Для нашего Старого я, характерна Лож и искажение в угоду своего мифа фактов
Возьмем вот эту фотографию
Этот снимок сделан через 15 лет после описанных событий
Цитата:
В кабинете А.Н.Туполева, 50-е годы. Слева направо: Д.С.Марков, А.М.Черемухин, А.Н.Туполев, А.А.Архангельский, С.М.Егер
|
А вот разоблачение "Везувия старания " нашего эрудита и добро хода по натягивания Кривды на Правду!
Туполев А.Н. - арест
Шла вторая половина 1937 г. Главный инженер ГУАП был полон творческих замыслов... Вечером 21 октября 1937 г. в кабинет Туполева в здании ГУАП на площади Ногина вошли люди в штатском. Ведомство Берии обнаружило и "обезвредило" очередного "врага народа". Над страной понесся неслышный для людей и тем более страшный для их судеб похоронный звон ночных звонков. А.Н. Туполева арестовали в октябре 1937 г. в ЦАГИ, в директорском кабинете. Теперь там восседал Кутепов. В обвинительном заключении, датированном январем 1940 г., указано, что Туполев "возглавлял антисоветскую вредительскую организацию в авиационной промышленности, проводил вредительскую и диверсионную работу в области самолетостроения и занимался шпионажем в пользу Франции". В мае 1940 г. Военная коллегия Верховного суда СССР заочно вынесла ему обвинительный приговор, определив меру наказания в соответствии с предварительным решением комиссии в составе Берии , Панкратьева и Ульриха , - 15 лет исправительно- трудовых лагерей с конфискацией имущества и поражением в правах на 5 лет. Еще до вынесения приговора, в феврале 1939 г., А.Н. Туполева перевели из Бутырской тюрьмы в Особое техническое бюро при НКВД СССР , находившееся в помещении бывшей трудкоммуны ОГПУ в Болшево. Имя Туполева исчезло из авиационной лексики страны, Оказалось, что в СССР как бы и не было самолетов, известных миллионам людей по обозначению "АНТ". Вместо них стали говорить о самолетах с аббревиатурой ЦАГИ: ЦАГИ-25, ЦАГИ-4()... Вскоре вал беззаконий 1937 - 38 гг. разметал не только КБ А.Н. Туполева , но практически всю авиационную промышленность. Из числа руководящих работников КБ Туполева по непонятной причине не были арестованы считанные единицы, среди них А. А. Архангельский , П. О. Сухой , И.Ф.Незваль . Зная о судьбе товарищей, они еженощно ожидали своей очереди. Туполев провел в Бутырской тюрьме около года. После того, как он стал давать нужные показания и признался в том, чего никогда не делал, но на чем настаивали тюремщики, допросы прекратились. Вскоре ему предложили работать по специальности в спецтюрьме вместо того, чтобы отбывать положенный срок в исправительно- трудовом лагере. Последнее для Туполева с его больными легкими было равнозначно смертному приговору. Предложение о работе не было чем-то совершенно неожиданным. Все авиационные работники знали об удачном, с точки зрения ГПУ, опыте работы спецтюрьмы ЦКБ-39 . Подумав, Андрей Николаевич дал согласие, но при одном условии. Вдумайтесь в это, люди! Вынужденный признаться в не совершенной им измене Родине, оболганный тюремщиками, абсолютно беззащитный и бесправный перед нелюдями человек ставит условие. И знает: ставка - жизнь. Примут - может, останется жив, не примут - верная гибель.. Он сказал, что приступит к работе только в том случае, если убедится, что его жена Юлия Николаевна не в заключении, а его дети, дочь Юлия и сын Алексей , не лишены матери, а находятся под ее опекой. Поэтому он начнет работать только после получения от нее подробной записки (именно "записки", а не письма - в тюрьмах писем не получали). Беспокойство Туполева было не напрасным. Юлия Николаевна была-таки арестована . По счастью, условие строптивого арестанта было принято. Юлия Николаевна была освобождена, Туполев получил от нее записку и согласился приступить к работе.
Туполев А.Н. в Болшевской шарашке
Дальнейшие события будут изложены по воспоминаниям Александра Петровича Алимова (он был их свидетелем), хранящимся в фондах Научно-мемориального музея Н. Е. Жуковского . Под Москвой, на территории бывшей Болшевской трудовой колонии успешно функционировала, неведомая тем, кому не положено знать, спецтюрьма. В ней уже закончили свои аванпроекты конструкторские бригады В. М. Петлякова и В. М, Мясищева .
Для их реализации требовался станочный парк. Поэтому конструкторов перевезли в Москву, в здание КОСОС . Но свято место пусто не бывает. Вместо них в Болшево прибыла группа Р.Л. Бартини и принялась за работу. Помимо авиационников, в тюрьме трудились арестанты и других специальностей: корабелы, подводники, артиллеристы.
Территория "Болшево" занимала достаточно большой лесной массив, огороженный глухим забором с колючей проволокой. В зоне имелось три барака, В первом, спальном бараке ночевали заключенные и находилась охрана. Второй - занимала кухня-столовая. Большой третий барак был оборудован столами и чертежными досками. К осени 1938 г. в "Болшево" был доставлен в "черном вороне" арестант Туполев. О его приезде было известно заранее, и староста барака Алимов в преддверии холодов подготовил ему койку около печки, Судьбе было угодно, чтобы Алимов и Туполев встречались чуть раньше в несколько иной обстановке - на приемах-банкетах по случаю выдающегося перелета на самолете АНТ-25 сначала в Наркомтяжпроме, а затем и в Кремле.
Встретив Туполева, одетого в макинтош, с сидором в руке, Алимов взял сидор и повел Туполева в "спальню". Андрей Николаевич достал из сидора пайку черного хлеба; в ней было сделано углубление, в котором лежали кусочки сахара и маргарин. Андрей Николаевич разрешил выбросить свои бутырские запасы только после заверений Алимова, что "здесь кормят не в пример лучше, чем в Бутырках, и такого есть никто не станет".
Вскоре работы по проекту Бартини были прекращены, и все стали заниматься заданием, полученным Туполевым от самого Берии . Речь шла ни много ни мало о постройке четырехмоторного пикирующего бомбардировщика для уничтожения "врага в его логове". Имелась в виду фашистская Германия, дело было еще до рукопожатия Риббентропа с Молотовым и обмена поздравительными телеграммами между Гитлером и Сталиным. Задание было практически невыполнимым. Для конструктора А.Н. Туполева это было очевидно. Ни в одной стране мира такой монстр создан не был. Но сразу сказать всесильному сатрапу, что проектировать такой самолет бессмысленно, означало только одно - вся авиационная группа будет разогнана по тюрьмам и лагерям.
Перед тем, как начать выполнение задания Берии , Туполев запрашивает чертежи своего четырехмоторного бомбардировщика ТБ-7 . Комплект чертежей доставляют в Бутырки, куда привозят и Туполева. После их просмотра, восстановив в памяти работу пятилетней давности, он возвращается в Болшево. Группа приступает к первым расчетам. Во дворе в натуральную величину начинают сколачивать макет. Но у всех тяжело на душе. Создание пикирующего четырехмоторного самолета - нереально; технически страна к этому не готова. Когда это поймет даже Берия, их снова обвинят в саботаже и вредительстве и уж тут без ГУЛАГ не обойдется. И болшевцы готовятся к неравной схватке с всесильным наркомом.
Туполев и его "мозговой центр" - А. И. Некрасов, Р. Л. Бартини, С. М. Егер, А. В. Надашкевич, Ю. В. Коренев, П. И. Вальтер, Г. С. Френкель - готовят для Берии докладную, в которой обосновывают не только сложность выполнения заданного проекта, но и неэффективность такой машины в боевой обстановке. В ней же излагается вариант Туполева: создание двухмоторного фронтового пикирующего бомбардировщика. Здесь все проникнуто здравым смыслом, заботой о безопасности Родины. Арестант Туполев уверен, что в его ТБ-7 , взлетевшем в 1936 г., все еще имеются возможности дальнейшего развития, что этот самолет сможет наносить мощные бомбовые удары по агрессору, по его тылам. А вот фронтовой скоростной бомбардировшик СБ , взлетевший впервые в 34-м, требует уже замены. В случае военного конфликта пехоте потребуется именно такая, но отвечающая сегодняшнему уровню техники машина, способная взламывать укрепленные районы, не боящаяся атак истребителей.
Выслушав в своем кабинете на Лубянке доклад Туполева, Берия разгневался. Вероятно, он уже сообщил Сталину о четырехмоторном чудо- самолете. Но Туполеву некуда было отступать, ему нужна была только победа, то есть отмена абсурдного задания и получение разрешения о начале работ над проектом двухмоторного самолета. Мы не сможем никогда узнать, чего это стоило Андрею Николаевичу, но в Болшево он вернулся со щитом. Началась работа по новому заданию.
Работали шесть дней в неделю по 10 часов. Воскресенье было днем отдыха. Жизнь везде пробивает себе дорогу, даже в тюрьме. Арестанты попросили у администрации патефон и домино. Стало веселее в часы досуга. Затем возникла мысль своими силами изготовить струнные музыкальные инструменты. Разрешение было получено. На деньги заключенных были куплены металлические детали и струны. Вскоре зазвучали гитары, балалайки, мандолина, сделанные из полуторамиллиметровой фанеры. Андрей Николаевич любил выступления тюремного оркестра, иногда слушал патефон, но в домино не играл. Один раз в два месяца разрешалось свидание с родными , на которое можно было пригласить двух человек. Составлялась предварительная заявка, в которой указывалась степень родства. Свидания проходили в особой комнате в Бутырской тюрьме , куда привозили счастливцев. В ноябре 1938 г, в Болшево за сплошным забором с колючей проволокой было скромно отмечено 50-летие Туполева А.Н. , создателя советского цельнометаллического самолетостроения. На деньги зеков завхоз купил к столу яблоки апорт.
Работа продвигалась быстро. Для всякого рода докладов Туполева часто возили в Москву к Берии. Однажды товарищи попросили его поговорить в высоких сферах об улучшении питания и о плачевном положении дел с папиросами. При очередной встрече с шефом НКВД Туполев после доклада стал класть в свои карманы папиросы, в изобилии лежавшие на столе. Берия удивился, так как знал, что Туполев не курит, и спросил, зачем он это делает. Андрей Николаевич сказал, что с куревом у его работников затруднения, да и кормить стали плохо. Тут же был вызван "чин", которому приказали всех обеспечить папиросами по индивидуальному выбору и "кормить как в ресторане". На другой же день староста Алимов составлял список курильщиков. Его возглавил некурящий Туполев, заказавший для раздаривания "Герцеговину Флор". На ней же остановил свой выбор Алимов, но для себя. Член-корреспондент АН А. И. Некрасов попросил "Казбек", остальные - "Беломор". Когда болшевский руководитель НКВД узнал, что ему приказано кормить своих подопечных "как в ресторане", то очень расстроился.
"Ну где я для вас возьму такого повара?" - говорил он Туполеву. "Ваша власть, арестуйте лучшего из "Националя" - и сюда", - посоветовал Андрей Николаевич. Повар экстра-класса остался, конечно, на своем месте, но кормить стали много лучше. Движения было мало, питание хорошее - все стали полнеть. Алимов предложил делать физзарядку. Подъем был в 8 часов для всех. По просьбе Алимова, дежурный охранник будил его в 7 часов 40 минут, он поднимал остальных и выводил во двор для вольных упражнений на свежем воздухе. Заканчивались они бегом, Иногда в зарядке принимал участие и Андрей Николаевич. Но бег он заменял ходьбой. Банный день проводился в Бутырках. Это было для начальства очень хлопотно. Ехать далеко, надо 2 - 3 "черных ворона", так как в одну машину загружалось всего 20 - 30 человек. Для упрощения дела стали три раза в месяц в мужской день арендовать Болшевскую баню. Возили, конечно, тоже на "воронках", но зато близко. Мальчишки, вспоминает Алимов, всегда как-то узнавали об их приезде, собирались поодаль и кричали: "Зуликов привезли!"
Наконец наступила стадия строительства деревянного макета двухмоторного бомбардировщика в натуральную величину. За отсутствием подходящего помещения пришлось это делать под открытым небом. Неожиданно, когда макет был уже практически готов, поступила команда начальника ЦКБ-29 Г. Я. Кутепова - немедленно разобрать. Туполев отправился выяснять в чем дело. Оказалось, что, пролетая над территорией колонии, летчики заметили макет и приняли его за самолет. Естественно, они решили, что произошла авиационная катастрофа - еще бы, самолет в лесу! - и сообщили об этом начальству. Чтобы исключить подобные случаи в дальнейшем, Кутепов и приказал разобрать макет.
Андрей Николаевич разъяснил, что делать этого ни в коем случае нельзя, и предложил укрыть макет чем-нибудь сверху. Очень быстро доставили брезент, который и скрыл деревянную машину от зорких глаз летчиков. Настало время, когда болшевцы уже не могли справляться с работой. Требовались люди, помещение; надвигались цеховые работы.
Из замечаний наших читателей:
2012-01-13 22:52:33 Владимир. Так где же фактически была эта шарашка. На территории трудкоммуны таких зданий нет. Видимо она была в другом месте. А вот где? Некоторые говорят, что там, между проспектом Королева и железной дорогой, где под железной дорогой прокол, для прохода в Комитетский лес. Другие указывают на место, за забором ДСК и последним домом-книжкой, где сейчас здание городской полиции. Кто скажет?
---
См также ЦКБ-29: собственно тюрьма Часов, ни наручных, ни настенных, обитатели спецтюрьмы не имели -не положено. Будили их в семь утра. С восьми до девяти - завтрак: каша с маслом, кефир, колбаса, чай, кофе с молоком, затем до часу дня - работа. После обеда, состоявшего из двух горячих блюд и компота из сухофруктов, -снова работа с двух до восьми. В восемь вечера - ужин: горячее блюдо, кефир, чай. Потом свободное время до одиннадцати часов, после чего в спальнях в отличие от тюрем, где свет не выключался, гасили свет.
Каждый СТО имел свои спальни. Они различались по фамилиям старост, отвечавших за соблюдение установленных правил внутреннего распорядка. Туполевцев разместили в четырех помещениях. Спальня, где стояли койка и тумбочка А. Н. Туполева, а старостой был А.П.Алимов , занимала Дубовый зал на 6 этаже с балконом (естественно, зарешеченным), выходящим на Дворцовый мост реки Яузы. В свое время зал по замыслу А. Н. Туполева предназначался для разного рода совещаний, для приема иностранных авиационных делегаций. Теперь он стал камерой для своего создателя и его соратников.
Кормили сытно и вкусно. Кроме того, в тюрьме был небольшой магазин, где разрешалось раз в неделю покупать на деньги, переданные родственниками в канцелярию Бутырской тюрьмы, папиросы, конфеты, мыло, одеколон, лезвия для бритья. Три раза в месяц заключенных водили в душ.
Имелась прекрасная библиотека художественной литературы, составленная в основном из конфискованных книг. Встречались издания с экслибрисами "Из книг Бухарина" или "Из собрания Рыкова". По словам Л.Л. Кербера, отец предпочитал фантастику. Он любил и стихи - с детства сохранял интерес к поэзии -и даже переписывал некоторые из них. Хорошим подспорьем в работе служила и отличная техническая библиотека. Л.Л. Кербер вспоминал, что библиотекарь Фатима Ростанаева поражалась высокой культуре своих читателей. Все заключенные имели высшее образование, многие знали иностранные языки, а некоторые даже по два, интересовались иностранными журналами.
В дневные часы шла напряженная работа во всех спецтехотделах. В свободное вечернее время зеки могли погулять и полюбоваться панорамой Москвы. Для этой цели на крыше, над спальнями была сооружена большая клетка. Среди зеков она носила хотя и обидное, но справедливое название - "обезъянник". Стало проще с банным днем. После ухода рабочих "контингент", как называли заключенных, в сопровождении охраны, по расписанию посещал цеховые душевые.
Одной из главных для разговоров на досуге была тема дома и семьи. Рассказывали друг другу, кто где жил, куда ездил на дачу, как росли дети, вспоминали их первые слова и набитые шишки. Вечернее "свободное время" истосковавшиеся по работе конструкторы превращали в технические совещания. Группировались вокруг А.Н. Туполева, обычно сидевшего на своей койке в дубовом зале, доставали из-под кровати лист фанеры, поскольку во избежание утечки информации бумага в спальнях была запрещена, и погружались в творчество. Охрана вечером сюда не заходила и можно было свободно общаться, обмениваться мнениями. В другое время суток охранники постоянно курсировали как внутри, так и вне КБ, патрулируя входы и выходы, прогуливаясь по улице Радио и набережной Яузы под окнами здания КОСОС. И все-таки некоторые возможности для связи с внешним миром имелись. Помимо вольнонаемных, большинство которых видели в заключенных не "врагов народа", а пострадавших и старались чем-то помочь, в работе участвовали консультанты - работники различных предприятий. Эти люди нередко исполняли роль "почтовых курьеров". Через них иногда удавалось передать короткую записочку домой и получить ответ. Таким добрым посредником между нашей семьей и отцом был П.В. Флеров , верный друг отца еще с институтских времен. Мама с улыбкой вспоминала, как Петр Васильевич приходил к нам домой, снимал ботинок и извлекал немного помятую, но такую дорогую и долгожданную записку отца. В обмен забирал записку для него. В январе 1941 г. отец переслал с Флеровым в подарок маме и бабушке два маленьких целлулоидных блокнота с обложками, сделанными из пластмассы. На одной он нацарапал силуэт яхты "Маяна" - напоминание о юности, Одессе, о море и любви, на другой - журавля, вылетающего из гнезда на волю, как символ надежды на освобождение. Оба эти блокнота находятся теперь в домашнем музее отца.
