Ищущи.

От того что упёрто отрицается очевидное и общеизвестное - авторитета не прибавляется

DONK

Так это если очевидное и общеизвестное, в данном случае ни того не другого не наблюдается .

Gena

Вы сейчас уверены в будущем? А в советское время люди были уверены.

Алексей Л

Да, Вы правы, читая Ваши посты именно это и приходит на ум.

DONK

http://www.great-country.ru/php/txt_...brika_articles

Ликбез от коммунистов (по житейски)

Это я пишу, чтобы поддержать Сашу. Случайно (поздно прихожу - редакторские дела) увидел его пост, тема интересная. Действительно, молодёжь,да и не только молодёжь часто спрашивает: "ну, что ж вы так защищаете социализм - ведь был дефицит?".Да, конечно, можно утонуть в бесконечных цифрах и фактах, но лучше для народа объяснить просто по-житейски. Ведь сейчас всё больше и больше людей начинают вспоминать СССР - оказывается, там было лучше, чем здесь. Этот факт настолько очевидный, что даже яростные противники «совка» – за неимением аргументов – вынуждены торговаться: дескать, ну зачем же сравнивать с эпохой великих сталинских достижений! Дескать, по сравнению с эпохой таких великих достижений наш хваленый капитализм мгновенно обнажает свою говенную сущность. Поэтому, дескать, пожалейте слабых – дайте фору. Дескать, давайте сравнивать на равных – давайте наш говенный капитализм сравним не с хорошим советским периодом, а с плохим. Даже портреты Сталина разрешили вывесить к дню Победы - лишь бы их не трогали.

Ну что ж. Уже одно это выклянчивание быть поснисходительней и сравнить протухшую капиталистическую систему с чем похуже говорит о многом. Вернее, обо всем. И не в пользу капитализма. Поэтому давайте сравним. Без всяких цифр, статистики, экономики – сравним по самым обычным житейским параметрам.

Итак.

1. Самое, как выяснилось, главное: даже в эпоху застоя в СССР не было безработицы. Теперь она есть. Что означает отсутствие работы – объяснять не надо. Нищета. Голод. Болезни. Психические расстройства. Бунт. Революция. 1:0 в пользу социализма.

2. Эпоха застоя страдала раздутыми штатами - – та же самая болезнь наблюдается и при капитализме. Наблюдается во всей красе. Все эти непонятные сотрудники, сутками мающиеся от безделья, неграмотные господа, гордо величающие себя какими-то там специалистами, – им несть числа. Так что 0:0.

3. В эпоху застоя была производственная уравниловка: кто работал хорошо, получал столько же, как и тот, кто работал плохо. При этом отдельным гражданам все же удавалось это победить. Ныне ситуация та же самая: хорошему сотруднику в большинстве случаев зарплату не прибавляют ни за что, разве что под угрозой «уйти к другому»; хорошего сотрудника если и ценят, то втихаря – чтобы прибавку к зарплате не попросил; расплодившиеся как мухи малограмотные работодатели не в силах оценить уровень сотрудника – и хороший работник снова остается ни с чем. 0:0.
От Великой Страны: "уравниловка" либеральный миф - читаем: "Была ли уравниловка при Сталине?". Система оплаты труда была построена так, что оплата росла от тяжести труда (в том числе учитывались климатические условия), квалификации - система была довольно справедлива и гибка. Действительно, тогдашний "офисный планктон", можно сказать, был уравнен в зарплате - и это правильно.

4. В СССР не было засилья дешевой иностранной рабочей силы. Зарплатные ставки были строго фиксированными. Теперь все наоборот. 2:0 в пользу социализма.

5. В СССР было невозможно уволить сотрудника – если он часто болел, если он был инвалидом, в период беременности. Самые незащищенные слои населения были таким образом гарантированно защищены. Даже если они плохо работали. Теперь этих людей – даже если они хорошо работают – уволить можно, и даже запросто. 3:0 в пользу социализма.

6. В СССР не было нищих. Теперь они есть. И государству на них глубоко наплевать. 4:0 в пользу социализма.

7. В СССР не было бездомных. Теперь они есть. 5:0 в пользу социализма.

8. Квартирный вопрос в СССР был одним из наиболее тяжелых вопросов. Очереди на бесплатное жилье не продвигались, люди ждали новую квартиру десятилетиями. Причина: чиновники продавали очередь. То есть попросту воровали.
При капитализме цены на жилье настолько запредельны, что купить его по-прежнему невозможно. Кроме того, девелоперы слишком часто оказывались на поверку ворами, а обманутые дольщики оставались с носом – и деньги украли, и квартиры как не было, так и нет. Таким образом, в СССР хоть и не давали годами квартиру, так хотя бы деньги у людей за жилье не крали. Ну да ладно, не буду мелочиться, пусть будет 0:0.
От Великой Страны: "Квартирный вопрос в СССР" конечно же существовал. Но острота его преувеличина и раздута либероидами, а что им еще остается делать, если в "демократической России" - этот вопрос на порядок острее.

9. Пенсии в СССР – в ту самую эпоху застоя – были либо достойные, либо очень достойные. Уборщица при зарплате в 90 рублей получала пенсию 70 рублей. Служащий при средней зарплате в 120 рублей получал пенсию 90 рублей. А вот, скажем, ветеран завода получал повышенную пенсию в 132 рубля. Про пенсии при капитализме даже и говорить стыдно. 6:0 в пользу социализма.

10. Фиксированные цены на продукты, на транспорт, на оплату ЖКХ – и годами фиксированные! – позволяли чувствовать себя уверенно и спокойно планировать свои расходы – хватало даже пенсии. Даже оставалось еще. При капитализме ценообразование просто преступно. 7:0 в пользу социализма.

11. Фиксированные цены делали ненужной индексацию зарплат. Теперь индексация мало того что необходима, так еще и представляет собой позорный обман: индексируют на три копейки, а цены взлетают на 30 рублей. Происходит целенаправленное обнищание населения. узаконенный отъем денег. 8:0 в пользу социализма.

12. В эпоху застоя ассортимент продуктов питания был до безобразия скромен. Качество продуктов становилось все хуже и хуже. При капитализме продуктовый ассортимент поражает воображение, а вот качество продуктов стало еще хуже. Жрать невозможно. При этом стоимость этого дерьма возросла в разы. Так что ничего не изменилось. Было пять сортов плохой колбасы – стало 50 сортов все такой же плохой колбасы. Только дороже. Ну, мелочиться не буду, пусть будет 0:0.
От Великой Страны: "скромность ассортимента" определялась одним - продукты питания производили сами. Вот что производили - то и ели. При этом были защищены от употребления всякой гадости ГОСТ'ами. Если сегодня убрать импорт - вот тогда наступит безобразие, вернее оно уже наступило - свое почти не производим, жрем - только импорт. ГОСТ'ов нет - а потому, что в продукты напихать и потом нам скормить, решает честный и заботливый капиталист.

13. Заводы и фабрики в СССР сначала работали хорошо, а потом стали работать плохо. Не потому, что были социалистические принципы производства, а потому, что стали слишком много воровать, завышать, темнить и т.д. Рыба-то тухнет с головы – каков поп, таков и приход. Пришедшие после Сталина руководители нашей страны сами не умели работать и учиться не хотели – вот и руководители помельче подобрались такие же.
Тем не менее предприятия все равно работали. Что сотворили с этими самыми предприятиями при капитализме – за это надо давать пожизненно. Разорили, сгноили, распродали западным господам. Себе на радость. А ведь это были наши предприятия, построенные на наши деньги! И они работали на наше отечество… Теперь их либо нет, либо они чужие. Я считаю, что такое обращение с предприятиями вполне квалифицируется как измена родине.
Я помню ,как один наивный ТВ-корреспондент спросил господина Волошина: «В одном из интервью вы сказали, что будете работать на благо отечества». У господина от изумления и возмущения вылезли глаза на лоб: «Я не мог такое сказать! Я не мог сказать, что буду работать на благо отечества. Я буду работать исключительно на благо компании». Комментарии нужны? Если только от прокуратуры… Так что снова 9:0 в пользу социализма.
От Великой Страны: Абсолютная ерунда, что заводы "стали работать плохо". Детсад - штаны на лямках. Я производственник, начинал работать в 70-е: рабочим, мастером, начальником цеха, начальником в нескольких механо-сборочных корпусах, начальником производства, исполнял обязанности главного инженера. Это я к тому, что производство я знаю не по наслышке - плохо оно не работало - это чушь.

14. Сельское хозяйство в эпоху застоя пришло в упадок. Но оно все-таки имело место быть. Какое-никакое, но оно было. И его можно было возродить.Теперь его просто нет. Все земли распроданы «честным» богатым людям, на посевных площадях построены коттеджные поселки. Все коровники разбиты. Все молочные фермы разорены. Остатки сознательно душат странными ценами для отечественных производителей – в пользу производителей иностранных. Это еще одно предательство родины. За это тоже надо судить. Теперь вот государство внезапно осознало, что стране срочно нужна земля – чтобы выращивать зерно и чтобы было чем кормить пока еще несуществующую скотину. Иначе страну очень скоро постигнет голод. А земли-то и нет. И российские крестьяне за такие закупочные цены работать не будут. Да и производители предпочитают импортные ингредиенты. Хотя наши дешевле. Странно, правда? И вот государство на днях попросило производителей не использовать импортные ингредиенты, а использовать наши. Попросило! Поскольку, дескать, кризис на дворе, недолго и коньки отбросить. Уж, дескать, смилуйтесь над страной – низко вам кланяемся. Угадайте с трех раз – каким будет ответ производителей…
Ну, и как вы думаете, сможем ли мы выйти из кризиса, если благодаря доблестному капитализму наше государство в самое трудное время для страны оказалось в роли просителя? И за чей счет – и ценою чьих жизней – кто-то там на российском верху будет выходить из кризиса, в котором виноват тот самый капитализм? 10:0 в пользу социализма.
От Великой Страны: интересно это в чем же выражался упадок? В 1989 г. в РСФСР действовали 12,9 тыс. совхозов и 12,5 тыс. колхозов (без рыболовецких). В совхозах работали 5,6 млн, а в колхозах – 4 млн человек. На селе проживало 38,8 млн человек. В 1981—1985 (в среднем за год) было произведено 238 млн.т. зерна (а в 1961 — 1965 - 130,3; 1966-1970 - 167,6; 1971-1975 - 181,6; 1976—1980 - 205,0; ). Откройте статистические справочники,расположенные на нашем сайте - все станет понятно.

15. Огромное количество советских предприятий имело пионерские лагеря. Пионерлагеря были бесплатными и путевками дети обеспечивались на все три смены. Теперь если что и осталось, то крохи. 11:0 в пользу социализма.

16. Детские сады и школы. Никакой записи в них не существовало. Теперь в государственные детские учреждения очередь на годы вперед плюс обязательная взятка. 12:0 в пользу социализма.

17. Даже в годы застоя система обязательного распределения после института надежно обеспечивала самые отдаленные и самые дотационные районы специалистами – прежде всего врачами и учителями. Теперь этого нет и в помине. Люди в таких районах брошены на произвол судьбы. 13:0 в пользу социализма.

18. Социальное воспитание в СССР было отлажено и давало свои положительные плоды. Детей целенаправленно и методично приучали уступать место старшим, помогать инвалидам, уважать родителей, выручать товарища, помогать отстающим, не обижать девочек, хорошо работать. Теперь этого нет. И на опустевшее место – с прямой подачи государства – хлынула грязь. Разврат – это по большому счету не тот примитив, когда муж пришел домой, а в шкафу любовник. Разврат – это бесконечное насилие по ТВ и в книгах. Это когда всеми возможными средствами приучают людей к мысли, что успешный человек – это человек в дорогой машине, живущий в дорогом особняке. Разврат – это когда внушают, что для счастья надо найти богатого любовника, а больше ничего и не нужно. Разврат – это когда людей заставляют все деньги тратить на имидж, а то «над тобой все будут смеяться». Разврат – это тупые гламурные журналы, любовно взращивающие социальных овощей. Вы только вдумайтесь: за все годы капитализма – сколько раз вы лично услышали с экрана ТВ или прочитали в газете слово «Родина»? Ни одного… 14:0 в пользу социализма.

19. В СССР только однажды людей сильно нагрели гособлигациями. Их заставляли приобретать – это была вынужденная мера, поскольку времена действительно были тяжелыми: война, послевоенный восстановительный период. Некоторые изумляются: как же так, Германия войну проиграла, а стала жить лучше победителя-СССР. Эти люди то ли махровые неучи, то ли просто недалекого ума граждане. Ибо стыдно не знать, что после войны в проигравшую Германию (ФРГ) наши «дорогие» союзники стали спешно вкачивать немалые финансы. А нам – не помогал никто. Нам вообще никто и никогда не помогал. СССР всегда был в полном финансовом и экономическом одиночестве. Особенно в наитруднейшие годы – никакой помощи. Ни от кого. И СССР не только выстоял, но и был сверхдержавой. Теперь войны нет – но зато есть капитализм. И страна разрушена так, что страшно об этом думать. И самое ужасное – нет никого, кому хотелось бы и кому было бы по силам ее восстановить. Так вот те облигации – выплаты по ним обязательно бы состоялись, и не обманные, а полновесные, как и обещал Сталин. Но он не успел. А Хрущевы и Брежневы на эти облигации крупно наклали. Рубль обесценили, вернули копейки. Но, повторяю, это было только один раз. Сколько раз подобные трюки успели проделать с людьми при капитализме – даже вспоминать не хочу. Однако рожи этих подлецов мы еще долго будем видеть по телевизору. 15:0 в пользу социализма.

20. При социализме спекулянтов сажали. Теперь их называют успешными людьми. Это они развалили нашу страну и довели нас до кризиса, из которого будут выходить на наших костях. 16:0 в пользу социализма.

21. Людей нетрадиционной сексуальной ориентации перестали наконец несправедливо преследовать – это произошло в переходный период перестройки. Тем не менее социализм вряд бы ли устранил это неравенство в короткие сроки. 16:1 в пользу социализма.
От Великой Страны: да по большому счету пидары никому не были интересны - сегодня они интересны нашим средствам массовой информации. Они жили в СССР и не лезли с гей-парадами, своими кафешками и т.д. Поэтому вопроса по ним просто не было.

22. При капитализме стало много хороших шмоток, хотя основная часть населения их как не покупала, так и не покупает, предпочитая дешевые подделки с вещевых рынков. 16:2 в пользу социализма.

23. При капитализме стало много качественной и недорогой техники. 16:3 в пользу социализма.

24. При капитализме мы имеем возможность выезжать за рубеж. 16:4 в пользу социализма.

Вот только в период кризиса (а это не пара месяцев, это даже не два года!) все это шмотье, техника и турпоездки оказываются никому не нужны. В трудные времена – а трудные времена всегда затяжные – люди вдруг начинают очень остро понимать, что никакое шмотье не стоит рабочего места, еды и крыши над головой. Что это и есть настоящее. Которое мы не ценили, потому что имели. И которое «добрые» дяди и тети многие годы старательно учили нас поливать говном – для чего? А чтобы мы еще долго не замечали, как омерзительно воняет их давно и жидко обосравшийся капитализм.

Ищущи.

Ну держите и дальше марку "совка" . "От подарков их сурово отвернись - мол , у самих добра такого - завались" Вот только кого вы этим убедить хотите ? Меня ,в этих очередях стоявшего и фразу "достать по блату" с раннего детства слышащего ?

Ловкач

Статья,как и любая другая,особенно в такой провокационной теме.вызывает множество вопросов.
Далеко не со всеми пунктами можно согласиться.
Да и что спорить!
Проблем сейчас множество и отрицать это бессмысленно!
Про те времена тутошние ораторы твердят одно-молочные реки-кисельные берега!
Ага,жили,знаем.
Отрицание очевидного,призывы копировать ту модель,при которой подавляющая часть населения жила от ЗП до ЗП при "весьма скромном"уровне жизни,вызывает непонимание.
Что делать?
Вот на какой вопрос нужно искать ответ!
Вернуться в "коммунистический рай" того разлива?
Нет,нет и нет!

Алексей Л

Ну Вы же сами знаете - ЧТО-ТО убеждать дело неблагодарное.

Надо же, всё время в очередях! Работать то хоть удавалось? Хотя нет, такое ЧТО-ТО ну наверняка спросом у работодателей явно не пользовалось!

DONK

Отступление-практикум: “О чем думали рабочие?”

Переломным моментом в перестройке стало то, что рабочие — массовая и влиятельная социальная группа, перешли от отрицания поворота к капитализму, явно выраженного в опросах 1989 г., к принятию в 1991 г. основных антисоветских тезисов, включая принятие безработицы. Мои рассуждения о позиции именно рабочих вызвали в печати полемику — не полагаются у нас упреки рабочему классу. Тогда я предложил провести учебный практикум и разобрать такую тему:

“Рабочие (шире — трудящиеся) поддержали реформу, надеясь, что их жизнь улучшится. Этого не произошло. Каков был ход их рассуждений и в чем они ошиблись?”.

В ответ пришло множество писем, и они заслуживают того, чтобы их издать отдельной книжкой, так интересно и глубоко люди пытаются разобраться в собственных мыслях и чувствах. Здесь я приведу только маленький, но важный момент. Итак, у нас в формулировке темы есть три утверждения и один вопрос. Видимо, большинство согласится, что все они правомерны, но стоит по ним пройтись.

Рабочие поддержали реформу. Так ли это? Считаю, что это так, хотя поддержка была пассивной. Но этого было вполне достаточно реформаторам. Даже на уровне обыденной болтовни не была отвергнута приватизация. Антисоветские забастовки шахтеров осуждения не вызвали и т.д. Была эффективная ложь СМИ, но ей верили охотно, следовательно, имелась предрасположенность.

Думали ли при этом люди о благосостоянии? Считаю, что да. Большинство отвергало старый строй в житейских понятиях благосостояния, а “духовные потребности” типа многопартийности и демократии были идеологическим украшением, мало кого из рабочих они действительно волновали. Соглашаясь на изменение строя, люди считали, что в смысле материального благосостояния их жизнь станет лучше. Этот тезис вытекает из презумпции разумности. Во всяком случае, никто не говорил: “Я и мои дети будем голодать, но я этого хочу”. При этом мало кто рассуждал так: рабочие как класс обеднеют, но я лично всплыву наверх, и поэтому я поддерживаю реформу, а на товарищей мне плевать. Таких рассуждений, на мой взгляд, в 1990-1991 гг. практически не было.

Ухудшилось ли благосостояние большинства рабочих? Да, это надежный факт, выраженный в уровне потребления продуктов питания, получении жилья, пользовании транспортом, связью, в покупке товаров длительного пользования и т.д. Миллионы безработных также “произошли” из трудящихся, и непонимание частью безработных тяжести их положения — временное.

Поскольку смена строя произошла без насилия, приходится признать, что выбор сделан рабочими на основании некоторых умозаключений. Поскольку результат противоречит ожиданиям, следует принять, что в ходе этих умозаключений были допущены ошибки. Выявить их необходимо вовсе не для того, чтобы призвать “вернуться в прошлое”, а для того, чтобы научиться избегать подобных ошибок в будущем.

Об умозаключениях интеллигенции мы здесь уж не говорим — об этом есть большая литература (укажу и мою книгу «Интеллигенция на пепелище России», М.: Былина, 1997). Кроме того, хотя большинство интеллигенции понесло в ходе антисоветской реформы тяжелый ущерб, надежды на улучшение материального положения в среде интеллигентов все же имели больше оснований, чем у рабочих. Доля лиц с высшим образованием среди предпринимателей превышает 80%. Большинство предпринимателей (по данным Фонда «Общественное мнение», 71%) являются интеллигентами во втором поколении (т.е. их отец имел высшее образование) и только 21% вышли из рабочих семей. Да и в духовной сфере интеллигенция получила блага, не слишком важные для рабочих (например, свободу выезда). Так что здесь говорим именно о рабочих.

Проведем классификацию нашего объекта, это всегда упрощает дело. Очевидно, что в нашей стране есть два источника повышения благосостояния для социальных групп, а не отдельных личностей. Первый — увеличение производства. При этом рабочим может доставаться больше благ, чем раньше, даже если их доля в доходах снижается — если увеличение производства превышает увеличение разрыва в доходах. Второй путь — изменение в распределении доходов. При этом также может расти благосостояние социальной группы даже при сокращении производства — если увеличение ее доли в доходах в абсолютном измерении превышает спад производства. Таким образом, когда рабочие посчитали, что реформа повысит их благосостояние, они предварительно должны были сделать прогноз изменения двух факторов: масштабов производства и распределения доходов (такие варианты, как захват колоний и перекачка оттуда даровых денег, мы рассматривать не будем, поскольку никто их в начале реформы и не предполагал).

Энтузиасты реформы из рабочих могли посчитать, что оба фактора изменятся в благоприятную для них сторону: увеличится производство и к тому же возрастет их доля в доходах. Скептики считали, что новые хозяева (“буржуи”), возможно, будут брать себе больше, нежели советская номенклатура, так что доля рабочих в доходах сократится, но уж производство возрастет настолько, что увеличение массы доходов с лихвой перекроет изъятие. Другая группа скептиков полагала, что производство упадет, но этот спад будет с лихвой перекрыт увеличением социальной справедливости — частные собственники отдадут рабочим большую долю доходов, нежели отдавало советское государство. Считать, что и производство упадет, и доля рабочих при распределении доходов уменьшится, но при этом благосостояние их увеличится, невозможно, ибо это было бы очевидно неразумно.

Что касается производства, то оно в результате реформы сократилось вдвое. Это провал таких колоссальных масштабов, что можно говорить о глубоком поражении сознания тех рабочих, которые его не предвидели. Спад на один процент — уже кризис, спада на 50-60% в мирных условиях вообще не бывало нигде в истории, а ведь этот спад еще не остановлен (на деле ему и конца не видно, ибо уже десять лет как не делается капиталовложений в производство — но это уже не так очевидно, хотя рабочие-то должны были бы это заметить). Как могли этого не предвидеть люди, когда речь шла об их собственных рабочих местах?

В действительности спад производства начался немедленно после первых ударов по советской системе хозяйства (“закон о предприятии” и “закон о кооперативах”), так что в 1991 г. уже было очень трудно не предвидеть тяжелого кризиса при движении в том же направлении. К тому же был известен опыт Польши, где либерализация цен была проведена осенью 1989 г., а затем прошла и приватизация. Последствий этих шагов мог не видеть только тот, кто не хотел их видеть — кто уже был очарован идеей реформы.

Итак, те, кто ожидал роста производства, совершили тяжелую и уже очевидную ошибку. Их умозаключение настолько противоречило очевидным или легко обнаруживаемым фактам, что речь может идти только о результате эффективной манипуляции сознанием этих людей. Я утверждаю, что было совершено крупнейшее политическое мошенничество, и рано или поздно это должно стать предметом юридического разбирательства. Мы эти группы “поверивших в рост производства” пока что отставляем в сторону.

Самая для нас интересная группа — те, кто разумно предвидел спад производства (хотя, конечно, не мог предвидеть масштабов катастрофы), но по каким-то причинам считал, что распределение доходов сильно изменится в пользу рабочих. Здесь легко восстановить в памяти главные доводы, с помощью которых они убедили самих себя, что при советском строе рабочих “обирают” гораздо сильнее, чем при “капитализме”.

Молодые люди могут не помнить, поэтому напоминаю: пропаганда будущих реформаторов долго внедряла в умы три аргумента, которые и послужили для внушения. Первый сводился к тому, что советские рабочие были объектом эксплуатации, а советское государство — эксплуататором. Второй аргумент использовал совсем уж “марксистскую” трактовку и состоял в том, что в СССР имелся класс эксплуататоров — номенклатура. И это класс, который изымал непропорционально большую, по сравнению с буржуазией, долю дохода. Третий аргумент — “уравниловка”. Она якобы состояла в том, что около каждого рабочего (замечательного труженика) имелся напарник (лодырь и неумеха), который этого “справного” рабочего объедал. Вот эти три субъекта оттягивали у рабочего его трудовые рубли. Реформа, которая обещала устранить из нашего общества всех этих субъектов, таким образом, должна была повысить благосостояние рабочих.

О напарниках-“неумехах” рабочие в целом, как социальная группа, сумели забыть, их социальный образ как-то растворился в пространстве, что само по себе заслуживает осмысления (ведь эти “неумехи” — часть той же социальной группы, так что сумма доходов рабочих не изменилась бы). Но мы пока на этом факте останавливаться не будем.

Когда рабочим внушали идею эксплуатации их государством, уже здесь был разрыв в логике. Ведь из того факта, что государство изымает у рабочих часть их прибавочного продукта, никак не следует вывод, что в этом отношении советское государство хуже того государства, которое обещали устроить реформаторы. Ведь никакое государство не может выполнять своих задач, не изымая у граждан части продукта их труда. Рабочие должны были в своих рассуждениях прийти к промежуточному выводу, что государство Ельцина или Кучмы обойдется меньшими изъятиями, нежели советское. Насколько я знаю, никто никогда такого утверждения не делал и даже никакой меры не предлагал. Этот пункт наши реформаторы сумели просто обойти, и никто их не спросил. Полезно вспомнить, как же разумные люди перескочили этот вопрос.

Теперь я даю мою трактовку этого явления. Я утверждаю, что люди “проскочили” важный этап в умозаключении в результате манипуляции, проведенной идеологами будущей реформы. Факт манипуляции виден из того, что была произведена подмена понятий — изъятие прибавочного продукта для общих нужд государства было подменено понятием эксплуатации. Об этом говорилось выше. Подмена понятий — один из верных признаков манипуляции. То, что государство изымало для общих нужд, оно в советское время тратило эффективно, то есть, с лихвой возвращало рабочим в натуре в виде благ. Как обстоит дело сейчас — всем видно (по смертности, по отоплению домов, по голодным солдатам). Но теперь, кроме государства, на шее рабочих сидят еще и “собственники”.

Почему рабочие решили, что появление, кроме государства, еще и частных хозяев их заводов обернется прибавкой к зарплате — загадка века. Никакой логики в этом найти невозможно, как ни ищи. Есть, впрочем довод не от логики, а от странной веры, будто в советском государстве была особая жадная банда, которая тянула с рабочих гораздо больше, чем этого требовали общие нужды нации. Это номенклатура, которая присвоила себе слишком много льгот и привилегий, для которых и отнимали деньги у рабочих.

Да, номенклатура была и льготы были. Вопрос-то в том, почему рабочие решили, что номенклатура при Гайдаре и Чубайсе на свои льготы будет тянуть меньше денег. Откуда было бы взяться такой совестливой номенклатуре? Откуда было видно, что Лужков с Гусинским будут скромнее какого-нибудь Промыслова в Моссовете? А может, при демократии вообще нет директоров и чиновников? Проследить за логикой этих рассуждений нашего рабочего трудно. Ведь даже из любого голливудского фильма видно, что и в Америке есть директора и чиновники. Кто и когда сказал, что они оттягивают себе меньше денег, чем советские? Не только не было разумных доводов в пользу такого предположения, но даже ни один самый наглый врун такого не осмелился сказать.

Наконец, об уравниловке. Таким злобным словечком был обозначен уравнительный принцип распределения части жизненных благ при советском строе. Уравнительный — значит, не по труду, а по едокам. Вообще-то ни в одном обществе нельзя обойтись без уравниловки — даже животные без этого не могут обойтись, так что речь идет о пропорции, о величине уравнительства. Допустим, тут был в СССР некоторый перебор. Но неужели он был таким нестерпимым, что об уравниловке до сих пор говорят с ужасом даже коммунисты? Неужели и вправду наши “социальные иждивенцы” объедали справных работников? Это — ложь, специально внедренная в общественное сознание. На уравнительной основе давались минимальные условия для существования и развития человека — а дальше все зависело от него самого. Он получал жилье, скромную пищу (через низкие цены), медицину, образование, транспорт и книги. Если был готов напрячься, мог заработать на жизнь “повышенной комфортности”, купить машину или хлестать коньяк вместо водки. Но уровень потребления людей с низкими доходами был действительно минимальным — на грани допустимого. Никакой уравниловки в потреблении не было, все держалось на пределе.

Теперь произошло резкое расслоение людей по доходам, от которого рабочие в целом проиграли. Даже захлебнувшийся “демократической” пропагандой кандидат наук не может не понять: если при катастрофическом спаде производства существенная прослойка гребет миллионы, это может происходить только за счет перераспределения доходов в сторону отхода от уравниловки. Этого просили рабочие — это они и получили, только ударило это не по номенклатуре, а по ним самим и их близким.

А если кто-то думал, что социальный сдвиг такого типа мог выбрать напарника-лодыря и шарахнуть по нему точечным ударом, да еще передать вырванный у него незаслуженный кусок хлеба его старательному товарищу, то это, простите, такая наивность, которая позволительна только дебилу. Такого рода артиллерия, как приватизация, бьет по площадям. Да это и вообще не артиллерия, а ядерное оружие. Так что те, кто вызывал огонь на своего напарника, на самом деле вызывал его на себя. Не подумал как следует? Так хоть сегодня надо подумать и восстановить тот ход мысли, что привел к таким фатальным ошибкам. Именно в самых главных вещах произошел сбой мышления. Надо их выявить и обсудить — без самолюбия и обвинений, а ради извлечения урока.

После такой постановки темы “практикума” сразу пришел ответ, который стоит привести, а потом о нем поговорить. Вот он, почти без правки:

“Здравствуйте. Хочу присоединиться к практикуму. Я напишу просто от души, что думаю. Может, где-то и нарушу случайно условие какое, но это только от желания понятнее изложить.

По-моему, тут вообще дело в совсем другом… Простой человек далек от всяких заумных рассуждений. Он думает так: “Вот моя работа, тут я вкалываю, выкладываюсь полностью на всю катушку, но только здесь. А когда я ухожу с работы, я хочу расслабиться и не думать обо всем этом. Хочу, чтобы все было легко и без напряжений. Пусть будет все дороже, но пусть будет легко. На работе я ишачу, а после нее я хозяин жизни”. В общем, мухи отдельно, котлеты отдельно.

Советское государство постоянно держало человека в напряжении. То очередь за водкой, то за колбасой, то в семь утра надо встать, чтобы получить талончик к зубному врачу, то телевизионного мастера целый день жди, то дефицит какой-то достать надо. И так постоянно. И при всем при этом каждый продавец чувствует себя богом, и к нему надо вежливо, а он к тебе как настроение будет. И ты ужом вертишься перед ним, понравиться хочешь, а то не даст.

Если есть одна мелочь, которая занимает полпроцента времени, то это ничего. А если их двести, то ни на что другое времени уже не остается. Особенно это все хорошо чувствуется, когда у человека есть деньги. И он думает: “Какого черта? Я хочу иметь эту вещь и готов платить. Так почему я должен за ней еще и бегать, давиться в очередях, доставать где-то, заискивающе смотреть на кого-то? Я хочу заплатить и получить. Вот и все”. И Ельцин эту проблему решил. По нему было видно, кстати, что он “свой мужик”, не какой-то “упертый коммуняка”, который то с водкой будет бороться, то еще какой бред выдумает. Народ чувствовал, что он решит эту проблему.

Вывод такой, что Советское государство просто зае…ло своих граждан мелочами, и они были отдаться кому угодно, лишь бы их постоянно не напрягали. Так что Ельцин многим души успокоил в этом плане. И у многих коммунизм ассоциируется именно с этим постоянным, совершенно дурацким и ненужным напряжением. И снижение в восемь раз количества бесплатного жилья, или еще чего там, этого не перевешивает. В общем-то вы и сами это видите.

Сейчас многие на то время смотрят иначе. Что-то забылось, что-то стало спокойнее переноситься. Но в то время это просто наболело, поэтому и было так важно людям. А то, что была или не была манипуляция сознанием, это не важно. Это тот случай, когда “девочка сама хотела”, и соблазнить ее мог бы и немой.

Может, я в чем-то и не прав, конечно. Буду рад, если вы мне укажете на ошибки. С уважением. Александр”.

Итак, наша цель была — восстановить ход мысли рабочего как социального типа, найти в нем противоречия, ошибки или идеалы, которые толкнули к выбору и пассивной поддержке нынешнего типа жизни вместо советского.

Александр надел маску этого условного рабочего, с этой маской я и веду разговор. Назовем ее А., и пусть Александр за нее не обижается. Для нас здесь не важно, как думает сам Александр, главное, чтобы он верно изложил ход мысли “маски”. Думаю, он это сделал прекрасно. Итак, его “простой человек” легко променял бесплатную квартиру и врача, ради которых надо было “напрягаться”, на возможность получить все это без “напряжения”. Какой ценой? Ясно, какой — теперь все это достается немногим.

Конечно, вопрос не только в изложении, а и в объяснении, а его у А. нет. Вспомним, как он изложил проблему: человеку надоело, что при советском строе он должен рано встать, чтобы получить талончик к зубному врачу. Поэтому он поддержал Ельцина, который обещал эту проблему решить и этот строй поменять. Как поменять? Сделать врачей платными и очень дорогими. Тогда большинство вообще к врачу не пойдет и будет рвать себе зубы плоскогубцами, а за “людьми с деньгами” врачи сами будут бегать. Других способов изменить положение не было, и Ельцин ничего другого и не обещал.

Кстати сказать, и при советском строе были платные (и очень недорогие) зубные врачи, и никакой очереди к ним не было. Так что “человек” хотел бы попасть без очереди именно к бесплатному врачу, но А. это не только не объяснил, но даже умолчал об этом. А это очень важный пункт, тут есть большая неувязка. Точно так же были рынки, на которых без всякой очереди можно было купить зимой виноград и помидоры. И продавцы там зазывали покупателей и были очень милы. Выходит, “человек” думал, что без СССР метро так и будет стоить 5 копеек, но в нем станет мало народу. Зашел — и без всякого напряжения сел на удобное место.

Снова уточним вопрос. “Простой человек” у А. — работяга (“на работе я ишачу”). Поддержав переворот Ельцина, он мог рассуждать только двумя способами или не рассуждать вовсе. Эти два способа таковы: 1) При капитализме у всех будет много денег, число врачей резко возрастет, и к ним можно будет в любой момент придти без талончика. 2) При капитализме у меня будет много денег, а остальные пусть рвут себе зубы плоскогубцами, мне на них плевать.

Учтем, что только идиот мог предположить, будто врач ему будет вообще не нужен, поскольку, мол, вырвать зуб плоскогубцами гораздо приятнее и легче, чем идти за талончиком. Так что мы этот вариант не рассматриваем. Точно так же можно сказать и о квартире (“хрен с ней, с квартирой, еще напрягаться из-за нее в месткоме или райисполкоме — проще жить на улице и не иметь детей”). Будем говорить о людях, которые любят жить под крышей и, следовательно, полагали, что и при Ельцине они квартиры будут как-то получать (тут те же два пути рассуждений, что и о враче).

Каким из двух способов мыслил “простой человек”? А. на это не ответил, но оба эти способа, на мой взгляд, ущербны. Первый вообще глуп, ибо всем известно, что в СССР врачей на душу было больше, чем на самом богатом Западе. Так что увеличить их число ни Ельцин, ни Кучма, ни Назарбаев никак не могли бы — как и число построенных квартир или вагонов метро. Менее известно было то, что на Западе профессор университета ходит в поликлинику соцстраха, и на простой рентген там надо отстоять месяц в очереди (а в СССР очередей на рентген не было). Если подумать, то при всеобщей доступности такое благо, как врач, всегда будет дефицитным.

Кстати, одна из первых вещей, которая меня поразила на Западе (в Испании и в бедных кварталах в США), это огромное число беззубых людей. При том, что на каждом углу зубной врач без талончика! Когда я начал выспрашивать о причине этого странного явления, на меня посмотрели, как на дурачка. Масса людей там никогда не ходит к врачу, зубы у них просто “выбаливают” и выпадают — стоматология соцстрахом не покрывается. И при этом мои друзья на меня даже озлобились, стали тыкать себе в рот пальцем и орать: “Ты знаешь, сколько мне стоила вот эта пломба? Вы там, сволочи, зажрались в СССР! Ничего, скоро узнаете”, — дело уже было в перестройку.

Но даже если этого не знать, можно было понять, что многократно увеличить количество благ никакой Ельцин бы не смог, так что все равно “человек” хотя бы тайком принимал идею отстранить от этих благ массу его соседей, чтобы ему эти блага достались “без напряга”.

Но ведь, с другой стороны, считать работяге, что при капитализме у него (в качестве общей нормы) будет много денег, не то что у других — тоже неразумно. Неразумна даже сама формула, которую дал А.: “Вот моя работа, тут я вкалываю!” Как это “моя”? При капитализме работа принадлежит капиталисту, собственнику средств производства. Он тебе работу “продает” на рынке — может продать, а может и не продать. Ведь чтобы сказать “моя работа”, надо иметь право на труд, а именно от этого права рабочие и отказались. Ведь сама “работа” как благо обеспечивалась именно советским государством, а Ельцин ее не обещал и обещать не мог. Почему же работяга решил, что он всегда сможет “ишачить” да еще получать за это деньги? Откуда у него такая фантазия? А. этого не объясняет, а ведь это тоже важный вопрос.

Я предполагаю, что никаких связных рассуждений в голове нашего работяги не было. Были короткие обрывки мыслей, а главное — недовольство и мечты. Это я и называю отключением здравого смысла, и достигнуть этого можно было только манипуляцией сознанием. Потому что, соглашаясь на явно опасное для него самого, его семьи и детей изменение, человек обязан рассуждать и подсчитывать возможный ущерб.

Ведь все те “напряжения”, о которых пишет А., вполне можно было значительно облегчить, просто увеличив долю “коммерческих” услуг в нашей советской жизни, не ломая самого строя. “Пусть будет все дороже, но пусть будет легко!” Что ж, для любителей дороговизны это можно было устроить в два счета, пусть бы наслаждались в дюжине магазинов-музеев. Но ведь боролись не за это, люди соблазнились именно образом полной свободы (“после работы я хозяин жизни”). А это невозможно. “Мухи и котлеты” как раз не могут быть разделены, как не удается разделить котельную завода и отопление жилья. Так что речь шла именно о полном разрыве, о фатальном выборе: одним котлеты, другим мухи.

Формула “после работы я хозяин жизни”, скажем прямо, означает полный отказ от гражданственности и ответственности. Можно даже больше сказать, уже в ней скрыт и следующий шаг: а зачем я вообще буду “ишачить”? Почему бы мне не быть “хозяином жизни” все 24 часа в сутки? Ведь именно этим “Ельцин многим души успокоил”. Отсюда — миллионы челноков и массовый приток молодежи в преступность. А как “ишачат” сегодня те, кто не пристроился в банду? Мой друг купил “Жигули”. Поехал — и тут же разрушился дифференциал. В картере заднего моста не было ни капли масла. Как объяснили, один рабочий, на ВАЗе, не налил масла, потому что его крадут. На 20 рублей украли — угробили агрегат стоимостью в 2 тысячи. Другой рабочий, в магазине, обязанный проверить наличие масел, плевал на свою работу, он уже ишачить не хочет, только деньги получать.

Да, советское государство было патерналистским (от слова патер — отец). Это значит, что и после работы человек не был “хозяином жизни”, а выполнял обязанности “члена семьи”, обязан был “напрягаться”, тем более что и “отец” бывает не сахар, иногда гоняет зря.

Судя по письму А., главный “напряг” состоял в том, чтобы бегать по очередям — то за талончиком, то за водкой. Я заострю вопрос до крайности и скажу, что очереди (“совершенно дурацкое и не нужное напряжение”) — необходимое условие и даже признак солидарного общества. Многие блага всегда дефицитны, и если за ними нет очереди, то значит, каким-то образом доступ к этим благам большинству людей перекрыт. Возникает какого-то рода “закрытый распределитель”.

По мелочам можно ворчать, не переставая, но по большому счету дело в СССР шло справедливо и разумно — сначала расшивались узкие места в доступе людей к самым главным благам. Уже не было очередей за хлебом и молоком, сократилась в среднем до 6 лет очередь на квартиру (отдушиной стали и жилищные кооперативы, вполне доступные тем, кто не мог ждать). 100% жилья имело электричество — в это надо вдуматься! 2,1 тыс. городов, 3,4 тыс. поселков и 177 тыс. деревень были к 1987 г. газифицированы. Какие “напряги” были этим сняты с сотен миллионов человек! Вспомните, что значит купить и напилить дров на зиму, топить печку и готовить на керосинке. А. пишет, что в глазах рабочего “все это не перевешивает”… отмены талончика к врачу. Вот это и страшно. Это признак безвыходного кризиса. Ведь это, говоря попросту, есть помрачение ума. И не только ума, но и воображения. У жителей Камчатки, которые сидят по 15 часов в сутки без электричества и готовят пищу на костре, думаю, уже другое мнение о “напрягах”. То же самое — у жителей Грозного после бомбежки. Выходит, “простой человек” этого вообразить не может, пока не испытает на своей шкуре? Но тогда, значит, он утратил свойство, совершенно необходимое для выживания человека — способность предвидения исходя из опыта других. Если это состояние продлится, мы просто вымрем как народ. Впрочем, тут, я надеюсь, А. перехлестывает ради красного словца.

А. пишет, что мелочи-напряжения задавили советского человека — “ни на что другое времени уже не остается”. Если он это искренне, то, значит, у него отключилась память. У нас именно была проблема досуга, возникшая из-за устранения борьбы за существование и тех “напряжений”, что она создает. Я жил в коммуналках в рабочем квартале, видел быт рабочих разных типов. У них был именно досуг и свобода, какие рабочему на Западе и не снятся. Во-первых, хорошо и часто посидеть с приятелями — и время было, и водка, и настроение. Рыбалка и грибы — святое дело, завод даже обязан был дать автобус. Один мой сосед регулярно ходил в оперу, во Дворец съездов, совсем, видно, со скуки спятил. Другой по субботам бил красавицу-жену, а за это в воскресенье обязан был вести ее и сына в театр, при галстуке. Вот это я понимаю, напряг, но советская власть тут не при чем. А летом, отдай не греши, все они ехали в Крым или Сочи. Месяц отпуска плюс отгулы, над изобретением которых поработала русская смекалка (кстати, в США число дней отпуска пропорционально стажу работы на предприятии, но не превышает двух-трех недель). Нет, не в нехватке времени дело. “Нехватку времени” люди себе вообразили, ибо у них была потребность чувствовать себя обделенными.

Как известно, жизнь в семье и на свободном рынке — разные вещи, в каждой свои плюсы и минусы. Допустим, рабочие не захотели жить “как в семье”, насильно не заставишь. Вопрос в другом: почему они решили, что “на рынке” не надо напрягаться после работы? Вот что хотелось бы услышать от А. Из его письма следует, что рабочий уверовал, будто без СССР он будет после гудка “хозяином жизни”. Почему же он уверовал? Над этим мы и бьемся. Ведь никаких для этого не было оснований из того, что все мы знаем о Западе, даже из самых красочных фильмов.

Да, талончика к врачу там не надо, но ведь возникают другие заботы — надо же было сравнить, какие тяжелее. Вот, Франция. Проходит закон, чуть-чуть ущемляющий интересы молодежи — на улицу Парижа выходит 1 млн. человек, жгут машины, получают дубинками по голове. Разве это не “напряг”? Но нельзя не идти. Не огрызаешься — загрызут либеральные хозяева. В Мадриде лопается большой банк. Тысячи вкладчиков — с сердечными приступами. Непрерывные собрания акционеров, судебные процессы. Какое там “хозяин жизни”.

Я думаю, что если бы наш работяга представил себе, как он пойдет, “как в США”, к врачу без талончика, тот ему выпишет больничный лист, а потом окажется, что по этому листу платить ему никто не собирается, то это бы стало бы для его ума настоящим “напряжением” (право на оплаченный больничный лист в США имеют 25% рабочих и служащих). Но он об этом почему-то не подумал. Он считал, что оплаченный больничный лист — это что-то вроде воздуха, это есть везде. И ведь мы говорим о Западе, где половина доходов рабочих вообще доплачивается им как пенсия из денег, вырванных у рабочих Бразилии, Малайзии и т.д. Об этих вообще помолчим, мы же хотели “как на Западе”. Кстати, почему именно как на Западе? А. этого не объяснил, а ведь тут тоже большая неувязка.

Все это вещи очевидные. Так что рабочие, соблазняясь песнями ельциных, как-то должны были “обработать” их в своем мозгу. В крайнем случае, усилием воли “забыть” о них. Вот что было бы интересно узнать у А. Но он об этом молчит.

Он пишет, что люди “готовы были отдаться кому угодно, лишь бы их постоянно не напрягали”. Это — признак тяжелого умственного расстройства людей, неспособность верно оценить утраты и выгоды. И речь тут не только о разумном расчете, а об отключении даже биологических инстинктов. Да, есть сегодня люди, потерявшие работу и квартиру — и довольные. У них отключен инстинкт самосохранения. Да, женщины почти перестали рожать, и не от нехватки денег (в Дагестане денег меньше, чем у москвичек, а рожают). Они не хотят “напрягаться”, они теперь “хозяева жизни”. Число автомобилей утроилось, а число новорожденных втрое меньше. Отключен инстинкт продолжения рода.

А. верно пишет: “девочка сама хотела”, и соблазнить ее мог бы и немой”. Нет, уважаемый А., “отдаться кому угодно” — это не немому. “Девочка” отдалась шпане, которая ее изуродовала, ограбила, лишила возможности и даже потребности иметь детей. У А. получается, что это надо принять и оправдать. Но ведь это болезнь, причем социальная, массовая. Нельзя же оправдывать болезнь. Потом те же люди спросят: что же вы нам не помогли, не привели в чувство? Разве не обязан любой трезвый человек попытаться вразумить “девочку”, а потом помочь ей?

На мой взгляд, А., сам того не ожидая, сформулировал проблему первой, высшей важности. Мы о ней даже боялись прямо говорить. Суть ее в том, что за последние 20 лет советского строя в нем вырос и стал господствовать избалованный человек “массовой культуры”. Его жизненное кредо А. выразил так: “Я хочу расслабиться и не думать обо всем этом. Хочу, чтобы все было легко и без напряжений”. В этом — основа нашей катастрофы, и эта основа вовсе не устранена, так что катастрофа воспроизводится.

И перед нами перспектива хуже войны: нашим “избалованным массам” будут давать жвачку и наркотики, пока они не вымрут в самом простом и обыденном смысле слова. С блаженной улыбкой. Но пока что это догадки, надежного диагноза мы не имеем. Давайте думать дальше, ибо без диагноза не можем мы ни лечения предложить, ни толком объясниться друг с другом.

Иногда мне пишут читатели, недовольные тем, что я агитирую за советский строй. Они ошибаются, не об этом речь. У нас беда похуже. Разве люди рассудили: давайте, мол, откажемся от советского строя и будем строить капитализм? Нет! Они ни о чем не рассудили и ничего строить не собираются. Они даже не отрицают, что страну захватили воры, которые ее сжирают, но довольны тем, что эти воры кидают и им крохи. Они непритязательны! А интеллигенция, которая во всем этом сыграла неблаговидную роль, должна была бы сегодня оставить мелкую грызню и помочь восстановить в массовом сознании способность к умозаключению, расчету и предвидению.

Кара-Мурза "Антисоветский проект"

Ищущи.

Лично меня продукция Царь - продукта вполне устраивает