Александр Степанов

Еще не вечер, двустрочное недоразумение, хапитализм - это откат взад, причем в Нашей Раше лет на 100-150, впору уже феодализм вводить, они и вводят.

__________________
Освободим буржуев от гнета капитала!!! Вся власть Советам трудящихся!!!

Гость1

Например, прославляющие вурдалака Пол Пота, явно желая взять в пример его опыт.

В. Иванова

Правильно,а дальше булет социализм и коммунизм.Закон обшественного развития
Во всем мире,так как в отдельной стране исключение и много рисков, в окружении еще не пришедших к этому капиталистов, которые всеми спосоьами будут оттягивать этот переход имея большую силу

__________________
#Своих не бросаем#

Бумбараш

Вне сомнения.
С развитием общественно-экономических отношений в обществе ситуация изменится, как она менялась всегда при переходе от одной формации к другой. Бытие определяет сознание, следовательно, развитие средств производства и производительных сил изменят не только бытие, но и сознание.

Александр Степанов

Опыт на целую и в итоге умер в старости страну в своей деревушке и в кругу своей семьи и по сю пору люди его страны вспоминают его с теплотой. Так что опыт нормальный, всем на зависть, это тебе не либералистизм сраный!!Ё!

__________________
Освободим буржуев от гнета капитала!!! Вся власть Советам трудящихся!!!

Александр Степанов

Чего правильно?, что в СССР был феодализм и поэтому он закономерно сменился на хапитализм? Ты че, совсем дура?

__________________
Освободим буржуев от гнета капитала!!! Вся власть Советам трудящихся!!!

Александр Степанов

Сегодня есть лишь два пути, или в коммунизм, иль на кладбище, усек, тролль недоразвитый?

__________________
Освободим буржуев от гнета капитала!!! Вся власть Советам трудящихся!!!

Бумбараш

Вот и собирайтесь на кладбище к своим соплеменникам-феодалам из прошлого. Ещё одной недоразвитой пустышкой-троллем станет меньше.
А вот путь в коммунизм через развитие производств, а не через возврат в феодализм, такой пустышке как вы не понять и не осилить всё равно - голова не из того места растёт. Так что идите с миром по единственно правильно найденному вами пути, по пути на кладбище со своими безнадёжно устаревшими понятиями ретрограда. Восстанавливать феодализм в любых формах, вам ведь всё равно никто не позволит.

В. Иванова

Скорее всего это Вы без мозгов. Если элементарного понять не можете. Прочтите на досуге внимательно еще раз, и подумайте

__________________
#Своих не бросаем#

sgaliev

Практика и свобода (продолжение)



Сегодня, после многих трудов праведных по обустройству своего «гнезда», собрался было я на продолжение намеченного в предыдущем сообщении.

Но, вот, как-то да ненароком, бросилось в глаза название нашей темы. Оно звучит, напомню, так: «Сделаем Россию страной свободного труда». Хорошо звучит: ничего не скажешь. Причем, выражает довольно определенные смыслы.

Многое из данного заголовка вытекает. Нет нужды далеко ходить, дабы усмотреть, что страна наша, как ни сожалей, являет несвободный труд. Труд в ней осуществляется людьми несвободно. Во всяком случае, не так свободно, как бы хотелось, как бы должно быть...

В таком ключе правомерно утверждать, людям нашего общества свойственен несвободный труд. Больше. Поскольку современная Россия как некоторое общество по сути своей есть общество капиталистическое, эксплуататорское, постольку квалификация труда здесь в качестве несвободного может быть отнесена ко всякому эксплуататорскому, капиталистическому обществу.

Оно и понятно: где имеет место эксплуатация человека человеком, там непременно царит элемент принуждения, насильственного заужения, отнятия воли одного человека другим, господство одних над другими и т.д. В любом случае, поскольку налицо ущемление, притеснение (не важно, в какой форме) воли, там неволится, ущемляется, сводится на нет и свобода.

И все же, так ли это? Так ли, что в эксплуататорском (в частности, капиталистическом) мире человек, следовательно, его труд, несвободны? Верно ли, что в нашем обществе человек (соответственно, его труд) несвободен, а потому надлежит освободить его? И, вообще, что значит «освободить труд»?..

Вопросы эти не праздные. Тем более, — имея в виду, что в предыдущем сообщении я доказывал, что любой человек, кто и что бы он ни был, как бы ни проявлял свою активность, — коль скоро последняя человеческая, и перед нами, стало быть, человек, — мы имеем дело со свободой. Причем, — как человека, так и его активности. Какой угодно человек, — раб, терпящий экзекуции хозяина, человек, поставленный на колени перед гильотиной, засаженный навечно в каземат, исполняющий самую рутинную работу, — Он, коль скоро вменяем, тем самым, уже и свободен. Хорошим примером, подтверждающим сказанное, является миф о Сизифе как его интерпретирует А. Гамю.

Мы говорили также, что наличие свободы ничуть не означает, что она у данного человека одинакова и по качеству, и по количеству со свободой других людей. У каждого человека, — к тому же, когда он личность, экзистенция, — свобода в известном смысле уникальна, неповторима. Ибо нет совершенно одинаковых людей. Тем более, — путей, коль скоро люди их торят...

Но, что верно, люди имеют между собой и много общего, будучи членами известного класса, сословия, гражданами какого-либо общества, индивидами, разделяющими те либо иные социально-политические, мировоззренческие, культурные, этико-религиозные и проч. убеждения, взгляды. Наконец, они могут являть ту либо иную человеческую массу (Х. Ортега-и-Гасет). Потому, как бы свобода ни была неповторима у каждого человека, она в еще большей степени общественно определена, имеет много общего со свободой тех людей, которые разделяют с данным человеком социальные, экономические, политические, религиозные условия, позиции, взгляды, отношения.

Указывалось также, что, будучи по-настоящему свободным, человек как-либо волит: совершает выбор, отвечает за что (кого)-то, перед кем (чем)-то. Он отвечает за свой выбор, за то, что вносит перемены в наличный порядок вещей, перед своим окружением за привносимые перемены. При этом он совершает свой выбор, держит ответ самостоятельно (одиноко), на собственный страх и риск. Одновременно свободный человек дает себе отчет в существовании известной необходимости, пренебрегать которой ему не дано, не дозволено. А потому, приходится поступать так, чтобы найти в господствующей необходимости (включая свою деятельность) силы, средства, пути, направляя и опираясь на движение которых, он мог бы осуществить свои цели, выбор, свободу вообще, осознанно. Говорят в этом смысле о свободе как «осознанной необходимости» (Б. Спиноза).

Как нетрудно понять, свобода в такой своей определенности довольно непростая вещь. С ней часто человек не в силах совладать, справиться. Потому, сплошь да рядом случается, что люди, особенно современных обществ, в силу своего малодушия, отчужденности, пытаются даже уклоняться от своей свободы, бежать, избегать ее (Э. Фромм). Или, того проще, — подменять реальную свободу «свободами» мнимыми, неподлинными. Нередко случается, что человек, так либо иначе, реализует свободу, однако, чувствует себя «несвободным». А еще чаще люди в полном неведении относительно искомого предмета.

Повторим еще раз, любой человек, в той либо иной мере, непременно свободен,. Тем более, свобода неотъемлема от человека в целом, вообще. Другое дело, какова эта свобода, как выражена. Вместе с тем, свобода — такая характеристика человеческой сути, которая «живет» лишь в деятельности, в труде. Стало быть, если человек свободен, то свободен в качестве трудящегося (деятельного, творящего) человека, труд как человеческая активность, — вот, где свобода. Больше того. Любому труду, поскольку он человеческий труд, присуща свобода в той или иной мере.

А это все означает, что «освобождать человеческий труд» в том смысле, чтобы наделить его свободой, вроде бы, бессмысленно. Ведь, в принципе, Нет труда, совершенно несвободного. В таком ключе, заголовок нашей темы предстает как-то бессмысленно, даже неграмотно. Чего, спрашивается делать труд свободным, коль скоро он итак свободен? Точно также, представляется бессмысленным название первой отечественной марксистской организации, «Освобождение труда». Ведь судя по названию, речь идет о том, чтобы высвободить труд из тех «несвобод», в коих он пребывает в условиях частнособственнических реалий, при капитализме. Опять же, предполагается, сделать его свободным.

Но, может-таки, есть в таком названии смысл? Может, впрямь, труд нуждается в освобождении, в обретении свободы? Тем более — коль скоро речь идет о труде человека событийного человеческого бытия.

Если-таки, этот смысл имеется, то, надо думать, в плане, чтобы присвоить труду большую свободу, нежели он имел. Другими словами, перевести труд в область такой свободы, которой он прежде не располагал, и по сравнению с которой прежние проявления свободы, скорей, выглядят несвободами, нежели свободой.

А как это возможно? Просто говоря, достаточно понять, что человек, его активность (труд) не только характеризуются свободой. Здесь также имеет место несвобода. Что ограничивает пределы человеческой активности, выступает необходимостью, не может быть квалифицировано иначе, как «несвобода». Отсюда, очевидно, устранение, преодоление данной несвободы позволяет раздвигать границы свободы. Другими словами, расширяет свободу, ее возможности, меры, мощь. И, разумеется, это все, прогресс свободы в целом достигается далеко не словесной эквилибристикой, но реальными практическими (социально-экономическими, политико-правовыми, идеологическими, культурными) подвижками, радикально (часто революционно) преобразующими качество и облик наличной действительности.

И, наконец, еще один момент. О каком труде идет речь в заголовке нашей темы? Вообще, какой такой труд мы хотим освободить, какой труд хотим сделать свободным? Если труд вообще, то ведь он итак свободен. Причем, сделать его больше свободным, нежели он есть, присвоить иную меру свободы, нежели свойственна ему по необходимости, видимо, невозможно. А ежели мы придадим-таки труду большую степень свободы, — разве, тем самым, не изменим его качественно? Видимо, так и есть. В этом смысле, когда хотят придать труду свободу, сделать его свободным, не считая те свободы, коими он уже располагает, видимо, даже сами того не подозревая, ведут разговоры о том, чтобы преобразовать труд, сделать его другим, нежели есть.

Здесь, правда, важно не терять из виду, о каких таких «свободах» речь? Ведь одно дело свобода подлинная, реальная, другое — «свободы» мнимые, иллюзорные, ложно понимаемые. Часто ведь, в силу ряда обстоятельств, люди имеют дело со «свободой», чуждой своей подлинности. Точно также не исключено находить в человеке, труде бог весть какие вещи, легко принимаемые за «свободу». Соответственно, легко признать, что какой-то труд (как и человек) совершенно «несвободен». Отсюда, работа по приданию ему свободы предстанет довольно значимой целью, задачей. Повторимся, скажем. По причине неедения, что есть свобода, способны присвоить искомому труду мнимые, ложные свободы. Отсюда наделение труда отсутствующей «свободой» в нашем понимании обнаружится нам, «свободолюбивым», вполне реальной и насущной задачей. Не в таком ли ключе сложилось название настоящей темы?..

Мы, однако, не будем касаться «одиссей» неподлинных свобод, ибо, в противном случае, пришлось бы пуститься в довольно длительные, еще более обременительные странствия, уводящие от сути дела. Будем, стало быть, стоять на поисках подлинной свободы. К тому же, — не всякого труда, не труда вообще, а такого, который в соответствующих условиях выступает главенствующим, всеопределяющим, основным источником богатства общества.

Этим трудом в условиях нашей, Российской, действительности, несомненно, выступает труд той части народа, которая обычно называется «трудящиеся». Еще точнее, это непосредственные производители материальных благ общества, — рабочие, труженики села, — руками и умом которых, во всяком случае, в классическом, индустриальном обществе страна богатеет, наращивает свою мощь, благосостояние, богатства. Здесь нет нужды входить в разбирательство, что и данный контингент трудящихся не однороден, что роль и место известных слоев, групп в производительном труде не одинакова, различна. Мы, тем не менее, обходя такие «тонкости», будем брать эту внутри себя различающуюся массу трудового народа как единое целое, в общем.

Что она как таковая представляет из себя, в каких условиях трудится, каково ее положение? Что за свободы характеризуют ее труд?.. Подобных и других вопросов, так либо иначе, очерчивающих круг свободы такого труда, довольно много. И, опять же, мы не станем всего этого касаться. Тем более, — что в существующей литературе довольно многое, особенно касательно труда людей классически-капиталистической поры, осмыслено и освещено неплохо. И даже — самими классиками марксизма, начиная с их первых работ. Особенно примечательны в данном отношении «Экономическо-философские рукописи 1844 года» Маркса.

В означенных и других работах классики показывают, что беды и злосчастья народа, трудящихся, — их обесчеловечение и фактическое лишение свободы, — связаны с тем, что они трудятся производяще, отчужденно. Там, где царит производящий способ существования человека в мире, иначе не может быть. Непременно отчуждая человека, производство, особенно сегодня, не может не влечь несвободы, коими человек и мир опутаны со всех сторон на свою пагубу.

Разумеется, существуя производяще, — доиндустриально, индустриально, постиндустриально, и проч., — человек весьма многое насоздал, немалого достиг. В том числе по части прогресса свободы. Но производство же, как очевидно, исчерпывая себя, свои созидательные возможности, всеобъемлюще отчуждая человека и его труд, обрекает современный мир, жизнь вообще непросто на полнейшую несвободу, но на деградацию, погибель. Такой удел непреложен, если не прекратить дальнейшее существование, историю в производящей форме.

Это, между прочим, подмечает уже Маркс, осмысливая, в частности, процессы и результаты производящего отчуждения. «Конечно, труд производит чудесные вещи для богачей, но он же производит обнищание рабочего. Он создает дворцы, но также и трущобы для рабочих. Он творит красоту, но также и уродует рабочего. Он заменяет ручной труд машиной, но при этом отбрасывает часть рабочих назад к варварскому труду, а другую часть рабочих превращает в машину. Он производит ум, но также и слабоумие, кретинизм как удел рабочих» [Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 42. — С. 91].

Сославшись на проведенный нами анализ [см.: https://cloud.mail.ru/public/4bX9/tQpSn9a1Y]существа того, как и почему, согласно Марксу, производящая практика отчуждает человека, — почему, стало быть, она ограничена для всеобъемлющего развертывания человека, в том числе обществом (не говоря уже о закатной стадии последнего), почему она уже давно утверждает несвободу, все более лишая людей подлинной свободы, — покажем в следующем сообщении (причем, предельно кратко), о чем тут речь. Будем при этом держаться лишь «Экономическо-философских рукописей».