Kuznez

Спорить не буду, есть такое явление. Но, позвольте причем здесь Вера в бога религия простые верующие люди, разве они в этом грехе? Тем более что это никоновская церковь,
а она, от веры предков ещё при Мишке Романове, совершила грех предательства. Только не надо про реформы, вера в Бога не требует реформ, Богу это не нужно!
Что нужно Богу, Я вам скажу! Чтобы Человек Приобрёл Образ Мысли Иисуса Христа, явленного человечеству как образ человека Будущего! А, греха и в религии коммунистов, было предостаточно, вспомните, и вы увидите, что человек слаб, и прелести богатой жизни, прельщают многих лишая их веры, в то, во что они верили, в начале своего пути.
Посему Грех лежит на тех, кто использует веру Бога или в вашу коммунистическую идеологию, при этом нарушая, те Уставы которые они придумали сами.

__________________
Достоевский считал, что атеизм - болезнь жидовская, что он противен русскому народу.

Redman_69

Не надо мешать всё подряд.
Русская религиозность оформила православие,а не наоборот.
Русский Христос совсем не Пантократор Византии,Русская Богородица,вовсе не Пантенаисса.
Идея справедливости и милования бедных,вот стержень русского понимания Бога.
И не то,что гностик или адепт познал,а для всех.
И копание арийских корней сей веры,даст пищу только спецам по способам ударения в гласных.
Нам понятно одно:религиозность русского есть остов мироздания,imago mundi,эссенция бытия.
И это есть форма понимания упорядоченного мироздания древних рас,унаследованная русским гением.
Отсюда и парадоксальные выверты славянской фразеологии.
Христос как потерпевший неудачу наиболее близок нам.
Пусть зло царствует,но мы не сдаёмся,мы еще посмотрим кто кого.Ибо победит Правда,а правда есть Истина.А Истина есть свойство быть самим собой.Вопреки.
Русь оплакали,справили тризну,да истина пребывает вовек,потому мы победим!

__________________
Борюсь,следовательно существую

Redman_69

А вот кстати день обновления,то бишь по нашему:Новый Год.
А вы в курсе,как самый осведомлённый неопаганист форума,что означало у кельтов приношение подарков(=жертв),кои суть гирлянды?
И я имею ввиду не древнеиранский праздник,но именно локализованный Бретанью и Туманным Альбионом.
Кто сей дед Мороз,что так толерастно поменяли на Святителя Николая,и какие кровавые жертвы ему приносились?

__________________
Борюсь,следовательно существую

Kuznez

Времени мало! Супруга без «конца и начала», дёргает за все доступные одной ей «ниточки», посему буду краток, очень хорошая мысль, лично мне нравится.

Про новый год сюда: http://www.kprf.org/showthread-t_1691.html
здесь есть всё о чём вы спрашиваете.

__________________
Достоевский считал, что атеизм - болезнь жидовская, что он противен русскому народу.

Redman_69

Ну ладно,удачи вам и успехов.
Особенно той,что без конца дергает.
Ибо я убежден:Разум нам дают женщины.
С Новым Годом главных чаровниц и декабристок!
Ибо чем больше я живу,тем паче разочаровываюсь!
Да здравствуют наши очарования!
В Новом Году я буду любить их больше.

__________________
Борюсь,следовательно существую

Léon Chame

Перечитал тему; хорошо и правильно начиналась:
а потом ушли в сторону и забыли ещё пару ключевых моментов.

Во-первых, надо различать „победу большевизма” и „победу большевиков”. Это не синонимы. Говорить о „большевизме” предпочтительнее, т.к. иначе сбрасываются со счетов другие пролетарские и даже не вполне пролетарские партии, движения и союзы (особенно профсоюзы), в общем — „попутчики”.

Открытый союз с одними, непротивление или „позитивный нейтралитет” других — всё это было результатом притягательности для них большевизма: для кого-то идей, для кого-то — практических шагов новой большевистской власти. Со своей стороны, говорящий „большевики” сразу подставляется под давно заготовленную оппонентами манипуляцию: сразу выкладываются списки большевиков, чьи дела шли как раз противоречили идеям большевизма, дискредитировали его. И таких было немало, и творили эти большевики (особенно под началом Троцкого) немало всякий пакостей — не стыдиться надо, и уж не отвергать факты — а, по-ленински, показать, что сии факты есть на общем фоне лишь „фактики”. Возьмите итоги „чисток партии” — они как раз свидетельствуют, что сила большевизма ещё и в том, чтобы вовремя очищать свои ряды от порочащих его большевиков.

Во-вторых, в ряду факторов победы большевизма и воплощающей его Советской власти как-то позабыли в этой теме про фактор международный.

О нём в следующей статье.

Léon Chame

Обычно, по упрощённой схеме, международный фактор победы Советской власти рассматривают только в плане разгрома интервентов. Интервенцию справедливо относят на кровавый счёт белогвардейщины, которая взывала к „цивилизованному” миру за политической и военной помощью. И хоть соответствующие цифры и факты общеизвестны, сегодня наиборзейшие из переписчиков истории тихой сапой пытаются пропихнуть враки, что-де и интервенции-то никакой якобы не было… Это особая тема, и отвлекаться на неё пока не буду. Потому что малоизвестен, и не используется в контрпропаганде второй аспект международных факторов — а именно, посредничество Запада в отношениях между „красными” и „белыми”. И как раз здесь мы имеем прекрасный кляп, которым можно заткнуть любого белогвардейца-монархиста, кто огульно записывает все жертвы гражданской войны только на большевизм и большевиков.

По заключении Брестского мира Советское правительство вплоть до начала 1919 г. несколько обращалось к правительствам Антанты с требованиями прекратить интервенцию. Ещё 6 ноября 1918 года VI Чрезвычайный съезд Советов предложил правительствам Англии, Франции, США, Японии прекратить интервенцию и начать мирные переговоры. Теоретически, такого рода предложения, исходящие от ослабленной стороны, чреваты для неё дополнительными потерями. Осознавая возможность такого исхода (и это уже после „позорного Брестского мира”!), советское правительство проявило готовность прекратить кровопролитие. Хотя бы на тех фронтах, где беломонархисты трусливо прятались за иностранными штыками и пушками. 23 декабря 1918 г. в Стокгольме посланникам стран Антанты было вручено предложение вступить в переговоры о мире, исходившее от исполнительного органа — Советского правительства.

Однако мир в России был не в интересах Антанты: беломонархистские князьки уже успели щедрой рукой задобрить своих покровителей из Антанты. Расплачиваясь золотом и другим достоянием, „спасённым” от собственного народа в угоду своекорыстным политическим целям. Расплачивались и концессиями — например, с Нулансом…

И тем не менее, настойчивость советской дипломатии в предложениях мира в конце концов принесла результат. На фоне растущих военно-политических успехов Красной Армии в начале 1919 года наиболее дальновидные руководители Запада осознали: прогнозы, что советская власть вот-вот падёт, были намеренно искажены теми, кто искал продолжения войны.

16 января в Париже состоялось заседание «Совета десяти» Антанты, где Ллойд Джордж поставил на повестку дня вопрос об отношении к Советской России. Именно исходя из ответа на этот вопрос Антанта могла дать какой-либо ответ на советские предложения о мире. Ллойд Джордж предложил три возможных варианта: военную интервенцию, блокаду или попытку соглашения. Примечательны его слова об интервенции:По поводу Деникина, Колчака и чехословаков Ллойд Джордж заявил, чтоНеплохо бы нынешним фанатам Колчака, расплодившимся под влиянием массированной пропаганды этого кровавого диктатора, зарубить себе на носу хотя бы эту объективную оценку того, каким виделся их „герой” в глазах Запада.

Представлять Ллойд-Джорджа как бескорыстно миротворца было бы опрометчиво. Фактически он добивался прекращения наступления Красной Армии против белогвардейских войск, причём многосторонние переговоры открывали возможность зафиксировать и легализовать расчленение России. Отказываясь от открытой вооружённой интервенции, Ллойд-Джордж не намеревался прекращать снабжать белогвардейцев оружием, финансами и др. Ллойд-Джорджа поддержали президент США Вильсон, а также Италия и Япония. Париж, уже обсиженный к тому времени белогвардейщиной (с немалым финансовым потенциалом, вывезенным из России!), был против. Клемансо, а с ним Пуанкаре, Барту, Фош и др. мечтали о «крестовом походе» против Советской России.

Детали последовавшей дипломатической интриги между союзниками вы можете прочитать во II главе «Истории дипломатии от древнего мира до наших дней» (http://www.diphis.ru/index.php?optio...=view&id=118#1). Для удобства кое-что из этой монографии я перенесу сюда (см. следующие сообщения).

22 января 1919 г. в печати появилось обращение Вильсона. В нём определялось место для проведения переговоров между представителями враждующих лагерей в России — не Париж, как изначально предполагалось (Клемансо грозил отставкой, если советских делегатов пригласят в столицу Франции), а Принцевы острова, архипелаг в северо-восточной части Мраморного моря.

Забавно: местное, турецкое их название — Кызыладалар (Kiziladalar), т.е. Красные острова! Но виной в срыве конференции была не топонимическая краснофобия, и даже не «воинственные красные»! Вина целиком и полностью на белогвардейцах в лице „правительств” Колчака, Деникина и Миллера. Клемансо „посоветовал” им отказаться от участия в конференции, те взяли под козырёк… Язык не поворачивается произнести «отдали честь», ибо о какой чести можно говорить, когда русский отказывается вести переговоры ради продолжения братоубийственной войны!

Ещё до опубликования обращения Вильсона антантовская контрпропаганда заготовила ловушки, чтобы выставить Советы виновниками ожидавшегося ими срыва конференции. Уже само «обращение Вильсона» было безличным, т.е. не содержало принятых в дипломатической практике оборотов, обозначающих Советское правительство как адресата. То есть, как бы в воздух произнесено!

Но Чичерина это не поставило в тупик: сославшись на радиосообщение (текста утренних газет не было), он запросил официальное подтверждение. Тем временем белогвардейские и реакционные французские газеты моментально запустили в тираж уже набранные истерические статьи: «большевики-де уклоняются от участия в конференции и тем мешают добиться мира»!

Так и не дождавшись официального ответа ни от Вильсона, ни от Ллойд-Джорджа, Советское правительство было вынуждено создать прецедент, и на радиодокумент ответить… радиодокументом! Именно по радио 4 февраля была зачитана нота к правительствам Великобритании, Франции, Италии, Японии и США. В её преамбуле отмечалось: хотя Советское правительство так и не получило прямого приглашения, во избежание неправильного истолкования его образа действий, оно вынуждено сообщить свой ответ по радио.

Ни у кого не поднимется рука, чтобы назвать этот документ «неконкретной отпиской». Напротив: масштабы уступок, готовность пойти на которые Советы объявляли заранее, ошеломляют. Особенно на фоне реального хода истории: многое из того, что Запад мог получить в тот момент без труда, так и повисло на долгие десятилетия.

Так, советское правительство соглашалось признать долги царского правительства, начать немедленную выплату по ним процентов и предоставить ряд концессий иностранным государствам и частным лицам. Вина в срыве этой возможности — на самой Франции в лице Клемансо и Ко.: — выплаты, которые стали производить, отрывая от нашего народа, три поколения спустя — на этом фоне выглядят… даже слова не подобрать.

Советское правительство изъявляло готовность пойти на жертвы в целях достижения мира для русского народа, с единственной оговоркой, что эвентуальные уступки не должны мешать ему строить свою жизнь на социалистических началах.

Советское правительство требовало взаимного воздержания от всякой пропаганды: с учётом того, что перевес на этом незримом фронте был на нашей стороне — эта уступка значительно ослабила бы позиции России в международном рабочем движении. Но и эту возможность белогвардейцы упустили.

Советское правительство, несмотря на свои военные успехи, готово было обсуждать и вопрос о территориальных уступках. Будь так, та же врангелевская «Республика Крым» была бы не фантазией! Но Колчаку, Деникину и Миллеру хотелось довести всю остроту до… штурма Перекопа — то был не их участок фронта, и на Крым этим господам было попросту наплевать! Но зато потом — сколько сопливых слёз и стенаний насчёт эвакуации из Севастополя! Не Советы виноваты. Могло бы быть и по-другому.

Но получилось — что бывает в России нечасто — не «как всегда», а как лучше, чем хотели и могли. И интервентов, и беломонархистское отребье вышвырнули своими силами. Без кредитов, и без пароходов с оружием. Пролитой русской крови, конечно, жалко. И не только красноармейцев, рабочих и крестьян. Может, и не стали бы отребьем, не освинячились бы в своей бессильной злобе многие из тех, кого Колчак, Деникин и Миллер оставили и вновь ставили под ружьё на протяжении ещё более 3 лет гражданской войны. Которая, теоретически, могла прекратиться ещё весной 1919-го.

Léon Chame

Мирные предложения советского правительства

В то время как в Версале разрабатывали условия мира, в Советской России разгоралась война: сотни тысяч вооружённых интервентов заливали страну потоками крови. Дипломаты реакционных правительств не только потворствовали злодеяниям интервентов. Некоторые из них сами принимали участие в грабеже страны и в терроре, вступая в связь с контрреволюционными элементами, боровшимися против советской власти.

Советское правительство и в новой международной обстановке продолжало настойчивую борьбу за мир. Оно пользовалось всяким поводом, чтобы обратиться к европейским правительствам с предложением прекратить войну. Оно соглашалось даже признать, на определённых условиях, иностранные долги, лишь бы прекратить интервенцию. 1 августа 1918 г. советское правительство обратилось к трудящимся массам Англии, Франции, Италии, США и Японии с призывом выступить против интервенции. 5 августа Наркоминдел в письме к американскому генеральному консулу в Москве Пулю заявил решительный протест против англо-французской интервенции. 24 октября Наркоминдел в ноте президенту Вильсону протестовал против интервенции и настойчиво требовал сообщить, из-за чего, собственно, проливают кровь солдаты Антанты в Советской России. 3 ноября Наркоминдел через представителей нейтральных стран обратился ко всем правительствам Антанты с предложением мира.

6 ноября VI Чрезвычайный съезд Советов принял резолюцию, которая предлагала правительствам Англии, Франции, США, Японии прекратить интервенцию и начать мирные переговоры. 23 декабря 1918 г. представитель Наркоминдела, находясь в Стокгольме, по поручению правительства предложил посланникам стран Антанты вступить в переговоры о мире. В течение января 1919 г. советское правительство дважды, 12 и 17-го, выступало с мирными предложениями. Реакционные круги, вдохновлявшие интервенцию, не отвечали; их армии продолжали разбойничью войну.

Тогда народы Советской страны поднялись на оборону отечества против иностранных захватчиков. Красная Армия отбила первый натиск интервентов и перешла в наступление. Началось освобождение оккупированных районов на западе. 20 ноября возобновило свою деятельность советское правительство Украины. К январю 1919 г. значительная часть Украины стала советской. 1 января 1919 г. Белоруссия была объявлена советской социалистической республикой. Эстонские рабочие вместе с отрядами Красной Армии освободили Эстонию, где образовалось советское правительство. 8 декабря 1918 г. Совнарком признал национальную независимость Эстонской республики. В декабре были освобождены Литва и Латвия. 22 декабря 1918 г. Совнарком признал национальную независимость Литовской и Латвийской советских республик. 23 декабря 1918 г., по докладу народного комиссара по делам национальностей товарища Сталина, ВЦИК подтвердил декрет Совнаркома о признании независимости советских республик Эстонии, Литвы и Латвии. Советская власть триумфальным шествием распространялась на запад. Части Красной Армии на востоке били чехословаков и колчаковские войска. На юге России советские войска нанесли интервентам ряд поражений.

(http://www.diphis.ru/index.php?optio...sk=view&id=118)

Léon Chame

Несостоявшиеся переговоры на Принцевых островах

Отпор, данный интервентам народными массами Советской страны, показал всему миру, насколько легкомысленно было утверждение реакционных кругов Антанты, что советская власть продержится только несколько дней. Более дальновидные политические деятели убеждались, что политика интервенции в корне ошибочна. Но реакционеры не хотели сдаваться. Опасаясь открыто настаивать на интервенции, они продолжали её под предлогом оказания помощи Польше против большевиков. Несколько раз в Париже возвращались к этому вопросу. Представитель Польши Падеревский обратился к Вильсону через полковника Хауза с мольбой о срочной помощи против Красной Армии.

16 января в кабинете министра иностранных дел Франции Пишона состоялось заседание Совета десяти, на котором Ллойд Джордж поставил вопрос об отношении к Советской России.

Ллойд Джордж предложил три возможных способа разрешения русского вопроса: военную интервенцию, блокаду или попытку соглашения. Открытую военную интервенцию Ллойд Джордж признал гибельной. «Если бы, — говорил Ллойд Джордж, — тотчас предложить послать для этой цели в Россию английские войска, в армии поднялся бы мятеж. То же относится и к американским частям в Сибири, и к канадским, и к французским войскам. Мысль подавить большевизм военной силой — чистое безумие». По поводу Деникина, Колчака и чехословаков Ллойд Джордж заявил, что «надеяться на них — значит строить на сыпучем песке».

Английский премьер-министр высказался и против организации длительной блокады. По мнению Ллойд Джорджа, оставалось одно: пригласить русских представителей в Париж, подобно тому как некогда Римская империя созывала вождей отдалённых областей, подчинённых Риму, с тем чтобы те дали ей отчёт о своих действиях. (Приводя своё сравнение из истории античного мира, Ллойд Джордж упустил лишь одно незначительное обстоятельство: Россия не входила в состав Британской империи).

Вильсон поддерживал доводы Ллойд Джорджа. Он подтвердил, что американские войска не пойдут против большевиков, и предложил поговорить с советскими представителями, но при непременном условии: они должны «очистить Литву и Польшу».

Против предложения Ллойд Джорджа высказалась Франция. Не придя к соглашению, Совет десяти решил перенести обсуждение русского вопроса на 21 января. Пишон и Соннино предложили заслушать на этом заседании «специалистов» по русскому вопросу — только что прибывшего из Советской России французского посла Нуланса и бывшего датского посланника в Петербурге Скавениуса.

Нуланс, имевший в кармане удостоверение о концессии, полученное им от белого правительства Северной области, без зазрения совести клеветал на заседании Совета десяти на Советскую Россию. Скавениус же заявил, что «ядро Красной Армии составляют иностранцы — латыши, венгры, немцы, китайцы». В конце речи, видимо приличия ради, Скавениус добавил: «Конечно, некоторое количество русских собрано вокруг этого ядра». Фантастическая картина, нарисованная дипломатами, показалась мало правдоподобной Ллойд Джорджу. Он заметил, что Нуланс «проявляет склонность к помпезности, что он сентенциозен и плохо информирован, повторяет сплетни и слухи парижских журналистов крайнего правого направления об ужасах большевизма».

Совет десяти не принял никаких решений. Вечером британская делегация заседала одна. Представитель Канады Роберт Борден и Австралии Юз категорически отрицали возможность посылки канадских и австралийских войск в Россию. Ллойд Джордж выступил с предложением начать переговоры с большевиками ввиду явной невозможности сбросить их силой. Было принято решение — также предложенное Ллойд Джорджем — организовать «защиту некоторых независимых государств от вторжения». Речь шла о Польше, Литве, Эстонии, Латвии и Финляндии.

В тот же вечер — 21 января — снова состоялось заседание Совета десяти. К этому заседанию Вильсон получил новые материалы. В начале января атташе американского посольства в Лондоне Буклер был направлен в Стокгольм для переговоров с уполномоченными советского правительства. Буклер телеграфировал Вильсону в Париж о результатах своей миссии. На утреннем заседании Совета десяти Вильсон огласил информацию Буклера, а также письмо главы польского государства Падеревского о помощи. На вечернем заседании Вильсон внёс поправку в предложение Ллойд Джорджа: он высказался за то, чтобы пригласить русских в Салоники или на остров Лемнос. Начались бурные прения. Барон Соннино категорически возражал против переговоров с большевиками. Он признал, что Италия, а также Франция находятся под непосредственной угрозой большевизма; приглашение большевиков на конференцию лишь укрепит их положение. Надеяться на то, что большевики не примут приглашения и что их отказ можно будет использовать против них, не приходится, Соннино предложил организовать против большевиков армию из волонтёров, а на конференцию пригласить лишь представителей антибольшевистских правительств.

Японский делегат Макино присоединился к Ллойд Джорджу и Вильсону. Он отметил, что «условия в Сибири, к востоку от Байкала, существенно изменились; обстоятельства, вызвавшие необходимость посылки частей в этот район, устранены».

Клемансо был против приглашения советских представителей. Однако каждый день приносил новые сообщения о продвижении Красной Армии. Нужно было хоть на время задержать наступление большевиков, пока белогвардейцам будет оказана помощь. Поэтому Франция в конце концов уступила доводам Ллойд Джорджа и Вильсона. «Большевистская опасность в настоящий момент очень велика, — пугал Клемансо. — Большевизм расширяется. Он захватит балтийские области и Польшу, и как раз сегодня получены дурные известия о его успехах в Будапеште и Вене. Италия также в опасности. Там опасность, невидимому, больше, чем во Франции. Если большевизм, распространившись в Германии, перебросится через Австрию и Венгрию и достигнет Италии, то Европа окажется перед лицом огромной опасности». Слушая документ, оглашённый президентом Вильсоном, Клемансо, по его словам, поражён ловкостью, с какой большевики пробуют поймать союзников в ловушку. Если бы Клемансо был один, он выждал бы и воздвиг бы барьер, чтобы предупредить распространение большевизма. Но он вынужден итти на уступки своим коллегам. Важно избежать даже видимости разногласий между ними.

Совет десяти поручил Вильсону обратиться ко всем воюющим в России группам с приглашением прибыть на совещание по вопросу о восстановлении мира в России. Предварительным условием участия на конференции было прекращение военных действий. 22 января 1919 г. в печати появилось обращение Вильсона. Представителей враждующих лагерей в России приглашали не в Париж и не в Салоники, а на Принцевы острова.

Обращение Вильсона было безличным. Советское правительство не получило его непосредственно от Совета десяти. Оно дошло до Москвы в виде радиосообщения из Парижа. Наркоминдел немедленно поручил полномочному представителю Советской республики в Стокгольме собрать дополнительные сведения, связанные с обращением союзников. Наркоминдел указывал, что советское правительство не получило официального приглашения на конференцию; поэтому оно вынуждено пока отнестись к информации о ней, как к слуху, требующему подтверждения. Самое приглашение на изолированные острова внушает мысль, что конференция будет окружена непроницаемой тайной или же что ей не будет обеспечена полная гласность. Наркоминдел поручал полномочному представителю проверить все данные и сообщить своё мнение, не имеют ли державы Согласия тайных намерений добиться аннексии Архангельска, Баку, Сибири или Туркестана.

Копия радиотелеграммы, адресованной в Стокгольм, была послана также в Париж, в адрес редакции газеты «Populaire», с просьбой ответить на поставленные вопросы.

Одновременно советская станция перехватила английскую радиотелеграмму, в которой сообщалось, будто бы Вильсон уже обратился к существующим в России контрреволюционным правительствам с приглашением прибыть на Принцевы острова.

28 января советское правительство послало радиотелеграмму в Париж президенту Вильсону, уведомляя, что приглашение на конференцию Москвой не получено. Советское правительство обращает внимание Вильсона на это обстоятельство, с тем чтобы в результате возможного недоразумения не была ложно истолкована позиция советского правительства.

Дошли ли советские радиотелеграммы до адресатов, неизвестно. Во всяком случае, 29 января бывший русский посол в Париже Маклаков в интервью с представителями американской печати заявил, что «Чичерин в ответ на приглашение на мирную конференцию потребовал гарантий и более точных разъяснений».

По этому поводу Наркоминдел отправил 31 января радиотелеграмму Пишону, министру иностранных дел Франции, с указанием, что кроме телеграммы полномочному представителю, посланной в копии в редакцию «Populaire», никаких других заявлений советское правительство не делало. Оно не может поэтому ни выставлять требования, ни отвечать на приглашение, раз оно такового не получало.

Иностранная пресса превозносила миролюбие союзников. Журналисты на все лады доказывали, что предложение союзников имеет-де целью оказание помощи России. С другой стороны, та же печать стала поговаривать о непримиримости большевиков, от которых якобы не поступило никакого ответа на предложение союзников. Всё яснее становилось, что некоторые круги стран Антанты хотят выставить себя в роли миротворцев, учитывая общие пацифистские настроения масс, а на деле вовсе не собираются созывать конференцию и лишь пытаются свалить на Советскую Россию ответственность за мнимую неудачу их посредничества.

Советская страна была крайне заинтересована в мире. Поэтому 4 февраля советское правительство обратилось по радио к Великобритании, Франции, Италии, Японии и США. Наркоминдел сообщал, что хотя советское правительство и не получило прямого приглашения, но в предупреждение неправильного толкования его образа действий оно считает необходимым дать свой ответ.

• Советское правительство заявляет, что, несмотря на непрерывно улучшающееся военное положение, оно готово пойти на жертвы, чтобы добиться мира для русского народа. Единственная оговорка, которую советское правительство считает необходимым выдвинуть, заключается в том, что оно согласно на уступки лишь до известного предела, а именно: ничто не должно мешать советскому народу устраивать свою жизнь на социалистических началах.
• Советское правительство соглашается признать долги старого правительства; оно готово приступить немедленно к выплате процентов по старым займам и предоставить ряд концессий государствам или капиталистам.
• Далее, советское правительство предлагает включить в договор, на основе взаимности, и обязательство воздержания от пропаганды.
• Оно соглашается даже, несмотря на свои военные успехи, говорить и о территориальных уступках.

Выражая согласие немедленно начать переговоры на Принцевых островах или в любом другом месте, со всеми державами совместно, или же с отдельными государствами, либо с отдельными политическими группировками, советское правительство просит сообщить, куда направить своих представителей.

Таким образом, предложение советского правительства содержало согласие «немедленно начаты переговоры о пожеланиях империалистических правительств. Но это отнюдь не означало готовности удовлетворить эти пожелания. Советское предложение имело целью разоблачить истинные цели империалистических кругов, сорвать с них маску примирителей. Дипломатия Антанты была припёрта к стене: ей приходилось либо отречься от приписываемых ей целей, либо выдать свои аннексионистские замыслы.

Дипломатический маневр советского правительства достиг своей цели. По получении советского радио Вильсон заметил: «Большевики согласились (пойти на конференцию), но согласились обдуманно-оскорбительным образом» [имелось в виду, что ответ дан по радио — L.Ch.]. Неудовольствие Вильсона было настолько велико, что, выступая в Белом доме на закрытом заседании национального комитета демократической партии, он сердито обозвал большевиков «величайшими плутами в мире» и требовал поддержки Лиги наций как противовеса коммунизму.

Антанта оставила радиотелеграмму Наркоминдела без ответа. В феврале ею были получены сведения о подготовляемом контрнаступлении Колчака. Отпадала, таким образом, необходимость задуманного дипломатического заговора. С другой стороны, Франция подняла борьбу против меморандума Вильсона. 27 января, по указке французского правительства, бывший русский посол в Париже Маклаков предложил всем контрреволюционным правительствам, организовавшимся на территории России, прислать свой ответ на американский меморандум, предоставив Маклакову право использовать эти отклики в нужный момент. Маклаков сообщал при этом, что Франция выступает против предложения созвать конференцию на Принцевых островах. 16 февраля 1919 г. все контрреволюционные правительства одновременно сообщили о своём отказе встретиться с большевиками.

(http://www.diphis.ru/index.php?optio...sk=view&id=118)

Redman_69

Знаете,я бы на эту тему посоветовал читать что нибудь полегче.Например дневники нашей белогвардейской братии.Аккурат за эти годы.Всё сразу станет на свои места.

__________________
Борюсь,следовательно существую