Брежнев и мы
В этом декабре вспоминали Брежнева по случаю его стодесятилетия. Десять лет назад, к столетнему юбилею, фигура Брежнева представлялась в презрительно-издевательском стиле. Помню, был фильм, где Леонид Ильич был представлен в виде в конец разложившегося старика, ни к чему не годного. Сегодня, по прошествии десятилетия, стиль радикально изменился. Сегодня преобладает ностальгически-похвальное отношение к Брежневу. Пробивает дорогу идея: Застой был не застоем, а был золотым веком, вершиной советской (и российской) жизни. Всё было, как надо – надёжно и гарантировано, а Советский Союз был неоспоримо великой державой.
Несколько лет назад я случайно оказалась в местном отделении одной из партий. Мы разговорились, и один из тамошних функционеров сказал как о давно решённом и очевидном: вот-де при Брежневе всё было изобретено и налажено, а нам надо просто взять и вернуться к той системе, и всё будет в порядке.
Разумеется, вернуться в прошлое никому ни разу не удавалось, но важно отношение к этому прошлому. Оно влияет на настоящее. Иногда влияет опасно и разрушительно. В 90-е был страшно популярен фильм «Россия, которую мы потеряли»: всё было так хорошо при царе, а потом пришли невесть откуда злые большевики и всё испортили. Сегодня на роль «России, которую мы потеряли» активно пробуется брежневская эпоха. И это потенциально очень опасно. Брежневскую эпоху надо изучать и осмыслять, потому что многие, если не все уродства наших дней растут оттуда.
Однако прежде, чем говорить об эпохе, немного о самом Брежневе. Ничего дурного я о нём сказать не могу. Он упорно трудился, честно воевал. Что подхалимы представили его едва не творцом Победы и одновременно гением всех наук и искусств – это не имеет отношения к реальности. Можно его упрекнуть, что не остановил подхалимов, но всё-таки мелкое стариковское тщеславие не такой уж страшный порок, бывают и похуже. Подогревалось он подхалимами. Помню, на его 70-летия ВСЕ заметные литераторы отметились статейками на тему «Брежнев в моей судьбе». А С.Михалков, умеющий талантливо формулировать текущие начальственные предписания и руководящие указания, писал о 25-м съезде КПСС:
«У меня перед глазами
Зал Кремлевского дворца.
Выступает перед нами
Человек с душой бойца.
Человек партийной чести,
Он не раз бывал в бою
И вошел со мною вместе
В биографию мою.
Мы следим за каждым словом,
И доклад его таков,
Что ему внимать готовы
Люди всех материков,
Люди разных поколений
Всех народов, наций, рас...
Что сказать мне юной смене?
Был бы жив великий Ленин,
Ленин был бы горд за нас!
ЛЕНИН
С НАМИ
И СЕЙЧАС!».
Брежнев был хорошим руководителем, организатором реального дела. Он руководил восстановление разрушенного войной Запорожья, где его уважают и любят до сих пор. Моя свекровь никогда не разрешала плохо говорить о Л.И. именно за его заслуги в восстановлении Запорожья. Она девочкой вернулась из эвакуации в Запорожье на развалины, а через пять лет семья въехала в благоустроенную квартиру. Это при том, что первыми восстанавливали заводы. (Отец её был мастером на Запорожстали). Потому речь не о Брежневе – речь об эпохе.
Эпоха Брежнева – была временем разложения социализма, его ниспадающим отрезком. Часто спорят: одни говорят «разложение», а другие «высшее достижение». На самом деле тут нет противоречия: разложение и падение почти всегда начинается тогда, когда ничто этого вроде не предвещает, и всё идёт прекрасно. Точно так происходит и в жизни деловых предприятий, и в маленькой человеческой жизни: скольжение вниз начинается с трудно завоёванной вершины. Вполне вероятно, что такова судьба Америки, и вообще Запада.
Мне кажется, универсальной причиной, по которой начинается падение, - это религиозный кризис. Под религией я разумею систему верований (собственно религиозных, идеологических, атеистических – любых), которыми руководствуется общество в своей жизни. Они должны своевременно обновляться, общество должно получить новую идею, которая бы осветила «жизни мышью беготню» и повела вперёд. При Сталине такая идея была – это строительство социализма, нового, доселе невиданного справедливого общества, общества братства и общего дружного труда на благо всех. Там, за границей – волчьи законы капитализма, а у нас – всё по-другому. Это была вдохновляющая идея. Она создала советское общество, как некогда протестантизм – послужил религиозной опорой капитализма.
И её, советскую идею, уничтожили своими руками. При Хрущёве было объявлено, что цель нашего движения – это, по сути дела, стать как все. Одновременно сказали, что целью внешней политики является мирное сосуществование со всеми странами. Коммунизм, как сформулировал сам Хрущёв в каком-то своём выступлении, это «блины с маслом и со сметаной». Сказано столь же смачно, сколь и разрушительно. Разрушительно потому, что выиграть на потребительском поле нашей стране никогда не светило. Это убедительно показал Андрей Паршев. При этом, безусловно, достойный современный комфорт и благосостояние можно сделать доступным всем, но нельзя было превращать это в цель.
Хрущёв со своими «блинами» просидел не так уж долго, и в 1964 г. началось новое царствование. Особо завиральные идеи, касающиеся армии, сельского хозяйства, были отменены или поправлены, но никакого нового верования, новой идеи, новой путеводной звезды – не возникло. Более того, на каждом съезде повторялось, что рост благосостояния народа – высшая цель политики партии. Вполне возможно, наверху никто и не осознавал необходимости новых верований. Новый мост, новая фабрика, новая ракета – это да, это дело, а верование – что в нём? Обойдёмся и со старым.
Говорят, что тогда была сплошная идеологическая накачка. Мне это кажется неверным. Да, издавались журналы и газеты, трындело радио и телевизор, но всё это делалось ритуально и машинально: ничего нового, «вкусного», волнующего, завлекательного – не было. Всё это была ритуальная жвачка, изжёванная до несъедобных целлюлозных волокон. Любопытно, что «на идеологию» в партийных и комсомольских организациях бросали тех, кто ни на что конкретное не способен.
Вполне возможно, такое положение объясняется тем, что менеджер и идеолог – это совершенно разные психотипы, отчасти непонятные и чуждые друг другу. Сейчас, когда распространилась соционика (учение о психотипах) – это становится совершенно ясно. Так вот в партийно-хозяйственных кругах, по-видимому ценились и выдвигались менеджеры по психотипу. А идеологи – так, по остаточному принципу.
Идейным светочем и стержнем брежневской поры стали те самые «блины с маслом и сметаной». Говорят, что в те времена много врали. Мне так не кажется: сейчас врут не меньше, а уж как врут западные СМИ – нам и не снилось. Дело не во вранье фактическом, а скорее в разнотыке между идеологией провозглашаемой и – подразумеваемой. Что-то машинально бубнили о коммунизме, а подразумевалось почти что бухаринское «Обогащайтесь!». И народ понял и подхватил подразумеваемое. Сложился глубоко бытовой, обывательский стиль жизни.
На первые места в жизни вышли «не кочегары и не плотники», а – официанты и буфетчицы – не создатели, а распределители жизненных благ. Люди хотели получить их «здесь и сейчас», не дожидаясь коммунизма, в который никто не верил. Не то, что в нём разуверились, просто как-то обронили по дороге к собственному уютному гнёздышку.
У моей подруги была соседка – буфетчица тётя Нина. Буфетчица сколотила некоторое состояние путём мелких мошенничеств – недолива того, недовложения сего… И накупила себе ваз и ковров. «Приду с работы, сяду на диван, под ногами – ковёр, на стенке – вазы. И сижу себе, девочки, - ну как королева!» - делилась своими жизненными достижениями тётя Нина.
А ещё почему-то было принято приобретать – «брюлики», т.е. бриллианты. Хоть малюсенькие, но настоящие. Бриллианты вообще крайне редко бывают красивыми, для этого они должны быть заметными, т.е. большими, в 2-3 карата, не меньше, но в те времена об этом, понятно, и речи не было. Тогдашние «брюлики» были скорее неким символом высшей жизни, чем настоящим богатством или даже украшением. Но мода на них была. Все удачливые продавщицы стояли за прилавком в бриллиантах. Уже в 90-е годы, когда мы создавали совместное предприятие, куда входила тульская овощебаза. На этой почве я познакомилась с директриссой овощебазы и её подручными. Все дамы предстали с красным маникюром и с бриллиантами в ушах и на руках. И напомнили мне далёкую юность. В бриллиантовой гонке я, по правде сказать, не участвовала: как-то не интересовалась, просто не нравилось. Я предпочитала уральские самоцветы, которые тоже, по странности, было не так-то просто купить. А вот что нравилось очень – это кожаные изделия, появившиеся на рубеже 70-х и 80-х.
Жизненные достижения оценивались по уровню упакованности модными штучками. Помню, была какая-то молодёжная повесть, название и автора которой я не помню, где герой говорит: «Плохо одетые родители для детей не убедительны». Наверное, это был отрицательный герой, но его отношение к делу овладевало массами.
Вот такой сформировался стиль.
Стиль отдыха, частной маленькой жизни, быта, жизнеустройства. Помните, у Маяковского: «Я желаю, очень просто, отдохнуть у этой речки». Вся жизнь стала обывательской, она была заточена на создание своего маленького уютика. Отсюда возник культ ширпотреба. А поскольку западный ширпотреб был неизмеримо лучше нашего, то естественным образом возник культ ширпотреба западного.
Следующий переход: от культа западного ширпотреба – к культу Запада как такового – произошёл легко и естественно. Т.е. цепочка была такая: вакуум идей – обывательский стиль – культ ширпотреба – культ западного ширпотреба – культ Запада – плавная сдача всех позиций.
Западный ширпотреб именно при Брежневе стал предметом культа. Он, действительно, был очень хорошего качества. То, что закупалось на Западе и попадало в незначительных количествах в наши магазины, было, в самом деле, добротным. К тому же тогда производство ещё не наладились переносить в страны третьего мира, и итальянские туфли были на самом деле итальянскими. И кожа выделывалась в Италии… Это я видела уже в 90-х годах в Венето: целые деревни тачают ботинки, а над другой деревней стоит стойкий (и довольно противный) запах кожевенного производства. Именно в брежневские времена сложился тот исступлённый культ всего западного, который и заставил нас всех за редким исключением встретить крах своей страны с необъяснимым на посторонний взгляд равнодушием, а во многих случаях даже с восторгом. Обыватель ведь способен «судить не выше сапога», а сапоги, даже финские, не особо изящные, были гораздо лучше наших. Вот так и продали право первородства за чечевичную похлёбку…
Даже не за похлёбку, а за обещание похлёбки, за мечту о ней. Да, было предательство в верхах, но в том-то и штука, что оно – плод общего жизненного стиля. Верхов и низов.
Брежневская пора была временем гигантского жизнеустроительства. Каждый на своём месте и в меру возможности что-то тянул в свою норку. Нет, не воровал – это естественным образом укоренилось позднее – просто организовывал, «доставал». Люди обменивались услугами, руководящие отцы непрерывно устраивали детей на тёплые местечки. Эта деятельность была едва не важнее служебной. Под молодую поросль создавались кафедры и отделы, их проталкивали за границу в посольства и торгпредства. Мне кажется, что и приватизацию-то придумали, чтобы уж навсегда решить проблему жизнеустройства детей: раздать им по банку или корпорации – и можно помирать спокойно.
В чём поучение брежневской эпохи? Когда-то тов. Сталин, по преданию, говорил своим сотрудникам: «Нам без теории – смерть». Как в воду глядел: смерть и оказалась. Дело даже не столько в теории, сколько в идеологии, в цели, во вдохновляющей идее. Разумеется, необходимо было объективное, научное знание о нашем обществе. Его не просто не было, а даже никто и не озаботился, чтобы оно появилось. И было это при тысячах обществоведов, всяких там Академиях общественных наук при ЦК КПСС и всём прочем.
Жизнь прочна, если базируется на крепкой вере. Вырождается вера – вырождается жизнь. Она мельчает, становится обывательской – и дальше можно брать голыми руками. Что и произошло. Таков был объективный итог этого царствования.
http://zavtra.ru/blogs/brezhnev_i_mi
Именно такие "сравнители" начинают искать "нестыковки" в историях подвигов наших Героев. Под "соусом" некоей исторической "справедливости", граждане элементарно кощунствуют над народной памятью. И объяснить им ничего ( обычным способом) невозможно.
