cherry

О, да вековая друкарня
успокоительных сказочек для потребляев СВ и содержанцев.
Одна из них - дебильная алилуйя Фукуямы.
И щас лишь ржут над тем кретином.

__________________

Опасайся мечтов - сбываются, заразы.

Леонид Ильич™

Учение это не теория. Это набор суждений некоторого лица.
Учение Маркса неверно, потому что бессильно.
Оно не обладает предсказательной силой.
Ни один экономист, финансист или предприниматель не может успешно действовать на основании теорий Маркса.
Он получит убытки или разорится.

В вопросу о верности теории ваши бажания отношения не имеют.

Жаль что ты не читал Маркса, милый клоун. Нет этого у Маркса. Он жил и работал до эпохи монополистического капитализма. И не создал теории кризисов.

К чему эти отмазки?
Учение Маркса якобы всесильно, потому что верно, но предсказания Маркса не сбылись, потому что "грабили колонии, потом растаскивали СССР". А потом еще какую-отмазку придумаете.

__________________
_________________
Антисемитизм — это социализм дураков и невежд. (Август Бебель, 1893 г.)

cherry

1. Дребедень о словах.

2. Глупость.

3. Типовой либерный кретинизм.
Учение Маркса не только:
- предсказало тотальную гибель капа,
кой щас и рушится на наши головы,
- раскрыв базовую причину этого самоуничтожения*:
ЧС, фурии частного интереса, но и
- указало условие спасения: уничтожение ЧС (Манифест 1848) .

4. Бред дебильный.
в 20-м веке Россия-СССР
обязана именно теории Маркса
беспримерным в истории триумфом .
Другое дело что это - не теория перехода в социализм**.

5. Чушь убогая, бездарная.
Убыток - категория ЧС и ТДО - тотальной про... .
Тогда как социализм - план, ОГАС, тотальный учёт и контроль.

....................

* Вместе, увы, с цивилизацией и человечеством.
Если не сумеют похоронить кап до того.

** Сталин : без теории нам смерть.
Она и стряслась.

__________________

Опасайся мечтов - сбываются, заразы.

cherry

О-о-о,
как запели
соратнички СВ-потребляев: бажання, типа.
Эх-ма,
кабы ещё так,
прохиндеи малахольные.

А то ведь - императив Манифеста КП 1848, или-или:
- либо Род Гомо его исполнит,
- либо сгинет , как мамонты с динозаврами.

Только неизмеримо
ужаснее и позорнее, ибо вполне осознанно.
Не уничтожив во-время кулаков, потребляев, либералов и прочих бандер.

__________________

Опасайся мечтов - сбываются, заразы.

cherry

Да ладно , ЛИ.,
так врать-то совсем уж по-дурному.

1. Чушь паясная.

2. Брехня наглая (дебильная?).

3. О-о-о,
кабы только кризиса

Так что, в чём-то Вы, ЛИ, правы: то не просто теория кризиса ,
а целый научный кап-апокалипсис.

__________________

Опасайся мечтов - сбываются, заразы.

cherry

1. Всесильно, и потому всё сбывается.

2. Грабили и продолжают. В т.ч. и наш газ за бесценок .

3. Так пинды же и придумывают себе отмазки для грабежа :
натравливают, к примеру, зелёных бандер на Донбасс.

__________________

Опасайся мечтов - сбываются, заразы.

cherry

Вот так
Спящий Бидон
следует директиве Маркса

__________________

Опасайся мечтов - сбываются, заразы.

шерри

Politeconomics
Отрывок из книги
Пол Мейсон Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему


Действие происходит в Кентиш-Таун, в Лондоне, в феврале 1858 года, примерно в четыре часа утра. Маркс по-прежнему находится в розыске в Германии, и на протяжении последних десяти лет все больше отчаивается в перспективах революции. Но сейчас на Уолл-стрит произошел крах, по всей Европе разоряются банки, и он прилагает все усилия, чтобы закончить давно обещанную книгу по экономике. «Я работаю, словно безумец, ночи напролет, – признается он, – так, чтобы основные очертания были ясны перед началом потопа».

Ресурсы Маркса ограничены. У него есть пропуск в Британскую библиотеку, благодаря которому он располагает доступом к последним данным. Днем он пишет статьи по-английски для New York Daily Tribune. Ночью он заполняет восемь тетрадей практически нечитаемыми каракулями по-немецки: разрозненными наблюдениями, мыслительными экспериментами и заметками для себя.

Тетради, известные под общим названием «Grundrisse» (что переводится как «Набросок»), сохранил, но не прочитал Энгельс. Они будут храниться в главном здании Социал-демократической партии Германии до тех пор, пока Советский Союз не выкупит их в 1920-е годы. В Западной Европе их никто не будет читать до конца 1960-х годов, а по-английски – до 1973 года. Когда ученые, наконец, смогут увидеть то, что писал Маркс в ту холодную ночь 1858 года, они признают, что «это бросает вызов любой интерпретации Маркса, предложенной до сего дня». Эти записи называются

«Фрагмент о машинах».

«Фрагмент о машинах» начинается с наблюдения о том, что по мере развития крупной промышленности отношения между человеком и машиной меняются. На ранних этапах развития промышленности был человек, ручные инструменты и продукт. Теперь вместо того, чтобы использовать инструмент, рабочий «помещает природный процесс, превращенный в процесс промышленный, как средство между ним и неорганической природой, подчиняя его себе. Он переходит на сторону производственного процесса вместо того, чтобы быть его главным участником».
Маркс описал такую экономику, в которой главная роль машин заключалась в том, чтобы производить, а главная роль людей – в том, чтобы контролировать их. Он четко указывал, что в такой экономике главной производительной силой будет информация.
Производительная мощь таких машин, как «самодействующая» хлопкопрядильная машина, телеграф и паровоз, «совершенно непропорциональна непосредственному рабочему времени, затраченному на их производство, и зависит скорее от общего состояния науки и от прогресса технологий или внедрения этой науки в производство».
Организация и знания, иными словами, внесли больший вклад в наращивание производственной мощности, чем труд по созданию и управлению машинами.

Учитывая то, чем марксизм стал позднее, а именно теорией эксплуатации, основанной на краже рабочего времени, это – революционное утверждение. Оно означает, что, когда знания превращаются в самостоятельную производительную силу, которая с лихвой перевешивает непосредственный труд, затраченный на создание машины, главным вопросом становится не соотношение зарплат и прибылей, а то, кто именно контролирует «силу знаний».

И тут Маркс бросает настоящую бомбу. В экономике, в которой машины выполняют основную часть работы, а человеческий труд состоит в контроле, починке и разработке машин, природа знания, заключенного в машинах, должна быть, пишет он, «социальной».

Возьмем современный пример.
Если сегодня разработчик программного обеспечения использует язык программирования, чтобы написать код, который связывает интернет-страницу с базой данных, то он явно работает с социальным знанием. Я говорю здесь не конкретно о программировании на основе открытого кода, а лишь об обычном коммерческом проекте по разработке программного обеспечения. Каждый этап этого процесса был создан путем обмена информацией, ее сбора, исправления кода и интерфейсов.
Сам программист, разумеется, не владеет кодом, с которым он работает. Но и компания, на которую он работает, может владеть лишь частью кода. Она может законным путем запатентовать каждую часть кода, которую создает программист. Она даже может заставить его подписать соглашение, согласно которому то, что он пишет в свободное время, тоже принадлежит ей, – но код все равно будет содержать тысячи битов предыдущего кода, которые были написаны другими людьми и не могут быть запатентованы.

К тому же знание, которое потребовалось для создания кода, остается в голове программиста. Он может, если это позволяют условия рынка, перейти на другую работу и предложить такое же решение, будь оно востребовано. При работе с информацией часть продукта остается у работника – в промышленную эпоху такого не было.
То же касается и инструмента, которым пользуется программист, а именно языка программирования. Он был разработан десятками тысяч людей, которые внесли свои знания и опыт. Если программист скачивает последнее обновление, то оно точно содержит изменения, основанные на уроках, выученных кем-то другим, кто его использует.

Вдобавок ко всему, данные о потребителях, т. е. записи о каждом взаимодействии, оставшиеся на сайте, могут полностью принадлежать компании. Тем не менее они производятся социально. Я отправляю вам ссылку, вы кликаете ее или ретвитите ее десяткам тысяч фолловеров.

Маркс не мог представить веб-сервер. Но он мог наблюдать телеграфную систему. К 1858 году телеграф, протянувшийся вдоль железных дорог по всему миру и добравшийся до каждой железнодорожной станции и каждого офиса компаний, стал самой важной частью инфраструктуры в мире. Только в Великобритании была развернута сеть, которая насчитывала 1178 узлов за пределами Лондона и еще несколько сотен узлов, связывавших между собой Сити, парламент и лондонские доки.

Телеграфисты обладали высокой квалификацией, однако, как и в случае разработчиков программного обеспечения, знания, необходимые для того, чтобы работать с электрическим ключом, были незначительны по сравнению со знаниями, заключенными в масштабной международной машине, которую они непосредственно контролировали.
Памятки телеграфистов четко показывают социальную природу технологий. Первое правило состояло в том, что можно было отправлять информацию с такой скоростью, с которой человек на другом конце провода мог ее принимать. Однако в комплексной телеграфной системе, где отправители и получатели, сидя в переполненных комнатах, договаривались об использовании перегруженных линий с телеграфистами, находившимися далеко, «умение ладить с разными характерами было такой же частью работы телеграфиста, как и управление телеграфным ключом. Внимательные, готовые помочь телеграфисты облегчали работу; заносчивые, высокомерные или самодовольные телеграфисты ее затрудняли». Их труд был социальным, и знания, воплощенные в машине, были социальными.

В «Фрагменте о машинах» обе эти идеи – что ведущей силой производства является знание и что знание, хранящиеся в машинах, социально – привели Маркса к следующим выводам.
Во-первых,
в условиях развитого механизированного капитализма увеличение производительности за счет более качественных знаний является намного более привлекательным источником дохода, чем растягивание рабочего дня или увеличение выпуска продукции. Если рабочие дни длятся дольше, потребляется больше энергии, а ускорение наталкивается на ограничения в виде человеческой сноровки и выносливости. А опора на знания – это решение дешевое и ничем не ограниченное.

Во-вторых,
утверждал Маркс, капитализм, основанный на знаниях, не может поддерживать ценовой механизм, в рамках которого стоимость чего-либо диктуется стоимостью факторов производства, необходимых для его изготовления. Когда они обретают форму социального знания, их невозможно правильно оценить. Производство, основанное на знании, стремится к неограниченному созданию богатства, не зависящего от объема затраченного труда. Однако нормальная капиталистическая система исходит из цен, предопределенных издержками на факторы производства, и из того, что предложение последних ограниченно.

По Марксу, капитализм, основанный на знаниях, создает противоречие – между «производительными силами» и «общественными отношениями». Это образует «материальные условия для того, чтобы разнести в прах основы (капитализма)». Более того, капитализм такого типа вынужден развивать умственный потенциал рабочего. Он обнаруживает тенденцию к сокращению рабочих часов (или перестает их увеличивать), благодаря которой у рабочих появляется время для того, чтобы за рамками работы заниматься развитием своих художественных и научных дарований, которые приобретают фундаментальное значение для самой экономической модели.

Наконец, Маркс выдвигает новый термин, который больше нигде не встречается в его трудах ни до, ни после, – «всеобщий интеллект». Когда мы измеряем развитие технологии, пишет он, мы измеряем степень того, насколько «общее социальное знание стало производственной силой… под контролем общего интеллекта».

Идеи, высказанные в «Фрагменте о машинах», в 1960-е были признаны совершенно отличными от классического марксизма. В ХХ веке левые считали, что отход от капитализма лежит через государственное планирование. Они полагали, что внутренние противоречия капитализма лежат в хаотической природе рынка, в его неспособности удовлетворять человеческие потребности и в присущем ему стремлении к катастрофическому краху.

Однако в «Фрагменте» 1858 года мы сталкиваемся с иной моделью перехода: обеспеченный знаниями уход от капитализма, в котором главное противоречие лежит между технологиями и рыночным капитализмом. В этой модели, которую Маркс набросал на бумаге в 1858 году и о которой левые узнали лишь через сто с лишним лет, капитализм гибнет потому, что не может сосуществовать с коллективным знанием. Классовая борьба перетекает в борьбу за человечность и за возможность получать образование в свое свободное время.

Итальянский левый мыслитель Антонио Негри охарактеризовал «Фрагмент о машинах» как «Маркс за рамками Маркса». Паоло Вирно, один из его единомышленников, отметил, что эти идеи «не присутствуют ни в одном из других его трудов и действительно кажутся альтернативой его привычной формуле».

Но вопрос остается: почему Маркс не стал развивать эту идею? Почему понятие всеобщего интеллекта, появившись в рукописях, затем исчезло? Почему эта модель, в которой рыночный механизм разъедается социальным знанием, не нашла себе места в «Капитале»?
Очевидный ответ – за рамками всех текстологических дискуссий – состоит в том, что сам капитализм того времени не подтверждал это предположение. После того как паника 1858 года закончилась, вновь воцарилась стабильность. Социализация знания, присущая телеграфу и паровозам, была недостаточна для того, чтобы попрать основы капитализма.

В следующее десятилетие Маркс построил теорию капитализма, в которой механизмы обмена не подрываются вследствие возникновения всеобщего интеллекта и в которой знание как независимый источник дохода не упоминается вовсе. Иными словами, Маркс отказался от специфических идей, высказанных им в «Фрагменте о машинах».

Становление марксизма ХХ века как учения о государственном социализме и о переходе от капитализма к социализму, который обеспечивается за счет кризиса, не было случайным – его основы лежали в «Капитале» Маркса.

Впрочем, здесь меня интересует не столько история марксизма, сколько следующий вопрос: есть ли возможность уйти от капитализма благодаря развитию информационных технологий? Из «Фрагмента» ясно следует, что Маркс, по крайней мере, предполагал такую возможность.

В его концепции социально создаваемая информация получала свое воплощение в машинах. В его концепции она порождала новую динамику, которая разрушает старые механизмы, создающие цены и прибыль. В его концепции капитализм был вынужден развивать интеллектуальные способности рабочего. И в его концепции информация накапливалась и распределялась в чем-то под названием «всеобщий интеллект», который представлял собой разум всех людей на Земле, связанных между собой благодаря социальному знанию, каждое улучшение которого приносит выгоду всем. Коротко говоря, в его концепции описывалось нечто похожее на информационный капитализм, в котором мы живем.
Более того, в его концепции описывалось то, в чем заключалась бы основная цель рабочего класса (если такой мир мог бы появиться когда-нибудь) – быть свободным от труда.

Утопический социалист Шарль Фурье предсказывал, что труд превратится в своего рода игру. Маркс не был с этим согласен. Напротив, писал он, освобождение будет обеспечено благодаря досугу:Возможно, это самая революционная мысль, которую когда-либо высказывал Маркс: сведение труда к минимуму может создать человека, способного полностью использовать все накопленное знание общества; создать индивида, которого преобразовала толща произведенных обществом знаний и у которого впервые в истории свободного времени оказалось больше, чем рабочего. Образ рабочего, представленный в «Фрагменте», не так далек от «универсально образованного человека», предсказанного Питером Друкером.
Я думаю, что Маркс отказался от этого мыслительного эксперимента потому, что тот был мало востребован в обществе, в котором он жил. Однако он более чем востребован в нашем обществе.

https://dzen.ru/media/id/5ab63a58a86...613800aa24bdef

jra

На № 11668
Два придурка, Маркс и шерри, первый не знал, а второй не знает.
В 1842 г. Ада Лавлейс немного отвлеклась от картёжной игры и написала первую программу.
Для тогдашнего механического компьютера.
Даже ввела понятие цикла.

шерри

1. Так-так.
У Моськи против слона - хотя бы дурнолай.
А тут и пустобрёха, похоже,
не осталось.

2. И она,
надо полагать, - при... ,
по при... логике самого jra .
- Принято.

Что ещё трепанёт наш ... ,
сбиваясь даже с геть придурочного НорНик-цикла ?
.