Цитата:
Сообщение от Леонид Санталов
Ленин разделял социализм в известном смысле и социализм в собственном смысле.
|
Так в чем разница? В том, что "социализм в известном смысле" - структура классовая. Со всеми вытекающими отношениями частной собственности. Какие классы? Крестьянство, т.е. класс-продукт феодализма, и пролетариат, т.е класс-продукт капитализма. При этом крестьянство являлось более многочисленным классом, чем рабочий класс. Как мы говорим, революция в России произошла в крестьянской стране.
Являются ли цели этих классов общими? Или они антагонистичны? Без сомнения, антагонистичны. Целью крестьянства объективно является переход к капитализму, построение капитализма. Целью пролетариата объективно является уход от капитализма, упразднение капитализма. Налицо противоречие: один класс желает утвердить капиталистические отношения, другой, наоборот, желает их снять.
Отсюда и раскол в идеологии. Какая идеология, идеология какого класса должна быть господствующей в новой России? Идеология крестьянства, отвечает Бухарин и предлагает НЭП. Ленин несколько оттачивает позицию Бухарина, поскольку, с точки зрения Ленина, господство пролетариата в идеологии и экономике - вещь, долженствующая проводиться неукоснительно. НЭП должен сгладить антагонизм, предложить крестьянству нечто большее, то, о чем крестьянин не мечтал - положение в системе диктатуры пролетариата, а не батрака в системе диктатуры буржуазии. НЭП должен помочь крестьянству
перескочить из феодализма в социализм.
Удается ли это? Начинается ли среди крестьянства стихийное образование капиталистических отношений, выраженное в укрупнении, концентрации производства? Увы, вопреки ожиданиям Бухарина, капитализм в деревне развивается крайне медленно, даже при поддержке Советской власти. Российского крестьянина не заинтересовало предложение работать на рынок. Вместо того, чтобы воодушевленно рвать жили ради получения капиталистической прибыли и развития свободного рынка, крестьянин по-прежнему остался верен своему способу планирования - отдать кесарю, чего тот просит (продналог), и обеспечить себя при минимуме излишков.
Капиталистический стимул - производство стоимости ради стоимости - русскому крестьянину оказался чужд. Российская интеллигенция, воспитанная на западных шаблонах, вновь оказалась перед фактом, что не все, что хорошо для немца, хорошо и для русского. Перед экономистами юного СССР встала задача: найти у русского крестьянина тот стимул к производству, который подавляет "естественное стремление" к богатству. Этот стимул был найден Чаяновым и называется "тяжесть труда".
Стремление избежать тяжести труда в русском крестьянине преобладало над стремлением к обогащению. Именно здесь СССР вплотную столкнулся с ролью естественных конкурентных преимуществ при формировании общественного строя. Одно и то же количество труда в Германии и в России приносило в разы разные результаты. Если немец, вложив определенное количество труда, мог обеспечить им себя и столько же получить излишка, то в России крестьянин, при том же количестве труда, только-только сводил концы с концами. И сегодня картина та же: при равном количестве труда и равных применяемых средствах производства средняя урожайность в России вдвое ниже, чем средняя урожайность в Германии.
А нас спрашивают: откуда такие цифры?! Возьмите, хотя бы, статистику урожайности по странам и получите все нужные цифры и кучу ненужных! Найдете, что урожайность в Германии ниже, чем в Англии, примерно на 8%, а урожайность в России, при тех же технических условиях производства, вдвое ниже, чем в Германии. Урожайность в Антарктиде в тысячи раз ниже, чем даже в России. А нам рассказывают, что естественные, природные условия производства не имеют значения для формирования и темпов роста капиталистических отношений ни в мире, ни в России. Что сельское хозяйство в Антарктиде будет развиваться так же стремительно, как в Китае, введите только НЭП в Антарктику!
Снова отмечу: на заре развития технологической конкуренции Германии с трудом удалось нейтрализовать свои 8% отрыва. В середине прошлого века Англия уже не могла преодолеть и 3% разрыва с США. Сегодня Китай, имеющий до 20% природных преимуществ перед Западом и вооруженный западными технологиями, оказывается тем капитализмом, который заказывает мировую музыку, под дудку которого начинают плясать США и их сателлиты.
Еще раз. Одно дело, когда капитализм растет на свей почве, как травка на полянке. Другое дело, когда на эту полянку приходит козёл, выщипывает и вытаптывает ее, гадит на нее и уходит, оставив после себя пустошь и испражнения. Говорить, что капитализм в Прибалтике и в России имеет средний уровень развития, а потому о них нельзя сказать, кто из них полянка, а кто - козёл, явно несостоятельно. Состоятельно говорить, что в условиях сравнительной конкуренции один капитализм матереет, а другой - хиреет. Прибалтика имеет дивиденд с России (вспомните, с каким нетерпением они ждали введения ВТО в России, как спасательный круг для своей экономики).
Итак, СССР столкнулся с проблемой черезформационного перехода. Перехода основной массы населения с хозяйственных рельсов феодализма на рельсы социализма. НЭП, по идее, должен был помочь решить эту проблему. Но провалился. НЭП в России тогда, как и сегодня в РФ, оказался капитализмом не производительным, а ростовщическим, торговым, бандитским. Главное свойство капитализма, главное определяющее его понятие - производство самовозрастающей стоимости, не нашло места в России ни ныне, ни сто лет назад. В России материализуется только производство самоубывающей стоимости, и нужно иметь изрядную фантазию в трактовке марксизма, чтобы называть такой способ производства капитализмом, да еще и среднего уровня развития.
Единственный, известный науке, способ защиты огорода от козла - огораживание, а также дубинка, которой козла бьют по рогам при его попытке взломать экономический барьер. Именно эти способы защиты экономики СССР использовал Сталин и добился небывалого успеха. Иначе, любой козел, даже размером с Люксембург, способен все сожрать и все загадить в российском огороде.
Вывод. В СССР возникла необходимость черезформационного перехода класса крестьянства через "строй цивилизованных кооператоров", в класс господствующего пролетариата. Бухаринский НЭП, предназначенный для такого перехода, с треском провалился. Единственное, что удалось сделать НЭПу - это восстановить товарно-денежное обращение посредством тотальной спекуляции на труде производящих классов. А вместе с обращением - и спекулятивное накопление капитала, отчуждаемого для нужд экономики СССР. Стимул тяжести труда оказался сильнее стимула наживы. Решением стало повышение производительности труда путем его коллективизации и индустриализации. Тяжесть труда осталась прежней, а кое-где даже уменьшилась, но объемы сельскохозяйственного производства возросли в разы. Стоимость, как стимул производства в России, себя не оправдала. В качестве такого стимула в СССР сработало производство потребительной стоимости в соответствии с рекомендациями Маркса.
