Свапнешвари

Политический процесс - явление многогранное. Одни исследователи отожествляют его с политикой в целом (Р. Доуз). Другие ученые коррелируют его содержание с характером функционирования политической системы (Т. Парсонс), динамикой соперничества групп за статусы и ресурсы власти (Р. Дарендорф), поведенческими параметрами реализации субъектами своих интересов и целей (Ч. Мэрриам). Различные интерпретации политического процесса отражают его источники, состояние, элементы. Однако, при всех концептуальных модификациях, считается общепризнанным, что политический процесс отображает реальное взаимодействие субъектов политической жизни, сложившееся не в соответствии с намерениями лидеров или программами партий, а в результате воздействия разнообразных внутренних и внешних факторов. Реализуя свои специфические роли и функции, политические субъекты привносят с собой постоянно изменяющиеся стереотипы, новации, предрассудки, цели, интересы, стимулы, мотивы и т. д. модификации состояний и элементов политического процесса исключают какую-либо жесткую заданность, предопределенность в развитии событий, явлений, ситуаций.
Политическая психология призвана раскрыть закономерности, механизмы и факторы включения личности и группы в политический процесс. Здесь в центре внимания оказываются политические установки, политическая активность, политические ориентация и позиция. Человек как социальный субъект индивидуален в выборе типа восприятия политической реальности. Но справедливо и другое. На него влияют проявления социальной реакции на окружающую политическую среду, ибо политическое поведение не только индивидуальный, но и коллективный процесс.
Психологическое восприятие индивидом социально-политических процессов обусловлено многими детерминантами, важнейшей из которых является национальный фактор (характер), выступающий основой психологического склада нации, определяющий особенности среды, психологии конкретного человека и группы, способствующий формированию у них определенного типа с доминирующими политическими предпочтениями, методами и способами достижения своих интересов. Заметно влияние национального характера на их политическую культуру, политические позиции, способы ориентации и действий в политическом пространстве.
Поэтому анализ национального фактора (характера), который играет важнейшую роль в формировании политической позиции, выборе типа политического участия индивидов и групп, для политической психологии является актуальным.
Психологический анализ генезиса русского национального характера
Большое влияние на формирование русского национального характера оказывают социальная среда, образ взаимоотношений и система труда. В частности, издревле из общины шли импульсы в различные социальные группы и слои, обеспечивая преобладание общинных ценностей в них, “вживание” их в русский национальный характер. Среди ценностей, выработанных общиной, следует отметить такие, как справедливость, власть “мира”, домовитость, владение народной мудростью, богатырская сила и др. Велика была цен-nnn ность и самой общины, которая позволяла русскому lol народу сохраниться в качестве самостоятельного этноса при многочисленных вторжениях извне. Ради общины русский человек готов страдать, терпеть и жертвовать практически всем.
Как отмечал И.А. Сикорский, “терпение, стоическая покорность судьбе”, из которой вытекает “потребность мученичества” должны быть “признаны за самые выдающиеся особенности русской души. Ю.Ф. Самарин констатировал, что общинный быт славян был основан на “свободном и сознательном ...отречении от своего полновластия”. Добровольно передавая свою судьбу во власть общины, человек как бы обрекал себя на терпимость и покорность. Однако исторические факты свидетельствуют и о многочисленных выраженных “славянской вольницы”: от казачества, кутежей, разгулов, безалаберности, “фантастического прожигания жизни” до бунтов и революции. Исторический опыт свидетельствует о том, что чем дольше терпение, смирение, кротость, безропотность, послушание, подчинение, тем жестче сопротивление, беспощаднее противоборство.
Результат всего общинного, административного и судебного устройства выливается в то, что русский человек оказывается не в состоянии понять, что он может не принадлежать чему-нибудь, может быть сам по себе. Необходимость подчиняться давлению общины, смиренно воспринимать и принимать вынесенное “всем миром” решение при достижении “предела прочности” оборачивалось разгулом, непокорностью, возникновением желания отомстить “всем за все и сразу”.
В условиях общины всегда были люди, пытавшиеся реализовать себя иными путями, по иным правилам, чем те, что диктовались общиной. Перед ними возникала дилемма: либо восстать против общинных устоев, открыто отстаивать свое право на индивидуальный выбор, либо затаить свое недовольство, внешне смириться. Но латентный характер фрустраций не менее опасен, чем открытое выражение недовольства. Глухое раздражение, накапливаясь, рано или поздно переходит в озлобление, которое прорывается при благоприятной обстановке, приобретает крайние формы активности и протеста.
Воля, в значительной степени противостоящая европейскому идеалу свободы как суверенитету отдельной личности является важнейшей ценностной категорией русской культуры, характерной чертой русского национального типа. Смысловая амбивалентность русского слова “воля”, с одной стороны, отражает активное, непреклонноволящее, индивидуалистическое начало, склонное преодолеть, сокрушить все препятствия, все преграды. В русском языке слова “воля” и “свобода” часто выступают как синонимы, хотя в строго фиксированном, научном, да и правовом смыслах таковыми не являются. “В понятии нашего народа свобода есть воля, а воля - озорничество”, - констатировал В.Г. Белинский. Комплекс вольности, свободолюбия, свойственный русскому национальному типу наряду со смирением, покорностью, часто переходил в своеволие, анархию, стихию вседозволенности и разрушения, борьбу против любых ограничений воли, в том числе и легитимных, против любых разновидностей неволи (вспомним русские народные сказки, главным содержанием которых часто было вызволение из темницы, неволи). Н.О. Лосский одну из причин утверждения в России абсолютной монархии, граничащей с деспотизмом, видел в том, что “трудно управлять народом с анархическими наклонностями” без такого государства.
С другой стороны, слово “воля” у русского человека неотделимо от чувства совместимости, братства, единения и немыслимо вне какого-то осознанного, совместного и большого дела, в рамках которого человек может ощутить свою социальную значимость, осознать свое предназначение. “Рабство и господство, - писал Н.Ф. Федоров, - есть несомненное зло; но и свобода (взятая сама по себе, без дальнейшего определения и осуществления своего назначения) не есть благо; она - просто ничто. Какой же смысл может быть в истории, если она... есть лишь прогресс в сознании свободы, а не объединение для того всеобщего дела, что обнимает своей задачей и целью всю вселенную и в частях и в целом.
“Могучую силу воли” Н.О. Лосский относил к числу “первичных основных свойств” русского народа, объясняя ею страстность многих представителей этого народа. Страсть есть сочетание сильного чувства и напряжения воли, направляемых на объект, который может восприниматься, приниматься или отвергаться. Чем выше ценность объекта (предмета), тем более сильные чувства (любви, обожания, восхищения или, напротив, неприязни, ненависти) и социальную активность вызывает она у людей с сильной волей. Русские люди со страстностью отдаются избранному делу.
Максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость, по мнению Н.О. Лосского, суть порождения этой страстности. Русское революционное движение изобилует примерами сверхчеловеческого напряжения, несгибаемой силы воли, страстности, крайнего фанатизма многих революционеров разных поколений. Страстность, фанатизм, нетерпимость проявляются не только в политической жизни, но и в межличностном общении. Коллективизм, общность, совместность, братство, “хоровой принцип” (в терминологии славянофилов) лежат в основе русского мировоззрения и жизни.
Запад, как это выявил К.С. Леонтьев, заложил основы “чрезмерному самоуважению лица”, “беспредельных прав лица”, что “сделало из всякого простого поденщика и сапожника существо, исковерканное нервным чувством собственного достоинства”. В противоположность западному, русское мировоззрение, по оценке С.Л. Франка, “содержит ярко выраженную философию "Мы", а не "Я", которая составляет "основание жизни духа и его сущность". При этом коллективность- "Мы" мыслится не как внешнее единство большинства "Я", только потом приходящее к синтезу, а как первичное, изначальное данное, "неразложимое" единство, из которого только и вырастает "Я" и посредством которого оно становится возможно”.
Братство, соборность (“Мы”) противостоит европейскому принципу формально-юридического равенства отдельных индивидов. Иногда соборность смешивают с коллективизмом, что не корректно. Соборность, как высокий тип братства людей, предполагает сочетание солидарности действий (собор - коллективный разум земли) и духовного единения, в основе которого лежит религия. В этом союзе приоритет принадлежит духовному единению. Вместе с тем, соборность исключала “Я”, предусматривала только “Мы”, что предотвращало несогласие, оппозицию.
Соборное мировоззрение по существу предполагало, а точнее, могло легко обернуться тиранией. Опасность этого резко увеличивается при игнорировании права, низком уровне правовой дисциплины и правосознания. Еще более благодатной почвой для авторитаризма и тоталитаризма служит так называемый “родовой, природный коллективизм” в терминологии Н.А. Бердяева. Русский человек, по его образному выражению, “утопает в безответственном коллективизме”, он чувствует себя “погруженным” в него, привык жить “в тепле коллектива”. Порабощение, поглощение личности коллективом, растворение в нем индивидуальности, наряду с безответственностью, в какой-то мере инертностью, пассивностью, также способствовало правовому нигилизму, порождало недооценку, а то и игнорирование закона, что само по себе “есть знак ослабления личного самосознания”, “недостаток личного достоинства” .
Безусловно, русский традиционный коллективизм имеет и привлекательные стороны. Он мобилизационен, подчиняет индивидуальные интересы общему делу, что иногда необходимо. Коллективизм русских нашел свое выражение в том, что русские более социабельны, более склонны и способны к общению, чем люди западной цивилизации. У них сильно развита потребность принимать все близко к сердцу, делиться с друзьями и знакомыми своими мыслями, переживаниями. Русские более склонны к взаимовыручке, взаимоподдержке. Их мышлению не свойственна отяжеленность, замкнутость, закупоренность. По справедливому замечанию С. Франка, русские люди, руководствующиеся принципом соборности, отдаются политике “со страстностью, западной душе едва ли понятной, демонстрируя в то же время политическую несостоятельность, утопическое и хаотически-анархическое настроение”. Политика есть действие больших социальных групп. В политической практике это противоречие проявляется в ожесточенности, принципе “все или ничего”, “своих” и “врагов”. Опасность поляризации этих двух тенденций резко возрастает тогда, когда религиозная основа, на которой только и возможна истинная соборность как высокий тип духовного, а не политического коллективизма, ослабевает или выветривается из сознания.
Таким образом, общинные нравственные принципы требовали послушания, уважения, почитания, непререкаемого авторитета старших, что в определенной мере явилось противовесом недовольству, раздражению “взбунтовавшихся” членов общины. Но излишняя зависимость индивида от общества, сужение путей самореализации человека в общине, усеченное право выбора (в пределах, разрешенных общиной) приводили к тому, что в ней и, соответственно, в стране накапливалась социальная энергия, ищущая простора, выхода. Не направленная в созидательное русло, она всегда приобретает форму всеразрушающей стихии.
Русская душа, по выражению Н.А. Бердяева, “сгорает в пламенном искании абсолютной, божественной правды”. Правдоискательство, идеалы жития по совести, справедливости, стремление ко всему абсолютному, совершенному характерные черты русского национального типа, российской духовной традиции. П. Флоренский очень ярко выразил эту особенность русских. Он писал: “Я не знаю, есть ли Истина, или нет ее. Но я всем нутром ощущаю, что не могу без нее... если она есть, то она - все для меня: и разум, и добро, и сила, и жизнь, и счастье”. С.Л. Франк тонко подметил, что у русских кроме слова “истина” есть еще понятие, с трудом переводимое на другие языки- “правда”. Поиск “истины- правды” является главной темой размышлений, дискуссий русских.
У человека западноевропейской культуры истинно лишь то, что подвластно его уму и воле, может быть поставлено ему на службу. Для русского человека “истина - правда” - есть само бытие, само сущее, это душа, которая не зависит от ума и воли постигающего истину (вспомним известное христианское изречение - “душа - это то, что болит у человека, когда все тело здорово”).
Русскому духу присуще стремление к целостности, всеохватности, ему свойственно сведение всего многообразия реальности к последней, высшей первооснове. Все относительное, “земное”, “бренное” само по себе не имеет у русских ценностей и приобретает таковую лишь благодаря своему отношению к абсолютному, лишь как выражение и форма проявления этого абсолютного. Русскому человеку, констатировал И.А. Ильин, необходимо что-то “искренне и сильно любить, во что-то искренне и сильно верить”, ибо его ум и воля “приводятся в движение любовью (или, соответственно, ненавистью) и верою”. Стремление русских ко всему возвышенному, идеальному, совершенному, абсолютному, необходимо им не само по себе, а для того, чтобы служить идеалу, подчинить ему всю свою жизнь, а если это необходимо, то и пожертвовать ею во имя воплощения идеала в реальность. Не случайно русских, в отличие от европейцев, больше и чаще мучает вопрос о смысле жизни. Русский человек остро чувствует, что, если он просто живет, как все - ест, пьет, женится, трудится, отдыхает, растит детей - он не живет, а просто существует. Страдая от подобной, как ему кажется, бессмыслицы жизни, русский человек всем существом своим ощущает, что нужно не просто жить, а жить для чего-то. Последнее, по словам С.Л. Франка, означает для него смысл “жить для соучастия в каком-то великом общем деле, которое совершенствует мир и ведет его к конечному спасению”.
Устремленность русского национального типа к высшему, абсолютному, способность ради идеала идти на жертвы может быть основой как конструктивной, созидательной, так и деструктивной, разрушительной деятельности. Эти черты национального характера играли и играют мобилизующую роль в экстремальных ситуациях прорыва. Русские обнаруживали удивительную стойкость, выносливость, сплоченность, упорство в достижении поставленной цели, сосредоточении всех сил и средств в периоды наивысшего напряжения, вызванного внешними или внутренними причинами.
Но в будничной, не героической жизни русские демонстрируют нередко дряблость, аморфность, пассивность. Исключительная ориентированность на высшее, абсолютное может привести к недооценке, а то и пренебрежению настоящим. Неумение и нелюбовь жить в настоящем, “суетливое беспокойство о вечном”, неистребимая мечта о “запредельном”, ином царстве порождали либо неуемную страсть к переделке, преобразованию настоящего, подготовке, подтягиванию реальности до абсолютного совершенства, либо служили основой бездеятельности, пассивности, апатии, социальной мечтательности.
Со стремлением русских к совершенному социальному мироустройству связана еще одна черта русского национального характера, а именно способность абсолютизировать, обожествлять что-либо или кого-либо, сотворять себе кумира, слепо верить в успех любых, самых авантюристических начинаний. Широко развитая способность русских к идолопоклонству, их склонность быстро “образовывать себе догмат и всецело ему отдаваться” питается как спецификой нашего менталитета, так и особенностями родового быта, где все отношения между неродственниками строились в форме родства, по принципу старшинства и меньшинства.
Свою лепту в формирование способности русских создать себе идолов, кумиров и неистово им поклоняться и также неистово свергать с пьедестала не оправдавшего надежды политика, внесла и община, где преобладал личностный принцип, узаконивающий притязания индивида на богатство, почести, признание и т. д. В России власть всегда носила очень личный характер, а пребывание у ее кормила связана с большими почестями и привилегиями. Отсутствие действенного государственно-правового инструментария создало возможность беспредельной власти первого лица. С другой стороны, и сами лидеры были возведены народом в ранг политических богов. В силу целого ряда исторических, политических, психологических и других причин россияне оказались не только полностью зависимыми от политического, культурного, нравственного, интеллектуального уровня политической элиты, но весьма подвержены влиянию разного рода словесных обещаний, фантастических проектов, грандиозных планов. Популизм - весьма характерное явление для политической жизни России.
Склонность русских к идолопоклонству, созданию кумиров из политических лидеров пролонгировалась на всю политическую сферу, принципы которой стали критерием оценки науки, искусства, религии, культуры в период большевистского правления. Идол политики привел к искажению человеческого существования, политизации общества. На этой основе возникла вера во всесилие политических основ жизни, в идола революции, страстное желание установить те или иные политические формы власти, что вело к абсолютизациям, крайностям, максимализму, спрямлению многомерного мира. Идол политики порождал ложные представления, что “достаточно уничтожить существующую форму правления, устранить от власти людей, ее олицетворяющих, чтобы зло исчезло и заменилось добром”. Подобные представления вели к поляризации общества, ибо добро и зло отождествлялось с левым и правым, с освободительно-революционными, прогрессивными и консервативно-реакционными направлениями. На основе такого размежевания идеи одних исследователей трактовались в лучшем случае как ложные, “бесполезные” для народа, а других - возводились в ранг непререкаемых истин, отождествлялись с всеобщими интересами и идеалами. Несогласие с последними воспринималось как покушение на счастье народа, предательство, измена и т. д.
Исторический опыт доказал ложность принципа отождествления идеалов с политическими идеями, принципами в силу относительности последних. Одинаково изобличать можно как социализм, коммунизм, коллективизм, так и всевластие частной собственности, крайний индивидуализм. “Не сотвори себе кумира”, - гласит библейская мудрость. Вера - непременное условие успеха любого дела. Но слепая вера, обожествление чего-либо или кого-либо неизбежно ведут к разочарованию, к односторонности, одномерности, прямолинейности.
В целом, самобытный тип мышления русских, эмоционально-чувственное отношение к миру, недифференцированное восприятие действительности, неприятие плюралистической картины мира, приверженность к коммунитаристским, патриархально-общинным ценностям обусловили и одновременно усилили тяготение русских к идеократическим формам государственности, сакрализированному отношению к власти как источнику истины, слитность права и морали, абсолютный авторитет власти.
Западное общество с его сложной системой иерархической зависимости, четкого определения взаимных прав и обязанностей утвердилось в результате иноземного завоевания власти, явившейся с оружием в руках, что вынуждало общество юридически оформлять отношения с внешней силой, создавать государство “из себя”.
Западноевропейский национальный характер формировался под доминирующим воздействием индивидуалистического образа жизни, что обусловило в дальнейшем, совокупность с другими факторами, примат индивидуальных прав и интересов. Специфика становления и развития государственности на Западе, заключающуюся в том, что иноземное завоевание вынуждало общество юридически оформлять взаимоотношения с внешней силой, создавать государства “из себя”, четко оговаривать права и обязанности, пределы компетенции каждой из сторон. Это способствовало выработке механизмов самоуправления, формировало политическую культуру законного участия, диалога, сокращала дистанцию между политическими институтами и субъектами политической жизни, создавало возможность контроля за властными структурами.
Приоритетной основой формирования русского национального характера был примат коллективистских (патриархально-общинных) и квазиколлективистских форм жизни, что обусловило приоритет коллективных прав и интересов над личными. Российская государственность развивалась не “из себя”, а росла преимущественно “сверху”, игнорируя механизмы самоуправления, саморегулирования, инициативности, что затрудняло формирование политической культуры законного гражданского и политического участия.
Три важнейшие категории образуют ценностно-смысловое ядро российской духовной традиции, национального характера, обусловливая неповторяемое своеобразие русской национальной культуры, - это Воля, Нравственная Правда-Истина, Духовное Братство-Единение.
Весь ход российской истории свидетельствует о том, что расколотость русского национального типа не допускает абсолютизации, возвеличивания каких-либо ценностей, идей, форм в ущерб другим, а требует их синтеза. Наше социальное и экзистенциальное бытие требует идеалов, без которых русский человек способен “дойти до скотоподобия”, но необходимы их корректировка, своеобразное “заземление”, постановка реально достижимых целей. Русским изначально присущи ценности совместности, соборности, братства. Справедливость, мудрость государственных решений немыслимы без опоры на правовые основы.
Меняющиеся исторические, социально-политические, психологические условия способствуют преимущественному проявлению и закреплению одних и релаксации других свойств, черт человека, общности. Однако при этом национальный характер весьма устойчив. Его невозможно изменить с помощью административных мер, механического насаждения иных норм, ценностей жизни, манер поведения. Не принижая роли и значения генотипного компонента в национальном характере, следует заметить, что, будучи психологическим феноменом, он изменяется, трансформируется вместе с модификацией социальной реальности.
Переход к рыночным отношениям, правовому государству потребует не просто создания рыночного хозяйства с соответствующей инфраструктурой, но и целенаправленного формирования ряда новых или существенной трансформации сильно деформированных старых качеств, таких, как пра-воприверженность, нравственность, ориентация на профессионализм, дисциплину, самостоятельность, способность к компромиссу, диалогу, толерантность.
Источник: "Политическая психология: Учебное пособие для вузов / Под общей ред. А.А. Деркача, В.И. Жукова, Л.Г. Лаптева".

Свапнешвари

Понятие национального характера
Национальный характер - совокупность наиболее устойчивых для данной национальной общности особенностей эмоционально-чувственного восприятия окружающего мира и форм реакций на него. Выражаясь в эмоциях, чувствах, настроениях, национальный характер проявляется в национальном темпераменте, во многом обусловливая способы эмоционально-чувственного освоения политической реальности, скорость и интенсивность реакции политических субъектов на происходящие политические события, формы и методы презентации ими своих политических интересов, способы борьбы за их реализацию.
Элементы национального характера закладывались на ранних, доклассовых этапах развития общества. Они служили важнейшим способом стихийного, эмпирического, обыденного отражения окружающей действительности. На последующих этапах исторического развития на национальный характер оказывает влияние политическая система общества, однако его ценностно-смысловое ядро остается константным, хотя и корректируется политической жизнью, режимом, системой в целом. В кризисных ситуациях, в периоды обострения национальных проблем и противоречий те или иные черты национального характера могут выходить на передний план, детерминируя политическое поведение людей. Принято считать, что национальный характер - составной элемент и одновременно основа психологического склада нации и национальной психологии в целом. Однако именно взаимосвязанная и взаимообусловленная совокупность и эмоциональных, и рациональных элементов составляет психологический склад нации или национальный характер, который проявляется и преломляется в национальной культуре, образе мыслей и действий, стереотипах поведения, обуславливая специфичность каждой нации, ее отличие от других. И.Л. Солоневич подчеркивал, что психология, “дух” народа являются решающим фактором, определяющим своеобразие его государственного устройства. При этом компоненты, “образующие нацию и ее особый национальный склад характера, нам совершенно неизвестны. Но факт существования национальных особенностей не может подлежать никому... сомнению”. Влияние “духа” народа на те или иные явления и процессы не всегда явно прослеживается, бывает выражено в форме адекватных понятий и четких мыслительных конструкций, но оно, тем не менее, присутствует, опосредованно проявляясь в традициях, нравах, верованиях, чувствах, настроениях, отношениях. Э. Дюркгейм дал одну из наиболее развернутых характеристик “духа” народа как совокупность верований, чувств, общих для всех членов общества. По его мнению, “дух” народа постоянен на севере и юге страны, больших и малых городах, он независим от профессиональной подготовки, половозрастных особенностей индивидов. Он не изменяется с каждым поколением, а, напротив, связывает их между собой. Проявляясь в деятельности отдельных личностей, он, тем не менее, “есть нечто совершенно иное, чем частное сознание”, ибо “выражает психологический тип общества”.
Общий социальный опыт, глубинный народный дух проявляется даже в таких, казалось бы, абстрактных вещах, как математика. Н.Я. Данилевский указывал на известный факт: греки в своих математических изысканиях употребляли так называемый геометрический метод, тогда как ученые новой Европы - метод аналитический. Это различие в методах исследования, по мнению Н.Я. Данилевского, не случайно. Оно объясняется психологическими особенностями народов эллинского и германо-романского типов.
Отмечая наличие национальной самобытности, специфического склада мышления и поведения, следует подчеркнуть, что изучение “народной индивидуальности” сопряжено с большими трудностями. Как справедливо указывал Н. Бердяев, в определении национального типа “невозможно дать строго научного определения”. Всегда остается что-то “непостижимое до конца, до последней глубины”.
Понятие национального характера не теоретико-аналитическое, а оценочно-описательное. Впервые его стали употреблять путешественники, за ними - географы, этнографы для обозначения специфических особенностей поведения и образа жизни народов. При этом разные авторы вкладывали в это понятие разное содержание. Одни подразумевали под национальным характером свойства темперамента, эмоциональных реакций народа, другие акцентировали внимание на социальных установках, ценностных ориентациях, хотя социальная и психологическая природа этих феноменов различна. В связи с тем, что проникновение в сущность национального характера осуществляется, по словам С.Л. Франка, “лишь посредством некой изначальной интуиции”, оно имеет “слишком субъективную окраску, чтобы претендовать на полную научную объективность”, что неизбежно оборачивается схематизмом
Перечисление и характеристика тех или иных черт народа, акцентуация его достоинств и недостатков во многом субъективны, часто расплывчаты, нередко произвольны, обусловлены исследовательским интересом автора. Большая трудность связана и с определением приоритета биогенетических или социально-исторических основ в формировании национального характера, путей его передачи из поколения в поколение.
Выделение специфицирующих национальных черт, влияющих на восприятие политических идей, ценностей, отношение граждан к политическим институтам, власти к гражданам, на формы политического взаимодействия, характер участия и активности политических субъектов, помимо субъективности в отборе и интерпретации исторического материала, имеет и объективные трудности. Они связаны с тем, что дискретные периоды исторического развития оказывают существенное влияние на национальный характер. Так, революция 1917 года в России прервала традиционные способы, механизмы трансляции опыта, традиций. По образному выражению И.А. Ильина, революция “ломала нравственный и государственный костяк” русского народа, “нарочито неверно и уродливо сращивала переломы”. Действительно, после революции произошел отказ от национальных традиций, качественно изменились условия и механизмы их преемственности. Но справедливо и другое. Национальный характер вместе с другими факторами оказывает обратное влияние на революцию, обусловливая специфический “русский революционный стиль”, делая ее “страшнее и предельнее”, чем революции в Западной Европе.
Проблемы национального характера давно являются предметом разносторонних научных исследований. Первые серьезные попытки были представлены в рамках сложившейся в середине XIX века в Германии школы психологии народов (В. Вундт, М. Лапарус, X. Штейнталь и др.). Представители этого научного направления считали, что движущей силой исторического процесса является народ, или “дух целого”, выражающий себя в религии, языках, искусстве, мифах, обычаях и т. д.
Представителям американской этнопсихологической школы в середине XX века (Р.Ф. Бенедикт, А. Кар-динер, Р. Линтон, Р. Мертон, М. Мид и др.) фокусировали свое внимание на построении модели “средней личности” той или иной национально-этнической группы, выделяя в каждой нации “базисную личность”, соединяющей общие для ее представителей национальные черты личности и характерные черты национальной культуры.
В настоящее время невозможно выделить какое-либо целостное направление изучения национального характера. Его исследование осуществляется в разных контекстах и с разных концептуально-теоретических позиций. Достаточно полную классификацию точек зрения на национальный характер дают нидерландские ученые X. Дуийкер и Н. Фрийд.
1. Национальный характер понимается как проявление определенных психологических черт, характерных для всех членов данной нации и только для них. Это распространенная, но уже редко встречающиеся в науке концепция национального характера.
2. Национальный характер определяется как “модальная личность”, т. е. как относительная частота проявления среди взрослых членов какой-либо нации личностей определенного типа.
3. Национальный характер может пониматься как “основная структура личности”, т. е. как определенный образец личности, доминирующий в культуре данной нации.
4. Национальный характер может пониматься как система позиций, ценностей и убеждений, разделяемых значительной частью данной нации.
5. Национальный характер может определяться как результат анализа психологических аспектов культуры, рассматриваемых в определенном, особом смысле.
6. Национальный характер рассматривается как интеллект, выраженный в продуктах культуры, т. е. в литературе, философии, искусстве и т. п.
В отечественной литературе присутствуют попытки выявления сущности национального характера через выделение ценностей, разделяемых русским народом на протяжении веков. Такой подход является плодотворным. Этносоциальные архетипы воспроизводят из поколения в поколение ментальные стереотипы, устойчивые стили поведения, особенности социального мироощущения, социального темперамента народа, специфику его адаптации, ориентации в политической сфере. Их наличие обусловлено длительным существованием ведущих форм общежития, устойчивыми механизмами общественного признания, доминирующими формами участия в общественно-политической жизни, типичным характером взаимодействия между государствами и гражданами. Одновременно этносоциальные архетипы, воспроизводя стереотипизирован-ные ментальные и политические установки, влияют на функционирование политических институтов, политико-культурной среды. В тот или иной исторический период в национальный характер неизбежно внедряются инокультурные образования, могут получить распространение, нередко довольно широкое, инновационные элементы. Однако компоненты смыслового ядра национального характера обладают большой устойчивостью, хотя и релаксируются временными и другими факторами.
Таким образом, в западной и отечественной науке не существует единой точки зрения и на проблемы формирования национального характера. Одни отдают приоритет географическим факторам, другие - социальным. В одних теориях понятие национального характера определяется через особенности общих психологических черт, присущих данному национальному сообществу. В других концепциях основной упор делается на анализе социокультурной среды как определяющего компонента в формировании особенностей психики нации (А. Инкельс, Дж. Левисон). Существует мнение, что характер нации определяется характером элиты. Именно последняя является выразителем национального характера, его сущности. Часть исследователей пришли к выводу, что нет необходимости специальной дефиниции, поскольку все теории в конечном счете сводятся к психологизированной интерпретации национальной культуры (Лер-нер, Харди).
Сложность научного анализа проблем национального характера в немалой степени связана с тем, что эмпирические данные и теоретические выводы нередко используются в политике теми или иными националистическими или даже расистскими направлениями, движениями, союзами, силами для достижения своих эгоистических, узко националистических целей, разжигания вражды и недоверия народов.
Несмотря на имеющиеся модификации, в исследованиях национального характера условно можно выделить три основные группы ученых. Одни авторы, фокусируя внимание на специфичности, неповторимости каждой нации, структурируют народы на жестко фиксированные и противостоящие друг другу национально-этнические группы. Другая группа исследователей склонна считать, что само понятие “национальный характер” является фикцией, беспочвенной гипотезой, лишенной реальной объективной основы, сугубо идеологической и потому ненаучной категорией, принципиально не верифицируемой, пригодной лишь для спекулятивных умозаключений.
Третья группа ученых занимает промежуточную позицию между двумя крайними точками зрения. Они считают, что понятие “национальный характер” имеет теоретико-методологическую и практически-политическую ценность, хотя и ограниченную в силу больших методических трудностей его эмпирического изучения и верификации полученных результатов. Вместе с тем в любой нации есть некие доминанты, которые и позволяют говорить о национальном характера как объективном феномене народного бытия. Прав был Ф.М. Достоевский, когда утверждал, что “можно многое не сознавать, а лишь чувствовать. Можно очень многое знать бессознательно” .
Отмеченные трудности в изучении национального характера вовсе не исключают того факта, что национальный “дух” не как нечто абстрактное, а как “реальная конкретная духовная сущность”, как “нечто совершенно конкретное и действительно целостное” существует, а потому поддается “пониманию и ...постижению его внутренних тенденций и своеобразия”.
Изучая национальный характер, необходимо иметь в виду следующие моменты. Во-первых, любой национальный характер противоречив. Как целостное образование, он совмещает в себе пары противоположностей - добро и зло, трудолюбие и леность, свободолюбие и раболепие, смирение и бунт, жесткость и сострадание и т. д. Вычленение одних черт вовсе не исключает существование других компонентов, способных нейтрализовать парный компонент. Раскрыть негативные и усилить позитивные черты психологии народа - значит раскрыть его наиболее значимые социально-психологические черты. Но ни одна из них, взятая сама по себе, не является абсолютно уникальной. Уникальна структура психологических особенностей нации, характер взаимосвязи между элементами. Все элементы, входящие в эту структуру, являются общими, присущими не только данному народу, но и многим другим. Но вот приоритет тех или иных черт, свойств, качеств, степень их выраженности может колебаться в довольно широком диапазоне. Поэтому речь идет о доминировании, но не безраздельном господстве тех или иных черт. Анализ психологического склада нации должен включать основные психологические черты нации, доминирующие черты, т. е. присущие наиболее многочисленным группам в пределах нации, степень однородности (гомогенности) или разнородности (гетерогенности) психических черт в пределах нации. Психический склад нации включает как относительно устойчивые, так и временные черты, а политическая ситуация может усилить или, напротив, ослабить степень их проявления. В рамках национального характера можно говорить и о специфичности психических черт слоев, групп, прослоек, региональных и профессиональных образований. Такой подход и усложняет анализ, но делает его более объективным.
Во-вторых, опрометчиво искать причину и видеть “вину” исключительно национального характера в доминировании тех или иных политике-культурных традиций. Он таков, каким его делают история, определенная биогенетическая предрасположенность, географические факторы, характер социально-политического строя, влияющие на нрав, привычки, манеры, способ мышления, поведения индивидов. Не отвергая наличие природных, генетически обусловленных различий в содержании психических процессов представителей различных национальностей и всей нации в целом, отметим, что в формировании склонностей, интересов, ценностных ориентации, стереотипов мышления и поведения не меньшее значение имеют социально-политические и культурные факторы. Те или иные черты усваиваются и вырабатываются в процессе взаимодействия с политической системой, другими людьми. Таким образом, национальный характер, будучи продуктом налагающихся друг на друга историко-культурных пластов, формируется в большей степени под влиянием политических отношений прошлого. Он оказывает непосредственное воздействие на политическое поведение людей и опосредованное на политическую систему, обусловливая направление, характер, темп ее трансформаций. В переломные, кризисные периоды национальный характер в значительной степени определяет стиль политического поведения нации.
В-третьих, национальный характер неправомерно оценивать по шкале “плохой - хороший”, “развитый - неразвитый” и т. д. Даже если экспериментальным путем возможно выявить степень распространенности в нем тех или иных качеств в сравнении с другими национальными характерами. Подобные попытки обречены на неудачу или неадекватное представление о национальном характере. Между тем сегодня, как и во времена Н.А. Добролюбова, порой высказываются два противоположных мнения о русском народе. “Одни думают, - писал Н.А. Добролюбов, - что русский человек сам по себе ни на что не годится, а другие готовы сказать, что у нас - что ни мужик, то гений”. Испанский моралист XVII века Бальтасар Грасиан справедливо заметил: каждому народу, “даже весьма просвещенному”, народу с позитивными чертами, “свойствен какой-либо природный недостаток”, который “соседи обычно подмечают... со смехом либо со злорадством”. А посему каждый народ “свой грех да памятует, а не тыкает другому его грех”.
В-четвертых, национальный характер не есть величина абсолютно постоянная. Он меняется, хотя и медленно. Идея об изменении психики вызывалась Ч. Дарвином, Г. Спенсером. Современные психологи, антропологи, этнографы на конкретных фактах доказали, что строение сознания изменяется с историей. В 30-е годы тезис об историческом характере человеческой психики экспериментально доказали отечественные психологи Л.С. Выготский, А.В. Лурия. Теоретически и практически неправомерно утверждение о принципиальной незыблемости каких-либо свойств национального характера. Черты, которые мы воспринимаем как специфические особенности национальной психики, в немалой степени являются продуктами определенных исторических условий и культурных влияний. Они производны от истории, социально-политических условий и изменяются вместе с ними. Как подчеркивал Г.Г. Шпет, “было бы совершенно превратным” понимание этнической психологии как “объяснительной” науки по отношению к истории. С другой стороны, история также “только “случайно” может объяснить те или иные явления народного духа, хотя, несомненно, именно история “создает предметную ориентировку душевных переживаний человечества”, она “устанавливает вехи, обозначающие путь духа”. А посему менее односторонним и ошибочным является утверждение о том, что “развитие духа "объясняется" его историей”.
С изменением тех или иных свойств, качеств национального характера, с определенным временным интервалом, меняются и соответствующие стереотипы о нем. Примеров, подтверждающих эту мысль, довольно много. Так, в начале XVIII века в Европе многие считали, что англичане склонны к революционным, радикальным переменам, тогда как французы казались весьма консервативным, “нерешительным” народом. Однако сто лет спустя мнение диаметрально изменилось: англичане слывут нацией консервативной, со стойкими традициями стабильной демократии, а французы ощущают свое несоответствие “атлантической” модели общественной эволюции, под которой подразумевается прежде всего ее англоамериканская ветвь, из-за наличия определенного этатистского компонента в политической истории, традиции. Или, скажем, в начале XIX века немцев считали (и они сами разделяли это мнение) непрактичным народом, склонным к философии, музыке, поэзии, но мало способным к технике, предпринимательству. Но произошел промышленный переворот в Германии, и в немецком национальном характере сформировались новые черты, а стереотип о неспособности немцев к предпринимательству стал безнадежным анахронизмом. Э. Фромм указывал на то, что европейский характер эволюционировал от “авторитарного, одержимого, накопительского” к “рыночному” с такими ведущими ценностями, как богатство, дело, хозяйство, мастерство, профессионализм. Сказанное не отрицает генетическую предрасположенность, социальный генотип этноса. В своих сущностных чертах он остается, но функционирует по-разному в разных исторических, полити~ ческих, культурных контекстах.
Политолог Е. Вятр приводит классификацию основных факторов, влияющих на трансформацию в психическом складе наций, выделяя следующие компоненты:
- элементы исторического наследия, опыт прошлого, закрепленный в памяти живущих поколений, а также в исторических документах, литературе, памятниках;
- совокупность условий, в которых существует нация, в первую очередь характер функционирования экономических и политических институтов, а также взаимоотношения различных социальных групп между собой и с институтами власти;
- совокупность действий, сознательно предпринимаемых для формирования психологического склада нации. Это воспитательная, идеологическая деятельность государства, других общественно-политических сил, а также воспитательное воздействие в рамках малых общественных групп (семья, соседи, товарищи, коллеги и т. д.).
В-пятых, необходимо учитывать относительность любых этнопсихологических характеристик. Те или иные суждения относительно национальных особенностей, высказанные в форме абстрактных мнений вообще, без указаний того, с кем сравнивается данный национальный характер, порождают только недоразумения. Скажем, такое качество русских, как максимализм. По сравнению с кем русские выглядят максималистами? Правильно ли такое утверждение? И да, и нет. Если считать, что абсолютно все русские максималисты, то это утверждение неверно. Однако в нем содержится доля истины в том смысле, что среди русских максималистов гораздо больше, чем, скажем, среди американцев. Ниже мы проведем сравнительный анализ русского национального характера с западноевропейским, поскольку “вся ткань русской природы иная, чем ткань природы западной” (Н. Бердяев). При этом необходимо помнить о том, что сами европейцы, в отличие от нашего видения Запада, не считают западноевропейский характер “монистическим” и проводят различие между англоамериканской и континентально-европейской, католической и протестантской его разновидностями. Ясно, что одних только этнопсихологических характеристик не достаточно для объяснения политических тенденций, традиций из-за шаткости, ненадежности опытной базы, значительности элемента подразумеваемое. Вместе с тем, этнопсихологические компоненты должны изучаться, ибо они способны не многое объяснить в реалиях как прошлого, так и настоящего.
Ментальные признаки русского и западноевропейского национальных характеров. Русский национальный характер не просто противоречив, как и любой другой, а поляризован, расколот. Противоположности в нем обострены до крайности, ничем третьим не опосредованы. Н.А. Бердяев подмечал, что русский народ - “самый аполитический, никогда не умевший устраивать свою землю” и одновременно Россия - “самая государственная и самая бюрократическая страна в мире”, все в ней “превращается в орудие политики”. В русской стихии “поистине есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность” и в то же время это страна “невиданных эксцессов, национализма, угнетения подвластных национальностей, русификации”. Русские покорны, смиренны, но одновременно - “апо-калиптики”, “нигилисты”, бунтари, у них много “хаотического, дикого”, обратной стороной их смирения является “необычайное русское самомнение”. Русская душа “вечно печалует о горе и страдании народа и всего мира”, но ее “почти невозможно сдвинуть с места, так она отяжелела, так инертна.., ленива..., так покорно мирится со своей жизнью”. Стремление к “ангельской Святости” парадоксальным образом сочетается со “звериной низостью” и мошенничеством. У русского, по С. Аскольдову, из трех человеческих качесть: “святого”, иначе безгреховного, “человеческого”, то есть социального и “звериного”, то есть природного,- можно найти лишь первое и последнее. Искренняя жажда божественной правды у русских сосуществует с “бытовым и внешнеобрядовым пониманием христианства”, далеким от подлинной религиозной веры.
Причину поляризованности, расколотости русского национального типа Н.А. Бердяев объяснил дисгармоний “мужественного” и “женственного” начал в нем. Об этом же писали В.В. Розанов, Вл. Соловьев. Неуравновешенность этих начал присуща незрелому национальному характеру. Недостатком мужественности, твердости духа, воли, самостоятельности в русском народе Н.А. Бердяев объясняет неразвитость в России общественных классов, гипертрофию бюрократизма, специфику русского самодержавия. Благодаря женственному компоненту русская “национальная плоть” имеет такие качества, как милосердие, душевность,мягкость, бескорыстие, терпеливость, отзывчивость, способность отречься от благ во имя светлой веры, идеала. Но жесткое начало обусловило и “пассивную восприимчивость” к добру и злу, излишнюю зависимость от “природной и коллективной стихии”, покорность насилию, “рабьему” положению, которое, накапливаясь, вызывает глухое недовольство, переходящее в озлобление, выливающиеся в бунтах, желаниях расправляться с теми, кому и чему поклонялись. С недостатком “мужественного” начала в русском национальном характере соглашались не все его аналитики. Например, Н.О. Лосский, напротив, считал, что русский народ, особенно его великорусская ветвь, “в высшей степени мужествен”, в нем “особенно примечательно сочетание мужественной природы с женственной мягкостью”. Да и сам Н.А. Бердяев констатировал, что “мужественный дух потенциально заключен в России”.
Не вникая в существо спора о соотношении “мужского” и “женского” начал (в других интерпретациях русский национальный тип ассоциируется с детским началом, символом несовершеннолетия) отметим, что в основе феномена поляризованности, расколотости лежат многие факторы. Существенное значение имеет расположение страны, где проходил стык двух типов цивилизации, культур. Русский историк В.О. Ключевский писал: “Исторически Россия, конечно, не Азия, но географически она не совсем Европа. Это переходная страна, посредница между двумя мирами. Культура неразрывно связала ее с Европой, но природа положила на нее особенности и влияния, которые всегда привлекали ее к Азии или в нее влекли Азию”.
В России встречались, перекрещивались две цивилизации. Дуализм двух миров, культур обусловил “кон-, фликтный” тип российской цивилизации. В русской душе столкнулись и смешались два потока мировой истории - восточный и западный, представляющие собой относительно самостоятельные нормативные системы, не способные к сращиванию. Они, по мнению Н.А. Бердяева, не составляли органически цельный характер, не превратились “в единую волю и единый разум”, “запутавшись” в душе. Перепутье между Востоком и Западом, пересечение двух полярных потоков, взаимоотталкивающихся, несостыковываемых, но сосуществующих культурных традиций, начал и обусловили поляризованность русской души, ее апокалип-тичность и нигилизм, которые “не признают серединного царства культуры”. Отсюда та торопливость, суетливость, скоропалительность, с которой русский человек всякий раз спешит “заявить о себе” в хорошем или плохом деле. Как образно выразился Н.А. Бердяев, он “хочет, чтобы поскорее все кончилось или всем, или ничем”. Русская поляризованность “одинаково находит себе выражение и в черносотенстве, и в большевизме. Крайне правые и крайне левые у нас сходятся, как одна и та же темная стихия, та же смесь неосознанного и извращенного апокалипсиса с нигилизмом”.
Поляризованность русского национального типа проявляется в “забвении всякой мерки во всем”, развитой потребности “хватать через край”, дойти “до последней черты”, “в замирающем ощущении, дойдя до пропасти, свеситься в нее наполовину, заглянуть в самую бездну и - в частных случаях, но весьма нередких - броситься в нее, как ошалелому, вниз головой”.
В такие роковые периоды, по оценке Ф. Достоевского, русский человек доходит до “судорожного и моментального” самоотрицания и саморазрушения, способен на самые крайние действия, готов порвать все связи, отношения, отречься от всего (семьи, обычаев, бога), “сжечь все мосты”. В апокалиптической настроенности, устремленности к концу, неприятии серединной культуры следует искать источник как наших исторических свершений, взлетов, силы духа, так и падений, провалов, духовных болезней.
Ситуация “висения над пропастью”, “хождения по краю пропасти” порождает в обществе особую атмосферу напряженности, тревожности, страха, дискомфорта, обостряет социально-экономические и политические проблемы, придавая им особую остроту и трагичность, чувство “близкого конца”, катастрофы. Но она же создает и условия, стимулирующие духовное творчество. В русских, наряду с тенденцией саморазрушения, самоотрицания, сильны, может быть, даже в большей степени, импульсы самосохранения, самоспасения, самовосстановления, в котором они проявляют ту же силу, напористость, стремительность. Русский человек, впадая в абсолютизацию одной из противоположностей и желая изжить, преодолеть ее до конца, испытывает столь же искреннюю потребность в другой, ей противостоящей части единого целого.
Потребность отрицания, разрушения подчас всего самого главного, святого, и самовосстановления, возрождения питается “героической” сущностью россиян. Русскому человеку необходимы великие дела и свершения, такие как разрушение и созидание. Ему претит серая, будничная, рутинная жизнь. Созидание у русских идет не иначе, как через разрушение всего и вся, через общественные потрясения, кризисы и катаклизмы, когда общественный организм близок к смерти. Смысл разрушения в том, чтобы смести все мерзкое, уродливое, неприглядное. Только пройдя через великие потрясения, жертвы, покаяние люди становятся способны к духовному преображению, возрождению всего прекрасного, к нравственному просветлению. В этом смысле русская душа, по оценке Н.А. Бердяева, “способна дойти до упоения гибелью”.
Характерной чертой западной ментальности является рационализм, упорядоченность, склонность к формальным, четко очерченным, внешне организованным структурам. “Человек латино-романской культуры, - писал П.Е. Астафьев, - стремится и всегда готов организовать, кристаллизировать в твердых, точно определенных формах и экономических различий, и человеческое братство, и любовь, и уважение. Для него понятен и почти привлекателен даже вопрос о регламентации, кодификации нравственности в тесном смысле, так чтобы нравственные мотивы действовали в душе по общим правилам, в точно определенных формах и т. д.”. А. Аксаков, может быть, несколько утрированно, но очень точно охарактеризовал рационализм западной цивилизации. “На западе души убивают, - писал он, - заменяясь усовершенствованием государственных форм, полицейским благоустройстви-ем; совесть заменяется законом, внутренние побуждения - регламентом, даже благотворительность превращается в механическое дело; на Западе вся забота о государственных формах”.
Русское мышление “абсолютно антирационалистично”, - констатировал С.Л. Франк. Антирационализм не идентичен размытости, неясности, логической недифференцированности духовной жизни, не означает неприятия русскими точных наук или неспособности к ним. Он выражается в неподчиненности пределу, норме, в неприятии внешних форм, “органической нелюбви ко всякой законности”, равнодушии к благам, результатам своей жизни и деятельности. Антирационализм русских нашел яркое выражение в устном народном творчестве. Образ дурака, столь типичный в народных сказках, олицетворяет вызов трезвому расчету, здравому смыслу. Дурак, по оценке Е. Трубецкого, является любимым героем сказки именно потому, что в “человеческий ум он не верит”. Его поступки противоречат житейским расчетам, на первый взгляд кажутся глупыми, но в конечном итоге он оказывается счастливее своих братьев, действовавших расчетливо, хладнокровно, продуманно, спланированно.
Полнота, цельность, глубина внутреннего мира, совесть, справедливость имеют первостепенное значение для русского народа. “Дух”, моральность, личную совесть русский ставит всегда выше безличной легальности, а душа для него дороже формальной организованности. П.Е. Астафьев полагал, что по этой причине ценности “умеренности и аккуратности” никогда не станут у нас основополагающими. Поэтому русский народ “не организаторский” в смысле его неспособности и несклонности к высшей организованности, упорядоченности жизни, не политический, не юридический и даже, по оценке П.Е. Астафьева, не социальный по своим идеалам и стремлениям. “Охотнее всего мы повинуемся,- констатировал Н.А. Градескул, - но не за страх, а за совесть и по убеждению... Забота о "душе" и об ее внутреннем "благотерпении" - наша типичная русская забота”. Правовым нигилизмом в России отличались и консерваторы и радикалы. Многие из них отвергали конституционное государство как чуждое России. Неприятие юридических начал, смешивание права и морали обусловлено особенностями родового быта России.
Сопоставительный анализ показал, что этно-нацио-нальный фактор играет важную роль в политическом процессе. Однако, при всех концептуальных модификациях, считается общепризнанным, что политический процесс отображает ранее не выделяемые особенности реального взаимодействия субъектов политической жизни, сложившегося не только в соответствии с намерениями лидеров или программами партий, но и в результате воздействия разнообразных внутренних и внешних факторов.
Выявленные в рамках политической психологии этно-национальные особенности, закономерные признаки, механизмы и факторы включения личности и группы в политический процесс в российской социокультурной среде имеют свои особенности в сравнении, например, с западноевропейскими. Здесь в центре внимания оказываются политические установки, политическая активность, политические ориентация и позиции, которые во многом вобрали в себя богатое историческое достояние.
Источник: "Политическая психология: Учебное пособие для вузов / Под общей ред. А.А. Деркача, В.И. Жукова, Л.Г. Лаптева"

Свапнешвари

Спасибо за стихи. Сами писали? Неплохо.
Я тружусь, как и большинство Ваших соотечественников. Не прислуживаю, заметьте, и воспитьываю своих детей. Бывает очень тяжело, но я не из тех кто ноет. И вообще женщины устроены иначе, нежели мужчины, они более терпеливы и выносливы. Им по природе завещано держать мир в своих нежных руках. Родите хоть разок, тогда узнаете, что к чему!

Свапнешвари

Мы с детства привыкли к наивным сказкам о добре и зле, в которых добро неизбежно побеждает зло. Этот философский дуализм добра и зла присутствует не только в детских сказках - он пронизывает все мировосприятие человека, и в особенности европейского человека.

Русские сказки отличаются тем, что в них отсутствует детальное описание жестокости и смакование ужасов. Добро в русских сказках никогда не бывает агрессивным: оно наивно, пассивно и иногда даже лениво. Прототипом добра в них является Иванушка Дурачок, которому не хочется покидать своей теплой печи и которому удается победить зло как бы случайно, не прилагая при этом больших умственных и физических усилий. Зло в русских сказках как бы изживает само себя, без особых усилий миролюбивого и бескорыстного Иванушки, и в этом мудрость русских сказок.


Но давайте подробнее остановимся на западных сказках, которые нередко изобилуют сценами жестокости и в которых главные герои чаще всего хитрые и шустрые. В западных сказках «добро» агрессивно и «зло» в них не редко уничтожается при помощи подлости и обмана. Ну а если проанализировать западные «сказки для взрослых», то интуитивно начинаешь понимать, что в них МЫ – это ДОБРО, а ОНИ, соперники, это ЗЛО и эта аксиома не требует никакого доказательства. То есть, западное мироощущение базируется на дуализме МЫ - ОНИ, а такие понятия как добро и зло не абсолютны, а является всего лишь производными от этой дихотомии.

Этот упрощенный образ мышления находит свое отражение в поведении Запада, и в особенности в поведении лидера Запада - США. Так, например, Америка настаивает на том, чтобы ее противники назывались не иначе как преступниками и злодеями и для этого США готовы даже устроить «суд» над некоторыми неугодными лидерами и приговор этого «суда» должен быть заранее известным и лишь подтвердить мнение Америки. В противном случае сами судьи и свидетели могут быть объявлены злодеями, суд может быть объявлен недействительным, и все участники суда могут быть подвергнуты, по меньшей мере, экономическим санкциям Америки. Если же суд решит дело в пользу Америки, то свидетелям и судьям обещается щедрое вознаграждение.

С другой стороны, Америка не считает нужным придерживаться каких либо международных соглашений или законов, которые в какой то степени ограничивали бы ее собственный суверенитет, и категорически отказывается участвовать в создании действительно независимого международного суда.

Аксиома о доброй Америке подкрепляется мощной пропагандой, и инфантильный американский обыватель легко усваивает эту сказку для взрослых. Но европейские союзники Америки все чаще испытывают смущение и неловкость при прямолинейных высказываниях их заокеанских партнеров, не желающих более придерживаться каких либо минимальных правил приличия...

Холодная война являлась классическим примером планетарного дуализма, при этом обе стороны считали, что они - добро, а соперник – зло. Надо отметить, что советская пропаганда относилась более дифференцированно к своим соперникам. Советским людям внушалась мысль о том, что простые люди на Западе по природе хорошие и что им необходимо помочь освободиться от ига кучки злодеев-эксплуататоров. Западному же обывателю внушалась, что Россия в целом (именно Россия, а не СССР) является империей зла и что все ее граждане (за исключением, может быть, диссидентов) являются потомственными алкоголиками, лентяями и негодяями.

После распада восточного блока западные философы и идеологи оказались в замешательстве. Одним стало не по себе жить в мире, где нет достойного противника и они стали говорить о многополярном мире и о войне цивилизаций, другие, более оптимистичные, поторопились объявить о конце истории. Но вскоре Запад вернулся к привычной дихотомии мировосприятия. Формула МЫ и ОНИ была успешно модифицирована и теперь она выражается лозунгом „The West and the Rest“ (МЫ- Запад и ОНИ - все остальные).

Похоже, что весь остальной мир клюнул на эту удочку. Иногда складывается впечатление, что после краха коммунизма мир начал разделяться на два непримиримых лагеря: поклонников глобализации и противников этого процесса. При этом многие так до конца и не понимают, о чем собственно идет речь. А ведь знаменитый лозунг, которому так и не суждено было воплотиться в жизнь: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» пожалуй является первым глобалистским лозунгом.

Точкой отсчета начала процесса глобализации можно считать кругосветное путешествие Магелана. Сознание того, что наша планета (Globus) имеет конечные размеры, развеяла суеверный страх средневекового обывателя и с тех пор Запад прикладывал все усилия к освоению «отсталых» территорий на этом «глобусе».

Противостояние коммунизма и капитализма, в какой то степени тормозило процесс глобализации, но он никогда не останавливался.

Говоря об актуальной фазе глобализации нужно, прежде всего, уточнить, что речь идет о небывалой концентрации власти, но не в руках пролетариата, как было задумано, а в руках крохотного меньшинства, которое неподотчетно безвластному большинству. Но даже не это самое страшное. Можно было бы предположить, что это меньшинство достаточно культурно, осознает свою ответственность, и в какой то степени выражает интересы всех обитателей нашей планеты и заботится о сохранении нашей среды обитания. Но смена власти в США и приход в Белый Дом простодушного и прямолинейного политика, который недвусмысленно заявил о том, что интересы американской экономики превыше всего на свете и что американский образ жизни оказывает исключительно благоприятное влияние на окружающую среду, вызвало смущение даже в кругах европейских либеральных политиков и развеяло все сомнения даже у самых наивных простаков.

Но стоит ли из-за этого отвергать сам процесс глобализации и спешить записывать себя в ряды антиглобалистов? Ведь все эти хорошо организованные и хорошо финансированные выступления антиглобалистов, и в особенности поведение хулиганов, устраивающих погромы, очень напоминает блеф и провокацию. Имеются подозрения, что полиция иногда сознательно разрешает громить банки, чтобы дискредитировать все движение. Во всяком случае, эти события хорошо вписываются в примитивную дихотомическую формулу МЫ – ОНИ, которую успешно смогли навязать нам «сильные мира сего». Было бы корректнее выдвинуть лозунг: «Глобализация – да, но не по-американски!» или переделать старый глобалистский лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» в новый лозунг: «Традиционалисты всех стран, соединяйтесь!».

Этот лозунг кажется противоречивым, но только на первый взгляд. Он не вписывается в дуальное восприятие мира, и в этом его революционность.


Западное мировоззрение базируется на дуализме европейского и восточного (ханаанского) мироощущения. Привнесение чуждых ханаанских идей в европейскую среду вызвало, согласно Юнгу, глубокую психическую травму и расщепление сознания западного человека. Душевный дискомфорт побуждал лучшие умы Запада искать ответа на вечные вопросы в изучении явлений природы. Одним из носителей такого расщепленного западного сознания был Чарльз Дарвин. Он долго не решался обнародовать результаты своего научного исследования, так как они находились в конфликте с его христианским мироощущением. Ведь, согласно теории Дарвина, все живое в природе находится в перманентной войне и побеждает в ней не альтруизм, а эгоизм, а это находится в прямом противоречии с традиционной христианской этикой.

После того как Дарвин обнародовал свою работу, он заявил, что готов пересмотреть свою теорию эволюции, если кому либо удастся доказать, что какое либо изменение в структуре какого либо живого вида произошло не во благо самого этого вида, а исключительно во благо другого вида.

"If it could be proved that any part of the structure of any one species had been formed for the exclusive good of another species, it would annihilate my theory, for such could not have been produced through natural selection" (Darwin, p. 164).

Хотя сам Дарвин и сомневался в результатах своих исследований, его теория оказала решающее влияние на развитие западной цивилизации и привело к тому, что Запад постепенно отторг восточное ханаанское наследие. Это в свою очередь привело, к тому, что Бог на Западе «умер». Это впервые заметил Ницше, обвинив западного обывателя в убийстве Бога. Совершив символический акт богоубийства, Запад наконец-то избавился от своей психической травмы и преодолел свою душевную раздвоенность. С тех пор рационализм и ложно понятый Дарвинизм являются основной идеологией западной либеральной элиты и эта идеология привела к тому, что Запад стал бесспорным экономическим и военным лидером планетарного масштаба.

Но вернемся к биологии и философии. Современные холистские парадигмы миропонимания все больше ставят под сомнение теорию Дарвина. Дуализм мировоззрения Дарвина (или теория верна, или она ошибочна - третьего не дано) не позволил ему предположить, что есть еще и третий вариант. Теория Дарвина не то чтобы была ошибочна - она всего лишь является частным случаем в более сложном процессе.

Ведь действительно, в природе сколько угодно примеров, которые подтверждают теорию борьбы и выживания сильного, что влияет на изменение видов. Однако в природе так же достаточно примеров симбиоза, когда один живой организм изменяется и подстраивается под другой живой организм и эволюция приводит к тому, что эти два или более вида вообще не могут существовать друг без друга. То есть, кооперация в эволюции играет такую же важную роль, как соревнование и уничтожение слабого.

Но не только это ставит под сомнение теорию Дарвина. Классическая теория Дарвина всего лишь способна объяснить количественные изменения в живой природе (как, например, удлинение шеи жирафа). Качественные же изменения в процессе эволюции вообще не вкладываются в рамки этой теории.

Первым таким качественным скачком в развитии живой природы было появление многоклеточных организмов.

До появления многоклеточных форм жизни наша планета была населена одноклеточными бактериями. Многие миллиарды лет бактерии осваивали сушу и океаны, и их эволюция вполне вписывается в теорию Дарвина. Но скачок в эволюции произошел только после того, как бактерии перестали соперничать, и начали кооперировать, соединяясь в колонии, из которых в последствии появились многоклеточные организмы. Не соперничество, а именно симбиоз одноклеточных организмов привел к появлению многоклеточных! Человеческое тело (если исключить воду) почти на половину состоит из митохондрий, которые по сути дела являются потомками древних бактерий, соединившихся по велению Бога или вселенского разума в один организм и успешно продолжающих свое существование в нашем теле.

Другим скачком в эволюции явилось появление человеческого разума. Не столько соперничество и не столько пожирание слабых, сколько кооперация и сотрудничество между особями одного и того же вида вызвало этот качественный скачок. Человек перестает быть человеком вне общества и его огромный мозг ему необходим именно для существования в этом обществе.

Самым важным качественным скачком в эволюции вселенной, несомненно, является появление души у Homo Sapiens. Этот важнейший качественный скачок в эволюции живой природы вообще остается за пределами теории Дарвина. Появление души заставило человека обратить свой взор к Богу. Феномен души и нужда в Боге невозможно объяснит логическим анализом (расчленением). Душа и Бог являются высшей иерархией по сравнению с логикой и феномен души можно только объяснить на основе синтеза (соединения), то есть на основе холистского мировосприятия.

Последующий качественный скачок в эволюции произошел два тысячелетия назад. Человек осознал, что понятия добро и зло абсолютны. Поэтому человек отказался от множества языческих богов и стал поклоняться единому Богу. В последствии человек также отверг идею избранного народа. Это действительно явилось решающим качественным скачком в эволюции человечества. Идея единого Бога, отсутствие избранного народа и абсолютизация таких понятий, как Добро и Зло явилось предпосылкой к рождению идеи глобализации.

История человечества - это история эволюции человеческого общества и его институтов, начиная от первобытных общин и кончая появлением империй. Все это время человечество двигалось (методом проб и ошибок) к созданию Планетарного Общества (1). Наша эпоха интересна тем, что мы присутствуем при родовых муках этого планетарного общества. Это - очередной качественный скачек в эволюции природы и нам посчастливилось быть свидетелями этого события. Из отдельных государств -одноклеточных начало формироваться многоклеточное планетарное общество, связанное нервной сетью Интернета и массой транспортных артерий.

Мы имеем глобальный метаболизм и, пусть и не эффективные, глобальные институты, как ООН, ЮНЕСКО и пр.

Стоит ли от всего этого отказываться и возвращаться в пещеры?

Возникновение планетарного общества ни в коем случае не влечет за собой отмирание традиционного общества и его институтов или исчезновение различных культур и рас. Как митохондрии продолжают свою жизнь в многоклеточных организмах, так и трансформированное традиционное общество будет продолжать свое существование в «теле» планетарного общества.

Важно осознать, что принятая в философии аксиома дуализма (или планетарное общество - или традиционное общество) является лишь очень упрощенной парадигмой мировосприятия. Между двумя полюсами ДА и НЕТ в живой природе существует огромное поле нюансов. Западный дуализм, напоминающий двоичный код (1-ДА, 0-НЕТ), годится для описания работы компьютера, но непригоден для описания живой природы.

Западное общество относилось к природе как к машине, что позволило Западу занять доминирующее место в экономике. Благодаря рационализации, конвейеру и унификации Запад добился небывалых экономических успехов. Но, как и любая машина, эта хорошо смазанная машина западной цивилизации начала показывать признаки морального старения и физического износа, и все меньше пригодна для решения глобальных проблем.

Хотя победа Запада и убедило многих в мире в том, что западный образ жизни является единственно приемлемым, как раз таки переход к планетарному обществу убеждает многих западных интеллектуалов (включая таких «гуру» капитализма, как Сорос) в том, что Запад всего лишь одержал пиррову победу и находится в глубоком мировоззренческом кризисе. Если Запад радикально не изменит свое мировоззрение, то этот кризис может вылиться в глобальную катастрофу.


Философия холизма не является новым изобретением, но в настоящее время она переживает свой ренессанс. Конвейер, унификация и разделение труда искусственно расчленили древнюю холистскую науку философию, которая включала в себя математику и другие науки, на отдельные узкие дисциплины. Развиваясь отдельно, эти дисциплины пришли в противоречие друг с другом и завели современную науку в тупик. Выход из этого тупика возможен лишь при синтезе различных наук с целью соединения разрозненных дисциплин в одно целое.

Холизм рассматривает природу как иерархию целостностей (holons) или как живой организм. При этом целое не является простой суммой составляющих его частей и более высокие иерархии не могут быть описаны простым описанием низших иерархий. Так, например, поведение человека не может быть описано простым описанием поведения атомов или митохондрий, а поведение общества не может быть объяснено простым описанием поведения отдельных людей или институтов. Анализ или расчленение целостности на детали годится для описания работы машины, но никак не для описания живого организма или общества. Для понимания «работы» живых систем нужен синтез и холистское миропонимание.

Вкратце напомним основные особенности системы, называемой живой организм:

-Само-воспроизводство системы (autopoiesis)

-Иерархия сложностей внутри самой системы

-Вся система является частью высшей иерархии (holarchy)

-Баланс интересов между частями системы и приоритет интереса системы как целого

-Сотрудничество и взаимопомощь между отдельными частями системы

-Запоминание позитивного опыта системы

-Изменение поведения системы при накоплении отрицательного опыта

С точки зрения холизма эти особенности являются характерными для поведения как отдельных клеток и многоклеточных организмов (включая человеческий организм), так и для поведения семьи, общества, нации и планетарного общества в целом. Если поведение какой либо системы отклоняется от вышеперечисленных признаков, то это свидетельствует о болезни системы и ее нестабильности. Если, например, отдельные части человеческого организма перестанут кооперировать и начнут соперничать, то это отрицательно отразиться не только на организме в целом, но, в конечном счете, и на отдельных органах. Если организм не лечить и не восстановить равновесия, то летальный исход неизбежен.

При этом нужно также учесть, что наш организм является частью большей системы. В нашем организме живут крохотные бактерии, которые не вызывают у нас никаких заболеваний. Напротив, если, например, удалить эти крохотные организмы из нашего кишечника, то мы заболеем и умрем. Мы живем благодаря тому, что питаемся материалом, предоставляемым живыми системами (животные, растения, бактерии) а наши выделения, как и весь наш организм, в свою очередь необходимы для существования других живых систем. Вся природа находится в равновесии прежде всего за счет кооперации и взаимопомощи и это явление принято называть симбиозом, а соперничество и теория Дарвина является лишь частным случаем этого глобального симбиоза.

Философия симбиоза имеет глубокие корни. Согласно японскому философу Кишо Курокава (Kisho Kurokawa) (2), корни философии симбиоза следует искать в буддизме и санскрите. Но Православная идея Соборности и Симфонии так же имеет большие сходства с указанным холистским мировоззрением, и это позволяет надеяться на то, что философия симбиоза сможет стать основой Евразийской интеграции и в последствии основой в построении планетарного общества.

Если критически проанализировать процесс глобализации инициированный Западом во главе с Америкой и применить к нарождающемуся планетарному обществу вышеописанные критерии живого организма, то мы убедимся, что этот организм тяжело болен и летальный исход вполне вероятен.

Во-первых, не следует забывать, что планетарное общество является составной частью высшей иерархии - планетарной экосистемы, «интересы» которой едва принимаются во внимание.

Так же пока не существует баланса интересов между частями планетарного общества (т.е. различными государствами и экономическими зонами) и всей системы в целом. Сотрудничество и взаимопомощь между отдельными частями этой системы (посредством ООН, ЮНЕСКО и пр.) малоэффективно и скорее являются исключением, чем правилом.

Опираясь на собственный исторический опыт Америка пытается навязать свою политику плавильного котла и массовой культуры всему планетарному обществу. Но никакая живая система не выигрывает от искусственного упрощения. Монокультуры уже потерпели фиаско в сельском хозяйстве, и влияние американской массовой культуры на цветущее многообразие нашей планеты имеет сходные результаты.

Унификация и стандартизация хороши при производстве машин, в то время как человеческое общество больше напоминает живой организм и залогом здоровья этого организма является диверсификация и цветущая сложность.

По мнению Элизабет Сатурис (Elisabet Sahtouris) (3), автора статьи «Биология Глобализации», в эпоху холодной войны человечество было поставлено перед абсурдной дилеммой:

-или отказаться от идеологии коммунизма с его приоритетом коммунальных интересов и строить общество на основе интересов отдельных индивидуумов

- или отказаться от идеологии капитализма с его приоритетом интересов отдельного индивидуума и строит общество с приоритетом коммунальных интересов.

Мы имеем классический пример примитивной западной дихотомии: или – или, третьего не дано. Но такой подход, опять таки, приемлем для машины или компьютера, но не годиться для живой системы. В живой природе между этими двумя полюсами существует огромное количество переходных вариантов и комбинаций, и природа всегда выбирала оптимальную смесь этих двух противоположностей.

После краха коммунизма приверженцы другой диаметрально противоположной доктрины довели абсурдную философскую дилемму: «капитализм или коммунизм» до логического конца.

Но что на деле несет с собой нео-либеральный глобальный капитализм?

Авторы американского экологического сайта New America Dream полагают, что распространение американского образа жизни на всю планету потребовало бы увеличения существующих планетарных ресурсов вчетверо. Америка является абсолютным лидером в области уничтожения нашей биосферы и по масштабам отрицательного экологического влияния США является самой густонаселенной страной в мире. Средний американец потребляет в 53 раза больше ресурсов, чем средний китаец.

США, составляя всего лишь 5% мирового населения, потребляют целых 22% мировых топливных ресурсов и 33% всей потребляемой в мире бумаги и пластмассы. Один единственный ребенок, родившийся в США, нанесет за свою жизнь такой же ущерб природе, как тринадцать детей, родившихся в Бразилии.

При всей очевидной несостоятельности американского образа жизни и ущербности американской экономики, многие экономисты все еще оперируют абстрактными величинами экономического роста и «здоровая» экономика считается высшим благом общества.


Создав абстрактный мир экономических показателей, экономисты живут в своей башне из слоновьей кости, и стараются убедить непосвященных в том, что экономика превыше всего на свете. При этом главным императивом рыночной экономики является рост.

Но что кроется за этими магическими цифрами и диаграммами? Рост во имя чего и за счет чего?

Согласно новым философским парадигмам, экономика не является самостоятельной абстрактной системой. Она является всего лишь частью более высокой иерархии, называемой экосистемой. Рыночные цены не отражают реальной ценности той или иной части экосистемы, а являются лишь отражением сиюминутного спроса на тот или иной продукт.

В биологических системах, подсистемы, которые игнорируют свое окружение и озабочены только своим собственным ростом, вызывают болезни и смерть всего организма в целом, включая бесконтрольно растушую подсистему. Примером таких подсистем является раковая опухоль. Непрерывный эгоистический рост канцера в конечном итоге приводит к гибели организма, в котором он живет, и вследствие этого к гибели самого канцера. В случае раковой опухоли мы не имеем дело с симбиозом. Агрессивное и эгоистическое поведение канцера иррационально, так как оно кончается гибелью этой, казалось бы, весьма эффективно растущей подсистемы.

Современная мировая экономическая система является, с точки зрения холистики, культурным и экологическим эквивалентом раковой опухоли, пускающей метастазы по всему планетарному организму.

Приверженцы холистской философии считают, что экономика не представляет большую ценность, чем культура. По мнению японского философа Kisho Kurokawa (2), сильная экономика и мощная армия еще не являются мерилами авторитета какой либо страны. Чтобы стать мировым лидером и внести свой вклад в построение планетарного общества нужно иметь не только силу, но и признание. Сила и власть являются результатом экономических достижений, но признание и авторитет не имеют ничего общего с властью. Признание и авторитет являются производными от культуры и интеллекта.

Новые богатые (nouveau riche), которые мало интересуются культурой и неуклюже кичатся своим богатством, не пользуются уважением ни в какой стране мира. Чем больше золотых колец такие люди надевают на свои пальцы и чем шикарнее их автомобили, тем больше презрения они вызывают.

С другой стороны, бедный художник или писатель может иметь колоссальный авторитет и повести за собой массы, и это подтверждает ценность культуры и интеллекта.

В первой половине прошлого века нищая Россия пользовалась огромным авторитетом в мире, но по мере того, как в ней формировалось сословие сытой партийной номенклатуры, она все больше стала походить на пародию Америки, и вследствие этого стала терять свой авторитет.

Не следует забывать еще и о том, что диалектическое противостояние Запад-Восток и трактовка его исхода отражает всего лишь мировосприятие европейцев. В этой связи любопытно узнать мнение азиатских философов. На прошедшем в 1992 году на Филиппинах форуме азиатских философов и обществоведов (Asian NGO Coalition) было отмечено, что реальный социализм и свободный рыночный капитализм имеют поразительные сходства:

-Обе эти политические системы имели экономику, которая способствовала уничтожению экосистемы нашей планеты

-Обе эти политические системы игнорировали последствия концентрации экономической мощи в руках неподотчетных централизованных институтов власти. В случае СССР таким институтом власти являлось само государство, а в случае капитализма этим институтом является транснациональная корпорация

-Обе системы руководствовались довольно узкими концепциями экономических нужд человека

-Как социализм, так и капитализм приравнивали экономический рост к улучшению уровня жизни и не рассматривали общество как экономически нейтральную систему

-Обе системы имели сходные системы бухгалтерского учета, и подсчет национального дохода производился по сходным алгоритмам

-И, наконец, обе системы в основном являлись плодом западного образа мышления и западного исторического опыта.

Нет нужды говорить о том, что если хотя бы только лишь две крупнейшие азиатские страны, Китай и Индия, с их общим населением в два миллиарда человек решились бы последовать призыву транснационального капитала и внедрили бы у себя порочную западную экономическую модель, то это привело бы к коллапсу глобальной экосистемы еще за долго до того, как хотя бы маленькая часть населения этих стран достигла бы западного уровня жизни.

Учитывая тупиковость реального социализма и корпоративного капитализма, азиатская теория развития опирается на богатый культурный и духовный опыт восточных народов и мудрость их традиций. Эта зарождающаяся теория развития руководствуется холистским взглядом на нужды человека и ищет баланса в отношении между нуждами человека и планетарной экосистемы.

Исходя из примата этого баланса, азиатские философы отказываются от догм современной экономики. Так, например, при сегодня принятом подсчете валового национального продукта не учитывается расход природных ресурсов и нарушение экологического баланса. Или, например, экономия средств за счет сокращения рождаемости и ухудшения системы образования может вначале положительно сказаться на экономике страны, но это приводит к плачевным результатам в долгосрочной перспективе и это уже начало сказываться на развитии ведущих западных стран, которым приходится «закупать мозги».

Неадекватность общепринятых экономических критериев хорошо иллюстрируется еще и такими примерами: Утечка нефти по вине компании Exxon Valdez расценивалось как нечто положительное для экономики Аляски (коренные жители хорошо заработали на устранении последствий экологической катастрофы), а взрыв Всемирного Торгового Центра (World Trade Center) в Ню-Йорке оказало благотворное влияние на финансы города (выплата страховых сумм за повреждение этого здания помогла сбалансировать городской бюджет).

Если верить общепринятым правилам бухгалтерского учета, то эти две перечисленные катастрофы являются благом!

Можно предположить, что глобальная экологическая катастрофа или термоядерная война так же положительно скажется на экономических показателях либеральной экономики.


С распадом восточного блока Россия перестала быть сверхдержавой и одним из полюсов в дуальном мире, и многие увидели в этом трагедию. Русским патриотам трудно свыкнуться с новым для них статусом и поэтому существуют самые разнообразные проекты симметричного вызова с целью восстановления прежнего дуализма. Кое-кто мечтает о «закрытии Америки» и ведутся серьезные споры о том, стоит ли «уничтожать» Америку прямо сейчас или все же лучше чуть попозже. Все эти проекты не отвечают вызову планетарной эпохи. Наша планета стоит перед глобальными проблемами, от решения которых зависит судьба всего человечества, и дилеммы типа: «Кому достанется Сибирь, Америке или Китаю?» блекнут по сравнению с грядущими глобальными катастрофами. Не настолько важно, кому достанется Сибирь. Важно, что от нее останется лет через пятьдесят! Будет ли она цветущим краем или превратится в бесплодную загрязненную пустыню?

Что же на самом деле произошло на рубеже тысячелетий? Действительно ли «брежневская» Россия являлась чем-то совершенно другим, чем Америка? Сегодня мы видим, что дуализм Россия-Америка был не очень то и глубоким. С точки зрения азиатских философских традиций обе эти державы были машинами. Точнее, Россия не была машиной, а всего лишь имитировала Машину-Америку. В силу совершенно других культурных традиций России не удалось убить в себе все живое и превратиться в более эффективную машину и поэтому гонка и закончилась в пользу Америки.

Но куда держали путь эти две машины? Оказывается, что обе они «плыли против течения». Американский «Титаник» все еще прикладывает неимоверные усилия, в гордом одиночестве двигаясь навстречу айсбергу, в то время как его соперница, Россия, пассивно плывет по течению, больше не сопротивляясь воле стихии.

Вопрос в том, стоит ли России вновь бросаться вдогонку Америке или может быть лучше хорошо осмыслить сложившуюся ситуацию и вообще отказаться от дуализма и симметричного вызова? Ведь этот вызов только ускорит придвижение глобальной катастрофы и отвлечет силы от решения более важных проблем. Не лучше ли поразмыслить о способах предотвращения глобальной катастрофы и стать инициатором процесса глобального симбиоза? В отличие от Америки, Россия имеет для этого больше культурных предпосылок: ведь сосуществование различных культур в России и СССР как раз таки и является примером симбиоза.

В отличие от Америки, которая успешно уничтожила все автохтонные культуры на североамериканском континенте, заменив их монокультурой, исторический рост России больше напоминал рост живого организма. Россия росла не столько за счет захватнических войн и не за счет уничтожения этносов. Результатом роста России являлись союзы с покоренными народами или стратегические союзы против общего противника. Рост России был очень инертным и неагрессивным. Только лишь в периоды смертельной опасности Россия просыпалась и бросала ответный вызов.

Все это говорит в пользу натурального роста России, напоминающий рост живого организма и поэтому слухи о том, что Китай только и мечтает, что отобрать у России часть ее территорий, явно преувеличены. Если Китай не заселил эти территории в течение своей тысячелетней истории и предпочел даже отгородиться от них великой стеной, то к чему они ему нужны теперь? Там довольно холодно и плохо созревает рис.

Можно предположить, что нынешняя российская элита решиться продать часть российских территорий Америке, но это еще не будет означать, что Америка захочет или сможет их освоить. Они так и останутся большой Аляской, пригодной лишь для эксплуатации природных ресурсов и в этом смысле Сибирь уже вполне удовлетворяет запросы Запада и Америки.

В отличие от России, США является довольно искусственным образованием. Достаточно взглянуть на политическую карту США с ее прямолинейными границами штатов и несвязанной с основной территорией Аляску, чтобы убедиться, что перед нами чертеж машины. Границы Америки были вначале начерчены линейкой на бумаге, а потом перенесены на реальную территорию, без учета рельефа местности и исторического наследия. Америке еще предстоит пройти большую метаморфозу, чтобы превратиться из машины в живой организм. При всей экономической и военной мощи, Америка не пользуется большим авторитетом. Америку боятся и ей даже завидуют, но это еще не говорит об уважении и авторитете. Средний американец уверен, что весь остальной мир ненавидит Америку, и он уже давно свыкся с часто показываемыми по телевизору ритуалами сожжения американского флага в различных уголках планеты.

Лидерство Америки, скорее всего, является временным явлением. В силу культурных традиций она неспособна на синтез и симбиоз, и планетарное общество рано или поздно отвергнет самозванного лидера, и, по аналогии с живым организмом, накопление отрицательного опыта приведет к изменению поведения системы или, в случае полного краха, к самовоспроизведению более совершенной системы во втором ее издании.

Если же посмотреть на карту Евразии, то мы увидим причудливые и замысловатые границы, напоминающие загадочную мозаику или даже контуры зарождающегося планетарного организма. В истории Евразии прослеживается преемственность поколений. Ее коренное население не было истреблено иноземными захватчиками, и ее древняя культура и философия как по эстафете передавалась последующим поколениям.

Россия, перестав быть полюсом, может стать новым центром. Бжезинский называет ее черной дырой, но это только одна сторона медали. Россия действительно являлась и является гиблым местом, где сгинули полчища Чингисхана, Наполеона и Гитлера. Но с другой стороны, Россия является золотой серединой между Западом и Востоком, Европой и Азией. Это - проклятие и благо одновременно. Неторопливая и мудрая Россия соединила в себе Европу и Азию, и этот симбиоз как раз таки и доказывает, что перед нами, пусть и неэффективная, но живая система. Идея обще–человечности, о которой говорил еще Достоевский, родилась именно в России. Россия веками объединяла в себе два мира: Европу и Азию и морально готова объединить в себе весь мир. Если Россия не выдержит напряжения и связь Европа – Азия разорвется, то роды планетарного общества закончатся абортом. Если же она выдержит нагрузку, то она сможет стать зародышем нового планетарного общества.

На извечный вопрос: «Что делать?», однозначного ответа не существует. Главное, конечно же, не «наломать дров». Терпеливость же русского человека наводит на мысль о том, что удел России - терпеть. Возвращаясь к холистской метафоре живого организма, поведение и интересы которого невозможно описать поведением и интересами отдельных частей его подсистем, можно предположить, что у России, как целостности, есть неуловимый высший смысл и высший разум. Может быть, все то абсурдное, что случилось с Россией, как раз таки и должно было случиться? Может быть, всякая другая альтернатива была бы еще хуже? Может быть, поведение Иванушки Дурачка, не торопящегося слезать с печи и уничтожать зло, в какой то степени и является той непостижимой высшей мудростью? Сказка ложь, да в ней намек! А в русских сказках зло изживает само себя, добро же терпеливо, неагрессивно и даже пассивно.

Активность же Россия могла бы проявить в генерации новых идей и в консолидации традиционных сил с целью создания здорового планетарного общества на основе симбиоза традиционных культур. Для этого не столько нужна эффективная экономика, высокий уровень жизни и сильная армия. Для этого, прежде всего, нужен авторитет и признание. Поэтому России, в первую очередь, необходимо позаботиться о восстановлении подорванного за последние десятилетия авторитета.

Планетарному обществу не нужна вторая Америка - такой нагрузки наша биосфера просто не выдержит. Ему нужна духовно возрожденная Россия, ему нужны новые духовные лидеры, ему нужны новые Достоевские! И возрождая свою духовную самобытность, России не следует отгораживаться от остального мира новым занавесом. Нужно расширять окно в Европу и при этом не следует заколачивать ворота в Азию – духовную родину России. Если России удастся надежно замостить пропасть между этими двумя полюсами, Европой и Азией, и гармонизировать их, то они перестанут быть антагонистически противоположными и этим самым будет положен фундамент в создании нового симбиотического планетарного общества.

Умничка

Уважаемая коллега! Споткнувшись о махрово-мракобесный оборот насчёт "убогости теории Дарвина" и лепет насчет каких-то там ханаанских идей
поняла, что автор не Вы. Материал, откуда Вы взяли этот текст, нашелся легко - http://www.imperativ.net/imp9/almend3.html. Как и его автор , чья национальная, социальная принадлежность и текущий род занятий многое проясняет.

Артур Альмендингер - немец, эмигрировавший из родного Павлодара в ФРГ по "немецкой квоте". Живет в городе Карлсруэ, в Германии: http://www.uebersetzer.eu/karlsruhe-...mendinger.html

В резюме Альмендингера (я его приложила) никакой связи с философскими науками не усматривается. Обычный технический переводчик решил поразмышлять на свободную тему, намешав весьма густой винегрет.

Что-то кому-то у Альмендингера может показаться бальзамом на душу - но это лишь куски, фрагменты... Общей идеи, кроме того, что "России надо..." я как-то у этого немца не просматриваю. Да мы и без этих подсказок сами знаем, что надо! Вопрос только - как?

Вот уж действительно, по Салтыкову-Щедрину - "между стерлядью и водочкой поразмышлять о конституции." Поймите меня правильно - я не против того, чтобы не-философы философствовали. От простого, малообразованного человека иной раз можно услышать очень дельные суждения.

Но когда заводят речь об "убогости теории Дарвина" - на этом терпение иссякает. Убога не теория, а ее критики. Они ж даже фамилии Ламарк не знают! Не говоря о русской школе эволюционистов: Кавелин, Ковалевский...

Вы согласны, коллега, что альтернативой эволюционизму является диффузионизм? Ратцель и другие. Что спор далеко не решен - как возникают цивилизации - параллельно, или в порядке расхождения "культурных кругов" (Kulturkreise)?

Сколько пиара идёт вокруг тасийской культуры и находов черепков в Палестине. Туристы валом валят. И их убеждают - вот отсюда, с земли Израильской пошла цивилизация. Где горшки, там и земледелие, так считается.

Но вот назло им советские, а потом китайские и японские ученые доказали, что наиболее ранняя керамика появилась на Дальнем Востоке, откуда потом дошла до Европы и северной Африки. Миф об Эдеме в Палестине опровергнут.

Я с уважением отношусь попыткам энтузиастов типа Альмендингера вставить свои пять сестерциев в мировую науку. И очень жаль, когда они срываются на таких мелочах. Заимствуя те утверждения, которые вроде самые ходкие и рыночные, на слуху. Но при этом подрывая всю научную основу своих компиляций.

Вложения

resume_russian.pdf (133.1 Кб, 357 просмотров)

Свапнешвари

Вы умничка! И ник Ваш соответствует. Спасибо за развернутый комментарий, но Вы так сразу убили интригу...

Умничка

Не виноватая я )))))
Но ведь тему-то Вы прекрасную задали! И надеюсь, что не совсем испортила Ваш замысел.

На самом деле о распространении керамики я узнала только на прошлой неделе. От одного хабаровчанина, на развалинах Эфеса... Только что оттуда вернулась. Он мне назвал книгу - даю из неё иллюстрацию распространения керамики по всему миру. Вот её выходные данные:

Peter Jordan, Marek Zvelebil. Ceramics Before Farming: The Dispersal of Pottery Among Prehistoric Eurasian Hunter-Gatherers. Left Coast Press, 2009.



В этой настоящей "западной" и 100% научной книге радует обилие наших, советских фамилий. Павел Долуханов, Андрей Мазуркевич, Анвар Шукуров, Наталья Чаиркина, Любовь Косинская, Ирина Жущиковская... Только в этих случаях действительно можно и нужно кричать - "Россия, вперёд!" А не развалясь за пивком перед телевизором в роли "болельщика" за иностранцев, которые сегодня здесь, а завтра там, в команде соперников.

Миниатюры

 

Свапнешвари

Наоборот, я получила огромное удовольствие от Вашего комментария! Спасибо за интересную информацию. Соглашусь, что наших соотечественников не часто цитируют в западной науке. Вообще, говоря об истории человеческой цивилизации, только сегодня, благодаря соединению нескольких наук начала приоткрываться истина. В западной научной прессе часто можно встретить необоснованные гипотезы и околонаучные рассуждения. Вчера смотрела по каналу Культура научно-популярный сериал о происхождении жизни на Земле. Несколько раз вздрогнула, когда услышала из уст комментирующего кадры человека жуткую путаницу об обитателях разных геологических эпох.

Умничка

Цитировать-то еще куда ни шло. Индекс Хирша тоже стараются себе накрутить теперь - есть методики.
Но в этой книге всё гораздо круче. Наши - не просто "цитируемые", они - полноправные соавторы книги! Авторы разделов!

Вот почему я не удержалась, и завопила "Россия, вперёд" !

Миниатюры

 

Свапнешвари

А я думала, что фон Браун создавал "Сатурн 5" и реализовал при жизни свою мечту добраться до Луны...