тин

О ПЕЧАЛЬНОМ БУДУЩЕМ РОССИЙСКОЙ ГЛУБИНКИ

Василий ЗАЙЦЕВ

Уже более двадцати лет умирает деревня. Покосились избушки, продолжают покрываться многолетней пылью непокрашенные низенькие заборы, бродит одинокая скотина — мало сегодня хозяйств, где разводится скот. А население спивается и тратит часы в безделье; молодёжь перманентно мигрирует в большие города, районные центры…

А так ли всё безоблачно в провинциальных центрах? Поди, не всех вместила нерезиновая Москва или культурный Санкт-Петербург? Автор статьи пишет не о городах-гигантах, которых за «бугром» называют заморским словом «сити». Все мы прекрасно понимаем, что Москва — не Россия. Именно поэтому, наверное, каждый год численность населения столицы увеличивается, а метро уже не способно принимать новых пассажиров. Люди хотят уехать, выбраться из того, что сегодня называется Россией.

Об этом мало пишут и много говорят: нет перспектив роста, умирают города, умирает Россия за пределами Садового кольца…

А Вы узнаёте в красочных описаниях автора свою малую родину:
таких городов, как наш, наверное, тысячи по всей России. Они типичны и во многом очень похожи друг на друга, с общими радостями и бедами, с общим укладом, с общими настроениями и привычками жителей. Провинциальные города. Кто только не писал о провинции! Кто только не рассматривал со всех сторон медленный, тягучий, как под наркозом, быт провинциального городка, то восхищаясь им, то ужасаясь вечной и безысходной неизменчивости и стабильности.

Стабильность сейчас вообще популярное слово, хотя в случае нашего города и многих, пободных ему, больше подходит слово «упадок». Стабильный упадок, вот так будет правильнее. Что общего у нашего города с остальными провинциальными городами?
Многое. Он построен во времена СССР, переселенцами и энтузиастами, массово отправлявшимися в глухую тайгу, чтобы сражаться с буреломом, комарами, ледяными зимами, тяжелейшими бытовыми условиями, сражаться, преодолевать и побеждать. Кстати, заметили отличие? Раньше стремились сражаться, преодолевать и побеждать, а сейчас изо всех сил цепляемся побелевшими от напряжения пальцами за стабильность, пытаемся сохранить спокойствие и равновесие, как трюкач, балансирующий на канате, висящем над пропастью. Впрочем, об этом как-нибудь в другой раз.

Так вот, тысячи приезжали сюда, на Дальний Восток, реально и серьезно за тем, чтобы строить Новую Жизнь. Именно так, с большой буквы. Можете сколько угодно рассказывать мне о «кровавом тоталитарном режиме», который гнал людей из-под палки, — пожалуйста. Я даже спорить не стану, устал уже. Это как в той истории про людей, которые всю жизнь прожили в пещере, ну как рассказать им про солнце? Не поверят. Так и в этом случае: тот, кто всю свою сознательную жизнь заботится только о своем желудке, о своем личном благе, лишь цинично ухмыльнется в ответ на все мои рассказы о высоких порывах. Вот и не будем об этом, пока, по крайней мере.

Новую Жизнь, которую строило то поколение по-настоящему одухотворенных людей, можно было зримо увидеть собственными глазами и потрогать руками: это были новые города, заводы, фабрики, школы, детские сады, дома культуры, санатории, больницы и многое другое. Просто представьте: там, где еще недавно стоял вековой лес и лежали ленивые, прожорливые болота, теперь жили люди, гордые сознанием того, что сами обустроили свой дом для себя и своих близких. Так появился и наш город. Начавшись с крошечной станции, понемногу, за несколько десятилетий, он вырос, окреп, задымил трубами предприятий и ТЭЦ, полный сил и энергии, вытянулся вдоль берега реки. Сейчас, рассматривая старые фотографии, годов 50-х-70-х, складывается ощущение, что тогда над городом всегда светило солнце. Понятно, что быть такого не может, и все это сентиментальные фантазии, но впечатление такое есть.

Раньше в Кимовске были шахты. Теперь его постигнет судьба тысяч российских городов, промышленность которых была уничтожена.

Причина, я думаю, в том, что на фотографиях чувствуется, что город живет. Сотни людей идут по улицам, на работу, с работы, просто гуляют, ездят автобусы и машины (причем, произведенные в Советском Союзе, а не японские, как сейчас), на многочисленных площадках играют дети, сидя в ярких песочницах под разноцветными деревянными грибками. Дети, а не подвыпившие мужики или подростки, как это стало потом. На стадионе играют в футбол, а трибуны забиты до отказа воодушевленными, веселящимися людьми. Вот и гол, и сотни мужчин радостно вскидывают вверх руки, подбрасывают кепки и шапки, обнимают сыновей и дочерей, поднимая карапузов повыше, чтобы те могли получше разглядеть героя, закатившего мяч в ворота соперника. Кстати, на поле – не профессиональные миллионеры, а рабочие одного из заводов города, которых множество. Во дворе одного стройными рядами выстроились новенькие, красные, как флаг страны, комбайны, готовые отправиться во все концы огромной Родины, чтобы помочь собирать урожай. На другом не прекращается работа по производству трансформаторов для промышленности, на третьем трудятся женщины, обеспечивая комбикормом соседний колхоз… А еще есть фабрики, шьющие летнюю и зимнюю одежду, теплую и удобную, что особенно важно в разгар беспощадной дальневосточной зимы. Молокозавод, кондитерская фабрика, мебельная фабрика… Безработица? Да что вы, это странное какое-то слово, незнакомое нам, людям с фотографий, за безработицей это вам надо к буржуям заморским обращаться, там этого «добра» навалом.

Детям и подросткам тоже некогда скучать, какое там! Ведь нужно столько сделать и везде успеть! Сколько вокруг кружков и спортивных секций, игровых площадок и библиотек, а ведь еще есть Дом пионеров, музеи, пионерские лагеря. И главное, для родителей не накладно – все же бесплатно. Вообще, чувство одиночества и уныния, мне кажется, было редким гостем в душах людей того времени. Люди тянулись друг к другу не по разнарядке сверху и не создавая замкнутые на самих себя субкультуры. Всем просто хотелось общаться с себе подобными. Ну, для объективности признаем, что не всем, а большинству. Небольшой процент уже копил в себе желчь, которая выплеснется позже, во время Перестройки и позже, но об этом проценте сейчас не хочется говорить. Они сами о себе говорят с упоением и придыханием вот уже двадцать лет. Да и не о них вообще речь. Просто вспоминаю, что двери квартир не закрывались на засовы и замки, а жители домов во дворе прекрасно знали друг друга, ходили в гости, угощали выпечкой и соленьями-вареньями, собирались на улице сыграть партию в домино, посплетничать, выносили целыми семьями тяжелые, пыльные ковры, чтобы потом весело выбивать из них дурь, развесив на веревках. Мой дед вырезал поделки из дерева и раздаривал окрестным пацанам и соседям, а бабушка накрывала стол для солдат из части, где служил дед. Мама постоянно сидела на лавочке во дворе, разговаривая с женщинами со всего дома. Когда я был маленьким, я знал всех в своем дворе, а сейчас даже жителей собственного подъезда словно вижу в первый раз

От тех, старых, советских фотографий веет жизнью. Чувствуется, что город живет, и люди в нем живут, а не существуют, бездумно переползая изо дня в день. Жила страна, жили города, жили люди, как молодое и сильное дерево, тянущееся вверх, к солнцу… А потом что-то произошло. Со всеми нами, в той же последовательности, что в предыдущем предложении: произошло со страной, городом, людьми. Что именно произошло – это тоже тема отдельного разговора, но, если продолжать аналогию с деревом, то однажды к нему пришел кряжистый, недалекий и не совсем трезвый лесоруб. Покряхтел, поплевал на руки и рубанул дерево под корень, содрал кору и ушел, оставив остальное гнить на земле. И все действительно начало умирать.

Когда кучка жадных и подлых пришла к власти, прежние ценности мгновенно отправились на свалку, началась погоня за добычей, за прибылью. Первыми зашатались заводы и фабрики города, которые вдруг оказались не нужны новой власти. Новые начальники пораскинули тем, что было у них вместо мозга, и решили, что выгоднее производство остановить, станки попилить и продать на металлолом. Ощущение рабочих были сравнимы с чувствами солдат, засыпанных в блиндаже и контуженных при бомбежке. Еще вчера они были уважаемыми и нужными людьми, а сегодня уже оказались на улице, бессильно смотря на заколоченную проходную своего завода. Никто даже не успел понять, как все это произошло. Ничего не скажешь, грамотно сработали новые хозяева жизни. Ну а потом посыпалось все: стали закрываться детские сады, принадлежавшие заводам, кружки и секции пошли под нож в целях экономии, на улицах появилось невиданное диво – бездомные и беспризорные, очень скоро всех перестали удивлять грабежи, убийства, запои… Водка и пиво вообще стали в то время суррогатным заменителем убитых, растоптанных и оплеванных «тоталитарных идей».

Как бы ни визжали либералы и «демократы» всех мастей, но человеку нужен смысл жизни, необходим как воздух на глубине. Иначе голова разорвется, руки опустятся, а ноги сами понесут в ближайший ларек – благо, что их открылось в то время предостаточно. Вот и стали заливать образовавшуюся внутри пустоту, а самым прибыльным бизнесом девяностых годов, пожалуй, стал похоронный. Памятники с красной звездой стремительно стали тесниться православными крестами, под которыми находили покой с каждым годом все больше людей. Кто не лег в могилу, отправились в поисках лучшей жизни, куда глаза глядят. В итоге, из более чем восьмидесяти тысяч жителей города осталось едва ли семьдесят, причем, продолжают уезжать и уезжать. А села, так те вообще обезлюдели.

Нечто подобное происходило во всей стране, но это то, чему сам я был свидетелем, да и многие из вас, читатели, я уверен, помнят это время. Помните, как потянулись вереницы челночников с огромными полосатыми баулами, торговавшие на рынке всем, чем только можно, лишь бы прокормить себя и семью? Помните, как мучительно думали, как не проиграть в лохотроне под названием «ваучерная приватизация», и все равно проигрывали? Помните, как город делили «общаковцы» и «спортсмены», и чуть ли не каждый день на улице находили убитых и покалеченных молодых людей? Помните, как на месте детских садов, заводов и фабрик стали расти торговые центры, кабаки и рестораны, где каждый мог оставить несколько лет своей жизни? А помните, как стали привозить гробы из Чечни, проституток и торговцев наркотиками на улицах? Как милиционер превратился в мента, ведущего себя как оккупант на вражеской территории, с таким же садистским удовольствием унижающий каждого, кто попадает ему в руки? А еще вспомните, как власть и самозванная интеллигенция плевала нам в лицо, публично вытирая ноги обо все, что нам дорого? Вспомните, как на заводе обвалилась крыша из-за разрухи и бесхозяйственности, похоронив под своими обломками двенадцать рабочих, каким-то чудом еще работавших в цеху. Жена одного из погибших, уже пожилого человека, всю жизнь проработавшего на заводе, была сотрудницей моей мамы, и я до сих пор помню, каким шоком для всех стала эта катастрофа.

Каждый житель города может рассказать, как женщины продавали украшения барыгам на рынке, чтобы собрать детей в школу, как жили месяцами обещаниями зарплаты, у всех накопилось множество рассказов, многие помнят и все понимают, хотя и сами боятся признаться себе в этом. Те же самые люди считают, что после перемены мест слагаемых в Кремле жить стало лучше, а все мы стали «более лучше одеваться». Так-то оно так, только вот в китайскую одежду, ездим на японских машинах, живем по уши в кредитах, работаем на странных, виртуальных должностях или в «органах», а еще мечтаем уехать из города как можно дальше и навсегда. Многие так и делают: ежегодно область покидают не менее пятисот человек. Пятисот, полтысячи человек ежегодно только уезжают! Это не считая убыли населения от естественной смертности, от алкоголизма и бессмысленных разборок в кабаках.

Молодежь ждет выпускного, как заключенный выхода на свободу, чтобы уехать учиться в большие города и по возможности никогда больше не возвращаться сюда, в умирающий город. Потому что умирание очень остро чувствуется всеми, даже чиновниками, кому по службе положено изображать оптимизм и веру в светлое капиталистическое будущее. Спасаются все по-разному: кто бежит от города подальше, не в силах смотреть в стекленеющие глаза умирающего, кто беспробудно пьет, живя от пятницы до пятницы, чтобы залить свои сомнения порцией алкоголя под опустошающие ритмы попсы. Кто-то пытается реанимировать город, изображая бурную деятельность и показную радость, но реакция на эти действия со стороны горожан или равнодушная или раздражительная: мол, чего шумите у постели умирающего, неприлично и не по-христиански. Шепотом разговаривайте, шепотом. Наверное, самое страшное, что никто не видит и даже не пытается разглядеть будущее города, это больше никому не нужно. Большинство живет сегодняшним днем, как будто застряв в вечном понедельнике, как в мрачном и безысходном варианте «Дня сурка». В лучшем случае все надеются или перебраться на государственную должность, чтобы жизнь в вечном понедельнике была поярче и посытнее, либо рассчитывают на скорый побег. Желательно, в Москву. Но это желание, опять же, общее для всей страны.

Некоторые районы города уже напоминают города-призраки, где руины заводов и фабрик стоят как памятники древней, погибшей и непонятной цивилизации, а танк на постаменте напротив проходной одного из предприятий выглядит странно и неуместно, словно роза в петлице костюма на покойнике. Это напоминание о прежних временах, о молодости города, когда он был полон сил, хотел жить и знал, к чему стремиться, за что бороться. Но теперь он умирает. Правящие в стране люди делают все, чтобы умирающий не встал на ноги, похоже, про него просто забыли. Он никому не нужен, отправлен в хоспис, с глаз долой, доживать последние дни. Хуже всего то, что вместе с городом умирает понемногу каждый из нас, а самое непереносимое – что таких городов по всей стране, как уже говорилось, сотни. Когда же сидящие в Кремле люди начнут, наконец, задыхаться от напирающего отовсюду трупного запаха?..

12.10.2018
Рот-Фронт
https://www.rotfront.su/умирающий-город/

jra

Адвокат:
Дума разрешила бить.
Почему же футболистов арестовали?
https://lenta.ru/news/2018/10/13/advacaaaat/
И адвокат права. Закон есть закон, даже, если он глуп.
Так будет продолжаться, пока не изобьют какого-нибудь депутата.

Леонид Ильич™

Опять тов. тин врёт. "Умирание деревни", а по научному урбанизация, в России началась не 20 лет назад, намного раньше:

• в 1926 г. в России 83.44 млн. сельского населения, 489371 сельских населённых пунктов
• в 1989 г. в России 39.0 млн. сельского населения, 152922 сельских населённых пунктов

Т.е. в 1989 г. на селе:

• жило 46.7% населения от количества 1926 г.
• населенных пунктов было 31,2% от от количества 1926 г.

__________________
_________________
Антисемитизм — это социализм дураков и невежд. (Август Бебель, 1893 г.)

Алекс2012

Рост имеет место. Рабы, этот рост сильнее всех на себе почувствовали, только макарошками питаются по совету министра. Всё в рост идёт, по ценам в магазинах это очень хорошо видно.

Алекс2012

Леонид Ильич™, для ускорения урбанизации, сельским жителям надо создать совсем не выносимые условия. Налоги большие сделать, в том числе на каждый кустик смородины и на туалет который с дыркой на улице стоит, запретить картошкой по серому торговать, всё чтобы через электронную кассу проходило и налог побольше брать, чтобы не выгодно было всё выращивать и торговать. Будет так, быстро уедут с деревень в урбанизацию. В городе будут жить в человеческих условиях с тёплым сортиром и с большими зарплатами будут иметь дорогие автомобили. Кто будет сельским хозяйством заниматься? Агрохолдинги робототизированные везде будут, они всё сделают.

тин

Пермский 1977

Стариков с нищенской пенсией будут выселять из квартир

Пожилые люди в скором времени лишатся всего имущества



Пенсионеры в скором времени могут лишиться последнего имущества и быть выселены в непригодные для жилья помещения из-за высоких долгов. Согласно информации «Объединённого кредитного бюро», сейчас в России каждый пятый пенсионер старше 60 лет имеет один или несколько кредитов, а общая сумма долга составляет 107,2 тысячи рублей.
По сравнению с прошлым годом средний долг вырос примерно на восемь процентов. По данным Пенсионного фонда, средняя пенсия в стране на 1 января 2018 года составляла 13323 рубля. При этом у женщин этот показатель составляет всего 12783 рубля. Это значит, что пожилой человек, который имеет кредиты, в среднем должен финансовым организациям примерно сумму своего дохода за восемь месяцев.

В то же время стоит учитывать, что кредиты обычно берут наименее обеспеченные. В России сегодня 3,7 миллиона человек получают федеральную доплату до прожиточного минимума размером 8703 рубля. Если средний размер долга примерить к тем, кто живёт на прожиточный минимум, то получается, что малоимущие, имеющие займы, задолжали примерно годовой доход. Обращает на себя внимание и то, что 18% всех займов пенсионеры сделали при помощи кредитных карт, процент по которым значительно выше, чем по потребительским займам (примерно 66% всех долгов).

Новые данные выявляют ещё одну тенденцию. До недавнего времени пенсионеры часто были кормильцами в семьях, так как во многих регионах наблюдается либо высокая безработица, либо зарплаты оказываются ниже пенсий. Однако в августе Общероссийский народный фронт подсчитал, что средняя российская семья из трех человек должна банкам 234,6 тысяч рублей. Это значит, что взрослые люди с детьми давно закредитованы, теперь же они лишаются и поддержки со стороны старшего поколения.

При этом статистика не учитывает долги микрофинансовым организациям, куда граждане обычно обращаются за деньгами на самое необходимое, а проценты по займам растут с астрономической скоростью. Обычно пенсионерам, которые обращаются в такие финансовые структуры, берут деньги на продукты, лекарства и оплату услуг ЖКХ. При этом настойчивости и умению коллекторов при выбивании долгов могут позавидовать любые банки.

Руководитель Центра политико-экономических исследований Института нового общества Василий Колташов опасается, что взявшие кредиты пенсионеры в скором времени могут остаться без последнего имущества:

— В финансовом поведении есть один небольшой плюс — стали меньше брать займов у микрофинансовых организаций и больше пользоваться услугами банков и использовать кредитные карточки, там процент всё-таки меньше. Но есть и большой негатив. У людей нет просто средств на жизнь. Кредитная карточка часто становится спасительной «палочкой», возможностью купить продукты. Но покрывать займы приходится из пенсии в следующем месяце. То есть пенсионер оказывается постоянно должен банку, он должен платить проценты по кредиту, а вся его проблема только в том, что ему не хватает денег на жизнь. Причина этого — низкий уровень пенсии.

Нам постоянно рапортуют, как растут средние пенсии. Но что делать тем, у кого они ниже? Самыми закредитованными оказываются люди с наименьшими доходами, именно им не хватает на элементарное. Мы видим, что продукты подорожали, лекарства подорожали. После 2014 года цены на некоторые товары выросли вдвое.

«СП»: — Средний долг пенсионера составил 107 тысяч рублей.

— Это огромные деньги для пенсионера. Для семьи, которая выплачивает ипотеку, задолженность в 107 тысяч можно считать почти погашенным долгом, но для пенсионера это чуть ли не годовой доход.

И не стоит забывать, что больше всего пенсионеров грабят микрофинансовые организации. Процент по займу практически не ограничен.

«СП»: — Раньше на пенсию жили целыми семьями, теперь старики не могут помогать детям.

— Рост цен на продукты и коммунальные услуги сделали стариков крайне бедными. Жить на пенсию теперь невозможно. Это в деревне пенсии единственный источник наличных денег, продукты там выращивают на огороде. Но в городах пенсионеры больше не могут никого поддерживать, им просто не хватает на еду.

Кстати, есть проблема у тех, кому скоро на пенсию. У нас много людей, которые получают минимальную зарплату, пенсия у них будет маленькая.

«СП»: — Что в дальнейшем будет с долгами пенсионеров?

— Пенсионеры и россияне вообще не защищены от долгов. Многие взяли займы в микрофинансовых организациях, взятые в долг 10 тысяч превратились в 50 тысяч. Закон стоит на страже ростовщиков, человек не может написать заявление в полицию. Банк не даст кредит, если у вас маленький доход, но микрофинансовые организации дадут любую сумму. Потом приходят коллекторы, которые хотят отнять у стариков квартиры.

Если срочно не поставить заслон микрокредиторам, то в скором времени они присвоят пенсии стариков, пожилые люди будут умирать с голода. У пенсионеров по суду отнимут всё имущество, выселят из благоустроенных квартир в бараки. И это всё будет сделано на основе допущенного законом ростовщического кредита. Хотя и банковский кредит может вогнать человека в долговую кабалу.

— Пенсионерам элементарно не хватает на жизнь, — говорит руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Пожилые люди стараются сохранить жизненный уровень и потому берут кредиты. И это часть более широкой проблемы общего роста темпов кредитования граждан, по скорости прироста уже превысили 2014 год, когда был перегрев рынка потребительских займов. Сейчас возникают риски, которые могут привести к росту долгов, снижению жизненного уровня людей и дестабилизации банков.

Есть еще инфляционные ожидания, связанные с повышением НДС в новом году. Люди будут делать новые долги, стараясь что-то купить по старой цене. По прогнозу Центробанка, объем долгов вырастет на 22%. Но реальные доходы людей снижаются, поэтому платить займы будет сложнее.

Центробанк ужесточает требования к выдаче кредитов, пытается регулировать деятельность микрофинансовых организаций. Но люди всё равно будут в сложном положении. Единственный выход — не брать кредиты. Люди должны понимать, что есть риски, если нет уверенности в способности выплатить долги, то не стоит брать кредиты. К сожалению, до этого понимания еще далеко, люди быстро привыкают жить в долг.

https://goodspb.livejournal.com/2419809.html

__________________
Неприлично считать чужие деньги, правильней их экспроприировать

MRAZISH

Читая это высказывание, вспомнился анекдот времен СССР:
Воспитательница в детском саду спрашивает: «Дети, в какой стране самые красивые игрушки?» Дети (хором): «В Советском Союзе!» Воспитательница «А в какой стране самые нарядные детские одежды?» Дети (хором): «В Советском Союзе!» Воспитательница: «А в какой стране самое счастливое детство?» Дети (хором): «В Советском Союзе!» Вдруг Вовочка заревел. Воспитательница: «Вовочка, почему ты плачешь?» Вовочка (сквозь слезы): «Хочу жить в Советском Союзе!»

Гость1

Пермский притащил очередную страшилку.

Алекс2012

Городским пенсионерам , если денег на еду не хватает, квартиру городскую внукам отдать, чтобы те в ипотеку жильё не покупали и в деревню переезжать. В деревне брошенных домов много, пусть там живут овощи выращивают, за шесть соток налог платить не надо правительство об этом дальновидно позаботилось. Сейчас быть старым в России это большое счастье, такой заботы о стариках ещё никогда не было. Путин с Медведевым на этом не остановятся, льготы старикам ещё придумают, например могила бесплатная, ограда, камень гранитный на эту могилу.