Ихалайнен

Даже тени боятся...


Гиркина направили в Одессу, – замкомандира сектора С

Ихалайнен

Российские военнослужащие на Украине оставляют за собой инверсионные следы...

В. Иванова

Ненужная «незалежная». На Западе вновь звучат призывы отдать Украину России

http://kprf.ru/international/capitalist/140150.html

На днях ведущий обозреватель The Times Мэтью Паррис написал статью, которая вряд ли найдет понимание у западных политиков, а руководству Украины, наверное, и вовсе покажется кощунственной. Журналист предложил фактически закончить «эксперимент с Украиной» и отдать ее России.

Этот шаг он считает неизбежным, единственным и эффективным решением проблем Украины, которые, несомненно, начали серьезно досаждать всем замешанным игрокам, и которые те будут пытаться спихнуть на оппонентов.
По материалам svpressa.ru
2015-03-07 21:39

«Украина? С тяжелым вздохом я пишу опять то же, что писал об Ираке Саддама, Ливии Каддафи и Сирии Асада. Вмешательство почти всегда все усложняет. Не начинайте то, что не в силах завершить», – пишет Паррис. И подчеркивает: несмотря ни на что, Запад опять провоцирует ситуацию.

«Украина — огромное, коррумпированное, несовременное государство с рухнувшей экономикой…», — продолжает он. По словам Парриса, Западу не стоило давать Украине пустые гарантии сохранения ее территориальной целостности. «Были ли мы готовы когда-либо воевать с Россией ради какой-то части украинской территории? Разумеется, нет. Мы расточили наше доверие, постоянно бряцая оружием и отступая».

«Нам никогда не стоило добиваться расположения Украины, обещая ей тесное сотрудничество с ЕС и членство в Североатлантическом альянсе, – уверен Паррис. – Не забывайте, что НАТО был военным союзом, созданным с целью противостоять Москве». Обозреватель считает также, что американский президент Гарри Трумэн был прав, когда в 1947 году бросил «экономический спасательный трос» Греции и Турции.
Таким образом, зародилась характерная для «холодной войны» доктрина сдерживания, с 50-х годов показавшая себя лучшим средством в отношениях с Москвой. Политика сдерживания все еще актуальна, убежден Паррис. Он считает, что, необходимо создать невидимую границу вокруг «злой, спотыкающейся псевдо-империи», защитить тех, кто находится за пределами этой границы, и оставить «разлагаться» всех, кто расположен внутри ее.

«Я боюсь, что я бы оставил Украину внутри этой границы: она представляет вечную болезненную тему для Москвы, и слишком велика для Западной Европы, чтобы ее усвоить и исправить», – подчеркивает Паррис. «Украинская экономика сокращается, валюта обваливается, коррупция наблюдается повсеместно, а на модернизацию промышленности и сельского хозяйства уйдут десятки лет (и триллионы).
По предварительным данным только в этом году Киеву понадобится помощь в размере 27 миллиардов долларов. При этом общий бюджет Британии для оказания помощи составляет всего порядка 17 миллиардов. Давайте оставим эти траты президенту Путину».

При этом Паррис подчеркивает, что Запад должен готовиться к войне, для чего необходимо определить линию фронта. По его мнению, очевидно, что она проходит вдоль границ прибалтийских стран, входящих в Евросоюз и НАТО. «Так давайте защитим то, что, мы знаем, в наших силах защитить.
Хватит равнодушной обороны того, что мы оборонять не можем. Надо умерить гордость. Ясность причиняет боль, но, в конце концов, ясность – это лучшая защита», – заключает Мэтью Паррис.

Надо отметить, что слова Париса уже давно нельзя называть «гласом вопиющего в пустыне», подобные статьи в последнее время появляются регулярно, однако официальные лица в виду ангажированности пока не могут позволить себе открыто выступить в поддержку изложенных тезисов. Это подтверждают опрошенные эксперты.

Обозреватель МИА «Россия сегодня» Ростислав Ищенко считает, что количество сторонников озвученного Парисом подхода растет.

Другое дело, что на сегодня позиция Запада определяется позицией США, а США необходимо расширение войны на Украине и втягивание в конфликт России (сейчас уже даже не для того, чтобы поссорить с Европой, а просто, чтобы связать ресурсы). Поэтому у данной доктрины нет шансов стать господствующей на Западе до тех пор, пока США не признали свое поражение в геополитическом противостоянии.

«СП»: - По мнению, Парриса, на Западе придерживаются «упрощенного» взгляда на посткоммунистическую Россию, в котором российскому лидеру отведена роль плохого парня, едва ли не собственноручно создавшего все проблемы Украины. На Западе всерьез верят, что, устранив Путина, удастся решить все проблемы с Россией и Украиной?

- США, как лидер Запада, абсолютно правы, когда зацикливаются на Путине. Это классический пример того, как роль личности в истории на каком-то этапе может быть определяющей, а сама личность безальтернативной. Стабильность российской системы держится на доверии народа лично Путину. Нет Путина, и система нестабильна, борющиеся за власть элитные группы разрушают ее эффективнее всяких «майданов» (так когда-то после смерти Петра Великого «птенцы гнезда Петрова» сами друг друга съели).

Поэтому я согласен с теми, кто говорит, что сегодня Владимир Путин - это Россия. Без Путина Россия действительно моментально утрачивает возможность проводить активную внешнюю политику, погружается во внутренние проблемы и теряет статус сверхдержавы (поскольку этот статус определяется не только военной и экономической мощью), но также готовностью и умением конвертировать эту мощь в реальное политическое и дипломатическое влияние.

«СП»: - Сравнивая Украину с Ираком, Ливией и Сирией Паррис фактически подвергает критике всю предыдущую экспансионистскую внешнюю политику США. Тем не менее, журналист подчеркивает, что Запад должен готовиться к войне. Почему такое противоречие?

- Паррис не понимает, что все войны Запада последнего десятилетия - подготовка к атаке на Россию. Не сокрушив Россию, Запад не может победить в принципе. Поэтому у Запада есть только два варианта: продолжение войны или капитуляция. Тот факт, что стали появляться подобные статьи (и в достаточно большом количестве, эта - уже не первая) свидетельствует, что в европейском обществе (которое несет от войны бОльшие издержки, чем американское, не получая практически никаких дивидендов) нарастает желание добиться почетной капитуляции на приемлемых условиях и выйти из противостояния.

«СП»: - «Были ли мы готовы когда-либо воевать с Россией ради какой-то части украинской территории?» - вопрошает автор? А были ли действительно готовы и будут ли в будущем?

- Никто никогда не готов воевать. Тем более вступать в ядерный конфликт. Просто иногда события выходят из-под контроля, и война становится неизбежной. Пока это не случилось, а как будут развиваться события, посмотрим…

Руководитель украинского Центра евразийских исследований Владимир Корнилов также напоминает, что были подобные призывы и из уст других экспертов.

- В конце концов, в более мягком и завуалированном виде подобным образом высказывался даже сам Генри Киссинджер. Просто Паррис выразил все это в лоб, без дипломатических ухищрений и уверток. Ведь один из главных тезисов статьи - за Украину или какую-то ее часть никто на Западе воевать с Россией не намерен - повторяется многими политиками и экспертами, является рефреном большинства комментариев на украинскую тематику.

Это является абсолютно общим мнением на Западе: за Украину не собирается воевать с Россией никто - ни США, ни даже ближайшие соседи Украины. Но попытаться ослабить Россию, втянув ее в как можно более длительный конфликт на российских границах, - это давняя мечта многих американских политиков. Так что, не воюя с Россией прямо, американцы еще будут стараться неоднократно подбрасывать дровишек в украинский конфликт. Как верно гласит украинская народная мудрость, «американцы готовы воевать с русскими до последнего украинца».

«СП»: - Убежденность западных политиков в том, что все проблемы с Россией от Путина, обоснована?

- На этот счет есть разные мнения. Да, последнее время Путина стараются демонизировать в западных СМИ. Однако появляются и статьи, которые задаются вопросом «кто вместо?» Появляются и опасения, что Путина, с которым на Западе могут договариваться, в будущем может сменить гораздо более радикальный политик.

«СП»: - Критикуя вмешательство Запада в дела Ирака, Ливии и Сирии, Паррис считает, что на Украине та же ситуация. Он призывает не трогать Путина и «оставить» Россию такой, какая она есть и все же считает, что Западу необходимо готовиться к войне. Как все это может сочетаться?

- Паррис пользуется имиджем «пацифиста» в британских СМИ. На самом деле, он последовательно выступал против начала военных конфликтов в Ираке, Ливии и Сирии, против прямого вмешательства Запада. И как видим, он теперь может пожинать плоды - смело теперь говорит, что был прав во всех этих случаях. Вот и по поводу Украины он высказывается таким же образом: пусть Запад останется в стороне, а то потом будет еще хуже для всех - и для Запада, и для Украины. Да, при этом он призывает укреплять оборону, чтобы дать понять любому потенциальному противнику - в случае нападения на одну из стран НАТО ему будет дан решительный отпор. Я не вижу никаких противоречий в этой позиции.

«СП»: - Называя Украину огромным, коррумпированным, несовременным государством с рухнувшей экономикой, автор фактически ставит крест на европейских устремлениях майдана?

- Положа руку на сердце, давайте признаем: на Западе немногие верили в возможность реформирования Украины и, уж тем более, почти никто не верил в то, что она когда-нибудь станет членом ЕС. Ведь показательно, что Евросоюз на протяжении многих лет категорически отказывался включить в текст Соглашения об ассоциации хоть какой-то намек на перспективы членства Украины в ЕС. Казалось бы, запишите этот пунктик, не убудет же.

Но вы же видите, с каким упорством Брюссель говорил, говорит и будет говорить Украине: даже не надейтесь. Те же, кто обещал доверчивым сторонникам майдана «светлое европейское будущее» - давайте называть вещи своими именами - просто с самого начала нагло врали в глаза украинцам.

__________________
#Своих не бросаем#

flor

США совместно с различными европейскими политиками начали украинский конфликт, а Россия просто была вынуждена реагировать на сложившуюся ситуацию, заявил бывший президент Чехии Вацлав Клаус. Он также подверг критике украинских политиков за то, что они, по его словам, не начали никаких существенных переговоров и стремятся все решить силой, причем не своей собственной, а иностранной: http://ria.ru/world/20150308/1051502250.html
© РИА Новости. Николай Лазаренко

__________________
ДА ЗДРАВСТВУЕТ СОЦИАЛИЗМ! ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ!

LavrovAV

http://rusvesna.su/news/1426064626

Пилигрим

В Испании задержали добровольцев, воевавших за Новороссию
Полиция арестовала восьмерых подданных европейской страны за поддержку ополченцев.

В Каталонии, Мадриде, Астурии, Эстремадуре, Мурсии и Наварре задержали восьмерых испанцев, воевавших на стороне ополченцев в качестве добровольцев батальона «Восток». На данный момент следствие ведется в столице Испании.

Трое из задержанных служили в испанской армии, и все мужчины в возрасте от 20 до 30 лет состоят в различных коммунистических организациях. Предположительно, установлена личность двоих испанцев: 27-летнего Рафаэля Муньес Переза и 22-летнего Анхеля Давила-Риваса. Однако правоохранители пока не подтверждают эти данные.

По данным местных СМИ, задержанным намерены предъявить обвинения в убийстве, хранении оружия и взрывчатых веществ, а также в совершении актов, наносящих ущерб интересам Испании.

Напомним, добровольцы съезжались со всех континентов, чтобы вступить в ряды ополчения. Так, летом прошлого года ряды ополченцев пополнили добровольцы из Италии. Тогда в Донецк прибыли представители итальянской антифашистской организации «Миллениум», выразившие желание оказать поддержку Донецкой Народной Республике в противостоянии киевским властям, проводящим военную операцию против населения.

В различных воинских подразделениях народного ополчения состоят добровольцы из России и Польши. Речь шла и о создании полноценных интернациональных бригад с участием в них итальянцев, испанцев, французов и канадцев.

Как сообщал LifeNews, в январе в Донбасс прибыл бразилец Рудолфу, который с трудом разговаривает по-русски, но отлично понимает военное дело. В Новороссию он приехал для того, чтобы обучать солдат и тренировать необученных.
http://lifenews.ru/news/150472

Пилигрим

«Францию ждет более жестокая война, чем в Донбассе»


На стороне ополчения в Донбассе все чаще можно встретить добровольцев из Европы. Один из них — французский националист Гийом Норманн, воевавший за батальон «Призрак», — рассказал «Газете.Ru», почему он поддерживает народные республики, как попал на Украину, где достал амуницию и оружие, а также вспомнил свой первый бой против украинской армии.

За столом в небольшом кафе в центре Донецка сидит молодой мужчина с бородой. Он невысок, его движения и мимика скупы. На его военном кителе одновременно нашивки батальона «Призрак», шутливый шеврон «Вежливые люди» и триколор Донецкой народной республики. Это Гийом Норманн, доброволец из Франции, который воюет за ополчение с середины лета прошлого года.

— Почему ты решил приехать в Донбасс и принять участие в боевых действиях?
— Я активист французского националистического движения. Большая часть националистов во Франции убеждена, что наше правительство страшно коррумпировано, а Европейский союз и НАТО тянут нас вниз и разрушают нашу страну. Поэтому для нас это естественно — поддержать Россию, Сирию, страны БРИКС, которые противостоят этим силам.


— Сколько твоих соотечественников из Франции воюет в Донбассе за ополчение?
— Точного количества назвать нельзя, так как одни приезжают, другие уезжают. Я думаю, одномоментно здесь в среднем находится от 10 до 15 моих сограждан. Конкретно в моем подразделении их было восемь. Не все французы приезжают для участия в боевых действиях. Кто-то привозит гуманитарную помощь, есть врачи.

— Ты служил во французской армии? Может, участвовал раньше в боевых действиях?
— Нет, но у меня была начальная военная подготовка в тех националистических организациях, где я состоял. Когда я приехал в Донбасс, прошел тренировочные курсы в три месяца, которые практически сразу стали сочетаться с боевыми действиями. До этого никакого боевого опыта у меня не было.

— Ты когда сюда приехал?
— Пытался в июле с российской стороны заехать, но у меня не получилось. Вторая попытка была в августе, через Киев, по маршруту Киев — Харьков — Донецк.

Мы проезжали через украинские блокпосты, я показывал свой студенческий билет и журналистское удостоверение. И прокатывало.

— Ты упомянул, что состоишь в сообществе французских националистов. Ты активист «Фронт Насьональ» Марин Ле Пен?
— Нет, это легальная политическая партия, она не занимается отправкой добровольцев на фронт. Да, «Фронт Насьональ» поддерживает Россию. Я иногда голосую за них. Но я не состою в этой партии.

— А как называется организация, от которой ты приехал?
— Сегодня я не состою ни в какой структуре или движении. Я приехал в Новороссию вместе с парнями из Unite Continentale (Континентальное единство, занимается отправкой добровольцев в Донбасс из Франции, Сербии и других стран Европы. — «Газета.Ru»). Но у меня возникли разногласия с лидерами этой структуры, и я покинул ее. Я не ассоциирую себя ни с какой организацией. Добровольцы могут приезжать сюда и сами, совершенно открыто, независимо ни от кого и спокойно вступать в то подразделение, которое они хотят.

— Какая у тебя военная специальность?
— Я пехотинец. А вообще парни из Франции здесь работали в группах фронтовой разведки и группах по осуществлению мобильных разведывательно-диверсионных операций.

Мы прошли подготовку по системе НАТО (подготовку проводила организация Unite Continentale. — «Газета.Ru»), суть которой в том, что бойцы должны действовать небольшими мобильными группами. Иногда это создавало проблемы при взаимодействии с другими подразделениями, потому что они были подготовлены по советской системе, которая в корне отличается от натовской. Короче говоря, я в основном занимался фронтовой разведкой.

— Ты помнишь свой первой бой?
— Да, это было в ноябре под Дебальцево, на северо-востоке от этого города. На самом деле до этого я участвовал в паре перестрелок. Но серьезным боем это не назовешь. А вот там мы неожиданно для себя были вынуждены вступить в бой за один из железнодорожных полустанков. Наша атака была стремительной, но очень неорганизованной. И наше небольшое подразделение, где были только французы, вступило в бой с украинскими военными. Мы убили нескольких украинцев и отбросили их от станции, но нам крепко повезло, что сами не понесли потери. Уж очень плохим было наше взаимодействие в этом бою — как между собой, так и с другими подразделениями.

— Ты же осознаешь, что принял участие в бою против украинских военных. Что ты испытываешь в связи с этим?
— Я не испытываю ненависти к ребятам с Украины. Они в чем-то такие же, как мы, — они делают свою работу. Но когда ты на войне, ты должен выбрать, за кого ты. Некоторые мои товарищи были убиты украинцами. Это война. Ты должен просто принять это.

— Ты сказал, что между тактикой, которую использует большинство подразделений ополчения, и той, которую тебе преподавали, есть серьезная разница. В чем она?
— Солдаты в Донбассе подготовлены по советской военной системе, которая появилась еще во время Второй мировой. По правде говоря, она сильно устарела и больше не работает. Из-за этого у нас много раненых и убитых. Слишком многое основано на спонтанных решениях. У нас же (французов) все построено на том, что каждый боец хорошо подготовлен, хорошо знает свое оружие и уверен в нем. При этом с ним проводят инструктаж перед каждой операцией, так что он прекрасно понимает, чем конкретно он будет заниматься в бою. Мы более серьезно ко всему этому относимся. Думаю, что если бы многие подразделения ополчения переняли натовскую тактику применения пехоты, потерь у армии Новороссии было бы меньше. У нас, например, предполагается, что ты перед каждым боевым выходом изучаешь пристально карту. Я не хочу сказать, что мы какие-то «суперсолдаты», но мы лучше организованы и дисциплинированы. Мы, например, не стоим долго большими группами на одном месте и не ждем непонятно чего. У многих здесь другой принцип, и это зачастую печально заканчивается.

— А украинская армия тоже по советской школе воюет?
— Она делает схожие с нами ошибки. Периодически воюют так же, как и советская армия. Поэтому нам нередко удается одерживать победу над украинцами. Но проблема в том, что к ним приезжает довольно много инструкторов из натовских стран и к ним поступает много нового оружия, амуниции и боеприпасов. У нас вот нет в достаточном количестве автоматов, танков, касок тех же не хватает. У них же много всего этого добра, и вдобавок они сейчас будут подготовлены натовскими военными. И как только на их большое количество оружия наложится хорошая подготовка, мы окажемся в полном дерьме, мы просто проиграем. Я не хочу, чтобы Донбасс потерпел поражение, я хочу, чтобы он заставил Украину отступить и победил. Но тут вопрос в том, кто раньше успеет научиться воевать. Мы не должны дать им время подготовиться и вооружиться. Мы должны стать профессиональнее, наладить взаимодействие друг с другом, стать мобильнее.

Иначе они воспользуются перемирием, усилятся, отремонтируют технику, перегруппируются, переучатся. Мы и так в неравном положении: их просто больше, и оружия у них много, материальное обеспечение у них лучше.

— Какое твое любимое оружие?
— Автоматы Калашникова калибра 7,62. Большинство солдат во всем мире предпочитают его.

— А семья твоя знает, что ты здесь?
— Да.

— Что они думают об этом?
— Они хотят, чтобы я как можно скорее вернулся. Но они понимают меня. Родители меня воспитали таким образом, что я считаю абсолютно нормальным воевать за свои ценности и идеалы.

— Как ты думаешь, будут ли у тебя проблемы, когда вернешься домой?
— Думаю, да. Видишь ли, французское общество довольно тоталитарно, наше правительство создало тоталитарную общественную систему. Ты не можешь идти против нее, если ты там живешь.

— Но Франция же считается демократической страной…
— Это все лицемерие. С 1960-х годов у власти фактически одни и те же люди. Да, они играют в игру, когда якобы левые политики сменяют якобы правых, затем наоборот. Все они либералы. Сегодня единственная партия, которая может бросить вызов гегемонии либералов, — это «Национальный фронт». Ситуация в нашей стране взрывоопасная как никогда. У нас полно конфликтов: межэтнические, межкультурные, межрелигиозные, социальные. К этому добавляется имущественное расслоение, безработица, массовая иммиграция. Слишком много проблем для одной страны. И, если так дальше пойдет, очень скоро мы скатимся в гражданскую войну.

— Ты серьезно думаешь, что во Франции может быть гражданская война?
— Я уверен, что рано или поздно у нас начнется гражданская война. Гораздо более жестокая, чем в Донбассе. Здесь люди добрее, цивилизованнее, они не потеряли какое-то конструктивное начало. У нас же все будут воевать против всех. Кстати, ты в курсе, что более 1400 граждан Франции участвовали в гражданской войне в Сирии на стороне исламистов? И если у нас что-то такое начнется, обычные люди могут оказаться в своеобразных тисках: с одной стороны, правительство, которое бросит против активистов армию и полицию, а с другой — исламисты, которые захотят отобрать наши дома и землю. Так или иначе, нас еще ждут проблемы. Правительство не хочет, чтобы мы были свободными и имели свою точку зрения. Оно хочет, чтобы мы оставались рабами.

— А как ты думаешь, идеи, которые ты разделяешь, они когда-нибудь станут популярны во Франции?
— Они уже становятся популярными. Каждый второй француз думает примерно так же, как и я. На недавних выборах «Фронт Насьональ» получил 20%. Но дело не только в голосах. Многие из тех людей, которые по каким-то причинам голосовали за социалистов или коммунистов, согласны со мной по ключевым вопросам. Даже иммигранты уверены, что нас ждет гражданская война. Вообще французское общество разделено на множество маленьких враждебных лагерей — по политическому, социальному или этническому признаку. Это будет война всех со всеми. Сегодня Франция — очень нестабильное и агрессивное место. Парадокс, но я в Донецке себя чувствую в большей безопасности, чем на юге Парижа (смеется). Здесь люди, несмотря ни на что, помогают друг другу, здесь есть, не побоюсь этого слова, братство. Во Франции все это давно уже закончилось.


Французский националист Гийом Норманн//Фотография: Владимир Ващенко


— А друзья у тебя здесь появились?
— Несмотря на то что я во многом не согласен с тем, как русские воюют, с тем, как они относятся к некоторым вещам, я очень сблизился со многими ребятами из Донбасса и России.

Ты же понимаешь, что сюда добровольцы со всех частей России едут: от Сибири до Чечни. Я горжусь, что воевал плечом к плечу с ними. Многие из них оказались храбрыми и самоотверженными людьми. И я надеюсь, что когда у нас в Европе начнется схожая заваруха, они приедут нам на помощь.

— Ты француз, твой родной язык — французский, хотя и по-английски ты неплохо говоришь. Но ты приехал в регион, где почти все говорят только по-русски. Как ты преодолеваешь языковой барьер?
— Я же здесь гость, поэтому мне надо прилагать усилия, чтобы понимать вашу культуру и учить ваш язык. Мое личное мнение, что язык той страны, куда ты едешь, необходимо хоть как-то знать. Когда я ехал сюда, то прекрасно понимал, что никто специально ради меня французский учить не будет. Но определенные проблемы были в моем подразделении, оно было франкоязычным, и мои командиры относились к идее учить русский весьма пренебрежительно. И я нашел выход: достаточно легко оказалось учить «лайт-версию» русского на поле боя. Это когда ты учишь только те слова, которые тебе необходимы в бою и для взаимодействия с другими подразделениями. Ты запоминаешь те слова и фразы, которые ты все время слышишь, фиксируешь для себя, что они значат. Например, «Два человека там», «Наш», «За мной!». Ты понимаешь, что тебе говорят и зачем.

— Недавно добровольцы из Испании, воевавшие за ополчение, были арестованы, когда вернулись к себе на родину за участие в боевых действиях в Донбассе. Не боишься, что во Франции тебя может ждать такой же «теплый прием»?
— Думаю, каждый из нас, когда вернется домой, в той или иной степени столкнется с этими проблемами. Кстати, я лично знаком с этими испанскими парнями. Но сейчас надо подождать немного и посмотреть, чем закончится эта история. В западных странах есть некоторая разница между задержанием, выдвижением тебе обвинения и приговором суда. В большинстве стран Западной Европы, в том числе во Франции, полицейские нередко пытаются запугать подозреваемого. Они врываются к нему рано утром вооруженные до зубов, в масках, кладут тебя на пол на глазах у членов твоей семьи, как террориста. Потом тебя допрашивают. И если за пару дней ничего против тебя не находят, то отпускают. Если через неделю этих испанцев отпустят, значит, ничего страшного не случилось. Но если в итоге испанские добровольцы окажутся в тюрьме, то это прецедент, а значит, и мне будет опасно возвращаться во Францию.

— А есть ли твои соотечественники, которые воюют за украинскую сторону?
— Думаю, один или два точно есть. Я знаю одного француза, который даже вербовал добровольцев для участия в конфликте со стороны Украины. Он и меня агитировал поехать и вступить в «Азов» (улыбается). А вообще с Украины в Донбасс заехать проще, чем с российской стороны. Садись в машину и езжай из Франции в Киев прямиком. Ни визы не надо, ничего. Чтобы через Россию приехать, надо визу оформить за 215 евро. Но я уверен, что французов, которые воюют за Украину, меньше, чем тех, которые сражаются за Новороссию. Да, некоторые мои сограждане поставляют им амуницию или еду. Но не воюют.

— Чем ты занимался во Франции до того, как ты сюда приехал?
— Я играл в рок-группе, учился в университете, рисовал политические мультфильмы, работал, чтобы за обучение заплатить.

— Кстати, о рисунках. Есть такой журнал у вас — «Шарли Эбдо». Недавно там появилась карикатура на Донбасс. Каково твое отношение ко всему этому?
— Да, я видел эту картинку. Видишь ли, я считаю, что «Шарли» — это символ того, против чего я воюю здесь, это символ либерального общества. Они хотят зажать нас в рамки жесткого выбора: или «Шарли» или исламизм. Я считаю, что французы не должны выбирать что-то одно из этого.

— А ты католик?
— Я православный. Но это личное. Я принял православие еще во Франции, крещен Румынской православной церковью. Но я не хочу этот вопрос сюда примешивать. Мне бы не хотелось, чтобы ты считал меня кем-то вроде талиба. Религия никак не связана с моими политическими взглядами. Среди добровольцев, приехавших сюда, есть и католики, и мусульмане.

— А что касается амуниции и формы. Ты все сам покупал или тебе помогли уже здесь?
— Я за все платил из своего кармана: виза, еда, снаряжение, оружие, каска, бронежилет.

Сотни и сотни евро потратил. И после этого нас еще наемниками считают! Все мое наемничество в том, что я сам для себя эту войну оплатил.

— Спасибо за беседу, и искренне желаю тебе остаться в живых!

— Спасибо и тебе. Но ты же понимаешь, тут как повезет.
http://pravdoryb.info/frantsiyu-zhde...-donbasse.html

В. Иванова

Вдовы ополченцев называют детей в честь отцов

За время конфликта в Донбассе в Луганске появились на свет сотни мальчиков, многих из них будут растить без отцов. В Луганской Народной Республике за время боевых действий родились сотни малышей. Многих сыновей растят без отцов — они погибли, защищая свои семьи. С вдовами ополченцев встретилась специальный корреспондент Евгения Змановская.

Родившемуся пять дней назад малышу пока не придумали имя. Его мама выходила из луганского родильного дома одна. Ее не встречали ни родственники, ни муж. Любимый мужчина, отец крошечного ребенка, погиб в конце прошлого года. Родители остались на подконтрольной украинским силовикам территории. Чтобы роды прошли в нормальных условиях, Ирину тайно вывезли из родного поселка в Луганск. Здесь женщине пришлось снимать квартиру. Деньги закончатся через пару дней, вся надежда на помощь соцслужб ЛНР.

— Меня в больнице спрашивают: «Отец приедет?» Я говорю: «Нет, у нас нету папы, война у нас забрала папочку, сыночка подарила», — рассказывает Ирина. Конфликт в Донбассе унес жизнь ее мужа Владимира, с которым женщина провела в браке 9 лет, воспитывала двоих детей. Когда к поселку стали подходить ВСУ, Владимир, не раздумывая, записался в ополчение, хотя жена умоляла не ходить, она тогда была на пятом месяце беременности. В разведке отряд мужа Ирины попал в засаду, сам он получил серьезные ранения и умер в больнице.

— Сынок на папу похож, сначала хотели Сережей назвать. Потом подумали, а давай назовем Вовой, будет Владимир Владимирович, как Путин. Скорее всего Вовой, — говорит вдова.
Другой ребенок войны уже получил имя. Александру на днях исполнится три месяца. До рождения сына отец не дожил несколько недель. Семья Екатерины, Сашиной мамы, и Артёма просуществовала меньше года: 3 октября была свадьба, 7 октября мужчина ушел в ополчение, а 19-го стало известно о его гибели. Артем с группой ополченцев был расстрелян из гранатомета недалеко от родного поселка. Екатерина тогда была на седьмом месяце беременности.

— Когда беременная была, сил не было, а как родила, уже как тигрица, за своего ребенка истопчу всё, что надо. На людях держимся, стараемся, а вечерами накрывает по полной, — рассказывает Екатерина.

Почти сразу после родов Катя пошла работать парикмахером. Ребенка оставляет с бабушкой. Параллельно пытается оформить документы для социальных пособий, чтобы получить выплаты с работы мужа. До войны он 12 лет проработал на шахте.

__________________
#Своих не бросаем#

Риф

Украинская хатенка ХХ1 века
- при восстановлении разрушенного жилья личного сектора, т.е. 1 этажных домов, неплохо бы использовать эту технологию.

Пилигрим

Ответ В.Пономарева на обвинения И.Стрелкова 20.03.2015 год[/I]


https://www.youtube.com/watch?v=m48S4YmCC9U

Ну а это про разборки между сербскими добровольцами в ДНР:

Попробуем разобраться в истории с арестом сербских добровольцев в ДНР
http://ruserbia.com/drugie-pishut/29...ovoltsev-v-dnr