Red-Rus

Вот классическая марксистская оценка:

Перенесите это же рассуждение на Россию 1917 г. и вы получите Февральскую и Октябрьскую революцию. Ленин был последовательным марксистом и ничего противоречащего марксизму у него нет. Чисто классовый подход!

Antosh

Вот образчик "теории" не имеющей никакого предсказательного значения.

Когда политтехнологи приступали к конструированию немецкого фашизма в20-30-х, то пользовались теориями работающими, адекватно реальности описывающими немецкий культурно-исторический тип.

А от марксистской механицисткой сказки каждый использовал, то что нужно (востребованно) конкретной цивилизации. В СССР - братство народов (пролетарский интернационализм), борьба за справедливость, неприятие рыночных отношений, в Германии - "прогрессивных условиях европейской цивилизации вообще", т.е. миф о ПРОГРЕССИВНОСТИ ЗАПАДА и превосходстве европейских народов.

Может, с помощью марксизма и современное кассовое или классовое состояние России опишите. Забавно было бы почитать.

Red-Rus

Читайте:

Платные ученые и политики буржуазии сегодня пытаются доказать, что крах СССР был вызван наличием национализированной плановой экономики, и что последняя, неотделима от бюрократического режима. Реально она нуждается в демократии так же, как человеческому телу необходим кислород.
Советский Союз смог на базе национализированной плановой экономики накопить гигантский производственный потенциал, но не смог воспользоваться преимуществами этого потенциала, так как Потребности экономического развития постоянно входили в противоречие с интересами бюрократии. Хотя, в период первых пятилеток, существующий режим еще и играл прогрессивную роль в подъеме производительных сил, бюрократическая система, с ее бьющими в глаза привилегиями, беззастенчивым грабежом государственных средств и вопиющим волюнтаризмом в экономической политике, действовала как гигантская опухоль на теле Советского Союза. Это противоречие не только не уменьшалось по мере роста производительных сил, но даже наоборот - приобретало все большую и большую остроту. В результате, К концу правления сталинской бюрократии, в период так называемого застоя, эффективность советской экономики была уже крайне низка. Подобный ход событий означал только одно, - "сталинская система" обречена.
Единственный путь разрешения этого противоречия в рамках общественной собственности на средства производства состоял во введении рабочего самоуправления и контроля, что вполне могло быть достигнуто на той производственной основе, которая существовала в СССР в 80-е годы, но противоречило интересам правящей бюрократии. Движение в сторону капитализма было порождено интересами правящей касты, стремившейся любым способом сохранить в неприкосновенности свою власть и привилегии, и, в добавок к этому, реализовать для себя право частной собственности. Это предательство интересов рабочего класса не может быть понято, если допустить, что общество, которое существовало в СССР, было "реальным социализмом" и что "коммунистические лидеры десятилетиями правили страной". В действительности же распад Советского Союза стал результатом десятилетий бюрократического правления и только в этом качестве в отсутствие массового и организованного рабочего движения, которое смогло бы свергнуть сталинскую бюрократию и восстановить в стране советскую власть, основанную на принципах рабочей демократии и пролетарского интернационализма, он и был неминуем.
Пришедший к власти в результате контрреволюции 1991 года режим Ельцина был режимом социального регресса и экономического кризиса. По своей социальной сути он являлся бонапартистским, т.е. правящим от имени еще не сформировавшегося класса, и, уже, поэтому был вынужден лавировать между различными общественными интересами и при этом неизменно опираться на карательные силы государства. Наиболее полно и ярко бонапартистский характер Ельцинского буржуазного режима проявился в сентябре-октябре 1993 года, когда две противоборствующие фракции этого режима и всей российской буржуазии столкнулись в острой схватке за власть и собственность. Обе они при этом в своей попытке захватить власть активно апеллировали к массам, недовольство которых своим социальным и экономическим положением вызвало сразу после контрреволюции августа 1991 года массовое движение направленное против рыночных реформ. Поражение антиельцинской фракции закономерный результат, связанный как с действиями руководства массового движения, не обращавшегося в своей борьбе с ельцинским режимом к рабочему классу напрямую и, действовавшему вместе с буржуазными-националистическими и даже фашистскими силами, так и настроений рядовых участников движения ориентированных на государственническую политическую программу и лозунг назад в СССР.
Другим ярким примером политики буржуазного бонапартизма явилась колониальная война в Чечне, которая планировалась в качестве предвыборного шоу для второй президентской кампании Ельцина, и которая стала этим шоу для первой предвыборной кампании Путина. Вся тяжесть кризиса и военных авантюр была переложена при этом на плечи пролетариата, который весьма дорого заплатил и продолжает платить за поражение Октябрьской революции.
Сегодня процесс реставрации капитализма в России практически полностью завершился. Решающие отрасли промышленности находятся в частных руках. Большая часть бывшей номенклатуры превратилась в капиталистов и вполне довольна своим нынешним положением.
Путинский режим, несомненно, имеет, гораздо большую, устойчивость по сравнению с режимом Ельцина, ибо российская Буржуазия не только уже практически сформировалась как класс, но и осознала себя в качестве класса.
Нынешнее же положение рабочего класса, на наших глазах превращающегося по мере становления в России буржуазного общества и разворачивания во всей своей полноте буржуазных производственных отношений, в класс классического пролетариата, весьма сильно и принципиально отличается от того социального статуса, который он еще десятилетие назад имел в качестве рабочего класса СССР. И поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что он только начинает еще осознавать свои коренные классовые интересы и избавляться от привычек и предрассудков, десятилетия навязывавшимся ему сначала "коммунистами", а затем и пришедшими им на смену "демократами". К тому же за долгие годы господства сталинизма, в течении которых рабочий класс России не имел ни своей собственной политической партии, ни сколь бы то ни было независимых от государства профсоюзных организаций, оказалась прервана не только революционная традиция российского пролетариата, но даже и традиция его чисто экономической, профсоюзной борьбы. И поэтому только формирующееся еще на наших глазах рабочее движение России вынуждено сегодня практически заново, путем многочисленных проб и ошибок, постигать методы и организационные формы борьбы за свои классовые интересы.
Разумеется, что этот процесс мог бы идти значительно быстрее и безболезненнее, если бы в стране имелись массовые политические и профсоюзные организации, твердо и последовательно выражающие интересы рабочего класса, однако, в силу ряда исторических причин их нет. Отсутствие сильной радикальной оппозиции особенно ярко проявилось после кризиса 1998. Крах российской экономики был последней Возможностью "перевести часы назад". В момент краха существовало сильное настроение против рыночной экономики, и даже мелкая буржуазия Москвы и Петербурга критиковала систему. Реформаторы были деморализованы и оказались под огнем жестокой критики. Но субъективный фактор оказался решающим. КПРФ не сделала даже попытки вызвать движение в сторону национализации экономики. Она несет большую часть ответственности за то, что случилось с Россией. Если бы КПРФ хотела возглавить движение в сторону национализированной плановой экономики, это был удобный момент. Но сталинистские лидеры КПРФ боятся любого движения рабочего класса. Они показали себя неспособными к борьбе даже за систему времен Брежнева, которую поддержали бы многие из сочувствующих КПРФ. Они попросту примирились с капитализмом.
Лидеры КПРФ и ФНПР делают все возможное для того чтобы затормозить развитие рабочего движения, остальные же коммунистические партии и независимые профсоюзы по большей части слишком малы, чтобы играть какую-либо независимую роль в политической жизни общества.
Несколько лет благоприятной мировой конъюнктуры, в совокупности с проведенными налоговой и трудовой реформами, обеспечили Путину поддержку не только крупной, но и мелкой буржуазии.
При всем этом власть буржуазии в России базируется сегодня на весьма зыбком фундаменте. Огромная зависимость от экспорта, гигантский внешний долг, разрушающаяся социальная инфраструктура, застой в обрабатывающей промышленности и отставание в сфере науки - все это делает экономический рост крайне неустойчивым, грозящим также стремительно перейти в кризис. "Давайте поставим вопрос более конкретно: развивала ли буржуазия производительные силы России после своей победы в 1991 году? Ответ будет однозначно отрицательным. Российская буржуазия не играет никакой прогрессивной роли в экономике. Маркс признавал капиталистов только как хранителей и накопителей производительных сил. Их роль заключалась в инвестиции прибавочной стоимости, отнятой у рабочих, обратно в процесс производства. Тот факт, что они делали это из жадности, что они зверски эксплуатировали труд детей и женщин, является вторичным. До тех пор, пока они развивали производительные силы, они вели общество вперед. Но происходило ли это в современной России? Конечно, нет. В период так называемых рыночных реформ российская экономика пережила невиданный в истории спад производства. Только в первые пять лет, он составил 60%. Это беспрецедентный в мировой экономической истории спад, сравнимый только с катастрофическим поражением в войне.
Реально дела обстоят еще хуже. Масштабы утечки капитала из республик бывшего СССР составляли не менее 2 млрд. долл. ежемесячно. За шестилетний период это составило 140 млрд. Скорее всего, эта цифра занижена. Все эти данные отражают чисто паразитический характер постсоветского капитализма.
Пока экономика разваливалась, будущее системы было неопределенным. Но ни одна экономика не может постоянно находиться в состоянии развала. Резкое обесценение рубля и повышение мировых цен на нефть создали условия для частичного ее оживления. Инициатива вновь перешла к реформаторам. Однако эффект, вызванный девальвацией, уже фактически не действует, да и цены на нефть начали медленно снижаться. Пока продолжался мировой подъем, поддерживавший относительно высокие цены на нефть, можно было строить расчеты на экономический рост за счет нефтедолларов. Но как только обнаружились признаки застоя и снижения спроса, этот источник инвестиций резко сократился. В конечном счете определяющим будет состояние мировой экономики.
Сегодняшняя Россия зависит от мирового рынка так, как никогда раньше, и гораздо более, чем царская Россия. Если посмотреть абстрактно, то Россия вроде бы является идеальной страной для иностранных инвесторов. Это огромный рынок с квалифицированной и образованной рабочей силой, с небольшой стоимостью труда и почти неограниченными природными ресурсами. Однако, парадоксально то, что прямые иностранные инвестиции в российскую экономику мизерны.
В Москве и Петербурге, городах, где размещается большинство инвестиций, часть рабочих держится на плаву. Но это нетипичная для России ситуация. Провинция переживает глубокий спад. В советские времена многие рабочие, привлеченные высокими северными заработками, ехали на Север и Дальний Восток, где были построены новые города в районах месторождений нефти, газа, угля, руд. Эти города снабжались централизованно. Во времена рыночных реформ снабжение их оказалось невыгодным, что привело к угрозе постепенного вымирания этих регионов из-за распада социальной инфраструктуры. Годы распада экономики привели к распаду и социальной сферы. Начали проявляться элементы варварства. Бедность, нищенство, алкоголизм, наркомания, проституция, эпидемии распространяются с ужасающей быстротой. Один из важнейших социальных показателей - ожидаемая продолжительность жизни, снизился в России до 57 лет и приближается к показателям такой страны, как Пакистан. Многие жители оказались на положении беженцев из мест вооруженных конфликтов. Однако враги, от которых они бежали, были не немцы и не американцы. Ими оказались капиталистическая система и невидимая рука рынка.
В некоторых отраслях действительно наблюдалось оживление, в особенности в нефтяной и газовой. Но даже там где производились товары, провинциальные власти и руководство предприятий погрязли в коррупции и оказались связаны с преступным миром. Местная мафия сумела подмять под себя хозяйственную жизнь целых городов.
Трудности укрепления капиталистического режима могут быть продемонстрированы и на примере вопроса приватизации земли. В 2000 году количество фермерских хозяйств не превышало десятой части от числа коллективных. Даже спустя десять лет после начала приватизации реформаторы не преуспели в разрушении коллективного хозяйства. Ситуация разительно отличается от той, что существовала в 30-е годы. Поколения господства плановой экономики и коллективного земледелия изменили баланс классовых сил в пользу пролетариата. Крестьянство в России давно исчезло, его место занял сельскохозяйственный пролетариат, который не видит особого интереса в том, чтобы превратиться в мелких собственников. Планы приватизации земли не находят отклика в деревне, хотя впервые они были представлены еще Горбачевым.
В прошлом крестьянство послужило массовой базой для реакции в России. Но сейчас социальные отношения в России кардинально изменились. Крестьянство исчезло как класс.
Вывод из всего изложенного неутешительный. Если для средневековой католической церкви все дороги вели в Рим, то для российской буржуазии все дороги ведут к разрухе.
Несмотря на это, после десяти лет развития, несмотря на кризисы и противоречия, процесс реставрации капитализма практически завершился.
Изменить ситуацию сможет только социальная революция. В условиях, когда даже оживление экономики не приносит никакого облегчения пролетариату, приводя лишь к дальнейшему расслоению между богатыми и бедными, а кризис еще более ухудшает его, и без того бедственное положение. Социальная революция и возврат к политической программе Октября становятся для рабочего класса России единственным выходом.

Мамушкин

А кто написал-то? Без ссылки на автора подобное плагиатом зовут.

__________________
Русские! Объединяйтесь! Иначе пропадём поодиночке!

Сергей Советский

Red-Rus, в том и дело, что указанное рассуждение нельзя перенести на Россию 1917 года, так как оно относилось к другой исторической ситуации, другой стране, другому народу. Ситуация в России 1917 года была столь же уникальна, как была уникальна ситуация в Германии перед буржуазной революцией, однако, если в Германии социалистическая революция не совершилась, то в России была успешной. Почему? Потому, что В.И.Ленин понял, каковы национальные особенности Революции в России и смог буквально навязать свое понимание марксистам-догматикам из Партии. Он был последователен как марксист, но он не был догматиком и применял марксизм в его творческом развии к конкретно-историческим условиям в России.

Red-Rus

Ничего про национальные особенности у Ленина нет, все особенности на которые ссылается Ленин - это классовое соотношение сил внутри России и за её пределами.

Мамушкин

Если у Ленина что-то нет, то это не означает, что нет совсем.

__________________
Русские! Объединяйтесь! Иначе пропадём поодиночке!

Red-Rus

Это как у Ельцина загагулина вот такая. У Мамушкина на всё есть загагулина.

Мамушкин

Это элементарная истина. Логику учить надо! У Ленина ничего нет про компьютеры, а они есть.

Кстати, пишется "загогулина".

__________________
Русские! Объединяйтесь! Иначе пропадём поодиночке!

Red-Rus

Хорошо, у Мамушкина загогулина. А какое отношение компьютеры имеют к классовой сущности капиталистического общества?