LavrovAV

Вообще то известен один ночной старт Сатурна-5
«Сатурн-5» с «Аполлоном-17» стартовал 7 декабря 1972 г. в 00:33 местного
времени (05:33 UTC). Чтобы скомпенсировать задержку на 2 час 40 мин, при втором
включении 3-й ступени была достигнута скорость 10837 м/с - несколько больше
запланированной.
При перестроении отсеков не сработали три из 12 замков стыковочного агрегата,
и их пришлось закрыть вручную. В Т+004:45:02 «Аполлон-17» отделился от 3-й ступени.
Получив два дополнительных импульса вспомогательными двигателями, ступень S-IVB
перешла на траекторию столкновения с Луной. 10 декабря она упала в районе кратера Фра
Мауро; этот удар регистрировали сейсмометры, установленные экипажами «Аполлона-
12», -14, -15 и -16.
Т+035:30. На расстоянии 230000 км от Земли проведена единственная коррекция
траектории.
http://imit.omskreg.ru/file.php?id=1292323746788789

LavrovAV

Отвлекаемся немного от Луны и посмотрим следующее фото!

Вас там ничего не настораживает?
http://images.astronet.ru/pubd/2011/...enix_13070.jpg

LavrovAV

Прилунение
Т+110:09:53. На 13-м витке вокруг Луны, на высоте около 17 км и в 520 км от
расчетной точки прилунения, включился посадочный двигатель. Шмитт бросил взгляд на
крошечную Землю - она будет указывать им путь.
На подходе к району прилунения «Челленджер» должен был пройти на
полуторакилометровой высоте над вершинами Южного массива, достигающими 2300 м, и
спикировать в узкую межгорную долину. В отличие от предыдущих экспедиций, перелет
цели был возможен не более чем на 1 км. Дальше лежал 80-метровый эскарп - уступ Ли-
Линкольна (рисунок 1.122).

Рисунок 1.122 – Район посадки «Аполлона-17».
Компьютер вел лунный модуль «как по рельсам»; Шмитт и Сернан стояли бок о
бок у пульта «Челленджера». Пилот максимально сосредоточился на приборах и
компьютере. «Ты можешь посмотреть в окно дважды, - сказал ему Джин, - сейчас и
когда мы будем выпрямляться». Джек не видел ни темной впадины, открывшейся перед
ними, ни гладкого места около кратера Поппи (так называла своего деда дочка Сернана
Трейси) - места, где ее отец собирался прилуниться.
На высоте 200 м Шмитт услышал слова командира: «Мне больше не нужны уг-
лы». Сернан «сыпался» вниз со скоростью в полтора раза выше нормальной: он привык
садиться на авианосец именно так. (После касания топлива в баках оставалось на целых
117 секунд)
Джек не знал, что перед ними было поле валунов, которое Джин преодолел «на
глазок». Лишь на высоте 18 м над поверхностью пилот, мельком посмотрев в окно,
сообщил Земле: «Очень немного пыли...» - и возвратился к приборам.
«Ждем посадки», - сказал Юджин. «Челленджер» медленно опускался. Шмитт
увидел синий сигнал контакта (Т+110:21:56), двигатель стих и - после мгновения
свободного падения - Джек почувствовал твердый глухой удар.
Когда Сернан радостно докладывал: «О'кей, Хьюстон, «Челленджер» прилу-
нился!», Шмитт читал строки инструкции и щелкал выключателями. Позже он
пожаловался, что пропустил сам момент прилунения.
«Челленджер» совершил посадку 11 декабря 1972 г. примерно в 250 м к востоку
от расчетной точки. Модуль стоял на грунте с небольшим наклоном, не мешающим
старту.

Первый выход (114:31-121:27)
Люк открыли в Т+114:24, а еще через семь минут Сернан вышел на Луну:
«Хьюстон, ступая на поверхности у Тавр-Литтрова, я посвящаю первый шаг «Аполлона-
17» тем, кто сделал его возможным, - и через несколько секунд, сраженный лунной
красотой: - Ей-Богу! Невероятно! Как ярко на Солнце...»
Поверхностный слой пыли был тонкий, но грунт рыхлый - Сернан легко
расковырял его ногой на 20-25 см. «Здесь столько кратеров, что куда ни ступи - нога
обязательно окажется в одном из них», - заметил он.
Шмитт выбрался из «Челленджера» в Т+114:35 со словами: «Эй, кто топчет
мою лунную поверхность?» Какое-то время он изучал пейзаж, так разительно
отличающийся от земного: горные массивы, сглаженными пирамидами поднимающиеся в
черное небо, казались ровесниками Солнечной системы. «Рай для геолога, если я, конечно,
знаю, как он должен выглядеть», - заключил Джек.
В Т+114:45 начали развертывать ровер. Шмитт поднялся по лестнице и нажал
рычаг, Сернан потянул за строп - ровер выпал из своей ниши. Долго тянули с двух сторон
- и кар постепенно встал на грунт колесами. Пока Шмитт пятился, он тут же делился с
ЦУПом своим мнением о лунной поверхности: «Можно сказать, что она сформирована
не вчера...»
Наведя остронаправленную антенну ровера на Землю, в Т+115:34 начали те-
лепередачу. «Теперь-то вы верите, что мы здесь, а?» - шутил Сернан. Капком Боб
Паркер среагировал мгновенно: «Теперь верим. Видели тебя лично».
А руководство NASA с нетерпением ждало появления на экранах звездно-
полосатого флага. Шмитт пошутил: а может, установить флаг повыше, скажем, на
вершине Северного массива? Сернан же не скрывал торжества: «Это один из самых
великих моментов моей жизни». В Т+115:41, вбив в грунт трубу, они воткнули в нее
флагшток, расправили полотнище и четыре минуты с нескрываемой радостью
фотографировались (рисунок 1.123).
Переноска аппаратуры заняла 15 минут. Комплект №6 был тяжелее предыдущих
- 159 килограммов, или около 26 лунных. Пройти с ним даже сто метров - серьезная
нагрузка. Сначала Джек нес штангу с двумя объемными блоками на концах перед собой,
на ходу он перехватил ее уставшими руками снизу, потом поднял на согнутых в локтях
руках выше пояса и так бодро пробежал 50-60 м. Не выдержал, опустил штангу на грунт и
дальше нес ее по старинке, часто отдыхал и временами бросал очередную геологическую
реплику: «Похоже на розовато-серое габбро...» В Т+116:21, после десяти минут ходьбы
он нашел площадку в 185 м к западу от LM и невдалеке от трехметрового камня, которая
казалась единственным ровным местом в округе.


Рисунок 1.123 – Шестой (и пока последний) флаг на Луне.
А в это время Сернан повторил ошибку Джона Янга: обходя вокруг ровера, руч-
кой молотка в кармане на голени он зацепился за правое заднее крыло и оторвал от него
кусок. Джин умудрился приделать его на место и примотать изолентой, после чего поехал
на помощь к Шмитту.
В комплект ALSEP №6, питаемый радиоизотопным генератором SNAP-27,
входили: стационарный гравиметр, масс-спектрометр для исследования слабой лунной
атмосферы, прибор LEAM для регистрации и определения характеристик
микрометеоритов, аппаратура сейсмического зондирования (четыре геофона и восемь
зарядов массой от 57 г до 2,7 кг) и прибор для исследования тепловых потоков.
На подготовку ровера и развертывание ALSEP'a программа отводила 4 часа,
оставляя 90 минут на траверз. Основной трудностью первого выхода стало бурение.
Сравнительно легко Сернану дались две скважины глубиной по 2,5 м, в которые он
заложил датчики тепловых потоков из недр Луны. С третьего раза - после неисправности
бурового оборудования в «Аполлоне-15» и обрыва кабеля в «16-м» - этот эксперимент
удалось запустить. За 22 минуты Джин прошел третью скважину для взятия колонки
фунта в 40 м к северу от центральной станции ALSEP. Но выходить она вовсе «не хотела»
- пятка домкрата с длинной ручкой вязла в мягком реголите, труба поднималась еле-еле.
Земля занервничала. Сернан тратил столько сил, что его запас кислорода и воды
для охлаждения таял очень быстро, и их могло просто не хватить до конца выхода. Шмитт
уже несколько раз предлагал свою помощь, и стало ясно: только так можно уравнять их
затраты. Джек навалился на ручку домкрата; подпрыгивая, он всем телом опускался на
нее снова и снова, но поскользнулся и упал назад себя. В последний момент Джин успел
подхватить помощника за руку (Т+118:21).
Наконец мертвая хватка грунта ослабла - и труба пошла. Вытащив ее, Сернан
отошел на несколько шагов, а вернувшись, с трудом нашел свою скважину. Наконец, в
Т+118:35 он погрузил на ее дно детектор нейтронов - до послезавтра. Шмитт к тому
времени уже установил четыре геофона и снял двумя камерами две панорамы. Джек отнес
разобранные секции колонки к «Челленджеру» (Т+118:55), вытащил из грузовой секции
передатчик для эксперимента по электрическому зондированию грунта SEP и направился
с ним на место установки - 140 м на восток. Туда же вскоре подъехал и Сернан на ровере.
В Т+119:11 они отправились в траверз на юг. По плану предстояло пройти чуть
больше 2 км - вдоль западного вала кратера Стено к восточному валу Эмори. Но Сернан и
Шмитт уже отставали от графика на 40 минут, а запас кислорода у Сернана заставил
сократить выход с 7 часов до 6 час 45 мин. Капком Роберт Паркер передал распоряжение:
идти только до западного склона Стено.
Сориентировались с трудом: они еще не знали, что сели с недолетом, и соби-
рались сперва проехать метров 600 на восток. Против Солнца ехать было трудно,
сопоставить местность с орбитальной фотокартой - еще труднее. Несколько минут
спорили, пока не сообразили, что восточный вал кратера Трайдент (Трезубец) уже перед
ними. Сернан повернул вправо и направился к Стено, лежащему в 750 м впереди.
Шмитт пытался опознавать кратеры, но издали их было трудно отличить друг от
друга. Судя по показаниям навигационной системы, они как раз должны были быть у
западного вала Стено. Ровер пошел на подъем, и Паркер предупредил: «Вы должны быть
в окрестностях очень больших валунов». Шмитт: «Их тут действительно множество».
Сернан: «Наверное, это Стено». Шмитт: «Ничего знакомого, Боб, если говорить о
Стено... Я думаю, они найдут нас, если мы будем работать с валунами прямо здесь».
В Т+119:24 Сернан припарковал ровер у 20-метрового кратера. «Заряд за-
кладывать здесь?» - деловито спросил Шмитт. - «Подтверждаю, Джек», - отозвался
Паркер. Они везли с собой два заряда для сейсмозондирования фунта: ЕР6, который
нужно было установить у Стено, и ЕР7 - на полпути назад.
«Возьми молоток, - сказал Джек, - он нам пригодится». Джин Сернан давно
держал его наготове: он был доволен ролью полевого ассистента доктора геологии
Шмитта.
Быстро установили заряд, сняли очередное показание переносного гравиметра и
приступили к сколу образцов с камней у края кратера. Сернан нанес серию сильных
ударов по месту, которое казалось слабым, но его старания оказались безрезультатны.
Пришлось обойти камень и ударить с другой стороны, отколов большую угловатую
пластину.
Обязанности разделили так: Сернан стучал молотком, а когда не мог найти
удобную позицию - подключался Шмитт. Второму камню хватило единственного хорошо
нацеленного удара. «Маловат кусочек, - причитал Джек, - но он расскажет свою
историю...» (рисунок 1.124).

Рисунок 1.124 – Т+119:46. Станция 1. Джек собирает мелкие камни.
«Когда закончите с валуном, - вставил Паркер, - мы хотели бы, чтобы вы
перешли к грабельному образцу». - «Делай крупный план, я начну...» - согласился Шмитт и
на чистом месте в 6 м от ровера стал делать прокосы грунта. Грабли проникали не глубже
3 см, но почва была полна мелких камней, и он смог заполнить два пакета.
«Нам нужен килограмм грунта, - напомнил Паркер. - И еще мы хотим, чтобы
вы уже выехали уже через 10 минут». «Ну пилит и пилит!» - насмешливо пожаловался
Шмитт.
Отсняли панораму стоянки (рисунок 1.125) и в Т+119:57 отправились в обратный
путь, через пять минут остановились и заложили заряд ЕР7. У Трезубца большая часть
поврежденного Сернаном крыла правого заднего колеса окончательно отломилась - с
этого момента струя пыли фонтаном била вверх и осыпала седоков.

Рисунок 1.125 – Часть панорамы станции 1.
В Т+120:11 они вернулись к месту установки передатчика SEP, развернули
антенны и настроили аппаратуру (рисунок 1.126). Суть эксперимента была в том, что
передатчик SEP излучает сигналы на пяти частотах, а установленный на ровере приемник
их регистрирует. На линию передачи сигнала влияет электропроводность грунта и камней,
и из принятого сигнала можно извлечь информацию о структуре подповерхностного слоя
Луны глубиной от 0,1 до 10 км.
Шмитт вернулся к «Челленджеру» пешком, по пути подобрав камень размером с
футбольный мяч; Сернан прибыл на ровере. Они были очень грязные и 15 мин чистили
друг друга, радуясь, что план самого трудного выхода успешно выполнен.

Рисунок 1.126 – Часть панорамы, снятая от передатчика SEP.
Когда Сернан и Шмитт сняли шлемы и перчатки, острый запах лунной пыли
заполнил кабину. Шмитт расчихался: пылинки, как сгоревший порох, раздражали носовые
проходы. Сняв скафандры, астронавты накинулись на долгожданную еду, хотя пиша была
едва теплой (в LM нет горячей воды).
День оказался труднее, чем предполагали: продолжительность выхода -7 час 12
мин; 6 час 55 мин непосредственно на поверхности, на ровере проехали 3,3 км, собрали
14,3 кг грунта. Энергозатраты были выше расчетных на 15%. Фляги шлемов
функционировали нормально. Очень помогала новинка - кусочек ворсистой ткани внутри
шлема: теперь наконец можно было почесать нос. Но руки и предплечья болели, пальцы
были в синяках, у Сернана под ногтями проступала кровь.
Астронавты попросили дать им еще час на то, чтобы привести в порядок ма-
териалы, принесенные в LM. Шмитт увлеченно беседовал с геологами на Земле,
разглядывая лунные образцы в лупу. Но усталость брала свое - и скоро их оставили в
покое.
И в предыдущих рейсах время между выходами использовалось для мелкого
ремонта оборудования. Очень беспокоила потеря крыла ровера, чреватая перегревом его
аккумуляторов - как в «Аполлоне-16». Кроме того, уже в первом выходе приборы ровера
так засыпало пылью, что трудно было считывать показания. В двух больших траверзах это
могло стать серьезной проблемой.
Пока астронавты спали, разработчики ровера придумали, как смастерить но вое
крыло из плотной фотобумаги лунных карт и прикрепить его скобами от лампы навига-
ционного телескопа. По разработанной методике Джон Янг, командир «Аполлона-16» и
нынешний дублер Сернана, изготовил крыло в тренажере LM и в скафандре за две минуты
установил его на макете ровера. На Луне операция могла занять 5-10 минут.
Астронавтов разбудили вагнеровским «Полетом Валькирий». Это было
специальное послание Шмитту. Высшее образование Джек получал в знаменитом Калтехе
- Калифорнийском политехническом институте, от жутких традиций которого и сегодня
трепещут местные обыватели. В весеннюю сессию по утрам эта музыка несется из
каждого окна студгородка, и на расстоянии мили люди вскакивают с постелей. Внутри
«Челленджера» звук был еле слышен, но Шмитт мгновенно проснулся и долго смеялся
над «приветом» однокашников.
Выбравшись из гамаков, астронавты чувствовали себя на удивление хорошо.
Боли в предплечьях исчезли: при 1/6 g сердечно-сосудистая система работала гораздо
эффективнее, и мышцы быстрее очищались от молочной кислоты.
Джон Янг начал диктовать процедуру ремонта крыла ровера. Джин еще до за-
втрака занялся его изготовлением, используя запасные карты и скотч. Джек помогал ему и
слушал коррективы в план второго выхода.

Второй выход (138:01-145:26)
Спускаясь по лестнице, Шмитт волновался даже больше, чем накануне. Выход с
изучением подошвы Южного горного массива и таинственного 80-метрового эскарпа - это
первый по-настоящему геологический день полета.
Джин и Джек погрузили в ровер три сейсмических заряда (ЕР1, 4 и 8) и раз-
местили в багажнике приемник для эксперимента SEP. Пять минут устанавливали новое
крыло колеса, и Сернан приступил к ходовым испытаниям: «Джек, как там выглядит
петушиный хвост?» - «Похоже, все уходит назад. Хороший ремонт», - подтвердил Шмитт,
наблюдая как Сернан закладывает максимально резкий поворот (рисунок 1.127). И
поспешил включать передатчик SEP - где его вскоре и подобрал Сернан. Именно эта точка
была началом 2-го и 3-го маршрутов (рисунок 1.128).
В Т+138:51 астронавты двинулись в путь к Южному массиву. От LM до его
подножия по прямой было 7,4 км. Это был самый длинный маршрут в программе
«Аполлон»; на него отводили 64 минуты, на деле же до самой удаленной станции 2
астронавты добирались 73 минуты.
По пути они заехали к ALSEP'y. где Джек за несколько минут выровнял ста-
ционарный гравиметр. Проехали еще 300 м, и Шмитт, не слезая с кара, установил на
грунте заряд EP4.
В Т+139:02 Шмитт передал: «О'кей, мы к югу от восточного вала Камелота». Они
были в 850 м от лунного модуля уже через 1 час 07 мин после открытия выходного люка -
отличный результат.


Рисунок 1.127 – Новое картонное крыло ровера.

Рисунок 1.128 – Т+138:47. Юджин Сернан пригнал ровер к передатчику SEP. На заднем
плане - Северный массив.
«О, а вот и Камелот!» - воскликнул Шмитт, когда они поднялись на возвы-
шение и 600-метровый кратер открылся перед ними. Сернан объехал обширную область
валунов - точно там, где указывали карты. Стараясь беречь время, Джин ехал с
максимально возможной скоростью, не притормаживая на гребнях небольших кратеров,
готовый свернуть лишь перед серьезным препятствием. Ровер шел со скоростью 11 км/ч,
и лишь на каменистых участках приходилось тормозить.
Буквально пролетев Камелот, через 200 м они выбрались на вал 400-метрового
кратера Горацио. Он сильно отличался от соседа тем, что непосредственно на валу не
было крупных камней. Джека впечатлили 5- и даже 10-метровые блоки, лежащие на
западной стороне кратера, и стратиграфия стен.
К западу от Горацио характер кратеров не изменился: «Боб, мы видим кратеры в
20, быть может, 30 метров без глыб на валах». Они въехали в широкую депрессию,
которой не было на карте. Путь был чист - дно низины в основном плоское - и ровер шел
на максимальной скорости.
Обычный набор геологических инструментов (совки, молотки, клещи, грабли,
керны) в «Аполлоне-17» дополнили модернизированный пенетрометр и специальный
грунтозаборник - сачок на длинной ручке, позволяющий брать пробы фунта не сходя с
ровера. Первая такая проба планировалась после 4,2 км пути, но Джек не удержался и
выпросил еще одну на удалении 2,6 км.
В Т+139:19 объехали с севера кратер Бронте. «Похоже, Бронте пробил темную
мантию», - заметил Шмитт.
Еще через несколько минут они пересекли границу двух типов грунта—темного
и светлого. Собственно, изменились главным образом стенки кратеров - они стали
значительно ярче. В Т+139:31 остановились в 4,3 км от станции SEP и взяли второй
образец, а когда первый «язык» светлого грунта кончился и они вновь выехали на темный
участок, - третий (Т+139:37).
Сразу после этого повернули на юго-запад. Начался медленный подъем по
равнине Тортилья в сторону «Дыры в стене» - сравнительно пологой части уступа, где
можно было подняться наверх. По крайней мере, по снимкам с орбиты это казалось
возможным.
В Т+139:44 на отметке 6,6 км начали подъем через «Дыру в стене». Склон ока-
зался свободен от крупных камней, и ровер полез вверх, все еще делая 8 км/ч. Некоторые
отрезки подъема были очень круты, скорость приходилось замедлять до 5 км/ч и идти
«галсами». «Сейчас роверу приходится трудиться, но мы почти там», - докладывал
Сернан.
После шести минут подъема они выбрались на уступ и оказались на 80 м выше
равнины Тортилья. Ровер по-прежнему бежал на юго-запад. Они перевалили через
пологое возвышение и спустились в широкий трог - впадину у подножия Южного
массива. Самое глубокое место трога - депрессия странной продолговатой формы, почти в
виде полумесяца - на фотокартах значилось как кратер Нансен.
В Т+140:04 Сернан остановился у южной оконечности Нансена, перед ним
уходил вверх крутой склон Южного массива (рисунок 1.129). Геологическая станция №2
находилась в 7,6 км от лунного модуля по прямой, а пройденное расстояние достигло 9,1
км. «Челленджер» был там, внизу, за эскарпом, который скрывал большую часть долины.
«Я и не могу видеть так далеко», - хладнокровно заметил Сернан.

Рисунок 1.129 – Т+140:42. Станция 2 у Южного массива.
Теоретически Джин и Джек были на границе «пешеходной доступности»: при
отказе ровера они могли, развивая среднюю скорость 2,7 км/ч и расходуя на 25% больше
охлаждающей воды, чем обычно, успеть добраться до модуля. Но это - при двух
исправных ранцах СЖО. Если бы к аварии ровера добавилась неисправность одного из
скафандров, астронавты уже не имели бы шанса спастись.
Окрестности Нансена напомнили Джеку Шмитту альпийскую долину: детали
рельефа сглажены покровом пыли, отражающей солнечный свет не хуже свежего снега. И
- сотни валунов размером от метра и более. Главное - выбрать те, что сорвались и
скатились с горы, с обнажений коренной породы.
Оставив Сернана заниматься гравиметром, Джек прошел 30 м вверх по склону
Южного массива, чтобы осмотреть светлый камень высотой с метр: брекчия, серо-
голубого оттенка, рыхлая матрица сильно разрушена - он лежал здесь давно.
Второй камень был серо-зеленый, кристаллический - вдвое выше, более
округлый, однородный и менее разрушенный. Сернан отколол от него два фрагмента.
Капком Роберт Паркер предложил продлить сбор образцов на станции 2 на 10
мин за счет станции 4. «Мы подумаем», - ответил Шмитт. Сернан спросил: «Боб, сколько у
нас времени?» - «Осталось 12-13 минут на эту станцию, если вы не возьмете
дополнительные десять». - «Давай возьмем, Боб».
Пришло время Шмитту прочесать граблями осыпь, а Сернану - сделать панораму.
Спускаясь со склона, Шмитт посмотрел на валун, мимо которого до этого шел вверх, -
невзрачная серая брекчия, и решил взять скол только что замеченного специфического
белого включения. Сернан нанес ряд ударов молотком, но безрезультатно: камень
сдвигался, энергия ударов рассеивалась. Шмитт внимательно осмотрел блок и показал,
куда бить. Джин ударил - осколок задел руку Джека и упал в трех метрах выше по склону.
Анализ на Земле показал, что именно этот образец оказался почти чистым
оливином (дунитом) возрастом 4,5 млрд лет - самым старым из привезенных с Луны
(рисунок 1.130).

Рисунок 1.130 – Т+140:52. Самый древний из найденных лунных камней.
Второй грабельный сбор сделали ниже по склону. Все, что Шмитт брал в руки,
было комьями реголитной брекчии. «Пора отсюда двигать», - решил Сернан. «Пошли», -
согласился Шмитт. Всего у Нансена они работали 63 минуты.
В Т+141:44 Сернан остановил ровер у 30-метрового свежего кратера в 200 м от
северо-восточного вала Лары. Времени было в обрез, работали раздельно: Сернан вбивал
двойной керн, Шмитт копал траншею.
К этому времени у Джека сильно болели предплечья: всю дорогу он придерживал
рукой нагрудную камеру, крепление которой ослабло. У Нансена Сернан поджал скобу
крепления, но длительное напряжение мышц в наддутом скафандре не прошло даром.
Пытаясь убрать очередной мешочек с образцом в сумку SCB, Шмитт уронил ее,
вывалив уже собранные образцы, и упал на четвереньки. Запихнул все обратно, вскочил -
вновь задел сумку, она упала набок. Встал на колено, пытаясь поднять сумку - упал сам.
Понаблюдав за его мучениями, Паркер радировал: «Джек, тут уже все телефоны
оборвали: Хьюстонский фонд балета хочет пригласить тебя в труппу на следующий
сезон». В ответ Шмитт сделал два подскока на правой ноге, лихо закидывая назад левую,
и свалился еще раз. Маленький безымянный лунный кратер с тех пор получил название
Балет.
«Боб, что вы еще хотите здесь от нас?» - «Ничего! Садитесь в ровер и
уезжайте». У Лары пробыли 37 минут вместо 20; в Т+142:26 двинулись на северо-восток.
Станцию 4 предполагалось сделать в 1,4 км от Лары, у кратера Шорти
(Короткий), подозрительно похожего на жерло старого вулкана. Путь занял 17 минут, по
дороге дважды черпнули грунт.
Боль в руке Шмитта усилилась, и он уже не рисковал собирать образцы в
одиночку, пока командир работал у ровера. Не сразу он заметил необычный цвет грунта:
вокруг него все было оранжевым. Помня свою ошибку на стоянке 2А, он оглянулся - нет,
никакой пленки рядом не было, и странный оттенок не исчезал. «Эй! - возбужденно
окликнул он напарника. - Это оранжевая почва!»
«Так, не трогай ее, пока я не увижу», - ответил Сернан - «Тут все вокруг
оранжевое! Я мешаю ее ногами!» - воскликнул Шмитт. Сернан наконец поднял голову:
«Э, точно! Я отсюда вижу!.. Погоди минуту, я подниму щиток. Все равно оранжевая!» -
«Ну да! Офигеть!»
Джек возбужденно рыл траншею, гадая вслух, что им встретилось: просто
окисленная почва или результат воздействия вулканических газов. Джин чистил объектив
телекамеры, чтобы Хьюстон мог все это увидеть; он принес гномон и мешки для
образцов. ЦУП заказал двойной керн. Оранжевый слой оказался довольно тонким
(рисунок 1.131).

Рисунок 1.131 – Т+142:52. Оранжевая почва.
Конечно, Шорти заслуживал подробного исследования, но еще когда Сернан
вбивал керн, Паркер предупредил, что у них осталось всего 20 минут, потому что до
«дома» - еще целых четыре километра. Успели взять образцы на валу и снять панораму
кратера. На западной и северной стенах кратера тоже было много оранжевого вещества -
оно радиально опускалось в жерло.
Задыхающимся голосом Сернан еще пытался описать, что он видит, но Паркер
вежливо прервал: «Расскажешь, когда будете дома». Всего на Шорти пробыли 36 минут.
«Мы едем, Хьюстон», - сообщил Сернан в Т+145:56, спускаясь с фланга Шорти.
«Ровно на 37 секунд раньше срока», - облегченно вздохнул Паркер. «Раньше?! Я бы еще
мог взять темный грунт с той стороны кратера...»
Проехав 1,3 км, они сделали краткую остановку у старой депрессии Виктория -
заложить заряд ЕР1 и взять сачком быстрый образец. Еще один - через 0,9 км, и, наконец
они выбрались на перешеек между Горацио и Камелотом. «На станцию 5 у нас 25
минут», - объявил Паркер.
Камелот оказался завален даже сильнее, чем казалось издали. Но крупные блоки
лежали лишь на южной части вала, а остальные оставались чисты. Испещренные
оспинами валуны были словно врыты в грунт ударным воздействием.
Джин начал работать молотком - сильно, но безуспешно стучал по указанному
Джеком камню. Шмитт отделил фрагмент размером с кулак одним ударом. В Т+144:16
тронулись в последний пробег к лунному модулю. Выход получился рекордный по всем
показателям: он продолжался 7 час 36 мин 56 сек, астронавты проехали 20,4 км и собрали
56 образцов общей массой 34,1 кг.
Они поднялись в LM, отрегулировали подачу кислорода, поужинали, пообщались
с Эвансом и собрались на отдых.
Спать ушли с опозданием на час, но Земля пообещала не отнимать его и дала на
отдых все восемь часов. Впрочем, Шмитт спал шесть часов, а Сернан даже со снотворным
- всего три, и еще три продремал.

Третий выход (161:02-168:01)

Третий день так и пошел с часовым опозданием - особой нужды торопиться не
было. Кольцевой семичасовой маршрут (третий и последний, потому что еще год назад
попытка Шмитта заложить в план четыре траверза не имела успеха) имел своей целью
исследование северо-восточного угла долины Тавр-Литтров (рисунок 1.132). Северный
массив надо было сравнить с Южным и с куполами Скульптурных холмов. Ожидалось,
что последняя вылазка будет менее напряженной, вот только земные предположения на
Луне оправдываются редко.

Рисунок 1.132 – Т+161:17. Начало третьего выхода. Сернан только что проехал мимо
Шмитта. На горизонте - Восточный массив.
Полчаса Джин и Джек готовили ровер, погрузили в багажник два последних
заряда ЕР2 и 5. Шмитт сходил включить передатчик SEP и установить заряд ЕР3, а по
пути подобрал кусок, показавшийся ему мелкозернистым базальтом. Джин осмотрел
поврежденный лунной пылью фиксатор двери багажника ровера. Пыль была их врагом:
она забивала и истирала все, как наждак.
В Т+164:22, через 20 минут после выхода Сернана, ровер уже бодро катил на
север по череде плавных невысоких валов и балок, не засоренных камнями, по залитой
солнцем равнине. Станцию 6 запланировали у склона Северного массива рядом с
огромным валуном, скатившимся с горы. След его был найден еще на снимках с орбиты.
На расстоянии 1,6 км от модуля взяли сачком образец равнинного грунта, а в
Т+162:00 подъехали к большому кратеру Генри, названному в честь португальского
принца Генриха Мореплавателя. Обойдя его по западному валу, прошли мимо 100-
метрового Локка и дальше - еще 300 м по прямой, до Камня Поворота, валуна
шестиметровой высоты. Встали, осмотрели глыбу, Шмитт подцепил очередной образец
грунта. Объехали камень, повернули на северо-восток и в Т+162:11 остановились в 3,1 км
от «Челленджера», у огромного темного камня.
Он лежал чуть ниже склона и был расколот на пять кусков (самый большой 6x10
м). Шмитт рассмотрел цепочку фрагментов 25 м длиной, поднялся до ее вершины,
осмотрел следы камня на склоне и подошел к теневой стороне валуна: «Крупнопористый
мелкокристаллический... Пузырьки сплющены...» - «Потрясающе», - ответил Паркер.
Закончив «обязательные упражнения» с гравиметром, Сернан присоединился к
Джеку для взятия сколов. (По иронии судьбы Шмитт не мог держать молоток, им же
самим созданный для лунных исследований, - ручка оказалась слишком толстой. Когда
это выяснилось, переделывать было поздно; решили, что Сернан с его массивными
ручищами будет пользоваться молотком, а Шмитт станет показывать, откуда откалывать
образцы.)
Обходя части валуна, Шмитт мысленно соединял его. У верхнего фрагмента он
даже несколько раз подпрыгнул, чтобы лучше разглядеть детали. Скорее всего, этот
коричнево-серый камень сформировался, когда разлившаяся магма захватила куски уже
существовавшей сине-серой брекчии.
На станцию 6 Хьюстон отвел 80 минут, но уже через 36 минут Джек подвел
черту: «Боб, я думаю, я сделал все, что мог». Взятых ими образцов хватило на долгие
годы работы. Много позже Шмитт скажет: «На Луне реагируешь на миллионы бит
визуальных данных, выделяешь несколько самых важных, и все это за несколько секунд...»
Сернан жалел, что не успел написать на покрытом пылью камне имя своей до-
чери Трейси. Много лет спустя Алан Бин «исправил» это упущение на своей картине, и с
тех пор камень со станции 6 у Северного массива получил имя Трейси (рисунок 1.133).

Рисунок 1.133 – Т+162:20. Камень Трейси у подножия Северного массива.
Джин лихо запрыгал со склона и, не рассчитав толчок, начал медленно и те-
атрально падать. На экране падение выглядело страшнее, чем на самом деле: слой пыли
был толстым и мягким и из него не торчали камни. Операторы ЦУПа и через 30 лет
вспоминали этот инцидент с замиранием сердца, а Сернан забыл о нем уже через минуту.
Т+163:19. Ровер был припаркован на уклоне в 20°, и Шмитт просто не смог в
него сесть. Джеку пришлось спуститься по склону и пройти 100 м в направлении
следующей станции, где его и догнал Сернан. Проехав 800 м на восток вдоль подножия
массива, они остановились около 2-метрового валуна. Полагая, что тип камней вряд ли
резко изменится, на станции 7 решили сделать только панораму и собрать максимум
образцов с минимальным документированием.
Сернан осмотрел большой серо-голубой валун: «Содержит светлый фрагмент,
он проходит по всей высоте, около 1,5 м толщиной». Такая жила показывала, что расплав
был горячим и проник в щели под давлением, т.е. минералы слились в недрах Луны, а не
на выплеске магмы на поверхность. Легко отбили молотком соседний обломок, но при-
шлось поработать, чтобы получить кусок самой жилы. Станция 7 заняла лишь 20 мин, но
астронавты работали чрезвычайно эффективно.
2,5 километра до станции 8 прошли, вопреки опасениям, легко, за 15 минут. В
Т+163:51 отъехали от склона Северного массива, срезали угол Уэссекской расселины,
объехали с юга небольшой кратер SWP (назван в честь Научной рабочей группы - Science
Working Panel, разработавшей программу работ на Луне), взяли на ходу образец,
повернули на 90° на северо-восток, поднялись на холм с мелким кратером в центре, усы-
панный осколками камня, и через 150-200 м уткнулись в практически чистый склон
Скульптурных холмов.
Т+164:13. Шмитт ушел вверх по склону на 100 м, чтобы посмотреть глубокий
кратер с черным валуном на бровке. Камень оказался анортозитом - необыкновенно
твердым куском лунной коры, покрытым стеклом и явно откуда-то заброшенным на
склон. Джек заснял его и решил скатить вниз, чтобы Сернан над ним поработал. От толчка
правой ногой валун вяло кувыркнулся несколько раз и остановился. Разбрасывая пыль,
Джек повторил попытку. Подоспел Сернан и стал колотить молотком по камню. Отбил
несколько кусочков, сказал озадаченно: «Я раньше такого не видел» (на Земле определят
возраст образцов: 4,34 млрд лет).
Камень был ниже колен, и, чтобы рассмотреть, куда бить, Шмитт поползал около
него на коленях. Сделав сколы на одной стороне, они хотели его перевернуть, но булыж-
ник прилег хорошо и не хотел переворачиваться. Тогда Джин применил «собачий» прием:
упершись в грунт руками, толкнул камень ногой.
Свой спуск к роверу Джек превратил в знаменитый «слалом Шмитта»: большими
прыжками кенгуру он скакал вниз, изображая лыжный спуск по кочкам. Получилось
эффектно, правда, внизу он признался: «Трудновато вертеть бедрами...»
Сделали грабельный сбор, и плановые 30 минут 8-й стоянки закончились. Стирая
пыль с ровера, Джин обнаружил, что один из зажимов, держащих кустарное крыло,
потерялся.
Т+164:56. Двинулись на полной скорости к кратеру Ван Серж - внешне он был
похож на Шорти с его оранжевым фунтом. Крыло болталось, ехать приходилось под
проливным дождем пыли.
Постоянно маневрируя, они приблизились к крупному кратеру Кочизе (один из
вождей индейцев-апачей) и оказались среди камней размером с футбольный мяч. Ровер
трясло, на колесах оставались вмятины. У самого Ван Сержа было слишком много
больших камней, которые могли повредить днище. Сернан решил не продираться среди
них и припарковался в 75 м от юго-восточного вала кратера.
Т+165:13, станция 9. Вулканическую версию Шмитт отверг почти сразу: «На-
поминает свежий ударный кратер с камнями на валу... Пойду на вал и посмотрю, что мы
имеем».
На валу хаотично торчали сильно разрушенные блоки под толстым покровом
реголита - и никакого оранжевого грунта. В комнате геологов в Хьюстоне -
разочарование. Хотелось оставить заряд взрывчатки и сразу ехать искать что-нибудь
поинтереснее. Паркер передал: осталось 10 минут. Шмитт откликнулся: «Боб, мы должны
выяснить, что здесь за порода!» Ван Серж не был вулканическим, но его специфика
подталкивала к исследованиям.
Фотографируя на валу, Джин обнаружил фрагменты с толстым стеклянным
покрытием. А Шмитт углядел несколько лужиц затвердевшего вязкого стекла.
Заканчивали рыть траншею. Хьюстон был убежден, что астронавты устали (и это была
правда - особенно болели руки), но угрюмо молчал и не мешал. Неожиданно Шмитт
вскрыл светлый материал на глубине 10-15 см. «Быть может, - рассуждал он вслух, -
здесь верхние 15 см материала - это последнее по времени наслоение, а более светлые
обломки - это то, что осталось после удара».
Геологи ЦУПа предложили отменить 10-ю станцию и выполнить у Ван Сержа
двойной керн. Шмитт засомневался: грунт с камнями, Сернану будет трудно вбить трубу.
«Давай попробуем», - сказал Джин. Вначале трубка остановилась, но после нескольких
мощных ударов поддалась, погрузилась полностью и еще легче вышла.
Готовя ровер к последнему броску, Сернан пожаловался, что после такой
убийственной дороги многие вращающиеся детали уже стали заедать. Лунная пыль
разъела перчатки Шмитта и стерла до металла резину на ручке геологического молотка.
Астронавты выложили на грунт заряд ЕР5 и в Т+166:09 тронулись обратно - на
юг мимо Гэтсби и далее на юго-запад к «Челленджеру». По дороге останавливались
дважды: взять образец и оставить заряд ЕР2.
Вернувшись в Т+166:38, они обнаружили, что защелка геологического багажника
сломалась окончательно и инструмент падает на поверхность. После работы у Ван Сержа
не досчитались ручек-удлинителей совков и грабель. Было бы куда обиднее потерять
инструмент раньше, и - к счастью - сумки с образцами за борт не выпали.
У лунного модуля они решили провести официальную церемонию. Астронавты
стояли перед телекамерой, и Сернан, держа в руке камень, объяснял: «Он состоит из
многих фрагментов разного размера и формы изо всех частей Луны, быть может,
возрастом в миллиарды лет... Фрагменты срослись вместе и стали прочным камнем,
выдерживающим космические силы...»
Командир указал на мемориальную пластину на опоре модуля и прочел: «Здесь
человек закончил первый этап исследования Луны. Декабрь, год 1972 от P.X. Пусть дух
мира, с которым мы прибыли сюда, найдет свое отражение в жизни всего
человечества...» И, сильно волнуясь и запинаясь, закончил: «Кто-нибудь из вас...
возвратится... прочитать это и продолжить исследование «Аполлона»...»

Старт с Луны
Т+167:40. Ровер установлен в 150 м от «Челленджера».
В Т+168:08 кабина лунного модуля была наддута до обычного давления. Третий
выход продолжался 7 час 15 мин. Сернан и Шмитт проехали 12,1 км, взяв 62 кг лунных
пород. Всего же на счету «Аполлона-17» - 35,7 км маршрутов, 110,5 кг образцов и более
2100 снимков.
В последнюю ночь на Луне Шмитт проспал шесть часов, Сернан - пять.
14 декабря в Т+185:21:37 «Челленджер» стартовал с Луны. Через 15 сек
взлетная ступень изменила свой строго вертикальный подъем и по программе начала
отклоняться на запад. И в это мгновение телекамера ровера, следившая за подъемом,
слишком резко пошла вверх. Солнце засветило экраны в ЦУПе, модуль вспыхнул в
отблесках, и на мгновение создалось впечатление, будто он медленно падает назад, на Лу-
ну, объятый пламенем.
За 35 сек камера успела вернуться в нормальное положение. На 438-й секунде по-
сле старта с Луны взлетная ступень вышла на орбиту высотой 16,9x89,8 км. В Т+185:32
Сернан уверенно скорректировал ее тремя включениями двигателей малой тяги, как в
далеком 1969-м его командир Том Стаффорд.
Через 18 минут после подъема с Луны они вошли в тень, и Сернан заметил
впереди и выше яркую звездочку «Америки». Через несколько секунд командный модуль
тоже исчез в тени, но тогда стали видны проблесковые огни CSM.
Через два часа «Челленджер» приблизился к «Америке» (рисунок 1.134). При
первой попытке стыковки Рон Эванс промахнулся: штырь стыковочного узла не попал в
воронку. При второй - не сработали замки. Стыковка получилась лишь с третьего раза - в
Т+187:37:15. Кабина наполнилась дробью сработавших замков, и Сернан почувствовал,

хирам тирский

Это канадское НЛО в районе украинского рудника?

хирам тирский

Издательство уже нашли, которое возьмётся публиковать вашу книгу и выплатит гонорар?

Владимир Александрович

Безусловно, вопрос Лунной аферы имеет значение политического и уголовного характера. Но при условии, если эта афера имела место. Но, если этой аферы не было, но есть факты, указывающие на возможность такой аферы, то при таком условии положение вещей приобретает уголовно-судебный характер и требует международного судебного разбирательства. Ведь, та сторона, которая указывает на аферу, не может отступиться от своих оснований, пусть и в малой доли, но вскрывающих аферу.

На данный момент времени меня не интересует ни уголовная, ни политическая сторона стоящего вопроса. Меня интересует здесь физика полетов на Луну. Естественно, если бы не было разговора на тему о лунной афере, у меня и не было бы никакого интереса к такой физике. Но, что есть, то и есть. Собственно говоря, физика и разрешит все споры, разговоры и сплетни. Исходя из этого у меня следующий вопрос.

Уважаемые товарищи, нет ли у кого-нибудь под рукой чертежей и расчетов форсунок двигателя F-1 «Сатурна»?

Почему у меня такой вопрос? Попробую объяснить. Я не голословен, по крайней мере, стремлюсь к этому.

http://epizodsspace.airbase.ru/bibl/raketostr3/1-1.html

Ракета, которая должна поднимать расчетный груз от Земли на наружное расстояние имеет форму цилиндра. Эту ракету специалисты называют первой ступенью ракеты «Сатурн». Ну, любую вещь можно называть так, как нравится. Суть вещей от наименований и терминов не меняется. Естественно, такое положение часто используется для обмана, на основании нарушений закона тождества. Не зря марксисты в СССР отменили преподавание логики, чтобы люди не знали ни про какие логические законы, и забыли бы их навсегда. Но, все же понятно, о чем речь в данный момент.

Легко считается объем данного цилиндра так, как:

Высота – 42,5 метра.
Диаметр – 10,1 метра.

Формула простая. Площадь сечения цилиндра умножается на его высоту.

Площадь сечения ракеты = число «пи» умножить на радиус в квадрате.

Площадь сечения = 80,07785кв.м.

(5,05 * 5,05 * 3,14)

Объем цилиндра = 3403,308625 куб.м

(80,07785кв.м. * 42,5м)

В одном кубометре содержится 1000 дециметров или литров для емкостей.

Объем данного цилиндра в литрах = 3 403 308,625 литров.

В кубометрах - 3 403, 308 625м.

В эту ракету, цилиндр, заправляют:

1. Горючее – керосин, 810 700 литров.

2. Окислитель – жидкий кислород, 1 311 100 литров.

Общий объем. 810 700л + 1 311 100л = 2 121 800 литров.

Очевидно, что для размещения емкостей (баков) для данного литража объем вышеназванного цилиндра вполне уместен. Запас объема достаточен, чтобы баки расчетной конфигурации разместить в данном цилиндре.

Известно, что полностью жидкость (керосин и окислитель) данного объема вытекает из своих баков за 150 секунд.

Скорость расхода – 2 121 800л / 150сек = 14 145,33л/сек.

Расход топлива происходит через 5 труб (двигателей). В таком случае:

Скорость расхода через один двигатель – 2 829,07л/сек. В пять раз меньше.

Каждая труба закрыта крышкой, в которой имеют место множество отверстий – форсунок.

1. Скорость расхода керосина через одну форсунку – 0,292л/сек.

(810 700 : 150 : 5 : 3 700)

2. Скорость расхода окислителя через одну форсунку – 0,672л/сек

(1 311 100 : 150 : 5 : 2 600)

Очевидно, что за одну секунду через керосиновую форсунку проходит, образно выражаясь, на 40 грамм больше четверки водки, а через окислительную форсунку проходит на 30 грамм меньше бутылки шампанского. Совсем немного за секунду

Что такое форсунка? Вероятно, это всего лишь отверстие, большое или малое произвольной или необходимо расчетной формы, для раздробления какого-то большого жидкостного или газообразного потока множеством таких отверстий в преграде на пути данного потока. Обычная головка лейки садоводов – это и есть преграда на пути потока воды или раствора, идущих через раструб, трубу лейки. Кто-то это называет душем, кто душ называет лейкой. Понятно, о чем речь. Наверно, садоводы и огородники первыми и придумали душевые. Налил в баки воды на опорах (керосин и окислитель) и купайся после знойного труда. Чем не ракета или большая лейка.

Именно лейку и представляет собой головка жидкостного ракетного двигателя на камере сгорания, крышка с дырками на кастрюле. Только кастрюля вместо дна имеет сопло. И в этой крышке 3 700 дырок для керосина и 2 600 дырок для окислителя, и всего-то – 6 300 дырок.

Но, ведь, это площадь, если за меру принять одну дырку. Сторона такого квадрата будет 79,37 дырок. Дырочек. Можно исходить и из площади круга. Эту площадь делим на число «пи», получаем квадрат радиуса - 2006,37 дырок в этом квадрате. Находим радиус - 44,79 дырок. Умножаем на два и получаем диаметр трубы – 89,6 дырок.

Через такую трубу, в принципе, и происходит расход топлива для одного двигателя. Если диаметр форсунки-дырки признать равным 1мм, то легко представить и площадь круга с вышеназванным диаметром, и сечение трубы такого диаметра. Диаметр всего 89,6мм или 8,96 см. Трубу с таким диаметром можно держать в руках. Но это предел минимума для головок, или крышек с дырками, где диаметр каждой дырки-форсунки 1мм. В принципе, такую головку, с данным количеством форсунок, можно изготовить. Вопрос не в этом.

Вопрос в том, что скорость расхода жидкости через такую головку – 2 829,07л/сек. Или почти три кубометра жидкости (2,829). Метры мы легко представляем. Ванна в три кубических метра, например, при глубине один метр имеет длину 2 метра и ширину 1 метр. Маленький бассейн. Легко представить и кастрюлю с таким объемом, при высоте один метр эта кастрюля имеет площадь дна – 2,829 квадратных метра. Делим эту площадь на «пи» получаем квадрат радиуса дна кастрюли – 0,9 квадратных метра, примерно. Сам радиус – 0,95 метра. Диаметр – 1,9 метра. Вполне все это представляется. Представляется и выходное отверстие, и изменения объема, высоты площади и давления внутри. Все это обычное.

Но мне не ясен вопрос форсунки, ее геометрии, конструкции. Мал, как говориться, золотник, да дорог.

Керосиновая форсунка в F-1 наполняет объем больше четверки (0,292л) за одну секунду. Если форсунка-дырка диаметр один миллиметр, то площадь круга с этим радиусом – π*0,5*0,5 = 0,785 кв. миллиметра. В 0,292 литрах содержится 292 000 кубических миллиметра. Высота цилиндра с площадью сечения диаметром 1мм = 371974,5мм или 37197,45см, или 3719,745дц, или 371,975м, или 0,372км.

Именно такой цилиндрик вылетает из форсунки, если диаметр этой дырки – 1мм. Распыливается он или нет, но скорость его движения, по крайней мере, внутри форсунки, на ее выходе 372м/сек. Для сравнения скорость пули пистолета Макарова 315м/сек, в начале. Девять граммов в сердце или 250?

Мне известны водоструйные, пескоструйные и дробеструйные машины. Чем выше скорость струи жидкости, тем жидкость жестче, Ее удар приобретает свойства удара, например, от стали. Да, каждый это знает. Если напор воды в водопроводе мощный, что стоять под душем не всегда в удовольствие.

Итак, мне бы хотелось узнать конструкцию форсунок двигателя F-1.

Скорее всего, есть пределы для жидкостных ракетных двигателей, за которые перейти невозможно. Ведь, еще есть и скорость горения топливных материалов.

Где горел керосин, в камере сгорания или за камерой сгорания, в хвостовой части сопла? Не поэтому ли таким большим является расширение сопла?

Возможно, форсунка и решит вопрос о том, были американцы на Луне, или не были. Если излишне сильный напор газа, то он горит на расстоянии от горелки. Скорость его течения не позволяет приблизиться пламени к горелке. Что толка в большой ракете, в большом двигателе, если форсунка… Но, может быть, форсунки-то и не нужны?

Тогда почему нет форсунок для F-1 в рассказах специалистов?

Кстати, я считаю, не проверяя. Могу и знаки, и запятые перепутать. Ответственности не несу. Гарантий не предоставляю. Платы не прошу.

__________________
Призрак Коммунизма возвратился.

LavrovAV

Смотрите на http://epizodsspace.testpilot.ru/bib...ostr3/1-1.html

Виктор Ким

Съездите в Хьюстон и посмотрите на эти форсунки вживую.



В высоком разрешении:

http://farm5.static.flickr.com/4118/...214f41cc_o.jpg

Насколько я понял, через дырочки во внешнем круге форсунки подаётся жидкий кислород, а через дырочки во внутреннем круге форсунки - керосин.

Владимир Александрович

Извините, Виктор Ким, но, что Вы понимаете под форсункой. Форсунки имеют место в крышке (в головке) камеры сгорания. Их 2 600 + 3 700. Вероятно, на фото показана, странным образом, сама головка. Кто знает, я не знаю.

Форсунка, если она типа впрессованного или ввинченного вкладыша, очень маленькая. Может быть, просто сверленная и фрезерованная. У меня нет сведений. Но, весь, смысл доказательств сводится к форсунке.

Но, нет и не надо. И отсутствие данных о форсунках F-1 накладывает дополнительные штрихи в пользу той стороны, которая утверждает о лунной афере.

Форсунка в ракетных двигателях весьма простая деталь, но очень значимая. Именно через форсунки топливо попадает в камеру сгорания.

Печальный случай, но факт. То место, где должно гореть топливо зависит от форсунок. Камера сгорания в отличии от автомобильного двигателя является открытой. Это значит, что топливо может гореть: а) в камере сгорания; б) за камерой сгорания; в) и даже на расстоянии от ракеты.

Все зависит от скорости движения самого потока всего топлива через двигатель. Чем больше скорость, тем дальше место горения топлива. Независимо от того, каким оно является к месту горения (жидкая смесь, газообразная или парообразная смесь).

Если топливо горит за камерой сгорания, например, в окончании, юбки сопла, то КПД сгорания весьма низок.

Скорее всего двигатель F-1 на практике по горению топлива не соответствовал расчетам.

Какую-то мощность он развивал, мог поднять какой-то груз. Но груз, который ему предписывают, он поднять не мог. Что делать в такой ситуации, когда затрачены миллионы и миллионы, когда ясно, что цель недостижима. А, СССР, шаг за шагом приблизился к цели?

Честно признаться?

__________________
Призрак Коммунизма возвратился.

Виктор Ким

Форсунка = механический распылитель жидкости или газа.

Головка в центре - её дно похоже на решето с дырками. Эти дырки и есть форсунки.

Конечно, не соответствовал. И ни один двигатель не соответствует. Нет ещё теорий, способных учесть абсолютно все детали"горения топлива". Потому и сооружаются стенды и проводятся натурные испытания двигателей. Но отличия невелики.

Довести двигатель до ума. Что и было сделано. Двигатель впервые испытали в 1959 году, а довели до ума только к 1962 году. При испытаниях проблемы были не с тягой, а в основном со стабильностью горения - возникали осцилляции, приводившие даже к разрушению двигателя. К полёту Аполло 9 (март 1969) двигатель ещё немного усовершенствовали, его тяга и длительность горения несколько повысились.