Олег Павловский

.




ПОЭМА ВРЕМЕНИ

____________________________________


1.

Здесь день-деньской стихами стены дышат,
взыскует дверь и форточка гремит,
и дождь дробит морщинистые крыши –
скорлупки снов и грани пирамид.

Здесь грезы объявлением прибиты:
«продам рояль, недорого возьму…»
и слезы с крыш роняют сталактиты
как тремоло невысказанных мук.

О, муки творчества! О, памяти узоры, –
разводы на известке и стекле…
И семафор открыт, и поезд скорый
как ундервуд на письменном столе.

И снова в путь! Нацелены турели –
призыв не крик, а посох – не костыль.
Тоннели изгибаются как змеи,
рессорами сгибаются мосты.

Остановись у путеводной стрелки –
не торопись, ты лезешь на рожон!
Маршруты как разводы на побелке,
и словно лист развернутый флажок.

2.

Остановись! Пока еще не поздно –
и звезды гаснут в сутолоке дня,
и степь дрожит – визжит как свора борзых,
но… казака еще никто не догонял…

Здесь не вольер, не вздохи вестибюля –
здесь револьвер и браунинга щёлк –
и стих упрям и точен словно пуля,
и щерится как одинокий волк.

Вот он идет уверенной походкой –
вали его, целуй его взасос,
пали огнем, трави паленой водкой –
гони его, чтоб стал он гол и бос!
Чтоб напрочь позабыли птицеловы
протяжный свист и глиняный свисток –
ведь западнёй застигнутое слово
и западни решетчатый лоток,
и осыпи горячие каменья,
и осени песок и молочай
всех доведут до белого каленья
как пойманную птицу невзначай.

. . . . . . .

Хоть ночь светла, да лошади упрямы –
а пристяжной, задерживая бег,
все норовит по кочкам, да по ямам
не очень-то надеясь на успех.

Хоть лунный свет неярок и небросок –
он серебрист как папиросный дым .
Припомни, затянувшись папиросой –
ведь был и ты когда-то пристяжным?

Ты помнишь? дом и улицу, и школу –
роняли пух и перья тополя,
и крик галчат – булавочным уколом,
а не ударом острого копья.

И вспомнишь ты такое время ночи,
такой мечты нетронутый уют,
когда сады цикадами стрекочут,
а кузнецы про молодость поют.

Легки шаги и слезы на помине –
скупы слова и кошельки пусты,
стучат часы на мраморе каминной,
а на гладильной морщатся холсты.

За карточным не убыло азарта
и лузы разбивает карамболь,
и ломберный как контурная карта…
– Который час?
Мне отвечают: – Ноль

без десяти…
Но замерли куранты
и шестерни, накапливая вес,
скрипят в ночи как голос обскуранта.
– Который час?
Он отвечает: – Без-с…

Без десяти – мир надвое поделен,
на до и после – отзыв и пароль!

Хохочет шут под маской Асмодея.
– Который час?
Он отвечает: ноль…





Ноль времени! Все стрелки воедино!
Не спят каминные и ходики спешат.
Как Золушка торопится картина
в курзал... и с острия карандаша.

. . . . . . .

3.

И ночь темна, и фантики, и блестки... –
забудь про них как про десерт Лукулл –
застигнутый разводом на известке –
ты часовой и взял «на караул».

Не то темно, не то глухая пьянка,
не то редут застыл на холоду –
солдаты рвут знамена на портянки,
а маршалы что хочешь продадут.





Ты часовой, не знающий сомненья –
приклад и штык, а за стеной ни зги,
и тишина, – и до того мгновенья
как часовой отмеривай шаги,

пока следов не видно за поземкой,
пока друзья не поднялись в ружье
и грудь дрожит перегородкой тонкой,
и сердце одинокое твое.

4.

Не жги венков и падших – не кори,
не уповай и попусту не кайся.
Тебе флажками машут снегири,
ты оставайся, слышишь? – оставайся,

не уходи!… Здесь площади не спят.
Ты в трубку забивай крепчайший кнастер.
Фрегаты поднимают якоря,
как колыбель раскачивая снасти.

Ведь лед – бумага, а форштевнь – перо,
но снегири пощипывают грудки.
Птенцов ватага и родной порог
тебя берут сегодня на поруки.

Еще морозом схвачены поля,
еще зима нам шлет поклон прощальный,
намечен курс и скулы корабля
беспечный prom-e-nad не обещают.

Не кончен счет и почестей не жди,
ломай лекал привычные обводы, –
ты звездочет и верный паладин
прекрасных дам изменчивой породы.





Non рaradise и горизонт заснежен,
и купол льдист как зонтик февраля,
но как тунцы танцуют на манеже
фрегаты, обрывая якоря.

. . . . . . .
. . . . . . .

5.

Был день как день, летали самолеты,
звенел трамвай и искрами трещал –
был месяц май и усмехался тот, кто,
казалось, ничего не замечал.

Казалось гром попахивал вендеттой,
казалось город замышлял побег,
мостам передавая эстафету
столбов, и колокольчик на столбе.

Рулады роз и бледных симболарий
как будто оказались не у дел –
пылали подоконники кострами,
и звездочками алых асфодел...

Пылали подоконники и лица,
шипела брага, щерились костры
огнем, кипела светлая водица,
звенели пилы, пели топоры –

мы строим дом – дай Бог! он будет крепок –
поднимем кубки старого вина –
окно не прорубать и в Старый Свет нам,
и в Новый Запад тоже на хрена....

Был месяц май. Сменялись караулы,
смеясь, на баках щурились коты,
май выпускных, звонков последних – гул их
не умолкал до самой темноты.

Бал выпускной – и платьица, и банты,
черемухи роняли лепестки,
и за стеклом пылились фолианты,
и не спеша подтягивали ванты
на галеонах братья-моряки.

Ноль времени – усмешка Асмодея!
И восклицательными стрелки у часов.
До скорого! до белых асфоделей,
до новых встреч, до алых парусов…





. . . . . .
. . . . . .

6.

Тебя весь день поэма торопила –
навскидку, влет – промазал? – не жалей! –
сгибая поднебесные стропила
как ветви серебристых тополей.

Был день как день и, надо же, под вечер
когда глаза продрал «сороковой»,
как снежный путь засеребрился Млечный
и запуржил облавой снеговой –

над трубами умолкнувших котелен,
над кронами дерев и фонарей
как долгожданный чистый понедельник
и светлый бриз, и трепетный борей.

Но сумерек прилив упруг и липок,
синее чем сироп на пироге –
сотрет как слезы россыпи улиток
и закружит в сиреневой пурге…

7.

Ты вспомнишь дом, где страсть полуденной
казалась – от жары нет спасу –
ни смех, ни бряцанье иудиных
монет не предвещали Пасху.

Ты вспомнишь сад, где листья плавали
в рассоле колыханья летнего…
Вода на тротуарах – паводок,
бачки мороженого – в ледниках…

Душа, хрустя стаканом с корочкой,
насвистывала о несбыточном
(стаканом вафельным «с иголочки»
и с очертаньем башни пыточной).

Душа, тебя пытали с ложечки:
пока не съешь – да хоть подавишься!
Тебя питали, как положено – дыши!
пока не разонравишся!

8.

...в начале седьмого, когда разносили графины
и гости шептались у окон, дверей и зеркал,
горели огни и настойчивый дух парафина,
смиряя с собою, к смирению сам привыкал...

нет! было иначе - когда-то, когда поневоле,
срывая с лица безупречную маску тоски,
склонялись друзья к исполнителю, как к изголовью,
и струны вздыхали от трепета нервной руки...

потом баритон, или нет, но спокойней и строже
бродил среди стен и развалин сердечных причуд –
казалось, не будет на свете другого, дороже...
а дунул – и нет! Приручал и тебя приручу,
вещал...

Да упомнишь ли? сколькие нам не вещали,
и руку держали, и смело глядели в глаза –
великий кудесник и дева, и цвета печали
актриса, готовая ноги Господни лизать...

Да сколько ж нас было? героев, безумцев, поэтов,
прошедших сквозь залы, каморки, сквозь радужный дым,
делясь второпях опаляющей рот сигаретой
и правом ласкать золотые как пламя лады...

Как пламя и воск, возгораясь, дают обещанье
светить даже если любимым глазам невтерпеж,
сжигать алтари, никогда не тревожить речами.
Вот так и жила золоченая ты молодежь!

Когда бы любой предавался похмелью и страху,
а Ирод плодил только жадных и злых иродят –
тогда для кого вожделенная звонкая плаха?
кому вы нужны и парадный, и смертный наряд?

В начале седьмого, когда собирались в гостиной –
я вспомнил оброненный в темной парадной платок
и преданный взгляд, и виденье грядущих бастилий,
и ветер свободы, и первый стыдливый глоток...

9.

Товарищ, чур! – здесь день синее ночи
и часовые намертво стоят,
клавиатур оттачивая почерк
и голоса выстраивая в ряд.

Здесь глаз прищур надежнее прицела
и свет очей, пронизывая тьму,
встречает по одежке бракоделов,
мастеровых – венчает по уму.

Тебе армяк, барану – смокинг клубный,
душа в кулак, а барин зол и глуп, –
молчали, но сквозь стиснутые зубы
и плакали, не разжимая губ…

Ты говоришь, весна синее лета,
а осень ярче бархата гвоздик?
Не сделан шаг, и песня не допета –
до той поры и ты не уходи…

Останься до конца! до дня и часа,
когда разбудит алая заря
сплин мастерских и мел картонных масок,
и корабли поднимут якоря.

10.

Мы здесь стоим на страже и надолго –
кривят улыбки каверзные рты,
дурманя фимиамом кривотолков,
и обходя надежные посты.

Здесь день-деньской звучат стихами стены –
встречай Дантеса, праздничный Марсель!
Кривляются лабазники Каперны
и сматывают удочки отсель.

Ты будешь петь как Лель под образами,
как менестрель с синицею в руке!

Как тот чудак со светлыми глазами,
что говорил на странном языке *…






* * *

___________________________* [ Л.Н.]

https://www.litprichal.ru/work/380914/
...и другие литературные порталы


.
.

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

Александр Степанов

Да уж, ты точно идиот и это клиника!!!

__________________
Освободим буржуев от гнета капитала!!! Вся власть Советам трудящихся!!!

Олег Павловский

.

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

Александр Степанов

Фуфел, так как мера какая-то гуляющая, как девка, седни вещь стоит рупь, а завтра уже два, у одного хапка она стоит рупь, а у другого два. Дерьмо получается.



Его не учить надобно, его поганой метлой гнать требо вместе с кооперативом "Озеро", и самое правильное для них место - это нары на Солнечном Магадане за все "хорошее", сделанное этими предателями Родины.

__________________
Освободим буржуев от гнета капитала!!! Вся власть Советам трудящихся!!!

Олег Павловский

Иванова, опять "своих" прикрываешь, "коммунистка"?
___________________________________________

В.И.Ленин: "Иной мерзавец может быть для нас именно тем полезен,
что он мерзавец…"



.

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

Александр Степанов

Недоумок, резидентуры обычно подобные службы устраивают за бугром и не в уютных коттеджах-замках стоимостью мильоны бакинских.

....Резидентура — заграничное учреждение органа внешней разведки. Достоверных сведений о структуре и составе резидентур СВР в открытой печати не найдено. С некоторой степенью допустимости можно использовать данные о структуре резидентур ПГУ КГБ СССР...


А если кооператив "Озеро" это резидентура, то на какую страну и чьи разведки она работает? Вывод сам напрашивается, на западленские страны и их спецслужбы.

В общем твари продажные!!!

__________________
Освободим буржуев от гнета капитала!!! Вся власть Советам трудящихся!!!

Александр Степанов

Конечно понятно, крысы пожирают других крыс, это и ежу понятно.

__________________
Освободим буржуев от гнета капитала!!! Вся власть Советам трудящихся!!!

Олег Павловский

УСРАЦА!
__________________________________________




.

__________________
– Палач! Ты помнишь Нюрнберг?

В. Иванова

Нет, ничего непонятно!
Чекисты чекистами, но куда смотрят чекисты, когда губернаторы воруют, из преступников становятся губернаторами; во Власть пробираются те, кто проходил обучение в Америке; когда руководители предприятий врут об успехах, а уволняют людей перед выборами, создают социальное недовольство в стране ....и много ещё чего. Где эти чекисты? На форумах, за диванными борцами присматривают?
Предательство идёт по крупному, а Вы все здесь угрожаете. Если чекисты действительно этой ерундой будут заниматься, а не серьезными делами, то ничем хорошим это не кончится

__________________
#Своих не бросаем#

В. Иванова

Они обижаются про то же самое в отношении Вас...

__________________
#Своих не бросаем#