gsl2007

Дэвид Дюк, который по всей видимости серьезно ставит вопрос сионизма.

Что характерно, в другом своем ролике "Сионизм и коммунизм" он выставил портреты "октябрьских" 1917 года евреев (Троцкий и т.д.), которых в то время можно было обвинить в чем угодно, только не в сионизме. Изгои в родном еврейском доме.

Американец Дюк, как и многие другие не понимает, что 100% про-сионистской была как раз февральская 1917 года революция.

Ленин - гений, и в любой "мелочи" подтверждается его гениальность, в том числе и в "еврейском вопросе" и как он дал ему "сыграть" в Великом Октябре (в бесчисленном множестве других, намного более важных в тот исторический момент вопросов).

Дэвид Дюк путает одно с другим и его можно понять. Откуда Дюку знать, что такое коммунизм. Американская пропаганда, вот и весь его источник. Дюк занят только поисками финансирования своего антисионисткого проекта, и ему надо оправдывать свой проект перед такими же как он не знакомыми с коммунизмом американцами.

Зато Дюк очень четко подметил, что практически все жизненно важные вопросы текущего момента упираются в вопрос отношения к сионизму, который за последние сто лет превратился в глобальную опухоль.

Спасибо, что дали знать об этом замечательном проекте!

gsl2007

Милюков и Горький о сионизме

Цитата из статьи известного народника Якубовича https://ru.wikipedia.org/wiki/Якубович,_Пётр_Филиппович "Певец Сиона", журнал "Русское богатство", № 8, 1902

"такой осторожный и вдумчивый наблюдатель общественныхъ явленій, какъ нашъ извѣстный историкъ И. И. Милюковъ, говоритъ, напр., слѣдующее: "Принципіально я вполнѣ сочувствую смѣлой идеѣ сіонизма и могу лишь пожелать ему выйти побѣдителемъ изъ тѣхъ серьезныхъ затрудненій и противорѣчій, которыя возникаютъ на его пути при всякой попыткѣ идти впередъ, а не возвращаться назадъ. Самыя эти внутреннія противорѣчія между національно-политическимъ и національно-религіознымъ, культурнымъ и традиціоннымъ элементами вопроса только доказываютъ мнѣ, что сіонизмъ глубоко захватилъ народное сознаніе, и что, даже независимо отъ своей практической задачи, онъ можетъ имѣть сильное и плодотворное вліяніе на подъемъ культурнаго уровня еврейской массы". Высказавъ, далѣе, нѣкоторыя опасенія насчетъ того, что сіонизмъ не явится полнымъ и окончательнымъ рѣшеніемъ еврейскаго вопроса, И. И. Милюковъ прибавляетъ: "Для очень значительной массы путь къ національному самосознанію и къ гражданскому правосознанію идетъ до извѣстнаго пункта въ одномъ и томъ же направленіи. Это обстоятельство даетъ возможность и даже налагаетъ обязанность горячо привѣтствовать сіонизмъ даже и со стороны тѣхъ, которые разойдутся съ нимъ въ своихъ конечныхъ цѣляхъ и средствах".

Прекраснымъ дополненіемъ къ этимъ словамъ ученаго могутъ служить слѣдующія строки поэта, г. М. Горькаго: "Мнѣ глубоко симпатиченъ великій въ своихъ страданіяхъ еврейскій народъ; я преклоняюсь передъ силой его измученной вѣками тяжкихъ несправедливостей души, измученной, но горячо и смѣло мечтающей о свободѣ. Хорошая, огненная кровь течетъ въ жилахъ вашего народа! Мнѣ говорятъ, что сіонизмъ -- утопія: не знаю, можетъ быть. Но поскольку въ этой утопіи я вижу непобѣдимую, страстную жажду свободы, для меня это -- реальность, для меня -- это великое дѣло жизни".

Сам же Якубович, подчеркивая свою неготовность к окончательному суждению о сионизме, высказывает такую мысль: "огромная масса еврейскаго населенія находится въ особенно неблагопріятныхъ условіяхъ для того, чтобы теперь же сознать тождественность своихъ интересовъ съ интересами родины-мачихи, еще возстановляющей для нея средневѣковое гетто. Для этой темной, обездоленной массы прогрессивнымъ можетъ явиться въ настоящее время всякій лозунгъ, способный поднять ея человѣческое достоинство."

Цитируемая статья написана Якубовичем в качестве рецензии на стихотворения еврейского поэта С.Г. Фруга, опубликованные в 1902 году.

Приводится такой отрывок из стихотворения Фруга "Итоги":

Россія -- родина моя,
Но мнѣ чужда страна родная,
Какъ чужеземные края!

Якубович считает, "что день тотъ, когда свобода и человѣческое достоинство станутъ, наконецъ (благодаря работѣ національнаго или какого другого самосознанія), вторымъ "насущнымъ хлѣбомъ" для забитыхъ, приниженныхъ массъ еврейскихъ, не такъ еще близокъ. Но, съ другой стороны, долженъ же, наконецъ, и для европейскихъ обществъ наступитъ день обновленія, когда человѣкъ во всякомъ другомъ человѣкѣ признаетъ не волка, а брата? Тогда, я вѣрю, и злополучному еврейскому народу не понадобится уходить "за дальнее Средиземное море", въ поискахъ своего чуть не доисторическаго Сіона..."

"Что касается чисто-художественной стороны поэзіи г. Фруга, то должно, къ сожалѣнію, сознаться, что выдержанныхъ до конца, безупречныхъ по формѣ стихотвореній въ новой его книгѣ очень мало (отмѣтимъ, напр., прекрасныя стихотворенія: "Въ пути", "Шейлокъ", "Выборъ"). Большая часть остальныхъ, не смотря на отдѣльные красивые стихи и поэтическія мѣста, страдаютъ обычнымъ, стариннымъ порокомъ г. Фруга -- непомѣрной растянутостью; съ этимъ недостаткомъ не въ силахъ часто бороться даже искреннее вдохновляющее поэта чувство, и стихи его лишь въ слабой степени затрагиваютъ сердце читателя. Въ извѣстномъ смыслѣ г. Фругъ вправѣ, конечно, претендовать на титулъ "арфы эоловой доли народной, эха народныхъ скорбей", но при этихъ словахъ невольно вспоминаешь другого пѣвца народнаго горя, 25-лѣтнюю память котораго мы будемъ вскорѣ чествовать*[имеется в виду Н.А.Некрасов]."

http://az.lib.ru/j/jakubowich_p_f/te...0oldorfo.shtml

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

Пилигрим

Земля обетованная для организованной преступности
https://www.youtube.com/watch?v=Ibesax-bze0


Уолл-стрит под контролем сионистов?
https://www.youtube.com/watch?v=1k9WMT32sgA


Еврейская мафия в России и Мире
https://www.youtube.com/watch?v=cnfobDAvpZY


https://www.youtube.com/watch?v=T5BCfQ_twiM

gsl2007

Опубликовано на ютюбе в 2010 году (нижний ролик), перед входом ютьюб предупреждает, что содержание может быть с моральными или легальными нарушениями (inappropriate). The following content has been identified by the YouTube community as being potentially inappropriate. Viewer discretion is advised. - Следующий контент идентифицирован сообществом ютьюб, как потенциально имеющий нарушения. Рекомендуем проявлять сдержанность.

То есть "сообщество ютьюб" выставляет этот ролик, как образец "неприличного контента", одновременно демонстрируя свой либерализм.

Вопрос:
1. Почему в Америке этот контент не движет массы?

Наверное, "лабораторное" объяснение не убеждает, а главное, не предлагается своих четких вариантов в виде поставленной задачи. У Дюка есть такие возможности, если он 4 года, правда давно, в 1980-х, был депутатом в краевой думе Луизианы или в Луизианском краевом Совете, выбрать правильное.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

В 1962 году в Англии была опубликована книга, посвященная памяти сионистского руководителя первой величины и одновременно главного куратора валютных операций СССР с начала 1920-х годов до середины 1950-х годов (председателя Московского Народного банка в Лондоне) Ноя Исааковича Бару.

Привожу здесь перевод с английского языка одного из воспоминаний "как есть" (писалось не для советских людей, а для сионистов). Здесь содержится несколько интересных фактов о сионизме в России плюс отчасти проиллюстрирована техника прилипания сионистов к рабочему движению и коверкания сионистами понятий марксизма.


ПОЛТАВЧАНИН НОЙ БАРУ

(23 ноября 1889-5 сентября 1955 года)

Автор: Иосиф Френкель

Полтава, украинский город на реке Ворскла, часто упоминается в русской истории и литературе. Именно там в 1709 году Петр Великий одержал воспетую Пушкиным в поэме «Полтава» победу над шведским королем Карлом XII. В царские времена многие революционеры ссылались в Полтаву, и оттуда Короленко и другие писатели-гуманисты оказывали свое влияние. Полтаву также помнят и в еврейской истории и литературе.

Примечательно, что этому городу, насчитывающему всего лишь несколько тысяч евреев, было суждено явить миру так много известных личностей. Конечно, там были хасиды и миснагдим, маскилисты и ортодоксы, идишисты и гебраисты, революционеры и реакционеры, ешивы и клубы - они были в каждом восточноевропейском городе. И все же полтавские евреи отличались тем, что они ощущали приближение социальной революции, осознавали восход сионизма и с энтузиазмом поддерживали новые дела. Среди первых 20 поселенцев, «Билуим», прибывших в Палестину, трое - Е. Свердлов, М. Могилевский и Шимони - были из Полтавы. Один привез скрипку, но этого было мало, поэтому евреи Полтавы отправили в Палестину Сефер-Тору. Полтавчанин Г. Миркин присутствовал на съезде сионистского движения «Ховевей Цион» в Катовице (1884 г.); А. С. Рабинович, Н. Василевский и Иосиф Миркин (сын сиониста из «Ховевей») были делегатами на первом сионистском конгрессе в Базеле (1897); а на первой пленарной Ассамблее Всемирного еврейского конгресса в Женеве (1936) Бен-Цви и Ной Бару были избраны членами Административного комитета. Эти двое последних наряду с покойным Бер Бороховым, теоретиком поале-сионизма («социалистического» сионизма) - всего лишь трое из числа выдающихся «Б», выдвинутых полтавчанами. Ицхак Бен-Цви стал президентом Израиля, а Ной Бару - председателем Европейского исполнительного комитета Всемирного еврейского конгресса.


Ной Исаакович Бару лишился матери (Берта, урожденная Брикер), когда ему было несколько недель от роду, и его воспитывали бабушка и дедушка по материнской линии. Его отец Исаак, родом из Житомира, был добрым человеком, всегда готовым помочь своим друзьям и соседям в случае необходимости.

Контраст между ешивой и гимназией, религиозным и светским образованием, российским литературным кружком и еврейским литературным сообществом порождал в молодых людях страстное желание новой зари. Они пели песню Михаила Гордона: «Ihr seit doch, Reb Yud, in Poltava gewen», но его боевая песня «Steh auf mein Volk» (Вставай, мой народ), зовущая к учению и новым действиям, звучала еще громче. С одной стороны, проповедовалась ассимиляция как альтернатива фанатизму, а с другой стороны из евреев старались выбить рабские привычки и вывести их на путь новой свободы.

Молодость Бару была наполнена древней мелодией Торы, видениями сионизма и очарованием новых идей. В гимназии, несмотря на то, что преподаватели были настроены антисемитски, он стал одним из лучших учеников и получил высшую награду - золотую медаль, которой не было даже у «гения Полтавы» Бера Борохова. Еще в гимназии он стал борцом за свободу, хотя это было опасно, грозило арестом и ссылкой. Едва ему исполнилось 15, как он присоединился к Еврейской группе обороны, а еще он был членом «секретного» Поале-Цион, который в Восточной Европе был более радикальным, чем на Западе. Бару повстречался с революционерами, сосланными в Полтаву, идеалистами, сражающимися за светлое будущее, и все они чувствовали себя едиными в своей ненависти к угнетению и в их вере в права человека. Еще школьником Бару научился обращаться с винтовкой и был готов рисковать своей жизнью за идеалы и принципы. Он был «весь в делах»; с одной стороны у него была учеба, потому что еврей должен быть выдающимся, чтобы быть принятым в университет, и он был погружен в великую работу еврейского народа, в Талмуд; с другой стороны, он участвовал в дискуссиях, тайных собраниях и нелегальных конференциях, стремясь нести в массы демократию и просвещение.

В 1908 году он начал учебу в Киевском университете, но в то же время продолжал свою полтавскую работу. Он стал секретарем Студенческого союза, трижды арестовывался и, наконец, в 1910 году был сослан. 15 месяцев он был в ссылке в Пинеге, поселке на ледяном севере, где познакомился со многими людьми, которым было суждено сыграть важную роль в русской революции и в последующее время. Позднее его отец получил для сына разрешение провести остаток трехлетней ссылки за границей, и он продолжил учебу в Гейдельберге (1912) и Лейпциге (1913).

В 1913 году всеобщая амнистия позволила ему вернуться в Россию, где в 1914 году он стал Генеральным секретарем ЦК партии Поале-Цион, продолжавшей находиться на нелегальном положении, страдающей от многих внутренних трудностей и расколовшейся на территориалистов, сеймистов и другие группы. Бару принадлежал к тем, чьи устремления были сосредоточены на Палестине.

Но даже в то время он не был просто мечтателем-идеалистом. Он выступал за действия и организацию и считал дело сделанным, только когда планы реализовывались. С 1914 года он активно работал в кооперативных и профсоюзных движениях. Его влияние усилилось во время Первой мировой войны, а в 1918 году он был избран одним из трех генеральных секретарей Украинского профсоюзного конгресса.

Будучи почетным секретарем Организации еврейской помощи жертвам войны (1915-1917), Бару много помогал нуждающимся евреям и облегчал их голодное и нищенское существование. В то же время он вместе с другими пропагандировал идею создания Еврейского представительного собрания в России, чтобы вести работу за «свободную еврейскую Палестину, за единство еврейского народа и за национальные права евреев в России». Однако, хотя в нескольких еврейских общинах были проведены демократические выборы, правительство запретило представительное собрание.

В конце Первой мировой войны партия «Поале-Цион» стала легальной и ей было разрешено открыто проводить свои конференции. В качестве секретаря партии Бару был одним из организаторов памятной конференции Поале-Цион в Киеве в 1917 году, когда Бер Борохов, вернувшись из Америки, выступил с призывом, чтобы еврейская Палестина была поставлена под «защиту одной из великих держав». Борохов и Бару были назначены делегатами от Поале-Цион на съезд национальных меньшинств, и вскоре Бару занял место представителя Поале-Цион в так называемом Временном российском парламенте. На втором съезде Советов Бару, выступая после Льва Троцкого, объяснял, почему социал-демократы и члены Поале-Цион должны покинуть съезд. Он пять раз встречался со Сталиным и тщетно пытался повлиять на него. До 1917 года в разных городах насчитывалось семь организационных групп Поале-Цион численностью от 2000 до 3000 человек. В бурные годы революции ЦК Поале-Цион вел кочевую жизнь. Из Москвы он переехал в Харьков, а когда город был взят Петлюрой, то ЦК переехал в Киев. Когда Белая армия заняла Киев в 1919 году, ЦК Поале-Цион был разделен на две части: одна часть была в Москве с Берлинротом и Кивином, а другая часть в Киеве - с Абрамовичем и Чащиным. В 1920 году Харьков снова стал местом нахождения ЦК.

В те годы погромов, кровопролития и комиссаров Бару действовал смело и бесстрашно. Он был одним из руководителей Поале-Цион и часто ее представителем, поддерживая требования евреев и защищая права евреев. Затем наступило смутное время, ознаменовавшееся беспрестанными столкновениями между Поале-Цион, Бундом и еврейской секцией Коммунистической партии (Евсекция). Бару, вероятно, только однажды ударил противника, и этот инцидент вызвал большой шум. Он ударил Левитана, секретаря Евсекции, потому что тот опорочил честь еврейского народа. Он также не одобрял действия своих друзей по партии Авраама Ревуцкого и Саломона Голдемана, оставшихся членами правительства Украины при Петлюре.

В конце 1922 года Бару покинул Россию и был направлен в Лондон в качестве директора представительства Центросоюз (CWS). Через шесть месяцев его перевели в Берлинское отделение, где он пробыл почти два года. В то же время он стал генеральным секретарем Всемирной федерации левого Поале-Цион, и эту должность он занимал с 1923 по 1936 год.

В 1925 году Бару вернулся в Лондон в качестве директора кооперативного «Московского народного банка». По совету своих друзей Сидни и Беатрис Уэбб он продолжил учебу и получил диплом в Лондонской школе экономики. Более 30 лет его способности, активный темперамент и энтузиазм были ощутимым явлением в атмосфере англо-еврейских дел, часто находящихся в засушливом и умиротворенном состоянии. Он долгое время был членом Центрального комитета «Рабочего кружка», был одним из основателей Совета еврейского народа и всегда проявлял бдительность в защите прав евреев, мобилизовывал общественное мнение против Гитлера и Мосли.

Бару был видным членом Комитета депутатов британских евреев и его комитетов по иностранным делам и обороне, он был вице-президентом Консультативного совета по торговле, членом Исполнительного комитета Фабианского общества и членом Международного института исследований в области кооперации, Ассоциации еврейских журналистов и авторов, Королевского института международных отношений, Королевского экономического и статистического общества, Института банкиров и различных международных кооперативных учреждений.

Он был одним из архитекторов Всемирного еврейского конгресса (WJC), основанного в 1936 году. Он почти ежедневно появлялся в Конгресс-Хаусе, лондонской штаб-квартире WJC в Европе, чтобы посоветоваться с политическим директором А.Л. Истерманом, директором департамента культуры д-ром Аароном Стейнбергом, руководителем юридического департамента д-ром Ф. Р. Бьененфельдом и другими. Он присутствовал на всех пленарных заседаниях и других международных конференциях WJC, играя там ведущую роль, и история WJC является важной частью его биографии. Для таких людей, как Борохов, Бен-Цви и Бару Всемирный еврейский конгресс и его концепция представляют собой кульминацию их начинаний. Бару поддерживал постоянный контакт с президентом WJC доктором Наумом Гольдманом и без устали нес обременительные обязанности председателя Европейского исполнительного органа. Он также был членом Всемирного исполнительного органа и был одним из основателей Британской секции.

После Второй мировой войны Бару сконцентрировал свои усилия на улучшении условий перемещенных лиц из концентрационных лагерей, а также перемещенных лиц еврейской национальности. Имена Бару, Истермана и Сильвермана тесно связаны со страшными событиями в Берген-Бельзене со дня его освобождения британской армией и трагического инцидента «Исхода» до ликвидации лагеря. Десятки тысяч перемещенных лиц еврейской национальности смогли начать новую жизнь в результате усилий этих лидеров WJC.

Тот, кто когда-нибудь будет писать историю реституции, должен начать с Бару. Он инициировал предварительные обсуждения с Германией по вопросу о реституции и компенсации еще задолго до того, как Наум Голдманн начал переговоры и была учреждена Еврейская конференция по рассмотрению претензий. В первом проекте аденауэровской декларации Израиль даже не упоминался; и именно Бару и Голдманн заставили немецких политических лидеров понять, что Израиль должен быть основным бенефициаром коллективной компенсации. Бару был очень разочарован, когда Восточная Германия отвергла справедливые претензии о реституции, выдвинутые от имени евреев-жертв нацизма, но он надеялся, что со временем и Восточная Германия тоже изменит свое отношение.

Бару любил цифры, статистику и суровые факты. Каждый день у него были совещания, конференции, дискуссии или лекции. Расписание в его дневнике состояло из цифр. Он почти всегда приходил домой поздно вечером, уставший и взвинченный. Его телефон мог зазвонить в любое время, как у врача, которого зовут пациенты.

Он был беспокойным - «imitig». Каждое событие в жизни еврейского сообщества касалось его, и он хотел решить каждую проблему. И вместе с тем он был осторожен и нетороплив, он рассматривал каждый аргумент и контраргумент и предпочитал вести записи по конкретному вопросу. Его интересовало мнение других в Конгресс-Хаусе, и как только решение принималось, он соблюдал его не только по букве и желаниям, но и обеспечивал реализацию планов. Он мог сидеть на совещаниях, слушая обсуждение, часто с закрытыми глазами, но когда он вставал, беря слово, то его усталые глаза загорались. Он выражал свои взгляды и требовал, чтобы и другие придерживались определенной позиции, а не просто были «политическими вегетарианцами».

Бару не верил в «мертвые буквы». Он часто пренебрегал «окаменевшими» правилами и нормами, если на карту ставились практические предложения.

Его мнение о том, что евреи «нуждаются в сехеле» (здравом смысле), а не только в парламентской процедуре, стало поговоркой во многих организациях в Лондоне.

Описание личности Бару было бы неполным без упоминания многих опубликованных им книг. Он начал свою литературную деятельность около 40 лет назад, в 1914 году, в качестве ночного редактора экономической ежедневной газеты «Коммерсантъ» в Москве. В Англии он опубликовал 16 книг и брошюр по экономике, социологии, банковскому делу, кооперативному движению, профсоюзному движению и по вопросу об участии евреев в трудовых и торговых отношениях. Он внес свой вклад в энциклопедические труды, в еврейскую энциклопедию Vallentine’s , в учебники и периодические издания.

Бару оставался верен идеалам своей полтавской молодости и своей вере в социальную справедливость. Лучше всего к нему подходят слова покойного главного раввина Вены д-ра Х.П. Хайеса: «Каждое биение сердца, каждая частичка моей силы, каждый плод моего духа, каждый день моей жизни без остатка принадлежат еврейскому народу и его исторической задаче - освобождению человечества».

Источник: "Essays in Jewish Sociology, Labour,and Co-Operation in Memory of Dr. Noah Barou 1889-1955", стр. 3-8

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Источник: "Essays in Jewish Sociology, Labour,and Co-Operation in Memory of Dr. Noah Barou 1889-1955", стр. 63-72

Статья видного социал-сиониста З.Абрамовича написана в начале 1960-х годов в Израиле. В конце этой статьи говорится о том, что в 1920-х годах партии "Поалей-Цион" пришлось убрать из своей партийной программы упоминание о сионизме для того, чтобы иметь возможность влиться в РКП(б). Материалы по истории этого сионистского движения/партии являются сейчас очень большой редкостью. До 1990 года хранившиеся в архивах материалы были засекречены и их изучение находится практически на начальном этапе. http://www.idcpublishers.com/ead/298rus.xml
***

ДВИЖЕНИЕ ПОАЛЕ-ЦИОН В РОССИИ, ЕГО ИСТОРИЯ И РАЗВИТИЕ

Зеев Абрамович


[...]
Движение Поале-Цион организовывало еврейских рабочих в деле социального и национального освобождения. Оно стремилось защитить их права, улучшить их условия жизни и повысить их культурный уровень, а также приобрести национальный дом для еврейского народа, основанный на принципах социализма. Движение совпадало с политическим сионизмом и с Бундом. Уже на втором сионистском съезде в 1898 году группа молодых людей сорганизовалась в так называемую сионистско-социалистическую фракцию и провозгласила, что сионизм создаст свободное социалистическое еврейское общество в Палестине.

Поначалу рабочие-сионисты использовали ассоциации для расширения своей деятельности и для защиты своих прав. В борьбе за демократию и социализм в своих странах они присоединялись либо к cоциал-демократической партии, либо к Бунду. Но в 1901 году Бунд лишил сионистов членства и исключил их из профсоюзов. Поэтому рабочим-сионистам пришлось сочетать свою борьбу за улучшение условий труда и за демократию с деятельностью в сионистских объединениях, и им пришлось объединиться, чтобы образовать независимую сионистскую социалистическую партию.

В 1901-1903 годах на национальных съездах ассоциаций Поале-Цион, прошедших в Польше и России, проявились разногласия. Главным вопросом, разделившим сионистское движение, был: обязательно ли еврейский национальный дом должен быть создан в Палестине или он может быть создан в любой другой стране. Основной проблемой стало противостояние сионизма и территориализма. Некоторые рабочие организации, которые предпочитали территориализм, зачислялись в сионистско-социалистическую партию (ССП). Другая проблема заключалась в том, должны ли еврейские рабочие ограничивать свою деятельность экономическими вопросами - улучшением условий труда и профсоюзным движением - или должны заниматься также политической борьбой, чтобы свергнуть любой режим. Одни утверждали, что, поскольку вопрос можно урегулировать только если бы у нас была собственная территория, то бессмысленно вмешиваться во внешнеполитические дела. Другие отвечали, что демократия в диаспоре исключит опасность погромов, позволит нам свободно организовываться и донести еврейский вопрос до международного демократического мнения. Этот аргумент позже был принят всем движением после Кишиневских беспорядков и подъема революционных сил в России в 1902 и 1903 годах. Однако появилась еще одна причина трений в связи с борьбой за национальные права в диаспоре и доктриной сионизма. Одна часть движения ставила закрепление национальных прав выше любой деятельности сионистов-территориалистов. Утверждалось, что иммиграция и колонизация не могут осуществляться частными организациями, а только представительным органом, своего рода еврейским парламентом. При этом функционирование такого органа будет зависеть от успеха демократической революции и достижения национальной и политической автономии в странах диаспоры.

Сторонники этой идеи сформировали отдельную еврейскую социалистическую партию, известную как «сеймисты» (от польского слова, означающего «парламент»). Но те, кто ощущал необходимость немедленных действий в Палестине в направлении иммиграции и колонизации, основали партию Поале-Цион под руководством Борохова.

Русская революция 1905-1906 годов побудила массы к политической деятельности, и тысячи людей встали в ряды левых партий. В 1906 году Бунд насчитывал 80 000 членов, ССП - около 35 000 членов, а Поале-Цион и сеймисты - около 25 000 членов. Таким образом, от 160 000 до 170 000 рабочих и молодых людей были в рядах именно еврейских рабочих партий, при этом тысячи еврейских рабочих вступили в «общие» социалистические партии. Революция была подавлена, хотя царизм был вынужден пойти на уступки по некоторым вопросам. Был создан парламент, Дума, хотя ее полномочия были весьма ограничены. Профсоюзы были легализованы, так же как и партии среднего класса, в том числе оппозиционная партия. Но социалистические партии оставались на нелегальном положении, и реальная власть находилась в руках министров, которые вопреки парламентской процедуре назначались царем. Сопротивление рабочих и агитаторов подавлялось репрессиями и жестокими наказаниями, тысячи людей были заключены в тюрьму, сосланы в Сибирь или казнены.

Буржуазия, удовлетворенная уступками царя, и делая ответную уступку реакции, отошла от революционного движения. В 1907 и 1908 годах господствовали реакция и преследования с одной стороны, и глубокий духовный упадок и отчаяние среди левой молодежи и интеллигенции, с другой. Реакция ударила по рабочим партиям, которые снова ушли в подполье и стали небольшими заговорщическими организациями. Две еврейские социалистические партии, ССП и сеймисты, самоликвидировались. Их лидеры отказались от политической деятельности и посвятили себя образованию, вопросам еврейской эмиграции и либеральной журналистике, иногда открыто заявляя о своей оппозиции «классовому уклону». Остались только две партии - Бунд и Поале-Цион, но их масштабы были весьма ограниченными, а число членов очень небольшим. В 1908 году Бунд в России и Польше насчитывал всего 800 членов, а Поале-Цион 300. Лишь несколько лидеров российского движения отправились в Палестину, среди них Эбнер, Бен-Цви и Табенкин.

Другие, такие как Саар, уехали в Соединенные Штаты, а некоторые из тех, кого разыскивала полиция, среди них Борохов, скрылись в соседних странах. В 1904-1906 годах в России оставались только несколько ведущих лидеров, например, Кивин, Ревуцкий и Нир-Рафалкес. Руководство перешло к молодежи. Студенческие круги Петрограда выдвинули С. Брейтера, украинское движение З. Абрамовича, и Ной Бару тоже выдвинулся в лидеры. В это время царила реакция, и движение, хотя и сократилось, но стало более консолидированным, и его положение в социалистическом лагере изменилось. Раньше Бунд, русские социал-демократы и социалистические партии Польши пытались монополизировать социализм, утверждая, что они являются его единственными защитниками. Национализм осуждался, как противник социализма. Социализм, который проповедовался в то время, отрицал существование национальных различий и идеализировал любовь к человечеству и объединение народов. Поале-Цион (а также СПП, сеймисты и, если говорить о русских социал-демократах, даже Бунд) были националистическими, и, следовательно, не допускались в социалистическое движение. Ситуация полностью изменилась в период реакции, когда равнодушные «попутчики» вышли из рядов, а те, кто остался, стали ближе друг другу. В царских тюрьмах и в Сибири борцы узнавали и ценили друг друга, особенно по мере изменения взглядов на национальный вопрос. Под давлением Бунда меньшевики согласились включить в свою программу требование о предоставлении «культурной национальной автономии» национальным меньшинствам, а Ленин стал подчеркивать «право на самоопределение» и национальной независимости для всех народов. В Петрограде были установлены тесные отношения между Поале-Цион и одной из групп социал-демократов, областным советом, который представлял левых меньшевиков и некоторых большевиков, считавших раскол в партии социал-демократов вредным и пытавшихся как-то преодолеть его. В Чернигове представители Поале-Цион и русских социал-демократов поддерживали постоянный контакт друг с другом; в Мариуполе были проведены совместные консультации с представителями Поале-Цион и Российской СДП в ЦК обеих партий; а в Киеве был создан Комитет рабочих организаций, в котором приняли участие Поале-Цион и большинство профсоюзов (металлургический, деревообрабатывающий и полиграфический). В Москве, где еврейская община быстро росла во время войны и где легально существовали различные еврейские общества, например, образовательное общество (OFER), общество здравоохранения (OSE) и общество помощи беженцам войны (KIPO), такая деятельность породила новые политические и социальные идеи. Эти идеи формулировались и обсуждались в тех обществах, в которых на первый план вышли руководители Поале-Цион, в числе которых заметную роль играли Бару и Кивин. Бару считался одним из самых выдающихся и успешных ораторов. Партийные конференции в Пинске и Москве в 1915 и 1916 годах, соответственно, способствовали укреплению связей между различными ветвями партии, ослабленными в результате мобилизации в армию в 1909 году.

Во внутренней борьбе, которая разгорелась из-за отношения к войне и которая расколола международное социалистическое движение, Поале-Цион в России и в Польше, оказавшейся под германским господством, занял «антивоенную» позицию. Но разногласия возникли даже среди социалистов, которые выступали против войны и присоединились к организации, созданной в 1915 году на Международном социалистическом конгрессе в Циммервальде, Швейцария. Одна из секций предложила, чтобы рабочий класс восстал против капиталистического режима - причины всех войн - и что это восстание должно привести к социалистической революции. Другие не питали надежд на немедленную революцию, но полагали, что рабочие должны отказаться от сотрудничества с существующими правительствами и потребовать немедленного прекращения войны независимо от того, к побеждающей или к проигрывающей стране они относились. Сторонниками первой идеи были большевики (Ленин, Троцкий, Роза Люксембург и др.), а остальные группировались вокруг интернационалистов (Мартов в России, Хазе и Каутский в Германии, Независимая рабочая партия в Англии и итальянские социалисты). Это разделение проявилось даже Поале-Цион, но на московской партийной конференции 1916 года большинство выступило за интернационалистский подход, который был четко определен и поддерживался главным образом Бару и которое поддерживалось Брейтером, Кивином и неохотно Ревуцким.

Прошел год, и в 1917 году в России вспыхнула Февральская революция.

Царизм был свергнут и провозглашена Российская Республика. Сначала было временное правительство, состоявшее из либералов, а затем образовалась коалиция Керенского, состоящая из правых социалистов и левых либералов. Февральская революция не смогла решить самые насущные вопросы - мир, хлеб для масс и социальные реформы - и внутренняя борьба продолжилась. Вскоре левые социалисты, как интернационалисты, так и большевики, решили противостоять временному правительству. Большевики требовали новую революцию и установление «диктатуры пролетариата», которая передала бы власть Советам рабочих и крестьян. Интернационалисты требовали положить конец коалиции с буржуазными либеральными партиями и создать временное правительство, представляющее только социалистическую партию. Большевики призывали солдат прекратить боевые действия, а крестьян призывали экспроприировать крупных землевладельцев. Интернационалисты требовали, чтобы временное правительство прекратило войну и начало мирный процесс, одновременно осуществляя аграрные реформы. На конференции Поале-Цион в Киеве в августе 1917 года треть делегатов поддержала большевистскую линию, небольшая группа неохотно поддержала правительство Керенского, а большинство, возглавляемое Бару, поддержало интернационалистский подход. Принятая резолюция требовала роспуска коалиции и создания правительства в составе социалистических партий; одновременно в ней содержалось предупреждение о недопустимости сепаратных действий партий и призыв к ним сохранять единство социалистического фронта.
Восстание генерала Корнилова, которое поддерживалось в основном буржуазной либеральной партией, но было подавлено правительством с помощью большевиков, дало революционному движению новый импульс. Петроградский Совет рабочих депутатов, имея большевистское большинство, созвал съезд всех Советов рабочих депутатов, чтобы провозгласить взятие власти Советами в России. Тем временем партия большевиков подготовила вооруженное свержение временного правительства в Петрограде. Произошла Октябрьская революция.

На этом съезде Советов Бару возглавил фракцию Поале-Цион. В соответствии с резолюциями Киевской конференции Поале-Цион потребовал провести переговоры между всеми социалистическими партиями о создании единого социалистического фронта и социалистического коалиционного правительства, свободного от буржуазных элементов. Поалей-Цион и интернационалисты образовали единый фронт. После того как представители правого меньшевистского меньшинства и правой СПП покинули съезд, Бару взял слово и зачитал совместную декларацию Поале-Цион и интернационалистских фракций.

Обе партии какое-то время сотрудничали, но в то время как ЦК партии рассматривал сотрудничество как долгосрочную политику, местные отделения, особенно на Украине, выступали за большевиков и начали сотрудничать с ними. Это, в конечном счете, повлияло на позицию партии, тем более что остальные еврейские организации, и особенно Бунд, поддерживали правых социалистов.

В Поале-Цион разразился новый кризис из-за трений между советским правительством в Москве и украинским правительством, созданным в Киеве при поддержке социалистов. Большинство членов Поале-Цион, в том числе и на Украине, считало, что московское правительство более прогрессивно, чем киевское правительство. С другой стороны, партия Поале-Цион выступала против любого явного противоречия между социализмом и национальной лояльностью и считала национальную свободу положительным активом. Она не могла поддерживать московское правительство в деле уничтожения независимости меньшего украинского соседа и поэтому призвала оба правительства достичь понимания, но этот призыв был отвергнут. Тем временем правительство Украины, созданное в 1918 году, предложило члену Поале-Цион Ревуцкому возглавить Министерство по делам национальностей и партия согласилась. Но после поражения украинской армии и ее отступления правые элементы взяли верх в правительстве и не реагировали на эксцессы, допускаемые украинскими солдатами в отношении евреев. Поскольку протесты против этих эксцессов оказались бесполезными, Ревуцкий подал в отставку, но его временное участие в правительстве способствовало углублению раскола в партии, при этом возросло число выступавших против политики партии на Украине.

На партийной конференции в 1919 году произошло полевение. Был признан социалистический характер русской революции и Советы были приняты в качестве наиболее подходящей формы управления социалистическим государством. Однако некоторые озлобленные члены партии требовали больше. Они хотели, чтобы партия согласовывала свою политику с политикой Коммунистической партии, отказалась от независимого отношения к внутренним российским делам и безоговорочно приняла решения Коммунистической партии и Советского правительства.

Вопреки решению об оппозиции, принятому на конференции 1919 года, они добивались лояльности социалистов к постулатам революции, хотя в целом партия и поддерживала советский режим. Ввиду этих разногласий экстремистски настроенные члены отделились и создали новую организацию - Еврейскую коммунистическую партию Поале-Цион (ЕКП).

Окончательная победа большевистской партии и роспуск Бунда и сеймистов резко увеличили ряды ЕКП. В конце 1918 года в ЕКП вошла еще одна группа украинских членов. Их возглавил В. Ауэрбах, который позже отправился в Палестину и действовал там в качестве члена ЕКП Даниэля. К концу 1920 года к ЕКП присоединилась еще одна часть Поале-Цион, и это способствовало еще большему отходу партии от сионизма, что и привело к ее последующему роспуску. Настойчивость в вопросе о том, что «после победы революции мы не можем оставаться в оппозиции», вскоре породила внутреннее противоречие. Сионистский подход к еврейскому вопросу был прямо противоположен подходу большевистского правительства, которое предлагало решать этот вопрос внутри стран, принявших евреев, не допуская еврейской эмиграции. Были сформулированы новые теории.

Говорили, что Борохов правильно проанализировал еврейскую проблему, но этот анализ был сделан в ушедший в прошлое период капиталистической стабильности. Капитализм в России был ликвидирован, и ожидалась советизация остального мира. Даже в тех странах, которые все еще оставались капиталистическими, ситуация была иной, чем та, которая была при стабильном капитализме, и, соответственно, анализ еврейского вопроса, сделанный Бороховым, нуждался в пересмотре. Этот пересмотр оказал двоякое влияние на членов ЕКП. Во-первых, утверждалось, что социалистическая революция не могла идти по воле случая. Все могло и должно было контролироваться и планироваться.

Поэтому не может быть стихийной эмиграции в Палестину. Капитализм нельзя приспособить к существующим обстоятельствам, а социализм может строиться только социалистическим правительством, контролирующим каждый сектор государства. Следовательно, для сионистской деятельности не было места ни в вопросах эмиграции, ни в вопросах колонизации.

Социалистическая структура в Палестине может быть создана только после успеха мировой революции, поэтому сионизм должен быть «заморожен» до того момента, а евреи пока должны вместе с не-евреями бороться за эту единственную цель. Они должны войти в коммунистическую партию, и пусть сионизм и Палестина пока подождут. Второй вывод, вытекавший из пересмотра теории Борохова, состоял в том, что еврейские рабочие, жившие в капиталистическом обществе, нуждались в сионизме, но победоносная революция разрешила еврейский вопрос в странах проживания евреев. Движение Поале-Цион и его сионистско-социалистическая борьба имели смысл только до тех пор, пока существовали капиталистические страны, но еврейские рабочие не нуждались в сионизме при Советской власти. Таким образом, сионизм оказался лишь временным делом, и была подготовлена почва для добровольной ликвидации сионистско-социалистического движения.

Действительно, на московской конференции 1924 года ЕКП решила самоликвидироваться и вступить в Российскую коммунистическую партию.
Таким образом, движение Поале-Цион в России столкнулось с опасной ревизией бороховизма. Ее сторонники утверждали, что евреи, как рассеянное национальное меньшинство, должны продолжать даже в Советском государстве занимать руководящие должности, быть чиновниками на гражданской службе и частью интеллигенции, и что это неизбежно породит недоумение и подозрения в массах и зависть у остальной части интеллигенции. Только территориальная концентрация позволила бы евреям, как и любой другой нации, в полной мере участвовать в хозяйстве страны, свободно развивая при этом свою социальную и культурную жизнь. Кроме того, мировая социалистическая революция рассматривалась не как отдельное событие, но как исторический процесс в продолжении многих десятилетий. В течение этого времени не перестанут возникать события, находящиеся вне контроля государства. Напротив, обычные конфликты с капитализмом станут еще более острыми. Антисемитские вспышки будут продолжаться и даже усиливаться.

Хотя во время социальной революции ожидался упадок капитализма в странах, его породивших, но казалось, что открывались новые горизонты для развития промышленности и капиталовложений в колонии, в том числе, и в Палестине. Прогрессирующий распад капитализма в более «развитых» странах должен был открыть путь к ускоренной хозяйственной экспансии в Палестине. Поэтому сионизм оставался в течение этого переходного периода «острой проблемой», жизненно необходимой для еврейских рабочих всего мира. Он открыл для них еще большие возможности.

Ной Бару и его друзья в Поале-Цион энергично боролись за принципы сионизма и сумели сохранить их жизнеспособность. Обстоятельства постепенно менялись. Во времена правления Ленина советский режим сохранял определенную долю пролетарской демократии, особенно в местных делах. Свобода слова и право на критику признавались постольку, поскольку они не представляли угрозу режиму. Коммунистической партии было разрешено обсуждать различные вопросы даже публично. Другим социалистическим партиям была разрешена определенная свобода действий, если они принимали основополагающие доктрины советской системы. На Всероссийскую конференцию Советов рабочих депутатов, которая проходила в Москве в 1921 году, кроме представителя коммунистов был приглашен и представитель меньшевиков. Но после смерти Ленина и по мере усиления борьбы с Троцким уровень терпимости снижался. Было принято решение о том, что в Советской России есть место только для одной партии и что недопустимы фракции или отколовшиеся группы. Сосуществование партий и ограниченная свобода слова были заменены доктриной однопартийного государства, и судьба партии Поале-Цион была предрешена. Незначительные преследования создавали серьезную помеху периодическому изданию партии «Пролетаришер Геданк» (Пролетарская мысль), и партия распалась в 1928 году.

Политическая полиция ворвалась в офис ЦК, конфисковала архивы, закрыла партийный клуб и объявила организацию незаконной. В других городах также были предприняты аналогичные действия, положившие конец организованному сионистскому социалистическому движению и всем другим независимым партиям в Советской России.
[...]

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

"президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Во время своего визита в США подарил американцам полный комплект копий архивных документов о знаменитом земляке. Из них выяснилось, что Жириновский до восемнадцати лет учил- ся в школе Алма-Аты под простой «русской» фамилией Эдельштейн.

В 2006 году Владимир Вольфович наконец перестал отрекаться от «избранного народа», так как неожиданно «об- рел» отца и родственников в израильском Хелоне и наконец-то признался, что он еврей по происхождению.

А уже в середине лета 2009 года российское телевидение показало трогательную сцену – Жириновский приехал в Израиль и прилюдно рыдал на могиле своего еврейского папы в пригороде Тель-Авива.

[...]

Почему Жириновский оказался в числе «неприкасаемых» в РФ? Потому что, как говорили римляне, «что позволено Юпитеру, не позволено быку»? Но какой уж там Юпитер из Жириновского! Дело в другом. В своих книгах и публичных выступлениях этот политический провокатор, современный Азеф, ловко смешивает реальные факты с антисемитскими вымыслами. И получается взрывной коктейль ненависти, которая используется сионистами для запугивания евреев жупелом антисемитизма. В этом – суть показного юдофобства Жириновского-Эдельштейна.

В свое время о таких, как он, евреях, изображающих из себя злобных антисемитов, мечтал Бен-Гурион, который заявлял, что с их помощью, под их крики «Грязные жиды, убирайтесь в Палестину!» он добился бы куда больше успехов с организацией еврейской эмиграции, чем с помощью сионистской пропаганды."

Большаков "Сионизм и коммунизм", стр. 1080-1084

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Различные еврейские организации (Ховевей Цион, Еврейское колонизационное общество и др.) и филантропы (Г.Гинцбург, Э.Ротшильд и др.), движимые идеями «палестинофильства» стали приобретать земли в Палестине с начала 1880-х гг. В зависимости от спонсорских предпочтений земли приобретались в самых разных частях исторической Палестины от Синая до Заиорданья и от Негева до Ливана.

Всего к началу 1920-х гг. по данным британской администрации евреями было приобретено 650000дунамов земли (1 дунам = 0,1 га), тогда как общая площадь Палестины составляла 27 млн. дунамов143. С введением в действие мандата на Палестину ведущая роль в деле еврейской колонизации страны перешла к СО. Массовые приобретения земли в «общественную собственность еврейского народа» осуществлялись специальными учреждениями СО. Еще в 1901 г. решением V сионистского конгресса (1901 г., Базель) был основан Еврейский национальный фонд (ЕНФ, Керен Каемет). ЕНФ занимался приобретением земель в исторической Палестине в «вечную собственность еврейского народа»144.

Главной задачей созданного на Лондонской конференции СО 1920 г. Учредительного фонда (Керен Хаесод) была организация еврейских сельскохозяйственных поселений в Палестине.

По данным британского министерства по делам колоний, к 1930г. евреи владели уже 1 250 000 дунамами земли при общей площади обрабатываемой земли 6 844 000 дунамов145.

Бюджет фондов формировался как за счет добровольных пожертвований евреев во всех странах мира (марки ЕНФ стали символом сионистского движения146), так и кредитов основанного в 1899 г. в соответствии с решениями I и II сионистских конгрессов Еврейского колониального банка (ЕКБ).

Кредитованием еврейских сельскохозяйственных поселений и промышленных предприятий в Палестине занимались филиалы ЕКБ – Англо-Палестинский (1903г.) и Англо-Левантийский (1906 г.) банки. Англо-Палестинский банк стал основным финансовым учреждением подмандатной Палестины147.

Вкладывая капитал в землю, сионистские фонды создавали, таким образом, территориальную основу будущей социально-политической еврейской общности в Палестине. Достаточно скромные успехи сионистов в деле сельскохозяйственной колонизации Палестины (в 1914 г. в Палестине насчитывалось 43 еврейских сельскохозяйственных колонии, в 1922 г. – 73, в 1927 г. – 110, в 1930 г. – 107, в 1934 г. – 160, в 1936 г. – 208, в 1941 г. – 257, в 1948 г. – 291148) на фоне интенсивного наращивания земельного фонда, часть которого оставалась необрабатываемой (20% в 1936 г., 10% – в 1939 г.149), свидетельствовали о том, что планы СО имели не столько экономическую, сколько политическую направленность – утвердить еврейское присутствие в стране, отгородиться от местного населения и обеспечить безопасность своей территории150.


Важно отметить, что систематическая скупка сионистскими фондами земли в мандатный период стала возможной благодаря инициированной британской администрацией аграрной реформе. Ее начало было положено указом «О передаче земли» (Mahlul Land Ordinance) (1920 г.), разрешившем свободную продажу и покупку земли. Британские власти всячески содействовали процессу раздела арабских общинных земелевладений (mahlul) и росту частной собственности на землю, что вело, с одной стороны, к переходу земель в собственность влиятельных арабских кланов и сионистских колонизационных организаций, а с другой – к обезземеливанию феллахов. Согласно логике развития капиталистических отношений последние должны были стать сельскохозяйственными и промышленными рабочими. Однако наиболее перспективный с этой точки зрения еврейский сектор палестинской экономики был, за редким исключением, закрыт для арабов.

М.Г. Агапов ИСТОКИ СОВЕТСКО-ИЗРАИЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЙ: «ЕВРЕЙСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОЧАГ» В ПОЛИТИКЕ СССР В 1920-е–1930-е гг.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

В 1920-егг., когда в еврейской среде Палестины еще сохранялась оппозиция «старый» – «новый» ишув, арабские лидеры постоянно подчеркивали, что их противниками являются не евреи вообще, а сионисты, которые «внесли разлад в благополучные до их появления арабо-еврейские отношения». С установлением в Палестине власти британской администрации ворота страны открылись для еврейских иммигрантов. Исходя из принципа «экономической емкости страны», Верховный комиссар Палестины Г.Самуэль утвердил на 1920 – 1921 гг. квоту еврейской иммиграции в 16 500чел. В период с июля 1920г. по апрель 1921г. в Палестину въехало 10 652 еврея-иммигранта.
...
В годы Первой мировой войны вследствие депортаций и эмиграции общая численность еврейского населения Палестины (около 80 000 чел.) сократилось примерно на 1/3, уровень 1914 г. она вновь достигла к 1922 г.

...
В середине 1920-х гг. вследствие резкого скачка еврейской иммиграции в «землю обетованную», главным образом из Польши и СССР (в 1923 г. в страну прибыло 7 421 иммигрантов-евреев, в 1924 г. – 12 856, в 1925 г. – 33 801), «еврейская Палестина» приобрела европейский облик. Этому во многом способствовала урбанизация страны. В первой половине 1920-х гг. заметно вырос Тель-Авив, – первый еврейский город в подмандатной Палестине – и еврейские кварталы в других городах (Иерусалим, Хайфа).

Агапов. там же стр. 40-41

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход

gsl2007

Из книги Дадиани Л. Я., Критика идеологии и политики социал-сионизма.— М.: Мысль, 1986.—351 с.

Часть 1
СОЦИАЛ-СИОНИЗМ — ОДНА ИЗ ФОРМ СИОНИСТСКОЙ ИДЕОЛОГИИ И ПОЛИТИКИ

Глава первая
Теоретические установки «пролетарского сионизма». Партия Поалей Цион

Социал-сионизм занимает особое место среди всякого рода «национальных социализмов» и псевдосоциалистических доктрин. Сионистский лжесоциализм по времени своего возникновения, пожалуй, первый среди националистических извращений социализма, если не считать так называемого истинного социализма, который был подвергнут К. Марксом и Ф. Энгельсом сокрушительной критике в «Манифесте Коммунистической партии» и ряде других работ1.

Кстати, один из теоретиков «истинного социализма»— М. Гесс (1812—1875) — впоследствии стал пропагандировать идею создания в Палестине «еврейского социалистического государства». Идеологи социал-сионизма, да и сионизма в целом, а также многие просионистские авторы пишут, что именно Гесс сделал первую попытку «соединения социализма с сионизмом». М. Гесс действительно первым изложил в общих чертах основные социал-сионистские (да и общесионистские) постулаты.
Исходя из националистического мифа о «вечности антисемитизма», он утверждал, что еврейский вопрос может быть решен только путем «возвращения» евреев в Палестину. В своем главном сионистском труде «Рим и Иерусалим», опубликованном в Лейпциге в 1862 г., он объявлял иудаизм воплощением социалистической этики, а предлагаемое им возрожденное «еврейское государство» в Палестине — моделью социалистического государства. Характерные для Гесса мелкобуржуазный еврейский национализм в псевдосоциалистической оболочке в сочетании с сионистско-иудаистским мессианизмом, явно колонизаторские установки (он совершенно игнорировал тот факт, что «земля отцов» в течение многих веков была заселена арабами, и домогался поддержки Наполеона III для осуществления своего плана) в той или иной степени всегда были составными частями социал-сионистского мировоззрения.

23

Неизменно оставаясь националистической и социал- реформистской идеологией и политикой еврейской мелкой буржуазии, социал-сионизм, приспосабливаясь к обстановке, не раз видоизменял свои отдельные идеологические постулаты, тактику и некоторые стратегические установки. На первом этапе развития социал-сионизм дистанцировался от буржуазного сионизма, критиковал его и в известной мере выступал (однако в силу своего национализма непоследовательно и неэффективно) в защиту интересов еврейских трудящихся. В 1905—1917 гг. сионистский псевдосоциализм характеризовался, прежде всего в России, наличием нескольких течений, которые по целому ряду важных идеологических и политических вопросов вели между собой острую полемику и даже борьбу, выдвигали в адрес друг друга серьезные обвинения.

Это, однако, не меняло реакционной сущности любых, даже самых левых, направлений социал-сионизма. Сказанное подтверждается и тем, что, несмотря на разногласия, социал-сионистские группировки выступали фактически единым фронтом против революционной социал-демократии. Как и сионизм в целом, социал-сионизм постоянно развивался вправо, переходил на все более реакционные позиции. Параллельно с поправением происходило сближение идейно-теоретических платформ различных сионистских псевдосоциалистических течений и слияние партий, которые еще незадолго до этого обвиняли друг друга в том, что они стоят на «антинаучных и реакционных позициях», «не понимают специфики еврейского рабочего движения», «погрязли в догматизме» и т. д.

Первые сионистские псевдосоциалистические группы и общества стали создаваться, как уже было сказано, в конце XIX — начале XX в. в России, а также в некоторых других странах. То были малочисленные и маловлиятельные организации. Появление этих организаций отнюдь не означало, что еврейские рабочие стали проявлять большие симпатии к сионизму, разочаровались в социал- демократическом движении. Дело обстояло как раз наоборот. Классово сознательные пролетарии и передовые интеллигенты-евреи активно боролись против самодержавия и буржуазно-помещичьей реакции в рядах РСДРП и Социал-демократии Королевства Польского и Литвы.
Значительное число еврейских трудящихся, прежде всего полупролетариев, ремесленников, представителей интеллигенции, входило в Бунд, который на первых порах

24

выступал против сионизма, в Социал-демократическую рабочую партию Галиции, Социал-демократическую партию Австрии, в рабочие партии и профсоюзы США, Англии, Румынии, Болгарии и некоторых других стран. Большинство этих партий и организаций к началу текущего века уже стояли в той или иной степени на социал-реформистских позициях, были заражены национализмом. Это, несомненно, представляло собой дополнительную питательную почву для возникновения и роста национализма, в том числе и сионизма, среди трудящихся-евреев, особенно если учитывать сравнительно медленное развитие классово-пролетарского сознания у широких масс еврейского населения, среди которого прослойка фабрично-заводских рабочих была мала *.

В начале XX в. в сионистских организациях, в том числе и в тех, которые объявляли себя социалистическими (социалистическо-сионистская группа Н. Сыркина в Лондоне, издавшая в 1901 г. прокламацию «К еврейской молодежи», и др.), рабочих практически не было. Социал-сионистские лидеры пытались, во-первых, привлечь под сионистское знамя ту часть еврейских рабочих и других трудящихся, которая тянулась к социализму, но в силу разных причин могла попасться и часто попадалась на удочку псевдосоциалистической демагогии, во-вторых, удержать в сионистских рядах тех, кто так или иначе стал понимать истинную суть сионизма и начинал искать путь к научному социализму, к революционной социал-демократии.
* * *
Анализ взглядов социал-сионистских теоретиков целесообразно начать с рассмотрения так называемого пролетарского сионизма, идеологом которого был Б. Борохов (1881 — 1917). Это направление, будучи мелкобуржуазным, националистическим и социал-реформистским, в течение ряда лет представляло левый фланг социал-сио-

* В царской России евреев не допускали на крупные заводы и фабрики, на государственные предприятия, в железнодорожные мастерские и т. д. Евреи не имели права заниматься сельским хозяйством. В Австро- Венгрии и других странах Европы процент фабрично-заводских пролетариев среди евреев также был низок, среди еврейских трудящихся всюду преобладали ремесленники, рабочие-надомники, весьма значительной была прослойка люмпен-пролетариата.

25

низма. Сам Б. Борохов без всяких на то оснований объявлял себя марксистом; то же самое и по сей день пишут его сторонники, а также социал-демократические и некоторые буржуазные авторы.

Так, в изданном в 1953 г. в Париже сборнике сторонников партии МАПАМ утверждается: «Пролетарский сионизм в таком виде, как его сформулировал Бер Борохов, а также как его представляет в наши дни МАПАМ, составляет научный марксистский ответ, с одной стороны, буржуазному, националистическому, утопическому сионизму и, с другой — стремлению отрицать существование еврейской нации»2. В свою очередь Ю. Браунталь, бывший в 1947—1956 гг. секретарем сначала Комитета международных социалистических организаций (КОМИСКО), а затем Социалистического интернационала (СИ), разражается панегириком по адресу бороховизма. Всячески восхваляя созданную Бороховым партию Поалей Цион, он заявлял, что-де теория последнего — «в духе Карла Маркса». Браунталь писал далее, что образованная Бороховым в 1900 г. в Екатеринославе первая организация Поалей Цион — это зародыш, из которого «должно было развиться родословное дерево социалистического Израиля»3. Таким образом, видный теоретик и один из лидеров социал-демократии, объявляя руководимый партией МАПАЙ Израиль социалистическим государством, утверждал, что в этой стране осуществлены основные идеи Борохова.

Как уже отмечалось, первые группы Поалей Цион стали образовываться в России, а затем и в других странах на рубеже XIX и XX вв. Они первоначально не имели определенной программы и, как правило, организационных связей друг с другом. Некоторые из этих групп объявляли себя марксистскими, другие — народническими; одни поалейционисты заявляли, что стоят на позициях «ортодоксального марксизма», другие придерживались центристской платформы, третьи всячески ратовали за социал-реформизм, ревизионизм. Ряд групп Поалей Цион были рьяными палестинофилами, некоторые —«территориалистами», т. е. выступали за создание самостоятельного еврейского государственного образования не обязательно в Палестине.
Лидеры левого крыла в сионизме прилагали активные усилия с целью выработки теоретической платформы «пролетарского сионизма» и создания сионистской «ра-

26

бочей» партии. Однако единой организации им образовать не удалось. В 1904—1906 гг. после острых и долгих споров, объединений и расколов в России оформилось несколько социал-сионистских партий, у истоков которых стояли кружки Поалей Цион.

В августе 1899 г. В. И. Ленин отмечал, что «успехи революционной социал-демократии в России сделали уже марксизм «модной» теорией»4. Развивая эту мысль, В. И. Ленин в марте 1913 г. писал: «Диалектика истории такова,, что теоретическая победа марксизма заставляет врагов его переодеваться марксистами»5. Эти ленинские положения полностью применимы к анализу идейно-теоретической платформы и практической деятельности Еврейской социал-демократической рабочей партии Поалей Цион (ЕСДРП ПЦ)*.

Эта партия была основана в феврале 1906 г. на съезде в Полтаве; полутора годами позже, в августе 1907 г., на II съезде в Кракове была утверждена ее программа. В том же августе 1907 г. на съезде в Гааге был создан так называемый Всемирный еврейский социалистический рабочий союз Поалей Цион (это объединение известно также как Вельтфарбанд Поалей Цион), в который помимо российского Поалей Циона вошли и одноименные партии, образовавшиеся в 1903—1907 гг. в США, Австро-Венгрии, Палестине, Англии, Румынии6. По мере создания в ряде других стран партий Поалей Цион они также вступали в Вельтфарбанд. Иными словами, поалейционизм выступал как международное левосионистское течение.

Идеолог и один из основателей ПЦ — Б. Борохов за свои антимарксистские, националистические взгляды в 1901 г. был исключен из РСДРП. Заявляя, что К. Маркс и Ф. Энгельс якобы не создали научной теории национального вопроса и борьбы народов за национальное освобождение и что Марксово понятие класса-де «неустойчиво и, пожалуй, даже сбивчиво», Борохов решил «подправить» и «дополнить» марксизм. Он утверждал, что, коль скоро рабочие участвуют в капиталистическом производстве, они заинтересованы в его успехе. Отсюда делался ложный вывод о существовании «определенного националистического пролетария» и о том, что-де классо-

27

вое сознание «пытается замаскировать особые национальные интересы» и поэтому является «реакционной классовой демагогией»7.

Нанося огромный вред классовой борьбе еврейских рабочих, теоретик поалейционизма утверждал, что их «классовое самосознание не может нормально развиваться», так как «не разрешен национальный вопрос...», что у еврейских рабочих существует некий «реальный национализм... который не затемняет классового самосознания». «Реальный», по Борохову, «прогрессивный» национализм «встречается... только в среде передовых элементов угнетенных наций»8. Этот национализм был призван, по Борохову, привести в конечном счете еврейские трудящиеся массы всего мира (лидер Поалей Циона полностью разделял общесионистскую догму о «всемирной еврейской нации») к социализму.

Как бы это ни было закамуфлировано применением марксистских терминов, ясно, что под «реальным национализмом» Борохов и его последователи понимали «солидарность национальных интересов», социал-реформистское сотрудничество труда и капитала. Борохов признавал наличие классовых противоречий и классовой борьбы среди евреев, но постоянно заявлял о примате национальных моментов, подчиненном характере классовых противоречий по отношению к противоречиям межнациональным.

Коль скоро речь у Борохова шла о еврейском пролетариате, выдвинутая им теория «условий производства» при капитализме, характерной чертой которых объявлялась непрерывная борьба пролетариев различных национальностей за рабочее место, представляла собой не что иное, как псевдомарксистское «обоснование» общесионистского тезиса о «вечности антисемитизма»9. Подобно Л. Пинскеру и другим буржуазным «отцам» сионизма, Борохов считал антисемитизм «социал-психологическим феноменом»10, а не продуктом эксплуататорского общества. «Пролетарские сионисты» не желали видеть и того,

28

что от антисемитизма страдали трудящиеся, а отнюдь не все евреи, включая Ротшильдов и им подобных.

Рисуя абсолютно неверную, извращенную картину сущности антисемитизма, Лидская организация ПЦ в своей прокламации писала в 1904 г., что царское правительство-де почти неповинно в инспирировании погромов, что главная причина их — «стихийное проявление антисемитизма».

Далее говорилось, что поалейционисты считают антисемитизм «явлением не скоропреходящим, полное уничтожение которого, как и других аномалий еврейской жизни, возможно лишь при автономном существовании на одной территории»11. Программа ЕСДРП ПЦ базировалась на общесионистском тезисе о «вечности антисемитизма», полное избавление от которого произойдет, мол, только на «собственной территории» — в Палестине.

Нетрудно видеть, что и в вопросе об антисемитизме, о его соотношении и взаимоотношениях с сионизмом социал-сионисты, в том числе и те, кто объявлял себя приверженцами марксизма, по сути дела ничем не отличались от буржуазных сионистов. Сионистские квазисоциалисты также рассматривали (и особенно рассматривают в наши дни) антисемитизм как своего фактического союзника, как «агитатора за сионизм».

По существу, провозглашая «классовый мир» среди евреев и резко разграничивая как по времени, так и по содержанию и формам борьбы этапы национального и социального освобождения, Борохов требовал, чтобы во имя национальной свободы классовая борьба была временно принесена в жертву. Подлинный же смысл его замаскированных марксистскими терминам^ утверждений объективно, а деятельность Поалей Циона показала, что и субъективно, состоял в проповеди примата национализма над социализмом, в фактическом призыве к еврейским рабочим России и других стран принять буржуазную идеологию и политическое руководство со стороны буржуазии.

Абсолютизируя действительно имевшую место определенную «анормальность социальной структуры евреев» (в силу ряда исторических причин весьма незначительный процент еврейского промышленного и сельскохозяйственного пролетариата, не говоря уже об отсутствии крестьян- евреев), Борохов утверждал, что в условиях «беспощадной национальной конкуренции» еврейские рабочие не становятся общественным классом и не могут бороться за

29

свои классовые интересы, а мелкобуржуазным еврейским массам не удается пролетаризироваться. По мнению Борохова, прежде всего необходимо «нормализовать» социальную структуру евреев и это может сделать только-де сионизм, который представляется «исторической необходимостью». Формирование еврейского пролетариата в сельском хозяйстве и тяжелой промышленности, согласно этой концепции, возможно лишь при условии «территориально-политической автономии» евреев в экономически слаборазвитой стране, «ибо только на такую территорию могут проникнуть мелкий и средний еврейский эмигрантский капитал и еврейская эмигрантская рабочая сила». В подобной стране, еще «не развившейся в замкнутый экономический организм, не придется опасаться какой-либо конкуренции и еврейский пролетариат сможет вести свою классовую борьбу».

В отличие от других социал-сионистских партий Поалей Цион выступал за «возвращение» евреев в Палестину, отвергая любую другую территорию. При этом заявлялось, что выбор Палестины в качестве территории, куда должна быть направлена еврейская эмиграция, был продиктован не «сентиментально-религиозным чувством», как у буржуазных сионистов, а тем, что в этой стране «евреи вскоре должны были бы занять первостепенное положение» и не встретили бы «национальной конкуренции»13.

Таким образом, объявляя себя на словах интернационалистом, Б. Борохов был сильно заражен антиарабским шовинизмом. Как и другие сионистские лидеры, он абстрагировался от того, что на территории Палестины в течение многих веков жили арабы. Так, он писал, что-де «автохтоны Палестины не имеют сложившейся экономики и культуры», «легко и быстро приспосабливаются к любой культуре, импортированной извне и стоящей на более высокой ступени, чем их собственная культура» и т. д.

* В 1909 г. территориальные притязания поалейционистов были расширены. Отныне организационный статут Вельтфарбанда ПЦ говорил о «создании демократического еврейского центра в Палестине и соседних странах»12. Напомним, что до начала 40-х гг. XX в. сионисты официально не провозглашали лозунг образования «еврейского государства», а говорили о «национальном очаге», «национальном центре», «автономном образовании». Сионистская тактика состояла в том, чтобы путем форсирования иммиграции добиться образования в Палестине еврейского большинства, а затем поставить вопрос о создании там «еврейского государства».

30

Борохов, как и любой другой сионист, отнюдь не был против проникновения в Палестину иностранного капитала. Он фактически отрицал саму возможность появления и роста национально-освободительного движения палестинских арабов и их будущее видел в ассимиляции «с евреями в экономическом и культурном отношениях», с теми, кто «принесет в страну порядок и ускорит развитие производительных сил»14.

Деятельность сионистских колонистов в Палестине в программе ПЦ рассматривалась по существу в плане буржуазно-колонизаторского культуртрегерства. Однако это было закамуфлировано цветистой демагогией. Так, говорилось, что еврейский эмигрант в Палестине «вводит новые, высшие, более развитые методы производства», «занимает развитые, им самим введенные отрасли производства, находящиеся в прямой зависимости от мирового рынка», «вводит более высокую заработную плату и более высокие культурные потребности», «облегчает классовую дифференциацию туземного палестинского населения, способствует организации туземного рабочего...» и т. д.15

Проколониалистская суть бороховизма проявлялась и в том, что Борохов не был против фактического союза сионистов с архиреакционными правящими кругами султанской Турции, которой тогда принадлежала Палестина. Отличие Борохова от буржуазных «отцов» сионизма в этом вопросе состояло лишь в том, что он хотел бы, чтобы держава — протектор сионизма была слабой с экономической и политической точек зрения. Но ведь Герцль и Нордау также сначала возлагали свои надежды на турецкого султана!

Национализмом и социал-реформизмом насквозь пронизана концепция Борохова о двух «нераздельных моментах» в жизни и деятельности еврейского населения различных стран, которые он именовал «созидающими» и «освобождающими» моментами. К «созидающим моментам современного развития» теоретик поалейционизма относил «развитие и накопление производительных сил, создание новых комбинаций материальных основ (? — Л. Д.), перевод общества на рельсы капиталистической экономической системы». «Освобождающие моменты современного развития», согласно Борохову,— это «создание необходимых условий для развертывания производительных сил, демократизация общества». Сделав это «открытие», автор далее заявлял, что «буржуазия регулирует

31

созидающие, а пролетариат — освобождающие моменты основных процессов».

Сформулировав, с его точки зрения, общий закон современного общественного развития, Борохов спешит применить его для объяснения целей и деятельности социал- сионизма, да и сионизма в целом. Назвав сионистскую колонизацию Палестины «осуществлением территориализма», он писал, что регулирование всех «созидающих моментов» этого процесса — «задача главным образом буржуазного сионизма» и что по -времени данный этап будет продолжаться до тех пор, пока колонисты не утвердятся в стране. Затем, по Борохову, еврейский рабочий класс в Палестине должен будет начать борьбу за свое освобождение, вступит в силу «освобождающий момент»16. Таким образом, в процессе реализации сионизма буржуазные и «пролетарские» сионисты как в «диаспоре» *, так и в Палестине неотделимы друг от друга и должны координировать свои действия. Именно таков реальный смысл спекулятивных, нарочито усложненных по содержанию и форме теоретизирований Борохова.

Борохов тесно сотрудничал в вопросах «еврейской политики» с лидером буржуазных сионистов юга России М. Усышкиным, который был ярым врагом социализма.

Вельтфарбанд ПЦ, на каждом шагу трубивший о своей приверженности марксизму и борьбе за права и интересы еврейского пролетариата, входил во Всемирную сионистскую организацию, в которой заправляли буржуазно-консервативные и клерикальные деятели. И хотя поалейционистские лидеры утверждали, что в рамках ВСО их партия «сохраняет свою самостоятельность» и не подчиняется сионистскому исполкому в вопросах организации еврейского пролетариата и его классовой борьбы, практически социал-сионисты уже тогда представляли собой составную часть международного сионизма. Как писал в 1906 г. левый бундовский автор М. Ольгин **, впоследствии ставший видным деятелем Ком-

* «Диаспора» (по-гречески «рассеяние») — термин, часто фигурирующий в научной литературе по еврейскому вопросу и критике сионизма, означает еврейское население вне Палестины (Израиля). Поскольку сионисты трактуют этот термин в духе своей идеологии, согласно которой проживание евреев вне «исторической родины» противоестественно и греховно, то, по нашему мнению, употребление этого слова без кавычек в связи с «еврейским вопросом» ошибочно.
** В работе под псевдонимом А. Гейман, опубликованной на идише и затем на русском языке.

32

партии США, на сионистских конгрессах поалейционисты выступали вместе с другими сионистами как «члены одной партии с одним идеалом»17. Сионистский историк А. Бем также отмечал, что ПЦ, выйдя по тактическим соображениям из буржуазных сионистских федераций соответствующих стран, в то же время участвовал в работе конгрессов ВСО и «в порядке сионистской дисциплины» подчинялся решениям этих конгрессов и руководящих органов международного сионизма18.

Поалейционистские лидеры свое участие в работе конгрессов ВСО сравнивали с деятельностью социал-демократических депутатов в буржуазных парламентах. При этом образцом для них были, конечно, не большевики или революционные социал-демократы типа К. Либкнехта, а обуржуазившиеся социал-реформистские лидеры, политиканство и демагогия которых не только вполне устраивали правящую буржуазию, но подчас ей даже были необходимы, так как помогали одурманивать массы.

Понимая, что участие в деятельности ВСО, руководство которой проводило не только откровенно буржуазную, но и проимпериалистическую, а также клерикальную политику, дискредитирует Поалей Цион в глазах трудящихся, Вельтфарбанд ПЦ в 1909 г. счел целесообразным выйти из Всемирной сионистской организации. Деятель израильской МАПАМ П. Мерхав писал, что отказ ПЦ от участия в конгрессах ВСО был обусловлен тем, что Борохов рассматривал сионистские конгрессы того периода лишь как клубы для дебатов, без всякой практической активности19.

По нашему мнению, указанная акция была если не в основном, то в весьма значительной степени предпринята с целью создать определенные условия для вхождения Вельтфарбанда ПЦ во II Интернационал, чего в течение ряда лет упорно добивались поалейционисты.

Организационный разрыв с ВСО, однако, не означал, что поалейционисты прекратили контакты с буржуазными сионистскими еврейскими партиями. Эти контакты особенно укрепились после поражения первой российской революции 1905—1907 гг. Этот процесс имел место как в России (отметим, что местный ПЦ был самой радикальной среди одноименных организаций), так и в еще большей степени во всех других странах, где действовали поалейционисты.

Мелкобуржуазный характер поалейционизма был замаскирован радикальной антикапиталистической фразе-

33

ологией, клятвами в верности социализму и широким использованием марксистских терминов. При выработке своих программных документов и заявлений лидеры Поалей Циона были озабочены прежде всего тем, чтобы их течение выглядело и воспринималось трудящимися-евреями как противник буржуазии.

Если сравнить проект программы ЕСДРП (ПЦ) с текстом утвержденной на II съезде поалейционистов программы, то видно, что положения, более или менее открыто формулировавшие союз и сотрудничество всех сионистских группировок, были изъяты либо отредактированы максимально осторожно или туманно. Например, в программе нет имевшейся в проекте фразы, что «пролетарский сионизм признает необходимость координировать свои действия с буржуазным сионизмом в вопросах, касающихся реальной работы в Палестине». Отсутствует в программе и зафиксированный в проекте тезис, что-де «еврейская буржуазия нуждается в освободительной силе пролетариата для своих регулирующих функций в стихийном процессе реализации сионизма» и что буржуазия рано или поздно примет требования ПЦ «к тактике и институтам буржуазного сионизма» *. В проекте программы ПЦ говорилось, что «важнейшим (курсив наш.— Л. Д.) пунктом программы-минимум партии, отличающим ее от других социал-демократических партий, является требование территориальной автономии на демократических началах для еврейского народа как необходимое условие беспрепятственного развития его производительных сил»20. В программе же слово «важнейший» было опущено, дабы создать впечатление, что требования ПЦ по национальному вопросу отличаются от программ социал- демократических партий лишь несущественно. Между тем именно этот националистический пункт определял сущность социал-сионизма.

В отличие от программных установок буржуазных сионистов программа-минимум Поалей Циона по национальному вопросу выставляла также «требование национально-политических автономий (курсив наш.— Л. Д.) со всеобъемлющей экономической, культурной и финансовой

* Этот тезис не только в очередной раз провозглашал в завуалированной форме классовый мир и сотрудничество между евреями капиталистами и рабочими, но и фактически проводил мысль о некоем особом характере еврейской буржуазии, которая, по крайней мере в Палестине, свои классовые интересы-де неизбежно подчинит интересам трудящихся.

34

компетенцией во всех внутренних национальных делах для тех народностей, интересы которых не могут быть достаточно удовлетворены территориальной (областной) автономией»21. Хотя это требование выдвигалось в самой общей форме, было ясно, что авторы программы имели в виду прежде всего еврейские этнические группы, дисперсно проживающие в ряде стран мира *. Поалейционистский тезис о «национально-политической автономии», несомненно, близок к теории «культурно-национальной автономии» **, выдвинутой австрийскими социал-демократами К. Реннером и О. Бауэром.

Поалейционисты рассматривали «национально-политическую автономию» как подготовительный этап к «сионистскому решению». Бундовцы же выставляли «культурно-национальную автономию» как альтернативу, с одной стороны, объективному процессу ассимиляции евреев, с другой — сионизму. На самом же деле «культурно-национальная автономия», хотели этого ее адепты в еврейской среде или нет, лила воду на мельницу сионистов. Не случайно принятая на III съезде Российской сионистской организации (РСО) в ноябре 1906 г. в Гельсингфорсе (Хельсинки) программа наряду с сионистскими требованиями включала пункты о «культурно-национальной автономии» и о «созыве всероссийского еврейского национального собрания для выработки основ внутренней организации»22. На последующих съездах РСО неизменно подтверждала Гельсингфорсскую программу, рассматривая ее как свою программу-минимум23.

Таким образом, как было показано выше, Борохов и его последователи призывали еврейских трудящихся отказаться от борьбы вместе с рабочими других национальностей за демократию, национальное освобождение и социализм в странах, где они проживали, ради будущей классовой борьбы в Палестине, когда там будет создана

* Напомним, что все социал-сионисты полностью разделяют тезис о существовании межгосударственного «всемирного еврейского народа». Научная точка зрения, отражающая реальную действительность и доказывающая, что экстерриториальных наций не было и нет и что евреи в силу специфических условий их исторического развития ни в одной стране (кроме современного Израиля, где складывается новая — израильская — нация) не развились в нацию, а представляют собой ряд этнических групп, объявляется сионистами антисемитской.
** На пути к «национально-политической автономии» ПЦ выдвигал ряд «переходных мер», в том числе «национально-культурную автономию».

35

«здоровая еврейская экономика». Классовую борьбу еврейских рабочих в «диаспоре» против буржуазии, в том числе еврейской. Борохов по существу объявлял бесцельной, ибо «это не борьба за власть внутри еврейства». Исходя из данной посылки, он писал, что в среде евреев главной является борьба не пролетариата против буржуазии, а «сионизма с привязанными к голусу * группами всех классов» и что «у евреев... концентрация происходит не по классовым линиям, а по национальным течениям»24, т. е. в зависимости от их отношения к сионизму.

В то же время в программе ПЦ утверждалось, что «единственный путь, признаваемый партией,— классовая борьба еврейского пролетариата в рядах интернациональной социал-демократии, завоевание политической власти всемирного рабочего класса», что «пролетариат (еврейский.— Л. Д.) осуществляет и свои национальные требования посредством классовой борьбы»25 и т. д. и т. п. Поалейционистские лидеры пытались представить дело так, будто еврейские рабочие больше всех других классов и слоев еврейского населения были заинтересованы в сионизме, колонизации Палестины и создании там «национального очага», а затем и государства.

Резкая критика со стороны ПЦ по адресу еврейской плутократии и вышедшей из ее среды интеллигенции не носила классово-пролетарского характера, а была вызвана главным образом тем, что до первой мировой войны часть крупных еврейских банкиров и капиталистов и видных буржуазных, а также мелкобуржуазных интеллигентов не были активными приверженцами сионизма. Многие из них выступали за ассимиляцию евреев, часть стояла на религиозно-националистических, но не сионистских позициях **, некоторые относились к сионизму безразлично либо даже отмежевывались от сионистских догм и политики, высмеивали и критиковали их .

Поалейционистские филиппики в отношении крупной еврейской буржуазии *** вводили в заблуждение часть ев-

* Голус (или галут) — сионистский термин (на иврите), означает «изгнание», жизнь евреев вне «земли предков».
**Например, в России это были сторонники культурно-национального автономизма С. М. Дубнова, лидеры Союза достижения равноправия для евреев в России, Еврейской народной группы.
*** Небезынтересно отметить, что и буржуазные «отцы» сионизма Т. Герцль, М. Нордау и некоторые другие на первом этапе его существования также нередко весьма резко обрушивались на еврейских финансовых магнатов, требуя от них большей помощи и поддержки. Многие же

36

рейского рабочего класса и трудовой интеллигенции, которые попадались на удочку изобретательной демагогии социал-сионистов. Эта демагогия, особенно начиная с периода первой мировой войны, оказывала воздействие и на немалое число лиц нееврейского происхождения в среде международной социал-демократии и демократической интеллигенции, которые стали заявлять о «социалистическом» и «марксистском» характере ПЦ.

Поалейционисты сильно преувеличивали степень оппозиции сионизму со стороны крупной еврейской буржуазии. Уже в тот период ряд ее представителей не только разделяли основные сионистские догмы (о «всемирном еврейском народе», «мессианстве евреев» и др.), но и сотрудничали с сионистскими лидерами, оказывали довольно существенную финансовую и иную поддержку колонизации Палестины и другим акциям сионистов. Тезис о курсе еврейских банкиров и крупных капиталистов на «полную ассимиляцию» и об «антисионизме» по существу был тактическим приемом тогдашних социал-сионистов, призванным подкрепить другой лживый тезис, объявлявший сионизм идеологией еврейских трудящихся и инструментом их спасения.

Именуя так называемый пролетарский сионизм подлинным * и прогрессивным сионизмом, социалистическим и даже марксистским идейно-политическим течением, Б. Борохов одновременно заявлял, что поалейционизм-де идеология и практика национально-освободительного движения «всемирного еврейского народа». Этот фальшивый тезис был взят на вооружение сионистскими лидерами. Так, израильский сионист Д. М. Зохар, ставя вещи с ног на голову, утверждает, что «сионизм первым соединил социализм с национальным освобождением» и что он выступает за «союз этих двух сил»27.

Подлинно научная оценка любого идейно-политического движения, объявляющего себя национально- освободительным, может быть дана лишь в свете отношения этого движения, его идеологии к империализму и всей

из числа последних определенное время выжидали, желая удостовериться в политической «кредитоспособности» сионизма.
* Социал-сионисты демагогически утверждали, что именно они представляют собой истинный сионизм, а буржуазия-де извращает его «демократическую» суть, писали, что «сионистская дипломатия должна быть свободна от таких реакционных форм, которыми пользовался Герцль», и т. д.

37

мировой реакции, с одной стороны, к демократическим, социалистическим силам — с другой. Если какое-то политическое течение ориентируется на империалистические державы, на отрыв трудящихся масс данной национальности от интернациональной борьбы мировых революционных сил против империализма и реакции, оно является антиподом национально-освободительной борьбы, неизбежно приобретает реакционный, шовинистический, расистский, проимпериалистический, а подчас и империалистический характер. Именно с этих позиций следует подходить к оценке сионизма и его составной части — социал-сионизма.

Рассматривая вопрос о классовой сущности сионизма, афишируемого его идеологами как «национально-освободительное движение», необходимо подчеркнуть, что в этой пропагандистской формуле все не соответствует реальной жизни. «В действительности же,— пишет видный деятель Компартии Израиля В. Эрлих,— не может быть национально-освободительного движения, если самой нации не существует»28. Как нет «мировой еврейской экстерриториальной нации», так нет и не может быть и «мирового еврейского национально-освободительного движения».
XVI съезд КПИ подчеркнул, что сионизм — не только не национально-освободительное движение, но он не является национальным движением и в Израиле, и в любой другой стране, где имеется еврейское население. Критерием национального движения является его служение подлинно национальным интересам народа. Сионизм же никогда не служил, не служит и не может служить национальным интересам еврейского трудового населения какой-либо страны, равно как и интересам израильского народа. Наоборот, сионизм глубоко противоречит жизненным интересам еврейских трудящихся масс в любом месте, где бы они ни проживали, и национальным интересам израильского народа; он действует в угоду империализму против национальной независимости и мирного, нормального развития государства Израиль, против мира на Ближнем Востоке и во всем мире, представляет собой одно из важных орудий империализма в его глобальной борьбе против мировых революционных сил.

Все это было заложено в сионизме уже на первом этапе его существования. Деятельность же социал-сионистов фактически была направлена на приукрашивание

38

и апологетику сионизма. Так было всегда, и так обстоит дело сегодня.

На словах поалейционисты подчас говорили о необходимости борьбы пролетариата «против эксплуататорской колониальной политики капиталистических государств». На деле же ПЦ не принимал участия в антиимпериалистической борьбе. В мае 1917 г. Б. Борохов, который к этому времени по существу совершенно не видел в империализме врага еврейских трудящихся, считал, что победа на Арабском Востоке в первой мировой войне создаст Великобритании условия для образования в Палестине «еврейской республики»29.

В памятной записке Вельтфарбанда ПЦ, направленной в 1915 г. Международному социалистическому бюро*, даже словесная критика в адрес империализма носила в высшей степени своеобразный характер. В этом документе патетически говорилось о «непримиримой оппозиции» еврейского рабочего движения в Палестине «культурно-ассимиляторскому и политически разлагающему империализму «великих евреев»»30 **. Побивая своеобразный рекорд лицемерия и демагогии, авторы памятной записки заявляли, что-де осуществляемая «рабочими сионистами» колонизация Палестины не имеет ничего общего с защищаемой социал-реформистами «социалистической колониальной политикой», которую Поалей Цион отвергает.

Не трудно видеть, что бороховцы перепевали на свой лад колониалистский тезис о «бремени белого человека на Востоке» и сионистский лозунг о Палестине как якобы «стране без народа», «дикой», «варварской» стране, в которую еврейские колонисты-пионеры принесут цивилизацию и процветание. Как известно, даже буржуазный деятель Ахад Гаам ***, основатель так называемого духовно-

* Постоянный исполнительно-информационный орган II Интернационала, существовавший в 1900—1914 гг.
** Речь шла о крупной еврейской буржуазии, которая поддерживала и поддерживает империалистическую политику своих правительств. Таким путем, было сказано далее в памятной записке, еврейская плутократия «стремится... принять определенное участие во внешней политике, так как во внутреннюю политику ее не пускают (? — Л. Д.)>. Это и подобные ему совершенно не соответствующие истине утверждения выдавались поалейционистами за творческий марксизм и интернационализм.
*** Ахад Гаам (на иврите «один из народа») — псевдоним жившего в России, а затем в Палестине еврейского буржуазного публициста А. Гинцберга (1856—1927)

39

го сионизма, посетив в конце XIX в. Палестину, опроверг эти лживые утверждения31. В то же время Ахад Гаам (так же как и другие сионистские деятели, стоявшие на более или менее либеральных позициях в вопросе о еврейско- арабских отношениях и критиковавшие сионистское руководство, например философ М. Бубер) в своих работах проповедовал шовинизм, расизм и иудейский мистицизм. Находясь на платформе даже самого левого социал-сионизма, невозможно сколько-нибудь последовательно выступать с прогрессивных и гуманистических позиций. Не случайно поэтому критика политики сионистских лидеров со стороны названных выше социал-сионистских, либеральных и им подобных деятелей всегда носила эпизодический и в сущности неглубокий характер, а их размолвки с официальным сионистским руководством неизменно заканчивались примирением. Сказанное лишний раз подтверждает правильность точки зрения марксистов-ленинцев, что подлинно демократическую политику невозможно проводить, оставаясь на позициях сионизма. «Были случаи,— пишет академик. Е. М. Примаков,—когда в сионистском движении возникали отдельные группы, становившиеся на антиимпериалистические позиции. Но они неизбежно и закономерно порывали с сионизмом и развивались не в нем, а вне его пределов и, что весьма важно, как правило, в борьбе с ним»32.

Среди рядовых поалейционистов, прежде всего в России, а также в Палестине, Польше и в других странах, были люди, мучительно искавшие — через ошибки и шатания — правильный, революционный путь, искренне стремившиеся участвовать в борьбе пролетариата за демократию и социализм. В отношении подобного рода лиц и политических групп необходимо напомнить следующее высказывание В. И. Ленина: «Дело не в намерениях, не

* «Духовный сионизм» не требует иммиграции всех евреев на «землю предков». Он рассматривал и рассматривает «еврейское государство» в Палестине (ныне в Израиле) не как политический, а как религиозный, духовный и культурный центр «всемирной еврейской нации». Концепции Ахада Гаама, в последние десятилетия дополненные несколько модифицированной теорией «культурно-национальной автономии», носящей не менее националистический характер, активно используются сионистским руководством для обособления евреев в странах их проживания, подчинения широких слоев еврейского населения буржуазному и религиозному влиянию, вовлечения их в сионистские или просионистские организации. «Духовный сионизм» не противоречит «политическому сионизму», а служит ему и подкрепляет его.

40

в мотивах, не в словах, а в той объективной, от них независимой, обстановке, которая определяет судьбу и значение лозунгов, тактики или вообще направления данной партии или группы»33.

В некоторых работах Б. Борохова и в разработанной им программе Поалей Циона говорилось, что эта партия выступает за диктатуру пролетариата. Так, в программе ПЦ было сказано: «В тот момент, когда рабочий класс достигнет кульминационного пункта своего развития *, он завоюет власть и использует свою диктатуру для уничтожения классовой структуры общества вместе с частной собственностью на орудия производства и средства сообщения для того, чтобы устранить всякую возможность конкуренции и эксплуатации»34. Однако этот и все другие звучавшие по-марксистски тезисы в документах данной партии были не более чем пустым звуком.

Жизнь очень быстро доказала это. Вернувшись после Февральской революции 1917 г. из эмиграции в Россию, Б. Борохов, как пишет израильский сионистский ученый В. Д. Сегре, «все больше и больше апеллировал к простому еврейскому национализму, умышленно забывая использовать в своих речах и статьях небиблейское название «Палестина» в пользу более страстного названия «Эрец Исраэль»»35.
«Эрец Исраэль», согласно иудаистской и сионистской терминологии,— это Палестина «в библейских границах», т. е. не только территория по обоим берегам реки Иордан, но и еще целый ряд исконно арабских земель. Данный термин в употреблении сионистов носит агрессивный, экспансионистский, колониалистский, расистский и клерикальный антиарабский характер. Если буржуазные сионисты объявляли «Эрец Исраэль» «родиной еврейского народа», якобы принадлежащей ему в силу исторического и библейского права, то поалейционисты заявляли, что «Палестина и соседние с нею области необходимы евреям потому, что именно здесь может быть создано по возможности замкнутое еврейское общество», где будет изменена классовая структура евреев, развернется классовая борьба. Как уже было отмечено, все сионистские фракции для обоснования лозунга о необходимости «собирания из-

* Из контекста программы следовало, что касательно еврейского рабочего класса речь шла о его развитии в Палестине в условиях продолжительной и интенсивной сионистской колонизации.

41

гнанников» на «земле отцов» активно оперируют также тезисом об «извечности антисемитизма».

В своей речи на съезде ПЦ в Киеве в сентябре 1917 г. Б. Борохов особо подчеркивал, что Палестина — не только «стратегическая база для борьбы еврейского рабочего класса» (объективно это, как показала жизнь, было в основном демагогией для привлечения еврейских рабочих и трудовой интеллигенции под сионистское знамя), но и «база для конструктивной активности», т. е. для колонизации3®.

Так выглядел «марксизм» в бороховской интерпретации. Б. Борохов разработал мелкобуржуазную, националистическую теорию еврейского вопроса, которая весьма широко использовала марксистские термины, но к марксизму никакого отношения не имела. «Пролетарский сионизм» представлял собой националистическое извращение марксизма, дополненное рядом социал-реформистских положений. В этом плане поалейционизм был близок к меньшевизму.

* * *

Едва ли не все даже сионистские авторы, давая разные объяснения и оценки и делая разные выводы, так или иначе отмечают, что поалейционизм постепенно становился все более реакционным. Так, известный историк сионизма А. Бем констатировал систематический переход ПЦ, и прежде всего его организации в Палестине, на все более правые позиции37. В свою очередь немецкий социал- сионист Л. Клайн писал, что довольно скоро произошло полное стирание различий в программах и деятельности Поалей Циона и популистской партии Гапоэль гацаир (Молодой рабочий) *. Поалейционисты практически полностью встали на точку зрения партии Гапоэль гацаир, утверждавшей, что «внутреннее единство еврейского народа имеет большее значение, нежели разделение на классы, а вследствие особого экономического положения еврейства классовая борьба между еврейскими рабочими и еврейскими работодателями бессмысленна» . То же

* Эта партия также действовала, иногда под другим названием, в Палестине, Польше, в буржуазных Литве, Латвии и некоторых других странах.

42

самое отмечал современный израильский историк Ш. Эттингер: «Несмотря на острую полемику между «народниками» из Гапоэль гацаира и марксистами из Поалей Циона, обе партии были фактически очень близки друг к другу»39. Эттингер взял в кавычки слово «народники», тогда как в данной фразе следовало закавычить слово «марксисты».

Одними из первых поворот вправо совершили поалейционисты США, где эта партия (она была образована в 1905 г.), объявившая себя социалистической, но не марксистской, первоначально заявляла о приверженности идее классовой борьбы в интерпретации Борохова, а также провозглашала некоторые другие его идеи. Основой программы и деятельности ПЦ в США, как и одноименных организаций в других странах, был сионизм палестинофильского толка. С самого начала партия подчеркивала, что будет иметь контакты с социалистическими организациями Америки лишь в том случае, «если они не противоречат нашим национальным (сионистским.— Л. Д.) устремлениям». Вскоре и словесное признание классовой борьбы было сочтено лидерами Поалей Циона США излишним, и в 1909 г. ПЦ объединился с более правыми, открыто антимарксистскими группировками —«сионистами-социалистами» и сторонниками националистической и народнической партии СЕРП. Была принята прагматическая программа действий, в которой отсутствовало даже упоминание о классовой борьбе. Все три социал-сионистских течения США подчеркнули, что во главу угла ставят вопрос о Палестине и «национальной (т. е. националистической.—Л. Д.) работе».
Палестинская партия • Поалей Цион, созданная в октябре 1905 г., вначале была довольно тесно связана с российскими поалейционистами. В первой программе ПЦ Палестины, принятой в 1906 г. (так называемая платформа Рамле *), были повторены многие бороховские догмы. В этом документе заявлялось, что история человечества представляет собой историю классовой и национальной борьбы, говорилось, что капиталисты будут вкладывать средства в развитие палестинской экономики, что приведет к возникновению в стране еврейского рабочего класса, и т. д. Однако вскоре влияние бороховцев в Поалей Ционе Палестины стало быстро падать, и партия

* Рамле — населенный пункт в Палестине.

43

сблизилась с американскими поалейционистами, приняла их программные установки. В отличие от Вельтфарбанда ПЦ одноименная палестинская партия осталась во Всемирной сионистской организации.

Одобренная в марте 1910 г. новая программа ПЦ Палестины (платформа Яффы) не содержала радикальных фраз в духе Борохова и носила еще более националистический и социал-реформистский характер, нежели первый программный документ. Платформа Яффы была призвана мобилизовывать палестинских поалейционистов в сотрудничестве с другими сионистскими организациями на осуществление колонизации Палестины. Ее основные пункты — создание сионистских профсоюзов, рабочих кредитных касс, союзов потребительских обществ и т. д.; регулирование иммиграции рабочих при помощи специальных органов «в сотрудничестве с другими учреждениями подобного рода» *; организация рабочих групп для целей поселения иммигрантов на общественной основе (т. е. создание сионистских кооперативных поселений); профессиональное обучение и культурная работа (естественно, в сионистском духе); участие в местных выборах в городах и колониях с целью избрания кандидатов, выдвинутых Поалей Ционом.

Стремясь завлечь на «землю обетованную» побольше трудящихся, программа формулировала ряд требований в области демократизации политической жизни в Палестине, в частности относительно принятия турецкими властями законов в защиту интересов рабочего класса. Закрепляя курс на тесное сотрудничество с другими сионистскими партиями и институтами, в том числе с органами ВСО, платформа Яффы подчеркивала: «Мы участвуем совместно с (другими.— Л. Д.) сионистскими организациями в работе учреждений, которые занимаются развитием дела еврейской колонизации в Палестине и улучшением политического и культурного положения евреев, поскольку эти учреждения в принципе не противоречат интересам рабочего класса».

В качестве программы-максимум выдвигались туманные социал-реформистские формулировки: «устранение классового господства в обществе, передача средств производства в руки самого общества и введение социа-

* Подразумевались также и органы, созданные ВСО, т. е. чисто буржуазные учреждения.

44

листического порядка». Ключевой пункт программы — формулирование «конечной национальной цели»— создание «замкнутой еврейской колонии в Палестине, которая будет самостоятельной в экономическом отношении».

Таким образом, практически речь шла о курсе на образование в Палестине в союзе с еврейской буржуазией и при помощи империалистических держав еврейского неогетто. Авторы программы, вспомнив, что они составляют документ «социалистической» партии, включили в него «пролетарскую программу-минимум». Соответствующий абзац гласил: «Упрочение экономического положения, базы классовой борьбы и общественного положения еврейских рабочих в Палестине, содействие их развитию и повышению их профессионализации»40.

Практическая деятельность палестинского ПЦ, во главе которого стояли правые социал-реформисты и воинствующие националисты-шовинисты Д. Бен-Гурион, И. Бен-Цви и И. Шойхат, была еще более националистической и еще более правой, чем закамуфлированные демагогическими пассажами положения его программы.

Во всех других странах, где имелись поалейционистские организации, уже к началу первой мировой войны бороховские теории были полностью или почти полностью отброшены. Упоминавшийся выше П. Мерхав писал, что в 1910—1917 гг. в поалейционизме было три течения: «ортодоксально-марксистское» во главе с Бороховым, ревизионистское во главе с Сыркиным и промежуточное, лидером которого был Ш. Капланский, глава ПЦ в Австро-Венгрии41. На самом деле уже к концу названного периода открыто антимарксистское крыло, теоретиком и лидером которого выступал Н. Сыркин (1886—1924), всецело доминировало. Не только сторонники промежуточной линии, но и бороховцы (представлявшие незначительное меньшинство), как правило, едва ли не во всем поддерживали правое крыло, хотя и продолжали на словах провозглашать некоторые свои радикальные лозунги.

Сползание социал-сионистских партий и группировок вправо, их фактическое превращение в придаток буржуазного сионизма были заложены в самой сущности идеологии социал-сионизма.

Те же члены ПЦ, прежде всего в России, а также в других странах, включая Палестину, которые действительно были сторонниками социализма и революционерами, но находились в плену псевдомарксистской социал-

45

сионистской демагогии, со временем, особенно после Великой Октябрьской социалистической революции, порвали с поалейционизмом. Часть из них стали коммунистами. Это был, как правило, сложный и долгий процесс.

Глава вторая
Роль и деятельность других социал-сионистских партий в России в 1905—1917 гг.


В 1904—1905 гг. в Одессе из части интеллигентских кружков поалейционистов, работавших среди еврейских ремесленников, была образована Сионистско-социалистическая рабочая партия (ССРП) *, также причислявшая себя к числу марксистских организаций1. Главным теоретиком этой партии был Н. Сыркин. «Энциклопедия сионизма и Израиля» так характеризует его мировоззренческое кредо: «Сыркин... принимал основные принципы марксизма, но с двумя далеко идущими оговорками. Прежде всего он придавал большое значение моральным ценностям как движущей силе социального процесса. В то время как Борохов строил свои прогнозы только на объективных факторах **, Сыркин больше полагался на субъективные силы и на свободу воли. Он считал, что марксистские методы осуществления социальной революции, применимые к обычным нациям, не могут быть применены к такому уникальному народу, как евреи»2. Как и другие лидеры ССРП, Сыркин прежде всего был мелкобуржуазным сионистом. Огромную роль в его мировоззрении играл также социал-реформизм.

На протяжении ряда лет, до 1909 г., ССРП, отнюдь не отвергая полностью «палестинский вариант», в то же время не конкретизировала вопрос о территории «еврейского государства». Так, в Декларации ЦК этой партии в сугубо националистическом духе говорилось: «Должно быть создано еврейское производство, которое питалось бы еврейскими силами; должна быть приобретена (? — Л. Д.) страна, богатства которой разрабатывались бы евреями, все экономическое развитие которой опиралось бы

* В литературе часто встречается и другое название этой партии —с.-с.
** Теоретические построения Борохова, как показано выше, абстрагировались от объективной реальности: они представляли собой субъективные, чисто умозрительные и утопические рассуждения.

46

на евреев»3. В трактовке вопроса о территории было одно из основных отличий «сионистов-социалистов» от поалейционистов. Но в главном они, как и все другие социал-сионистские группировки, были единодушны, заявляя, что решение еврейского вопроса возможно-де не в результате социалистической революции в странах «диаспоры», а лишь путем создания «автономного еврейского национального хозяйства».

Как уже было сказано, к 1909 г. Сыркин и его сторонники стали приверженцами Сиона, начали выступать за «исход» из «диаспоры», сосредоточив свои усилия на населенной арабами Палестине. Из анализа их чисто националистической концепции «решения еврейского вопроса» явствует, что фактическая «черта оседлости» для арабов, антиарабские погромы, шовинизм и расизм, переходящие в фактический геноцид, практикуемые правителями сегодняшнего Израиля, были заложены в самой сути не только открыто буржуазного сионизма, но и социал-сионизма.

Общесионистскую догму об «уникальности» евреев псевдосоциалист Сыркин пытался «подкрепить» тезисом, что-де все классы еврейского населения «разделяют общую мечту о спасении, символом и практическим выражением которого является сионизм». По Сыркину, сионизм и есть социализм. «В самом сионизме,— демагогически вещал он,— содержится всеобщая перспектива, которая возносит его от уровня чисто националистического движения до величественных высот великого социалистического идеала»4.
Заявляя, что сионизм может быть осуществлен только путем создания «еврейского социалистического государства», Сыркин в то же время объявлял сионизм явлением внеклассовым и надклассовым. «Социализм,— писал он,— обязательно должен сплавиться с сионизмом, ибо социализм находится в полном соответствии с желаниями и надеждами еврейских масс. Социологические и технические факторы делают невозможным любую другую форму еврейского государства... Сионизм сможет стать идеалом всего еврейского народа — пролетариата, средних классов и интеллигенции»5. Согласно Сыркину, сионизм «не противоречит классовой борьбе, а стоит над нею».
Пропагандируя ложный общесионистский тезис об «извечности антисемитизма», Сыркин писал, что «антисе-

47

митизм имеет тенденцию проникать во все общество и подрывать существование еврейского народа». Поэтому, делал он из этой ошибочной посылки сугубо националистический, пессимистический вывод, будто «классовая борьба не может сразу же помочь еврейскому пролетариату в той мере, в какой она помогает пролетариату вообще».

Сыркин, как и все сионисты, яростно ополчался против объективного процесса ассимиляции евреев, объявляя ее «буржуазной концепцией»6. Присвоив себе право выступать от имени еврейских трудящихся, «сионисты-социалисты», как и поалейционисты, заявляли, что именно евреи-рабочие призваны идти в авангарде сионизма, возглавлять строительство «национального очага» и затем «еврейского государства». Что касается стран, где проживали евреи, в том числе России, то ССРП призывала еврейских рабочих не участвовать в политической, революционной борьбе. «Еврейские рабочие, как рабочие,— писал Сыркин,— должны признавать чисто экономическое движение; политикой той страны, в которой они живут, они интересоваться не должны, как евреи; их политикой должен стать сионизм»7. Применение Сыркиным термина «классовая борьба» носило чисто фарисейский характер. В тот период лишь немногие социал-реформисты доходили до такой беспринципной словесной игры с тезисом о классовой борьбе, как Сыркин.

Подобно ПЦ, «сионисты-социалисты» постоянно эволюционировали вправо. Так, если в начале своей деятельности Сыркин выступал, по крайней мере на словах, против клерикализации сионизма8, то в 1919 г. он писал, что в Палестине «еврейский народ совершит великий национальный подвиг, создаст национальный капитал и Сион будет построен на общественно-кооперативных основах, расцветут еврейский труд и душа иудаизма, живущая Торой *, учением пророков, мидрашем **, еврейской философией и хасидизмом»9 ***. Буржуазные сионисты пи-

* Тора (или Пятикнижие Моисея) — часть Ветхого завета, священной книги иудейской религии.
**Мидраш — написанные раввинами в древние века и в средневековье талмудические произведения, в которых дается толкование книг Ветхого завета.
*** Хасидизм — возникшее в первой половине XVIII в. мистическое течение в иудаизме; проповедует прямое и постоянное общение благочестивого верующего с богом без посредничества раввинов. Хасидские «праведники», «провидцы»— цадики — по своему статусу и деятельности в настоящее время практически не отличаются от раввинов; более того, со временем этот институт нередко становился наследственным. Содержавший вначале в специфической форме определенный протест народных масс против их бедственного положения, хасидизм давно уже утратил даже в формальном плане эти мотивы.

48

шут об «органической связи» сионизма с учением пророков, Торой и т. д., а лжесоциалист Сыркин утверждал, что все эти «исторические элементы» приведут евреев к социализму на «земле отцов».

В России и других странах, где были группы «сионистов-социалистов», их деятельность сводилась к пропаганде сионистских догм в псевдосоциалистическом облачении, сбору средств для «приобретения территории», борьбе против РСДРП. Стремясь «обосновать» этот курс, ССРП утверждала, что еврейский пролетариат, живя в ненормальных условиях «диаспоры», численно не растет, еврейское население не пролетаризируется и не индустриализируется и в основном пополняет ряды люмпен-пролетариата. Национальная конкуренция среди рабочих приводит к тому, говорили «сионисты-социалисты», что рабочие более сильной национальной группы переходят к высшим формам производства, а рабочие более слабых национальных групп, и прежде всего евреи, остаются в отсталых его формах. Ненормальность положения еврейского пролетариата, по утверждению теоретиков ССРП, определяет и характер его классовой борьбы, которая вследствие-де отсутствия у еврейских рабочих самостоятельного творческого сознания неизбежно должна остаться исторически безуспешной.

Постоянно возраставшая эмиграция еврейских трудящихся из стран Восточной Европы, коль скоро эмиграционный поток направляется в «уже занятые страны», говорили с.-с., не решает проблемы. В этих странах, согласно теории «сионистов-социалистов», положение еврейских рабочих не может радикально измениться, ибо и там существуют разного рода ограничения и непреодолимые препятствия. «Чтобы создать необходимые условия для свободной социально-экономической и национальнополитической жизни,— говорилось в Декларации Сионистской социалистической рабочей партии,— еврейские массы (!—Л. Д.) должны приобрести территорию, на которой они могли бы концентрироваться и вести свою жизнь на национально-автономных началах».

Применяя к положению еврейского пролетариата

49

общесионистскую догму о невозможности решения еврейского вопроса ни в одной стране «диаспоры», в том числе и в результате социалистической революции, декларация подчеркивала: «...еврейский рабочий вопрос не разрешается общим рабочим вопросом тех стран, где евреи живут; он может быть разрешен лишь тогда, когда еврейский народ образует самостоятельное общество на собственной территории». Курс на сотрудничество с буржуазными территориалистами ССРП пыталась закамуфлировать тезисом, что задача еврейских рабочих состоит в том, чтобы «пробудить в еврейском обществе все его здоровые демократические территориалистические элементы»10.

Клевеща на Российскую социал-демократическую рабочую партию, «сионисты-социалисты» на своем I съезде (февраль 1906 г.) утверждали, что РСДРП в стремлении слить в одну организацию пролетариат всех национальностей страны «подчиняет интересы рабочих угнетенных народностей интересам пролетариата господствующей национальности». Сионистские псевдосоциалисты заявляли вслед за Бундом, что «РСДРП должна состоять из самостоятельных национальных социал-демократических организаций, объединенных на федеративных началах».

Призывая «бороться с попытками РСДРП вовлечь в свои ряды еврейские рабочие массы», ССРП вновь и вновь повторяла ложь о «буржуазно-ассимиляционной идеологии «искровской» еврейской интеллигенции»11. Голословные, по существу провокационные обвинения «сионистов-социалистов» по адресу РСДРП и «Искры» почти дословно совпадали с клеветой бундовцев на подлинных революционных социал-демократов интернационалистов во главе с В. И. Лениным. Поскольку Бунд не был сторонником территориализма и, по мнению социал-сионистов, не изжил полностью «ассимиляторские идеалы» (которых, заметим, у него никогда не было), ССРП критиковала бундовцев, в частности, за отсутствие «твердой (т. е. сионистской.— Л. Д.) позиции в национальном вопросе».

Сыркин в выдвинутой им в начале XX в. теории «конструктивного социализма» пытался убедить трудящихся- евреев в том, что этот «социализм» восторжествует в Палестине и что он будет продуктом «рабочей колонизации» и развития кооперативов под руководством националистических и социал-реформистских партий и профсою-

50

зов. Он призывал к строительству «социалистического общества» не путем революционной, классовой борьбы и ликвидации капитализма, а при помощи «национального еврейского капитала» и при посредстве сионистских учреждений и стоявших за их спиной империалистичесих сил.

Анализируя вопрос о роли и месте сионистских псевдосоциалистов в сионизме, о тактических маневрах социал-сионистских партий, нельзя упускать из виду еще одно важное обстоятельство. Настойчивые попытки подделаться под демократическое, национально-освободительное, революционное движение, скрыть свою истинную суть при помощи радикальной и даже социалистической риторики, жонглирование популярными среди широких народных масс лозунгами характерны не только для социал- сионистов, но и для большинства других фракций сионизма.

Уже «отцы» сионизма, буржуазно-консервативные деятели Т. Герцль, М. Нордау, Н. Соколов, лидер фашистского крыла в сионизме В. Жаботинский и ряд других, будучи ярыми врагами революционного рабочего движения и социализма, демагогически выставляли себя защитниками интересов еврейских трудящихся, пропагандировали лживый тезис об «общенародном» характере сионизма, пытались представить будущее «еврейское государство» в качестве некоего внеклассового образования, основанного на «эгалитаризме».

Так, в некоторых своих речах и произведениях (прежде всего в вышедшем в 1904 г. романе «Старо-новая земля») * Герцль постарался в отличие от брошюры «Государство евреев» ** довольно тщательно завуалировать реакционную сущность сионизма лицемерными пассажами о том, что это государство не будет-де ни капиталистическим, ни социалистическим и что вообще это будет не государство, а «товарищество», «научно управляемое общество, основанное на кооперативных формах ассоциации»12.

* Этот роман, так же как и некоторые речи и статьи Герцля, был рассчитан в основном на несионистскую аудиторию, преследовал цель добиться расширения числа покровителей и сторонников сионизма в нееврейских кругах.
** Кстати говоря, и в этой брошюре Т. Герцль также нередко прибегал к демагогии, стремясь, например, объявить сионизм «национальным», «народным» и «демократическим» течением, решающим еврейский вопрос в интересах прежде всего трудящихся.

51

Один из лидеров Компартии Израиля, Э. Тума, отмечал, что в борьбе против подлинно социалистического движения Герцль, стремясь сделать сионизм привлекательным для части трудящихся-евреев, широко оперировал псевдосоциалистическими фразами, обещал на словах создание на «земле отцов» общества без классов и классовой борьбы13.

Автор изданной в 1924 г. в Берлине апологетической брошюры о теориях Герцля, член «трудовой» сионистской партии Цеире Цион (Молодежь Сиона) писал, что Герцль выступал-де за «национальное и социальное освобождение еврейского народа», за социальную справедливость, «господство физического и умственного труда», «общинную собственность на землю», «мутуализм» (т. е. сотрудничество труда и капитала), господство «кооперативного» принципа и т. д. Это и есть по существу тот самый «третий путь демократического социализма», за который ратуют социал-сионисты.

Небезынтересно отметить, что, по словам названного выше автора, Герцль даже предвосхитил образование сионистского профобъединения Гистадрут , который «сионисты-социалисты» объявляли и все еще объявляют основным орудием создания «социалистического Израиля». Далее констатировалось, что между герцлизмом и «трудовым» сионизмом «чрезвычайно много общего и родственного», «герцлизм и трудовой сионизм настолько идейно близки, их основоположения настолько одинаковы, что во многих случаях между ними можно провести полную параллель» .

Говоря о националистическо-шовинистическом кредо Н. Сыркина, следует подчеркнуть, что в вопросе о территориальных границах «социалистической Палестины» этот квазисоциалист выдвигал те же требования, что и буржуазные «отцы» сионизма. Уже в 1901 г. он писал, что «возрождение» евреев произойдет «в Палестине и соседних странах»15. Сыркин «подключал» к Палестине также Кипр и Синайский полуостров. Н. Сыркин, ставший одним из основных теоретиков образованной в Палестине в марте 1919 г. правой социал-сионистской партии Ахдут гаавода, как подчеркивали один из лидеров Компартии США, ныне покойный X. Лумер16, и историк из ГДР И. Гласнек17, был откровенным антимарксистом, стремив-

52

шимся поставить социал-реформистские идеи и лозунги на службу сионизму. Именно благодаря Сыркину и его последователям Бен-Гуриону, Бен-Цви и другим палестинский ПЦ и его преемница Ахдут гаавода пошли на сближение, а затем и на объединение с Гапоэль гацаир, которая была даже не социал-реформистской, а популистской организацией.
Характерный для сионистов «плюрализм», т. е. наличие большого числа течений и партий в рамках общей идеологии сионизма, присущ и социал-сионизму.

* * *

В начале XX в. в России помимо названных социал- сионистских партий действовала также Социалистическая еврейская рабочая партия (СЕРП) *, образовавшаяся в декабре 1905 г. путем слияния функционировавшей преимущественно в эмиграции группы интеллигентов-националистов

Возрождение ** с некоторыми кружками поалейционистов-территориалистов. СЕРП окончательно оформилась в апреле 1906 г., когда состоялся ее первый съезд, принявший программу партии.

В отличие от ПЦ и ССРП СЕРП не объявляла себя марксистской партией, но заявляла о своей приверженности социализму и идее классовой борьбы. Называя себя рабочей партией, СЕРП уже в 1906 г., однако, установила федеративные связи, вступила в официально оформленный постоянный блок с эсерами. Советский автор М. Г. Рафес писал, что это была фактически «еврейская секция» партии эсеров18. Лидеры и теоретики СЕРП X. Житловский (псевдоним Григорович) и М. Б. Ратнер (псевдоним М. Борисов) были одновременно видными деятелями российской мелкобуржуазной антимарксистской партии социалистов-революционеров (эсеров).

Теоретические построения СЕРП характеризовались эклектизмом и субъективным идеализмом в сочетании с национализмом, от которого лидеры партии на словах всячески старались отмежеваться. Не моргнув глазом, эти

* Члены этой партии именовались в литературе также «еврейскими социалистами», или сокращенно «е.с.». Иногда применялось также название Еврейская социалистическая рабочая партия (ЕСРП).
** Эта группа, стоявшая на позициях народничества в своеобразном сочетании с еврейским национализмом, была создана в 1903 г.

53

мелкобуржуазные еврейские националисты объявляли себя интернационалистами. Теоретики СЕРП разработали целую систему, призванную закамуфлировать их национализм. В унисон с ПЦ и Бундом они заявляли, что марксисты, социал-демократическое движение не разработали-де цельной, всесторонней научной теории национального вопроса. «...По мере того как социалистическое движение распространялось среди пролетариата угнетенных наций, где национальный вопрос получает все большую остроту и яркость,— писал один из теоретиков СЕРП,— должна все рельефнее обнаруживаться крайняя узость и недостаточность господствующего социал-демократического учения и программы (по национальному вопросу.— Л. Д.)». Поэтому, продолжал «антидогматический» автор, «общую социал-демократическую схему приходится видоизменять, приноравливать ее к новому, не предусмотренному ею национальному моменту; другими словами, приходится включать национальный вопрос как основной элемент в доктрину и программу социалистических партий»19.

Пропагандируя общесионистский тезис об экстерриториальной «еврейской нации», СЕРП пыталась выдать националистические течения среди еврейского населения за национально-освободительное движение, во главе которого идет рабочий класс. Как и другие социал-сионисты, «е.с.» старались максимально использовать в своих интересах то, что к началу XX в. в некоторых социал-демократических партиях пышным цветом расцвел национализм.

Подобно другим социал-сионистам (а также Бунду), СЕРП то и дело твердила об «исключительном» характере еврейского вопроса, якобы, «резко и радикально отличающегося» от любого другого национального вопроса. Поэтому, утверждали «е.с.», «приходится давать совершенно особую, самостоятельную постановку и решение». Причиной такого положения СЕРП, как и другие еврейские буржуазные и мелкобуржуазные националисты, объявляла антисемитизм, рассматривая его как вечное и всеобщее явление20.

На словах СЕРП (при этом в анонимной форме, не указывая, как правило, что речь идет о еврейской буржуазии) высказывала довольно резкую критику в адрес буржуазии не только господствующей нации, но и угнетенных национальностей. Так, в программе СЕРП содержалось такое заявление: «...буржуазия угнетенных наци-

54

ональностей, пользуясь своими классовыми привилегиями, стремится взвалить всю тяжесть национального гнета на неимущие классы. Кроме того, своей проповедью надклассовой политики и забвения классовых противоречий в виду общего врага она пытается затемнить классовое самосознание пролетариата и дезорганизовать его ряды»21. Далее говорилось о необходимости борьбы пролетариата против этих эксплуататорских и шовинистических стремлений буржуазии, о том, что рабочий класс угнетенных народов проводит свою классово сознательную политику, что классовая сознательность и боевой дух пролетариев растут.

Однако на деле СЕРП, как и все социал-сионистские группировки, а также близкие им по духу другие мелкобуржуазные национальные партии (ППС, белорусская Громада, армянский Дашнакцутюн, грузинские социалисты-федералисты, Латышский социал-демократический союз и т. д.), за редчайшими исключениями, проводила оппортунистическую политику «национального единства» и «общности судьбы» со «своей» буржуазией.

Идеологи «е.с.» пытались подвести под националистический социал-реформистский курс «теоретическую» базу. Так, М. Б. Ратнер в докладе от имени СЕРП на конференции «российских национально-социалистических партий», состоявшейся в Финляндии в апреле 1907 г. *, утверждал: «Ведь национальный гнет — гнет, тяготеющий над целым народом и испытываемый от других народностей (курсив наш.— Л. Д.), естественно, сближает все классы угнетенной нации...» Затем он заявлял, что, мол, «пролетариат здесь не в состоянии отойти от своей буржуазии и стать к ней в резкое, определяемое классовым положением отношение ввиду общности национального гнета и солидарности национальных интересов» и что-де «сам факт национального гнета перемешивает карты классовой борьбы».

Теоретик СЕРП излагал свои оппортунистические, на-

* Эта конференция с участием представителей восьми партий была созвана по инициативе СЕРП, которая стремилась играть на ней ведущую роль. Серповец Н. Гейдаров сделал теоретический доклад «о сущности и постановке национальной проблемы в рамках социалистического мировоззрения», а М. Б. Ратнер — доклад о разработке «национальносоциалистической программы». Конференция избрала постоянный секретариат, которому было поручено созвать съезд национально-социалистических партий, но вскоре секретариат распался и проектировавшийся съезд не был созван.

55

ционалистические взгляды в абстрактной форме, не привязывая их к определенным нациям, народностям и национальным группам, однако он имел в виду прежде всего еврейское население, а говоря еще конкретнее, евреев, живших в царской России.

Социалистическая еврейская рабочая партия, как и все социал-сионисты, фактически придерживалась той точки зрения, что между еврейской буржуазией и трудящимися-евреями существует общность, которая неизмеримо сильнее, нежели классовая солидарность международного пролетариата, а также классовое сотрудничество буржуазии разных национальностей. Классовую борьбу против буржуазии сионистские псевдосоциалисты уже в те годы по существу подменяли борьбой межнациональной.

Иными словами, сепаратистско-националистическая деятельность, ослаблявшая революционное движение, лившая воду на мельницу всех реакционных сил — от царского правительства до еврейской буржуазии — и вредившая борьбе за подлинно национальные права и интересы еврейских трудящихся, демагогически выдавалась «е. с.» за национально-освободительное движение.

Националистическая деятельность и пропаганда сопровождались реверансами в сторону еврейских рабочих, и дело изображалось так, будто этот курс выражал насущные интересы трудящихся и они его якобы поддерживали и осуществляли. В цитированном выше сборнике «Возрождение» говорилось: «Благодаря своей сплоченности, массивности (видимо, массовости?—Л. Д.) и активности пролетариат самим фактом своего существования ставит национальный вопрос в самой яркой, самой выпуклой форме и допускает только одно определенное, радикальное (курсив наш.—Л. Д.) его решение»22. Эти правильные слова в данном контексте были лицемерием и обманом, ибо под радикальным решением понималась не социалистическая революция и не последовательная борьба за национальное равноправие и демократию в целом, а пресловутый тезис СЕРП о необходимости создания еврейского сейма.

Всеми силами обрушиваясь против объективного и прогрессивного процесса сближения этнических общностей и особенно против процесса добровольной ассимиляции евреев, СЕРП в своем националистическом угаре доходила даже до резких выпадов против «двуязычия»

56

(т. е. овладения еврейскими интеллигентами и рабочими русским, украинским, белорусским и другими языками), получавшего все более широкое распространение среди еврейских трудящихся. В национальном вопросе СЕРП в принципе базировалась на теории К. Реннера и О. Бауэра, авторов националистической идеи «культурно-национальной автономии», хотя некоторые деятели «е.с.» подчас подвергали эту теорию критике за то, что О. Бауэр ясно высказался против ее применения в отношении евреев. Однако родство австромарксистской «культурно-национальной автономии» и «национально-политической автономии», за которую ратовала СЕРП, несомненно.

Суть теории «национально-политической автономии» состояла в требовании созыва «для всех населявших Россию народов экстерриториальных национальных «сеймов»» * (парламентов) с широкой 'компетенцией в экономических, политических и культурных вопросах. Особую важность создание подобных сеймов имело, как подчеркивала СЕРП, для дисперсно проживавших национальных групп. Хотя «сеймовцы» формулировали этот тезис в отношении всех народов, не живущих компактно на определенной территории, практически речь шла о российских, а также об австро-венгерских евреях.

Единицей национального самоуправления для еврейского населения на местах СЕРП объявляла кагал — еврейскую общину, «в состав которой входят все члены еврейского национального союза (!—Л. Д.), живущие в пределах данной, точно очерченной в административном отношении местности»23. «Сеймовцы» утверждали, что общины эти станут ареной классовой борьбы, которая вырвет их из рук реакции и приведет к демократизации общинных советов и всей жизни общин. Предусматривалось далее образование областных союзов еврейских общин.

Еврейская народная партия, выражавшая интересы крупной еврейской буржуазии и буржуазной интеллигенции России, и Бунд, на каждом шагу заявлявший о своей «революционности» и «интернационализме», также видели в общине основу внутреннего самоуправления еврейского населения. Поняв, что осуществление планов Бунда, со-

* Поэтому членов этой партии называли также «сеймовцами» или «сеймистами».

57

циал-сионистов и еврейских буржуазных партий несионистского толка в отношении общины способствовало бы росту националистических, сепаратистских, т. е. просионистских, настроений у части еврейского населения, Российская сионистская организация на своем III съезде (1906 г.) в свою очередь высказалась за автономную еврейскую общину, а также за областные и всероссийские съезды еврейских представителей «для общего регулирования дела национального самоуправления»24.

По существу СЕРП разделяла все основные сионистские догмы, за исключением лозунга о «возвращении на землю предков». Однако идеологи партии всячески стремились представить ее как антисионистскую организацию. Советские исследователи А. В. Пясковский и В. И. Солошенко справедливо отмечают, что СЕРП была «наиболее замаскированной» среди мелкобуржуазных сионистских партий25.

* * *

В 1904—1907 гг. в России существовала еще одна социал- сионистская организация — Еврейская территориалистская рабочая партия (ЕТРП) *, представлявшая собой самую маловлиятельную среди псевдосоциалистических сионистских группировок. ЕТРП стояла на крайне правом фланге социал-сионизма. Даже самые близкие к ней «сионисты-социалисты» в 1906 г. квалифицировали ЕТРП как мелкобуржуазную, социал-реформистскую партию, как прямых наследников созданной начальником Московского охранного отделения Зубатовым в 1901 г. так называемой Независимой еврейской рабочей партии («независимцев»). Центральный печатный орган ЕТРП в свою очередь в том же 1906 г. так писал о ССРП: «Необычный хаос и путаница неограниченно царили... в агитации и пропаганде сионистов-социалистов. Как в диком танце, несутся сионисты-социалисты в мире противоречий... Оглушительная фразеология сопровождает все их разговоры о территориализме, социализме и т. п.»26. Несмотря на столь, мягко говоря, нелестную оценку друг друга, в 1907 г. эти партии объединились.

58

* * *

Кратко остановимся на истории Независимой еврейской рабочей партии. Эта организация, образованная в Минске и Одессе на платформе «полицейского социализма», формально не была сионистской. Но среди ее организаторов и членов были наряду с бывшими бундовцами и социал- сионисты, прежде всего поалейционисты так называемого минского толка. Самая деятельная фигура среди «независимцев», дочь владельца мельницы в Гродно М. Вильбушевич, постоянный осведомитель Зубатова, в письме последнему от 14 октября 1901 г. с ссылкой на цитату из книжки Сыркина предлагала департаменту полиции в работе по разложению революционного движения среди евреев широко опираться на социал-сионистов. М. Вильбушевич подчеркивала, что сионизм проповедует воздержание от политической борьбы, иронически относится к демократии, считая, что антисемитизм свойствен любому государственному строю и политическому режиму. Так как сионисты выступали, подобно «независимцам», исключительно за экономическую борьбу, агент охранки считала, что «еврейское движение» «очень скоро примет чисто экономическое направление, явно отвергая какую бы то ни было революцию».

Свою задачу Вильбушевич и ее единомышленники из числа «независимцев» видели в том, чтобы, во-первых, выдавать полиции тех бундовцев, которые стояли на позициях революционной социал-демократии и боролись против царизма, и, во-вторых, стараться, играя на идеях экономизма и национализма, «сионизировать» Бунд. М. Вильбушевич писала полковнику Зубатову о некоем Г. Шахновиче: «...м ы долго и много говорили и сделали мы из него заправского сиониста». Последний сказал Вильбушевич: «А знаете, кто меня сионистом сделал? — Зубато в»27.

Зубатовский агент А. Чемеринский сообщал летом 1902 г. своему патрону из Вильно, куда он направился, чтобы создать там организацию «независимцев» *, о сотрудничестве последних с сионистами в борьбе против Бунда. Лидер «духовного сионизма» Ахад Гаам, как сообщал «независимый» Ю. Волин, весьма сочувственно от-

* Эта попытка закончилась безрезультатно.

59

носился к деятельности этой группировки «полицейского социализма». Конференция сионистских кружков шести городов Литвы постановила поддерживать «независимцев». Одним из их активных деятелей был X. Шаевич, делегат первого всероссийского съезда сионистов28. Кстати, проведение этого съезда, состоявшегося в Минске в августе 1902 г., было разрешено правительством по рекомендации М. Вильбушевич, которая не только состояла в переписке с полковником Зубатовым и была неоднократно им принята, но и посещала также директора департамента полиции Лопухина и самого министра внутренних дел Плеве29.

Зубатов, имея в виду не только буржуазных сионистов, но и Поалей Цион минского толка, писал в департамент полиции: «Надо сионизм поддержать и вообще сыграть на националистических стремлениях. Ближайшим тому средств о м — разрешение жаргонной* литературы как крайне льстящее национальному самолюбию (курсив наш.— Л.Д.)...»

В другом письме в департамент полиции начальник Московского жандармского управления высказывал такие мысли: «Как боятся (? —Л. Д.) революционеры нашей (т. е. зубатовцев.— Л. Д.) тактики, сионистов и идей Бернштейна — можно видеть из нелегальной литературы».
Шеф московских жандармов хорошо понимал антиреволюционную сущность бернштейнианства и социал-сионизма, равно как и их определенную идейную близость. «Совпадение идей,— пишет современный американский буржуазный автор Г. Тобиас,— объединили в один треугольник сионизм, Зубатова и независимых»31. В то время как царское правительство предоставило сионистам (после визита Герцля к Плеве) возможность легальной деятельности, Зубатов со своей стороны оказывал поддержку социал-сионистам, в частности поалейционистам минского толка. М. Вильбушевич с благословения Зубатова стала активно работать в этой организации.

К июлю 1903 г. «независимцы» потерпели полный крах. Это произошло прежде всего благодаря неустанной деятельности РСДРП по разоблачению «полицейского социализма». Определенную роль в дискредитации «независимцев» сыграл также кишиневский погром, одним из

* Т. е. литературы на идише.

60

инициаторов которого был Плеве. Кроме того, власти убедились в том, что рядовые члены этой организации вопреки усилиям своих вожаков и властей нередко выходили за рамки чисто экономической и полностью лояльной по отношению к самодержавию деятельности, которые были установлены для «независимцев» Зубатовым и Вильбушевич.

Часть бывших «независимцев» вернулась в Бунд, часть вошла в Сионистско-социалистическую рабочую партию и в ПЦ *.

* * *

Вернемся, однако, к ПЦ минского толка, программные установки которых формулировались при деятельном участии М. Вильбушевич, ревностно выполнявшей указания Зубатова. Авторы книги «Политические партии в Польше, Западной Белоруссии и Западной Украине» писали, что именно эти поалейционисты организовали при помощи зубатовцев Независимую еврейскую рабочую партию — прямую агентуру царской охранки32.

Для поалейционистов минского толка в еще большей степени, чем для других социал-сионистов, были характерны отрицание необходимости вести борьбу против самодержавия и буржуазии и концентрация всех усилий исключительно на эмиграции еврейских трудящихся в «еврейскую страну» и колонизации этой территории. В программном документе, принятом в 1904 г., в канун первой российской революции, ЕТРП утверждала, что революция якобы не разрешит еврейского вопроса и что она-де ничего не даст еврейским массам в смысле удовлетворения их насущных нужд. Заниматься протестами против правительства бессмысленно, говорили территориалисты, так как, мол, национальный гнет и преследования евреев — неизбежный продукт их «рассеяния».

Весной 1905 г. ЕТРП вновь заявила, что «никакие политические изменения в России не улучшат настолько наше (т. е. еврейского населения.— Л. Д.) положение, чтобы

* Что касается М. Вильбушевич, то она вскоре эмигрировала в США, где подвизалась в местном ПЦ, а затем переселилась в Палестину и жила там вместе со своим мужем И. Шойхатом, ревностным проводником социал-сионистских идеи самого правого толка.

61

это ослабило необходимость в самостоятельной территории». «Как самостоятельная общественная группа,— говорили поалейционисты минского толка,— мы, евреи, выступаем только тогда, когда необходимо защищать наши специально еврейские интересы (курсив наш.— Л. Д.). В этом мы не можем полагаться ни на какие общие политические партии, но мы должны выступать самостоятельно как представители еврейских (курсив наш.— Л. Д.) интересов»33. ЕТРП откровенно высказала по существу общее политическое кредо «рабочих» сионистских партий.

* * *

По своему классовому составу социал-сионистские партии и группировки почти полностью состояли из интеллигентов, студентов, лиц свободных профессий, приказчиков, ремесленников и т. д. В отдельных местностях в эти партии вступали и рабочие — политически отсталые и националистически настроенные. Например, в период революции 1905—1907 гг. в организациях ЕСДРП (Поалей Цион) Северо-Западного края, юго-западных и южных губерний России состояли главным образом полупролетарские и мелкоремесленные элементы. В то же время в нескольких городах Польши (Лодзь, Варшава, Ченстохов) поалейционистам удалось приобрести влияние и на наиболее отсталых фабричных рабочих. В Австрии и Галиции в ПЦ входили почти сплошь торговые служащие, приказчики и другие мелкие буржуа. Такое же положение было и в других странах.

Сионистские псевдосоциалистические партии, несмотря на попытки расширить свои ряды, были малочисленными организациями. По их собственным, явно завышенным данным, в России в середине 1906 г. в ССРП, ПЦ и СЕРП было около 53 тыс. человек, из них в ССРП — 24 тыс., в ПЦ — около 16 тыс. и в СЕРП — 12,5—13 тыс. * В действительности во всех сионистских «рабочих» партиях России в годы их наибольшего подъема состояло максимум 10—20 тыс. членов34. В других странах социал-сио-

* В книге «Общественное движение в России в начале ХХ века» (т. ІН, кн. 5. СПб.. 1914. с. 333) со ссылкой на официальные отчеты говорилось. что в СЕРП состояло всего 7 тыс. человек. Эту же цифру называет советский исследователь Л. М. Спирин в работе «Крушение помещичьих и буржуазных партий в России» (М., 1977, с. 316).

62

нистские партии до 20—30-х гг. также насчитывали весьма незначительное число приверженцев. Например, в США ПЦ во время первой мировой войны имел только 7 тыс. членов, в Англии в 1911 г. было около 400 поалейционистов. В период создания Вельтфарбанда ПЦ (1907 г.) он охватывал (по официальным данным, несомненно преувеличенным) 19 тыс. человек35.

Как уже было показано, националистическая, оппортунистическая деятельность социал-сионистских группировок приносила немалый вред еврейским трудящимся, борьбе революционной социал-демократии против самодержавия и буржуазии. Во время первой российской революции часть социал-сионистов под напором трудящихся и под влиянием нараставшей волны революционно-освободительного движения в ряде мест принимала участие в выступлениях против царского самодержавия. Однако, когда после Кровавого воскресенья 9 января 1905 г. по всей России вспыхнули, политические забастовки, ПЦ в Северо-Западном крае не поддержал стачечное движение. Так было, например, в Бобруйске, Лодзи, Борисове, Паричах, Могилеве, Паневежисе. В Борисове поалейционисты находились в числе штрейкбрехеров. В Паричах они в первый день участвовали в забастовке, но уже на следующий день выпустили воззвание против нее36.

Поведение социал-сионистов в этот период характеризует такой эпизод. В Брест-Литовске в 1905 г. они предложили местной организации Бунда средства на вооружение отряда самообороны, но при условии, что оружие потом будет передано им и что оно не будет использовано для политической борьбы. Сионисты также выразили опасение, как бы рабочие в ответ на организованный властями и черносотенцами погром не выступили против правительственных учреждений. Эти условия не были приняты, и сионисты денег на приобретение оружия для самообороны не дали.

В период революции 1905—1907 гг. политическая платформа ССРП и Поалей Циона была очень близка к меньшевистской, а СЕРП — к эсеровской. Главной задачей социал-сионисты считали создание групп самообороны против погромщиков. Огромное место в их деятельности и в годы революции занимала пропаганда еврейского мелкобуржуазного национализма, догм сионизма, бешеная травля сторонников интернациональной солидарности. В разгар первой российской революции ССРП

63

и ПЦ несколько месяцев занимались главным образом подготовкой общесионистского съезда и торжественно отметили годовщину смерти «отца» сионизма Т. Герцля.

Междоусобная борьба бундовцев и социал-сионистов также была на руку силам реакции, ибо она дезориентировала значительную часть еврейских трудящихся, отвлекала их от активного участия в революционном движении. Даже когда под давлением рабочих и на гребне растущего боевого движения российского пролетариата, широких трудящихся масс социал-сионисты участвовали в борьбе против царизма, они во главу угла ставили не подлинно революционные и общедемократические цели, а «национальные интересы».

Поскольку в период революции самые отсталые слои еврейских трудящихся стали понимать, убеждаясь на собственном опыте, что пролетариат России, в авангарде которого шли русские рабочие, самоотверженно борется за права рабочих людей всех национальностей, и в частности дает геройский отпор любым антисемитским погромщикам, социал-сионистские вожаки постарались приглушить открыто националистические моменты в своей пропаганде и деятельности. Однако в целом их политическая практика наносила революции вред.

В годы революционных бурь и потрясений, когда массы страстно тянулись к интернациональному единству трудящихся, изживали националистические, реформистские, религиозные предрассудки, сионистские псевдосоциалисты дезориентировали и сбивали с правильного пути значительную часть еврейских интеллигентов, ремесленников и рабочих, ослабляли и ограничивали их участие в революции. Вместе с другими националистическими партиями социал-сионисты продолжали раскалывать единый фронт пролетариата и всех трудящихся.

После поражения первой российской революции еврейские мелкобуржуазные партии вследствие правительственных репрессий, массовой эмиграции евреев, отхода от движения весьма значительного числа прежних сторонников, прежде всего из числа интеллигентов, переживали острейший кризис. В годы реакции сохранились, влача жалкое существование, лишь отдельные, крайне малочисленные организации поалейционистов * и ССРП.

* В сентябре 1909 г. в ПЦ насчитывалось всего 390 человек.

64

Этот период характеризовался новым поправением всех еврейских мелкобуржуазных группировок, хотя разногласия и борьба между ними по некоторым теоретическим и тактическим вопросам продолжались.

В период нового подъема революционного движения в России Поалей Цион начал несколько укреплять свои позиции, главным образом в ряде городов Польши, Белоруссии, Литвы, а также на юге Украины, прежде всего в Одессе. В Петербурге с мая по июль 1914 г. выходил журнал этой партии «Дос ворт» («Слово»). Поалейционисты действовали почти исключительно в легальных учреждениях — культурно-просветительных обществах и реформистских профсоюзах. В годы первой мировой войны российские поалейционисты постарались использовать в своих партийно-политических интересах тяжелое положение еврейских трудящихся, выселенных властями из западных районов страны. Они развернули активную работу в Киеве, Харькове, Екатеринославе, Минске среди молодого, идейно крайне нестойкого, лишенного классового самосознания еврейского пролетариата — переселенцев и беженцев из местечек Северо-Западного края. Они также смогли воссоздать свои организации, состоявшие почти исключительно из интеллигентов, в Петрограде и Москве. В Москве ПЦ открыл свое издательство «Перевал».

Подстраиваясь под настроения еврейских масс, пострадавших от военных действий, происходивших в районах их прежнего проживания, от новой волны развязанного правительством и черносотенцами антисемитизма, в частности в связи с официальным обвинением евреев в шпионаже в пользу Германии, от погромов и массовых выселений из прифронтовых местностей. Поалей Цион выступал под лозунгом «Долой войну!». В своих антивоенных лозунгах поалейционистские квазисоциалисты не выходили за рамки мелкобуржуазного пацифизма, а признание некоторыми из них документов Циммервальдской и Кинтальской международных социалистических конференций имело, как и у бундовцев и украинских буржуазных националистов, чисто словесный характер, преследовало сугубо утилитарную цель — добиться поддержки со стороны левого крыла социал-демократии.

Одновременно ПЦ, прикрываясь маской интернационализма, вел усиленную пропаганду и агитацию за сионизм, за переезд трудящихся-евреев в Палестину, чтобы

65

затем строить там «социализм». Эта демагогическая тактика не помогла поалейционистам стать сколько-нибудь влиятельной партией. Среди сторонников ПЦ росло число людей, начинавших все больше и больше понимать, что «пролетарский сионизм», как небо от земли, далек от подлинных интересов рабочих, марксизма, революции. Назревавший в ПЦ раскол произошел, однако, спустя несколько лет, уже после Великой Октябрьской социалистической революции.

* * *

Понимая, что ПЦ стремится расширить базу сионизма, привлечь к нему максимальное число еврейских трудящихся, буржуазные сионисты в основном поддерживали «пролетарских сионистов», критикуя их на словах. Их помощь и содействие Вельтфарбанда помогли ПЦ России удержаться на поверхности политической жизни страны в период реакции, наступившей после поражения первой российской революции. В то же время деятели буржуазного сионизма были недовольны даже чисто словесным радикализмом российских поалейционистов, критиковали их за то, что они выступали одно время не за создание в Палестине «национального очага», а только за «свободу иммиграции и колонизации» и обеспечение прав евреев в Палестине как национального меньшинства.

Продолжая твердить о верности социализму, социал- сионисты и Бунд после революции 1905 г. все больше погружались в трясину воинствующего мещанского национализма и шовинизма. Основными их заботами стали «демократическое развитие» еврейских религиозных общин и привлечение в них рабочих. Заявлялось при этом, что религия иудаизма — это-де национальное дело, которое необходимо лишь реформировать и демократизировать. Большое внимание уделялось буржуазному культурническо-политическому течению, известному как идишизм. Расширяли свою деятельность образованные ранее и создавались различные новые общества и кружки, которые под руководством еврейских буржуазных деятелей и при активном участии псевдосоциалистов занимались вопросами культуры и благотворительной деятельностью. При этом квазисоциалисты говорили о развитии «народной», «демократической» и даже «пролетарской» культу- 

66

ры, а на деле пропагандировалась и внедрялась реакционная, националистическая культура, находившаяся под сильным влиянием «религиозной традиции». После Февральской революции идишисты заметно активизировали свою деятельность: стали открываться так называемые еврейские народные школы, была образована Культурлига, издававшая идишистскую литературу и проводившая другие мероприятия по насаждению среди еврейского населения России идишизма.
Обращает на себя внимание и тот факт, что если раньше российские социал-сионисты в своей политической и культурной деятельности отвергали иврит, то отныне они все чаще стали не только терпимо к нему относиться, но и в определенной степени культивировать его.

В то время социал-сионисты России, как и бундовцы, демагогически утверждали, что идишизм представляет собой-де прогрессивную и даже интернационалистскую и революционную альтернативу так называемому гебраизму — программе еврейской клерикальной и националистической буржуазии по воспитанию молодого еврейского поколения в духе религиозно-гебраистской культуры на языке иврит. Однако практика показала, что не только гебраизм, но и идишизм по своему содержанию и целям являются реакционными, националистическими течениями.
«Светская еврейская культура» на идише, которую пропагандировали и стремились развивать еврейские псевдосоциалисты всех мастей, не только не представляла собой антипода и идейного противника гебраизма, но по существу дополняла его, помогала еврейской и всей российской реакции отвлекать трудящихся-евреев от борьбы за демократию, национальное и социальное освобождение.

Что представляли собой принципы идишизма *, видно, например, из работ одного из главных идеологов этого направления — X. Житловского. «Каждый еврей, к какому бы классу и партии он ни относился,— заявлял этот теоретик,— должен доказать свою принадлежность к ев-

* Идишизм не был ограничен территориальными рамками царской России, его сторонники имелись (и имеются в настоящее время) и в других странах, где проживают евреи. После Октябрьской революции идишисты пытались развернуть свою работу в Советской России и других советских республиках. Их националистическая деятельность, сопровождавшаяся более или менее откровенно контрреволюционными акциями, была пресечена Советским правительством.

67

рейскому народу и выразить свою солидарность с его исторической судьбой. Это возможно лишь признанием своей принадлежности к еврейскому языку». Заявив, что идиш и литература на этом языке необходимы для «национального самосознания еврейских масс», Житловский далее писал: «Всесторонняя культура — от техники и методов человеческого труда до тончайших продуктов научно-философской, художественной и религиозной мысли — может быть построена у евреев, как у экстерриториального народа, не иначе как на языке народа (т. е. на идише.— Л. Д.)».

Таким образом, идишизм представляет собой не что иное, как еврейскую буржуазную культуру, прежде всего ее мелкобуржуазную ветвь. Его основная характерная черта — апология вне- и надклассового «национального самосознания», сотрудничества «всех классов и партий» среди евреев, а также «религиозной мысли». Тот же Житловский отмечал в своих статьях преемственность идишизма со всей старой «еврейской национальной культурой», т. е. с религиозно-обскурантистским гебраизмом. Он писал, что идишистская культура отличается от гебраистской тем, что «в старой еврейской культуре религия была ее корнями, в новой же она только ветвь светской культуры»3'.

И гебраизм и идишизм — в сущности две ипостаси пресловутой теории «культурно-национальной автономии». Первый вариант был взят на вооружение в основном клерикалами, крупной буржуазией и частью буржуазных интеллигентов, второй — главным образом мелкобуржуазными группировками — бундовцами, а также многими социал-сионистами. Как уже было сказано, никакой китайской стены между идишизмом и гебраизмом нет. При помощи обоих этих течений, спекулируя на лозунге «национальной культуры», еврейская буржуазия стремилась укрепить свои позиции, «стараясь,— как указывал В. И. Ленин,— отвлечь рабочий класс национальной борьбой или борьбой за национальную культуру от его великих мировых задач»38.

Разоблачая попытки бундовцев подменить вопрос о классовом содержании культуры вопросом о ее национальной форме (подобные нечестные приемы применяли и социал-сионисты), В. И. Ленин писал: «...интернациональная культура не безнациональна... Никто «чистой» культуры ни польской, ни еврейской, ни русской и т. д. не

68

провозглашал, так что ваш пустой набор слов есть лишь попытка отвлечь внимание читателя и заслонить суть дела звоном слов»39. И далее: «Ставя лозунг «интернациональной культуры демократизма и всемирного рабочего движения», мы из каждой национальной культуры берем только ее демократические и ее социалистические элементы, берем их только и безусловно в противовес буржуазной культуре, буржуазному национализму каждой нации. Ни один демократ и тем более ни один марксист не отрицает равноправия языков или необходимости на родном языке полемизировать с «родной» буржуазией, пропагандировать антиклерикальные или антибуржуазные идеи «родному» крестьянству и мещанству — об этом нечего говорить, этими бесспорными истинами бундист загораживает спорное, т. е. то, в чем действительно заключается вопрос»49. Показав реакционную и клерикальную суть теорий «национальной культуры», выдвигавшихся националистами различных национальностей, В. И. Ленин подчеркнул, что у любого этноса «значение лозунга национальной культуры определяется объективным соотношением всех классов данной страны и всех стран мира»41.

К чему приводили на практике лозунги «национальной культуры» и идишизма, можно проиллюстрировать следующими примерами. В 1909 г. бундовцы и «сионисты-социалисты» участвовали в так называемом съезде еврейских общественных деятелей в Ковно вместе с игравшими там главную роль крупными еврейскими капиталистами, раввинами, богатыми адвокатами и прочими буржуазными деятелями. Этот состоявшийся с разрешения департамента полиции съезд преследовал цель усилить влияние еврейской буржуазии и клерикалов в чуть-чуть подновленной старой религиозной общине, закрепить обособленность еврейского населения. В мае 1917 г. социал-сионисты и бундовцы приняли участие в подобных «еврейских съездах» в Киеве и Екатеринославе.

* * *

Таким образом, как в вопросах политики, так и в вопросах культуры Бунд и социал-сионисты действовали в том же направлении, что и буржуазные еврейские партии —

69

сионистские и несионистские, а также иудейские клерикалы, стремясь создать «еврейское автономное общество». Имевшиеся между этими организациями разногласия, различный подход к ряду вопросов теоретического и практического порядка в конечном счете не играли существенной роли. Более того, широкий политический спектр партий и группировок, выступавших за «еврейское автономное общество» в России, своеобразный плюрализм еврейских буржуазных и мелкобуржуазных течений вели к тому, что ядом национализма, сепаратизма, религиозного фанатизма была отравлена значительная часть еврейского, в том числе трудящегося, населения.

В период Февральской революции социал-сионисты проводили тот же курс, что и общероссийские псевдосоциалистические партии. После Февраля 1917 г. еврейские мелкобуржуазные партии все более проявляли свою реакционную, соглашательскую, контрреволюционную сущность. В общеполитических вопросах они полностью поддерживали Временное правительство и вели яростную борьбу против большевиков, не останавливаясь, как и другие контрреволюционные силы, перед фальсификациями и клеветой. Заявляя, что еврейский вопрос-де уже решен (поскольку под напором революционного пролетариата Временное правительство формально отменило законоположения царского режима, дискриминировавшие еврейское население), еврейские псевдосоциалисты, как и другие мелкобуржуазные партии, пытались противодействовать перерастанию буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую.

В этот период произошло дальнейшее фактическое сближение курса еврейских буржуазных партий и образованной в марте 1917 г. Объединенной еврейской социалистической рабочей партии (ОЕСРП) * на создание «национально-персональной автономии» и курса Бунда и осуществление «культурно-национальной автономии».

ОЕСРП была образована путем слияния «сионистов- социалистов» и остатков СЕРП, несмотря на то что первые по-прежнему называли себя марксистами, а вторые были эсерами, открытыми антимарксистами. Этот факт

* В литературе часто встречаются сокращенные названия этой партии: «Объединенная», «объединенцы», а также краткое наименование на идише —«Ферайнигте». Современный сионистский автор И. Шехтман писал, что в ОЕСРП насчитывалось 13 тыс. членов42. Эта цифра представляется нам сильно преувеличенной.

70

лишний раз показал, что разногласия среди социал-сионистов никогда не имели серьезного значения. В то время как российские поалейционисты, как и ПЦ в других странах, сконцентрировали свои усилия на пропаганде и организации эмиграции трудящихся-евреев в Палестину, «объединенцы» на словах активно открещивались от сионизма, особенно от сионизма палестинофильского толка, и ратовали за «еврейскую персональную автономию» на демократических основах. Попытки всех этих псевдосоциалистов привлечь в свои ряды рабочих, как и прежде, не увенчались успехом; в основном за ними шли группы интеллигентов, студентов, мещан, ремесленников.

Буржуазные авторы как сионистского, так и других направлений утверждают, что еврейские мелкобуржуазные партии якобы боролись против еврейской буржуазии и клерикалов. На самом деле о настоящей борьбе не может быть и речи; существовали некоторые подчас серьезные разногласия, групповое и личное соперничество за влияние на еврейскую массу, желание укрепить позиции именно своей партии или группировки в различных общероссийских учреждениях (например, в Учредительном собрании и правительственном аппарате), а также на местах, на еврейских съездах и конференциях и в избранных ими руководящих органах.

Великую Октябрьскую социалистическую революцию Бунд и социал-сионисты встретили враждебно. Вместе с меньшевиками и правыми эсерами делегаты Бунда и ПЦ ушли с исторического II Всероссийского съезда Советов *. Как и другие мелкобуржуазные партии, еврейские псевдосоциалисты поддерживали действия так называемого комитета спасения, боровшегося против Военно-революционного комитета и Совета Народных Комиссаров. Наряду с правым крылом Бунда и буржуазными еврейскими партиями подавляющее большинство социал-сионистов приняли активное участие в борьбе объединенных сил контрреволюции против молодого Советского государства.

* Исходя из тактических соображений, поалейционисты вместе с меньшевиками-интернационалистами к концу заседаний вернулись на съезд. По тем же соображениям представители ПЦ (как и меньшевики- интернационалисты и социал-демократы интернационалисты) не рискнули голосовать против принятого съездом обращения «Рабочим, солдатам и крестьянам!», по которому вся власть в центре и на местах переходила к Советам. Указанные три группировки не участвовали в голосовании43.

71

В числе министров контрреволюционного украинского буржуазного националистического правительства Центральной рады был один из лидеров Объединенной еврейской социалистической рабочей партии — М. Зильберфарб. В Центральную раду входили также представители Бунда и ПЦ.

Все эти антисоветские партии сотрудничали и с контрреволюционной Белорусской радой. Один из лидеров. поалейционистов на Украине, С. Гольдельман, в качестве заместителя министра торговли, промышленности и труда входил в состав антинародных правительств так называемой Украинской народной республики, а затем известного антисемита гетмана Скоропадского, державшихся при помощи германских штыков. Деятель этой партии А. Ревуцкий был министром «по еврейским делам» петлюровской директории, которая, как известно, организовала ряд кровавых еврейских погромов.

Вместе с другими социал-предателями и националистами сионистские лжесоциалисты обрушивали на Страну Советов и на коммунистов потоки клеветы и лжи. Так, Поалей Цион провокационно объявлял Советскую Россию «типично полицейским государством», политику Советской власти, направленную на установление подлинного, фактического, а не формально-юридического равноправия евреев и защиту интересов трудящегося еврейского населения, пытался представить как «восстановление режима еврейского бесправия» и т. д.

В борьбе против власти Советов некоторые социал-сионисты сочетали правореформистские лозунги и акции с демагогическими, фарисейскими заявлениями о своей приверженности «мировой революции», а также с левацкими лозунгами и действиями. А на деле все это было призвано служить одной цели — расширению сионистских рядов, вербовке эмигрантов на «землю отцов», сбору средств для организации эмиграции и последующей колонизации Палестины. Центральный орган российских поалейционистов «Борьба» довольно откровенно формулировал в 1918 г. тактику этой партии: «Наши надежды мы возлагаем на то, что рабочий класс отрезвеет от коммунистического угара, и тогда поневоле придется уйти тем, кто ведет его по ложному пути. Для этого мы и идем в советы, чтобы работая повсюду, где это только возможно, звать рабочих на этот новый путь»44.

В Советской России впервые в истории человечества был демократически решен национальный, в том числе

72

и еврейский, вопрос. Еврейские трудящиеся массы вместе со своими братьями по классу всех других национальностей включились в великое дело построения нового, справедливого социалистического общества, основанного на полном и подлинном равенстве всех наций, народностей и национальных групп. А жонглировавшие левой фразой поалейционисты продолжали, как они это делали до революции, утверждать, что еврейский вопрос-де может быть по-настоящему, полностью решен лишь в «социалистической Палестине». После Великого Октября разница между буржуазными сионистами и Поалей Ционом, сколько бы его лидеры ни кричали о своем «интернационализме», «социализме», «марксизме», «признании Советской власти», все более сходила на нет (напомним еще раз, что разница эта никогда не была принципиальной).

Одновременно во всех еврейских, как и в любых других — общероссийских и национальных, мелкобуржуазных партиях России нарастал процесс усиления политической сознательности рядовых членов и части партийных функционеров. Члены этих партий на собственном опыте убеждались в подлинно народном и демократическом характере Советской власти, правильности политики большевиков. Что же касается трудящегося еврейского населения, то оно поняло: только Коммунистическая партия, только Советская власть на деле, а не на словах защищает интересы всех наций, народностей и национальных групп.

Реальная действительность полностью разоблачила спекуляции еврейских буржуазных и мелкобуржуазных деятелей, клерикалов, бундовцев и сионистов всех оттенков относительно политики Советской власти по еврейскому вопросу. Все большее число еврейских рабочих, ремесленников, интеллигентов, в том числе и из тех, кто раньше находился под влиянием псевдосоциалистической и националистической идеологии бундовского либо социал-сионистского образца, начали осознавать, что только коммунисты-ленинцы видят в трудящемся-еврее человека и гражданина, открывают перед ним путь в счастливую жизнь братской семьи народов, путь к реальному социализму.

Все это неумолимо вело к отходу и отколу от еврейских квазисоциалистических партий и группировок довольно большого числа их прежних приверженцев и даже ряда активистов и лидеров. Стремясь предотвратить, задер-

73

жать этот процесс, бундовские и социал-сионистские лидеры прибегали к тактическим маневрам, использовали левую фразеологию, часть из них фарисейски заявляла о своей верности Советской власти и коммунизму. Предпринимались абсолютно несостоятельные попытки «соединить» бундизм и поалейционизм с идеями коммунизма.


Глава третья
Бунд и сионизм


Вопрос о классовой сущности Бунда, идеологии и политики этой мелкобуржуазной, социал-реформистской и националистической организации подробно изучен в советской литературе1. Мы ставим своей целью рассмотреть лишь один аспект идеологии и политической практики Бунда, который уже частично затрагивался нами, а именно характер бундовского национализма, его отношение к сионизму и взаимоотношения с социал-сионистскими организациями.

Бундовские лидеры (и в прошлом, и в наши дни * ) утверждают, что Бунд является-де принципиальным противником сионизма. Так, один из них, X. Эрлих, в 1917 г. заявлял, что «борьба с сионизмом — важнейшая из наших (т. е. бундовских.— Л. Д.) внутренних задач»2. Примерно так же освещают этот вопрос буржуазные авторы, в том числе представители еврейской буржуазии. Например, в Еврейской энциклопедии говорится, что начиная со своего IV съезда (апрель 1901 г.) Бунд стал-де резко критиковать сионизм, что с появлением в 1903 г. «рабочего сионизма» «борьба Бунда против сионистского движения особенно усилилась», и т. п.3

Современный англо-американский буржуазный политолог У. Лакер в «Истории сионизма», которая рекламируется на Западе как якобы один из самых «серьезных научных трудов» по данной проблеме, пишет, что «бундовцы — это антисионистские еврейские социалисты»4.

* Реорганизованный в 1947 г. Бунд входит (с 1976 г. в качестве ассоциированной организации) в Социнтерн (с 1930 г. он был членом Рабочего социалистического интернационала); штаб-квартира его находится в Нью-Йорке. Современный Бунд (он имеет свои организации в 12 странах капитала и насчитывает около 21 тыс. членов) представляет собой мелкобуржуазную националистическую, антисоветскую, антикоммунистическую организацию правосоциалистического толка.

74

Социал-демократические теоретики и лидеры в свою очередь, за некоторыми исключениями, всегда рассматривали Бунд как «антисионистскую организацию»5.

Социал-сионисты разных толков, как правило, весьма резко выступали против программных установок и некоторых аспектов практической деятельности Бунда. Например, Б. Борохов писал (примерно в 1916 г.), что «чуть ли не главной задачей и заслугой своей Бунд считал борьбу против сионизма всеми средствами, до клеветы включительно» и что «ассимиляторские и полуассимиляторские группы еврейской буржуазии оказывали неослабную моральную и материальную поддержку своему пролетарскому родичу...»6.

Бывший секретарь по международным вопросам центрального комитета МАПАМ П. Мерхав заявлял, что Бунд не понимал, в чем состоит действительное «спасение и возрождение еврейского народа». Поэтому, резюмировал Мерхав, жизнь-де решила спор между Бундом и социал-сионистами в пользу сионизма7.

Что касается открыто буржуазных сионистов, то их оценку Бунда можно проиллюстрировать цитатой из так называемого Лексикона сионизма, предназначенного для новых иммигрантов. «Бунд последовательно отрицал возможность объединения евреев по национальному признаку, был ярым врагом сионизма»8,— говорится в этом пропагандистском издании.

Утверждения бундовцев, социал-демократов и буржуазных авторов, а также сионистов о том, что Бунд, мол, противник сионизма, не соответствуют действительности. Как уже отмечалось, шумная, а временами, особенно в начальный период, даже ожесточенная полемика бундовцев с поалейционистами и другими социал-сионистами никогда не выходила за рамки еврейского мелкобуржуазного национализма. Противопоставляя социал-сионистским лозунгам о необходимости «возвращения на землю отцов» (или обретения какой-либо другой территории) не менее реакционную теорию «культурно-национальной автономии», Бунд отравлял трудящихся-евреев ядом социал-национализма и сепаратизма и фактически лил воду на мельницу сионизма. Бундовцев со сторонниками социал- сионизма сближали и роднили не только мелкобуржуазный национализм, но и по существу тождественность (несмотря на второстепенные разногласия по тем или иным вопросам в различные периоды) оппортунистиче-

75

ской, социал-реформистской платформы и деятельности.

В. И. Ленин, ленинская «Искра», большевики, ведя последовательную борьбу против еврейского (как и всякого другого) национализма, всегда исходили из того, что бундизм и социал-сионизм — это две разновидности мелкобуржуазного национализма, имевшие как общие, так и особенные черты. Глубокое знание большевиками сущности и проявлений обоих мелкобуржуазных течений определило выработку правильной тактики борьбы против них в интересах революционного движения, освобождения от националистического дурмана значительной части еврейских трудящихся.

В данном контексте представляется целесообразным привести высказывание В. И. Ленина, относящееся к 1912 г. Напомним, что к этому времени национализм Бунда уже пустил весьма глубокие корни. Это, однако, не снимало задачу борьбы против дальнейшего скатывания Бунда к социал-национализму, за откол от Бунда всех, кто находился в плену бундовской демагогии, но был способен найти правильный путь. Критикуя направленное против большевиков . блокирование российских ликвидаторов, включая бундовцев, с ППС-левицей, являвшейся тогда одной из фракций польского социал-национализма, В. И. Ленин писал: «Это все равно, как если бы русские с.-д. стали «объединяться» помимо Бунда, скажем, с так называемыми «социалистами-сионистами» или без латышской социал-демократии с так называемым «латышским с.-д. союзом» (на деле эсеровским)...»9

Если бы Бунд всегда полностью стоял на буржуазных позициях, то большевики никогда не применяли бы по отношению к нему тактику левого блока. Между тем партия большевиков неоднократно стремилась привлечь Бунд к единому фронту борьбы рабочего класса. «Одним из первых проявлений левоблокистской тактики,— писал советский историк Л. А. Слепов,— было возникновение во время майских и июньских (1905 г.) забастовок в Одессе так называемой «контактной комиссии», в состав которой вошли представители большевиков, меньшевиков и Бунда. Она просуществовала недолго, но в связи с появлением на внешнем рейде одесского порта восставшего броненосца «Потемкин» возобновила свою работу»10. В работе конференции в Риге 7—9 сентября 1905 г., по инициативе большевиков обсуждавшей вопрос о бойкоте булыгинской думы, среди других социал-демократических партий при- 

76

нял участие и Бунд, который выполнил принятое решение о бойкоте.

Во время революции 1905—1907 гг. с целью сплочения рабочих всех национальностей отдельные группы РСДРП в Белоруссии (в Минске, Гомеле, Могилеве, Сморгони) также прибегали к тактике совместных действий с комитетами Бунда *. В некоторых случаях при заключении таких соглашений группы РСДРП отходили от принципов интернационализма и классовой борьбы, что отрицательно сказывалось на их деятельности и приносило вред интернациональному воспитанию рабочего класса. Поэтому на III съезде РСДРП подобные проявления тактики единого фронта были резко осуждены". Съезд подчеркнул, что любые соглашения с бундовскими организациями должны вести не к усилению сепаратистских тенденций, а к изоляции бундовских лидеров, преодолению навязываемых ими еврейским трудящимся национальной отчужденности и сепаратизма.

Можно привести целый ряд других примеров контактов и сотрудничества большевиков с левыми бундовцами.

Советский историк М. М. Червякова, анализируя тактику большевиков в годы первой российской революции, отмечает: «Опыт сотрудничества большевистской партии с левыми бундовцами в 1905 году свидетельствует о том, что ленинцы проявляли величайший такт и уступчивость по отношению к союзникам, уважали их права, терпеливой разъяснительной работой добивались их перехода на выдержанную пролетарскую позицию. Ведущая роль большевистской партии не навязывалась, а естественно вытекала из сотрудничества на основе равных прав и равных обязанностей. Для многих левых бундовцев совместная борьба с большевиками в 1905 году стала важным фактором их последующей эволюции к большевизму (курсив наш.— Л. Д.)». В. И. Ленин, партия большевиков поддержали образовавшееся в период первой российской революции в Бунде левое крыло, в значительно меньшей степени зараженное национализмом и выступавшее за объединение с РСДРП. Ленин и его со-

* Проявляя максимальную гибкость в тактике, большевики Белоруссии в октябрьские дни 1905 г. в некоторых городах соглашались на включение в коалиционные стачечные комитеты наряду с представителями ряда других мелкобуржуазных партий и течений (меньшевиков, примиренцев, эсеров, бундовцев) и поалейционистов.

77

ратники положительно оценили решения VII конференции (весна 1906 г.) и VII съезда Бунда (август — сентябрь 1906 г.) об отказе от принципа федерализма и об объединении с РСДРП13.

Такой курс, полностью соответствующий принципам пролетарского интернационализма, неизменно осуществлялся марксистами-ленинцами по отношению ко всем национальным социал-демократическим партиям. Что же касается социал-сионистских партий, то проведение тактики левого блока в отношении их имело место, как показано выше, лишь в исключительных случаях в период наивысшего подъема революционного движения в 1905 г.

То обстоятельство, что лидеры Бунда после поражения революции 1905—1907 гг. вновь перешли на позиции национализма, сепаратизма и оппортунизма, ни в коей мере не делает рассмотренную выше тактику большевиков ошибочной.

Идя на контакты и сотрудничество с левыми бундовцами, марксисты-ленинцы вместе с тем последовательно разоблачали попытки бундовских лидеров замаскировать свой отход от принципов интернационализма, показывали, что Бунд не является последовательным противником сионизма.

В то же время социал-сионистские партии всегда рассматривались марксистами-ленинцами как националистические организации, фактически не отличающиеся от откровенно буржуазных партий и находящиеся вне рамок социал-демократического движения.

Организационная структура Бунда, который в отличие от всех других социал-демократических организаций России был построен не по территориальному, а по национальному признаку, несомненно означала сползание к социал-национализму и разрыв с пролетарским интернационализмом. Националистические и оппортунистические тенденции проявились в Бунде уже в момент его зарождения. Основной причиной этого было почти полное отсутствие в бундовских организациях индустриальных рабочих и передовых интеллигентов, подавляющее большинство которых состояло не в Бунде, а в РСДРП и в СДКПиЛ.

«Теоретическое» обоснование бундовского сепаратизма и национализма было сформулировано Л. Мартовым (Ю. О. Цедербаумом), будущим вождем меньшевизма,

78

в его речи в Вильно 1 мая 1895 г. * В этой речи, насквозь проникнутой сепаратистско-националистическим духом, была сделана попытка противопоставить еврейское рабочее движение в силу его якобы неких «исключительных особенностей» общероссийскому рабочему движению, обосновать необходимость создания особой партии еврейского пролетариата. «Мы... должны помнить,— заявлял Л. Мартов,— что наш демократический лозунг: «все посредством народа» не позволяет нам ожидать освобождения еврейского пролетариата от экономического, политического и гражданского порабощения ни от русского) ни от польского движения». Он доходил даже до прямой клеветы на рабочий класс России, утверждая, что, «когда русскому пролетариату придется жертвовать некоторыми из своих требований для того, чтобы добиться хоть чего-нибудь, он скорее пожертвует такими требованиями; которые касаются исключительно евреев, например свободы религии или равноправия евреев»1*.

Исходя из националистической концепции, в основе которой лежал тезис об «извечности антисемитизма», Л. Мартов требовал создания «специально еврейской рабочей организации». Именно догма о «вечном» и «всеобщем» характере антисемитизма, хотя в первые годы существования Всеобщего еврейского рабочего союза бундовские теоретики это не выпячивали, стала краеугольным камнем теории и практической деятельности Бунда, подчеркивая идейную близость бундизма и социал-сионизма. Ведь бундовцы и социал-сионисты подходили к еврейскому вопросу в России и других странах не с классово-пролетарских, интернационалистских позиций, а с позиций националистических, мелкобуржуазных.

Зимой 1901 г. центральный комитет Бунда официально провозгласил лозунг «культурно-национальной автономии». В апреле 1901 г. IV съезд Бунда принял программу по национальному вопросу, по существу исходившую из

* Впоследствии Л. Мартов отказался от идей, высказанных в этой речи, и не имел организационных связей с еврейским рабочим движением и с Бундом, однако допускал примиренчество и непоследовательность « критике бундовского национализма. В 1912 г. он вместе с другими меньшевистскими лидерами поддержал националистическую теорию «культурно-национальной автономии». Л. Мартов отнюдь не был последовательным противником национализма и сепаратизма Бунда, как это пытается представить зарубежная буржуазная историография. Что касается оппортунизма и антибольшевизма Бунда, то Мартов их полностью Разделял и всячески поддерживал.

79

признания евреев России экстерриториальной нацией, и одобрил в принципе буржуазно-националистическую «культурно-национальную автономию». И хотя резолюция съезда говорила о необходимости избегать «раздувания национального (точнее надо было сказать «националистического».— Л. Д.) чувства, могущего лишь затуманить классовое сознание пролетариата и ведущего к шовинизму» * , с этого времени лидеры Бунда стали настойчиво проводить националистический курс. Состоявшийся в октябре 1906 г. VI съезд Бунда окончательно утвердил программу «культурно-национальной автономии».
«Теоретическую» основу «культурно-национальной автономии» помимо общего националистического подхода составляла заимствованная бундовцами у сионистов догма об экстерриториальной «еврейской нации». Вначале бундовские теоретики считали особой нацией еврейское население каждой отдельной страны16, затем они стали включать в понятие «еврейская нация» еврейское население, прежде всего пролетариат, Польши, Литвы, Южной России, Галиции, США и Лондона17 ** и, наконец, вплотную подошли к сионистской догме о «всемирной еврейской нации»18 ***ы . Принцип «особенности интересов еврейского пролетариата» привел бундовцев к признанию сионистской идеи «особого еврейского народа», экстерриториальной «еврейской нации».

Теории «еврейской нации» и «особого положения» еврейского пролетариата использовались бундовскими лидерами для обоснования их социал-националистического требования считать Бунд «единственным представителем еврейского рабочего класса». Однако в отличие от «политических сионистов» бундовцы выступали против создания

* Этот камуфляж объяснялся не только обшей тактикой Бунда, постоянно демагогически объявлявшего себя марксистской партией, но и тем, что в те годы, как вынужден был признать один из теоретиков бундизма, В. Медем, «весьма значительное количество людей» в партии относилось к «культурно-национальной автономии» «либо индифферентно, либо резко отрицательно»15.
** Как и социал-сионисты, бундовские теоретики лживо утверждали, что-де именно рабочие-евреи выступают в качестве носителей и борцов за «национальную идею». Ассимилировавшихся евреев Западной и Восточной Европы идеологи бундизма исключали из понятия «еврейская нация».
*** После второй мировой войны Бунд по существу полностью воспринял сионистский постулат о «всемирном еврейском народе», но в отличие от сионистов по-прежнему выступает против «собирания евреев» в Израиле19.

80

«еврейского государства» в Палестине или на какой-нибудь другой территории. Они были не согласны и с «духовным сионизмом», который рассматривал «национальный очаг» в Палестине в качестве культурного и религиозного центра евреев. Бундовцы считали, что будущее евреев зависит не от одного какого-то центра, а от многих центров — стран их проживания и что средством решения еврейского вопроса может быть только «культурно-национальная автономия». Иными словами, социал-сионистскому национализму Бунд противопоставлял свой национализм, по существу еще более утонченный и замаскированный.

Говоря о различиях между национализмом Бунда, с одной стороны, и сионистов (включая «рабочих сионистов») — с другой, следует отметить, что в отличие от сионизма бундовский социал-национализм имел, так сказать, два измерения. Полностью порвав после революции 1905—1907 гг. с революционной социал-демократией и фактически став в 1912 г. филиалом меньшевистской партии. Бунд все более выступал как один из выразителей и защитников интересов не только российских капиталистов еврейского происхождения, но и всей российской буржуазии.

По некоторым вопросам (просвещение, культура и т. п.) бундовский национализм был нацелен на еврейское население, по ряду основных политических проблем Бунд (вместе с меньшевиками, эсерами, другими родственными им силами) стоял на позициях российского шовинизма.

Эта позиция особенно рельефно проявилась в годы первой мировой войны *, Февральской революции, в Октябре 1917 г. и после социалистической революции в России20. Названные тенденции в бундовском национализме, конечно, не были антиподами, они дополняли друг друга и активно сотрудничали. В разные периоды в зависимости от своих целей и конкретной политической обстановки бундовские лидеры отдавали приоритет то одной, то другой форме национализма.

Конфликты между Бундом и сионистами принимали порой довольно острый характер в печати, на собраниях, митингах и т. д. Однако это была не борьба двух принципиально противоположных мировоззрений, а конфронта-

* В период первой мировой войны в Бунде одновременно существовали несколько течений социал-шовинизма: русского, германского, французского.

81

ция между бундовским псевдосоциализмом и социал-сионизмом на почве конкуренции за влияние на еврейских трудящихся. Оба этих течения, невзирая на споры и взаимные обвинения, по существу делали одно дело: насаждали среди еврейских интеллигентов, ремесленников и некоторой части рабочих идеи национализма.

Сионистские лидеры, как правило, прекрасно понимали, что, как бы ни критиковал Бунд на словах сионизм, теория «культурно-национальной автономии» и практическая деятельность бундовцев, особенно их правого крыла, в еврейском вопросе вели к усилению сионистских и просионистских взглядов и настроений среди части еврейского населения. Именно поэтому сионистский деятель В. Жаботинский писал: «Я принадлежу к убежденным и горячим поклонникам бундистов. Позволю себе сомневаться, чтобы их подвиги играли особенно заметную роль в судьбах России; но меня, как сиониста, больше интересуют судьбы еврейства, а в этом отношении роль бундистов громадна». Он подчеркивал, что деятельность Бунда «значительно облегчает нам (т. е. сионистам.— Л. Д.) осуществление самых широких политических задач сионизма» (курсив наш.— Л. Д.)21. В. Жаботинский заявлял, что «Бунд и сионизм — это не два ростка из одного корня: это большой ствол и один из его побегов...», что Бунд —«приготовительный класс при образцовом хедере сионизма», «один из эпизодов сионизма» (курсив наш.—Л. Д.)22.

После самоликвидации в 1921 г. Бунда в Советской России партия Поалей Цион опубликовала рукопись Б. Борохова, относящуюся к 1910 г., в которой почти отсутствовала критика бундизма, столь характерная для других работ этого автора. «Бунд и еврейское рабочее движение,— писал в. этой работе Б. Борохов,— это синонимы. И не только в прошлом, но и в настоящем, а также и в новой фазе еврейского рабочего движения...»23

По нашему мнению, сионистские лидеры в действительности не считали однозначно Бунд «эпизодом сионизма». Делая подчас подобные заявления, они стремились, во-первых, возвысить сионизм, поднять его престиж, выдать его за идеологию и политическое течение всех или по крайней мере большинства евреев; во-вторых, стимулировать, активизировать крайне националистические

* Хедер — еврейская религиозная начальная школа.

82

круги среди бундовцев; в-третьих, способствовать ослаблению тех элементов в этой партии, которые в той или иной степени не были согласны с националистическим курсом, выступали против него; в-четвертых, консолидировать, сблизить различные течения еврейского национализма. Сионисты, равно как и несионистские еврейские буржуазные партии, и прямо и косвенно постоянно подталкивали Бунд все дальше вправо как в национальном, так и в других вопросах, и это также играло свою роль в процессе постоянного перехода Бунда на все более националистические и социал-реформистские, меньшевистские позиции.

Выход Бунда из РСДРП на II съезде партии приветствовался сионистами всех мастей. «В 1903 году никто на свете не был так рад тому, что Бунд не сдался и сохранил свою самостоятельность (т. е. свою националистическую сущность.— Л. Д.), как мы, буржуазные сионисты»24,— писал В. Жаботинский. Когда IV (Объединительный) съезд Российской социал-демократической рабочей партии (апрель 1906 г.) утвердил условия объединения Бунда с РСДРП, сионисты развернули широкую кампанию, направленную на поддержку тех бундовских лидеров, которые продолжали отстаивать сепаратизм и организационный национализм *. Особую активность в этой кампании проявляли социал-сионистские группировки, кричавшие о «предательстве Бундом интересов еврейского пролетариата», «позорном самоубийстве Бунда», переходе его «к ассимиляции», превращении «в ничто» и т. д.25

Таким образом, тактика сионистов в отношении Бунда в зависимости от конкретных целей и обстановки представляла собой причудливое переплетение критики и борьбы, лестных отзывов и сотрудничества. Бундовцы и социал-сионисты, даже критикуя друг друга, оставались союзниками в борьбе против интернационалистов. «Бундовцы обычно выступали против сионизма,— писал в своих воспоминаниях старый большевик, белорусский рабочий Ф. В. Симончик,— но там, где шла речь о совместных массовых революционных выступлениях пролетариев всех национальностей против царизма и его опричников, бундовцы смыкались с сионистами против интернациональных лозунгов РСДРП, против «Искры»

* Как известно, по вине бундовских лидеров объединение это не было осуществлено.

83

и ленинского учения о задачах нашей революции»26.

Критика бундовскими теоретиками сионистской идеологии и политики, как следует из изложенного, носила, как правило, поверхностный и двойственный характер. Так, в резолюции IV съезда Бунда * сионизм интерпретировался как «реакция буржуазных классов против антисемитизма и ненормального правового положения еврейского народа». Это определение не только не раскрывало, а по существу маскировало подлинную классовую сущность и причины возникновения сионизма. Далее заявлялось, что, если сионисты добьются выезда небольшой части еврейского населения, это не решит еврейский вопрос, а сосредоточение всех евреев или их значительной части на какой-то территории представляет собой утопию и неосуществимо.

В статье «О еврейском рабочем движении в России», опубликованной в 1902 г. в социал-демократическом журнале «Заря» ** , справедливо говорилось, что названная резолюция сводила весь спор между Бундом и сионистами к тому, что первый считал невозможным переселение значительной части евреев на одну территорию, в то время как вторые считали это реальным. «И если бы это оказалось возможным,— писал автор статьи,— Бунд, по смыслу резолюции, ничего бы не имел против сионизма по существу».

Указанная резолюция совершенно беззубо говорила, что «агитация сионистов раздувает национальное (следовало сказать: «националистическое».— Л. Д.) чувство и может (только может! — Л. Д.) препятствовать развитию классового самосознания» среди евреев. И, наконец, совсем уже в националистическом духе заявлялось, что к «культурной деятельности некоторых сионистских

* Это был первый документ, принятый съездом Бунда, в котором говорилось о сионизме. Принятие данной резолюции объясняется тем, что к 1901 г. начали создаваться различные социал-сионистские группы — конкуренты бундовцев. Следует также сказать, что названный документ был призван представить Бунд «пролетарской» и «интернационалистской» партией как раз в тот период, когда он стал резко поворачивать в сторону национализма.
** Автором статьи, подписанной К. К., был И. Л. Давидсон, член Союза русских социал-демократов. В 1904 г. он примкнул к меньшевикам, а в 1921 г. вышел из меньшевистской партии. Статья представляет большой интерес, однако в ней содержатся и нечеткие положения. Кроме того, не все утверждения и предположения автора выдержали испытание временем.

84

групп... съезд относится... как ко всякой легальной деятельности» *.

«Заря» с полным основанием писала: «Разве не было обязанностью Бунда раскрыть всю реакционность сионизма и показать опасность этого движения для еврейской массы и его внутреннюю враждебность всякому демократическому устройству? Разве не должен был Бунд показать, что успех сионизма должен повести к олигархии некоторых еврейских капиталистов и к кабале трудящейся еврейской массы? А неразрывная связь сионизма с еврейским клерикализмом? А уничтожение сионизмом гражданского самосознания еврея и превращение его в старого еврея ** с психологией чужого пришельца, политически мертвого человека, не способного ни на какую борьбу за свои права? Все это и многое другое (курсив наш.— Л. Д.), ясно рисующее реакционность сионистского движения, должно было войти в резолюцию Бунда о сионизме...»27

Бундовцы не желали понять органической связи сионизма с империализмом, антиарабской шовинистической сущности сионистской колонизации Палестины. Так, в принятой V съездом Бунда (июнь — июль 1903 г.) резолюции об отношении к сионизму все это было обойдено, сионизм характеризовался как «движение мелкой и средней еврейской буржуазии ***, находящейся под двойным гнетом: конкуренции крупного капитала, с одной стороны, и исключительных законов и травли со стороны правительства и буржуазных слоев христианского населения — с другой». Резолюция правильно отмечала, что сионизм — враг революционного движения еврейского пролетариата, что он проповедует политический индифферентизм и угодничество перед самодержавием, укрепляет у евреев психологию гетто. Однако четкого определения классовой

* Таким образом. Бунд не выступил даже против иудейского клерикализма, обскурантистских религиозных традиций и т. п.
** Т. е. еврея из гетто.
*** Непонимание того, что сионизм — это идеология и политическая практика прежде всего крупной еврейской буржуазии, было характерно и для лидеров И Интернационала. Ошибочная точка зрения, что сионизм-де выражал интересы главным образом мелкой и отчасти средней буржуазии еврейского происхождения, до начала 30-х годов разделялась даже некоторыми коммунистами, решительно боровшимися против сионистов. Эта ошибка возникла вследствие того, что вопрос о классовой сущности сионизма подменялся вопросом о его массовой базе.

85

сущности сионизма нет и в этом документе. Заметим также, что под революционным движением еврейского пролетариата резолюция подразумевала исключительно деятельность Бунда, как известно, выставлявшего себя в качестве самой революционной силы в России.

Критикуя различные социал-сионистские группировки в докладе Амстердамскому конгрессу II Интернационала (1904 г.) и в специальной резолюции своего VI съезда (октябрь 1906 г.), Бунд констатировал их буржуазную сущность, национализм и неучастие в подлинно революционной, демократической борьбе пролетариата России, отмечая, что «наличность в программе той или иной группы задачи достижения самостоятельной еврейской территории и агитация на почве этой задачи налагают на всю ее политику печать утопизма и авантюризма»28.

Однако, как видим, и в этих документах критика сионизма, сионистских квазисоциалистов была весьма поверхностной, а националистические теории и политическая практика самого Бунда фактически сводили на нет и эту половинчатую критику.

Так обстояло дело с «антисионизмом» Бунда. Как правило, бундовцы и сионисты в основном действовали фактически в одном направлении, хотя и при помощи разных теоретических инструментариев.

Просионизм Бунда, его, как писала 5 ноября 1912 г. большевистская газета «Социал-демократ», «непоследовательный сионизм» * укрепляли социал-сионизм, расширяли его ряды. Однако если националисты-бундовцы переходили в сионистские «рабочие» партии, то революционно и интернационалистски настроенные бундовцы под влиянием марксистов-ленинцев становились членами РСДРП.

__________________
У коммунизма нет точки невозврата, но барыга тайной и обманом, феодал силой закрывают вход