильный всегда прав. Думаю, что нашей стране эта идеология совершенно не подходит по следующим причинам:
1. морально-психологическая причина.
У нас с древних времён все слои общества боролись за социальную справедливось, достаточно вспомнить историю народных бунтов, декабристов, первую в мире соц. революцию. У нас даже в местах лишения свободы, в отличие от других "развитых" стран, существуют правила, ограничивающие право сильных. Это только в кино сильный может согнать слабого со шконки, или отобрать вещи, или взять безнаказанно что-то из "общака", или ещё как-то нарушить общие правила. Что уж говорить о психологии обычных людей в обществе, которую можно выразить словами героя из известного кинофильма "Брат-2":" ты думаешь в деньгах сила? нет брат, сила в правде." А психология так называемого либерализма( у нас всегда слово свобода понималось совершенно в другом смысле, как свобода от угнетения бедных богатыми, а не наоборот) осуждалась не только людьми, но и законом, поэтому Ж. и В. так удачно вписались в новую действительность, а большинство законопослушного населения не смогло приспособиться. Потому, что с точки зрения большинства населения-эта идеология аморальна.
2.экономическая причина.
Основывание экономики на крупных капиталах, формирующих антинародную и антигосударственную политику в так называемых " развитых странах" уже доказало свою неэффективность. Экономика этих стран построена на принципе необеспеченных финансовых пирамид, которые уже сейчас рушатся. А ведь у них капитализм с так называемым "человеческим лицом", т.е. заботящийся о своих гражданах, от "бандитского" они ушли ещё при первоначальном накоплении капиталов. При этом общая собственность, управляемая государством у большинства "развитых" капстран, насколько мне известно, составляет больший процент, чем у нас.
Приэтом мы видим, как эффективно развивается Китай, где политику проводит доминирующий общий капитал. В стране куча проблем связанных в первую очередь с перенаселением, да и менталитет китайцев был направлен всегда больше на гуманитарное образование, а не техническое. Единственный реальный ресурс, в отличие от "развитых" капстран и тем более от нашей страны, у них-это трудовые ресурсы, но они же создают кучу проблем.Тем не менее наглядно доказана экономическая эффективность выбранного Китаем пути развития, с сосуществованием различных форм собственности, основывающимся на доминировании и политике в интересах общего капитала, и поэтому со всеми приемуществами, вытекающими из этих форм собственности работающими в интересах государства и большинства граждан, и нивелированием присущим формам собственности недостаткам. Вот диамат в действии!
3.историческая.
Грубо говоря,начиная с 1917 года у нас основная часть собственности была общей, а в последние годы тоталитарного социализма вообще не было частной собственности на средства производства. Во всех так называемых "развитых" капстранах, переход произошёл от менее социально справедливых формаций к более справедливым, а не наоборот. Но при этом права собственности охранялись, да и зачастую охраняются также, а иногда и сильнее, чем даже право на жизнь. Достаточно вспомнить, что известный гангстер Аль-Капоне был осуждён и приговорён к пожизненному заключению не за то, что он убил более сотни людей, а за неуплату налогов. Вся мощь государства была напрвлена на охрану права собственности. Что же мы имеем у нас? Практически полную безнаказанность экономических преступлений, потому, что так удобней власть предержащим пилить бывшую общую собственность.
Мне очень нравится у М.Задорнова:
"Медведев выступает перед чиновниками:"Надо бороться с коррупцией!"Он вообще понимает, кому он это говорит!?"
Все экономические обозреватели "западного" мира просто диву даются. Они с молоком матери впитали неприкосновенность собственности. А у нас общую собственность либералы вообще считали ничейной!
"...Не побоялся позднее выложить карты на стол, выдернутый на федеральный уровень из все той же питерской помойки друг и моральный двойник Чубайса по
кличке «приватизатор-2» Альфред Кох (поднятый впоследствии до зама премьера Черномырдина). Причем выложил карты не перед московской прессой, а в интервью американской радиостанции ММВ. (Проблемами и ложью гайдаровская братия кормила Россию, но деньги и искренность вывозила на Запад). «Новая газета» (03.11.98) любезно познакомила наших сограждан с текстом этого интервью.
Вот только два признания Коха. Вопросу: не был ли ограблен приватизацией народ, он даже удивился. «Ну, народ ограблен не был, поскольку ему это не принадлежало. Как можно ограбить того, кому это не принадлежит?» Двойнику Чубайса и в голову не приходило, что хозяином российского имущества может быть народ, который накапливал его своим трудом. Его же инструктировали иначе: хозяевами страны должны быть только они, кого Ельцин поставил с черпаком на раздаче. А на вопрос, что будет представлять из себя Россия после их реформ, Кох с присущей питерским чинушам цинизмом ответил: «Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать… Далее — развал, превращение в десяток маленьких государств»."
Из книги Полторанина, всё-таки нашёл мужество признать, что дурак был, там ещё много конкретных примеров, как это всё происходило, все-таки рядом был, сам этому во многом способствовал, чему похоже сейчас уже не рад, но похоже, что и сейчас идеалист хренов, из-за таких вот глупых по сути верующих либералов, не удосужившихся заглянуть в суть проповедуемого ими учения, вот сами видите что получилось...

__________________
Долой воров. Верните страну.

Иван Александрович

Живое вещество живёт по другим законам. Оно выделяет элиту (ядро) и протоплазму.
Поэтому самым жизнеспособным видом существования людей станет особая система власти, называемая автотрофным коммунизмом.
Вот её основные положения:
http://www.litsovet.ru/index.php/mat...rial_id=283182
http://www.litsovet.ru/index.php/mat...rial_id=230693
http://www.litsovet.ru/index.php/mat...rial_id=335474

DONK

Не нужно ни чего. Просто советская власть. Это наиболее вариативная и живучая система. Беда СССР именно в том, что советская власть была подменена партократической (ввиду не развитости советской, советская власть должна быть высшей) и в результате была потеряна и гибкость и идеология. Если бы продолжали направление Сталина (который правил страной не как секретарь компартии, а как председатель совета министров) то тогда бы и действовала бы идея Ленина научить любую домохозяйку если не управлять то по крайней мере понимать как работает государственный механизм. Это очень (архи) важно. Ведь Сахаров то не против социализма выступал, а за власть советов. Это верно. Компартия должна (как раньше церковь, а сегодня совместно с ней) задавать моральную и идеологическую линию. Не фиг подменять государственное устройство партячейками. Советскому народу не хватало знания своего государства в сравнении с другими системами. Зачем нужно создавать совершенно глупую многопартийную систему. Наоборот нужно корректировать принятую в государстве идеологию исходя из развития общества и не допускать скатывания к законам джунглей и вот это нужно уже забить конституционно.

Gena

Это как раз то, что в конце своей жизни хотел реализовать И.В. Сталин.