Старик

В этой внеочередной статье описано нападение пристава на адвоката Ивана Миронова и демонстративная позиция поддержки этого преступления, занятая судьёй и обвинением.

Укрывательство преступления тоже есть преступление.
Но тогда чем является ОТКРЫТОЕ укрывательство, как не соучастием в преступлении?

ЦИТАТА

СУД НАД БОРИСОМ МИРОНОВЫМ. БАСМАННЫЙ СУД: "ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!"

mironovboris
September 30th, 1:12


Страшная штука – судебный прецедент беззакония. Это когда в каком-нибудь районном суде случается нечто из ряда вон выходящее, а потом по образу и подобию случившегося, все суды, от Верховного до самого распоследнего районного где-нибудь в Кубухайтуе, копируют новацию, не обращая внимания на ее незаконность. В советское время, к примеру, подсудимые в зале суда, даже убийцы, даже маньяки, никогда не помещались в клетку. Ведь они, хоть и содержались под стражей, но до приговора суда не являлись преступниками.

Впервые посадить подсудимого в клетку додумались в суде над Чикатило, чтобы избежать расправы над ним разгневанного народа. Но нововведение прижилось. С тех пор подсудимые, даже травоядные карманники и обаятельные мошенники, на суде сидят в клетках, как щеглы, дрозды и канарейки. А что уж говорить о «политических» - таковых помещают в клетки со сладострастием мести – вот вам свобода слова! Вот вам права человека!

С подобного рода «новацией» зрители процесса по делу писателя Бориса Миронова ознакомились 6-го сентября, аккурат в тот самый день, когда заканчивался допрос главного свидетеля обвинения Дашевского.

Заканчивался он на болезненной, трагичной ноте. Чего стоил такой, к примеру, вопрос подсудимого Бориса Миронова к свидетелю Дашевскому: «Свидетель обвинения, Вас оскорбило, что таких, как Чубайс, я называю врагами народа, убийцами. Вы действительно считаете, что те, кто в Туве в двадцатиградусный мороз, я пишу об этом на стр. 146 в книге «Битва с игом иудейским», обесточил общежитие за то, что «некоторые жильцы не платят за свет», в результате кто-то сделал «времянку», замкнуло и сгорели десятки людей, это коммерсанты, а не убийцы? И как, прикажете называть тех, кто за долги внезапно, без предупреждения обесточил больницу и в реанимации умер мальчишка, а в обесточенном точно так же, за долги, госпитале на операционном столе умер летчик-фронтовик? И вот эти подручные Чубайса, выполнявшие его приказ отключать всё подряд за долги, они не убийцы? Может мне их ещё надо было назвать в книге успешными менеджерами?».

Дашевский, разумеется, вовсе не собирался отвечать, он уже давно сидел возле трибунки, заботливо усаженный туда судьей Сафиной. Но при только что прозвучавших словах подсудимого свидетель обвинения вдруг заозирался, заоглядывался, может, почувствовал неприязненные взгляды зрителей, сверлящих его спину. Ведь полный негодования взгляд - единственный вид протеста, который возможен в суде.

Следующий вопрос поверг главного свидетеля обвинения в окончательное расстройство психики, так что Паркинсон с Альтцгеймером не усомнились бы в диагнозе ни на минуту. Борис Миронов спросил: «И ещё к вопросу о терминологии, свидетель обвинения. Да, можно назвать мошенниками, ворами тех, кто продал за рубеж самый мощный в мире уникальный спасательный буксир «Фотий Крылов», о котором я пишу на стр. 166 в книге «Битва с игом иудейским». Построенный в 1989-м году в Финляндии по заказу Военно-Морского флота этот буксир сразу попал в «Книгу рекордов Гиннесса», как судно с силовой установкой в 25 тысяч лошадиных сил, способное тянуть даже авианосцы при волнении моря в восемь баллов со скоростью четыре узла. Это был уникальный спасательный комплекс. Если бы его не продали, не составило бы труда спасти подводную лодку «Курск», в отсеках которой погибли 118 моряков. Продавцов этого уникального спасательного комплекса, что привело к жуткой смерти 118 моряков, вы предлагаете называть успешными бизнесменами или всё же они убийцы?».

В ответ Дашевский картинно обхватил голову руками и стал раскачиваться, сидя на лавочке. Он вел себя весьма странно, и, может быть, по этой причине, а может, по какой другой, к нему подошел судебный пристав, пристально вгляделся в лицо свидетеля, но, встретившись с ним глазами, с пониманием отошел, поместившись почему-то не возле зрителей, где обычно находятся приставы, наблюдающие за порядком в зрительских рядах. Этот судебный пристав, малорослый, смугловатый и верткий, позже узнаем, что зовут его Арам Микаелян, очутился за спиной у государственного обвинителя и обитал там всю оставшуюся часть допроса.

Допрос клонился к концу, но вопросы подсудимого экс-министра печати Бориса Миронова не становились от этого менее жёсткими: «Скажите, пожалуйста, главный свидетель обвинения, писали ли Вы донос в Прокуратуру, как написали на меня за критику власти, на наших космонавтов, которые, как предательство России, оценили ликвидацию российской орбитальной станция «Мир», на строительство и модернизацию которой истрачено 4,3 миллиарда долларов. Об уничтожении станции «Мир», как преступлении перед Россией, я пишу на стр. 175 в книге «Битва с игом иудейским». Космонавты заявили, что решение о своде орбитального центра принято под давлением Соединенных Штатов. Ведь американцы тщательно отследили спуск «Мира», - информация из российского Центра управления полетами напрямую передавалась в НАСА, - они сделали точные телеметрические «засечки» всей траектории спуска станции, падения ее частей, и, конечно же, вычислили нашу суперсекретную схему управления высокоточными баллистическими ракетами. То, за чем шпионы безуспешно охотились десятки лет, буквально свалилось им прямо в руки. Так я прав, вместе с космонавтами критикуя власть за предательство национальных интересов, или Вы продолжаете утверждать, как Вы пишете в своём доносе прокурору Устиновскому, что это «подстрекательство к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации?».

Надо ли говорить, что судья Сафина сняла и этот вопрос, как и все предыдущие, не утруждаясь объяснениями, на основании каких статей Уголовно-процессуального кодекса она это делает. Снято и все. Нет вопроса – нет проблемы. И правда, ну, какие могут быть проблемы у федерального судьи – когда и зарплата, и пенсия, и все пожизненные льготы для детей и внуков и престарелых родителей… Только служи. А вот кому?

Но не время еще задаваться этим вопросом, в зале звучит другой, рвущий душу вопрос писателя Бориса Миронова к свидетелю обвинения Дашевскому: «В своём доносе прокурору Устиновскому Вы пишете, цитируя меня: «Всё, что творит сегодня российская власть, иначе, как умышленным убийством России, русского народа, не назовешь». Далее, опустив мои слова «Действительно, если оперировать фактами, вывод, к которому неизбежно приходишь…», Вы продолжаете; «нынешняя российская власть страшнее, горше, убийственней для России, чем фашистская оккупация». И ставите точку, опустив, естественно, всю доказательную базу, что, например, Гитлер не скрывал, что русские должны работать на величие Третьего Рейха, вот почему на оккупированных землях гитлеровцы немедля восстанавливали работу заводов, шахт, колхозов, открывали биржи труда, молодежь угоняли на работу в Германию… Мы нужны были фашистам как рабочая сила. Нынешняя власть страшнее фашистской, мы не нужны ей даже в качестве рабов, она истребляет народ, лишая и работы, и последнего куска хлеба.

В Майнском районе Ульяновской области за долги лишили животноводческую ферму электричества. Не пробки вывернули, и не рубильник отключили, и не счетчик опечатали, а по всей линии сняли и смотали в бухты провода, с угловых бетонных опор скинули оснастку, побросали в грузовики и увезли, а все деревянные столбы, все! спилили под корень. Колхоз – животноводческий, ферма – кормилица хозяйства, на ней все держалось. «Как же теперь?» - спрашиваю доярку. «Не знаю, - отвечает. - Коров придется резать, нам их вручную не продоить, да и коровы молока не отдадут, они приучены к машинной дойке. Раньше, если кто и уезжал, то в райцентр, на хлебозавод, теперь и его закрыли. На что будем жить, чем детей кормить?» - тихо и обреченно сама себе задает вопрос. Скажите, свидетель обвинения, это не убийство русского народа, это не геноцид русского народа?».

«Снято!», - доносится с председательского кресла, как только Борис Миронов завершает вопрос.

Но у него он не последний: «Свидетель обвинения, вы ставите мне в вину моё убеждение, что во власти враги народа. Тогда как Вы оцениваете распродажу Военно-Морского флота, о которой я пишу на стр. 163-165 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят. Меньше чем за 30 миллионов долларов, для сравнения, у Абрамовича квартира на Манхэтене за 80 миллионов долларов, были проданы десятки сторожевых кораблей, эскадренных миноносцев, больших противолодочных кораблей, крейсеров, в том числе тяжелый авианесущий крейсер «Минск», тяжелый авианесущий крейсер «Новороссийск», тяжелый авианесущий крейсер «Киев», десантные и разведывательные корабли? Так, по вашему мнению, действуют не враги, а бизнесмены?».

И снова звучит раздражённо: «Снято!». Обстановка в зале накаляется. Всем очевидно, что допрос главного свидетеля обвинения судьей Сафиной сорван. Свидетель Дашевский нервно хихикает, судья закипает, переживая за рассудок свидетеля, прокурор ерзает на стуле, он тоже перегрелся от информации, от которой, как ни закрывай уши, как ни считай тараканов на потолке, никуда не денешься.

Чувствуя гнетущую нервозность начальства, судебный пристав возбужденно перетаптывается за спиной государственного обвинителя, словно готовится к чему-то.

Подсудимый писатель и экс-министр печати Борис Миронов задает свой ключевой вопрос: «Скажите, только честно, свидетель обвинения, Вы стремитесь засудить меня за мои доказательства осуществляемого в стране геноцида коренных народов России? Напомню Вам, как на юридическом языке классифицируется геноцид. Согласно ст. 357 Уголовного Кодекса Российской Федерации, геноцид это «действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы». Геноцид, я пишу об этом на стр. 267 в книге «Битва с игом иудейским», нынешняя власть осуществляет путём создания условий невыживания, в первую очередь это плохое питание, по сути организованный голод из-за умышленного уничтожения отечественного сельхозпроизводителя, из-за необоснованного роста цен, в том числе на энергоносители; через ликвидацию бесплатной, доступной всем медицины, через рост цен на лекарства, закрытие больниц, поликлиник, родильных домов, недоступную плату за операции; через слом нравственных ценностей. Геноцид осуществляется путём активного уничтожения населения через аборты, наркотики, алкоголь, войны на Кавказе, тюрьмы и лагеря. Но в первую очередь, повторяю, путём создания условий невыживания. Только что вышло в свет официальное издание Росстата «Вопросы статистики». Согласно этому официальному, подчёркиваю, официальному документу около 96% граждан России являются бедными и различаются между собой лишь степенью обнищания. 20,5% из них имеют меньше 4,6 тысячи рублей в месяц. О чём свидетельствует данная статистика? Об умерщвлении 96% населения России нищетой – голодомором. Учёные определяют нищету как форму геноцида, называя это физиологическим геноцидом. Смерть от физического истощения организма – это убийство, особое убийство, использующее в качестве оружия физиологию. Физиологический геноцид опаснее и коварнее физического геноцида. По-людски это звучит так: сдохнуть не дают, и жить не дают. Постепенное угасание жизненных сил человека в условиях крайней физиологической ужатости. Обратите внимание на такой акцент формулировки геноцида как принудительная передача детей. Но вот они страшные цифры геноцида: 73 тысячи (!) детей, 73 тысячи! отобраны органами опеки у живых родителей в 2009 году, 56 тысяч – в 2010 году! Отбирают не у цыган, не у чеченцев, отбирают исключительно у русских и отбирают, как правило, у многодетных семей, чтоб неповадно было другим русским женщинам много рожать. В чистом виде геноцид! Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, почему Вы, не подвергнув опровержению ни одну мою цифру в книге, ни одну фамилию, ни одного документа, ни одного приводимого мною факта, решили сразу же добиться надо мной суда за те выводы, что я делаю после тщательного анализа ситуации с многочисленными доказательствами?».

Судья Сафина еле сдерживает ярость, свидетель Дашевский закатывает глаза в потолок, выказывая подсудимому свое полное презрение, прокурор Рыбак понимающе глядит то на судью, то на свидетеля, ну, что взять с подсудимого – преступник он и есть преступник. Судебный пристав ощущает напряжение начальства всеми фибрами своей приставной души и заметно нервничает, теребя кобуру электрошокера.

События, свидетелями которых мы чуть позже стали в Басманном суде, - знаковые для всей судебной системы страны, они еще сыграют свою роковую роль в коренном изменении нашей судебной системы.

Допрос Дашевского окончен. Судья Сафина выплёскивает вдруг всю накопившуюся в ней ярость за время допроса на адвоката Ивана Миронова: «Я объявляю замечание адвокату Миронову за то, что в ходе судебного заседания он использует телефон, в котором он заходит в интернет-ресурсы, которые по своему фоторяду схожи с таким интернет-ресурсом, как инстаграм. Также он пользуется вибером, ведет какую-то переписку в судебном заседании. В связи с этим адвокату в очередной раз делается замечание».

Адвокат Иван Миронов безмерно удивлен: «Возражаю на действия председательствующего».
Но судья Сафина его перебивает: «В том, что вы ведете, как вы пользуетесь телефоном, мне видно! Вы телефоном пользуетесь в моем присутствии!».
Адвокат Иван Миронов вежливо настаивает: «Я могу заявить возражения?».
Судья Сафина неумолима: «Нет! Я еще не закончила. Телефоном вы пользуетесь в моем присутствии, открываете, заходите на интернет-ресурсы, ведете переписку, все это является нарушением судебного регламента, нарушением порядка ведения судебного заседания».

Адвокат Иван Миронов наконец получает слово и диктует под протокол: «Мои возражения на действия председательствующего. Председательствующая по делу судья Сафина 6 сентября 2016 года сделала замечание адвокату Миронову, в котором она указала, что защитник пользуется телефоном, обращается к ресурсам инстаграм, вайбер, ведет переписку, что по ее мнению, нарушает судебный регламент. При этом Уголовно-процессуальный закон не налагает ограничений на подобного рода действия защитника. Судья Сафина не указала, какой закон, какое предписание адвокат Миронов нарушил, какую статью. Как я сказал, закон не выдвигает требования к защитникам не пользоваться телефоном, это право защитника обращаться к телефонной связи, это является личным конфиденциальным делом, потому что переписка является сугубо личной, которую судья Сафина не может контролировать, не должна контролировать, не должна вмешиваться, а уж тем более вносить замечания, где она фактически публично говорит о том, что она следит за тем, с кем, каким образом защитник Миронов ведет личное общение. Помимо этого телефон защитнику необходим для пользования правовыми базами, поскольку имеет подключение к интернету. Каким образом адвокат пользуется телефоном, нарушает ли это право на защиту - данная оценка является прерогативой моего подзащитного, потому что только он вправе давать оценку, насколько эффективно адвокат защищает его интересы. Данное замечание судьи, данное вмешательство в личную жизнь адвоката Миронова является незаконным, немотивированным, не основано на законе. Тем самым нарушается право на защиту подсудимого Миронова черед подобного рода давление, кроме того, это дает основание полагать, что судья прямо или косвенно заинтересована в исходе данного уголовного дела. Спасибо».

Судья Сафина подзуживает защитника: «Последнюю фразу суд должен расценивать, как отвод председательствующего?».

Адвокат Иван Миронов сдержанно вежлив: «Нет, Ваша честь, нет».
Судейское кресло разочарованно: «Вы не заявляете отвода?».
Защитник взвешенно спокоен: «Пока отвод не заявляю».
Судья Сафина обращается за помощью к прокурору Рыбаку: «Вы что-то хотите сказать?».

Прокурор всегда готов сказать то, что от него хочет услышать судья: «Да, Ваша честь. У меня возражения в связи с замечаниями на действия председательствующего. Хотел бы отметить тоже для протокола, запишите, пожалуйста, что…».

Защитник Иван Миронов изумлен таким поворотом процесса: «Ваша честь, УПК не предусматривает комментарии и возражения…».

УПК действительно такого не предусматривает, но в Басманном суде главное не УПК, а судейский кураж. Поэтому судья Сафина на повышенных тонах повелевает: «Присаживайтесь! Продолжайте, гособвинитель».

Прокурор Рыбак начинает внушать провинившемуся перед судом адвокату: «Хотел бы сказать о том, что председательствующий не говорила о том, что следит за тем, как вы переписываетесь, во-вторых, вам было уже сделано ранее замечание о том, что вы сидите, просматриваете видео-ролики и не знаю, вообще если вы считаете…».

Высокомерного поучительного прокурорского тона не выдерживает подсудимый Борис Миронов, он обращается к судье: «Ваша честь, почему сторона обвинения поучает сторонузащиты? Ваша честь, что происходит?».

Но судья Сафина зачем-то намеренно накаляет обстановку. Пропуская мимо ушей возражения подсудимого, и всё возвышая голос, истерично стучит ручкой по столу: «Так, присаживайтесь! Прокурор высказывает свое мнение!».

В это время судебный пристав перемещается из-за спины прокурора к кафедре председательствующей судьи. Глаза его выпучены, рука судорожно высвобождает электрошокер из кобуры.
Адвокат Иван Миронов, не замечая опасности, подчеркнуто вежливо взывает судью к порядку: «Ваша честь!..».
В эту самую минуту судебный пристав подскакивает к защитнику Ивану Миронову с электрошокером в руке. Зал каменеет, и только свидетель Дашевский злобно хихикает, высовываясь из-за трибунки, как старый тролль из норы.
Судью пытается вразумить подсудимый: «Ваша честь, он оказывает давление на моего адвоката! Что происходит в суде?».
Однако судья Сафина словно не замечает ни агрессии пристава, ни возражений на его действия, продолжает судорожно стучать по столу: «Соблюдайте порядок судебного заседания! Присаживайтесь!».
И тут судебный пристав неожиданно завопил, да еще как завопил. Он оказался косноязычен, дефект ли это речи или слабое владение русским языком, но в зале прозвучало некое подобие мычания, и вслед ему в считанных сантиметрах от адвоката Ивана Миронова раздался грозный треск электрошокера.


Иван Миронов успевает отстраниться так, что прикрывает стоящего рядом с ним подсудимого. «Тихо-тихо-тихо», - внятно, негромко пытается успокоить он пристава, которого аж трясёт от желания вцепиться в жертву. «Ти-хо!» - внушает он распоясавшемуся приставу.

«Отойди отсюда! – слышен голос подсудимого. - Что вообще происходит?».

«Провокация!» - отвечает Иван Миронов. Это слышит весь зал и весь зал понимает, что так оно и есть - самая настоящая провокация!

Не пойми это Иван Миронов сразу, прореагируй он интуитивно на разряд электрошокера – оттолкнув от себя взбесившегося пристава - и всё! Ловушка захлопнулась. Судья с прокурором моментом сфабрикуют дело о нападении на пристава при исполнении служебных обязанностей.

Судья Сафина сидела нахохлившись, как сычиха. Ни словом, ни звуком, ни малейшим жестом не пожелав остановить сорвавшегося с цепи пристава. Почему, как вы думаете? Тот отошел к судейскому столу, точь-в-точь собака к хозяйской ноге, нимало не смущаясь сделанным.

Адвокат Иван Миронов взывает к судье, требуя от нее законного исполнения долга: «Ваша честь, я прошу сделать замечание приставу».

Судья Сафина прикидывается глухой: «Присаживайтесь! Вам будет предоставлена возможность высказаться в судебном заседании».

Адвокат Иван Миронов настаивает: «Приставу сделайте замечание!».

Судья Сафина и глазом не моргнула, в обиду пристава не дает: «Сейчас высказывается гособвинитель. Соблюдайте регламент судебного заседания! Будьте добры соблюдать закон, а не устраивайте из суда балаган! Гособвинитель, я слушаю вас дальше».

Прокурор Рыбак разочарован несостоявшимся уголовным делом против адвоката, в его голосе обиженные нотки: «Считаю, что замечание объявлено обоснованно, и сомневаюсь, что просмотр фотографий в инстаграме является инструментом защиты своего подсудимого. У меня все, Ваша честь».

Адвокат Иван Миронов: «У меня два возражения, Ваша честь. Возражение номер один. После возражения на действия председательствующего со стороны адвоката Миронова прокурор прокомментировал поведение защитника. Данное выступление не регламентировано Уголовно-процессуальным законом. Возражения на действия председательствующего не предусматривают как комментария, так и возражения со стороны государственного обвинения.

Председательствующий по делу судья Сафина, осознавая незаконность действий государственного обвинителя, не сделала ему замечания, вместо этого сделала замечание защите, когда защита потребовала соблюдения закона в судебном заседании. Таким образом, поведение судьи Сафиной, нарушение ею требований Уголовно-процессуального закона позволяет защите делать вывод о том, что она прямо или косвенно заинтересована в исходе данного уголовного дела.

Возражение на действия председательствующего номер два. Когда защитник Миронов попытался заявить возражение на действия председательствующего, которое он может сделать в любой момент в ходе судебного следствия при обнаружении нарушений, если на то имеются основания, судебный пристав достал из кобуры электрошокер, подошел вплотную к защитнику Миронову, произвел разряд.

Я расцениваю действия судебного пристава как угрозу жизни и здоровью, потому что я не знаю, какой мощностью оснащен данный электрошокер. Возможно, если бы он все-таки дотянулся до меня, то удар был бы для меня смертелен. Еще раз подчеркиваю, что когда абсолютно незаконно судебный пристав подошел к адвокату, достал электрошокер и произвел несколько разрядов, я вынужден это расценивать как угрозу жизни и здоровью.

Все это происходило на глазах председательствующего судьи Сафиной. Однако судья не сделала замечания приставу и не попыталась остановить угрозу со стороны пристава в отношении защитника, который в этот момент осуществлял свою профессиональную деятельность и обеспечивал защиту своего подзащитного.

Таким образом, я считаю, что судья поощряла и поддержала действия пристава, не потребовав прекратить его незаконные действия. Таким образом, поведение судьи Сафиной в процессе говорит о том, что она прямо или косвенно заинтересована в исходе данного уголовного дела. По указанным выше основаниям я заявляю отвод председательствующему судье Сафиной».

Подсудимый Борис Миронов поддержал своего защитника: «Вы не сделали ни малейшего движения, чтобы остановить беззаконие пристава, это мой адвокат еще мягко сформулировал. Когда в руках находится спецсредство и это спецсредство пускают в ход, а достать спецсредство и произвести разряд, что было сделано несколько раз - это покушение на убийство моего защитника. При этом царица закона – судья не делает ни малейшего движения, не проявляет ни малейшего желания остановить вопиющий беспредел. Это не первый суд, на котором я нахожусь, и суды прошел, и тюрьму, но я впервые сталкиваюсь с таким позорящим мантию судьи действием. Конечно же – отвод!».

Но каков прокурор Рыбак, он конечно же выступил против отвода судьи, но при этом, как и судья, и словом не помянул нападение пристава на адвоката. Молодец парнишка, далеко пойдет, быть ему старшим письмоводителем Генерального прокурора Чайки, там такие в чести!

Все остальное вы уже знаете: судья Сафина, разумеется, отказала в отводе самоё себя, и сразу же после этого удалила адвоката Ивана Миронова из процесса за… пользование телефоном, инстаграмом, вайбером, перепиской, за плохое поведение, словом, за слишком хорошую защиту подсудимого Бориса Миронова.

Когда после оглашения этого беззаконного решения, защитник Иван Миронов вежливо попросил выдать ему постановление об отводе адвоката, судья приказала секретарю немедленно вызвать судебных приставов на подмогу...


Итак, что мы имеем в сухом остатке этого судьбоносного для всей нашей судебной системы процесса? Два опаснейших прецедента. Первый. Судья попустила, не пресекла, даже замечания не сделала судебному приставу, пустившему в нарушение Закона «О судебных приставах» в ход электрошокер, который не случайно запрещён в целом ряде стран, как оружие с возможными летальным исходом. Второй опаснейший для всей судебной системы прецедент: неугодных судье адвокатов теперь можно будет изгонять из судебного процесса. Думайте, граждане, думайте! И возражайте этому судейскому беспределу, опускающему наше правосудие всё глубже и глубже в средневековье.
Таисия Трофимова

P.S. Суд над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде Москвы 4 октября в 15 часов. А к вам, уважаемые читатели, у меня остаётся большая просьба осудить тот беспредел, который учинила судья Ю. Р. Сафина в Басманном суде, когда и бровью не повела на творимое здесь приставом преступление, и вообще сделала вид, что ничего не произошло, более того, обратившего на это внимание адвоката И. Б. Миронова, вывела из процесса с нарушением всех правовых норм. Если мы не дадим должной оценки беспределу, творимому Ю. Р. Сафиной, завтра станет нормой удалять адвокатов из судебных процессов, и мы все окажемся беззащитными перед сумасбродством, дурью, прихотью, капризом судей. Давайте выразим своё возмущение беззаконными действиями судьи Юлии Ринатовны Сафиной в письмах Председателю Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедеву (121260 г. Москва, ул. Поварская,15). Вряд ли кто в Верховном Суде будет читать наши письма, и только их количество может заставить Верховный Суд обратить на ситуацию внимание. Только количество писем может перерасти в качество реакции на них. А потому важнее десять писем по отдельности, чем одно письмо со ста подписями. Выскажите своё возмущение преступлением Сафиной! Не дадим утвердиться судейскому беспределу!
http://mironovboris.livejournal.com/110512.html
КОНЕЦ ЦИТАТЫ

__________________
игнор: Yiolopu, NIP, Гость1, Леонид Ильич, В.Иванова и т.п.

Старик

ЦИТАТА

СУД НАД БОРИСОМ МИРОНОВЫМ. ЧЬЕЙ ЮРИСДИКЦИИ БАСМАННЫЙ СУД?

September 26th, 19:15

Чем дольше звучали в зале суда вопросы подсудимого писателя и политика, экс-министра печати Бориса Миронова к главному свидетелю обвинения Дашевскому, тем яснее вырисовывалось в умах слушателей мучительное сомнение: в России ли происходят наблюдаемые нами события? Практически по каждому из заданных Мироновым вопросов можно, да и нужно возбуждать уголовное дело против названных в них фигурантов. Каждая означенная подсудимым Мироновым проблема – это конкретные преступления конкретных людей, чьи имена хорошо известны, против государственных интересов России, против интересов народов России.

Но нет, судят сегодня не их, судят Бориса Миронова, посмевшего сказать о них, судят в полном смысле слова за правду, за обличение грабителей и убийц России. И если это так, а это именно так, то одно из двух: либо в Басманном суде Москвы идет судебный процесс по заказу враждебного России русофобского государства, либо наша страна находится в оккупации, и Миронова судит оккупационный суд за крамолу против оккупационных властей. Согласитесь, и то, и другое является страшным диагнозом, практически приговором русскому народу.

Но продолжим наблюдать допрос главного свидетеля обвинения в тот роковой день судебных слушаний, окончившийся нападением судебного пристава на адвоката Ивана Миронова. Свидетель Дашевский, а это был он, по-прежнему предстоял судье Сафиной, предстоял с видом изрядно ощипанным, но ничуть не смущенным. А чего, скажите, стесняться матерому борцу с русским народом? Он, можно сказать, на служебном задании, да к тому же выполняет свой национальный долг, призывающий избавляться от лучших из …. идейных противников. И потому новый вопрос подсудимого не прозвучал для Дашевского чем-то неожиданным.

Борис Миронов: «Скажите, свидетель обвинения, кто, где и когда опроверг или хотя бы взял под сомнение выступление в Государственной Думе депутата Сергея Петровича Шашурина, чью речь я цитирую на стр. 98 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, как в 1994-1995 годах из России в банки Англии, Латинской Америки, Австралии, Румынии вывезли 786 тонн золота. «Полгода идет следствие, - говорил в полной тишине депутат. – Генпрокуратурой найдены самолеты, страны, банки, куда все увезли. Сертификат выписан на бельгийский банк «Бельгия-Кредит», основной банк Бельгии. Известны имена фигурантов по этому уголовному делу. Уже нескольких свидетелей, проходивших по делу, и одного следователя убили…». Вот эти слова депутата Государственной Думы Шашурина кто-то опроверг? А может золото вернули России? Или кого-то судили за столь тяжкое преступление? А ведь среди организаторов этого беспрецедентного преступления, Ваши сородичи, свидетель обвинения, во главе с Гайдаром, за критику которых Вы обиделись и потребовали меня судить».

При слове «золото» глаза Дашевского алчно блеснули, такой уж безусловный рефлекс вызывает оно у некоторых представителей рода человеческого. А вот судья Сафина вопроса, похоже, даже не слышала, она вновь прокрутила уже заезженную ей старую пластинку: «Вопрос снимается».

Делать нечего, подсудимый перешел к следующему вопросу: «Скажите, свидетель обвинения, где, когда и каким судом был признан не соответствующим действительности «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993- 2003 годы», на который я ссылаюсь на стр. 99 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, где говорится, что Черномырдин, Чубайс, Гайдар, Кох, Мостовой, Бойко, возглавившие разработанную в Гарварде и Чикаго грандиозную операцию под кодовым названием «приватизация России», способствовали «установлению контроля со стороны иностранных лиц над стратегически важными и экономически значимыми предприятиями оборонного комплекса и сопряженными с ними предприятиями научно-технической сферы, машиностроения, металлургии, химической промышленности». Так кто это опроверг? Но именно эти никем не опровергнутые, никем не поставленные даже под сомнение, цифры и факты вы в своём доносе прокурору Устиновскому ставите мне в вину, как призывы к свержению основ конституционного строя».

В ответ Дашевский кривит лицо в улыбке судье Сафиной, ободряюще ожидая от нее «Вопрос снят», и он не обманут в своих надеждах. Итоги приватизации, запрещенные к оглашению в России после запрета книги Бориса Миронова, Басманный суд не интересуют. Судья в который раз потрафляет свидетелю и снимает вопрос.

Но подсудимый Борис Миронов не теряет надежды достучаться до судейского кресла: «Скажите, свидетель обвинения, где, когда и каким судом были признаны недостоверными данные Госкомстата Российской Федерации, на которые в доказательство преступлений власти против народов России я ссылаюсь на стр. 100 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, что
в 2001-м году по объемам добычи угля мы скатились к 1957-му году,
по выпуску вагонов ниже некуда – к … 1910-му году,
по производству металлорежущих станков – к 1931-му,
кузнечно-прессовых машин – к 1933-му,
грузовых автомобилей - к 1937-му,
по выпуску тракторов – к 1931-му,
зерноуборочных комбайнов – к 1933-му,
производству телевизоров – к 1958-му,
пиломатериалов – к 1930-му,
кирпича строительного – к 1953-му,
тканей всех видов – к 1910-му,
шерстяных тканей – к … 1880-му,
обуви – к 1900-му,
цельномолочной продукции – к 1963-му,
животного масла – к 1956-му году.

Если в 1989-ом году мы производили 55,7 миллиона тонн молока, то в 2001 году – 32,9, что на уровне 1958-го года.
Поголовье крупного рогатого скота с 58,8 миллиона голов в 1989-м году сократилось до 27,1, повторяя … 1885-ый год.
Двенадцать лет назад у нас было 40 миллионов свиней, сейчас - 15,5 -уровень 1936-го года.
Еще заметнее убыль овец и коз: с 61,3 миллиона голов (1989 г.) до 15,2 (1750 г.!)…

Почему, свидетель обвинения, ни одной цифры, ни одной запятой, ни одной буковки из этой статистики Вы даже не пытались взять под сомнение в своём доносе прокурору Устиновскому?».

Видели бы вы картину, которая нарисовалась, пока подсудимый писатель перечислял цифры потерь российской экономики. Судья Сафина с глубокомысленным видом погрузилась в бумаги, давая всем понять, что ее эти «страсти» ничуть не интересуют. И то правда, от судьи же требуют беспристрастности и объективности. А наслушаешься таких цифр, от которых любой человек может возмутиться духом, какая уж тут беспристрастность. Поэтому судья Сафина и не внимала подсудимому экс-министру печати. Вот если бы он был не подсудимым, и не экс-, тогда бы судья была к нему предельно внимательна и благосклонна.

Зато обвинитель Рыбак слушал по-детски внимательно, даже ручонки сложил перед собой, словно первоклассник, которому объясняют интегральное исчисление. По всему было видно, что он напряженно пытался уловить, о чем ведет речь подсудимый, и не улавливал, не успевал поймать мысль.

Свидетель же Дашевский, надоумленный судьей, выложил на трибунку свой потертый портфель, которым, если судить по его обтерханности, он не раз оборонялся от нападок «фашистов», извлек оттуда ворох засаленных бумаженций и принялся старательно изучать бумажный мусор. Словом, вопрос подсудимого повис, что называется, в воздухе, и остался висеть, покуда судья Сафина не отвлеклась от «работы с документами» и не провозгласила, что и он снят.

Подсудимый Борис Миронов в отличие от слушателей в зале, подавленных обилием запретных цифр и фактов, и в отличие от судьи, прокурора и свидетеля, пропускавших эти цифры и факты мимо ушей, один не терял оптимизма: «Скажите, главный свидетель обвинения, где, когда и каким судом были признаны недостоверными документы Счётной палаты, цитируемые мною на стр. 101 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, о том, что по заключению аудиторов главного контрольного органа страны «Федеральными органами исполнительной власти не было создано действенной системы по недопущению перехода под контроль иностранных лиц объектов федеральной собственности, имеющих стратегическое значение. Не контролировался и не контролируется до настоящего времени процесс скупки иностранными лицами пакетов акций стратегически и экономически значимых для России предприятий через подставных лиц и на вторичном фондовом рынке».

Иностранцы имеют блокирующие пакеты акций в ОАО «АНТК им. Туполева», Саратовском ОАО «Сигнал», в ЗАО «Евромиль». Малоизвестная американская компания «Nic and Si Corporation» через подставную фирму «Столица» приобрела пакеты акций 19 авиационных предприятий оборонно-промышленного комплекса!

В нарушение Законодательства пакеты акций продаются иностранцам через посредников. Победитель инвестиционного конкурса по продаже пакета акций, составляющего 40 процентов уставного капитала ОАО «Тюменская нефтяная компания», ЗАО «Новый холдинг» представлял интересы иностранных юридических лиц.

Государственный комитет по антимонопольной политике ни разу не отклонил ходатайства иностранных или подконтрольных им юридических лиц на покупку контрольного пакета стратегически важных для России предприятий». Скажите, свидетель обвинения, Вы будете продолжать после этого настаивать наказать меня за критику власти?».

Нос свидетеля Дашевского вынырнул из вороха макулатуры, но только для того, чтобы проконтролировать судью Сафину, которая под требовательным взглядом «антифашиста» выдала искомое: «Вопрос снят».

Ну, снят, так снят. Борис Миронов перешел к следующему вопросу: «Скажите, свидетель обвинения, где, когда и каким судом были признаны недостоверными документы Счётной палаты, цитируемые мною на стр. 103 книги «Битва с игом иудейским» о самой крупной в истории всех народов афере Правительства России, когда консорциум коммерческих банков в составе «Инкомбанка», «Онэксимбанка», банка «Империал», «Столичного банка сбережений», банка «Менатеп», акционерного коммерческого банка «Международная финансовая компания» выдали Правительству Российской Федерации кредит в 650 миллионов долларов, получив в залог одиннадцать крупнейших, сверхприбыльных предприятий «ЮКОС», «Норильский никель», «Сибнефть», «Лукойл»… и, как заключили аудиторы Счетной палаты: «Банки фактически «кредитовали» государство государственными же деньгами. Минфин России предварительно размещал на счетах банков – участников консорциума средства в сумме, практически равной кредиту, а затем эти деньги передавались Правительству Российской Федерации в качестве кредита под залог акций наиболее привлекательных предприятий».

Правительство изначально не собиралось выкупать обратно самые драгоценные куски своей экономической системы. В результате банки, «кредитовавшие» государство, смогли стать собственниками нефти и газа, самых доходных, сверхприбыльных, стратегических предприятий. В результате этой афёры у ваших сородичей, свидетель обвинения, и появились миллиарды, уворованные у народов России. Почему ни Вы, ни Ваш «Антифашистский центр», до сих пор не подвергли сомнению документы Счётной палаты, а преследуете тех, кто говорит об этой афёре?».

Картина, представшая глазам зрителей при оглашении преступной афёры с залоговыми аукционами, несколько изменилась. Но не в том смысле, что до судьи, обвинителя или свидетеля обвинения дошел страшный грабительский смысл случившегося. Нет, просто судья теперь устремила отсутствующий взгляд куда-то в пространство, свидетель Дашевский старательно изучал облупившуюся штукатурку на потолке, а прокурор - клетку, находившуюся за спинами стороны защиты, забывшись в каких-то неведомых нам прокурорских грезах. Естественно, роковой для России вопрос был снят судьей Сафиной, как всегда, без малейших объяснений.

И снова подсудимый Борис Миронов пытается своим вопросом как тараном проломить глухую стену судейского равнодушия: «Скажите, свидетель обвинения, кто, где и когда опроверг или взял под сомнение расчёты экс-главы Гохрана, председателя Роскомдрагмета Евгения Бычкова, приведённые мною на стр. 107 книги «Битва с игом иудейским», о том, что при добыче 25 процентов мирового алмазного сырья, Россия получает от этого максимум 150 миллионов долларов. Зато Израиль, не имеющий у себя даже сколочка алмазного, получает от алмазного бизнеса почти два миллиарда долларов. Как это можно назвать, как не разграблением моей родной страны?».

«Вопрос снят», - наотмашь бьет судья, иезуитски предлагая задавать следующий вопрос.

Следующий так следующий, Борис Миронов его и задает: «Скажите, свидетель обвинения, кто, где и когда опроверг или взял под сомнение обнародованные на пленарном заседании Государственной Думы депутатами Н. Арефьевым и В. Романовым документы, процитированные мною на стр. 109 книги «Битва с игом иудейским», о продаже Россией Соединенным Штатам за 12 миллиардов долларов 500 тонн развожженного оружейного урана. Сами США, начиная с 1945 года и по сей день, смогли произвести лишь 550 тонн оружейного урана. Оружейный уран – особое национальное достояние, цена которого по очень точному определению директора института физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения Л. Максимова, измеряется не столько деньгами, сколько десятилетиями тяжелейшего труда, лишением здоровья и даже самой жизни советских граждан…Как пишет журнал «Шпигель», цена оружейного урана на «черном» рынке – 60 миллиардов долларов за тонну. Пусть «светлый», белый рынок вполовину дешевле, пусть в десять раз дешевле, все равно получается шесть миллиардов за тонну, а мы 500 тонн продали за 12 миллиардов! Скажите, не являются ли эти неопровержимые факты предательством интересов моего народа и всех народов России?».

Свидетелю Дашевскому надоело изучать огрехи ремонта в Басманном суде, он вымученно повис на трибунке, умело изображая жертву Паркинсона и Альтцгеймера, вместе взятых. Получилось весьма правдоподобно. Судья на это отреагировала мгновенно, еще бы, это вам не оружейный уран, проданный Америке. Здоровье заслуженного «антифашиста» - ценность несравнимо большая!

«Вы плохо себя чувствуете? – заботливо обратилась она к Дашевскому. - Можете присесть». Потом гневно воззрилась на подсудимого, посмевшего расстроить столь ранимого свидетеля: «Подсудимый Миронов, напоминаю вам о том, что вопросы должны быть заданы в пределах рассмотрения уголовного дела в суде».

Но получила отповедь от жестокосердого писателя: «Ваша честь, за рамки уголовного дела я не выхожу. Как раз то, что я цитирую, и поставлено мне в вину следователями ФСБ в обвинительном заключении».

Судья, прокурор и свидетель обвинения вынуждены слушать следующий вопрос. Дашевский уже присел на лавку позади трибунки, нервно почесывается и трясет головой.

Подсудимый экс-министр печати уже не тщится получить ответ от обезножевшего «антифашиста», но и от вопросов не отказывается: «Скажите, свидетель обвинения, может ли служить доказательством моей правоты, что во главе России враги России, тот длинный список ликвидированных властью России наших военных баз и разведывательных центров по всему миру, которые я перечисляю на стр. 173-174 книги «Битва с игом иудейским»,

это и легендарная военная база во вьетнамской бухте Камрань, с мощным центром радиоперехвата, стратегически важный плацдарм, обеспечивавший наше военно-морское присутствие в Индийском океане и в зоне Персидского залива.

Мы ушли с военно-морской базы в Тартусе (Сирия), потеряв опору в Средиземном море,

покинули Свенфуэгос на Кубе в непосредственной близости от американских берегов,

закрыли три центра радиоэлектронной разведки в Анголе,

две базы в Сомали:

военно-воздушную базу в Харгейсе и военно-морскую – в Бербере.

Собственными руками ликвидировали современнейшие разведывательные базы в Эфиопии, в Египте, в Южном Йемене, в Анголе,

мощные радиолокационные станции в городах Кабинде, Бенгеле и Лобиту, которые вели наблюдение за Атлантическим океаном.

Четыре секретные базы радиоперехвата в Никарагуа.

Мощный комплекс радиотехнической разведки «Рамона» в корейском городе Ансане позволял нашей разведке контролировать авиацию США в Японии, где, как известно, только на Окинаве расположено 11 американских военных баз. О том, что наша разведка имеет глаза и уши в Ансане, американцы даже не подозревали.

Ликвидировали даже центр электронного шпионажа в Лурдесе (Куба), позволявшего нам перехватывать сообщения с американских спутников связи, телекоммуникационных кабелей, контролировать коммуникации центра НАСА во Флориде. 70 процентов развединформации получали с помощью Лурдеса…».

По залу прокатывается легкий гул изумления. Даже секретарь суда на минуту прекращает стучать по клавишам компьютера. Действительно, в громких реляциях сегодняшних владык о несокрушимой мощи нашей обороны мы не слышали и грана сожаления о том, что ими же продано и отдано задаром нашим стратегическим соперникам. И вот, казалось бы, опальный писатель поднимает вопрос о сдаче наших стратегических интересов. Тут бы Басманному суду, как истинно независимому суду, так ведь гласит Конституция, вот бы Басманному суду взять и принять заявление о преступлении от Бориса Миронова. Ну, давайте же, решайтесь!

И чу! Судья Сафина отрывает взгляд от бумаг, скользит им по ошарашенным лицам зрителей, по тихо дремлющему или умело изображающему дремоту государственному обвинителю, и изрекает золотое слово: «Вопрос снят». Вдобавок ещё и утюжит писателя угрозой: «Все вопросы, которые не будут соответствовать требованиям уголовно-процессуального кодекса, будут сняты!». Каким конкретно требованиям – не уточняет. Я перерыла УПК РФ – нет там «соответствующих требований», на которые сослалась судья Сафина! Есть в комментариях, что вопросы должны быть корректны, не оскорбительны, но и Миронов никого не оскорблял, и уж точно все его вопросы корректны.

И как, скажите мне, после всего этого выгнать из головы мучительные вопросы: под чьей юрисдикцией действует у нас в стране Басманный суд, чьи интересы он защищает, почему покрывает государственные преступления? Отчего в здании на Каланчевской улице Москвы не работают законы Российской Федерации? Но если не работают наши российские законы, значит, Басманный суд выносит приговоры по каким-то иным законам, не может же он плыть по волнам юстиции без руля и ветрил?


Кто рулит отечественным правосудием? Русь, дай ответ! Не дает ответа. Пока.
Таисия Трофимова,
ваш специальный корреспондент.


P.S. Суд над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде Москвы 27 сентября в 14 часов. А к вам, уважаемые читатели, у меня остаётся большая просьба осудить тот беспредел, который учинила судья Ю. Р. Сафина в Басманном суде, когда и бровью не повела на творимое здесь приставом преступление, и вообще сделала вид, что ничего не произошло, более того, обратившего на это внимание адвоката И. Б. Миронова, вывела из процесса с нарушением всех правовых норм. Если мы не дадим должной оценки беспределу, творимому Ю. Р. Сафиной, завтра станет нормой удалять адвокатов из судебных процессов, и мы все окажемся беззащитными перед сумасбродством, дурью, прихотью, капризом судей. Давайте выразим своё возмущение беззаконными действиями судьи Юлии Ринатовны Сафиной в письмах Председателю Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедеву (121260 г. Москва, ул. Поварская,15). Вряд ли кто в Верховном Суде будет читать наши письма, и только их количество может заставить Верховный Суд обратить на ситуацию внимание. Только количество писем может перерасти в качество реакции на них. А потому важнее десять писем по отдельности, чем одно письмо со ста подписями. Выскажите своё возмущение преступлением Сафиной! Не дадим утвердиться судейскому беспределу!

http://mironovboris.livejournal.com/
КОНЕЦ ЦИТАТЫ

__________________
игнор: Yiolopu, NIP, Гость1, Леонид Ильич, В.Иванова и т.п.

Старик

Фрагменты выступления подсудимого Бориса Миронова в Басманном суде

__________________
игнор: Yiolopu, NIP, Гость1, Леонид Ильич, В.Иванова и т.п.