Для наилучшего усваивания рекомендуется читать
не более одной главы в звёздную ночь, максимально
отстраняясь от мирской суеты и сознавая мимолётность
человеческой жизни в бескрайней вечной Вселенной.


























ГЛАВА № 1
Ещё один Неразумный мир. ………....…..........……….. 007
ГЛАВА № 2
Первооткрывательница Вселенной. …………………… 063
ГЛАВА № 3
Пришествие Спасителя. ………………………...………. 118
ГЛАВА № 4
Общество Абсолютного Разума. ………………………. 167
ГЛАВА № 5
Анабиоз. ……………………………………………………. 219
ГЛАВА № 6
200 лет спустя. ……………………………………………. 270
ГЛАВА № 7
В системе звезды Солнех. ……………………………… 321
ГЛАВА № 8
Звездолёт. …………………………………………………. 373
ГЛАВА № 9
Сны и тому подобное. …………………………………… 422
ГЛАВА № 10
Планета Тэра. …………………………………………….. 465
ГЛАВА № 11
Этот мир и другие. ………………………………..…….... 510
ГЛАВА № 12
9 миллионов лет спустя. ………………………………… 557
ГЛАВА № 13
Планетоиды обрушиваются на голубую планету. ….. 606
ГЛАВА № 14
Оазисы Вселенной, или Второе Пришествие. ........… 656

ПРИЛОЖЕНИЕ
Теория Истинного Устройства Мироздания. ………… 708


























































































Минуточку!.. Да постой же, остановись!.. Постарайся,
в конце-то концов, отшатнуться от повседневной суеты.
Остановиться, замереть на месте. Глубоко задуматься…
И наконец-то осознать.

Ничтожно мало я живу
В безбрежном вечном мирозданьи!..

Между Млечными Путями небо совсем тёмное. Лишь
кое-где слабо светятся туманные пятнышки галактик.
В мощный телескоп видны их бесчисленные россыпи.
А ближайшие из светлых пятен превращаются в громад-
ные скопления звёзд и газово-пылевых облаков.
Мириады звёздных огоньков, Млечный Путь… Ну-ка,
если приблизиться к одной из этих колючих блёсток
вплотную?
Чудовищный океан бешеного огня, где испаряется
даже пепел. Это – звезда Солнех. Исполинский шар
поперечником в миллион километров. Масса – миллиард
квинтиллионов тонн. (Единицы измерения – межгалакти-
ческие, исподволь насаждаемые, как и многое другое,
большинству развивающихся цивилизаций.)
В безвоздушном пространстве – в абсолютной ти-





















шине космического вакуума – вокруг светила крутятся
девять планет… Ближе всех к звезде – маленький
знойный Меркур. За ним – раскалённая Внера под
сплошным навесом ядовитых облаков. Дальше –
уютный шар по имени Гем (с живыми организмами на
поверхности). Потом – Акабос и Акшок с их жутким
морозом в глобальных светло-серых пустынях. Значите-
льно дальше – Юпит и Сотурм: ужасающе гигантские
планеты без твёрдой поверхности. И наконец – Вурана
и Нэптум: гиганты поменьше, совсем уж далёкие.
Мыслящие существа, обитающие на голубой планете,
называют себя гемцами. Их молодая цивилизация уже
достигла космических высот… Но она может в любой
момент самоуничтожиться посредством термоядерного
оружия. Ибо, непримиримо враждуют между собой три
глобальных лагеря, разделённые морями и двумя поясами
тропических пустынь… Дело, конечно, не в количестве
враждующих лагерей и не в географическом положении.
На многих планетах молодые цивилизации погибают и
в условиях мелкой национальной раздробленности, и
в условиях всемирной диктатуры либо централизованной
демократии. Нет, дело не в этом. Истинная первопри-
чина гибели большинства молодых цивилизаций – это
смертоубийственный разрыв между триумфом естествен-
ных наук и глупым словоблудием наук гуманитарных.
То есть, между умением использовать ту же атомную
энергию и способностью жить без социально-психологи-
ческих проблем.
Допустим, в систему звезды Солнех заявились
представители галактических сверхцивилизаций. Если
на протяжении миллиардов лет (или хотя бы миллионов,
или хотя бы тысяч) эти сверхцивилизации живут в
условиях материально-энергетического изобилия и со-
циальной гармонии, то как же отнесутся их представи-
тели к гемцам? Дураку понятно: отнесутся как к форме
существ, промежуточной между животными и разумными.
Все промежуточники чрезвычайно опасны. Кто знает,





















что взбредёт в их неразумные головы, если высший
разум рискнёт пойти с ними на контакт? Здесь ведь
пришлось бы иметь дело не с зубами животного, а
с гранатомётами и термоядерными ракетами. Поэтому на
контакт с промежуточниками никто не пойдёт. Инопла-
нетяне будут ждать, когда аборигены откроют для себя
секрет истинной разумности и превратятся в настоящих
разумных существ. Контакт возможен только на равных.
Ситуация, сложившаяся на Геме в последнее время,
не может длиться слишком долго. Угроза термоядерной
катастрофы подстёгивает мыслительные способности
аборигенов, по крайней мере – наиболее здравомысля-
щих… Вот-вот среди гемцев появятся гении, способные
враз и навсегда научить человечество уму-разуму.


Ярон катается на велосипеде по Ешкему, своему
родному городу. Он – единственный на планете, кто
пилотирует, держа в руках не руль, а стереомагнитолу.
Это – его изобретение: новый вид досуга… Одни люди
ездят с карманными плеерами и наушниками на голове,
держась за руль. Другие показывают мастер-класс, рас-
катывая «без рук», но не зная, куда их деть. Циркачи
и велоакробаты могут ездить на одном колесе и при
этом жонглировать, либо – вытворять головокружитель-
ные сальто и прочие штучки… И только лишь Ярон
ловко колесит по городу с магнитолой в руках, почти
не касаясь руля. Далеко на улицах и во дворах слы-
шна его современная ритмично-мелодичная музыка со
всевозможными электронными эффектами.
Наверное, кто-то из пацанов и хотел бы взять
с него пример. Но магнитофон в Северной Коммуне –
слишком дорогая и дефицитная вещь. Поэтому навер-
няка большинство родителей говорят своим малолетним
сыновьям нечто вроде: «Не вздумай взять магнитофон
и кататься с ним на велосипеде, как тот чудак! Если
упадёшь и разобьёшь аппарат – голову оторву! Домой





















тогда лучше не возвращайся!»...
Ярон упасть не боится. Он по профессии шофёр;
чувство равновесия у него превосходное; и колёса
велосипеда закреплены строго в одной плоскости. Так
что, можно «без рук» закладывать любые виражи и
преодолевать всякие препятствия.
Фланирующие по улицам и площадям компании
красивых девчонок весело улыбаются, делают много-
значительные жесты. Во дворах жилых домов и возле
школ девушки кричат: «Остановись! Музыку послуша-
ем!.. Эй!.. Аллё!»... Однако, парень одержим своей
музыкальной эквилибристикой. Ему и остановиться
жутко хочется; но, с другой стороны, охота и повы-
пендриваться, показать своё мастерство... Они уже
начинают чуть ли не ловить его вокруг школы. Пре-
следуют на улице, перебегая на другую сторону и
подкарауливая из-за угла. Потеха!
Юноши и молодые мужики, как и прочие люди,
тоже посмеиваются. Одобрительно покрикивают и
приветственно взмахивают рукой... В парках и скверах
некоторые, сидя на лавке, стараются украдкой заки-
нуть сучок в заднее колесо. То здесь спица лопнет, то
там... Хорошо, что у Ярона всегда имеется с собой
парочка запасных.
Вот и на этот раз, уже в вечерних сумерках, парень
сворачивает во двор одной из школ. Хочет заменить
лопнувшую спицу.
Проехав по тротуару к спортивной площадке, за-
мечает сидящую на качелях девушку. Та с интересом
приглядывается к нему, и, похоже, прислушивается
к музыке.
У неё великолепная фигура!.. А остановившись
возле скамейки (тут же), Ярон убеждается: лицо у
неё тоже редкой красоты!.. Засмущавшись, он присло-
нил велосипед к скамье и присел на корточки. Сделал
вид, будто всецело занят ремонтом. А сам из-под
бровей поглядывает на прелестную незнакомку.





















Красавица, слегка покачиваясь на своих качелях,
едва заметно улыбается. Поглядывает по сторонам,
и чуть пристальней – на парня. Скорей всего, она
видит его не в первый раз, и не прочь пообщаться.
Уловив в ней это настроение, он заметно оживился.
Повеселел, улыбнулся ей в ответ.
-- Простите, девушка!.. Не найдётся ли у Вас
пассатижей?
Прыснув и прикрыв рот рукой, она сразу пони-
мает, что это шутка; однако, взявшись за сумочку,
почти серьёзно отвечает:
-- К сожаленью, есть только маленькие маникюр-
ные узкогубцы.
-- А, нет... Не пойдёт... Ой!.. Я и забыл, что у
меня в кармане ключ для спиц... Та-а-ак, сейчас мы
это дело провернём... Вот... Провернём, значит, мы
с Вами это дельце в один момент... Мы с Вами...
-- Со мной?.. Со мной никакие дела в один момент
не делаются. Так что – без меня!
-- Да, но познакомиться-то нам с Вами надо! Вы
уж не откажите. Ну, если, конечно, у Вас нет своего
парня... Моё имя – Ярон.
-- Весьма приятно!.. А я – Лената... М-м-м... Ну,
парня у меня ещё нет, и не было. Всё, знаете ли,
учёба, и прочие дела... Времени на личную жизнь
совершенно нет... А Вы, между прочим, в городе
человек известный! Моя младшая сестра с подру-
гами в школе Вас обсуждали. Да и я пару раз за
Вами наблюдала. Хе, ловко это у Вас получается!..
А на повороте упасть и вдребезги разбить магнито-
фон не боитесь?
-- Нисколько!.. Ну, за два сезона, кажись, раза
три дряпнулся. Во второй раз выронил эту штуку,
пришлось заклеивать трещину в корпусе. Пустяки.
-- А музыка у Вас какая-то необычная. Никогда
такой не слышала... Из ЮЭС, да? Иностранная,
на чужом языке...





















-- Ага... Я с детства люблю электронную музыку.
Мы с друзьями только такую и слушаем.
-- Да, интересно...
Разговорившись, Ярон и Лената не замечают, как
переходят на «ты»... Вообще, их взаимоотношения скла-
дываются превосходно. Сразу чувствуется: встретились
духовно близкие друг другу люди. Им интересно и
очень приятно общаться... Беседуя, юноша отремонти-
ровал велосипед. Теперь стоит возле качелей сбоку,
сообщая им дальнейшее движение лёгкими прикосно-
вениями руки.
Сгущаются сумерки. В небесах – звёздочки...


-- Значит, ты никогда ни во что не верил?
-- Никогда. Чудес не бывает. Рано или поздно всему
находится своё научное объяснение.
-- Яр! А что, если в конце концов Наука объяснит
и докажет существование Бога?
-- Нет, Лен. Уже абсолютно доказано, что его нет
и не могло быть.
-- Да?.. Уж не ты ли это доказал?
-- Ну, без ложной скромности должен сознаться:
это я. И знаешь, почему? Потому, что с детства на
каждом шагу слышал один из главных лозунгов Се-
верной Коммуны: «Если не я – то кто же?!»... И,
представь себе, привык относиться к нему вполне
серьёзно. В жизни многое надо исправлять к лучшему.
В мире много всяких загадочных явлений, до сих пор
непонятных Науке. Вот я и стал философом-само-
учкой. И никогда не боялся дерзать, браться за самое
великое и важное.
-- Ну, я тоже с детства интересовалась космосом
и всякими природными явлениями. Но... замахнуться
на Бога... Так ты говоришь, что полностью доказал...
-- Короче, слушай. Всё гениальное – просто. Итак!
Если Вселенная создана Богом, то кто создал самого





















Бога? А если Бога никто не создавал и он был всегда,
то зачем усложнять и что-то дополнительно выдумы-
вать? Абсолютно ясно: Вселенная была всегда, никто
её не создавал.
-- А если... э... Вселенная – это и есть Бог?
-- А тогда не надо выдумывать никаких религий.
Надо заниматься чистой Наукой. И нужно не верить,
а знать, объяснять и доказывыать... Вообще, любая
религия – поприще хитрецов. Они любят дурачить.
Хитрецы придумали богов, чтоб никто не стремился
понять, как в действительности образуется материя
и строится Вселенная… Уж если и есть в истории
человечества что-то необъяснённое («сверхъестествен-
ное»), то это вполне можно объяснить присутствием
наблюдающих за нами инопланетян с их сверхвысокими
техническими возможностями (покамест не поддающими-
ся нашему пониманию). А в существовании внегемской
жизни никаких сомнений быть не должно. Чьи-то циви-
лизации, издревле более высокоразвитые, наверняка
наблюдают за нами. И когда разум гемцев окончательно
созреет – тогда произойдёт Контакт…




Километры пути следуют один за другим.
Под мощными колёсами моего грузовика мчится
железобетонная лента шоссе. Ещё быстрее проносятся
встречные теплокаты. Ш-ш-ших! Ж-ж-жих!!.. Попадаются
дорожные знаки, внося определённое разнообразие в
мою работу… В отличие от них, с навязчивой регуляр-
ностью чередуются телеграфные столбы. Да и деревья
придорожных насаждений – все как одно.
Предупреждающий знак «Пешеходный переход»… Я
сбрасываю газ. Приближаюсь к разметке с соответству-
ющим информационно-указательным знаком. Торможу...





















Пропускаю «детский сквер»: два десятка шустрых разно-
цветных малышей в сопровождении двух пресимпатичных
воспитательниц. Та, что сзади, улыбнулась мне. Я –
в ответ… Хе!
Так. «Детсквер» перебрался на другую сторону…
Ещё пропускаю троих парней… Теперь – пожилая жен-
щина. Несёт в сетке экваториальные плоды: аппетитные
оранжевые шурги.
Чем-то похожа на мою мать. Только помоложе...
Я вздрогнул! Сзади, из-за моей машины – ж-ж-жах!!
Красная легковушка!
Уй!!!.. Падлы!!..
Всё. Прямо в неё... И шурги раскатились по бетону.
Отлетев в сторону, пожилая женщина лежит без
движенья. А та мразь, как ни в чём не бывало, газует
дальше.
Мои ноги словно ватные. И в голове – как бы
отупение и пустота… Сюда уже начинают сбегаться
люди. Пытаются оказать первую помощь.
Нет. Такие зрелища – не для меня… На этом месте
могла бы оказаться моя мать!.. От такой мысли ком
сдавил мне горло, и слёзы неудержимо хлынули из глаз.
Утирая лицо внешней стороной ладони и запястьем,
изо всех сил стараюсь успокоиться. Но глаза преда-
тельски жмурятся, как от слезоточивого газа.
Всё ближе – завывание сирены… Очнувшись, вижу:
сзади приближается машина дорожно-патрульной службы.
Притормаживает, объезжает меня, останавливается на
пешеходном переходе. Но тут же патруль устремляется
в погоню за красным теплокатом.
Далеко впереди, у горизонта – жёлтая мигалка ещё
одной патрульной машины. Нет, даже сразу две «желто-
глазки» идут навстречу тому мерзавцу. Но он… разво-
рачивается на дороге!.. И ухитряется обойти машину,
которая его догоняла!.. Мчится обратно! Сюда!..
Теперь я впал в бешенство. Разъярённо вдавил
педаль сцепления и врубил вторую передачу. Стараясь





















никого не задавить, объезжаю толпу людей и даю пол-
ный газ. Он летит на меня. При его скорости нам обоим
хана… А-а-а-а, мразь!! Виляешь!! Ну уж нет!! Я тебя
достану!!
С визгом выруливает влево, на обочину. Иду на-
перерез. Ему не остаётся ничего, кроме как загреметь
в кювет. Что он и делает. Порядок! Сперва – в кювет,
потом – в дерево!.. Замечательно.
Однако, машина – всмятку; а этот кусок дерьма
вылезает через заднюю дверь. Бросается бежать… Хо-
чет уйти дворами, среди трёхэтажных жилых домов…
Милиционер – вслед за ним, с пистолетом в руке.
Предупредительный выстрел. Ещё выстрел, и… слу-
живый падает, схватившись руками за ногу! Перевер-
нувшись на земле, стреляет на поражение. Мимо.
Я-бэ-тэ-кэ-рэ-тэ!.. Сущий детектив. Как в кино!..
Преступник вооружён и очень опасен.
Ну, этого мерзавца всё равно поймают. За ним
побежали ещё два милиционера и мужик в рабочей спе-
цовке. А мне, пожалуй, тут больше незачем стоять. И
без меня во всём разберутся. (Собственно, тут и раз-
бираться не в чем; всё ясно, как два плюс два.)
Оглянувшись на толпу людей и глубоко вздохнув,
вывёртываю руль. Трогаюсь в путь… Дело не ждёт.
Н-н-н-н-н-да… Мы все уходим в небытиё… Кто-то
помирает своей смертью, а кого-то – убивают… В лю-
бом случае, мы живём до обидного мало… А это необъ-
ятное удивительное мирозданье всегда было и будет…
Не проехал я и трёх километров, как меня обго-
няет патрульный теплокат. Прижимает к обочине.
Останавливаюсь. Выключаю двигатель. Ставлю свой
грузовик на стояночный тормоз. Вылезаю из кабины.
Подойдя вплотную и поздоровавшись за руку, ин-
спектор говорит:
-- Ты молодец, конечно, что не позволил ему уйти
и натворить новых бед. Но вот с места происшествия
смотался зря.





















-- Разве я нужен в качестве свидетеля?
-- Естественно. Старушку ведь сбили прямо перед
твоим носом.
-- Так-то оно так, -- развожу руками, -- но ведь
там и без меня всё ясно. Преступник уходил от пого-
ни. Сбил на пешеходном переходе человека… Разве я
могу добавить что-либо ещё?
-- А добавлять ничего и не надо. Ты – главный
свидетель. Просто подтвердишь на суде факт преступ-
ления, вот и всё.
-- Разве я – главный?.. Н-н-ну что ж, ладно!.. И
когда же суд?
-- Ну, это ещё не скоро… Прокуратура большое
дело раскручивает. Следствие будет долгим.
-- Что, матёрый бандюга?
-- Да, отъявленный убийца-садист… Раньше зло-
действовал в основном в заполярье. А теперь и у
нас в областном центре натворил чёрт знает чего…
-- А, так это он на Новый год тех двух женщин?..
-- Вот-вот… Но всё же, мне мало о нём известно.
Ведь я не в прокуратуре работаю.
-- Понятно… Н-н-да.
-- Ну, а если понятно – давай-ка, приятель, всё
оформим как полагается. – Он достаёт из планшета
чистый бланк.
-- Инспектор, это надолго?
-- М-м… Торопишься?
-- Естественно.
-- Ничего, мы – мигом… А на всякий случай дадим
тебе справку, что ты свидетелем был.
Покуда он оформляет бумаги, я рассеянно погляды-
ваю на часы. Хорошо бы успеть со своим металлоломом
на областную базу вторсырья до обеденного перерыва.
Иначе – и без обеда останусь, и домой вернусь дюже
поздно… Начальство по головке не погладит…
-- Позволь-ка взглянуть на твои права.
-- Вот, пожалуйста.





















-- Машина исправна?
-- Ну, насколько возможно для такой рухляди…
-- Ты уж на ней поосторожней.
-- Естественно…


Некоторое время безо всяких мыслей веду машину
почти механически… Потом снова начинаю обращать
внимание на придорожный ландшафт. Один за другим
пробегают мимо телеграфные столбы… Один за другим,
один за другим.
Что-то мне сие напоминает. Какое-то сравнение
вертится в голове… М-м-м-м… О чём же я интуитивно
подумал?
А, вот оно! Телеграфные столбы следуют один за
другим, подобно дням человеческой жизни.
Вот так, почти без интереса, люди воспринимают
каждый новый день. Словно уже бесконечное число раз
всё окружающее наблюдалось и будет наблюдаться веч-
но… Ох, гемцы, гемцы! До чего же это глупо! Ведь
так и вся жизнь пролетит в повседневной суете!.. Нет!
Так нельзя! Нельзя жить одними лишь сиюминутными
насущными проблемами!.. Люди! Слышите!? Эй! Ау!
Оглянитесь вокруг повнимательней! Планета Гем –
всего лишь ничтожная песчинка в бескрайнем вечном
мироздании! Таких шариков в космосе – не счесть!
В том числе – бесконечное множество планет с гораздо
более развитыми цивилизациями… Да! Если ежедневно
вспоминать о безграничности Вселенной и мимолёт-
ности человеческой жизни, то нам никогда не придётся
скучать. Ничто вокруг нас не будет казаться привыч-
ным и неинтересным… Самое обыкновенное дерево, к
примеру, правильней воспринимать не стереотипно, не
как дерево в городе или в лесу, а как материальный
объект Вселенной (то есть – на фоне всей Вселенной).
Ах, стервец! Это же надо? Идёт на обгон! А
навстречу теплобус прёт! «Аквариум», битком набитый





















пассажирами!.. Пришлось притормозить… Ух! Всё-таки,
опасно работать водителем. Даже если никуда не зале-
тишь по своей вине, то подлянку тебе может подкинуть
кто-то из окружающих.
Да… Каждый свой день надо жить с таким настро-
ением, словно всё окружающее – в первый и последний
раз!.. А ведь так оно и есть. Действительно: что
такое – тридцать тысяч дней человеческой жизни в
сравнении с вечностью!?
В моём подсознании проскальзывает… тревожная
мысль… Минуту спустя я наконец-то осознаю её.
А ведь люди преднамеренно забывают, что век
и вечность – не одно и то же!.. Человеки не хотят
постоянно испытывать страх перед смертью и стараются
просто не думать о ней. Хорошо. Но зачем же «пере-
гибать палку», бросаться в другую крайность? Ведь
они не только не думают о смерти, но и убеждают себя
(неосознанно) в бесконечности жизни!.. Именно поэтому
люди-человеки относятся к отдельному дню своей жизни
пренебрежительно; вот оно, в чём всё дело!!!.. День
становится скучным, неинтересным, а то и вовсе –
обременительным… И следующий день. И последующий.
(Всего – примерно тридцать тысяч.) Правда, бывают
и праздники. Однако, и праздновать мы как следует
не умеем. К тому же, само разделение жизни на будни
и праздники делает её неполноценной. Каждый день
должен быть вроде праздника, и даже чем-то несоизме-
римо большим!.. Но – нет. Жизнь проносится мимо и
исчезает, так и оставшись неиспользованным шансом.
Что же делать?.. А вот что. Разумеется, было бы
глупо думать о смерти, загодя переживая ужасную
сцену своей кончины. От этого тоже не получится
полноценное мировосприятие. Нет. Самое главное –
не бросаться в крайности… Думать надо не о смерти,
а о к р а т к о с т и ж и з н и .
Я временно живу!.. Я вижу, слышу, ощущаю, чувст-
вую, мыслю, помню, мечтаю…





















Проехав по окраине нашего областного центра, я
сворачиваю с главной бетонки на одну из второсте-
пенных… Э! Почему-то не сработал сигнал поворота!..
Видимо, снова барахлит реле, будь оно неладно!
Щёлкаю рычажком… Без толку. Придётся остановиться.
Замкнуть накоротко, чтоб сигнал поворота мигал от
перемещения рычажка туда-сюда. Иначе пришлось бы
показывать на перекрёстках рукой (куда поворачиваю).
За окраиной города выруливаю на обочину. Плавно
останавливаюсь. Глушу мотор. Принимаюсь возиться с
контактами.
Эх!.. Старовата моя машина!.. Можно сказать, ру-
хлядь. Рвань!.. Когда только я от неё избавлюсь? А?
Когда доломается окончательно, что ль? На неё и
запчастей-то нормальных не дают. Вот, релюшку сго-
ревшую отремонтировали и мне всучили. Не проработа-
ла даже года… Бардак на производстве! Ни запчастей
нет, ни достаточного количества новых теплокатов…
Этой вот развалюхе давным-давно пора в металлолом.
Как ни ремонтируй её, а стояночный тормоз всё равно
почти не держит. И двигатель изношен. И аккумулятор
плохой. И тормозная жидкость течёт; гидравлические
тормоза приходится то и дело «подкачивать». И ещё –
куча всяких неисправностей. Того и гляди: загремишь
в тартарары.
Так, зелёный проводок с коричневым соединил…
Порядок. Можно ехать.
Не так уж далеко осталось до базы вторсырья,
куда я везу металлолом. (Саму бы машину туда!)


Вот я и на базе!.. Громадное предприятие. Множе-
ство цехов и различных коммуникаций... Рабочие по-
могли мне сориентироваться.
Взвесив машину с грузом на весах, подъезжаю к
здоровенному павильону. Горы всякого железа навалены
чуть ли не до самой крыши.





















Загоняю задом... Так, хорошо. Выключаю мотор и
ставлю на стояночный тормоз. На всякий случай вты-
каю первую передачу. Вылезаю из кабины. Отхожу
в сторону... Кран подносит электромагнитную плиту.
С грохотом и скрежетом притягивает привезённую
мной рухлядь...




Я проснулась…
Не открывая глаз, продолжаю лежать в приятном
оцепенении… Утренняя расслабленность. И – больше
ничего…
Нет мыслей… Нет сил…
Нет ничего, кроме пробуждения…
Через некоторое время… медленно поворачиваюсь
со спины на бок. При этом открылись глаза.
За распахнутым настежь окном – тёмно-синяя без-
дна… О-о-о-о, бесконечное пространство!.. Н-да…
Самое раннее утро. В комнате – таинственный
полумрак…
А вон, вдали… Далеко-далеко, в недосягаемых
просторах, мерцает звезда… Совершенно далеко… Или
ещё дальше…
Внимательно обозреваю весь квадрат небесной си-
невы (в пределах оконной рамы)… Замечаю в другом
углу ещё одну блёстку… Наверняка он ещё дальше,
этот чужой неведомый солнех…
Меня охватывает грусть… И – какое-то лёгкое
волнение.
Безусловно, между этими двумя звёздочками проле-
гает такая же чудовищная пропасть, какая – между
мной и ними. А быть может, левая звезда в сто раз
ближе правой. И тогда наш мир находится вроде как
по соседству с миром левой звезды… Как странно!





















Соседний мир, а такой далёкий!.. Даже плакать хочет-
ся: до того уж это недосягаемо!.. Ох-ох-о-о-о…
Я не привыкла плакать по утрам. В такую рань
чаще хочется просто лежать, лениво потягиваясь. И
неторопливо думать о чём-либо. До тех пор, пока не
даст о себе знать будильник.
Разглядываю по очереди то одну блёстку, то
другую… Пытаюсь представить себе жизнь на других
обитаемых планетах, обращающихся, возможно, вокруг
каждой из этих звёзд.
Неужели, так никто и не прилетит оттуда никогда?
Хотя, может, и прилетят. Но уж во всяком случае –
меня не застанут. Через сотню лет меня уже не будет.
Возможно, останется кукла, которая постоянно сидит
на подоконнике. Они вполне могут обратить на неё
своё инопланетное внимание. Лялька красивая, в голу-
бой тунике с золотистой каймой. И на лицо не дурна.
Почти как я.
Представляю: инопланетяне возьмут её с собой,
на другую планету! Вон, как терпеливо сидит у окна.
Ждёт своего звёздного часа… Кажется, готова про-
сидеть так целую вечность. И, вероятно, дождётся.
Заберут её с собой наши братья по разуму. Чтобы
не скучала тут в вечном одиночестве, глядя на те
две звезды в беспредельных синих небесах…
Как-то неожиданно для себя поднимаюсь с кровати.
Блаженно потянувшись, делаю шаг к окну.
С высоты восьмого этажа внимательно осматриваю
окрестности… Ни на дороге слева, ни на большом
пустыре передо мной, -- нигде никого нет.
Ночью было жарко, даже при открытом окне… Сей-
час – прохладней. Но одеваться пока не хочется. Хе!
Голая усаживаюсь на подоконник, напротив куклы. Её
не стесняюсь. Тем более, ей явно не до меня. Всё
с той же надеждой смотрит в небеса… Небо, кстати,
заметно посветлело. Но сама земля, город вокруг, --
всё по-прежнему в сумерках.





















Слева из-за дома показался теплобус. Синий «аква-
риум». В салоне включен свет, сидят несколько пасса-
жиров… Притормаживает на остановке, в сотне метров
отсюда. С шипеньем открывается задняя дверь. Выпры-
гивает мужчина в тёмных шортах и ярко-жёлтой безру-
кавке. «Аквариум», так до конца и не остановившись,
закрывает дверь и продолжает путь… Кажется, этот
дядька выпивши. Походка специфическая. Ой! Чуть
не упал. Пошатавшись на одном месте, направляется
к жилым массивам улицы Братской… Все эти шести-
этажки (впереди, левее и правее) слишком далеки,
чтобы кто-то смог оттуда как следует рассмотреть
меня, голую, невооружённым глазом.
Ближе к горизонту отчасти виден Посёлок. Рядом –
тёмно-зелёная полоска Молодого леса… Это хорошо...
Но плохо, что поблизости от города – Большой завод.
Вон, у горизонта дымят его трубы. Воздух загрязня-
ется на много километров окрест.
Северо-восточное небо окрашивается в бордовые
тона… На фоне утренней зари – дымы и сооружения
Большого завода.
Минут через сорок-пятьдесят вспыхнет первый сол-
нечный луч. К этому времени буду уже в теплобусе…
Да. Восход солнеха придётся встречать по пути в об-
ластной центр.
Слезаю с подоконника. Накидываю на себя ночную
рубашку. Отпираю дверь. Иду коридором в ванную…
Щелчок выключателя… Пару раз сверкнув, зажигается
лампа дневного света.
Наливаю в кружку воды из-под крана. Беру тюбик.
Выдавливаю немного пасты на щётку, начинаю чистить
зубы.
Минут пять чищу. Рука устаёт. Зато кариес не
беспокоит.
Закончив это дело, хорошенько умываюсь. Вытираю
лицо и руки приятно пахнущим полотенцем. Смотрюсь
в зеркало. Беру расчёску, привожу в порядок волосы.





















Да, мордашка симпатичная. Смазливая... Небось,
во всём городе такой больше не сыскать.
Иду на кухню. Достаю из холодильника салат и
кашу. Газовая плита, сковородка. Накладываю и подо-
греваю рассыпчатую кашу (с мясом и подливкой). Ста-
влю греться чайник.
Немного салата откладываю в миску. Беру ломоть
хлеба. Принимаюсь с аппетититом жевать... Да! Свежие
агудорчики с юхробом в растительном масле – это
очень вкусно.
Каша достаточно разогрелась. Аромат – на всю
квартиру!
Постепенно опустошая сковороду, я параллельно
завариваю чай из пакетика.
Вот, наконец, и самое вкусное: двухслойное пирож-
ное с чаем... М-м-м!.. Изумительно!
Двухслойки я прямо-таки обожаю. (Отнюдь не по-
тому, что они вдвое дешевле остальных пирожных.)
Правда, в последнее время всё чаще попадаются не
очень вкусные. Коричневая половинка – не особенно
коричневая. Очевидно, на производстве кто-то ворует
самые ценные компоненты. И всё же, иногда двухслойки
вкусны необыкновенно.
Тщательно прополоскав рот, иду в свою комнату
одеваться.
Одеваюсь… Да! Мои ноги действительно велико-
лепны! Как и вся фигура!.. И при этом – толстая кожа.
Вены даже без загара почти не просвечивают. Спло-
шная красота!.. Фотомодель из меня получилась бы
идеальная. Если б не была скромной провинциалкой.
Ай!.. Чуть колготки не порвала. Зацепились за
маленький гвоздик в стуле. Давно пора забить его
как следует. А то ведь полупрозрачные колготки –
вещь дефицитная. С ними надо осторожней... Оберегать
от внешних механических воздействий. Ну, во всяком
случае – от грубых… Допускаются лишь нежные, как
то: поглаживания, поцелуи, лёгкие прикосновения…





















Надеваю светлое платье. Оно – длиной чуть ниже
колен… Вот. Завязываю пояс… Та-а-ак… Проверяю в
футляре чертежи… Ага, всё в порядке… Беру сумку
и футляр. Иду в прихожую.
Перед зеркалом причёсываюсь, скрепляю волосы в
нужных местах заколками… Вот тут… И здесь… Да,
отлично… Оглядываю себя с ног до головы. М-м-м-м!
Красавица – аж дух захватывает! Недаром на улице
парни меня буквально фотографируют жадным взглядом.
И подолгу смотрят вслед.
Эх! Как жаль, что молодость не вечна!
Так, туфли… Вот. Обулась. Всё нормалёк. Ничего
не забыла?.. Ну, в путь!


Огненно-рыжий солнечный диск, неестественно
огромный, выползает из-за горизонта. Восходит не
торопясь, величественно… В действительности-то, не
он куда-то там восходит, а я вместе с поверхностью
Гема (где сейчас нахожусь) поворачиваюсь к нему в
процессе вращения гемского шара вокруг оси… Да,
ощущаю эту всемирную круговерть почти органически.
Весьма впечатляет.
К сожаленью, основную часть пути мне неудобно
наблюдать восход нашей звезды. Мешают деревья,
мелькающие по сторонам от дороги. В такие моменты
стараюсь на солнех не смотреть. Слишком нестерпимо
мигает свет между деревьями. От таких частых вспышек
портятся глаза. А глаза желательно беречь. Ибо,
созерцать мирозданье – величайшее блаженство, от
которого вряд ли кто отказался бы.
Летим в своём теплобусе с горки. Скатываемся
на приземистый мост через речку. Солнечные лучи
отражаются тысячами бликов от слегка волнующейся
водной поверхности.
Двигатель мощно заурчал: поднимаемся по проти-
воположному берегу. Сейчас начнутся густые россыпи





















пригородных дач. Затем – речка Чистая, с Ядовитым
комбинатом на берегу. Скоро доберёмся до областного
центра.
Разглядываю редкие слоисто-перистые облака над
восточным горизонтом. В лучах восходящего светила
они весьма живописны…
Ко мне приходят мысли о Яроне.
Слишком много сил он уделяет своим философским
теориям. Ломает голову над всякими гуманитарными
вопросами. Да, мыслитель!.. Причём, он хочет одним
махом решить все проблемы человечества. Говорит,
надо начинать с упорядочения жизни человечества в
целом, а уж потом – «разветвляться», переходить к
решению более узких проблем, которые есть у каждого
человека (или у группы людей). Ярон утверждает,
что вообще во всём следует браться сперва за фунда-
ментальное (самое главное), без чего не решишь все-
возможных мелких задач… Уж не знаю, что у него
получится! Во всяком случае, со своими философскими
доктринами (или утопиями?) он возится уже лет шесть.
Ещё в школе начал, в десятом классе… И ведь уму
непостижимо: шесть лет он делает-переделывает одну-
единственную статью, размером немного больше десяти
страниц!!.. Как он только не называл её: и «Теория
Объективности», и «Теория Разума», и «Теория Выжи-
вания», и «Проект Абсолютно Счастливой Жизни», и
«Проект Сверхцивилизации». И вот теперь – «Проект
Общества Абсолютного Разума»… Вряд ли он остано-
вится и на этом названии… Ну, а когда доделает
саму статью – даже и не знает. Во всяком случае –
не в нынешнем, не в 3989-ом году… Сколько раз
уж бывало: закончит, и вроде бы всё готово, пора
внедрять. Так нет же! Стоит только завязать ему
с кем-нибудь случайный спор на всякие такие темы;
и – опять у него «завал». Начинает заново всё пере-
делывать, переосмысливать… Нет! Не знаю, чем всё
это кончится.





















Он говорит: самое главное – это мыслить систем-
но, осмысленно. Необходимо осмысливать такие вещи,
как чувства, разум, счастье, любовь, воспитание, кон-
фликты… Докапываться до самых глубочайших корней
каждого из этих явлений, не веря слепо ни в какие об-
щепринятые объяснения, особенно – если они туманны
и расплывчаты… Без ясных представлений обо всём
этом человечество так и не успеет во всём разобрать-
ся, предотвратить конец света и построить правильную
жизнь… Не знаю, не знаю. Разберётся ли он?
Насчёт осмысленного мышления, конечно, Ярон
прав. Я и сама так пробовала мыслить. Естественно –
в рамках своего хобби, астрономии и физики.
К примеру, есть в космосе много всяких видов
звёзд. Для каждой учёные вычислили её эволюцию,
то бишь – во что она со временем превращается. Но
почему-то никто не вычисляет: что будет, например,
ежели сольются две звезды? Взять хоть два жёлтых
карлика. Не получится ли массивная белая звезда?..
А если получится, -- то, может, они так и образуются,
эти белые звёзды? Может, вообще все звёзды рождают-
ся при слиянии звёзд поменьше (или ещё более мелких
космических тел), а вовсе не в результате сгущения
протозвёздного газового облака? И тогда получается,
что молодыми являются не голубые гиганты, а звёзды
помельче; а голубые гиганты, напротив, имеют более
солидный возраст.
А галактики как образуются? И что всё-таки
находится в галактическом центре?.. Нет, здесь для
меня ещё очень много неясного… Некогда сейчас об
этом думать. Тем более – вот он, нужный мне корпус
политехнического, уже показался впереди…
На остановке выхожу из теплобуса. Перебираюсь
подземным переходом на ту сторону проспекта Эклена.
Как обычно, окидываю взглядом памятник… И – вперёд,
на учёбу!
Могу я физиком не быть, а инженером быть при-





















дётся!
Напоследок у меня проскальзывает мысль, что,
сама того не заметив, я, кажется, пошла по стопам
Ярона. То есть, увлеклась коренным пересмотром
человеческих знаний. Но только – не в гуманитарных
областях, а в естествознании (в астрономии, физике
и т. д.)…
Ничего себе!.. Ну и ну! Как это я так? Пустилась
на подобное!




Поднявшись по лестничным маршам, Лената подхо-
дит к двери. Вытирает подошвы босоножек о половик.
Нажимает кнопку звукового сигнала. За дверью при этом
голосит электронный имитатор морской птицы.
Вообще-то, Ярон изготовил несколько имитаторов,
издающих самые разные звуки, вплоть до всевозможных
сирен. Причём, каждый из этих «звонков» можно регу-
лировать, частично или полностью изменяя звук. Таким
образом, как только юноше начинает надоедать тот
или иной голос, -- он тут же изменяет его. А то и
вовсе: подключает другой имитатор. Всё это хорошо,
если не одно обстоятельство. Не всегда догадываешься
сразу, что вот такой-то впервые в жизни услышанный
тобою звук означает именно сигнал, по которому
следует открыть дверь.
Сейчас, после некоторой задержки, дверь откры-
вает мать Ярона. В свои пятьдесят она имеет непло-
хие физические данные. Регулярно занимается физ-
культурой по утрам и посещает группу «Здоровье» по
вечерам. Правда, здоровья всё-таки не хватает. Ска-
залась многолетняя вредная работа на Большом заводе,
да и многое другое.
-- Здрасте! Ваш сын дома?..





















-- Здравствуй! Заходи, красавица. И постарайся
вытащить этого домоседа на прогулку после ужина.
А то он чокнется от философии, как пить дать.
-- Хорошо, постараюсь! – с лёгкой усмешкой обеща-
ет девушка.
Хозяйка уходит на кухню. И, видимо, продолжает
готовить ужин. Слышны звуки открываемого и закрыва-
емого шкафа, постукивания ложки о кастрюлю. Похоже,
там перемешивается что-то весьма вкусное, о чём
свидетельствует распространяющийся по квартире аппе-
титный аромат.
Лената расстёгивает ремешки новеньких изящныхmmmm
босоножек (на высоком остром каблуке). Разувшись,
слегка поправляет просторную мини-юбку. (О! Это –
предмет эротических грёз многих окрестных парней!)
Осматривает перед зеркалом причёску. И, выключив в
прихожей свет, направляется в комнату Ярона.
А тот, тем временем, облокотившись о подокон-
ник и высунув голову из распахнутого настежь окна,
задумчиво озирает окрестности. На голове у него –
огромные стереофонические наушники. Тихо шелестит
магнитная лента, скользя в лентопротяжном механизме.
(Магнитофон – без передней панели; видны его тех-
нические внутренности.)
Поначалу юноша не замечает вошедшую… У него
за спиной она делает два шага к письменному столу
и присаживается на самый краешек… Минуту или две
разглядывает его широкие плечи, вихрастую причёску,
длинные ресницы на фоне вечерней зари.
Обычно он не любит, чтобы его рассматривали
тайком. Поэтому, не испытывая судьбу долго, подружка
отступает от стола обратно к двери. И, как ни в чём
не бывало, подступает к нему сзади и кладёт руку
на крепкое плечо. Узнав прикосновение любимой, он
выпрямляется и оборачивается. Улыбается радостно
и немного лукаво. Вытягивает руки в стороны, как
будто хочет обнять; а на самом деле – сладко потя-





















гивается! Жмурится от удовольствия… И, подмигнув,
наконец-то заключает её в объятья. Очень осторожно
и нежно.
Однако, сегодня довольно-таки жарко.
-- Погоди-ка, девонька…
Он снимает с головы стереофонические наушники.
Включает усилитель мощности. Регулирует громкость
и баланс. Потом ещё приводит в действие вентилятор
на подоконнике… В комнате становится значительно
комфортней. Музыка звучит негромко, убаюкивающе.
В пылу близости молодые не замечают, как он
оказывается на табурете, а она – у него на коленях.
Однако, у них с давних пор – уговор: держать
свою нежность под контролем. Не сдерживать, а пре-
кращать в определённый момент, когда кому-то из них
хоть чуть-чуть начинает надоедать. Эффект – колос-
сальный! Каждый раз воспринимают сие чудо словно
впервые в жизни. Оказываются всё теми же пылкими
мальчиком и девочкой. Вот и сейчас, едва заглянув
в мир волшебных чувств и ощущений, уже через не-
сколько минут они прекращают свои нежные ласки.
Хозяин включает музыку на среднюю громкость.
Усаживаются друг напротив друга в мягкие кресла
с высокими спинками. Откинув головы, наслаждаются
красивым электронным ритмом и приятной мелодией…
Акустические системы – по сторонам. Стереоэффект –
класс!
-- Да, Яр… Концерт Жарона «Небесный экватор» --
просто обалденное произведение. Особенно – в режиме
«стерео»…
Неожиданно открывается дверь.
-- Молодёжь, идите ужинать! – зовёт мама.
-- Хорошо, сейчас! – отвечает сын, и протягивает
руку подруге.
Поднявшись с кресел и поцеловавшись, идут на
кухню. Садятся к столу. С удовольствием принимаются
есть…





















Блюдо и впрямь оказывается необычайно вкусным.
Особенно расхваливает его юноша:
-- Прелесть!.. Пища богов!.. Мам, тебе бы работать
в элитном ресторане. Кормить высокое начальство и
заслуженных деятелей.
-- Да ну… Не преувеличивай ты мои кулинарные
способности, сынок.
-- Ничего не преувеличиваю. Кстати, ты в прошлый
раз так и не ответила: кто тебя научил-то?
-- Готовить это?.. Один мой хороший знакомый. Всю
страну в молодости объездил, когда был геологом…
Даже в Экваториальной Империи побывал… Теперь он
шахтёр.
-- А, с которым ты познакомилась в доме отдыха?
Понятно… Что ж, не исключено, он станет твоим
вторым мужем.
-- К сожаленью, не получится. Он пьёт, я успела
заметить.
-- Злоупотребляет?
-- Да… Боюсь, что да…
Продолжая беседу, они принимаются пить чай с
печеньем.
-- Куда пойдём гулять? – вопрошает Ярон.
-- Я давно в центре города не была, -- информирует
Лената.
-- Замётано, -- кивает юноша.
-- Только допоздна не гуляйте, -- просит мать. –
На улице теперь полно хулиганов. Наркоманы всякие,
алкаши… Мало ли что! Попросят закурить, и…
-- Да не волнуйся ты, ма! Всё будет нормалёк.
-- Как же не волноваться-то? Вчера, вон, опять
в микрорайоне была драка. Одного малого то ли поре-
зали, то ли зарезали…
-- Ничего, мы с Ленатой постараемся ни с кем
не сталкиваться… Всякие подозрительные компании
будем обходить стороной.
-- И всё-таки, сынок, не гуляли бы вы до темноты!

И не уходили бы далеко от дома…
-- Ладно, мам, всё. Мы очень предусмотрительны.
Подруга, подтверди!
-- Угу, -- с улыбкой кивает девушка.
…Поужинав, молодые выходят из дома.
Дневная жара спадает медленно. Но зато на воле
есть освежающий ветерок.
Уличное освещение ещё не включили. Вспыхивают
в полумраке одно за другим окна домов… По улице
Родной проносятся теплокаты с зажжёнными фонарями.
Голубые фонари, красные, зелёные…
Друзья идут в обнимку по бетонным плитам троту-
ара, задумчиво поглядывая по сторонам.
Оживившись, юноша спрашивает:
-- О чём призадумалась, красавица?.. А?
-- М-м… Я… Люблю, понимаешь, смотреть вечером
на светящиеся окна шестиэтажек… В них – какой-то
уют. И… какая-то загадка… Гляжу на очередную
освещённую комнату и думаю: а ведь там могла бы
жить я! Я могла бы быть вон той женщиной, или –
той… Понимаешь? Какие-то странные чувства испыты-
ваю, представляя себя на месте кого-то из миллиардов
других людей планеты… Что, если б я родилась не
здесь? И вообще, ежели бы всё сложилось по-другому!
-- Я готов поклясться: иногда меня посещают такие
же мысли!.. Да…
Молодые не спеша переходят рельсовую магистраль
Смагвад – Невига… Шагают мимо теплобусной базы…
Мимо станции ТЗТ (топливной заправки теплокатов)…
Сворачивают на улицу Трудовую. (Она занимает отрезок
железобетонного шоссе Смагвад – Невига.)
Им навстречу повалил народ. Всё больше – моло-
дёжь. Видимо, из кинотеатра…
-- Привет, жених и невеста! – весело говорит
приближающийся навстречу невысокий крепкий парень в
треугольных очках.
-- Кивен, ты откуда топаешь? – Ярон пожимает





















руку своему приятелю. – Здравствуй, здравствуй.
-- Вот, в кино сходил. Неплохой, кстати, фильм.
А вы не туда ль навострили коньки?
-- Не, мы с Ленатой пойдём завтра вечером.
-- А… Значит, просто прогуливаетесь? Ну-ну, тоже
полезно… Лен, ты сегодня катастрофически прекрасна.
Он тебе говорил?
-- Спасибо…
-- Постой, благодарность тут ни при чём. Это не
комплимент, сама знаешь. А кстати, вы на цветное
художественное ещё не сфотографировались? Я ж вам
давно советовал сходить в ателье. Вы вместе смотри-
тесь просто обалденно. Неотразимо.
-- Что ж, снимемся! – обещает Ярон.
-- Да, и не забудьте для меня забронировать одну
фотокарточку. За неё поставлю вам пузырёк настоящего
вина из Экваториальной Империи. Или что-нибудь дру-
гое… Договорились? Ну, до встречи, ребята! Побегу.
А то я вспомнил: надо зайти к одному алкоголику.
В этой вот шестиэтажке живёт. Ну, пока!
Жестами попрощавшись с Кивеном, молодые про-
должают прогулку… Народ из кинотеатра уже весь
разошёлся. На улице стало почти безлюдно.
Вот – площадь теплобусного вокзала. Стоят не-
сколько такси. Их водители, собравшись в кружок,
с громким смехом о чём-то беседуют.
Перейдя шоссе, друзья шагают наискось, мимо
кинотеатра… Дальше – дворы жилых трёхэтажек.
Приходится петлять между разноцветными гаражами
и сараями.
Выходят на улицу Эклена. Тут побольше прогули-
вающихся горожан… По дороге вдруг проносятся два
патрульных милицейских теплоката с включёнными жёл-
тыми проблесковыми маячками.
Наконец, улица Эклена достигает площади с тем
же названием.
Слева – через площадь – здание районного патри-





















отического комитета… Справа – тоже через площадь –
дворец культуры.
Возле ДК Ярон и Лената просматривают афиши…
И, обогнув дворец, входят в парк.
Кругом тусуется молодёжь, в подавляющем большин-
стве – несовершеннолетняя… На танцплощадке – со-
временная музыка. Подростки топчутся, извиваются
всем телом и выделывают ногами кренделя.
Ярону уже 22, Ленате – 20; им не так просто
раствориться среди четырнадцатилетних… Скромненько
устроившись на лавке, молодые «старики» наблюдают
за окружающей публикой. Делятся впечатлениями.
Веселятся и гуляют всюду дети, там и тут… Или,
может, уж не дети?.. Может, взрослые почти?
Посидев и походив средь молодёжи, друзья от-
правляются в другой конец парка… Начинают бродить
в уютной полутьме по узким шлакобетонным тротуарам.
Эротично цокают каблучки Ленатиных босоножек.
-- Воздух здесь необыкновенный, -- замечает де-
вушка, -- прозрачный и невесомый. Дышится легко…
Юноша становится на бордюр. Делает несколько
шагов, стараясь сохранить равновесие. Потом начинает
идти прямо по траве, между деревьями. Под его ногами
громко щёлкают сухие сучки.
Сквозь частокол древесных стволов мелькают ули-
чные огни, всё ближе и ближе… Откуда-то с дороги
доносятся звуки проезжающих теплокатов. А музыка
танцплощадки позади уже еле слышна.
Покинув пределы парка, вновь оказываются на
улице Трудовой… Шагают в обратном направлении,
к своему микрорайону… Переговариваются о чём-то
несущественном…
Впереди – светофор. Сигналы разных цветов: го-
лубой, жёлтый, розовый…
Дальше, у пересечения улиц, огромной махиной
выступает десятиэтажное здание. Первое в Ешкеме!
Правда, теперь-то их – уже два. В северо-западном





















микрорайоне, родном для Ярона, сейчас достраивается
вторая в городе десятиэтажка. В ней как раз посели-
лась недавно Лената… Да, постепенно Ешкем и впрямь
превращается в настоящий город.
К зданию примостилось стеклянное кафе «Мечта»…
Внутри светло. За рассеивающими занавесками – тём-
ные силуэты посетителей.
-- Лен!.. В «Мечту» заскочим? Я тебе мороженое
куплю.
-- Ой, не стоит!.. А то опять влипнем в какую-
нибудь историю. Ты что, забыл прошлую драку?
-- Вообще-то, да… По комнатам предварительного
заключения мне сейчас некогда отсиживаться. Напря-
жёнка с моей философской статьёй, понимаешь…
-- Э, снова переделываешь? Час от часу не легче!
-- Это совершенно необходимо! Ты пойми: это ведь…
-- Ладно! – с усмешкой перебивает девушка. –
Давай только не будем философствовать сейчас. От-
дохни хоть немного.
-- Конечно, отдохну… Вот и в данную минуту мы
с тобой отдыхаем.
-- Обними меня за плечи.
-- С превеликим удовольствием!.. Моя неповторимая!
Головокружительная!..
Минуту или чуть дольше они стоят, целуясь и
обнимаясь…
-- Вот, невеста и жених месят тесто на двоих! –
как бы между делом произносит одна из трёх весело
шагающих мимо девчонок-подростков.
Ярон и Лената улыбаются им вслед. Оглянувшись,
девчонки рассмеялись звонко.
Молодые поцеловались ещё разок. И продолжают
путь в обнимку.
Кинотеатр «Эра»… Надпись пульсирует бегущими
огнями над ярко освещённым фасадом, на фоне тёмного
неба… На площади (спереди и по бокам) суетится
молодёжь. Некоторые – на лавках. Другие толпятся





















группами. А два парня и девчонка носятся друг за
другом; визг, смех и тому подобное…
Теплобусный вокзал… Площадь пуста. Лишь пат-
рульный милицейский теплокат возле этого большущего
стеклянного павильона (светящегося изнутри голубова-
тым люминесцентным светом)…
Горгаз… За железным частоколом – возле откры-
того ремонтного цеха – жёлтый газоаварийный фургон:
урчит мотор и вспыхивает красный проблесковый мая-
чок… Слышны приглушённые мужские голоса…
Станция ТЗТ и база теплобусов… Далеко за ними –
северо-западный микрорайон… Нет, друзья пока не
собираются идти домой. Продолжают путь по улице
Трудовой.
Хлебоприёмное предприятие: длинный железный за-
бор, за которым виднеются огромные склады и крупные
нагромождения металлоконструкций с каким-то обору-
дованием…
Поворот наискосок. Забор уходит влево. Впереди –
рельсовая магистраль Смагвад – Невига… По железной
лестнице молодые поднимаются на насыпь. Перебегают
на ту сторону.
-- У-у-у! – гудит приближающийся поезд.
Стучат по стыкам рельсов колёса. Длинная череда
светящихся окон проносится мимо… И вот, красные
огни фонарей в хвосте поезда удаляются.
Парень с девушкой продолжают путь.
-- Внимание, поезд! к центру! – произносит через
равные промежутки времени женский голос из громко-
говорителей. Магнитофонная запись, идущая по кругу.
Друзья пересекают шоссе. Сворачивают на узкий
тротуарчик, в обход территории центральной районной
больницы со всеми её корпусами… Прогуливаются до
поворота к профилакторию… Шагая дальше, поглядыва-
ют вправо вверх, на рубиновые огни ретрансляционной
башни.
-- Красиво!.. Хоть и привык с детства.





















-- Согласна… А особенно мне нравится наблюдать
это в тумане.
-- А, я тоже видел. Крупные рубиновые звёзды в
тумане. Бесподобно!.. Но и сейчас – тоже…
А вот – ворота профилактория. Места обетованные.
На лавках, сбоку от парадного подъезда, по вечерам
частенько отдыхает Ярон с друзьями или с Ленатой.
А впрочем, ещё чаще сюда наведываются друзья, если
им не удаётся вытащить Ярона на прогулку.
С удобством устроившись на лавке, молодая пара
задумчиво разглядывает звёздные небеса… Слышен
приглушённый звук летящего аэролёта. Вон они, два
сигнальных огонька (красный и мигающий голубой),
пересекают созвездие Северной Обезьяны… Наверное,
друзьям вспоминается самое раннее детство, когда
каждый из них любовался этим зрелищем впервые.
Мимо подъезда профилактория проходят три девуш-
ки в необычайно коротких платьях. У всех трёх – волосы
ниже пояса. Цокают по бетону острыми каблучками
туфель.
-- Эй, влюблённые, присоединяйтесь к нам! – слегка
заплетающимся голосом зовёт светловолосая. Остано-
вившись напротив, она заметно пошатывается.
Да, сомнений быть не может: девушки пьяны.
-- Нет, спасибо! – отвечает Лената. – Мы должны
остаться вдвоём!
-- Ага! – с усмешкой восклицает темноволосая. –
Боишься, отобьём у тебя парня… Ха-ха!
-- Да ты что, девк! – возражает третья, шатен-
ка. – Ты погляди на неё!
-- Ну?
-- Это она у нас всех мужиков отобьёт. Глянь:
лицо, фигура…
-- А, пожалуй!..
-- Эй! – вновь подаёт голос блондинка. – А к вам
присоединиться нельзя?
-- Не, мы уже скоро уходим! – разводит руками





















Ярон. – Родители дома ждут. Начнут волноваться.
-- Жаль, ребята, жаль! Вы мне понравились.
-- Слышь, малый! – зовёт темноволосая. – А мы
тебе нравимся?
-- Конечно!.. Только… надо меньше пить, когда
гуляете поздно вечером. Да ещё в таких соблазнитель-
ных платьицах…
-- По-твоему, к нам могут пристать плохие парни?
Чёрта с два! Хе! У нас имеется газовое оружие. Вот,
видишь? Баллончик!.. Может, испытаем его на тебе?
-- Нет, увольте!
-- Хе…
-- Цевита, пойдём! – зовёт блондинка. – Я обещала
Зверю привести вас на хату до полуночи.
-- А Хрюльник с Шалавой уже там?
-- Конечно! И самогон принесли.
-- М-м-м… Ну, ладно!.. Малый, пока!.. И ты, кра-
сивая, прощай!.. Не хотите с нами – как хотите!
-- До встречи, влюблённые! – Светловолосая машет
рукой. – Может, в следующий раз познакомимся.
Каблучки зацокали по бетону дальше.
-- Девицы лёгкого поведения, -- негромко конста-
тирует Лената.
-- Да, натуральные гулёны… А ты у меня совсем
не такая… Ты – личность.
-- Ну, мы оба – интеллигентные люди… Ты – фи-
лософ. И поэт.
-- А ты – учёная… Вон, изложила мне на днях
свою научную гипотезу. О том, как растут звёзды
в результате взаимного слияния…
-- Нет, это – уже не гипотеза. Скорей, теория…
Вспомни: ведь у меня всё подтверждается реальными
фактами.
-- А… Вообще-то, да.
-- И притом, в моих теоретических суждениях всё
ясно и понятно даже школьнику. Нет никаких формул
высшей математики. Никаких постулатов, вымыслов и





















расплывчатых понятий…
-- О, это – всегда так! – Ярон поднимает кверху
указательный палец. – Всё гениальное – просто!




Ну вот, как раз и дождь кончился. И даже солнех
стал время от времени проглядывать. Это радует.
Иду к своей машине, в «ангар».
Хе! Никаких аэролётов и вертолётов на нашей теп-
лобусной базе нет! «Ангаром» шофёры и ремонтники
называют огромный гараж… Тут и ворота поменьше,
и оборудование похуже, и грязи побольше.
Топаю в сапогах к гаражу. Стараюсь не влезать
в особенно глубокие лужи… Эх, дороги!.. Впрочем,
здесь – перед «ангаром» -- не дороги, а широкая пло-
щадь с отвратительным покрытием. Поговаривают, что
вот-вот начнётся её ремонт. Интересно, с каких пор
поговаривают?
Скрипнув дверью, вхожу внутрь. Шагаю туда, где
вчера оставил свою развалюху… Слабый свет струится
из окон, наполовину закрытых жестью и фанерой. По
обе стороны рядами стоят «аквариумы» и «вездеходы».
А вот и он, мой бортовой грузовичок! Сейчас буду
его реставрировать.
Прежде всего, проверяю под седёлкой, не «стеба-
нули» ли зеркало заднего вида. Ага, на месте. И всё
же, в следующий раз лучше брать его к себе домой.
Подальше положишь – поближе возьмёшь.
Аккумулятор – на подзарядке в аккумуляторном
цеху. Так что, повернув ключ в замке зажигания, беру
заводную ручку. Вставляю между радиаторами. Начинаю
крутить, что есть силы… Р-р-ру-у-у!.. – заводится
двигатель.
Теперь принимаюсь регулировать карбюратор. Вот.





















Устанавливаю наименьшие обороты холостого хода, но
чтобы они при этом были устойчивы.
Ах, палки-моталки! Заглох… Поворачиваю винт
заслонки на карбюраторе немного назад.
Снова завожу ручкой мотор.
Ладно, так сойдёт… Что ж, надо ехать на яму.
Стояночный тормоз глядеть. Потом ещё заберу с под-
зарядки аккумулятор. Дальше буду заниматься мелким
ремонтом. Например, щели в кабине придётся чем-то
задраить. Как-никак – уже осень. Холода на носу.
Сквозняки…
Прикрутив зеркало заднего вида, сажусь за руль.
Подъезжаю к воротам. Вылезаю, отворяю, залезаю, вы-
езжаю, вылезаю, затворяю, залезаю (сплошная автома-
тика), еду дальше.
Та-а-ак… Обогнём вот эту глубокую лужу… Вот,
порядок… Теперь – прямо.
Сегодня с утра мне в голову лезли мои стихи
о любви… Сейчас почему-то опять… Так и крутятся
в уме поэтические строки. К примеру – те, что я
написал перед нашим с Ленатой непосредственным
знакомством... Попробую-ка вспомнить полностью...

Лената!.. Ты не представляешь,
Как сказочно прекрасна ты.
Ты просто ангел, понимаешь?
Богиня дивной красоты.
Твои глаза – морские грёзы,
А голос – музыка небес.
И сколь стихи прекрасней прозы –
Столь ты чудесней всех чудес.
Всё чаще твой прелестный образ
Меня преследует во сне!
Твой звонкий, томный, нежный голос
Чарует в полной тишине.
Полны и счастьем, и страданьем
Минуты пламенной любви.





















Эх, знать бы: скоро ли свиданье!?
Ведь не уйти мне от судьбы!

И – более позднее, когда мы с нею несколько раз
ссорились, расставались. (Любовь оказалась сильнее
ссор и обид, которых, кстати, со временем мы научи-
лись избегать.)

Как мне ни грустно сознавать,
Но о тебе вновь сны я вижу.
Боюсь глаза я закрывать.
Вдруг, ты возникнешь?.. Ближе… ближе…
Меняется лицо твоё.
Но сон есть сон, и это – ты.
В экстазе существо моё
Пленят волшебные мечты.
Мне чувствуется: это – рай.
Продлись, мгновение, молю!
И я, как райский попугай,
Твержу: люблю… люблю… люблю…
Растаяло виденье вдруг.
Уже в другой вселенной я.
Ищу пути к тебе, мой друг.
Ищу тебя… Ищу тебя!

Въезжаю на яму, выключаю двигатель… Вокруг –
никого. Не помешаю. Можно не торопиться. Надо как
следует обмозговать эту проблему с тормозом, будь
он неладен.
Ну так вот. Потом мы с ней, после незначительной
ссоры, ещё малость отдохнули друг от друга, соскучи-
лись; и я написал продолжение.

Уже не то, совсем не то…
Запутался я в странных снах.
А пробуждение потом
Разбило сон мой в пух и прах.





















Реальность говорит, что к ней
Мне неудобно в душу лезть.
Как поступить мне поскромней,
Но и впросак не залететь?
Возможно, всё, что быть могло б
Меж нами – это всё не то.
Ведь бред – сознанья изотоп –
Хоть и приносит боль, зато –
В бреду лишь страсть так велика.
В реальности же – проще всё.
Там говоришь «привет», «пока»,
И – разговор про то, про сё…

Откровенно говоря, мои стихи слабоваты. Ведь я
шофёр, а не поэт… Для создания литературных шеде-
вров не имею ни соответствующего образования, ни
выдающегося таланта, ни особого энтузиазма, ни массы
свободного времени… Вот философия – это моё.
Вылезаю из кабины. Спрыгиваю в яму, с гаечным
ключом в руке… Вот он, стояночный тормоз, чтоб он
в танке сгорел! Попробуй-ка, отремонтируй его по-
настоящему. По-настоящему – это значит попросту за-
менить. Ха! Но в том-то и весь фокус, что многих
запчастей к таким вот допотопным теплокатам нигде не
достать. Машины-то эти, естественно, сняты с произ-
водства много лет тому назад… А ты, Ярон, давай,
доламывай эту рухлядь, чтоб уж наверняка можно было
её списать и отправить в металлолом!.. А без стояно-
чного тормоза – ещё не наверняка, ещё поездит.
Ну, что я могу тут сделать? Ещё раз подкрутить
вот эту гайку, законтрагаить; вот и всё. Тормоз бу-
дет держать чуть-чуть получше, да и то – недолго.
Проверяю ещё крестовину карданного вала. Подтя-
гиваю гайки.
Закачиваю солидол во все дырки… Чтоб ходовая
часть работала как по маслу. Точнее – именно: по
маслу. Вскользь.





















Выбираюсь из ямы. Вытираю тряпкой руки. Завожу
ручкой двигатель. Начинаю проверять сигнализацию:
габариты, повороты… Теперь – фары: дальний свет,
ближний… Так, порядок!.. Ну, а кого же попросить
глянуть сигнал «стоп»?.. А, вот, как раз Терат мимо
идёт, наш слесарь-моторист.
-- Здорово, Яр! Всё мучаешься с этой рванью?
-- Привет! – Пожимаю ему руку. – Сигнал «стоп»
глянешь?
-- Давай.
Я быстренько заскакиваю в кабину, нажимаю тормоз.
-- Горят, оба! – кричит слесарь.
Выбираюсь из кабины… Он подходит.
-- Вроде, ты уже года два на ней?
-- Да, после армии – ровно два года. И до армии
несколько периодов…
-- Помню-помню. А пока тебя не было – на ней
катался Скелет. Его за пьянку сняли с 27-го «аква-
риума» и посадили на грузовик. С перепугу он даже
пить бросил. Мечтал вернуться на теплобус.
-- Да, Терат! Я бы тоже не отказался от «аквари-
ума». А на худой конец и «вездеход» сойдёт… Правда,
возить людей – работа довольно-таки нервная.
-- Ну, ещё бы! Там ведь ответственность какая!
-- Да, ответственность! – Я киваю. – Но, по край-
ней мере, не придётся сомневаться в надёжности маши-
ны… Всё будет зависеть от меня, а не от состояния
тормозов.
-- Н-н-н-да, Яр! Удивляюсь я, как это ты до сих
пор никуда не загремел на этой рухляди?.. Хорошо
хоть, что мотор у ней покамест – более-менее. Я в
прошлом году смотрел.
-- Терат!.. Мотор – это сердце машины. Колёса –
это ноги… М-м-м… Я не знаю, какому нашему органу
соответствует тормоз, но без него – беда… Н-н-ну,
сейчас-то – ладно. Я уже не новичок. И навыки есть,
и ума хватает, чтобы без катастроф крутиться даже





















на таком вот тарантасе… А до армии? Я ж ведь по
неопытности мог сто раз убиться!.. И сам убился бы,
и других бы угробил.
-- Вот, Яр, в том-то и паскудство нашей жизни!..
Молодого пацана сажают на старый плохой теплокат,
опасаясь, что новую машину он по неопытности будет
портить. А о том, что пацану работать на рухляди
гораздо трудней, нежели классному водителю… Об этом
или не думают, или смотрят сквозь пальцы… Короче,
относятся к молодёжи наплевательски. Подвергают сме-
ртельной опасности тех, кто ещё и ездить-то как
следует не научился. С таким же успехом можно на
войне посылать зелёных новобранцев в самую мясоруб-
ку!.. Паскудство! Другого слова не подберёшь… По-
нормальному-то надо как?.. Надо учить пацанов вожде-
нию не полгода, а хотя бы год-полтора!.. Можно – по
вечерам, в свободное время. Ну, если кто действи-
тельно мечтает стать шофёром… А при поступлении
на работу давать нормальный исправный теплокат…
Во-о-от… Однако, Ярон, заболтался я тут с тобой!..
Побегу!.. А то на 14-ом «вездеходе» надо смотреть
мотор.
Он уходит… Я забираюсь в кабину. Трогаюсь…
Хороший он мужик!.. Таких бы побольше…
Так… Подъезжаю поближе к аккумуляторному цеху.
Останавливаюсь. Глушу мотор. Вылезаю. Топаю в
цех…
Вхожу… Ух, ну и запах!.. Воздух наполнен кис-
лотными парами и прочей гадостью… Здоровье тут
портить я не согласился бы. Слишком слабая вентиля-
ция… В электроцеху, где я до армии работал элек-
триком, вентиляция и то лучше!..
Чернявый пожилой аккумуляторщик поворачивается
ко мне. Я приветственно взмахнул рукой.
-- Здорово, отец! Как ты здесь? Травишься по-
маленьку?
-- Здорово!.. А куда деваться? До пенсии уж не-





















далеко… Если доживу, конечно. Болезней-то, вон,
целый букет набрался от такой работы.
-- Ну, не надо так мрачно… Ты уж как-нибудь
старайся почаще выходить на свежий воздух. И от
начальства требуй, чтоб вентиляцию хорошую сделали…
Во-о-о-о-о-от… Где тут мой источник электроэнергии?
Зарядился?
-- Да вон, на средней полке, слева. Забирай.
-- Ага, спасибо…
-- А у тебя, Ярон, как дела?.. Не женился ещё?
Это не с невестой ли своей ты на днях стоял возле
проходной?
-- Да… Моя подруга.
-- Красивая, как я успел заметить. Можно запросто
влюбиться… Ну, а характер у твоей красотки хороший?
-- И характер замечательный, и всё остальное.
-- Ну, это тебе крупно повезло!.. Поженитесь?
-- М-м-м… Вообще-то, с этим делом мы торопиться
не хотим… Мы оба слишком рассудительны и преду-
смотрительны, чтобы официально оформлять наши от-
ношенья, предварительно не пожив хотя бы пару лет
вместе… Тут ведь как? Люди женятся; а потом, пожив
совместно, разводятся из-за несовместимости характе-
ров или по какой-то другой причине…
-- А… Ясно… Что ж! Давайте, приглядитесь друг
к другу получше.
-- Вот-вот… Ну ладно, старина! Я пошёл.
-- Ступай. Катайся на здоровье. И поосторожней
на этом… старом тарантасе…
-- Хе!.. Постараюсь!..
Несу аккумулятор к машине…
У-у-у-уф-ф-ф!.. Под открытым небом воздух свежее,
однозначно!.. Уф-ф-ф-ф!..
…Всё установив и подключив, залезаю в кабину.
Так, включаю зажигание. Пробую завести со стартёра.
Ж-жиу, ж-жиу, ж-жиу-ур-р-ру-у-у-у-у!.. Хорошо пошло!
Та-а-а-ак. Теперь – куда-нибудь в сторонку. Буду





















заниматься мелким ремонтом.
Ставлю машину у забора, рядом с теплобусами.
Принимаюсь заделывать щели в кабине… Зима на
носу! Сквозняки, морозы… Н-н-н-да…
Вновь вспоминаются мои стихи о любви… Вот это
я написал в период, когда Лената ещё не отвечала мне
взаимностью.

Странно… Очень странно получается, подруга.
Вроде, жил – как жил, как очень многие живут.
А теперь вот, несмотря на снегопад и вьюгу,
Нет покоя для меня. Брожу то там, то тут…
Как не свой шатаюсь по знакомым тротуарам.
Всё пытаюсь отыскать в прохожих те черты,
Что мне снятся день и ночь. Но все попытки даром
Лишь разочаровывают: нет, опять – не ты…
Сколько раз пытался я уйти от этих мыслей!
Но не в помощь мне ничто. Всё валится из рук.
А черты твои как призрак в воздухе повисли.
Даже ты мне скажешь, как нелепо всё, мой друг!
Глупо и нелепо. Боже! Что за наважденье?
Хоть, сказать по правде, Бог – такое же ничто.
Но откуда же моё такое поведенье?
Кто внушил приказ, чтоб я искал кого-то?.. Кто?

Нет, слишком уж это грустно. Не совсем подходит
под моё теперешнее настроение. К тому же, все недо-
разумения в отношениях с Ленатой – давно позади.
Слава Разуму, нынче мы с нею – не разлей вода. А
посему, вспомню-ка я лучше что-нибудь более опти-
мистичное. Ну, например…

Твои глаза… О, в них – весь мир!
В них – детства звуки и цвета,
День солнечный и день ненастья.
И, словно бы магический визир,
Они наводят взгляд мой на лета,





















И виден каждый день сквозь призму счастья!

Так… Щели в кабине, кажись, заделал… После
обеда ещё отремонтирую форточку, чтоб открывалась
и закрывалась по-человечески… Кнопку звукового си-
гнала на рулевой колонке зачищу. Плохо контачит…
А! Ещё нужно будет взять у маляров белой красочки
и получше прорисовать номер на заднем борту.
А сейчас – на обед!
Чёрт побери, чуть не забыл!.. Снимаю зеркало
заднего вида. Прячу под седёлку… Ну вот, теперь –
порядок. А то ведь, не успеешь отвернуться – сопрут!
Всё, топаю домой обедать.




Уф!.. Всё-таки сдала я этот злополучный зачёт по
технологии!.. С облегченьем выхожу в коридор.
Мимо снуют студенты, о чём-то оживлённо перего-
вариваясь. Возле окна сидят на стульях девчонки.
Ага, и Викена здесь. Всё-таки дождалась меня. Вста-
ёт. Приближается.
-- Всё в порядке? – спрашивает подруга с заметным
волнением.
-- Нормалёк. – Я слегка пожимаю ей руку у лок-
тя. – Идём, Вик.
Спускаемся в раздевалку… Хороший человек – моя
сокурсница! Добрый, отзывчивый… Иногда, правда,
пытается втянуть меня в общественную работу. Убеж-
дённая коммунарка. Ну, в школе-то – ладно: у нас
полкласса участвовало в общественно-политических ме-
роприятиях под руководством Викены. Тогда и азарта
было больше, и свободного времени… А теперь?.. По-
мимо всех житейских забот и учёбы в институте, я
ломаю голову над своими астрономическими теориями.





















Надо успевать и учиться, и собственное ученье тво-
рить… Кстати! На каком же всё-таки расстоянии от-
талкиваются друг от друга галактики?.. А?.. Утром,
перед занятиями, пришлось прервать вычисления… Лу-
чше бы работать только по вечерам. Тут нужна спокой-
ная обстановка, дабы ничто не отвлекало… Н-н-да…
М-м-м… Однако же, мысли сами собой лезут в голову.
Ничего не могу с этим поделать… Очень уж впечатля-
ющее открытие, кажется, совершила… Скорее – и
впрямь: настоящее фундаментальное научное открытие!..
Но… Уж больно не верится!.. В самом деле: неужто,
до сих пор оно не пришло в голову ни одному профес-
сиональному учёному!?
В раздевалке к нам подходит Ретана.
-- Ой, девки, какой вчера фильм видела!.. Фильм
ужасов! Представляете!? – Она закатывает глаза с на-
крашенными веками.
-- Где же?.. – спрашиваю я рассеянно.
-- Парень мой устроил… «Хочешь, -- говорит, --
чтоб у тебя волосы дыбом встали?» А я ему: «Керал,
меня ничем не удивишь; но от лишних эмоций не от-
кажусь»… Короче, привёл меня в заречье, на «хату».
Сказал, что местечко секретное, и чтобы я об этом
не трепалась со всеми подряд.
-- Смотрели-то за деньги? – с вызовом осведомля-
ется Викена.
Ей, как и мне, смотреть зарубежное «видео» почти
не приходилось. Но о том, что именно показывается
в подпольных (и даже полулегальных) видеосалонах, мы
хорошо наслышаны… Подруга нередко жалуется на ду-
ховное обнищание и бескультурье современной молодё-
жи… В отличие от неё, я – не такая святая; и к
некоторым людским грехам отношусь с пониманием.
-- Ой, девк! Содрали с нас немало. Но Керал –
молодец, деньги не жалеет… И вообще, девчонки!
Это та-а-акой малый – это ва-а-аще!
Изображая увиденное в фильме интонациями голоса,





















мимикой и жестами, Ретана принимается рассказывать
обо всяких ужасах: жутких убийствах, пытках, мута-
циях, страшных чудовищах…
-- Скажи, Рет, -- прерывает её Викена. – Неужели,
тебе действительно понравилась вся эта бредовая
галиматья?.. Наверняка это придумано каким-то психом
с манией преследования… Режиссёры, между прочим,
тоже бывают сумасшедшими. Таких в Южном Экономи-
ческом Союзе полно. Ведь в ЮЭС это вполне…
-- Дорогуша! – в свою очередь перебивает Викену
Ретана. – Телевиденье не станет транслировать фильмы
психов на весь белый свет.
-- Какое телевиденье? – без особого интереса во-
прошаю я.
-- А?.. А, наверно, я забыла сказать… Дело в
том, что я смотрела не видеофильм… «Видео» я могу
и дома у Керала поглядеть. А тут – именно телевизи-
онный фильм… Дело вот в чём. Это – обыкновенная
спутниковая связь. Из Южного Экономического Союза
передачи транслируются на Экваториальную Империю,
через спутник… У нас при желании тоже можно ло-
вить… Ты, Лен, астрономка-любительница; должна в
этом разбираться.
-- Ой, что ж это происходит, а? – сокрушённо
произносит Викена. – Значит, на территории Северной
Коммуны возможен приём чуждых нашему образу жизни
юэсовских телепередач!?
-- Да, представь себе, -- заверяет Ретана с не-
скрываемым удовольствием. – Достаточно лишь смон-
тировать подходящую антенну. И покопаться в схеме
телевизора. Вставить специальный блок.
-- А кто не умеет?.. – настороженно спрашивает
моя подруга.
-- Ну, кто не умеет – тот пусть кучу денег име-
ет… -- Ретана достаёт из кармана своей фирменной
куртки студенческий билет, где под прозрачной плас-
тиковой оболочкой – цветной снимок её парня. – Мне





















круто повезло! Богатого жениха себе нашла… Ой! Я
вам не рассказывала? На днях его отец подарил ему
«Торпеду», представляете!?.. Обалдеть! Вот это – пре-
зент ко дню рожденья! Новенький теплокат. И не какой-
нибудь, а юэсовский. Фирменный.
-- Из ЮЭС? – переспрашиваю я заинтересованно. –
Правда? Из южного полушария?
-- Вот-вот! – Девушка горделиво задирает нос. –
Если хотите, мы можем вас покатать по городу… Или
даже съездим вместе на природу, на костёр… Однако,
стоп! – Ретана вдруг спохватывается, и начинает при-
стально смотреть на меня. – Лената!.. Пожалуй, мне
не следует знакомить тебя с Кералом… Такая ослепи-
тельная красавица, как ты, отобьёт его у меня в два
счёта!.. В общем, извините. Можете считать, что се-
годняшнего разговора не было. – Хе! Она быстренько
прячет студенческий билет обратно в карман.
Н-н-да… Видать, отец Керала – большой началь-
ник. Без особого труда может изыскать для себя и
своих близких немалые средства за счёт государства.
Небось, начальников теперь никто не контролирует.
Верней, они «контролируют» друг друга. Как говорится,
рука руку моет… Порядочных людей нынче во власти –
днём с огнём не сыскать. А если кто-то честный пы-
тается бороться с коррупцией, то его устраняют...
-- Хорошо хоть, что не все могут опуститься до
этой безвкусицы, растлевающей моральный облик ком-
мунаров. Специально приспосабливать телевизор и ан-
тенну… Надеюсь, мало кто…
Ха! Викена всерьёз переживает из-за этого спут-
никового телевидения.
-- Ты опять – в своём репертуаре? – с усмешкой
обращается к ней Ретана. – Эх, дура ты, дура! – И,
покачав головой, трогает меня за плечо. – Лената! Не
слушай ты её. Уж она тебя научит – не возрадуешься.
Мы и так сидим в провинции, словно клуши какие-то!
Света белого не видим. Ноль эмоций!.. А душа просит





















романтики, ужасов, страстей! Ведь до тошноты надоели
коммунарские фильмы, передачи… Вся эта демагогия,
громкие слова, наивные призывы… Вот. Одна сплошная
фигня!
-- Нет, Рет, ты тоже не права, -- возражаю вдруг
я. – Каждый хочет чего-то своего. У каждого – своё
отношение к тем или иным вещам, своё понятие о
счастье (в зависимости от воспитания)… И если бы
от меня что-то зависело, то я стала бы показывать
по телевидению самые разные фильмы, на любой вкус,
чтобы удовлетворять любые чувства. Причём, на каж-
дом канале должны быть передачи, удовлетворяющие
определённое чувство: нежность или агрессивность,
заботливость или жадность, честность или хитрость,
боязливость или смелость, игривость или тщеславие…
Мысли Ярона так и сыплются из моих уст одна за
другой. Приходится даже сделать над собой усилие,
чтоб остановиться… Но ведь и впрямь: он прав, как
ни поверни. К примеру, если садисту круглосуточно
показывать самые кровожадные фильмы, от которых доб-
рого человека сто раз хватит инфаркт… Тогда садист
будет удовлетворяться фильмами (вплоть до надоеда-
ния). И ему уже в голову не придёт – идти на улицу
и охотиться на реальных людей, как это делают нынеш-
ние маньяки… Большинство маньяков – всего лишь
неудовлетворённые агрессоры… Агрессивность в чело-
веческой душе неистребима, как и в душе любого хищ-
ного зверя. И лучше удовлетворять её бесконфликтными
способами (фильмами, играми в соответствующих клу-
бах, музыкой и т. д.), нежели – скандалить в семьях,
срывать свою злость на детях, убивать в лесу из
ружья невинных зверюшек, или даже охотиться на лю-
дей… При бесконфликтном удовлетворении и преступ-
ность почти исчезнет, и войны станут невозможными.
(В том числе – термоядерная.) Правда, для подобной
социальной идиллии желательно ещё и материально-
энергетическое изобилие. Ярон уже несколько раз у





















меня спрашивал (имея в виду мою осведомлённость
в области физики и астрономии): мол, когда же учёные
получат управляемый термоядерный синтез?.. А что
я могу ответить? Не зна-а-а-аю…
-- Не знаю, не знаю… -- произносит Ретана, по-
молчав в раздумьи. – Может, и так… Ладно, девки,
я поскакала! Пока! – Она поворачивается на каблучках
своих фирменных сапожек и направляется грациозной
походкой к подземному переходу.
Викена начинает излагать свою точку зрения на
вопросы морали… Хе! Стандартные, заученные фразы…
Н-да. Я вижу, она опять меня слушала невнимательно.
Жаль. Но вступать с ней в полемику я не буду. В
споре трудно доказать истину… Истина может рож-
даться в споре, если изначально кто-то из собесед-
ников был в чём-то неправ, а потом сделал нужные
выводы в результате дискуссии. В этом плане спорить
полезно; и такой способ постижения истины удачно
дополняет уединённую работу за письменным столом
(когда размышляешь самостоятельно, сконцентрировав
внимание на необходимом и не отвлекаясь на совершен-
но посторонние вещи)… Вот. А если ты уже изначально
в чём-то прав (и уверен в этом не меньше, чем в том,
что два плюс два – четыре), то доказать свою правоту
в споре – дело почти безнадёжное. Собеседник то и
дело отвлекает тебя своими рассуждениями. Разговор
без конца уходит в сторону… И ситуация гораздо
хуже, если твой собеседник – человек хитрый, люби-
тель хитросплетений и мистики. Ты отчаянно пытаешься
доказать ему нечто очень важное; а он – всего лишь
развлекается, морочит тебе голову, занимается слово-
блудием... Истина – это когда всё ясно и однозначно;
а он-то как раз этого и не любит, он – хитрый…
Такие «дискуссии» не только разрушают нервную систе-
му носителя истины, но могут приносить и глобальный
вред обществу (в конечном итоге – и самому хитрецу-
подлецу). Ведь какой-то гений, открывший нечто жиз-





















ненно важное для человечества, не сумеет доказать
свою правоту хитрому начальнику, от которого зависит
хотя бы изначальное обнародование идеи. И даже если
гениальную идею рано или поздно всё-таки обнародуют,
то ущерб обществу из-за этой задержки может оказать-
ся чудовищным. А может, и вовсе – уже поздно будет
что-либо исправить… По-моему, и Ярон так: пытается
объяснить окружающим, как спасти человечество; а ему
попадаются любители «дискуссий»… Вообще-то, тут –
далеко не всегда проблема с человеческой хитростью.
(Её, кстати, тоже необходимо удовлетворять бесконф-
ликтными способами.) Проблема может быть и просто
с мозгами собеседника. Наверняка у многих людей
нарушено (или недоразвито) логическое мышление. Если
учатся они и без особых проблем (тут в основном
требуется всего лишь хорошая память), то уж творче-
ски мыслить (в том числе – продуктивно дискутировать)
они не способны (во всяком случае – почти)… Короче,
в подавляющем большинстве случаев доказывать истину
в споре – дохлый номер. Если у кого-то есть ценные
(а тем более – важнейшие для человечества) идеи
и научные теории, то их необходимо (прежде всего)
обнародовать. Если они обнародованы, то среди силь-
ных мира сего обязательно отыщутся те, кто подтвердит
правоту автора (если автор действительно открыл ис-
тину и смог доказать это в своей научной статье
или теории); тогда все остальные люди, независимо
от их творческих способностей, уже станут попросту
изучать это, как общепринятую научную истину… Вот.
Только – в таком порядке!.. И – никак иначе… М-м-м…
Что касается Викены… (Хе! В данную минуту она всё
ещё продолжает мне что-то внушать… Бедняга! Я даже
не киваю, полностью углубившись в свои мысли.) Так
вот. Что касается моей подруги, то и ей творческое
мышление не по силам… В школе, будучи в нашем
классе общественно-политическим вожаком (или вожа-
чкой?), Викена устраивала обычные стандартные меро-





















приятия, без особой фантазии. Иногда я подкидывала
ей интересные новые идеи… Но сама я почти никогда
никакой организаторской работы не вела. Более того,
старалась по мере возможности отлынивать от каких бы
то ни было школьных мероприятий. Ведь я не люблю
мелкой необязательной возни. Это – как детские игры;
а меня всегда привлекало всё великое. Объекты и
процессы вселенской важности. Не случайно и астро-
номией увлеклась… Во-о-о-от… Н-н-н-да… Однако,
стоп!.. Не многовато ли времени я сейчас потеряла на
посторонние размышленья? Мне ведь о галактиках надо
голову ломать, а не о психологии… Так… Та-а-ак…
-- А всё же, галактики отталкиваются на значи-
тельно большем расстоянии, -- вдруг произношу вслух,
рассуждая сама с собой.
-- Что-что? – спрашивает Викена… И – сообра-
зив: -- А, ты снова думаешь о своём космосе?
-- М-м-м-м… Извини, задумалась…
-- Ничего, ничего… Только ты уж поменьше бы
ломала голову. Это увлечение астрономией отнимает
у тебя слишком много сил… К тому же, в последнее
время оно сомнительно отражается на твоей учёбе…
Небось, и нынешний зачёт ты сдала бы без особых
усилий, если б ночами поменьше любовалась на звёзды
в свой телескоп.
-- Что ж, это верно… -- соглашаюсь я.
Однако, похоже, всё-таки придётся потерпеть до
дома. Для астрономических размышлений сейчас обста-
новка неподходящая.
Смотрю на часы. Оказывается, мы стоим на оста-
новке уже с полчаса… Почему ж так долго нет тепло-
буса?.. Может, сломался?
А!.. Вон он, идёт. Наконец-то!.. Как всегда – си-
ний «аквариум». Подъезжает. Раскрывает двери.
Эх! Только бы втиснуться! А то ведь неизвестно,
когда подойдёт следующий. Может – битком будет, и
даже не тормознёт… Ай-ай-ай!.. Ну и давка!





















В наш теплобус набилось просто неимоверное чи-
сло людей… Старушка-кондуктор требует, чтобы все
брали билеты. У нас с подругой – проездные.
Ох, как тесно!.. Хорошо хоть, что быстро едем…
Следующую остановку пропускаем: некуда больше
народ впихивать!
Мне не очень удобно стоять. Одна нога неловко
отодвинута в сторону. Даже не могу подобрать её
под себя: мешают чужие ноги… Хорошо хоть, что
не надо тянуть руку к поручню… Пассажиры держатся
друг о друга телами.
Прямо спереди ко мне всем корпусом прижался
молодой парень. В упор любуется моей красотой, не
скрывая наслаждения близостью. Да и как тут скроешь?
Его упругое «наслаждение» упёрлось прямиком в моё
«наслаждение»! Откровенно говоря, мне это тоже при-
ятно… Та-а-ак. Он уже задёргался!.. Эх! Ну что ж ты!
Не мог продержаться хотя бы десять минут. Глядишь,
и я бы задёргалась… Всё, кончено. Его главное
«наслаждение» практически исчезло. Но всё равно –
неплохо. Близость продолжается…
Эх! Хорошо бы встать на другую ногу! Или подо-
брать её под себя… Н-да.
Н-н-да… Держимся друг о друга… Однако, в этом
есть серьёзная опасность. Плотная людская масса
может меня задавить, когда «аквариум» станет резко
притормаживать или вилять на поворотах… Н-да…
У Ярона в стихотворении «Теплобусный рейс» --
почти то же самое… Ну-ка, вспомню ли наизусть?..

Пассажиры строятся
В очередь у касс.
«Вездеходы» ломятся
От народных масс.
«Поднажмём, товарищи!» --
У дверей кричат…
В этом утрясалище





















Даже воздух сжат.
На износ работая,
Дребезжит мотор.
С ним – людская плотная
Масса в восемь тонн.
Восемь тонн отдельностей,
Слитых в монолит.
Зубный скрежет челюстей:
«Кто ж так тормозит!!?»…
«Пропустите, граждане!» --
Слышен чей-то глас…
Что вы! Плечи каждого
Не пускают вас…
Кто – в ногах валяется,
Кто – под потолком…
В креслах восседаются
Даже вчетвером…
А на остановочке
Начался контроль.
У иных на мордочке
Сразу – меланхоль…
Штрафанули органы
Полсалона враз.
Стало посвободнее.
Истинный экстаз!..

У кого-то из пассажиров рядом тихо бормочет и
шелестит радиопомехами приёмник… Так, это – радио
Книоры. Новости из южного полушария… Не очень-то
радостные новости… Промышленные предприятия про-
должают загрязнять реки и воздух. Побережье Квад-
ратного моря не пригодно для купания из-за ядовитых
промышленных сбросов. Кислотные дожди губят леса.
Радиоактивные отходы там и тут. Очередные транс-
портные катастрофы в воздухе, на суше и на море…
А теперь – о положении в Северной Коммуне в связи
с прошлогодней аварией на атомной электростанции в





















Невиге… И – о продолжающемся истощении озонового
слоя в атмосфере северного полушария. И растёт озо-
новая дыра над южным полюсом… Парниковый эф-
фект – тоже…
Обо всём таком в последние годы открыто говорят
и наши средства массовой информации. Ещё бы! С каж-
дым годом проблемы в стране нарастают. Начальство
всё хуже выполняет свои организаторские функции и
всё больше наживается за счёт народа. Глядя на это
безобразие, рядовые люди работают всё хуже, озлобля-
ются всё сильнее и спиваются всё больше. Падают
коммунарские и патриотические настроения… Ярон го-
ворит, что коррупция не является первопричиной всех
бед. Все проблемы взаимосвязаны; причины и следствия
меняются местами; образуется замкнутый круг… Н-да.
Экономика Северной Коммуны слабеет и постепенно
разрушается… Дожили! Сахар и мыло – по талонам!


Дома я застаю своих родителей-пенсионеров. Так,
и Новика уже вернулась из школы.
Мама стряпает на кухне. Это очень хорошо!..
Отец сидит в зале перед телевизором. Как обычно,
читает газету «Сельские будни»… Когда-то он работал
механизатором в деревне. Потом – бульдозеристом на
городских стройках. Теперь – на пенсии. Но проблемы
села продолжают его волновать… Да, на селе нынче
проблем ещё больше. Доходит до того, что целые де-
ревни пустеют. Люди бегут в город из-за отсутствия
на селе нормальных жизненных условий. Да и зарплата
сельского труженика – гроши.
Сестра в ванной возится со стиральной машиной.
Да, в 13-ом годовом периоде стиркой занималась я; а
теперь – в 14-ом – её очередь… Увидев меня в при-
хожей, подходит. У неё какое-то виноватое выражение
лица.
-- Лената… Может, попросишь Ярона посмотреть





















стиралку ещё раз?..
-- Опять? – почти бесстрастно произношу я.
Мне уже надоело нервничать при каждой поломке
этого злосчастного агрегата.
-- Господи! – жалуется Новика. – Это сколько же
терпения нужно твоему парню, чтобы ремонтировать её
по два раза в год!
-- Ох, и не говори, сестрёнка, -- подтверждаю я,
входя в ванную, чтоб умыться. – Мы целыми годами
охотимся за всеми этими… стиральными и швейными
машинками, холодильниками, пылесосами, утюгами, про-
чим «дефицитом». Достаём их какими-то сомнительными
путями, очень нелегко. И то – далеко не всегда можем
достать. А как только приобрели – начинаем мучиться
с ремонтом… Разве можно так жить?.. Стирального
порошка и мыла – нету. Даже по талонам не сразу
можем получить. Сахара – нету. Нет краски, белил,
растворителя, стеклоочистителя, обоев, посуды… Я
уж не говорю о телевизорах. Или – о батарейках, о
магнитофонных кассетах… Ха! Куда там! Даже простых
школьных тетрадей нигде нет!
-- Вот-вот, в школе выдают строго ограниченное
количество. Представляешь, Лен, мы вынуждены… по-
меньше записывать и побольше запоминать. Экономим
бумагу! Хотя, ребята всё же стараются писать, на
чём попало…
-- Ха-ха, сумасшедший дом! – смеюсь я саркастиче-
ски. – Дожили. Патриотическая коммуна!
-- Нет, Лен, по телевизору наш общественный строй
уже не называют коммуной. А вот в школе, по истории,
мы проходим всё ту же старую добрую дезинформацию,
как выражаются мои одноклассники.
-- В общем, скатываемся под откос, -- заключаю
я. – Застой переходит в развал… Признаться, давно
надоело об этом разглагольствовать. Пора искать выход
из положения… Надо разом решить все проблемы. По
одной их решать уже некогда. Да и невозможно. Ведь





















они взаимосвязаны… Требуется комплексный подход.
-- Чего?
-- Ну, система взаимосвязанных мер… Лишь систе-
мой мероприятий можно победить комплекс проблем.
-- Н-н-да… А как же это сделать, Лен?.. Решить
все проблемы сразу, одним махом… Придётся ждать
контакта с космической сверхцивилизацией. Об этом
говорилось в фильме «Пресс-конференция после конца
света».
-- Н-н-нет, -- произношу я. – Похоже, пришельцев
мы вряд ли дождёмся.
-- А что нам ещё остаётся?
-- М-м-м… Кажется, Ярон придумал нечто иное…
Но меня об этом не спрашивай. Я пока мало знаю. И
вообще, если хочешь поговорить обо всём таком, то –
с ним… А я сейчас могу лишь прочесть одно его
стихотворенье. Называется «Наша коммуна»… Так, сей-
час… Вот, слушай!..

Коммуну мы построили! Что может быть удачней?
Неважно, что с товарами мучение одно.
И сливки всё становятся прозрачней и прозрачней.
И масла в магазинах мы не видели давно.
За мясом ездим в Область мы, за колбасой – в Столицу.
Товарищи! Так что же нам теперь, не веселиться?
Да здравствуют законы диалектики! Ура!..
Пусть музыку нам слушать худсоветы запрещают.
Порнуху лишь высокое начальство пусть глядит.
Зато хоть шмотки фирменные молодёжь таскает,
В подъездах и подвалах во всём фирменном сидит.
А в армии разбой и дедовщина диктатурят.
Начальники воруют, а рабочие халтурят.
Да здравствуют законы диалектики! Ура!..
Не будем вспоминать великих палачей, братишки.
И прежних глав страны не будем лишний раз хулить…
Министры, депутаты, Президент, -- всё это «шишки».
Умеют лишь болтать, да нам, людям, мозги темнить.





















Теперешние лозунги: «патриотизм!», «свобода!», --
Лишь громкие слова. Очередной обман народа.
Да здравствуют законы диалектики! Ура!..
Борцы за мир безъядерный лишь борются словами.
Призывами!.. А мир наш мчится в пропасть всё быстрей.
На что-то все надеются. А я, скажу меж нами,
Готовлю прерыватель социальной жизни всей!
И вот, я всем скажу, когда внедрю всемирно разум,
Ликуя, что успел-таки спасти планету разом:
«Разумные! Теперь построим мы Разумный мир!»…

-- Прерыватель?.. Ага, Лен! Очевидно, Ярон тоже
смотрел фильм «Пресс-конференция после конца света».
Как раз там говорилось о прерывателе… Требуется
нечто, например – контакт с инопланетянами, чтобы
прервать нынешний ход исторических событий. Остано-
вить гемцев, пока они не скатились в пропасть само-
уничтожения, пока не устроили сами себе конец света.
-- Ладно, Новика!.. Всё-таки, ты лучше поговори
об этих вещах с Яроном… А я пойду займусь своими
научными открытиями, извиняюсь за громкие слова.
Иду в свою комнату…
Переодеваюсь в короткое домашнее платьице.
Сажусь за письменный стол. С ходу принимаюсь
за работу. Наконец-то никто не будет мне мешать!




У себя дома, на досуге, всего лишь за один непол-
ный год, Лената создала Теорию Истинного Устройства
Мироздания… Совершила сразу множество крупных и
несколько крупнейших (истинно фундаментальных) на-
учных открытий, связанных в единую Систему. Короче
говоря, открыла Вселенную!.. Следует перечислить хотя
бы основные из её открытий.





















Лената открыла и доказала существование Вселен-
ской Бесконечной Материальной Пирамиды, ВБМП…
Пирамида состоит из бесконечного числа уровней,
среди которых два соседних – это космос и микромир,
устроенные абсолютно одинаково. Галактики полностью
подобны атомам. И точно так же устроены микроатомы,
сверхгалактики, микромикроатомы, сверхсверхгалакти-
ки, и так далее «вверх» и «вниз» по ВБМП.
Лената открыла и описала в Теории ИУМ, как на
самом деле устроен атом и как он на самом деле функ-
ционирует, обуславливая общеизвестные физические,
химические и прочие явления природы. (До сих пор
Наука безнадёжно ошибалась во всём этом.)
Лената открыла и описала в Теории ИУМ истинное
происхождение, строение и функционирование частиц
микромира: гравитонов, фотонов и протонов. Установи-
ла и доказала, что из этих трёх частиц (и подобных
им на всех уровнях ВБМП) строится вся Вселенная; и
больше никаких элементарных частиц (ни электронов,
ни нейтронов, ни чего бы то ни было) не существует.
Лената открыла и описала в Теории ИУМ истинную
сущность электричества, электромагнитных волн, элек-
трических и магнитных полей. Лената установила и
доказала, что существуют три агрегатных состояния
фотонной материи: фотонная «твердь» (наполняющая
твёрдые и жидкие диэлектрики), фотонная «жидкость»
(электричество) и фотонный «газ» (то, из чего состоят
электромагнитные волны и поля).
Лената открыла и описала в Теории ИУМ, что
атомные ядра каждого из химических элементов имеют
определённую геометрическую форму, которая обуслав-
ливает (наряду с атомной массой ядра) все физиче-
ские, химические и прочие свойства веществ.
Лената открыла и описала в Теории ИУМ, как на
самом деле рождаются кометы, звёзды и планеты, как
рождаются различные галактики и шаровые звёздные
скопления, как всё это устроено и функционирует.