gsl2007

Следует уточнить, что как и в авиации и в нефтедобыче и во многом другом, в области радио Америка 97 лет назад была позади Европы и России. Вспомним, хотя бы, что сообщение об Октябрьской революции было передано именно по радио (по беспроводной связи) из Петрограда 30 октября 1917 года во все уголки России.

В Харькове, Киеве и Одессе в 1920 году несомненно принимались не только частные "американские радио", но и государственные европейские, в частности французские и немецкие.

Попутно заметим, что за годы правления Сталина (1924 по официальной версии, хотя более правдоподобно с 1926 или 1928-1953) Америка из второразрядной страны с наличными лишь маркетингово-пропагандистскими активами стремительно превратилась в одного из мировых лидеров, среди прочего усвоив в 1930-е годы при президенте Ф.Д.Рузвельте европейский, и прежде всего советский, "командно-административный" способ государственного управления.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

В июле 1920 г.[...] на заседании Пленума ЦК, в котором участвовали В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, Ф. Э. Дзержинский, Л. П. Серебряков и ряд других членов ЦК (Сталин отсутствовал), было принято постановление, разрешающее Ю. О. Мартову выехать на лечение за границу[47].

В дальнейшем М. И. Ульянова рассказала о первых прямых столкновениях В. И. Ленина с генсеком, отчасти связанных с этим решением[48]. Узнав несколько позже о болезни Мартова, находившегося уже за границей, Владимир Ильич просил Сталина послать ему денег: «Чтобы я стал тратить деньги на врага рабочего дела! Ищите себе для этого другого секретаря», – сказал ему Сталин. В.И. был очень расстроен этим, очень рассержен на Сталина…»[49]. Желая высказать что-то положительное о Сталине, М. И. Ульянова сказала: «…Он все же умный, Сталин». «Совсем он не умный», – ответил Ильич решительно и поморщившись».

«Но как В. И. ни был раздражен Сталиным», – продолжала свои записи Мария Ильинична, – «одно я могу сказать с полной убежденностью. Слова его о том, что Сталин «вовсе не умен», были сказаны В. И. абсолютно без всякого раздражения. Это было его мнение о нем определенное и сложившееся, которое он и передал мне. Это мнение не противоречит тому, что В. И. ценил Сталина как практика…»[50].

[47] Известия ЦК КПСС. 1991, № 1. С. 119.

[48] Известия ЦК КПСС. 1989, № 12. С. 197.

[49] Известия ЦК КПСС. 1989, № 12. С. 199. Подробнее см.: Славин Б. Ф. Ленин против Сталина. Последний бой революционера. М. 2010. С. 61–65.

Со слов моего отца я с детства знала, что Ленин посылал больному Мартову деньги непосредственно из своей зарплаты. (З. Серебрякова)

[50] Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 199.

http://www.intelros.ru/readroom/alte...nty.html#_ftn1


По свидетельству Николаевского https://ru.wikipedia.org/wiki/Никола...Борис_Иванович Мартов и левое крыло меньшевиков (интернационалисты) с начала 1920 года пошел на сближение с "независимыми" в Германии. (Меньшевики в революции
Фельштинский Ю. Г. http://m.bgshop.ru/Catalog/GetFullDe...0291086&type=1)

Возможно Ленин отводил левым меньшевикам-мартовцам определенную роль в будущих отношениях с Германией.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Чтобы не ошибаться слишком сильно о меньшевиках-мартовцах, приведем цитату современника:

"Мартов, несомненно, является одной из самых трагических фигур революционного движения. Даровитый писатель, изобретательный политик, проницательный ум, прошедший марксистскую школу, Мартов войдет тем не менее в историю рабочей революции крупнейшим минусом. Его мысли не хватало мужества, его проницательности недоставало воли. Цепкость не заменяла их. Это погубило его. Марксизм есть метод объективного анализа и вместе с тем предпосылка революционного действия. Он предполагает то равновесие мысли и воли, которое сообщает самой мысли "физическую силу" и дисциплинирует волю диалектическим соподчинением субъективного и объективного. Лишенная волевой пружины, мысль Мартова всю силу своего анализа направляла неизменно на то, чтобы теоретически оправдать линию наименьшего сопротивления. Вряд ли есть и вряд ли когда-нибудь будет другой социалистический политик, который с таким талантом эксплуатировал бы марксизм для оправдания уклонений от него и прямых измен ему. В этом отношении Мартов может быть, без всякой иронии, назван виртуозом. Более его образованные в своих областях Гильфердинг, Бауэр, Реннер и сам Каутский являются, однако, в сравнении с Мартовым, неуклюжими подмастерьями, поскольку дело идет о политической фальсификации марксизма, т.-е. об истолковании пассивности, приспособления, капитуляции, как самых высоких форм непримиримой классовой борьбы.

Несомненно, что в Мартове заложен был революционный инстинкт. Первый его отклик на крупные события всегда обнаруживает революционное устремление. Но после каждого такого усилия его мысль, не поддерживаемая пружиной воли, дробится на части и оседает назад. Это можно было наблюдать в начале столетия, при первых признаках революционного прибоя ("Искра"), затем в 1905 году, далее - в начале империалистической войны, отчасти еще - в начале революции 1917 г. Но тщетно! Изобретательность и гибкость его мысли расходовались целиком на то, чтобы обходить основные вопросы и выискивать все новые доводы в пользу того, чего защитить нельзя. Диалектика стала у него тончайшей казуистикой. Необыкновенная, чисто кошачья цепкость - воля безволия, упорство нерешительности - позволяла ему месяцами и годами держаться в самых противоречивых и безвыходных положениях. Обнаружив при решительной исторической встряске стремление занять революционную позицию и возбудив надежды, он каждый раз обманывался: грехи не пускали. И в результате он скатывался все ниже. В конце концов, Мартов стал самым изощренным, самым тонким, самым неуловимым, самым проницательным политиком тупоумной, пошлой и трусливой мелкобуржуазной интеллигенции. И то, что он сам не видит и не понимает этого, показывает, как беспощадно его мозаическая проницательность посмеялась над ним. Ныне, в эпоху величайших задач и возможностей, какие когда-либо ставила и открывала история, Мартов распял себя между Лонге и Черновым*45. Достаточно назвать эти два имени, чтобы измерить глубину идейного и политического падения этого человека, которому дано было больше, чем многим другим."

18 марта 1919 г., 24 апреля 1922 г.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

При обсуждении на закрытом заседании X съезда партии в 1921 г. причин срыва Варшавского наступления Сталин взвалил всю вину на И. Смилгу, главного политического комиссара Западного фронта. Не выполнив обещания взять Варшаву в определенный день, сказал Сталин, Смилга тем самым обманул ЦК. Протестуя, Троцкий заметил, что "обещание" Смилги в действительности было не более чем выражением надежды и не могло учитывать непредвиденные обстоятельства. Позднее Троцкий вспоминал: "Съезд с угрюмым недоброжелательством слушал угрюмого оратора с желтоватым отливом глаз; Сталин своей речью повредил только самому себе. Ни один голос не поддержал его"[47]. Так или иначе, данная точка зрения нашла выражение во многих произведениях советской военной литературы 20-х годов. В книге "Львов Варшава", вышедшей в 1929 г. и имевшей целью оправдать командование Юго-Западного фронта, Егоров сетовал на то, что в советской военной науке роковая по своим последствиям роль этого фронта считается безусловно доказанной. Но и он не отозвался положительно о деятельности Сталина в польскую кампанию.

(Р. Такер. Сталин, Путь к власти) https://history.wikireading.ru/194296

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Пояснение: слово "большевизм" в словосочетании "национал-большевизм" сознательно используется авторами этого термина, белоэмигрантами-деникинцами и колчаковцами, в качестве мимикрии под действительный большевизм, "врастание в большевизм с целью его перерождения".

По книге Шульгина “1920 год. Три столицы”, Москва, Посев, 2016

Из предисловия А.В.Репникова

Для многих 1920 стал годом определенной ревизии взглядов. 16 февраля этого года А.Н. Толстой писал А.С. Ященко: «Когда началась катастрофа на юге, я приготовился к тому, чтобы самому себя утешать, найти в совершающемся хоть каплю хорошего. Но оказалось, и это было для самого себя удивительно, что утешать не только не пришлось, а точно помимо сознания я понял, что совершается грандиозное — Россия снова становится грозной и сильной. Я сравниваю 1917 год и 1920,и кривая государственной мощи от нуля идет сильно вверх. Конечно, в России сейчас очень не сладко, и даже гнусно, но думаю, мы достаточно вкусно поели, крепко поспали, славно побздели и увидели, к чему это привело. Приходится жить, применяясь к очень непривычной и неудобной обстановке, когда создаются государства, вырастают и формируются народы, ко! да дремлющая колесница истории вдруг начинает настегивать лошадей, и поди поспевай за ней малой рысью. Но хорошо только одно, что сейчас мы все миновали время чистого разрушения (не бессмысленного только в очень высоком плане) и входим в разрушительно созидательный период истории. Доживем и до созидательного» (Цит. по. Варламов А.Н. Красный шут: Биографическое повествование об Алексее Толстом // Москва. 2005. № 8. С. 85.)

12 марта 1920 г. В.А. Маклаков [бывш.посол Временного прав-ва во Франции] писал Б.А. Бахметеву [бывш.послу Временного прав-ва в США]: «Если мы не могли задавить большевизм извне <...> то Россию спасем уже не мы, заграничные счастливцы, а те, кто сейчас в России, и те из большевиков, которые одумаются, и те из патриотов, которые там притаились, и те, наконец, которые пошли на службу к большевикам для того, чтобы их переродить. Всю надежду тогда приходится возлагать на рост отрезвления изнутри большевиков России: наша деятельность должна быть согласована с ними. Я бы сказал: руководство движением должно быть передано им. <... > Более того, нужно будет рекомендовать всем, кому угодно поддержать этот элемент не отсюда, а идти работать вместе с ними в Россию, т.е. становиться в положение тех, кого мы осуждали. Вот это-то я называю примирением с большевизмом»29.

(Совершенно лично и доверительно!: Б.А. Бахметев — В.А. Маклаков: Переписка 1919-1951: в 3 т./ под ред. О.В. Будницкого. М., 2001. Т.1: Август 1919-сентябрь 1921. стр. 187)



Шульгин. 1920 год. Очерк "Взгляд и нечто"

«Против воли моей, против воли твоей» наши идеи перескочили через фронт...

Дальше... Наш главный, наш действенный лозунг — Единая Россия... Когда ушел Деникин, мы его не то, чтобы потеряли, но куда-то на время спрятали... мы свернули знамя... А кто поднял его, кто развернул знамя? Как это ни дико, но это так... Знамя Единой России фактически подняли большевики. Конечно, они этого не говорят... Конечно, Ленин и Троцкий продолжают трубить Интернационал. И будто бы «коммунистическая» армия сражалась за насаждение «советских республик». Но это только так сверху... На самом деле их армия била поляков как поляков. И именно за то, что они отхватили чисто русские области. И даже если этого настроения не было... Все равно... все равно...

— Я с вами совершенно согласен... это ясно... фактически Интернационал оказался орудием... расширения территории...для власти, сидящей в Москве... До границ... до границ, где начинается действительное сопротивление других государственных организмов, в достаточной степени крепких. Это и будут естественные границы будущей... Российской державы.

— Ну, конечно... Социализм смоется, но границы останутся... Будут ли границы 1914 года или несколько иные, — это другой вопрос. Во всяком случае, нельзя не видеть, что русский язык во славу Интернационала опять занял шестую часть суши. Сила событий сильнее самой сильной воли... Ленин предполагает, а объективные условия, созданные Богом как территория и душевный уклад народа, «располагают»... И теперь очевидно стало, что тот, кто сидит в Москве, безразлично, кто это, будет ли это Ульянов или Романов, принужден, «мусит», как говорят хохлы, делать дело Иоанна Калиты. «Мусит» собирать воедино русские земли. «Против воли моей, против воли твоей...» И это два... А третье, что они у нас взяли, — это принцип единоличной власти. Они твердили о диктатуре пролетариата на Большом Московском Совещании в августе 1917 года. А мы говорили: «Вздор... Управление выборным коллективом в условиях войны и революции — «вздор...». И вышло по-нашему...

Резюме. «Против воли моей, против воли твоей» — большевики:

1) восстанавливают военное могущество России;

2) восстанавливают границы Российской державы до ее естественных пределов;

3) подготовляют пришествие самодержца всероссийского.

— Это будет Ленин?.. или Троцкий?..

— Нет... На этих господах висят несбрасываемые гири... их багаж, их вериги... — социализм... они не могут отказаться от социализма... они ведь при помощи социализма перевернули старое и схватили власть. Они должны нести этот мешок на спине до конца... и он их раздавит... Тогда придет Некто, кто возьмет от них их «декретность»... Их решимость — принимать на свою ответственность, принимать невероятные решения. Их жестокость — проведения однажды решенного... Но он не возьмет от них их мешка. Он будет истинно красным по волевой силе и истинно белым по задачам, им преследуемым. Он будет большевик по энергии и националист по убеждениям.




Справочно о национал-"большевизме"=сменовеховстве https://ru.wikipedia.org/wiki/Смена_вех

Из выступления Ленина на XI с'езде партии в марте 1922 года (ПСС, 5 изд. т. 45 стр.93-94)

"История идет разными путями», — рассуждают сменовеховцы.
Некоторые из них прикидываются коммунистами, но есть люди более прямые, в том числе Устрялов [главный идеолог национал "большевизма"-сменовеховства https://ru.wikipedia.org/wiki/Устрял...лай_Васильевич ]. Кажется, он был министром при Колчаке. Он не соглашается со своими товарищами и говорит: «Вы там насчет коммунизма как хотите, а я утверждаю, это у них не тактика, а эволюция [имеется в виду нэп]». Я думаю, что этот Устрялов этим своим прямым заявлением приносит нам большую пользу. Нам очень много приходится слышать, мне особенно по должности, сладенького коммунистического вранья, «комвранья», кажинный день, и тошнехонько от этого бывает иногда убийственно. И вот, вместо этого «комвранья» приходит номер «Смены Вех» и говорит напрямик: «У вас это вовсе не так, это вы только воображаете, а на самом деле вы скатываетесь в обычное буржуазное болото, и там будут коммунистические флажки болтаться со всякими словечками». Это очень полезно, потому что в этом мы видим уже не простой перепев того, что мы постоянно кругом себя слышим, а просто классовую правду классового врага. Такую вещь очень полезно посмотреть, которая пишется не потому, что в коммунистическом государстве принято так писать или запрещено иначе писать, а потому, что это действительно есть классовая правда, грубо, открыто высказанная классовым врагом. «Я за поддержку Советской власти в России, — говорит Устрялов, хотя был кадет, буржуа, поддерживал интервенцию, — я за поддержку Советской власти, потому что она стала на дорогу, по которой катится к обычной буржуазной власти».
Это очень полезная вещь, которую, мне кажется, необходимо иметь в виду; и гораздо лучше для нас, когда сменовеховцы так пишут, чем когда некоторые из них почти что коммунистами прикидываются, так что издали, пожалуй, не отличишь"

==
Первый "манифест" российского национал "большевизма" - интервью Устрялова «Перелом», помещенное в харбинской газете «Вестник Маньчжурии» 1 февраля 1920 г. В начале июня 1920 года врангелевский министр Струве в Крыму получил из Харбина письмо от Устрялова, видимо, вместе с работами по национал-большевизму. Одновременно статьи Устрялова достигли и Праги - центра сменовеховства в 1920 году. Несомненно, что теоретические работы известного кадета-публициста Устрялова быстро разошлись среди читающей публики по обе стороны фронтов.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Предварительно можно предположить, что национал "большевистская" - сионистская спайка Сталина и Каменева (Розенфельда) в Политбюро, сорвав объединенными усилиями Варшавскую наступательную операцию в августе 1920 года, воспрепятствовала ленинскому плану подчинить аполитичные массы эмигрантов ("золотую пыль"), в особенности в Германии, пролетарской воле, вернуть их в большевистскую Советскую Россию, не оставив другого выбора.

Стремительный прорыв Красной Армии к границам Германии, советизация Польши, оказали бы мощное психологическое воздействие не только на рабочее движение в Европе, но, в первую очередь, на выбор "вкусно поевшей, крепко поспавшей..." аполитичной российской эмиграции.

На необузданные фантазии, как, например, фантазию по всей видимости достойного светлой памяти Д.М.Дудко (Дм.Баринов) "1920 год. Если..." http://yablor.ru/blogs/1920-god-esli/686010 можно напомнить, что реальной политической тактикой конкретно в 1920 году было образование буферных территорий (на Дальнем Востоке, в Средней Азии, на Кубани и на Кавказе).

Нет сомнений, что Польша, в случае советизации или, что более вероятно, заключения с ней (допустим, с действующим на тот момент "крестьянским" правительством) в Варшаве мирного договора, являлась бы именно таким буферным государством - "пробным камнем" отношений с Великобританией и Францией. Не забываем, что по Версальскому договору, в заключении которого Россия не участвовала по объективным обстоятельствам (неопределенность представительства), довоенная до 1914 года территория России не подвергалась пересмотру.


Поскольку заключение такого мирного договора - капитуляции было реальнейшим делом нескольких дней после 14 августа, а он был бы безоговорочно и безусловно подписан "крестьянским" польским правительством, чтобы сохранить возможность противостояния советизации, то такой исход безусловно удовлетворял национал "большевистскую" составляющую. Вместе с тем такой исход (образование национально-нейтрального буферного государства) явился бы жесточайшим ударом по мировым сионистским планам массового переселения в Палестину, в которой даже немногочисленное местное еврейское население враждебно относилось к приезжим. Даже если бы численность желающих переехать из Польши не сократилась, то материальные возможности переезжающих несомненно стали бы намного более ограниченными.

Отсюда можно сделать еще одно предварительное предположение о том, что в спайке Сталин-Каменев ведущую роль покупателя и заказчика, играл сионист Каменев (Розенфельд), а нераспознанный вовремя национал-"большевик" Сталин был ведомым.

В этом контексте такую, например, деталь, как срочное командирование Анны Аллилуевой в Одесское ЧК весной 1920 года и ее замужество летом того же года за Реденсом можно трактовать и как защитную меру осетино-грузина Джугашвили (Сталина) от запугиваний-самой твердой валюты при любой царской покупке.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Выдержки из недавно вышедшей книги А.В. Ганина "Повседневная жизнь генштабистов при Ленине и Троцком". Москва, 2016

стр. 174-178

Всплеск патриотических настроений повлекла советско-польская война. Большевики попытались использовать эти настроения в своих интересах. С этой целью 2 мая 1920 г. было создано Особое совещание при главнокомандующем всеми вооруженными силами республики — консультативный совет, занимавшийся обсуждением вопросов развития Красной армии и конкретно мер борьбы с поляками в период советско-польской войны. Совещание состояло в основном из генералов старой армии под председательством А. А. Брусилова. Посредством создания этого органа и выдвижения лозунгов защиты страны от внешней опасности большевики пытались привлечь на свою сторону патриотически настроенных бывших офицеров. Эти события вызвали немалый резонанс как в Советской России, так и за ее пределами. Резонанс этот, прежде всего, был связан с неожиданными патриотическими нотками в большевистской риторике, прозвучавшими на фоне стремительно развивавшихся событий на польском фронте.

В состав совещания вошли бывшие генералы М. В. Акимов, П. С. Балуев, А. И. Верховский, А. Е. Гутор (Алексей Евгеньевич), А. М. Зайончковский, В. Н. Клембовский, Д. П. Парский, А. А. Поливанов, А. А. Цуриков. Все они являлись выпускниками Николаевской академии Генерального штаба. В качестве представителей большевистской власти членами совещания стали А. Н. Александров, К. X. Данишевский, Л. П. Серебряков, И. И. Скворцов-Степанов. Также в работе участвовали бывший генерал К. И. Величко и большевики Н, И. Подвойский и И. Ф. Медянцев. Совещание было упразднено в сентябре 1920 г.

5 мая 1920 г. историк Ю. В. Готье записал в своем дневнике: «Наступление поляков продолжается, и Киев если не взят, то, во всяком случае, потерян заранее. Событие дня — образование “особого совещания” для принятия военных мер против поляков. Во главе совещания Брусилов; в составе его [А. А.] Поливанов, [В. Н.] Клембовский, [А. Е.] Гутор и другие[…]. Некоторые хотят в этом видеть признаки какого-то поправения большевиков[…]. Для России едва ли что может быть полезного от создающегося вновь положения войны: попытки наведения порядка в России при помощи белых безвозвратно разрушились вследствие глупости, неумения и ссор; Россия стала решительно большевистской, и для внешнего мира Россия и большевизм, вероятно, теперь почти синонимы[…]. И вот в борьбу мира против большевизма вводится новое оружие — русское национальное чувство. Но на кого оно будет работать? Не на благо России, которую нужно защитить от поляков, а на благо и укрепление большевизма, который за ширмами национального чувства и пользуясь, как манекенами, именами Брусилова, Поливанова и других, будет продолжать разлагать мир и пытаться силой оружия внедрять коммунизм и анархию как можно шире. Вот почему я не жду ничего хорошего от тех новых явлений, которые наблюдаются в последние дни. Просвета нет, как прежде, а материальное и нравственное положение нас — военнопленных, покоренных интернациональными коммунистами, — от войны с Польшей в ближайшие месяцы может стать только еще более тяжелым»378. Так оценивали происходящее антибольшевистски настроенные представители старой интеллигенции в Советской России. […]

«Из 14 человек — 10 генералов, из них 9 “царских”380.[…]

На заседании Политбюро 4 мая 1920 г. обсуждался вопрос о публикации письма Брусилова начальнику ВГШ [Всероссийского Генерального штаба РККА] Н. И. Раттэлю, в котором он предлагал создать Особое совещание. […]постановили напечатать письмо целиком, сопроводив комментарием Троцкого383. Е. А. Преображенский также предложил усилить надзор ВЧК за офицерством, что молчаливо одобрили участники заседания. 7 мая письмо [Брусилова Раттэлю] было напечатано в «Правде».

Заигрывания с офицерами-патриотами нравились далеко не всем даже в ЦК384. Тем не менее члены совещания 30 мая 1920 г. опубликовали в «Правде» и в «Известиях» знаменитое воззвание к бывшим офицерам русской армии, в котором призвали их вступать в Красную армию для защиты страны. Воззвание содержало и такие строки: «В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старшие бывшие товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их вам ни нанес, и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную армию на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской Рабоче-крестьянской России вас ни назначило, и служить там не за страх, а за совесть, дабы своею честною службою, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою Матушку-Россию»385. Документ подписали бывшие генералы М. В. Акимов, П. С. Балуев, А. А. Брусилов, А. Е. Гутор, А. М. Зайончковский, В. Н. Клембовский, Д. П. Парский, А. А. Поливанов» Воззвание сыграло немаловажную роль в привлечении еще колебавшейся части офицерства старой армии в Красную армию.

Знаменитое воззвание Особого совещания ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились, опубликованное в газете «Правда» 30 мая 1920 г.

Затем 2 июня было подписано, а на следующий день опубликовано сообщение СНК об амнистии тех бывших офицеров, кто поможет скорейшей ликвидации белых и победе Советской России386.

[…]

В белом лагере стали распространяться разнообразные слухи о том, что Красную армию возглавили офицеры-патриоты или что генералитет арестовал большевистское руководство388.[…] Не стоит исключать и возможной дискредитации белой эмиграцией подписавших воззвание верных большевикам спецов посредством дезинформации.

Чекисты должны были проверять поступавшие сведения, что в Гражданскую войну проводилось в форме арестов. Вскоре часть членов Особого совещания подверглась арестам[…]. Из подписавших воззвание были арестованы А. Е. Гутор, А. М. Зайончковский, В. Н. Клембовский.

Нельзя исключить и того, что аресты стали проявлением закулисной борьбы группировок в советском руководстве. В антибольшевистских кругах получили распространение суждения о том, что создание Особого совещания было победой русской патриотической группировки в советском руководстве, признаком поправения режима и поражением партии «Дзержинского и жидов»390. В ответ на это партийной верхушкой перед ВЧК якобы была поставлена задача скомпрометировать старый генералитет, обнаружив в его среде белогвардейский заговор». […]

Как бы то ни было, война с Польшей породила волну патриотического подъема в офицерской среде[…]. Для большевиков имело значение то, что эта волна захватила широкие массы пленных бывших белых офицеров, сделав их лояльными392. При этом патриотизм в среде генштабистов нередко переходил в шовинистические настроения (стоит отметить, что еще до революции поляков старались не принимать в академию Генерального штаба, так что почва для полонофобии у генштабистов существовала давно).

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Выдержки из книги А.В. Ганина "Повседневная жизнь генштабистов при Ленине и Троцком". Москва, 2016

стр. 178-182

Одним из […] редких свидетельств может считаться радиограмма видного советского военного специалиста Н. Н. Петина белому генералу П. С. Махрову, датированная 8 июля 1920 г.

Будучи начальником штаба ВСЮР, Махров (или те, кто действовал от его имени) направил к своему однокашнику по выпуску из академии (выпуск 1907 г.) Петину агента разведотделения штаба ВСЮР Л. М. Шиманскую с просьбой, памятуя о прежней дружбе, сообщить через нее секретные сведения о состоянии РККА. Его интересовала информация о 13-й армии красных, ее численности и вооружении, а также слабо защищенных участках фронта393. По некоторым данным, эту операцию готовил начальник врангелевской контрразведки (начальник Особого отдела штаба главнокомандующего) генерал Е. К. Климович394. Шиманская явилась на квартиру к Петину и передала ему шифровку и код.

Просьба Махрова поставила Петина перед непростым выбором — изменить ли большевикам, которым он добросовестно служил уже больше двух лет и у которых сделал вполне успешную карьеру, или же изменить своей прежней дореволюционной дружбе с Махровым. Если бы чекисты узнали об этой встрече и о том, что Петин о ней не доложил, участь его была бы незавидной. К тому же чекисты могли специально провоцировать Петина, дабы убедиться в его лояльности.

Естественно, что в конце Гражданской войны, исход которой к лету 1920 г. был предрешен, Петин не пожелал рисковать и расписался в лояльности большевикам, доложив о случившемся. Генштабовский корпоративизм в этой ситуации не перевесил, но не победила и большевистская идеология. Петин просто обезопасил себя, сообщив обо всем командующему войсками Юго-Западного фронта А. И. Егорову, после чего к делу подключились чекисты во главе с заместителем начальника Особого отдела Юго-Западного фронта Е. Г. Евдокимовым. Явившуюся за ответом Шиманскую задержали. По коду Махрова Особый отдел выслал белым ложные данные о положении 13-й армии в Северной Таврии и ее численности, в результате чего наступление белых закончилось неудачей, а врангелевцы понесли большие потери.

Петин направил Махрову 8 июля 1920 г. следующий ответ по радио, опубликованный 13 июля в «Известиях Всеукраинского ЦИК» (Харьков): «Предложение Ваше, переданное мне через агента разведывательного отделения Вашего штаба Лидию Митрофановну Шиманскую, переслать Вам дислокацию частей Рабоче-крестьянской Красной армии, а также дать и другие секретные данные, касающиеся Красной армии, я получил. Как видно из опроса названного агента, отправка последнего произошла с Вашего ведома, причем паролем должны были служить Ваша фамилия и фамилия генерала Стогова. Чем могу объяснить я себе это обращение. Может быть, воспоминанием о нашей старой трехлетней академической дружбе или, быть может, той солидарностью во взглядах, которая существовала у нас в начале Октябрьской революции в отношении тактики большевиков395, но если это так, то я принимаю за личное для себя оскорбление Ваше предположение, что я могу служить на высоком ответственном посту в Красной армии не по совести, а по каким-либо другим соображениям. Поверьте, что если бы я после тяжелых переживаний не прозрел, то находился бы либо на Вашей стороне, либо в тюрьме или концентрационном лагере. С того самого момента, когда Вы с генералом Стоговым выехали из Бердичева перед вступлением туда призванных Украинской Радой немцев и австрийцев396, я решил, что ничто не может оторвать меня от народа, и отправился с оставшимися сотрудниками и имуществом штаба фронта в страшную для нас в то время, но вместе с сим родную Советскую Россию. Может быть, Вы по-прежнему думаете, что в России все военспецы работают по принуждению под страхом расстрела, но такое заблуждение допустимо лишь рядовому офицерству, которое, насколько мне известно, Вы держите в полной слепоте, для Вас же, занимающего столь ответственную должность, как должность начальника штаба армии, и пользующегося всеми средствами разведки как агентурной, так и при посредстве иностранной прессы, должна была давно уже открыться картина истинного положения страны, и я только удивлялся, как Вы, более других возмущавшийся в дни первой революции бесправием рабочего класса, до сего времени стоите в рядах злейших врагов народа. Остается еще одно предположение, что, подсылая ко мне агента с этим гнусным предложением, имелось в виду скомпрометировать меня в глазах советского правительства и этим вывести из строя в данный решительный момент борьбы одного из ответственных работников штаба Юго-Западного фронта397, того штаба, который один раз уже был умелым проводником оперативных распоряжений высшего командования по разгрому Добровольческой] армии Деникина.

Если это так, то должен сказать, что прием борьбы хотя и остроумный, но не совсем честный и в данном случае своей цели не достиг. Советская Россия меня уже [испытала] в должности начальников штабов фронтов: Северного — в период славной Шенкурской операции, Западного — в период кровавой борьбы за Петроград, Южного — разгрома Деникина и в настоящей должности — в период блестящих успехов на польско-украинском фронте. Придет час, и он уже близок, полного разгрома и Врангеля. Ваше обращение, конечно, отразилось на моем душевном состоянии, но нет худа без добра, оно дало мне право воспользоваться для ответа Вам радио, через которое я и обращаюсь ко всем своим прежним сослуживцам старой армии по должности командира 7-го Сибирского полка398, начальника штаба 34[-го], а затем 50[-го] армейских корпусов399 и генерал-квартирмейстера штаба Юго-Западного фронта400 с призывом проснуться, прозреть и сложить оружие перед великими идеями социальной революции. Поверьте мне, поверьте тысячам ваших прежних братьев и друзей, ныне так же честно, как и я, работающим в Красной армии, что все, что говорится вам и пишется в заграничной прессе про советскую власть, есть ложь, продиктованная лишь страхом потери своей власти и капитала. Я обращаюсь с этим призывом, главным образом, к рядовому офицерству, гибнущему по воле руководителей правительств Антанты и врангелевского штаба, к офицерству, которое умышленно держится в слепоте и которое единственно гибнет вместе с темной массой солдат, так как представители Антанты и высшие белогвардейские руководители всегда успевают своевременно выехать за границу. Так было в Ярославле401, так было в Архангельске402, так было в Одессе403, так будет и в Крыму404. Генерального штаба Петин»405.

[…]

Действия Петина были продиктованы сугубым рационализмом. Его резкий ответ мог обусловливаться не только принципиальной поддержкой советской власти, но, прежде всего, соображениями личной безопасности. Петин прекрасно понимал, что шансов на победу у белых летом 1920 г. уже не было. В случае обнаружения его контактов с белыми эмиссарами вся карьера Петина у красных могла в одночасье закончиться, а сам он, скорее всего, оказался бы расстрелян.

Поэтому, взвесив все за и против, Петин решил не только не помогать белым, но и извлечь из потенциально опасной ситуации максимальную выгоду. На тот случай, если бы обращение к нему оказалось чекистской провокацией, он сообщил о случившемся. По согласованию с руководством было подготовлено ответное обращение Петина к Махрову и к белым офицерам с призывом сдаться в плен и прекратить борьбу. Таким образом, Петин не только уклонился от участия в антибольшевистском подполье и измены большевикам, но и сумел избежать наказания за связь с белым подпольем и даже продемонстрировал лояльность.

Конечно, радиограмма носила пропагандистский характер. Но она показывает всю глубину и непреодолимость раскола, произошедшего в русском обществе и в корпорации офицеров Генерального штаба. Формировавшиеся десятилетиями корпоративный дух и традиции взаимовыручки оказались не столь значимы в сравнении с непримиримыми идейными разногласиями, карьерными перспективами и стремлением к личной безопасности. Прежние друзья стали заклятыми врагами, при том что и те и другие были горячими патриотами своей страны, но видели ее будущее по-разному.

Патриотические убеждения служили мотивом для продолжения службы в РККА многим военспецам и после советско-польской войны 1919-1920 г. Один из военспецов писал генералу А. И. Деникину в эмиграцию в конце 1920-х гг.: «Но вот Гражданская война кончилась, и мы остались одни лицом к лицу, с одной стороны, к чуждому нам укладу жизни и службы, с другой стороны — перед грозной внешней опасностью, угрожающей России со всех сторон. Этими обстоятельствами определился наш подход к вопросу дальнейшей работы. Пусть Вас не удивляет, что подавляющее большинство, не исключая даже тех, которые оказали в прежнее время серьезные услуги белому движению и счастливо уцелели, теперь служат Красной армии по совести. Вы должны понять, что Россия ведь осталась, а защищать ее от внешних врагов, кроме Красной армии, больше некому. А враги сильны и многочисленны, и, как Вы сами хорошо знаете, заинтересованы не в том, какой в России строй, а в ее ослаблении. Не советскую власть собираются они свергать, а под тем или иным предлогом отнимать у нас Белоруссию, Украину, Новороссию, дальневосточные земли, хлебные, рыбные, угольные и нефтеносные источники. А если урезанная, голодная, нищая и никому не страшная тогда Россия будет управляться коммунистической властью — им наплевать! Пусть гниет — им спокойнее, им способнее будет переваривать добычу»406.

Существует точка зрения, что военная элита сторон в лице кадровых офицеров, и прежде всего генштабистов Красной и белых армий, в Гражданскую войну и после нее была морально готова к некоему взаимному компромиссу и к тому, чтобы присвоить себе право выбора дальнейшего пути развития России407. Представляется, что весомые основания для такого вывода отсутствуют. Братоубийственный конфликт характеризовался бескомпромиссностью и взаимным ожесточением. Даже наличие родственников по разные стороны баррикад не снижало накала страстей. Дореволюционная военная элита оказалась расколотой, причем среди генштабистов чаще встречались непримиримые и фанатично настроенные люди (в особенности в белом лагере). Белое командование отнюдь не собиралось прощать старших офицеров, пошедших на службу Третьему интернационалу. Военспецы многими белыми офицерами воспринимались как ренегаты, причем это отношение распространялось и на личностные характеристики (в отношении сослуживцев по старой армии вспоминали все их отрицательные проявления)408. В случае победы белых участь тех, кто активно сотрудничал с большевиками, была бы незавидной. Военспецы, в свою очередь, неприязненно смотрели на пленных белогвардейцев, поступавших в конце Гражданской войны на службу в РККА. Пути к примирению сторон отсутствовали, но в 1920 г. среди военспецов получили распространение идеи о возможности патриотического перерождения большевистского режима, перешедшего к собиранию земель Российской империи. Патриотическая идея оказалась перехвачена красными у белых, что усилило отток офицеров из антибольшевистского лагеря. Такая идейность была понятнее офицерскому мировоззрению, чем отвлеченные партийные доктрины.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Следует отметить факт, что организационный сбой действий РККА в конце-июля-первой половине августа 1920 года произошел в бывшей австро-венгерской сфере влияния (на карте марионеточного Королевства Польского окрашено в светло-зеленый и темно-зеленый цвета).


Королевство Польское или неофициально Регентское королевство Польша (польск. Regencyjne Królestwo Polskie, нем. Regentschaftskönigreich Polen) — марионеточное государство, основанное Актом от 5 ноября 1916 года при поддержке Польской социалистической партии и ряда других польских партий[1] и признанное Германской империей и Австро-Венгрией.
[...]

Формально до избрания монарха Польским королевством правил регентский совет, состоявший из трёх членов:

Александра Каковского, Варшавского архиепископа, примаса Польши
Здзислава Любомирского, землевладельца, мэра Варшавы с 1915 года
Юзефа Островского, землевладельца, бывшего главы польского представительства в Государственной думе.
Формально регентский совет ничем не управлял и не имел возможности выбрать монарха. Административная власть в Польше принадлежала германскому генерал-губернатору Гансу Гартвигу фон Безелеру, который, однако, самоустранился от управления [...]

11 ноября 1918 года, в день капитуляции Германии регентский совет передал все полномочия Юзефу Пилсудскому и через три дня был распущен.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Короле...кое_(1916—1918)

Примечательно, что Пилсудский еще до Первой мировой войны создал в Галиции с ведома официальной Вены военную организацию «Школа стрелков», боевой отряд руководимой им политической фракции ППС - революционная фракция https://ru.wikipedia.org/wiki/ППС_—_...ионная_фракция

Из деятельности Пилсудского до революции представляет интерес его контакты с японским правительством.

"Во время русско-японской войны 1904—1905 годов Пилсудский посетил Японию, где попытался добиться финансирования восстания в Польше и организации польских легионов для участия в войне против России. Против этого выступали национал-демократы Романа Дмовского. Тем не менее, Пилсудскому удалось заручиться поддержкой Японии в закупке вооружения, а в 1904 году он создал Боевую организацию Польской социалистической партии, которая на протяжении следующих лет осуществила несколько десятков террористических актов и нападений на российские учреждения и организации, из которых наиболее известно Безданское ограбление 1908 года. Только в 1906 году боевиками Пилсудского было убито 336 российских чиновников и военнослужащих."
https://ru.wikipedia.org/wiki/Польша...B9.D0.BD.D0.B0

В этом контексте просто автоматически всплывают имена эсера Савинкова, базировавшегося в 1920 году в Польше и мотаемого между Прагой и Варшавой (то есть, в бывшем и в привычном австро-венгерском направлении), а также его финансиста "Торгпром" (Российского торгово-промышленного и финансового союза, объединявшего около 600 бывших российских промышленников в эмиграции и одним из руководителей которого был небезызвестный Третьяков, первый советский, сталинских времен, "супер-шпион") - операция "Трест" в полном составе (о Дзержинском будет ниже).

Регентский Совет марионеточного Королевства Польского имел свое постоянное представительство в Советской России, аккредитованное при наркомате национальностей и поддерживал тесные связи с руководством НК нац.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Из книги Л. Млечина "КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы"

"В апреле 1920 года Дзержинского отправили на Украину руководить борьбой с бандитизмом. [Сталина, с февраля руководившего Украинской совтрудармией, в конце мая 1920 назначили членом РВС ЮЗФ] Несколько месяцев он был начальником тыла Юга-Западного фронта. Он страдал от нервного и физического переутомления, ему предписали курс лечения.

26 июня 1920 года он писал Ленину из Харькова:

«Дорогой Владимир Ильич!

Спешу ответить, что я не подчинился только букве предписания ЦК, я не на даче, но я усиленно лечусь водолечением. Врачи нашли только нервное переутомление, а все остальное в полном порядке, в том числе и легкие. И я лечусь усердно - желая еще поработать...

С Махно мне не везет. С ним можно было скоро расправиться, имея конницу. У меня ее не было. Только теперь удается мне сколотить полк из эскадронов, которые удалось выклянчить.
Надеюсь через неделю пустить этот полк в действие.

Я хотел бы, чтобы ЦК решил, как долго мне здесь оставаться.
Мое пребывание здесь усиливает темп работы ЧК, и мне кажется, что дальнейшее пребывание необходимо. Но из Москвы т. Ксенофонтов и другие по ВЧК и Главкомтруду жалуются, что я слишком засиделся на Украине и от этого там работа страдает.
Мне самому трудно решить. Я думаю побыть здесь еще недели две, потом на неделю вернуться в Москву. чтобы затем приехать сюда обратно. Буду ждать решения ЦК».

Секретарь ЦК Крестинский по просьбе Ленина сообщил Дзержинскому: «Ждем Вас в Москву к пленуму [сентябрь 1920 г.], здесь, вероятно, придется пробыть недели две (пленум, Интернационал, совещание Комтрудов), потом можете вернуться на Украину»."

Далее Млечин приводит достаточно правдоподобные цитаты о том, что Дзержинский и сам в себе не чувствовал организаторских способностей, и Ленин не доверял ему работу, требующую большой гибкости. Это в целом совпадает с устоявшимся образом Дзержинского, как предельно честного человека, не политика, а выдающегося административного руководителя.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход