Волобуев

Ты зря думаешь, что В. В. Путин не читает ничего про себя. К тебе, наверняка, уже идут с Новичком или с трусами Навального.
Стоило мне написать статью про факт гибели либерализма, как В. В. Путин тут же выложил ее содержание корреспондентке Файнейшел Таймс. И кто после этого будет здесь изменником Родины?

Олег Павловский

В этот трудный для страны демографический период?
Ишь! какой ты оказывается изменник родины!

Вялофуева: "За связь с кулаком, и за растрату
семенного фонда", приговорить...



Не спрячется изменник родины от бдительного ока
нашей беспощадной пролетарской справедливости!


.

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

Олег Павловский

.





«Я боролся за справедливость до тех пор, пока не понял,
что на самом деле я боролся не за справедливость, а с
несправедливостью, которая всегда возникает там, где
происходит борьба за справедливость».

НОМЕНКЛАТУРА

После отмены «партмаксимума» в 1932 году (закрытым постановлением ЦК) в Светской России начал формироваться паразитический класс партийной и советской номенклатуры.

Окончилась гражданская война – быть коммунистом стало «не опасно» – его не могли повесить белогвардейцы или расстрелять петлюровцы.
А в годы коллективизации «власть на местах» часто более напоминала инквизицию, чем советскую власть. За всеобщую «коллективизацию» советская власть «заплатила» вчерашним «беднякам» на селе правом на «раскулачивание» своих односельчан. И это «право» работало!

__________________________________________________ __


Даже в самые голодные годы «управленцы» получали паек из
12 кг. мяса, 1,5 кг. сахара и сливочного масла на одного человека
в месяц и так далее...
Управленцам выше среднего звена выделялись большие квартиры
с мебелью и прислугой за государственный счет. «Коммунизм»
в реальности оказался совсем не таким коммунизмом, как это
представлялось ранее.

Мог ли Сталин воспрепятствовать обогащению управленцев от
ВКП(б)? Иногда он это делал. Но Сталин понимал, что «привилегии
правящего класса номенклатуры» эффективнее репрессий и они
способны удержать управленца от любого «отклонения от линии
партии» в большей степени, чем страх.
Это положение в разной степени сохранялось до самой кончины
вождя. Начальники отделов ЦК и их заместители, министры и
зам.министров получали до 25 000 рублей обр. 1947 года в месяц,
80% из которых – «в конвертах».



Автомобиль «Победа» тогда стоил 16 000 рублей…
И за «преданность делу Ленина» надо было платить…

Эти привилегии не распространялись на рабочих и служащих.
И стране очень помогала «сталинская многоукладная экономика», эффективный «частный сектор» и твердые государственные цены
в магазинах. В городах сохранились частные дома с подворьями,
люди держали коров, свиней и кур, цены на молоко и мясо, на
овощи и фрукты на рынках были ниже государственных.

...до тех пор пока Хрущев все это не отменил.

______________________________________________


После школы я пошел на работу в один из ленинградских НИИ, – сначала учеником чертежника. НИИ был «оборонным» и все было «очень по-советски», кроме одного – сотрудники отдела не знали «какую зарплату» на самом деле получает их начальник…
Главный конструктор и его «замы», главный инженер, главный
технолог и начальники отделов... А они получали «генеральские
зарплаты» в виде премий «серым налом». Откуда деньги?
От экономии «фонда заработной платы»! Начальник отдела «труда
и зарплаты» был чуть ли не «первым лицом» НИИ и завода, к нему
сам директор с секретарем парткома на поклон ходили!

– Ты что такой грустный – спрашивает начальник начальника.
– Да вот, понимаешь, вчера отдал жене свою «заначку» вместо
_зарплаты!
И это не анекдот, денег у «номенклатуры» хватало. Иной раз «заначка» у начальника была больше половины его зарплаты.
Это что же? Советская буржуазия? Нет, не буржуазия, а простые советские паразиты.

Иногда в Госдуме РФ слышен ропот возмущения – цены в столовой
и в буфете ГД «подорожали»! Что же это за «цены» такие?

Трудно сказать…

_________________________________________________


«И В БУФЕТЕ ДЛЯ ДРУГИХ ЗАКРЫТОМ…»

«Обкомовская столовая на втором этаже» (уточнить какая именно?)
Или жизнь партноменклатуры a la carte…
___________________________ ...в «золотой век Брежнева».
Вход сюда «не для всех», а только для «верхнего эшелона».
Белые скатерти, пальмы в кадках и официантки с красивыми
попочками. ВИП-персона могла и «товарища» пригласить, так
сказать, запросто пообедать...
Запотевший графинчик водочки, уха со стерлядью, икорка, разносолы, «горяченькое» под сверкающей чистотой крышечкой… скромно так и со вкусом…
– Сколько это стоит? Пусть ваш «товарищ» не беспокоится –
барин угощает! Официантка с красивой попкой положит на
столик счет… Рублика два с копейками. Но рублики не простые,
а – «золотые», как «при царях»! Вот только заплатит ВИП-персона
самыми обычными «деревянными», и небрежно бросит на поднос
немного мелочи…

Воистину «золотой век»!

________________________________________________


«ГЕНЕРАЛЬСКИЙ ПАЁК»

Живет себе генерал в московской «высотке». Звонок в дверь.
На пороге два солдата с коробкой – одному такую и не поднять!
В коробочке марочные коньяки и вина, ананасы в банках, колбаска твердого копчения, икорка, сыры и белые грибочки, и все такое прочее… И всего много. Есть из-за чего прислуге подсуетиться, и все по полочкам разложить – да что б… все как полагается!

Это я не про «театр в каморке папы Карло», это я про скромный советский социализм… А в Ленинграде, в Гостином дворе, «голубой зал». И чего там только нет! Не важно – французские там «шмотки» или итальянские. Главное – не дорого… Ведь только Никита Сергеич Хрущев «выходил к народу» в полотняном костюме и в дурацкой шляпе – Никита, он из наших, «из простых»!





А вот «наш дорогой Леонид Ильич Брежнев» такого «безобрзия» себе уже не позволял!

____________________________________


Может ли президент Путин «обуздать аппетиты» чиновников
и прочей российской номенклатуры? Нет, не может. И тов. Сталин
этого сделать не мог. И все советские генсеки ЦК КПСС не могли.

«Если народ не захочет кормить свою армию, то ему
очень скоро придется кормить армию врагов»?

Скорее всего, так и будет. Ничего не поделаешь – придется их
«кормить» до самой победы мировой революции...



.

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

sgaliev

Некоторые трудности и предостережения (продолжение)

Спросим себя: собственно, что несли нашему освободительному движению означенные варианты-перспективы? Какой предпочтителен — украинский или российский? Оставим при этом без внимания реакцию от воздействия на сознание и поведение граждан наших республик означенных фактов, скажем так, «отстраненности РФ». Так сказать, «абстрагируемся от всего этого», вернувшись к самому началу, как возникла возможность выбирать.

Тогда обнаружится, что, в принципе, оба варианта довольно похожи. Исключение составляют, разве что, вопросы языка, национальной политики и кой-каких культурных предпочтений. Правда, если глубже копнуть, — вроде, предстает вопрос цивилизационного выбора, как утверждает кое-кто. Но, увы, кто нынче так «копает»? Да и, вообще, так ли уж цивилизаций (Западной, РФ, не говоря уже об Украине) дело касается, коль скоро материальная основа там и тут, у обоих вариантов одна и та же. Больше, выразитель одного варианта пребывает в зависимости от другого. И, как знать, не вопрос ли времени, чтобы они выровнялись, идентифицировались, если все пойдет так, как идет?..

Недавно актуализовалась информация, что В РФ до сих пор инкорпоративное ношение детей, смена пола были самой легкодоступной и обычной практикой, превосходившей по размаху ряд западных стран. А «голубизна» распространена настолько, что и приглядываться нет нужды. Выше мы имели возможность показать процесс деградации и дебилизации населения, охваченного системой массового образования. Раскручивается ювенальное право. Культурный деграданс — аж зашкаливает. Достаточно для убеждения просто пробежать каналы того, что уже прочно зовется «зомбоящиком». Экстремистских, фашистствующих элементов в РФ доже хватает. Между прочим, как мы считаем, на проходившем недавно (17.11.2023) международном форуме по культуре окно овертона на признание и легализацию педерастии и трансгендерства, официально открылось...

Вообще, фашистские веяния в буржуазном мире -вещь, довольно распространенная. Нацизм, отливающийся фашизмом, в новейшей истории (включая современность), — будучи не столько идеологией, сколько средством, — причем, жестким, насильственным, мафиозным, попирающим цели, — всегда выступает некоторым следствием, формой выражения, зашедшей в тупики либеральной политики, когда для сохранения и удержания себя у власти, больше, поедания (лимитрофизации) других народов и людей, господствующему классу, мафии ничего из положительного, человечного уже не остается. Отсюда фашизация общества в каком-то смысле удел либерально-буржуазного стояния современной истории. И любая страна как-то да рискует быть захваченной данной агонией. Не случайно, начинают искоренять терроризм, превращаясь в террористов же...

Не случайно и то, что слово «фашизм» стало довольно давно ругательным на общеупотребительном уровне. Кого угодно и кто угодно сегодня может назвать «фашистом» (еще и «террористом»), коль скоро тот будет действовать в разрез его интересам и ожиданиям...

И не очень-то важно, обретает ли этот «фашизм» нацистский, ЛГПТ-шный, сатанинский, «языческий», «зеленый», депопуляторский или какой другой античеловечный характер. Многое все эти разнообразности (при общеупотребительных бесчеловечных средствах и методах насаждения власти, воли меньшинства) роднит, объединяет. А именно: производство, присвоение, буржуазность (с вытекающими следствиями социальной несправедливости и коллизий). А рядом и сопряженное со всем этим: всеобъемлющее отчуждение, расчеловечение, господство олигархата, имперские замашки, тоталитаризм, шизофрения (поступков и сознания), деградирующее образование, бездуховность, либерализм, депопуляторство и т.д.

В странах периферии к ним добавляются: пресмыкательство перед Западом, разваливающаяся экономика, политика на вторых ролях. Если не официально (насаждаясь «сверху»), то в действительности, на уровне населения, массового сознания царит диктат чужих ценностей и культуры, сознание собственной неполноценности, вырождение и многое другое. Все это, идущее от Запада, — поскольку он уже, хоть и ощущает себя живым, но смердит мертвечиной, — можно (и нужно) проследить как на Украине, так и, увы, в РФ. Возможно, какие проявления здесь еще не столь очевидны, не развились. Но, уже в который раз повторяем, так либо иначе, со временем непременно придут, распустятся, поскольку река жизни будет течь в тех же брегах, к тому же морю что и на Западе....

Собственно, подобно Украине, Россия тоже усиленно стремилась западнизироваться. Это ее стремление, между прочим, до сих пор не прекратилось: вот-вот, высовывается из «мешка», куда, видимо, «упрятано». Лишь поняв, что ее, как она есть, — такую огромную, «медведистую», к тому же, во многом не расставшуюся с проявлениями традиционности, советскости, наконец, православия, способную раздавить мелких «жильцов» малогабаритного «жилища» («муравейника»), — не уместить-приютить, Россия, была вынуждена, в конечном счете, искать другие пути и способы для своего дальнейшего следования («импортозаместиться») В частности, — с Восточными «партнерами».

Больше. Поскольку, вопреки ее страстному желанию попасть обыкновенно в «теремок» из известной глубоко учительной сказочки для детей не про нее писана, она непреминула-таки воспользоваться шаблоном, который, как известно по сюжету той же сказочки, привел к развалу славного приюта дружно живущих «зверюшек». Ход и возможный итог СВО — не про то ли?..

Иначе жильцы «теремка» обошлись с Украиной. Она им куда приемлемой оказалась. Причем, — прежде всего своей антирусскостью, безоговорочной готовностью отказаться от всего собственного, прошлого, суверенного, религии, полностью и безоговорочно адсорбироваться в новое пристанище. Вот почему, в принципе, здесь расцвел и креп, подогреваемый из-за рубежа, нацистский уклон, к тому же, заточенный на откровенную и прямую антирусскость в означенном смысле. Ведь и Запад во многом, причем, как говорят, издревле именно на этой волне строит свои отношения к Руси.

Таким образом, к 2004-2014 годам укронацистская настроенность приобретает нестерпимый для всего русского характер. Потому вполне правомерно и в высшей степени замечательно, что РФ была вынуждена вмешаться, выступив на защиту жизни не только родного, русского (советского) народа, но также защищая свои геополитические интересы. По большому счету, — себя самое, собственную безопасность, суверенность. А, развернувшись в СВО, - она уже отстаивает интересы, жизнь, свою и человечества не просто в борьбе с укрофашизмом, но всем Западом во главе с США.

В конце концов, она отстаивает человечность, подлинную жизнь на планете от либерально-фашистской чумы. По крайней мере, в силу отставания от Запада по линии деградации, у нее имеется больше шансов, возможностей остановиться и выбраться на подлинно освободительный, бытиеносный путь. И в этом, между прочим, неоспоримое преимущество ее перед Западным миром, куда пыжится «пристегнуть» Украину фашистствующая власть.

И, надо сказать, к 2022 году Украина уже была полностью подготовлена Западом на уничтожение наших республик, и даже обрушение на РФ, все русское. Своим решением начать СВО президент Путин буквально на дни, самое большее недели, месяц опередил украинскую хунту в ее «Drang nach Osten». Потому, нет никаких сомнений в правомерности проводимой Россией политики относительно столь взбесившегося своего «брата»...

Возвращаясь после сказанного ко второму (украинскому) варианту самореализации наших республик, нетрудно понять, что хоть и можно «помечтать» нам, чтобы прям «на Запад потянуться», пребывая в лоне Украины, под «буратинистое» крыло «дяди Сэма». Но ведь, слава Богу, «тянучка» сия ничем, кроме голой мечты, не выльется. Ибо, с одной стороны, кто допустит?.. А с другой, — если б и допустил, то это ничего, помимо пагубы (в означенном смысле), не сулит!.. Ясно же, именно от этого «дядюшки», главным образом, исходит фашиствующая политика, меазмы. Не являет ли Украина в данном отношении нагляднейший пример. Что есть Украина 10 лет тому и сегодня вне Западной захваченности (в смысле увлеченности, направленности)? Тем более — захваченности!..

К тому же, «Дядюшка Сэм» нынче довольно прагматичен, не надежен: может и на полдороге бросить, «истерзав», омертвечив. Буржуазная, скажем так, «боливаристая» психология подобный оборот дел ничуть не исключает. Вообще, на такое обхождение толкает сама нынешняя производяще-буржуазная политика, вся и всюду зияющая от глобально-планетарной кризисности и воли к смерти, бездонно-безысходными падями. И описанное - не только наше предположение, допущение, что-то от дедуктивного вывода, но реально вершащийся факт. Политика правительства СШАА сегодня явно охладела и отстраняется от украинских дел. И это «охлаждение» наблюдается также в странах Западной Европы...

Собственно, не в эту ли «безысходную падь» обрушивается сегодня Украина от не только ожидания, но реального остывания метропольных стран к себе! Так что, возврат в ее лоно, затянул бы и нас (донбассцев) туда же... И хорошо, что все это люди наших республик, если не прямо и ясно, то, по крайней мере, на безотчетном уровне сознают. Потому-то приверженцы украинско-западного варианта где-то к 2016 году скоропостижно низвелись до предельного минимума.

Конечно, перспектива тотальной украинизации, с перекосами националистичности, антирусскости, больше, шовинизмом украинства, бандеровско-фашистским размахом, — бери дальше, возрождением мирового фашизма с депопуляторским уклоном, — все это отдает весьма большой гнусью до нестерпимости. Однако, — если речь о зашкаливающих человеческих жертвах, лишениях, к тому же, братских народов, о катастрофических и крайне трудно восполнимых разрушениях городов, сел, инфраструктуры, об экологических бедствиях, влекомых всем этим, о том, каких неимоверных трудов будет стоить восстановление разрушенного, возродить, придать ему пригодность для жизни, духа, человечности, — кому все это удастся, Под силу? Какими средствами, ценой?!..

В этой связи, может-таки, следовало призадуматься о выборе пути- методов и инструментов борьбы? Может, не мешало бы пораскинуть мозгами, та ли политика велась между РФ и Украиной, народами? Те ли средства использовались, те ли цели? В конце концов, кто во всей этой ужасной катастрофе виноват? Как недопустить, искоренить подобное впредь?..

Должно быть понятно, если данные вопросы не продумать, не определиться, даже, коль скоро война закончится, установится «перемирье», мир, — как знать, не повторится ли вся кутерьма после, в том же духе да по сценарию?.. Очевидно, следует переосмыслить случившееся и происходящее не только одной стороне, но обоим участникам непосредственного братоубийства. Да и главный («затейник»), — почему не привлечь его к ответу?!..

Между тем, как пока смотришь, данного рода вопросы остаются как бы за вниманием, мало кого интересуют. Напротив, нагнетается нетерпимость, взаимное превращение противника в «нелюдь», «фашиста» с тем, чтобы еще жесточей расправляться с ним, его существованием. Запад же это все лишь поощряет, потворствует, льет в разгорающийся огонь керосин, пуще распаляя. Собственно, для того он и развел данный «огонь», навязал обоим народам войну, дабы их взаимно ослабить, с далеко идущими паразитически-лимитрофными умыслами, соответственно...

В таком ракурсе, действительно выходило так, что у РФ к февралю 2022 не оставалось ничего другого, как срочно развернуться военной операцией на уже занесшего руку врага... Все это верно. Однако, мы, в общем-то, несколько об ином. Вернемся же к нему!

Конечно, поначалу наше движение главным образом выливалось именно по означенной горизонтали. Мы, на Донбассе, никак не могли принять и с порога отвергли фашистский шабаш, раскрученный США в Киеве. Сразу же определились в своем противостоянии бандериотическому нацизму, который всегда не признавали, не допускали в своих пределах.

Но бесспорно также, что вместе с этой антинацистской настроенностью нашим русским (точнее и по большому счету, советским) выбором, возможно, даже еще раньше, у нас, никогда не затухая, так либо иначе, теплясь, держалось, по возможности крепилось движение, далеко выходящее за пределы национальных отношений, вопросов языка, геополитики как таковой. Мы, вообще-то, —и это не следует забывать, —вышли из мира подлинного социализма.

Мы были одержимы коммунистическими идеями и устремлениями, активно возводили здание нового общества. Что ни говори, были на верном пути, какие бы при сем просчеты, ошибки (кстати, неизбежные) ни совершали. И хоть с крушения СССР прошло немало ускоренного исторического (четверть века) времени, а нас изрядно «перетолкла» контрреволюционная пора, все же, дух созидания, сознание, идеи, настрой прежнего движения не угасли совсем.

Больше. Подлинно освободительное движение так либо иначе, сохранялось нами даже без того, чтобы его заимствовать и продолжать из Советского союза. Так сказать, «соляно-земной дух» не затухает никогда в народе, поскольку придавлен, угнетен, чувствует несправедливость царящих порядков, а зовы бытия как-то да доходят до него. Да, народ чует (не давая отчет), куда нужно идти, чего не делать. Это чувство порой крайне слабо, далеко не повсюдно и каждому доступно, однако, непременно есть, сохраняется. «Соль Земли» в народе не может кончиться, исчезнуть полностью. Если-таки, это случается, — прекращается и народ.

Особенно ощутима «соле-земная огненность» народная в поры наибольшей смертельной опасности. Мы ведь знаем: бытие ни при каких обстоятельствах не оставляет человека. А коли так, со-присутствие бытию он как-либо выражает. И это по сути не что другое, нежели тот самый «нетленный огонек», «соль земли»...

Верно и то, что данный «огненно-соленый дух» всего более угнетаем, преследуем господствующей системой, властью (кстати, не только). Он также всего трудней для открытия, тем более —пребывания в нем человека, особенно производящей поры. Далеко не каждый из народа способен возвыситься до его осмысления. Власть к тому создает буквально беспролазные препоны...

Да и в самом коммунистическом движении (во всяком случае, преобладающем), дух событийности и подлинной человечности далеко не светился рядом моментов подлинно освободительным сиянием. Многое в нем было из-за не ответствования времени, неразвитости, догматизированности «теории» (о чем выше шла речь). Дела шли далеко не гладко. Облекаемые и корнаемые «прокрустовым ложем» производяще-технических (даже метафизических, модерных) форм выражения, они претерпевали порой неимоверные превращения и злоключения...

А если к тому прибавить беспрестаннное паскудство великих идей и светоносных маяков борзописными мерзавцами типа Куликовых из известных «птичников» (того хуже, «акулами» куда глубокого порядка) для «подчевания масс», — многое можно понять, из того, как ущербно и превращенно соле-земные огоньки доходили, усваивались трудящимися...

И тем не менее, скажем повторяясь, несмотря на означенные и другие перипетии, бытиеносный дух, —хоть и не осмысляемый, не подвергаемый серьезной рефлексии, пребывающий на уровне чувственности, понимания, настроенности, воли, —теплится в делах-поступках, взаимоотношениях трудящихся. Последние часто бессознательно ведут себя, творят, вершат порой судьбоносные, великие события, исполненные как раз таким душевно-духовным состоянием.

На самом деле. Часто, осиянные светом бытиеносного огня, люди просто не могут дать себе отчет в том, почему поступают так-то и так-то, что движет их на жертвы, самоотверженное, поистине геройское, подвиги. Почему идут на лишения, рискуют своей (и не только) жизнью, не страшатся преследований системы. Почему, наконец, в известных жизненных ситуациях, когда на кон ставятся, с одной стороны, собственные интересы, личное, даже семейное благополучие, а с другой, — это, пусть часто безотчетное, служения народу, обществу, справедливой жизни, благу всех, —именно последнему отдают предпочтение, почитают за наиболее значимое, «важное всего важного». И оно не удивительно! Ведь, совершая означенные добротворческие поступки, самозабвенно служа общему делу, живя в открытости бытия, исполненные мироспасительной воли и энергии, — люди не могут позволить себе жить, осуществляться иначе.

Кстати, не случайно, что-то близкое наблюдается также в делах подлинно патриотической реализации людей. Об этом, — в частности, что подлинный патриотизм несет присутствие бытия, возвышает людей на высокую, соле-земную деятельность, —выше шла речь.

И дело, разумеется, не в пресловутой «Idea fix», в каких-то «одержимостях», не в мерзко-буржуазном изобретении под названием «тоталитаризм», «тоталитарное сознание» и прочая гадость. Не в том также дело, что перед нами люди, «захваченные» так называемыми «утопиями».

Выше не раз указывалось, если-таки, впрямь вести речь об утопиях, то ведь нет ни одного другого сознания и мироориентации, которое было бы столь утопично (и, кстати, тоталитарно, шизофренично антиутопично), как буржуазное. Мы не раз подчеркивали, коммунистическое (событийное) сознание, мироотношение тоже утопично. Однако именно здесь, как раз, главное. Ни одна другая утопия (тем более, из арсенала буржуазной шизофреничности) не сравнима с ней по подлинной укорененности в жизни, бытиеносности и, стало быть, притягательности, неистребимости, покуда есть человек. В лице коммунистической утопии перед нами вечно живая, постоянно себя самое преодолевающая, реализуемая, вместе с тем, непременно отсваивающаяся, реальность, единство понятия и бытия, пробуждающая в людях великую созидательную энергию. И, как отмечалось, коль скоро человечество лишится такой реальности, — ему и существовать будет незачем! Снова воспроизведем великого гения:

Если б коммунизму жить
Осталось только нынче,
Мы вообще бы перестали жить.

Вот как люди подлинно самоопределяются, направляются, выбирают себя, свою судьбу, поступки. Так предпочитают отныне жить. И коль скоро для данной жизненной позиции сложатся мало мальские условия, как-либо «сяйнет откровенный просвет», —они тут же встают ими воспользоваться. Тут же, не раздумывая, устремлены на воплощение своего, как понимают, самого значимого из всего значимого в существовании.

Как раз, этим объяснимо, почему, когда на нашем «клочке» мира, вроде бы, «забрезжил рассвет» означенных условий, — стало открываться пространство, где можно развернуться, начать подлинно жить, вершить великое призвание бытия, —люди-«садоводы» со всех концов Руси (кстати, не только РФ и СНГ) потянулись, пришли к нам. И стали, свободные, осчастливленные, убежденные, что настала-таки, пора, засеивать заждавшуюся землю бытиеносными, подлинно человечными саженцами, семенами великой будущности.

Они надеялись, начали жить и сеять, самозабвенно творить, дабы шаг за шагом заложить прекрасный сад, «обитатели» коего, выросши, распустятся пышным цветом, раскинуться могучей кроной воплощенных идей, энергий и плодотворных жизнеутверждающих дел. А из данного благодатного «урожая», «семян» и «ростков», опять же, разобьют, обустроят все новые сады, где человек, выйдя из «предыстории» (так протекала его жизнь до сих пор), начнет раздвигать и множить мир восходящего, подлинно-исторического созидания с бытием. Это ведь и есть не что другое, нежели подлинно свободная, человечная и справедливая жизнь. Другими словами, социализм, событийное человеческое бытие.

Однако, далеко не так просто обстояло и обстоит в нашем народном движении. Да и со строительством сада, с «садовниками». Надо понимать, «соле-земной» контингент далеко не однороден, по-разному носят «соль». Да и каких только «земель» не бывает «соль»! Не просто усмотреть в таких движениях объединяющее начало, центр. Каждый носитель «огонька» сам по себе; вроде, в учителях и руководителях не нуждается. Да и народ наш в целом, равно любой, ведь весьма неоднороден: вмещает отнюдь не только и не просто бытийно-исторические устремления. Одержим, помимо движения вверх, к свету, также многими другими, включая (не по большей части ли) тяготения в обратном направлении. Последнее так легко, само собой дается, — прям «по укатанной»...

Да, сосуществуют и разнонаправленно действуют в народе множество всяких «струй», устремлений. В том числе означенные право- и лево-векторные горизонтальные влечения. И духа буржуазности здесь хватает с лихвой... А главное — народ, равно его влечения-движения, отнюдь не предоставлены самим себе, не самостоятельны и самоуправны. Тем более, — поскольку сам он сравнительно мал, не сложился в полную силу, не набрался сознательности, исторической субъектности. Подвержен, по причине своей слабости и незащищенности, воздействию, как говорится, «всем ветрам». И, прежде всего, сильным, «сверху дующим»...

Но, как бы там ни было, наш соляно-земной огонек загорелся-таки. Его подлинный (пусть и слабый) свет пробивался сквозь и вопреки многим другим, уводящим в стороны, вниз.

Иначе, спрашивается, разве ради всех этих «горизонтальных» («левых», «правых»), тем более, «вниз» тяготений наш народ поднялся в четырнадцатом? Если да, то для чего он просто на глазах вмиг преобразился, воодушевился и засиял каким-то замечательным светом свыше? И со всех сторон к нам потянулись-пришли на помощь другие народы: люди, столь же преображенные, преисполненные, соединившиеся несказанной силой, энергией движения в верх, к настоящей свободе, справедливости и подлинной человечности. Какие замечательные личности-звезды засверкали (да так быстро, ярко)!..

Или все это из давнего шлягера: «То лампа горит, и вьются над нею мошки»? Или, может, мы ошибаемся, выдавая стихию, обыкновенное волнение за нечто совершенно другое. Ведь было же нечто подобное в начале девяностых, когда народ (тоже стихийно) подымался, кричал, неистовствовал, бастовал, ломал ограждения, даже захватывал правительственные помещения, строил палатки. Шины жег. Особенно стучал (дико) касками об асфальт... Да, было многое! Но какой дух остервенелости, чего-то тяжелого, хтонического, даже подземного, разрушительного и страшного все это пронизывал!..

Между тем, ничего подобного не выдавало наше движение, по крайней мере, на первых порах. Впрочем, почти всегда, до конца, даже доныне! Сколько тягот, испытаний мы перенесли, сколько побед достигнуто с чистым событийным светом, энергетикой, волей к победе, к новой жизни! Ведь народы, люди каким-то нутром, даже не отдавая отчета, ощутили: настал час! Вот тут, наконец-то, решается судьба, исполняется заветное, надо действовать... Где-то в глубине сердца, души безотчетно чувствуешь, что надо делать, куда идти. Никак не приемлется, чем до сих пор жилось, поскольку оно угнетало, навязывало нелюдское прозябание... Сознание, дух исполнены, впрямь, каким-то огненным сиянием, открытостью, добротворчеством, служением на благо всех (родины, народа, общества...).

В этом смысле с каким замечательно-радостным чувством бывало следить за подъемом, расцветом какой-либо личности (скажем, того же Александра Захарченко)! На своем посту он, словно богатырь, от Земли рос, мужал, исполнялся созидательных сил, мощи, разума!.. И, увы, приходилось затем видеть, как его «богатство» (от «богатырь»), к шестнадцатому году и потом начинало быстро блекнуть, сдуваться, «сглаживаться»...

Да, к шестнадцатому году, к сожаленью, дела, стали как-то складываться по-своему, вернее, по-другому. Вот, долго ли, коротко ли, но, не успели мы на нашей земле совершить свой выбор, из властных верхов РФ, которые с самого начала активно вдохновляли, поддерживали, помогали нам, объявляются управители, «шахматисты» высокого класса. У них, вроде, холодный, трезвый «геополитический ум», прагматистский (не без западно-либерального налета) подход, видение дел. И «они решают» судьбу нашу, ответствуя своему политическому (вернее, геополитическому) курсу, не раз упомянутому выше.

Разумеется, — не «сливают», избави, Боже!.. Больше. Имеют некий, «неисповедимый для простых смертных» (к тому же, для нас, «маленьких» граждан примерно таких же, «недорослей», ДНР и ЛНР), «план». Рано или поздно, последний даже проговаривается. Есть такие, «продвинутые», вроде, проникнутые (а может, и проникающие) по части «слышания высоких затаенностей» да «охочие поделиться».

Так вот, слышится, по «плану», назначение ДНР и ЛНР (эти выражения некоторое время произносились по шкале убывания) с самого начала, чтобы стать... Да, не тем заветным «садом», который было вознамерились раскинуть, исполненные огненным духом, соляно-земные. Такого рода «штучки», как установлено, чужды власть предержащим РФ.

Потому, предстоит воплотить куда «земное» и попроще. Да, — геополитическое, где (как на шахматной доске), тем не менее, отстаивались бы свои («цивилизационные») «ценности, традиции, культура, история», как выразил это В.В. Путин на пленарном заседании Валдайского клуба (6.09.2023).

Правда, коль скоро додумать до конца высказанные идеи, само выступление в целом, выходит, что особой-то разницы между отстаиваемыми «вещами» на Западе и у нас, не имеется. И это так, поскольку, как не раз подчеркивает сам Владимир Владимирович в выступлении, у обеих сторон одни и те же истоки, корни. И не только христианство. А по мировоззренчески-идеологическим соображениям, общественно-экономической формации, устройству, проводимой политике и экономике, они, опять же, ничем по сути не различаются. Имеющаяся разница, — разве что, с небольшой скидкой на время. То есть, Россия несколько отстает в плане либеральных «новаций», явно деградационного характера, которые свирепствуют уже на Западе: мультикультурализм, диктат ЛГБД, воцарение ювенального права, полнейшая атомизация и симулякризация человека, разложение системы образования, падение жизненного уровня, дебилизация людей, духовное опустошение, крах почти всех общественных (социальных, семейных, государственно-институциональных) скрепов, аморальность и т.д.

Возможные нюансы из-за расхождений внутри христианства, соответственно, упор, что стороны различаются особенностями, коих придерживаются там и тут верующие, довольно неубедителен. Тем более — из-за массовой атеизации населения, да и современной политизации самого христианства и там, и тут.

Не забудем, наконец, перед нами производяще-буржуазные социально-политические образования на стадии империализма, существующего присваивающе, пользуясь монетаристской моделью экономики, однотипной схемой риторики и идеологии (явной или скрытой). Причем, РФ выступает до сих пор если не колонией, то, точно, полуколонией запада, в качестве его сырьевого придатка. То же, что в последнее время статус сырьевого придатка запада несколько снижается и возрастает в отношение других (юго-восточных) партнеров, — это, как понятно, не отнимает данный статус.

Наконец, можно показать, что и, предложенные Валдайским выступлением президента, принципы (их шесть), коими РФ стремится утвердиться в современном и будущем мире, при внимательном своем разборе в ряде мест тавтологичны и ничего особенного, к тому же, в плане того, что есть и новизны не несут...

Но самое главное, и что, собственно, выражает геополитический подход, ориентацию РФ применительно к нашим новообразовавшимся республикам, — что выражает специфику «шахматной игры» тут, — так следующее. Если американские заправилы, преследуя свою геополитику, неотступно утверждают Украину в качестве того, что называется «антироссией», то предназначение земель, «восставших» против данных целей, — не просто не признавать политику киевской хунты, но стать «анти антиРоссией», не иначе.

При сем, разного рода идеологические напластования, — тем более, левые, — здесь неуместны. Другими словами, в антироссийскости украинских нацистов антисоветская, антисоциалистическая, вообще, антимарксистская борьба не принимается в расчет. Этому всему почти ничего не противопоставляется, кроме, разве что, возмущения «фашиствующим сносам» и осквернениям советской символики, памятников, героики и достижений с победами социалистического строительства и великой отечественной войны. Даже потуги по извращению отечественной истории, и политики, на фоне которых всяко обеляется и идеализируется настоящий фашизм, порожденный Западным империализмом, мало как серьезно опровергаются, не заходя, по сути, дальше, порой даже бурных эмоций недовольства на вершинах власти... Не случайно ведь, в РФ вполне себе вольготно чувствуют, успешно творят, публикуют, выступают, собирают часто немалую аудиторию либерастические авторы, увы, даже в наглую пыжащиеся «обеливать черного кобеля» (Западный империализм и фашизм) на фоне осквернения отечества и за счет последнего. Кстати, сохранился ли Солженицын, звавший с высоких трибун подвергнуть атомной бомбардировке Советский Союз, в школьном курсе по литературе и в качестве обязательного для чтения?..

Все, как видно, без особых хлопот. Осуществляемое, по сути, в пределах голой геополитики, анти антирусское противоборство (нашими руками и судьбами) не так уж и обременительно. И у России хватит средств для поддержки, содержания там, где-то полтора-два миллиона человек: пенсионеров, «немощных», оставшихся на полосе в 120 кило. Как раз, «оградить» это расстояние руки дотянутся, не переходя особо границы, отвергая обвинения в агрессии, не нарушая, стало быть, международное право. И такую позицию можно держать достаточно долго. Пусть Америка тогда содержит всю оставшуюся часть украинского населения (где-то 35-40 миллионов). Может, и у нее хватит средств на это. «Страна же богатая!». Так примерно рассуждал в СМИ один (Николай Стариков) из известных популяризаторов «шахматно-шашечной игры. Другими словами, — «разведения гнойников, незаживающих ран» в сложившемся средоточении геополитических звезд» («партнеров»)...

Оно, конечно, крайне неприятно, невыносимо для населения республик, когда, к тому же, данная ситуация растянулась аж на девять лет. А ведь могла продлиться еще дольше! Сколько тогда бы жертв (особенно мирных жителей, стариков и детей) она унесла дополнительно, сколько разрушений, безутешного горя?.. Кое-кто из слишком озабоченных (особенно по случаю Израильско-Палестинского конфликта) пытается осмысливать жертвы в сопоставительно-сравнительных мерках. Так вот, если принять что на оставшихся (где-то 3 миллиона населения) с момента образования наших республик за 8 протекших лет погибло по минимуму около 15 тысяч человек, то сколько бы этих жертв сталось в сопоставительном отношении, будь нас на порядки больше? Много, очень, недопустимо много!..

В итоге восьмилетнего противостояния, правда, пошло поветрие того свойства, что надо-таки, с нами что-то делать. Не вечно же «гнойникам» быть, да в «антиках», на шахматной доске. «Шахматишки» когда-то ведь заканчиваются. Тем более, коль скоро «цугцванги», обстоятельства «жмут». Может, потихонечку и спустить процесс на самотек, «руки умыть»? Придумав, к тому же, — что-нибудь от, внушающей правду, «победы».

Остается, видать, «благопристойной оказии» дождаться. Например, уповать (даже вынудить противную сторону) на некий ошибочный ход. Скажем, «зевок», «слабину», неповоротливость, дабы воспользоваться. Ведь геополитика на дворе — ничего не поделаешь!..

Но «звезды» сегодня так сложились, что «кукловоду» («партнеру»), стоящему за спиной, на антироссийской половине «доски», подобные «тянучки» выходили довольно-таки не с руки. Даже внутристрановая обстановка обязывала науськать обе «анти» друг на друга. И удалось-таки «раздуть» желаемое. Вспыхнула, наконец, весьма странная «драчка», названная у нас «СВО». Не будем касаться ее протекания, фабулы. Благо, выше на этот счет кое-что говорилось.

Олег Павловский

Шамсутдин, завязывай простыни вывешивать... не сезон.

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

sgaliev

Не боись, Олежек: время отрезать яйца еще не наступило.
Однако, "как понимаш", готовиться надо-таки!
Так шо, ежели шо, - "Прячь, прячь поскорей" (Н.А. Некрасов).

Олег Павловский

Кому отрезать, – тебе? Так ты и так без яиц.

«Марксиськи» народец завистливый и злой –
ничему не следует удивляться..


.

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

sgaliev

Некоторые итоги и предостережения (окончание)


Повернем снова лицо к нашему (ДНР и ЛНР) народу. Причем, складывающемуся в означенный восьмилетний период, скажем так, «во взвешенно-античном» состоянии. Что ему (то есть, нам) предстояло, вернее, предназначалось делать, как быть при сложившихся вокруг обстоятельствах? Мы же были слабы, так сказать, «без собственных ног». Не сформировались толком органы управления и реальные программы жизни. Новосложившиеся политические единицы (если так утверждать даже) беззащитны, не располагали материальными и духовными средствами существования. Оставалось довольствоваться, разве что, пафосом, энергией противления, нежелания возврата к старому. На какие собственные самостоятельные шаги наши республики были способны? Какие социально-политические силы могли совладать с грузом тягот, задач, проблем, которые предстояло решать? Была ли у нас та «красная» (от «красота») сила, которая могла бы (подобно некогда, в 1917-м) взять в руки власть, государственную машину, утерянную прежними владельцами и заправителями?..

Что-то от «красноты», конечно, имелось. Но оно было распорошено, не организовано. Главное — идейно опустошено, не оправилось от разгрома еще в горе известном 91-м. К тому же, постоянно подавлялось после господствующей украинской властью, по сути своей антикоммунистической (впрочем, и в РФ). Ведь ничто другое травилось, было нежелательно (причем, объединяя все провластные силы), как именно это наше «красное» движение. Вообще, коммунизм, коммунистическое для буржуазного сознания, стало быть, власти, — сколь бы они «демократичными» себя ни декларировали-выставляли, — самое неприятное («красная тряпка»). Потому-то, против него прежде всего и главным образом «бугаи» наличной власти ополчаются, создают препоны, всяко чинят условия его невозможности. «Страшнее кошки, чем коммунизм не существует»: все что угодно, — лишь бы не коммунизм, — эта старая «истина» разделяема любым буржуазным правительством, системой.

Вместе с тем, и «краснота» наша не была на уровне, по причинам ее собственного становления и «болячек». Выше отмечалось, известный догматизм и теоретический ступор обошлись отечественной коммунистической теорией и реальному строительству нового общества убийственной платой...

Так что, «краснота», если и допускалась («сверху») в наших рядах, то только где-то «на низах», в воюющих отрядах. По большей части даже — лицемерно, по форме, бутафорно, символически (плакаты, лозунги, знамена, кличи, песни, цвет и проч.). И весьма часто потому, «краснота» в действии, скорей, сводилась к чему-то от анархии, от грубого (вульгарного, распределительного) коммунизма, от чего многие отскакивали сразу же «аж на версту».

На верхних же уровнях, во власти, считай, не оставалось ни одного коммуниста. Тем более — худо-бедно грамотного, подкованного. Если кто и держался, то из так называемых «перевертышей». Впрочем, не все ли таковые и засели во властных и прихватительско-синекурных структурах! Данное обыкновение ведь завелось с самого начала контрреволюционной поры...

Выходит, при означенном раскладе мы, новообразованные граждане, никакой самостоятельностью не располагали, помимо того, как распорядится играющая нами («фигурками») рука. Разве нам («пешкам», даже «ферзям», включая солено-земных, коль скоро таковые найдутся) было решать, куда и какой «конячкой» ходить, комбинировать, к какому берегу плыть, определяя исход развернутой «партии»!..

Где иной, альтернативный, «маячок» (исход)? Коль скоро он кому и видится (даже из продвинутых наших), — кто даст ему повернуть кораблик на «Буян-остров»? Кто это «посмеет самовольничать», принимая во внимание его сплошную беззащитность, несамостоятельность, «фигурность»?

То же самое нужно сказать о «соляно-земных» мечтах, саженцах, с коими многие из «садоводов» пришли к нам. Когда кой-какие «черенки», посаженные ими, даже укоренились, стали ненароком восходить, набираться жизненности, — ведь сразу некий «чудо-юдо рыбакит» неисповедимо слизывал с грядки какие «росточки», тем паче, посмевшие распуститься, «цветочки»: мечты, искания. Была же дадена команда (ее иной раз теперь называют «сурковщиной»): «не пущать!». Точно также, не замечать («не стрелять!..»), что под носом наши «антики» вытворяют-готовят... Вообще, как нам жить, как выстоять, — оно выдавалось «не нашего ума делом». И, конечно же, светлые начинания с мест упирались в глухую стену. Или просто игнорировались, «сглаживались» (даже по головам) известной «дозировкой», выдаваемой нередко за «подачку» («гуманитарку»).

Очень жаль, конечно! Еще жальчее людей, заполняющих этот самый «гнойничок», «доску», где развернулась «большая игра». Надо понимать, не только «фигурками» нашего цвета. К тому же, по ментальности иноцветные, и мы, суть одни и те же. А «цвета», — как же не сложно ими украсить, благо, «фигурки»! И, разумеется, «краска» (набор ярлыков) отнюдь не только в руках РФ. У «партнеров по игре» ее куда больше и разнообразней. А что у тех, что у других художников, — не имперские ли «мазки»? Чем, в принципе, отличаются они, скажем, в том же «художественно-цветовом» плане?..

Но оставим и этот, довольно-таки «щепетильный» (щипательный) разговор. Обратимся, опять же, не ко всем «фигуркам» (разного «цвета»), а именно к нашим, нашего «цвета».

Так вот. Как таковые, они, по сути, уже свыше восьми лет, — и теперь, когда СВО началось и не видать конца ему, — уподобились тем самым «ягнятам» (в «молчании»)! Мало, что всевозможные внешние лишения-неудоби фронтовой обстановки давят. К ним прибавляются тяжелые бытовые условия, безводье, дальше некуда низкий уровень жизни, постоянно растущие цены, плохое качество продуктов и услуг, территориальные, финансовые, политико-правовые и иные ограничения социальной активности, «подвальная обыденность» от незванностей и т.д., сопровождаемые неизбывным состоянием напряженности, ожидания чего, еще хуже.

Каждый с ужасающим до непередаваемости страхом ждет «своего часа»: то ли от руки захватчиков, шальной пули, снаряда, то ли от подрывного акта, потери жилья, воды, света, других нежданных «гостинцев» жизни, неодолимых в нашей ситуации. Можно сказать, люди готовы что угодно отдать, дабы и на этот раз «пронесло»! Каждый хватается (пусть, кто, как и с какого конца) за «соломинку» спасительной надежды.

Сочувственных, Соучастных и велеречивых слов тут (нам «в помощь»), верно, хватает. Да только ведь слов! «Гнойничок», он остается, не рассасывается, «шахматишки-с», — ничего не поделаешь... Сколько судеб, — и малых, и великих, и сирых, и не очень таковых, — не сбылось, сломлено, загублено! Главное, те «Аленькие цветочки», — вот-вот, проклюнувшие, прораставшие там сям в нашем, закладываемом «садике», — им ведь, может, никогда больше не предстать свету!..

Понятное дело! Коль скоро имперские («боливарствующие») партнеры заняты разведением «гнойников», или (не лучше) вершат великие «шахматные баталии» на геополитическом просторе, где все мы лишь «фигурки», — кому из них до нас (даже не «сирых да убогих») дело! В случае чего, «на крайняк», — могут, разве что, отделаться очередной (или даже внеочередной) «гуманитаркой», посулами прибавкой «хлеба и зрелищ»...

И тут поневоле налетает рой вопросов. Причем, преимущественно риторических, острых... Обойдясь без артикуляции их, нельзя, все же, не напомнить, хотя бы в общей форме следующее, кстати, из общепризнанности. Означенное отношение к людям, народу, кто бы последние ни были, — манипулирование человеческими судьбами наподобие фигурок, затеи бесцеремонных (того хуже, губительных) «игрищ» на их костях, в какую бы цену (жертву) оно ни обошлось, для чего, по какой причине (даже неимперской) ни вершилось, — глубоко безнравственно. По любому, безнравственно во имя каких-либо целей и нужд одних народов (классов, кланов и проч.) небрегать, приносить в жертву, относиться, подобно к средству («приманки», «манка», «прикрытия», блефования, «разменной монеты», «расходного материала» и т.п.), жизни других этносов, социумов, людей. Никому не позволительно, далее, извне, «сверху», к тому же, против воли, не спросясь, «умывая руки», тем более, колониально-потребительски, лимитрофно и т.п., навязывать людям какие-либо модели, пусть и, как им кажется, «лучшей жизни». А то и просто: выдавать навязываемое (да скороспело, безответственно) свои безбудущные, закосневшие бесчеловечностью, «хотелки» за «само то!». «Успокаивая» при сем (скороговоркой), что «оно ведь так и было всегда», «народ именно этого хочет». Наконец, «Иного нет и быть не может», «с нами Бог!» и проч... За свои же «неудачные ходы», «проигрыши» данные навязыватели (обычно легкомысленные) не несут никакого ответа...

Означенные моменты, скажем так, «идеальной политики», — что насильно «осчастливливать» (тем более, безответственно) людей, народы, мало, жертвовать ими во имя каких-либо призрачных идей, надуманных имперских целей, — в высшей степени преступно, провозглашают, причем, педалируя, также либеральные парадигмы. Их держится преимущественное большинство нынешних правителей, буржуазная мораль вообще. Сколько в данном плане наговорено о «слезинках» с «кровинками», о «невинно убиенных», «они же детях» и т.п.

Однако, в том и беда, что, провозглашая абстрактные, вроде бы, гуманные и справедливые лозунги, призывы, сентенции, в реальной действительности либералы, буржуи всегда действуют прямо противоположно. В лучшем случае, довольствуясь горе известной практикой «двойных стандартов». Или же шизофренично, — когда правая рука не ведает творимое левой: здесь одно, а там — другое, для одних «калач», а для других — «свиное рыло»...

Всего ужасней, коль скоро, идущие снизу народа, стихийные порывы к свету, справедливому и достойному бытия, не продолжать, множить, помогать, но, сверху, пользуясь ситуацией, силой, всячески прерывать, гнобить. А взамен — навязывать собственный курс, линию идеи, политику, скажем так, «имперско-сурковские устремления», отнимающие (ужасней всего) подлинную перспективу на восход.

Собственно, именно нечто подобное случилось с нашим движением, начинаниями. Мы оказались в положении бессильных и бесправных «щепок», коими, навалившийся сверху, «поток» как бы увлек, закрутил, понес, и отнюдь не туда, куда мы (во всяком случае, большинство) намеревались, направлялись.

Так что, может, впрямь, никому не стоит начинать свое освободительное движение перед неизбежной перспективой быть перемолоту круговертью «игрища», аналогичного тому, куда нас втянуло. Хуже, вдобавок, когда они («игрища») затеваются людьми, мелкими, «консервантами». В добавок, не способными видеть дальше своего носа, вроде для того и торчащего, чтобы руководить им.

Мы, между тем, все же, надеялись, начиная, что нашу «красноту» поймут, поддержат адекватно, будут крепить выбираемый путь и нас, идущих. Увы, надежды не оправдались... Надеются ведь всегда на большее, нежели действительность может дать. Отсюда и роковые следствия весьма многих (и неизбывных) надеющихся устремлений, не подкрепленных и основанных на нереальных возможностях.

Верно, конечно! Дабы создавать нечто значимое, мало надежд. Люди должны быть на это готовы: располагающими свободой. Соответственно, знаниями, умением, волей, силой и, заручившись объективными обстоятельствами, скажем так, «необходимостью». Ведь свобода, в конце концов, — осознанная необходимость. Лишь тогда человек волен уповать на результативность, успех затеянного. Иначе не бывает. Случается всякое, обычно же — неладное, деструкция...

Именно так обстоит и в политике (особенно геополитической), в отношениях между странами, народами. Опять же, в идеале! Волюнтаризм, «хотелки», безответственные начинания, аферы, расчеты на «авось», обман (вплоть до игры в «наперстки»), «пересидки» и проч., — все это неуместно. В лучшем случае, отдает грязно-торгашеской буржуазностью. Политика, если и «искусство возможного», то, точно, не игра в последнее. В добавок, на уровне «наперстков», «выжиданий за кустом» (пока замерзнет «волчий хвост»). Неверно сводить ее и к неожиданному «выскакиванию из подворотни», уличной (или даже ветхозаветной) драке (принцип Тальона)...

Лишь зрелые, самостоятельные политические субъекты, усматривающие подлинную перспективу вверх, способны на столь же самостоятельную и высокую политику, решение соответствующих политических задач. Означенные грязно-торгашеские, «наперсточные игрища», сугубо геополитические, конъюнктурные, локально (даже классово, национально, об отдельной личности и речи не может быть) ограниченные политики сегодня, в конечном счете, проигрышны. Лишь тот, кто живет «для Бога», как бы сказал Константин Левин из известной замечательности, живет подлинно осмысленно, стоит на верном пути роста современной истории. Опять же, не следует сводить Бога к конфессионально (или национально) ограниченным представлениям... А искусство — к субъективному произволу и самомнению, вплоть до самодурства некомпетентного и случайного обывателя.

Впрочем, и о доступности «искусства возможного» следует не забывать. Абстрагируясь от погруженности соответствующего политика в реалии подлинного искусства, заметим: далеко не всякие возможности берутся в поле работы политики как искусства. Здесь сразу же отметаемы возможности (причем, от субъекта и объективности), надуманные, нереальные, деструктивные, не ведущие, опять же, к Богу, вверх.

Вместе с тем, в круге реальных возможностей тоже далеко не все гладко и ясно. Среди прочего, здесь мы снова возвращаемся к означенной свободе. Причем, — не только как к «свободе маневра», обставленного объективными условиями. И субъективные факторы предполагают этот самый «маневр». В этом смысле, кто знает, какими подлинно реальными возможностями (возможностями маневра) располагала верховная власть РФ касательно наших новообразований. Нам, «простым смертным» это ведь не дано знать за исключением того, что открыто. Многое из этой рубрики не прозрачно, глубоко упрятано с глаз граждан, общественности. И, как знать, не навсегда ли?..

Так что, остается лишь догадываться, додумывать. Соответственно, — качество наших оценок осуществляемой политики, ее критика, возможные ошибки и непонимание. Отсюда же аргументы ее оправдания, поддержки, вплоть до веры в «непогрешимость», «безусловную правоту»...

Но, как бы тут ни обстояло, реальные возможности не исчерпываемы объективно-реальным своим набором (кстати, существенно ограничивающим «маневр»). Их круг непременно объемлет также возможности субъективные: духовного, личностного характера. Уже! Той мировоззренчески-ценностной ориентации, коей определяется властвующих политиков РФ сознание и воля. А последние, несомненно, — по крайней мере, об этом свидетельствуют многоразличные плоды их активности, — напрочь буржуазны, антикоммунистичны, либеральны. Вот, пожалуй, этим, — и никуда не денешься, внешнеполитическая зависимость (вплоть до колониальной несамостоятельности) страны, — объясним, взятый ими с самого начала, курс относительно наших (в ДНР И ЛНР) красных начинаний?..

Выразив только что сказанное, нам предстоит далее оговориться. Ибо, несомненно, современная политика, какой она должна быть в обозначенном идеале, теряет свой «вкус», «запах» и даже «цвет» без «щепоти соли», не будучи «заземленной».

На самом деле. Сегодня люди и страны пускаются в серьезные геополитические «игры», отнюдь не, скажем так, «по-божески» («идеально»). Больше. Ими движут вовсе не только внутренние побуждения, собственная психология и проч. Приходится занимать положение «партнера», затевать «игры» не в меньшей мере под давлением ряда иных, от них не зависящих обстоятельств, располагая известной, мощью, «запасом прочности», ресурсами, преимуществами, недостатками и т.д. А поскольку поведение, — в частности, своеобразие, подходы, цели разыгрываемой «партии», равно выбор «доски», — зависит, помимо качеств души субъектов-«игроков», от множества привходящих (особенно внешних, объективных) детерминант, фабула может сложиться, далеко не в пользу, замышляющего свой успех, «игрока». Да! Не преуспей он в роли безоговорочного хозяина проводимой линии, «партии», «дай слабину», уступи, предоставь событиям и делам идти так, как идут, в добавок, как видятся ведомым «фигуркам», — это может привести к результатам, куда более плачевным, нежели сложилось бы под его жестким началом.

Никуда не денешься: как бы мы ни самонадейничали в качестве производяще-буржуазных субъектов, вокруг нас в сегодняшнем, весьма тесном и взаимосвязанном мире, бурлит также множество других внешних и внутренних обстоятельств, субъектов, факторов, причин. Кстати, большинство их безвестно, хоть имеет производящую суть, должны быть понятны действующим «игрокам». А с другой стороны, и онтологичный (божественный) мир полнится изобилием «непоняток». Последние тоже, стало быть, непременно вторгаются в вершимое нами: в наше сознание, активность, отношения, присваивая им достоинство чего-то неопределенного. Не отсюда ли политика объявлена поприщем искусства?..

Что же до «партнеров», они ведь (включая «игроков» из РФ), — будучи, по буржуазной натуре своей, прихватителями, имеющими собственные экспансионистские, имперские цели и устремления (опять же, из набора буржуазности), — очень даже «не дремлют». Каждый вполне готов заместить, воспользоваться «слабиной», «нерасторопностью», «зевком» своего незадачливого визави. Как в таком случае не пуститься в означенные «игрища»? Как, вообще, не превратить политику в последние!..

Ведь далеко не каждый из «игроков» специалист в политике. Он попал сюда далеко не по профессионально-политическим путям, но в силу иных, часто конъюнктурных соображений, даже случайно, как то, что называется «демократическая процедура» вынесет.

А что последняя может выносить, — сплошь буржуазная, продажная, коррумпированная, антинародная. Тем более, либерализованная, следовательно, влекущая сегодня к деградации мира, человечности.

Потому в политике современный чиновник, управитель разбирается, строит ее обыкновенно и в лучшем случае по-дилетантски, на уровне среднего обывателя, скажем так за Марксом, «мелко-торгашески». Если принять во внимание качество и состояние современного народного образования, то и до такого уровня порой не восходит. Под рукой схемы, «с детства (даже из хрестоматийных, Диснейлендных сказок) привычные», «наперсточное»...

Короче говоря, можно признать правомерность (хотя бы в какой-то мере) политики, волей чего с нами свершилось, что свершилось. Вполне возможно, с учетом всех обстоятельств (коих мы не ведаем), по-другому и не случилось бы. Люди действовали в пределах доступного, допустимого, возможного. И, достоверно заключить, что был проявлен субъективный произвол к нашей «красноте», — не так уж и просто. К тому же, куда от него (произвола) денешься!..

Больше того. Допустим, по возникновении наших республик РФ нам дала (отбросим огромадные сомнения) двинуться, намеченным в начале, «красным» путем. Помогла даже (каким образом, большой вопрос) «выстоять» на первых порах без всяких там «гнойников-игрищ». Пустила, выходит, на, скажем так, «хозрасчет». Но тогда, — рано или поздно, при наличном раскладе действительных дел, — нас непременно подхватили и утилизовали бы другие. То есть, «партнеры», соседи, более «крутые», «расторопные». Тем более данный сценарий реалистичен, спустя время, сегодня. Ибо крепостью, бытиеносностью, — что лучится мощной энергетикой, волей к жизни, чем располагали «росточки» закладываемого красного сада, — мы уже не будем отличаться. Для этого все «колдовалось» («сверху»), дабы «излечить» нас от данной «хворобы». А другой «партнер» только и ждет момента, когда бы мог подхватить таких, «готовеньких».

Тем самым, снова, остается «бесшумное» (как бы само собой) исчезновение. Причем, — в основном по сценарию горе известного «слива», по сходному и «приемлемому торгу», по навешиванию лапши на уши, Монблану обещаний с посулами. И будут делать вид, что «так оно и должно быть», «так и задумывалось» и не иначе, «другого быть не может»...

А, коль скоро это все не сработает, — пойдут в ход более твердые, жестокие меры, наподобие «укатывания в асфальт». Такое ведь в истории уже не раз бывало (Гренада, Ливия, Панама, Югославия, Ирак, Государственная Дума-93 в РФ...).

Никто из господствующих классов, сословий, — пока есть крепость и сила, хорошо держатся, а революционная ситуация не разочаровала в располагаемых достатках, вольностях, — не позволит кому-либо порушить, отнять, избавиться от, можно сказать, веками нажитого и отлаженного до въевшести «в плоть и кровь», порядка вещей, где, собственно, они лишь существуют, возможны... Никто «снизу» при таком раскладе да по известным сценариям не в силах лишить их господства, вытекающие из нее, вольности, преимущества. В том числе способность раздавить кого угодно из покушающихся (по крайней мере, классически) на все это.

Выходит, по любому, не существовали реальные условия с обстоятельствами для прорастания посевов на нашем идеальном поле-саде свободы и справедливости. Не только «сеятели», но и блюстители-сторожа со жнецами, наконец, реальные владетели «угодий» были не готовы к иному догляду за полем и посевами, пестованию чего-то непонятного, прежде не виданного, вдобавок, чуждого.

«Западные партнеры». Последнее еще быстрей «ухайдакали бы,», «вылечили», «исправили». Весьма искусные «селекционеры» и «множители джунглей» (типа Бореля) найдутся тут как тут.

Оно, впрочем, понятно. Одних добрых намерений, благих пожеланий с робкими шажками для возделывания нашего (красного) сада ой как недостаточно! Нужна с самого начала воля (видимо, включающая восемь ступеней Гаутамы Будды), реальная практика, действенные дела, кропотливая и целеустремленная работа по культивированию и воплощению намерений. И наши красные — тут не исключение. И, что чрезвычайно важно, нужна готовность к защите их. Увы, люди в наших республиках всем этим не располагали, не было, где взять!..

Из рассмотренного примера, между прочим, вытекает в общем плане то, что мы не устаем повторять где и как только можно. Борьба с либерализмом как идеологией, мироотношением, практически-духовным явлением, соответственно, борьба с держащимися его силами, — даже коль скоро над ними будет одержана победа (скажем, в «теоретическом» плане), — еще не увенчается их полным поражением левыми силами. В том-то и дело, что либерализм, буржуазность, «отношения вещной зависимости» с вытекающими отсюда следствиями, вплоть до появления закулисных мировых правительств, вызваны к жизни, работают, обладают влиянием именно потому, что материально обусловлены, так сказать, «жизненны». Поскольку наличная действительность носит производящий характер, человек живет присваивающе-капиталистически (со всеми, сопутствующими моментами), постольку он непременно будет тяготеть к безбытийности: либеральным умонастроениям, буржуазности, экспансии, шизофреничности, насилию и т.д. А отсюда — к вывертам и извращениям касательно человечности, человекообразования и обхождения людей с окружением, в том числе геополитическим играм, угнетению слабого сильным, коих мы касались.

Так как буржуазность с либерализмом и производство неразделимы, для полной и окончательной победы, преодоления их с несомыми «вывертами» в подлинном смысле предстоит (по крайней мере, в первом приближении) преодолеть, преобразовав, материальную основу. Другими словами, производящий способ человеческого бытия, на котором и благодаря чему они держатся. Лишь, начав с этого, соответственно, по ходу дела, перестраиваясь духовно-практически, в человечности, политике, праве, религии и т.д., возможны действенная борьба и окончательная победа над либеральной идеологией и практикой, буржуазностью вообще.

И последнее. Можно видеть, что, аналогичные высказанным нами ближайшим образом, спасительные идеи звучат на устах многих подлинно прогрессивных исследователей. Потому, не покидает надежда, даже вера, что идеи данные проникнут и в «головы» думающих политиков, управителей современной действительности. В том числе — стран, где пока что безоговорочно царит либерализм со своими социально-политическими вывертами в направление депопуляции. Если б так случилось, — если народы данных стран сами, к тому же, в числе первых повели активное наступление на отжившие производяще-либеральные устои жизни и двинулись к подлинно спасительному будущему мира в постпроизводственное бытие, — сколько б проблем и трудностей сразу же осталось позади! Ведь означенные народы объективно всего ближе в современных условиях к информационности, подлинной раскрутке человеческого капитала, к переходу на высшие этажи технологичности. Больше, к выходу за пределы производства, к собственному и остального мира спасению.

Как буквально недавно в этом смысле загорелись сердца, всколыхнулись ожидания многих в связи с предвыборной борьбой и победой в президентской гонке Д. Трампа, вроде, несшего какие-то намеки на подлинный свет, выход из, нагромождаемых глобально-финансовой олигархией, завалов. Но как же довольно быстро мы и охладели, поняв, что ошиблись, что нас просто обманули. «Обманули», возможно даже, против собственных намерений, вопреки громким обещаниям.

Оно и не удивительно. Просто дело в том, что совершить, так сказать, «постпроизводящую революцию», — да еще «сверху», в метропольных цитаделях, — быть может, самое сложное и трудоемкое из всех задач и целей, которые когда-либо до сегодня стояли перед человечеством. И совершить ее, тем не менее, непременно нужно. Иначе, мир, история проваливаются в бездну небытия.

На прежних этапах истории революции, как правило, приходили в мир из периферии, «слабого звена». Сегодня же их следует ждать, видимо, из «центров». Периферийный вариант последние, по любому, раздавят располагаемой «сверхсилой», каковой в прежние эпохи, что ни говори, не располагали.

Вместе с тем, «центры» сегодня уже настолько сильны и могущественны, что дошли в данном отношении до крайности. Вот, эта-то крайность, где обнаруживает себя бытие, стало быть, обретается предельная опасность, — и призвана послужить тому, о чем мы говорим: сущностному переустройству мира «сверху».

Кстати, весьма шумные и беспрестанные разговоры (главное, меры), сегодня, — причем, именно в верхах центров мировой власти, вопреки силам сопротивления, сохранения наличных порядков без изменения и даже депопуляторства, — что старый миропорядок уже изжил себя, разрушен, нужно создавать новый, на принципиально иных, положительных основаниях и целях, — не есть ли это показателем того, о чем мы говорим. А именно: центры власти современной мирсистемы усиленно ищут выход из глобально-планетарной кризисности. И ищут далеко не только на путях деструкции (депопуляторства), но и с целью сохранения мира, жизни.

Выход данный, опять же, возможен на более справедливой, человечной, ответствующей бытию основе. Разве выдвигаемая и успешно реализуемая КНР идея-перспектива «единого пояса, единого пути» не об этом? А серия выступлений В.В. Путина, перекликающаяся с данной идеей и направленная на мир, строящийся на, высказываемых им не раз, особенно четко в выступлении на означенном заседании «Валдайского клуба», — не об этом? Даже недавнее «Обращение к нации» (22.10.2023) Дж. Байдена — все о том же. Наконец, расходяще-объединительные движения стран сегодня вокруг центров притяжения свидетельствуют то же самое...

Пусть при этом предлагающие часто говорят, творят невпопад, по-разному настроены, видят перспективу не одинаково. Тем не менее, что ни говорить, их объединяет стремление удержать, сохранить мир, не лишить будущего, дальнейший прогресс.

Эти разговоры, устремления, как нам представляется, могут привести расходящиеся пока что стороны к некоторому общему, единому для всех консенсусу. Последний, так либо иначе, будет выражать курс на событийное человеческое бытие. Если же договориться, определиться, взявшись за «энтеллехиальный ум» (Аристотель) не удастся, — не найдется согласие и единство в таком главном для спасительности, — у мира, повторимся уже в который раз, просто не останется ни одного реального шанса не исчезнуть. Апелляции к военной силе, попытки насадить миру «высший свет», «свободу», «счастье» и «справедливость» военными средствами сегодня, несомненно, чреваты его полнейшим крахом.

Итак, современный мир накопил достаточные предпосылки и факторы под качественный скачок в событийное человеческое бытие. Последнее утвердится переходом через информационную, социалистическую и постпроизводящую действительность. Для такого перехода достаточными материальными ресурсами следует лишь нормально (как бы сказал Аристотель, «энтеллехиально»), с умом распорядиться. То есть определиться, организовать и направить в ответствовании бытия и подлинной человечности.

Однако, энтелехиальный дух пока еще не до конца вызрел. Среди прочего, — поскольку предстоящие преобразования (причем, преимущественно в самом духе) весьма судьбоносны, многое меняют в привычном: сознании, культуре, образе жизни, мироотношениях людей. Как неоднократно указывалось, с ними затрагиваются слишком значимые (пусть и «вещного» достоинства) интересы. Даже на индивидуально-психологическом уровне от ряда «удовольствий», удобств, привилегий и проч., вошедших в плоть и кровь почти каждого сегодня, придется отказаться. Потому-то они многими не приемлются, даже встречаемы «в штыки». Известно ведь: вырваться из «накатанного», устоявшегося, — где, к тому же, у тебя свои преимущества, дивиденды, власть, богатства, упования (не важно их качество, достоинство), — крайне сложно, если, вообще, невозможно. И тем не менее, выбраться из нажитого, пересилить себя как есть, совершить, скажем так, «великий отказ», непременно предстоит. Хотя бы даже — для самоспасения!..

Наконец, не есть ли, претерпеваемый современным миром, глобальный системный кризис выражением, с одной стороны, нужд, устремлений к означенным преобразованиям (включая запросы самого дела информатизации, социализации капитализма, даже перехода к постпроизводству) и противоборства им сил, заинтересованных в противоположном, — с другой? Будем, однако, надеяться, что первая сторона-таки, одержит верх в данном противостоянии. Иначе ведь просто непозволительно! А построение развитого информационного общества, являющего всего полней социализм, выход в постпроизводственность, окажется лишь несбыточной утопией...

sgaliev

Для дальнейшей расстановки точек над «I» нам следует как бы обобщить-подытожить то, чем утверждается событийное человеческое бытие (коммунизм). Мы об этом не раз говорили, говорили немалое. Потому, пора подвести сказанное к единому знаменателю.

Да, речь идет об осваивающем произведении как высшем типе способа человеческого бытия в мире (практики). Наше следующее сообщение и будет посвящено этой задаче. Изложим предельно сжато что есть осваивающе-произведенческая практика, каковы ее важнейшие черты, почему именно она выступает способом утверждения и существования событийного человеческого бытия.

sgaliev

Некоторый итог осмысления практики как способа бытия в мире коммунистического человека


Итак, с «предостережениями» покончено. Пора нашу затянувшуюся работу по осмыслению коммунизма подвести к общему «знаменателю». Но что-то, все же, мешает. Мы немало места и сил уделили особенностям освоения, осваивающе-произведенческой практики в качестве способа бытия в мире коммунистического человека. Надо бы и здесь, выявленным моментам, дать некий краткий итог, прибавив, к тому же, кой-какие штрихи. Вот, после, действительно, не останется никаких помех для обобщения проделанной работы в означенном плане. Что же, начнем!

Выше указывалось: за недостаточностью располагаемых материальных и духовных средств, — для выхода в постметафизическое мироотношение, для решения жизненно-значимых проблем и преодоления глобально-кризисных тупиков, для раскрытия недоступных фиксации и реализации производящими средствами граней произведенческой действительности, вообще, для адекватного развертывания событийного человеческого бытия, «сверхчеловека» (по производящим меркам), — чтобы все это служило подлинному спасению мира, обретению путей созидания исторического будущего, ответствующего бытию, философско-исследовательская, культурная мысль наших дней в лице различных своих представителей прямо либо косвенно устремляет взоры к феномену освоения. Иначе выражаясь, — осваивающей практике. Стало очевидным: не каждая практика способна удовлетворять означенные и иные потребности, запросы человеческого бытия, не каждая сегодня спасает, но лишь практика осваивающая (осваивающе-произведенческая).

На самом деле. Своеобразие современной, весьма непростой, ситуации состоит в том, что она требует конкретных дел и разговоров о конкретной практике. Проясняется, далее: поскольку практика, подобно любому сущему, предмет диалектичный, реально живущие люди, страны, культуры имеют дело с практикой исторически определенной. Они практикуют свою жизнь внутри заданных материальных и духовных практических обстоятельств. Причем, не важно, ведают о сем, или нет. Неверно смотреть, уповать на практику (или, что другое, за нее выдаваемое) как на нечто раз навсегда данное. Апелляции, разговоры о «практике вообще», себе равной в любых условиях, ведущиеся до сих пор (причем, не только философами марксистами), по существу, за таковую принимают обычно (не утруждая себя отчетом) практику известную. А именно, — что каждодневно и ежеминутно под рукой. Ее-то однобокие (зачастую превращенные) меры навязывают каким угодно эпохам и событиям, не замечая иные практики, способы существования человека, не видя ужасные «обрубки», остающиеся вследствие укладывания жизни в инвариантное «прокрустово ложе» раз навсегда данной практики. В нынешних условиях подобные «укладки» являют свою неприглядность с особой силой чудовищами инфернальности.

Потому-то, нынешняя бытийно-историческая ситуация ставит на повестку про-из-ведение такого типа практики, которой было бы по силам служить решению поднимаемых действительностью кардинальных смысложизненных вопросов. Она могла бы стать способом существования современного и грядущего человека во взаимопринадлежности с бытием и временем.

Данными способностями и возможностями, скажем еще раз, исторически выстраданные человечеством до сих пор разновидности практики принципиально не располагают. Существование ими (и прежде всего производственной практикой, коей доныне народы живут) привело мир на край гибельной пропасти. Новый (спасительный) тип практики, выступающий не только нуждой человека, но также веянием времени и призванием бытия, — что человеку вместе с бытием и временем предстоит реализовать и чем будет разворачиваться событийное человеческое бытие, — складывается (причем, и материально, и опытом сознания, как показано) в форме и на путях осваивающе-произведенческого утверждения людей в мире.

Вместе с тем, мы показали: будучи своеобразным итогом (по крайней мере, на сегодняшний день, и, как очевидно, вообще) становления практики, осваивающий способ человеческого бытия в мире выражает содержательно-конкретную всеобщность данной диалектики. В лице освоения (осваивающего произведения) практика, развившись до своей всеобъемлющей общности и, удерживая пройденный путь к себе, служит «ключом» к пониманию предшествующих себе этапов и разновидностей историко-практического становления.

Именно благодаря осмыслению и строительству практики как специфического способа человеческого бытия в категориально-содержательном поле освоения (точнее, присваивающе-высвоенного событием освоения) становится возможным, с одной стороны, выявить ее многообразную, исторически-конкретную природу. А с другой — сконкретизировать вещи, способом существования коих она выступает.

Среди прочего, речь идет не просто о человеке, тем более, обычно фигурирующем перед сознанием производяще насыщенной метафизики в качестве момента распавшегося единства человека и мира, человека и бытия. Речь о человеке как именно человеческом бытии. Причем, — обретающим, вслед за собственным движением (осваивающей практикой), тоже конкретно-исторический облик. В условиях постпроизводственной (произведенческой) истории же оно разворачивается событийным человеческим бытием.

Развернутая по действительному значению, произведенческая практика, значит, и человеческое бытие, событийное существование, доступны людям, поднявшимся над производящим творчеством, с несомыми им бедами и «ловушками». Произведенческое творчество как способ существования событийного человеческого бытия предполагает для своего осуществления высочайший уровень сознательности, свободы, моральности, озабоченного обхождения людей с окружающим сущим, с глубочайшими смыслами, следствиями, заключенными в таком обхождении. Вместе с тем, оно предполагает высочайшую степень развитости производительных сил, с соответствующими им, производственными отношениями, предельное обобществление труда и собственности. И, конечно же, — всеобъемлющую информатизацию общественной жизни. Причем, отношение к информации перерастает «вещно»-потребительское, манипулятивное обхождение, становится продуктивно-потребляющим, осваивающим.

Сам труд (осваивающе-произведенческое творчество) здесь из внешней необходимости, повинности, довлеющей над человеком на всем протяжении производящей практики, должен переродиться в высшую внутреннюю потребность, мастерский способ творческой самодеятельности людей, соединяющий их с бытием, преисполненный, к тому же, будущим, подлинно историческим движением вперед.

Основанный на всем этом, уровень материального благосостояния удовлетворяет разумные человечески-потребные и т.д. нужды. Необходима, разумеется, поддерживающая и обеспечивающая переход к произведенческой практике социально-политическая и духовная подготовленность, организация общества. Кое-что об этом выше сказано.

И, вот, такая политика налицо. Общество, люди вознамерились, стали утверждать жизнь на постпроизводственных (некапиталистических, преодолевающих «вещное» отчуждение, частную собственность, эксплуатацию, потребительство, разложение человека и культуры) основаниях. Они по-настоящему искореняют «язвы» с «гнойниками» производства, вообще, несомое им зло, несправедливость. Тогда налицо достаточные основания утверждать, что активность человека высвобождается из производящего гнета, засилья и переводится на рельсы произведенческого мироотношения.

Можно и так сказать. Даже при условии, что, вроде бы, внешне в производстве еще ничего не поменялось в материально-техническом, вещном плане, но люди уже настроены, предпринимают реально-действенные меры на его материальное и духовно-практическое преобразование в направление события, осваивающе-произведенческого утверждения себя. Постольку их способ существования может расцениваться начавшим произведенческий прогресс.

Здесь обстоит примерно также, как и в случае с утверждением событийности, событийного человеческого бытия. Когда народ победил и вознамерился строить у себя, в своей стране подлинный (событийный) социализм, стал совершать первые реальные шаги в данном отношении, он стал воплощать и коммунизм, событие...

Под углом зрения освоения оказывается, далее, доступным понимание, что практика в подлинной своей данности есть отнюдь не просто субъективная человеческая активность («деятельность»), какими бы при сем свойствами (обычно, производственно-технологическими) она ни наделялась. Больше того. Такая практика не исчерпывается «способом существования», которым реализуются (как собственно человеческим, пусть даже поступающим, человекосозидающим и т.п. движением) процессы, дела исключительно человеческие (без мира, природы, бытия...). Будучи всегда движением (творчеством), реализующим предметы, процессы, феномены со-бытийного (тем более, событийного) человеческого бытия, она — также движение, обнимающее, результирующее межчеловеческие, человекомирные и человекобытийные взаимодействия, связи. Так выступая, практика, можно так сказать, есть жизнь человека во всех ее перипетиях-переплетах, началах и концах, глубинах и поверхностях, со всем его окружением в единстве. Она не может не протекать межчеловеческими (общественными), человеко-мирными и человеко-бытийными зависимостями, взаимоотношениями. Перед нами, другими словами, процесс, чем, внутри и в форме чего все, заполняющее и представляющее событийную жизнь, лишь возможно, наличествует. Данным процессом устраиваются не только предметы устремленной вовне человеческой активности, но также направленные извне на человека, связанные таким образом с ним реалии. На основе всего этого, собственно, создается сам человек в полноте культурных, мирных, бытийных предметных и непредметных обнаружений. Короче, практика (будучи освоением) выступает единством предметизации и человекотворчества — способами возникновения, существования и множения человека и его окружения, мира с бытием.

Разумеется, сказанное, прежде всего, касается практики в ее развитой данности, в общеисторическом смысле, в целом. На неразвитых ступенях ее становления вполне возможны и уместны всевозможные формообразования, коими она выступает обычно, усматриваемая, совершаемая и как производство, и как труд, и в качестве какой другой односторонней узкоограниченной сферы приложения человеческих рук и головы. И все это осознается, разумеется, весьма различно, вплоть до всяких превратных, отчужденных данностей осуществляемого людьми. Отсюда (особенно на производящем этапе истории) весьма часто бытие просто изгнано. А мир выступает чем-то внеположным человеку.

Но, подчеркнем еще раз, понимаемая в свете своей содержательно-конкретной всеобщности, практика всегда соединяет человека с бытием (матерью-природой). И в ее свете очевидно, что и любые другие формообразования практики, так либо иначе, осуществляют это соединение, как бы при этом совершающееся не принималось людьми. Практика, стало быть, — единственный и достаточный посредник (стержень), связывающий человека с бытием. Без этой связи и человека-то не могло быть, ибо, чем он именно как человек располагает, есть, — все это достается ему от бытия через данную (практическую) связь....

Постольку, как раз, природа практики такова, что в ней человек не только осваивает, но также присвоен, высвоен бытием и событием. Если освоение «свидетельствует» момент собственно человеческого участия в практике, то присвоение такое образует последнюю (и человека) от бытия и события.

Понятно, наиболее адекватным так присваивающе-осваивающему способу существования, творчеством является произведение. Ибо именно здесь целостность практики как совместного (осваивающе-высвоенного) творчества человека с самим собой, с миром и бытием явлена непосредственно и полномерно.

Сказанное с очевидностью обнажает несостоятельность каких угодно антропоцентрических, технологических (исходящих лишь от человека, человекомерных, постмодернистских) видений и практикований практики, равно, производных от подобных «практик», культур, форм устройства общественной и частной жизни людей. Они изначально (по истоку своему) безбытийны во всех проявлениях. Если на известном этапе истории, в определенных условиях данные формы и обладали реалиями на существование, были оправданны (равно, способ их существования), то на этапе, когда практика открывается в своей всеобщей конкретике и подлинности, — исчерпали свой «лимит» надежности, конструктивности, иссякли жизнеутверждающей энергетикой, потенциалом на будущее.

Осваивающе-событийный подход, таким образом, предполагает (можно сказать, требует) понимание и строительство практики не только в плане участия в ней человека, не только как человеческую активность с соответствующими результатами, — но также с учетом активности остальных ее «участников» (мира, бытия, времени и т.д.). Важно сознавать: последние присутствуют, «работают» на практике вне и независимо от человека, в том числе его воли и ведома. А значит (и как правило), вне рефлексии.

Разумеется, они внеположны, запредельны человеку, никогда не постижимы сполна. Но они непременно соприсутствуют, причем, сообразно человеческой мере. «Соприсутствуют» как извне, так и изнутри его самого.

Лишь в соотношении с ними человек определяется в своих высших смысложизненных исканиях; в связи с ними обретает себя. Единственно, благодаря связанности с ними (каждый раз особенной), он выступает феноменом человеческого бытия, а не просто «человеком», ограниченным «шляпой и башмаками», биосоциальной данностью, как обычно его представляет гуманистическая, вообще, производяще-метафизическая трактовка.

Пусть нас не смущает, что зачастую главенствующее из данных «участников» одни мыслители и течения именуют какой-то «сверхъестественной силой», «Богом». Другие — как-то иначе.

Нет особой сложности понять, — например, следуя апофатической логикой и не только, что мы показали в соответствующем разделе, — при последовательном промышлении между Богом и бытием (соответственно, материей, матерью-природой) имеется тождество. В таком ключе и можно правильно понять слова Н.А. Бердяева: «Идея самодостаточности, самодовольства (Aseitas) божественной жизни есть экзотерическая и, в конце концов, ложная идея, и она существенно противоположна идее Богочеловека и Богочеловечества» [Бердяев Н.А. Проблема человека // Труды. — М., 1992. — С. 29]. Среди прочего, мыслитель хочет сказать (нельзя с ним не согласиться), что объективно-онтологические основания, «участники» практики в самодовлеющести своей, пребывая в изоляции от человека, уже потому никак бы на него не влияли, были бы ему совершенно неизвестны. Следовательно, принимают они участие на практике не как-то извне, а как раз «работая» внутри нее.

И здесь нас подстерегают правомерные вопросы. Как возможно осмысление, понимание роли и места данных объективных (онтологических) сторон, в силу означенного их участия на практике? Как можно разграничить «человеческое» и «не человеческое» практики? Каким образом помыслить, например, ту лепту, которую вносит в практику бытие или процесс события в отличие от иных объективных соучастников?

Как отмечалось, событие, будучи присвоением, на практике тоже выполняет функцию присвоения. Причем, такого, — которое (что вытекает из данной ему характеристики) предполагает осваивающее со-присутствие человека с ним. Но как мы это узнали? Что мы, вообще, можем знать о нем как таковом?..

Разумеется, ответ один: только и в форме осваивающего участия человека в практике, через осваивающую практику, соответствующую здесь высвоенность человека. Ибо освоение — такая творческая активность (в том числе духовно-практическая, сознательная), которая, исходя от человека, не замыкаясь на нем самом, благодаря осмотрительно внимательной и откровенно-проникновенной своей особенности как произведения, вступает в области, трансцендентные человеческой наличности. Тем самым, непременно «соприкасается», даже «перекрещивается» с активностью бытия, события, других участников практики. Данный факт несомненен, имея в виду также поэтическую природу произведенчески-осваивающей практики. Иначе, осваивающее творчество не дорастает до подлинной поэтичности. На произведенческий характер тоже не может претендовать.

Именно обстоятельство, что осваивающее творчество человека, поэтически трансцендируя, со-присутствует, соприкасается, «переплетается» с активностью других «участников», — дает основание фиксировать и вести речь о практике как таковой. И не важно, что активность нечеловеческих участников практики не очень ясна. Посредством нее они присутствуют здесь лишь в некотором плане, позволяющем, к тому же, человеку выдержать их. Надо думать также, вне досягаемости и внимания человека остаются иные аспекты их, не касающиеся человеческого существования. И, вообще, надчеловеческая активность данных участников сама по себе не вычленима, поскольку постоянно и всюду соединена с активностью человека. Тем не менее, она на практике безусловно есть. И без них практика теряет смысл.

Тем более, — как материальный, объективно-реальный, точнее, онтологический процесс, где человек творит со-вместно с бытием, событийно. Ведь здесь, во встречном движении, человек поднимается до способности творить в присутствии (ответствовании зовам, нуждам) бытия, а бытие помогает (в полноте смыслов данного выражения) ему в этом. Замечательно говорит Н.А. Бердяев в своем программном выступлении «проблема человека»: «Творческий акт человека..., есть ответ на Божий призыв к человеку, и он нужен для самой божественной жизни, он имеет не только антропогоническое, но и теогоническое значение. Последняя тайна о человеке, которую он с трудом способен понять, связана с тем, что человек и его творческое дело имеют значение для самой божественной жизни, являются восполнением божественной жизни» [Там же].

Вряд ли в свете сказанного стоит именовать «практикой» активность, свойственную человеку лишь как человеку, («субъекту», противостоящему некоему «объекту»), среди прочего, не осуществляющему себя человеческим бытием хотя бы в опосредствованной форме. В действительности такая «практика» возможна лишь в технико-метафизицированном, производящем сознании. Ибо реальная практика всегда есть процесс означенного единства человека и мира, человека и бытия. Вот как это на языке своих взглядов подтверждает Бердяев: «Существует извечная человечность в Божестве и, значит, и божественность в человеке. Поэтому творческий акт человека есть самообнаружение в полноте божественной жизни. Не всякий творческий акт человека таков, может быть и злое, дьявольское творчество, но оно всегда есть лжетворчество, всегда обращено к небытию. Подлинное творчество человека христологично, хотя бы в сознании этого совершенно не было видно» [Там же].

Практика в своей подлинности со-бытийна, а в постпроизводственной истории — событийна. Собственно, данное (со-бытийное, тем более, событийное) самообнаружение и сообщает специфическому способу человеческого бытия достоинство осваивающей практики. Во всяком случае, — в том неразвитом «сегменте» (разумеется, не объемлющем собой практику сполна), которым выступает соответствующее человеческое бытие до событийности. Благодаря и по мере пробуждения здесь осваивающего сознания, практика от осваивающей активности на всеобщем, надындивидуальном, общеисторическом уровне переходит к такому же самовыражению на уровне отдельного человеческого бытия. Равно, человек как человеческое бытие во всеобщем (опосредствованном) измерении обнаруживается таковым непосредственно: жизнедеятельностью личности, экзистенции.

Из отмеченных черт практики легко показать (что делается нами в другом месте [См.: Алиев Ш.Г. Практика как освоение. Освоение как способ человеческого бытия. — С. 72-150]) многоплановую, многосферную реализацию человеческого бытия. На самом деле, последнее простерто не только пространственным и временным планами (пусть весьма своеобразными), но также в смысловом. Человеческое бытие как осваивающая активность не только в мире, но и за миром; не только в рациональном (в смысле «Ratio»), но и иррациональном. Живет оно далеко не единственно познанием (исследованием, и даже открываниями неведомого, — гносеологизм), но прежде всего любовью, верой, духовно-практическими откровениями; живет полнокровно «всеми фибрами» души, тела и духа. Причем, — не ограничиваясь наличным, но и прорываясь к трансцендентному, являя себя одновременно природно, общественно, мирно и бытийно, слиянно со всем своим внутренним и внешним... Лишь так существуя, человек не утрачивает означенную выше истинствующую открытость в просвете бытия и события.

Под углом зрения и реализации осваивающей активности по-новому открывается вроде бы простая (очевидная из вышесказанного) и все же такая трудная, особенно для техно-логически живущего человека, истина, что «человек — не Бог». Не он «мера всех вещей»; не ему принадлежит первенство, ведущая роль в мире и сотворчестве с бытием, следовательно, на практике. Он не может не считаться с объективно-реальными условиями-факторами и «со-участниками» своего существования. Именно им, — как бы при этом их ни именовать, что бы из себя человеческое бытие ни представляло, на какую бы высоту в совершенстве ни поднялось, какими бы силами, возможностями ни располагало, — всегда принадлежит главенство, определяющая роль в отношении человека. В том числе — активности, созидательного творчества, способности со-участия в игре бытия-события, свойственных человеку.

В силах последнего именно через осваивающее существование предпринять необходимое и возможное, чтобы зовы, веления и почины бытия, равно устремления события доходили до него беспрепятственно, не сквозь «броню» его самомнения, своемерия и других искусственных «посредников». Не важно, техника это, «текст» (постмодернизм), либо еще что иное.

Живя осваивающе, человек способен строить жизнь, опираясь на устремления и веяния бытия: те возможности, условия и горизонты, которые оно дает. И строить так, чтобы не только не идти вопреки бытию и времени, не порывать с событийностью, но только — согласно, со-присутственно, взаимопринадлежно, оставаясь в со-бытийности и событии.

Жизнедеятельности человека, которая будет протекать освоением, для всего этого достаточно. А если меры осваивающей практики (другими словами, осваивающее участие человека в практике), коими данное человеческое бытие существует, стали «мешать», оказавшись тесными, изжившими себя, — их нужно (и человек в освоении способен на это) совершенствовать, исправлять, раздвигать. Причем, со-бытийно, внимая и следуя событием. Собственно, именно в этом движении, — становлении, обновлении, в выхождении за достигнутое, «систему», в открытости, — существо освоения, осваивающей практики. Да и, как обнаруживает освоение, — бытия, времени. Наконец, в этом, среди прочего, и выражен философский материализм в подлинном и глубочайшем смысле.

Как неоднократно указывалось, к событийно-практическому существованию в означенном плане современный человек уже давно призван (присвоен). Причем, — как объективными условиями (со-участниками практики, коей он живет), так и нуждами, заботами внутричеловеческими, — общественной жизни, культуры, сознания, внутреннего мира человека в целом и т.д. Уже давно, с обозначившимся закатом индустриализма, необходимость эта «стучится в дверь».

Утверждая это, мы вынуждены, все же, снова повториться. Означенные предпосылки осваивающе-произведенческой практики в современном мире пока не сформировались сполна. Хотя, верно и то, что многие реальные возможности с условиями вполне налицо. Было бы ясное сознание и, благодаря этому, добрая воля народов, авторитетных политических сил, правящих кругов ведущих стран, активное, сознательно-организованное движение народных масс по одействлению означенных возможностей. В частности, — переведению современного производства, на основе имеющихся и нарабатываемых духовно-практических достижений, в русло произведенческой практики.

Верно и то, что кое-каким факторам (условиям, возможностям этого) даже предстоит еще сложиться. Произведенческое творчество современному человеку пока что в немалой мере предстоит освоить. Причем, — не только «практически», но также «теоретически». В массе своей сознание не прониклось пониманием, почему именно осваивающе-произведенческая практика отвечает запросам нашего переломного времени, ставшего предельно хрупким и зыбким от тотально развернутой, массированной поступи производящей практики. Предстоит еще проникнуться, что только осваивающе-произведенческим мироотношением, творчеством человек спасаем, удерживается в просвете (истине) бытия. Тем самым, способен осуществлять свою жизнь событийно, как она возможна в качестве единственной альтернативы будущему, уготовленному производящей практикой человечеству, истории на сегодняшний день и, тем более, впредь. Больше того. Только что сказанное, вплоть до терминов, отнюдь не обрело общепризнанный статус безоговорочной истины, нуждается в разъяснениях, в объективации. И сама возможность непроизводящего творчества, постпроизводящей практики, экономики, образа жизни человека воспринимается нынче чем-то сомнительным.

Так что, признать произведенческую необходимость, на сознательном уровне утверждать и разворачивать ее содержание, — тем самым, открыться подлинному будущему, высвободиться из закованности в «человека» (Ницше) цепями, отлитыми «металлом» частно-присваивающей практики, вступить в царство подлинной свободы постпроизводящего сверхчеловеческого существования и соответствующей рациональности, тождественных произведенчески-осваивающей событийности, — не так-то просто.

К тому же, она (необходимость новой практики), повторим еще раз, не утвердится обычным путем, «самотеком», «само собой». Воспитаться и воспитывать данной необходимостью, — «сверхчеловечности» (по производящим меркам), событийному существованию, если угодно, вступить в борьбу за постпроизводящую человечность (не только вовне, но скорее даже внутри себя) прежде всего через «преобразование сердец» (И.Б. Мец), — это, видимо, самое сложное и трудно выполнимое из всего, что до сих пор когда-либо приходилось (а может, придется) людям решать. Да, в каком-то смысле дело даже отдает классической утопичностью. И все же, иной, подлинно человеческой и бытийной альтернативы спасительной перспективы у человечества нет.