Просто Надежда

Памятник российскому казачеству
«Казачья Слава» (Волгоград).
Идея создания памятника появилась в 2009 году на проходившем в Волгограде международном съезде казачьей молодежи. Идея была поддержана казаками районных обществ, которые и составили обращение к главе Волгограда. Городская администрация поддержала инициативу граждан и организовала конкурс проектов будущего памятника. Работы на конкурс представили 15 творческих групп. Весной 2010 года конкурс завершился победой Владимира Серякова. Его проект и был воплощен в бронзе, средства на создание памятника выделили местные казаки-предприниматели. Торжественное открытие памятника «Казачья слава» (Волгоград) состоялось 4 ноября 2010 года, в день Народного единства, совпавшего с праздником Казанской иконы Божьей матери, почитаемой казаками.
https://www.liveinternet.ru/users/52...post414732477/

__________________
"И слиться с вечностью, где только я и ты,
Ступив на берег сказочной надежды".Галочка

Просто Надежда

В СТОЛИЦЕ РЕСПУБЛИКИ СЕРБСКОЙ ПОЯВИТСЯ ХРАМ В ЧЕСТЬ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II.
Храм в честь императора Николая II появится на сербской земле. В городе Баня-Луке начинается строительство собора. Это проект московских архитекторов.
Площадка под строительство русско-сербского храма в честь императора Николая II расчищена, одобрение светских и духовных властей получено. Этого события в Республике Сербской, да и самой Сербии ждали больше 100 лет.

Строительство храма в честь Николая II и его семьи здесь в Республике Сербской называют святым долгом сербского народа.
По словам епископа Ефрема, одним храмом дело не ограничится. Задуман целый русско-сербский центр, где будут бесплатно учить русскому, преподавать историю России и Сербии, планируется музей и даже школа русской борьбы - самбо.
http://www.pravoslavie.ru/107537.html

Проект русско-сербского храма в городской застройке. г. Баня-Лука

__________________
"И слиться с вечностью, где только я и ты,
Ступив на берег сказочной надежды".Галочка

тин

Современные «Бълые» идентичности не имеют


"Бълые" могут оспаривать это мнение. Но объясним, почему такое мнение существует.
Идентичность есть единство и преемственность процессов и свойств любого организма и любой системы. В том числе такой системы как общество, социум. Единство и преемственность.
«Белые» разорвали и то и другое.


Белые потому и назвались «бълыми», чтобы обозначить, подчеркнуть свой разрыв с идентичностью советской, «красной», с которой жило подавляющее большинство населения СССР – за исключением некоторого количества, вставшими на путь преступного существования за счёт остальных членов общества. Это уголовники, а так же завербованные представителями других обществ с другой идентичностью – с целью работы в их интересах, против "своих".
Не надо говорить, что это было против «большевиков» , против «советов» - это против всех граждан Советского Союза: и прежде всего - против русских. И Власов с членами своей РОА, и т.н. «Комитет освобождения народов России», и корниловцы с кутеповцами «Русского корпуса» воевали с оружием в руках против украинцев, белорусов, казахов… и прежде всего против русских. Против русских как коммунистов, и против русских как русских:

«Большевизм гораздо более традиционен, чем принято думать. Он согласен со своеобразием русского исторического процесса» Н.Бердяев

И просто по факту против русских.

"Белые" 100 лет назад – это осколки от надлома русской цивилизации в 1917 году. Белые в результате Февральской революции свергли монархию, разрушив российскую государственность, и не приняли государственности советской. Ждали построения буржуазного, по европейскому типу, капиталистического государства – а получили социалистическое. Отвергли одну идентичность и не обрели другой. Вызревший в них социальный расизм заставил сначала идти воевать против Советской России, а после поражения вынашивать планы её уничтожения. Во время Великой Отечественной вставать в ряды фашистских орд, не скрывавших планов по уничтожению советского, русского населения.
Не все белые поступили так. Но те, кто так не поступил, не являются героями нынешних духовных потомков «Бълого дъла».

А можно было иначе. Истинные патриоты России не покинули её. Сотни генералов и адмиралов Русской Императорской армии строили Красную Армию, «царские» инженеры и учёные стали советскими инженерами и учёными, дореволюционные деятели образования и культуры стали советскими деятелями культуры и образования. Все восстанавливали страну, строили новое, сильное государство и подняли его на высоту, не достигнутую в предыдущие эпохи. Это были коммунисты и беспартийные – а все вместе – русские люди. Русские не по крови, а по духу. (На Западе, например, о СССР говорили как о называли Russia, а жителей его идентифицировали как Russians). В итоге нынешние «бълые», отвергнув свою «красную» идентичность, отторгли идентичность «русскую».

Можно ли говорить об их не «советской», не «русской», а о «православной» идентичности?

Капитализм – порождение Запада, его религиозных корней, этики. В православной России капитализма как такового не было и быть не могло. Капитализм это неизбежная борьба всех против всех, это выживание сильнейшего. Это социальные джунгли. «Зооциум». Это гордыня, тщеславие, алчность, зависть, гнев, похоть, чревоугодие – топливо, двигатели, без которых капитализм не построить, - и неизбежное уныние потерявших всё. Это совсем не то, что завещал Христос в Нагорной проповеди. Православным известно, что это восемь главных, «смертных» грехов, - которые должны были лечь в фундамент планировавшейся «белыми» новой России.
Идентичности «православной» не почерпнуть на таком строительстве.

Что же остаётся? Остаётся национализм. Или «европейскость». Которая следующей ступенью имеет национализм.
Но с идентичностью не получается и на этом поприще. Нет преемственности – ибо предки не исповедывали ничего подобного. Нет и единства – есть, напротив, разрыв: и с подавляющей частью общества, и с самими собой – ведь до какого-то времени каждый из них воспитывался как человек русский, в согласии с членами своей семьи и с окружающими, а национализм мог только «подхватить» - как вирусное заболевание.

Идентичности нет. Есть маска, есть игра. Эстетика "бълых" это «Гусаркая рулетка», «Гарсон!всем шампанского!», «Не падайте духом, поручик Голицин» и т.п.

А в детстве играли в «индейцев».
https://arctus.livejournal.com/105396.html

капитан

тин,ты такую статейку привел,что есть чувство когда ее читаешь как будто жуешь солому. Ни больше,ни меньше.

тин

Пожуй, вам это будет полезно! Не все коту масленица!

Просто Надежда

Памятник Александру I в Александровском саду.
В российской столице много замечательных памятников. Казалось, каждый исторический деятель и даже литературный персонаж уже воплощен в бронзе или мраморе. Ан нет. В Москве отсутствовал памятник Александру I. В Александровском саду, носящем имя победоносного императора, в 2014 году было устранено это упущение.
Фигура императора отлита из бронзы. Она установлена на высоком постаменте, украшенном двуглавым орлом – символом государственности России. По обеим сторонам постамент украшают барельефы. На одном изображено вступление русских войск во главе с восседающим на коне императором в Париж в 1814 году. С противоположной стороны другой барельеф, напоминающий о битве народов под Лейпцигом в октябре 1813 года.

Александр I Благословенный вошел в историю как личность неординарная. В его правление произошло сплочение нации в борьбе с захватчиками. Территория России заметно расширилась: к ней присоединены были Финляндия и другие земли. Это время обновления России, когда проводилось множество реформ как в правовой, так и в государственной сфере. Была снаряжена первая кругосветная экспедиция, открыты пять университетов. При нем был открыт первый кремлевский музей – Оружейная палата. Он дал конституцию соседней Польше и даровал свободу крепостным крестьянам в Прибалтике, но своих оставил под ярмом. Именно он стоял у истоков международной безопасности в Европе, которая была прогрессивной для того времени. Император строил отношения с лидерами других держав, учитывая не только государственные интересы, но и моральные ценности. Конечно, личность этого человека довольно противоречива, и он допускал множество ошибок и промахов, но его вклад в исторический путь России сложно переоценить.
http://fb.ru/article/297605/pamyatni...chiya-derjavyi

__________________
"И слиться с вечностью, где только я и ты,
Ступив на берег сказочной надежды".Галочка

Просто Надежда

6 января 1834 года (185 лет назад) создан гимн «Боже, царя храни!»

"Государственный Гимн - это не просто музыкально-поэтическое произведение, исполняемое в торжественных случаях. Национальные гимны, по словам В. Вундта, вернее всего отражают характер нации. Гимн - символ государства, отражающий мировоззренческий и духовный настрой общества.

Гимн - краткое изложение национальной и державной идеи народа. Создание российского гимна в 1833 г. отнюдь не случайно. XVIII - первая половина XIX в. - время становления, географического расширения и политического усиления Российской Империи. 21 марта 1833 г. только что назначенный новый министр народного просвещения С.С. Уваров впервые обнародовал в своем циркуляре ставшую затем знаменитой формулу "православие, самодержавие, народность", как выражение новой официальной идеологии, которая была одобрена императором и должна была лечь в основу всей государственной политики.

Впервые Россия обретала широкомасштабную, целостную идеологическую доктрину, концепцию бытия государства и нации. Новый российский гимн был призван стать действенным выражением этой новой доктрины. С точки зрения государственной идеологии, он как бы подводил черту под целым историческим периодом и открывал новый этап развития России как самодостаточной великой державы, не нуждавшейся более в чужом гимне..."
http://ptiburdukov.ru/История/создан...,_царя_храни!»

https://www.youtube.com/watch?v=gvMDZag8-DE

__________________
"И слиться с вечностью, где только я и ты,
Ступив на берег сказочной надежды".Галочка

капитан

Работа сыскного отдела полиции Нижегородской губернии за 1901 год
04.12.2018 14:29
Криминальная хроника Нижегородской губернии за 1901 г., составленная на основе сообщений прессы.
ЯНВАРЬ

9 января 1901 года в Окружном суде слушалось дело о краже, совершённой вором-рецидивистом Куранцевым. 5 июня 1900 года, на городской пристани Финляндского пароходства, агентами сыскной полиции был задержан с двумя мешками известный вор-рецидивист, крестьянин деревни Точиловой, Пахом Петрович Куранцев, постоянный обитатель «Миллионки», уже 4 раза осужденный судом за кражи. В изъятых мешках оказалось 133 куска сарпинки и 122 сарпинковых платка на сумму 100 рублей. По собранным сведеньям выяснилось, что товар этот был куплен 2 июля 1900 года, в магазине Бендер, крестьянкой Половинкиной и сдан ею для отправки в Арзамас «Обществу транспортирования кладей». 4 июля с этим, а ровно и с другим товаром, был отправлен извозчик Туранов, который на 4 версте от Нижнего Новгорода обнаружил пропажу этого товара со своего заднего воза. На другой день с этим товаром был задержан в Нижнем Новгороде Куранцев, успевший часть его уже сбыть. 29 июля 1900 года, тот же Куранцев совершил новое преступление, на Набережной он похитил с воза крестьянина Бугрова поддёвку и,когда Бугров отнял её, Куранцев ударил его в голову камнем. Признанный присяжными заседателями виновным в обеих кражах, Куранцев приговорён судом к заключению в исправительное арестантское отделение на 2 года 9 месяцев.

12 января 1901 года раскрыта кража 350 рублей у приехавшего в Нижний Новгород крестьянина Хохломской волости, Семёновского уезда, Щербакова, который заявил, что когда он проходил по Нижней набережной Волги, у него похитили из кармана кошелёк с деньгами сумой 350 рублей. Агенты полиции заподозрили в этой краже крестьянина Ковровского уезда, Ивана Кочергина, у которого был проведён обыск. При обыске обнаружено 238 рублей, причём часть денег в кредитных билетах, которые были спрятаны в клубке ниток, а золото в сапоги, которые лежали в сундуке.

14 января 1901 года сыскная полиция раскрыла кражу, совершённую на днях в Алексеевском переулке у Федорчика. Похищенные вещи на сумму до 100 рублей найдены и изъяты.

23 января 1901 года агенты полиции задержали четверых малолетних воришек, двое из которых дети Миронова, один сын Комлева, а другой Грачёва. Воришки занимались воровским промыслом в городском театре, где похищали во время спектакля шапки, которые затем закладывали в ссудную кассу и деньги делили по паям. Самому маленькому воришке всего исполнилось 9 лет.

27 января 1901 года, в Окружном суде слушалось дело об убийстве семьи Казимирова. 30 января 1900 года, крестьянин села Лыскова, Павел Иванович Щадрин, отправившись в дом к Казимировым, пропал. Его жена вечером отправилась в дом к Казимировым, но ворота были закрыты, на следующий день она проникла к ним во двор через незаделанное отверстие в заборе и обнаружила в доме труп жены Казимирова, Александры Николаевны, а рядом с её трупом, трупы двух убитых собак. Затем подошедшие люди и прибывшие власти обнаружили труп Казимирова и его труп его племянника Щадрина. Труп Казимирова был спрятан в приготовленную для кладки печку яму и сверху накрыт досками, а труп Щадрина найден за печью в передней половине дома. На головах убитых были видны нанесённые тяжёлые раны, с трещинами черепных костей. На полу было разбросано окровавленное платье убийц. Примыкающая к теплушке кладовая была взломана и хранившиеся в ней вещи перерыты. Из принадлежавших убитым предметов похищены часы с цепочкой и брелком с портретом жены убитого, разные золотые и серебряные вещи, револьвер и шкатулка со старинными деньгами. Поскольку Казимиров был человеком скрытным, то судить о ценности украденного имущества, не зная его количества, оказалось затруднительно. Подозрение в убийстве сразу легло на двух мужчин, проживавших в течении последней недели в строящимся доме Казимирова и занимавшихся черновой работой. Оставленное убийцами платье было признано за принадлежащие этим двум рабочим, которые после совершения убийства скрылись, захватив хранившиеся в комоде Казимирова свои письменные виды. А 31 января 1900 года агенты полиции в одном из трактиров Нижнего Новгорода задержали неизвестного человека, на котором оказалась одежда убитого Казимирова, а при себе у него оказались золотые часы с цепочкой и брелком с портретом жены Казимирова, а также другие золотые вещи, револьвер и около 17 рублей денег, из коих часть была старинного образца. Задержанный назывался сначала разными фамилиями, но затем сознался, что он крестьянин Костромской губернии, Александр Семёнович Жиделев. Сознавшись в соучастии в убийстве, он пояснил, что совершил убийство при участии своего подельника, Александра Яковлевича Карандашова. Затем, на следствии, Жиделев заявил, что он воспользовался только имуществом убитых и частью денег, которых было похищено около 150 рублей. Задержанный в городе Козьмодемьянске и призванный свидетелем за работника Казимирова Карандашов, после недолгого запирательства, сознался в совершённом убийстве при участии Жиделева, который будто бы первый убил Казимирова. Означенные убийцы: крестьянин Костромской губернии, Галицкого уезда, села Палкина, Александр Семёнович Жиделев 28 лет и крестьянин Казанский губернии, Маллыжского уезда, деревни Неподкоки, Александр Яковлевич Карандашов 37 лет, были переданы суду присяжных заседателей.

По открытию заседания, на предложенный председателем вопрос о виновности подсудимых доставленные под усиленным конвоем сознались в совершении убийства и рассказали, что Казимирова убил обухом топора Жиделев, убийство Щадрина совершили оба, а Казимирову убил один Карандашов. Причиной убийства Казимирова послужила якобы произошедшая ссора из-за вознаграждения за работу, а убийство Щадрина совершено из-за боязни, что он выдаст убийцу. После совершения убийств, преступники переоделись в одежду Казимирова и пешком направились в село Юркино, отстоящее от села Лысково в 12 верстах, наняли там лошадей и на следующий день утром прибыли в Нижний Новгород, где и расстались. Причём у извозчика, получавшего за провоз 6 рублей, деньги были украдены убийцами. Рассказ подсудимых, показания свидетелей, чтение актов судебно-медицинского осмотра трупов произвели на собравшихся тяжелое впечатление. Товарищ прокурора Гордзяловский настаивал на обвинении обоих подсудимых. Защитник Косарев просил присяжных о милости и снисхождении. На разрешение присяжных заседателей было предложено шесть вопросов, из них четыре по обвинению подсудимых в убийстве Казимировых с заранее обдуманным намерением, с целью воспользоваться их имуществом и два вопроса по обвинению в убийстве Щадрина, без заранее обдуманного намерения. Присяжные заседатели после непродолжительного совещания, вынесли обоим подсудимым обвинительный приговор, давший Карандашову снисхождение. Суд вынес приговор, которым подсудимые приговорены к каторжным работам: Жиделев на 15 лет, а Карандашов на 12 лет, а затем обоих оставить на вечное поселение в Сибири.

ФЕВРАЛЬ

2 февраля 1901 года сыскная полиция раскрыла кражу, совершённую несколько дней тому назад в Губернском дворце, из запасных комнат которого похищены канделябры. Виновный в краже оказался рабочий, находившийся во дворе для производства ремонтных работ.

9 февраля 1901 года сыскной полицией задержаны трое воров: Бушуев, Нижегородцев и Попов. Эта шайка обокрала городового городской полиции Архипова, похитив у него несколько вещей из квартиры.

19 февраля 1901 года сыскная полиция задержала на Миллионной улице давно скрывавшегося Нижегородского мещанина Петра Никифоровича Музырева, он разыскивался Владимирским Окружным судом. Задержанный Музырев будет этапирован в город Владимир.

20 февраля 1901 года агенты сыскной полиции сумели разыскать мошенницу, крестьянку Ардатовского уезда, Марью Яковлевну Морозову, выманившую у погоревших крестьян 9 рублей. Но Морозова решительно отрицала свою вину. Тогда сыщики сумели найти в Печёрах женщину, у которой Морозова выманила 5 рублей. Эта женщина, будучи в крайней нужде, заложила в ломбард Трифоновой последнее ценное имущество, самовар. На улице у ломбарда ей повстречалась Морозова, которая стала расспрашивать о её нужде. Пообещав ей помочь, Морозова повела её к дому Чеснокова на Большой Покровской улице, где имеются сквозные ворота, и проделала трюк исчезновения, как и в случае с погоревшими крестьянами. Сам смысл аферы заключался в обещании найти деньги для потерпевших у богатого дарителя, а деньги Морозова брала якобы на сдачу.

27 февраля 1901 года агенты сыскной полиции обнаружили у нескольких торговцев на Балчуге вещи, которые в разное время были похищены на Сормовских заводах, где кражи совершались систематически. У торговца Ротберга найдено 20 металлических заводских пил, у торговца Богоявленского (у него были найдены канделябры, похищенные из Губернаторского дворца) найдено 32 пилы и несколько кусков меди, и у торговца Гетманского 11 стальных инструментов. Кроме того, у торговца Бреймана найдено несколько рубленых кусков медных труб, похищенных со стройки казённого винного склада. Вскоре на Балчуге агенты полиции задержали двоих рабочих из Сормова, которые пытались продать краденое оборудование с завода.

28 февраля 1901 года агенты сыскной полиции задержали участников кражи, совершенной 27 февраля 1901 года у торговца Фёдора Кубасова в доме Приспешникова на Большой Покровской улице, посредством взлома висячего замка у входной двери со двора. Было похищено чаю, марок и других вещей на сумму 54 рубля 50 копеек. Похитителями оказались воры-рецидивисты: крестьянин села Большого Пицкаго, Григорий Толокнов и ранее задержанный Нижегородский мещанин Александр Бушуев. Похищенные вещи и товар агенты полиции обнаружили на Малой Ямской улице. В доме Пименова и содержательницы бакалейной лавки Муравьёвой. Сама Муравьёва заявила, что купила изъятый товар у Нижегородского мещанина А. Я. Бушуева и крестьянина Нижегородского уезда Д. И. Толокнова. Оба они уже задержаны и в краже сознались, заявив, что в магазин они проникли со двора, взломав замки у входной двери.

МАРТ

9 марта 1901 года чины сыскного отделения раскрыли кражу, совершённую в магазине Мухтара Рахимова на Большой Покровской улице в ночь на 6 марта. Похитителем чая, гербовых и почтовых марок, денег и других вещей, оказался Нижегородский мещанин, Александр Бушуев, который сознался так же в совершении кражи купонов на 300 рублей и пальто из дома Смирнова на Большой Ямской улице. Обе эти кражи Бушуев совершил один. Для сбыта украденного чая из магазина Рахимова, он пригласил крестьянина, Ивана Сазонова. Часть украденного чая они продали крестьянам слободы Печёры. Придя в слободу, они расположились посредине улицы и разложили на лотке чай и очень быстро распродали его за полцены.

22 марта 1901 года агенты сыскной полиции разыскали часть вещей, похищенных из квартиры управляющего «Русского общества электрических дорог» Е. А. Левестама, проживающего на Похвалинской улице, в одном из зданий «восточного базара», их нашли в ссудной кассе Трифоновой, вещи были заложены женщиной за 15 их стоимости. Всего драгоценностей из квартиры было украдено на сумму 1045 рублей. После обнаружения кражи, у Левестама исчезла горничная. Балахнинская мещанка Авдотья Лапина. Но виновницу кражи агенты полиции быстро разыскали в Сормово.

24 марта 1901 года чины сыскной полиции раскрыли кражу, совершённую 21 марта в доме Еремеева на Малой Ямской улице. Похитителем оказался кондитер, Нижегородский мещанин, Иван Григорьев, дважды судившийся за кражи. Как оказалось, Иван Григорьев в самый непродолжительный период времени совершил целый ряд краж, простых и со взломом. 10 марта 1901 года им совершена кража со взломом в квартире мещанина Никитина в доме Седова на Варварской улице, похищено разных золотых и серебряных вещей на сумму 95 рублей 50 копеек, украденные вещи найдены. 20 марта 1901 года, у домовладельца И. Ф. Щигельского на Ошарской улице. Через разбитое в раме стекло Григорьев проник в квартиру и похитил домашнюю утварь на сумму 114 рублей. 21 марта 1901 года Григорьев обокрал домовладельца на Малой Ямской улице, Нижегородского мещанина, Петра Еремеева, посредством взлома замка у двери. Были похищены вещи на сумму 125 рублей, но Григорьев продал их всего за 8 рублей торговцу на Балчуге, Кульжину. Полученные от продажи украденных вещей деньги, Григорьев пропил в притонах «Миллионки». У Григорьева был изъят небольшой ломик и связка всевозможных отмычек и ключей.

27 марта 1901 года в Сормово агентами сыскной полиции был задержан вор-рецидивист, А. Я. Токарев. Задержанный сознался в краже швейной машинки, изъятой в ссудной кассе Печёнкина, куда её пыталась заложить знакомая Токарева, крестьянка Нижегородского уезда, села Помр, Матрёна Ивановна Шарова. Также Токарев сознался в краже симфониона и других вещей у Кармина и Пеновой 23 и 24 марта 1901 года.

АПРЕЛЬ

10 апреля 1901 года чины сыскной полиции раскрыли кражи, совершённые в разное время, начиная с 30 марта 1901 года. Так, 30 марта из квартиры сына чиновника А. А. Мальцева, расположенной в доме Орлова на Ковалихинской улице, посредством взлома замка, была совершена кража двух золотых колец, шести золотых перстней, двух пар золотых серёг, золотого креста, часов и т. д., всего на сумму 146 рублей. Часть перечисленных вещей найдены чинами тайной полиции. 3 апреля 1901 года, в квартире Суворова, расположенной на Малой Ямской улице, через взлом замка у входной двери, были похищены разные золотые вещи на сумму 150 рублей. Часть этих вещей изъята в отделении столичного ломбарда, другая часть найдена у часовых дел мастера на Балчуге, Опенгейма. Подозревается в этих кражах, вор-рецидивист, Николай Вильдяев, находящийся под арестом в полицейском управлении. Установлено, что Вильдяев 7 апреля 1901 года, во время принесения в Нижний Новгород иконы Оранской Божией матери совершил две кражи: в Акулиновской слободе у отставного капитана В. В. Айдарова, посредством взлома замка, а вторую кража у плотника Александра Малинкова, проживающего в доме Смирнова на Спасской улице. Как в первом, так и во втором случае были похищены разные ценные золотые и серебряные вещи.

18 апреля 1901 года, на Гребешковской улице, агенты сыскной полиции арестовали Казанского мещанина, Фёдора Васильевича Иванова, который давно находился в розыске. Он обвинялся в похищении паспортных бланков в двух волостных правлениях, труда ему это не составило, поскольку Иванов служил волостным писарем.

МАЙ

1 мая 1901 года чинами сыскной полиции раскрыты ряд краж, совершённых в конце 1900 года - начале 1901 года: 1) кража на Архангельской улице в доме Петрова у домовладельца похищено платья на 70 рублей; 2) кража на Полевой улице в доме, бывшем Бухвалова, украдены самовар и платье; 3) На Посадской улице у Попова был украден будильник; 4) в гостинице Никанорова у господина Семибратова, на Пасхе похищена гармоника стоимостью 21 рубль; 5) на Полевой улице в доме Бухвалова у Ворошиловой были украдены серебряные вещи. За совершение перечисленных краж задержаны воры-рецидивисты: крестьянин села Лукоянова, Лукояновского уезда, Петр Калихин и Нижегородский мещанин, Иван Кузнешь. Калихин и Кузнешь квартировали у скупщицы краденого Староверовой, которая скупала у них краденные ими вещи. Староверова была обокрадена своими квартирантами и заявила на них в полицию. 23 мая 1901 года, в 10 часов вечера на Миллионной улице, агент сыскной полиции услышал крик о помощи. Сыщик направился на крик и подошёл к дому Смирнова и увидел, как один человек душит другого. Агент полиции попытался задержать душителя, но тот размахнулся и ударил складным ножом полицейского в грудь, а затем нанёс удар ножом в ногу. Агента полиции отправили в больницу, а преступника задержали. Душегубом оказался крестьянин Макарьевского уезда, Прыгунов.

ИЮНЬ

9 июня 1901 года агенты сыскной полиции задержали на Миллионной улице, сбежавшего из Владимирского исправительного арестантского отделения, крестьянина Балахнинского уезда, деревни Гумницы, Василия Волкова.

ИЮЛЬ

13 июля 1901 года на время работы Нижегородской ярмарки с 15 июля по 10 сентября 1901 года, в Главный дом на Нижегородскую ярмарку переведено полицейское управление во главе с полицмейстером П. Я. Яковлевым, и с 14 июля будет переведено отделение сыскной полиции во главе с помощником полицмейстера Л. П. Альбицким. Нижегородский полицмейстер оставляет за собой руководство, как на Ярмарке, так и в городе.

15 июля 1901 года приказом полицмейстера П. Я. Яковлева по ярмарочной и нижегородской полиции, касающейся работы сыскной части сказано: заведование сыскной части по Ярмарке и городу поручаю помощнику моему, коллежскому советнику Л. П. Альбицкому. На него возложен контроль за чинами полиции 5 ярмарочного участка по производству дознаний по уголовным делам и правильностью составления протоколов чинами полиции по разным проступкам и нарушениям.

23 июля 1901 года из МВД сообщили, что на принятие и ношение Нижегородским полицмейстером, статским советником П. Я. Яковлевым, обжалованного ему его величеством Шахом персидским ордена «Льва и Солнца» 2 степени со звездой последовало высочайшее соизволение.

23 июля 1901 года газета «Волгарь» сообщила о появлении в городе воров «городошников», специализирующихся на воровстве в магазинах, где они появляются под видом покупателей. Одежда этих преступников снабжена особыми карманами-мешками, располагающимися внутри верхнего платья. Так 21 и 22 июля, были задержаны двое «городошников», подданных Персии: житель города Тарриза, Абуклас Алибов и Риза Кули Оглы. Алибов совершил кражу в лавке Рабухина на Нижнем базаре, где похитил золотую цепочку стоимостью 40 рублей, а другой персиянин украл товар в лабазе Камчаткина на Александровской улице. 22 июля в сыскное отделение доставили одежду принадлежащею преступникам с вшитыми внутрь карманами-мешками.

27 июля 1901 года в Благовещенском монастыре, расположенном рядом с плашкоутным мостом на берегу Оки, был убит настоятель монастыря, архимандрит, отец Аркадий. Есть подозрение, что убийство совершено с целью ограбления.

АВГУСТ

В ночь на 2 августа 1901 года на Ярмарке, в Игнатьевском ночлежном приюте и Уральском бараке была проведена облава, были задержаны 245 мужчин и 13 женщин, не имеющих установленных видов на жительство.

8 августа 1901 года газета «Волгарь» сообщила подробности одного недоразумения, отвлекшего агентов сыскной полиции от борьбы с преступностью. Ярмарочный торговец, Енисейский купеческий сын, Александр Иванович Хабаров заявил, что за него неизвестный получил денежный перевод, посланный ему из Томска в сумме 1500 рублей, через государственный банк на Нижегородскую Ярмарку. Сыскной полицией было установлено, что перевод этот получил вязниковский мещанин, Александр Иванович Хабаров, проживающий в выставочном посёлке, за Кунавино. Когда перевод пришёл в отделение банка в Нижнем Новгороде, то поскольку отсутствовал адрес получателя, служащие банка сами навели справки и отправили телеграмму тому Хабарову, чей адрес сумели установить. Хабаров, придя в банк по своим документам, благополучно получил денежный перевод. Когда 7 августа 1901 года к Хабарову явился агент сыскной полиции, то он сознался в получении денежного перевода, «не зная, откуда это богатство». На эти деньги он приобрел семь свиней и лошадь, и разные вещи для своего хозяйства, поэтому у него осталось всего 1000 рублей, которые были у него изъяты и сразу возвращены настоящему получателю.

20 августа 1901 года было прекращено дело по розыску виновных в краже, совершённой в Епархиальном женском училище, зимой 1900 года. Виновные остались неразысканными. Кража, хотя является крупной, но училище потеряло только 600 рублей, так как остальные бумаги составляли именные ценности.

21 августа 1901 года сыскная полиция обнаружила склад краденых вещей у крестьянина Макарьевского уезда, Нижегородской губернии, Василия Ананьевича Мазгарина. История началась с того, что 20 августа 1901 года доверенный магазина, расположенного в пассаже Главного ярмарочного дома, Рихард Якоб заявил о краже из магазина граммофона, стоимостью 75 рублей, а накануне также была похищена фотографическая камера. Подозрение в краже вызвал молодой человек, прогуливавшийся в пассаже в накидке, под которой неожиданно заиграл граммофон. Молодой человек сразу же поспешил удалиться, но был установлен агентами сыскного отделения как Василий Мазгарин, у которого произвели обыск и нашли украденные граммофон и фотографическую камеру. Но кроме того обнаружили много разного мануфактурного товара, стало очевидно, что кражи он совершал в различных местах, где производится мелочная торговля. Сам Мазгарин заявил, что вещи он приобрёл у разных лиц, как стало известно ранее, он был несколько раз судим за кражи, а в 1898 году сидел в тюрьме.

24 августа 1901 года, агенты сыскной полиции задержали на Ярмарке, Таганрогского мещанина, Алексея Ивановича Лесенко, подозреваемого в краже 1800 рублей, совершённой в номерах Фёдора Арбекова у Томского мещанина Морозова. Удалось установить, что Лесенко в день совершения кражи отправил украденные деньги переводом своей жене в Томск.

21 августа 1901 года в Окружном суде слушалось дело Кузнецова. Лишённый всех прав состояния ссыльнопоселенец Михаил Степанович Кузнецов за побег из Сибири приговорён к телесному наказанию в числе 40 ударов и отдаче в каторжные работы, сроком на 3 года.

26 августа 1901 года агенты сыскной полиции изъяли у крестьянина Горбатовского уезда золотые часы фабрики Мозер, когда задержанный пытался их продать в магазине Рабухина в Главнов ярмарочном доме. Подозреваемый заявил, что пробрёл часы в Москве за 50 рублей, хотя отпускная цена у них 150 рублей.

27 августа 1901 года, в ночь, в Нижнем Новгороде совершена дерзкая кража в городском художественно-историческом музее, располагавшемся в Дмитровской башне кремля, на людной, центральной Благовещенской площади. В Воскресенье 26 августа, после закрытия музея в 5 часов дня, ключи от музея были переданы заведующему музеем, городскому библиотекарю П. И. Крылову. В час ночи на квартиру Крылова прибежал сторож, крестьянин Княгининского уезда, Иван Соловьёв, живущий в башне кремля под музеем, и заявил, что в музее «неладно». Крылов сразу проследовал в музей, ещё из далека он увидел, что из раскрытого окна первого этажа спущена на бульвар верёвка. Отыскав городового, его послали за участковым помощником пристава Соболевым, а сам Крылов направился в Полицейское управление и оттуда сообщил о случившемся в сыскное отделение. Окна первого этажа находятся на высоте трёх сажен и выходят на бульвар. К этой стене примыкает и вход в музей с двумя пушками у входа. У музея обычно находится полицейский пост, учрежденный в 1900 году, после неудавшегося покушения на кражу из музея. В ночь на 27 августа, пост был переставлен на Лыкову дамбу, но рядом с музеем находился пост у ворот Губернаторского дома и у места, где располагался старый театр. Удивляет смелость преступника, ведь движение на Благовещенской площади происходит всю ночь, а рядом расположена биржа извозчиков.

Внутри музея, у раскрытого окна, на полу лежал тяжёлый пьедестал, на котором обычно стояла ваза. К этому пьедесталу была приделана верёвка, спущенная в окно. Здесь на полу стоял футляр из-под массивного серебряного ларца, поднесённого покойному Н. М. Баранову в 1896 году московскими купеческими детьми, его стоимость оценивается в несколько сотен рублей. Вор перетащил его к окну, но захватить не решился, поскольку ларец представляет тяжёлую ношу. Витрина, в которой хранилась коллекция ценных монет, пожертвованных покойным Обрядчиковым, оказалась взломана посредством стамески, которая валялась рядом на полу, тут же лежали бумажки с данными об экспонируемых монетах. На окне стояла «сотка» из-под казённого вина, «мерзавчик» был пустой, очевидно, преступник так коротал время. В зале из шкатулки взяты две медали: бронзовая и серебряная, учреждённые в память посещения музея их Величеством. Скорее всего, вор остался в зале музея после закрытия, спрятавшись за картинами Кошелева. Агент сыскной полиции продемонстрировал, как незаметно можно спрятаться за картинами. При закрытии музея, три сторожа городской управы делают обход, но за картинами не заглядывают. Похищенная коллекция Обрядчикова состояла из 400 монет: серебряных рублей прошлого столетия - 94 штуки, серебряных полтин - 23 шт., полуполтин - 8 шт., серебряных гривен - 9 шт., алтынников - 4 шт., серебряная копейка 1718 года, серебряных медалей – 33 шт., империала 1764 года – 3 шт., полуимпериала 1780 года – 3 шт., несколько золотых монет достоинством 2 и 3 рубля, серебряные рубли периода правления Петра I, Екатерины II, Анны и Елизаветы, монет по 30 копеек – 29 шт., серебряных пятачков – 166 шт., монеты дворов Франции, Испании, Австрии, Пруссии, золотая монета в 40 франков периода Наполеона I, серебряные монеты Золотой Орды – 120 шт. Примерная стоимость коллекции монет оценена в сумму свыше 500 рублей.

СЕНТЯБРЬ

3 сентября 1901 года чинам сыскной полиции удалось обнаружить часть вещей, похищенных из Нижегородского городского художественного и исторического музея. На Балчуге у торговца Б. найдены при обыске золотая массивная, червонного золота круглая табакерка с художественно выполненным видом ландшафта на крышке, в котором находились 28 золотых старинных монет. Табакерка была принесена неизвестным, который обещал принести ещё несколько предметов, но получив от торговца Б. 30 рублей задатка, скрылся.

7 сентября 1901 года агенты сыскной полиции задержали на Варварской улице, золоторотца Зотова, подозреваемого в убийстве Демидова на Живоносной улице в августе 1901 года.

10 сентября 1901 года, из города Николаева телеграфировали, что прибывшими сюда агентами одесской сыскной полиции, найдены следы преступников, участвовавших в краже крупной суммы денег, совершённой в Нижнем Новгороде. Один подозреваемый арестован, а другой скрылся в Одессе. Обыски в квартирах позволили обнаружить драгоценные вещи, дорогой мех и около двух тысяч рублей.

12 сентября 1901 года агент полиции доставил в сыскное отделение по сомнению в принадлежности продаваемых бриллиантовых вещей двоих крестьян Балахнинского уезда: Петра Плеханова и Ивана Блинова. Плеханов заявил сыщикам, что у него в Городце есть железная торговля и кроме того он занимается покупкой бриллиантов. А найденные у него золотые серьги он купил в городе Пошехоне за 190 рублей у неизвестной женщины. А вот Блинов заявил, что он специалист по покупке бриллиантов и служит у Плеханова в качестве оценщика. По поводу изъятых драгоценностей Блинов показал, что они приобретены в Пошехоне у дворянки А. М. Соколовой. До выяснения обстоятельств дела оба продавца бриллиантов задержаны.

14 сентября 1901 года газеты опубликовали цифры задержанных, пребывавших на Ярмарочной гауптвахте с 15 июля по 10 сентября 1901 года. Всего пребывало 1984 человека, из них 140 женщин и 1844 мужчины. Из числа арестованных 704 были выпущены на следующий день на свободу, остальные 1280 человек были переведены с гауптвахты для производства дознания и составления протоколов по полицейским участкам Ярмарки и города.

16 сентября 1901 года в Нижний Новгород доставлены двое евреев: Шехтер и Мильнер, задержанные Одесской сыскной полицией по подозрению в совершении крупной кражи на Нижегородской ярмарке в номерах Горинова у купца Сорокина.

20 сентября 1901 года, в Окружном суде, слушалось дело о краже, совершённой в ночь на 27 мая 1900 года на Зарубаевской даче, Балахнинского уезда. Из квартиры крестьянина Константина Арбекова была похищена плюшевая шкатулка с находящимися внутри серьгами с бриллиантами, перстнем, обручальным золотым кольцом, часами и т. д., на сумму около 500 рублей. По дознанию, произведённому агентами сыскной полиции, было установлено, что серьги и два кольца заложены торговкой Ефимычевой в ломбард. На допросе Ефимычева показала, что эти драгоценности в уплату за товар принял её сын за купленное у него бельё. За сданные в ломбард драгоценности торговка получила 220 рублей. Она не знала, что эти вещи такие дорогие и даже бранила сына, что взял их в уплату. Как оказалось, неизвестный сообщил сыну Ефимычевой свой адрес, по нему установили и личность подозреваемого, им оказался крестьянин Воробьёв. Задержанный Воробьёв виновным себя в краже не признал, заявив, что вещи эти он нашёл в Кунавино. Но он сознался в краже, совершённой 7 марта 1901 года, в селе Большое Козино в доме крестьянина Скосырева, где похитил разное носильное платье. В ту же ночь, у крестьянина Пономарёва он похитил из избы полушубок, который был найден около дома Скосырева, что и дало повод подозревать Воробьёва виновным во всех трёх кражах. В суд 19 сентября было вызвано 15 человек свидетелей, из показаний которых можно было уличить Воробьёва во второй краже. Свидетели полицейский урядник Филатов и помощник полицмейстера Альбицкий на суде отчасти изменили свои показания данные на предварительном следствии, о чём согласно заявлению защитника Воробьёва, Н. А. Ланина, судом занесено в протокол. В своей речи Ланин просил присяжных заседателей, как можно серьёзнее разобраться в свидетельских показаниях, так как счесть Воробьёва виновным в краже у Арбекова не представляется возможным в виду того, что в комнате, где произошла кража, спал ребёнок и около него нянька, на окне не имелось следов взлома, а также о содержимом в шкатулке мог знать лишь один человек из домашних. Присяжные заседатели признали Воробьёва виновным лишь в совершении кражи у Скосырева, но без взлома, причём дали ему снисхождение. Суд постановил подвергнуть Воробьёва тюремному заключению на 3 месяца.

20 сентября 1901 года в Казани были произведены обыски у лиц, подозреваемых в скупке украденных вещей из Нижегородского художественно-исторического музея. На Большой Проломной улице в доме Ботова, в квартире мелкого торговца Торгаева, обыск ничего не дал, но торговец пояснил, что купил вещи у неизвестного человека за 180 рублей, а затем продал их Феофилу Мансветову за ту же сумму. При появлении полиции Мансветов сначала упирался, но затем заявил, что шкатулку с монетами отвёз на сохранение матери в Козью слободу. В выданной матерью Мансветова шкатулке оказалось 343 старинных серебряных монеты, 40 мелких старинных серебряных монет, 43 кольца с разными камнями, 32 серебряных крестика, 29 пар старинных серёжек, 5 разнообразных брелков, 3 старинные запонки с камнями. Торгаев и Масветов задержаны.

23 сентября 1901 года агенты полиции задержали на Миллионной улице сбежавшего из Сибири, бывшего Нижегородского мещанина, Николая Петровича Крылова. Он был сослан в 1893 году в Сибирь по приговору общества, после трёхгодичного заключения в арестантских ротах. Крыов в настоящее время приписан к обществу мещан города Тюкалинска, Тобольской губернии, откуда весной 1901 года бежал в Европейскую часть России. По его словам, он прибыл в Нижний Новгород несколько дней назад из Казани.

28 сентября 1901 года в Окружном суде в уголовном отделении слушалось дело о краже, совершённой 20 марта 1901 года у дворянина Евгения Августовича Левестама. Он заявил полиции, что в этот день, утром, служившая у него горничной Балахниская мещанка Авдотья Терентьевна Лапина скрылась из его дома, похитив различные принадлежавшие его жене и детям вещи: соболью накидку, серебряные столовые и чайные ложки, золотые кольца и браслет, металлические чёрные часы и т. д. Часть вещей, а именно - соболья накидка и ложки, были изъяты сыскной полицией в ссудной кассе Л. Н. Трифоновой. Туда их заложила за 73 рубля мещанка Васса Пономарёва, получившая их от Авдотьи Лапиной с целью получения денег под залог вещей. Затем в селе Сормово была задержана сама Лапина, у которой оказались все прочие похищенные вещи. Предварительное следствие установило, что 19 марта 1901 года, вечером, Лапина просила дворника дома Поленова разбудить её пораньше, говоря, что ей нужно будет отнести бельё к прачке. Поленов разбудил Лапину в 6 часов утра, и она сразу покинула дом с узлом в руках. Экспертами похищенные у Левестама вещи были оценены в 480 рублей. В виду этого, Авдотья Лапина, 30 лет, была предана суду по обвинению в краже на сумму свыше 300 рублей. В судебном заседании, Лапина признала себя виновной и объяснила, что она совершила кражу из мести к «барыне», супруги Левестама, которая накануне кражи жестоко обидела её и хотела выгнать без паспорта и расчёта. Похищенные вещи, по её мнению, стоят меньше 300 рублей, поскольку соболиная накидка уже не новая, а кольца и браслет поломаны и смяты. В виду сознания подсудимой, судебное следствие было ограничено допросом одного потерпевшего Левестама, который подтвердил фактическое обстоятельство дела. На вопрос товарища прокурора о том, насколько справедливо объяснение подсудимой относительно оскорбления госпожой Левестам, свидетель ответил, что ему об этом ничего не известно. Расчёт она получила 1 рубль и за этим дело никогда бы не стало. Свой паспорт она действительно просила у свидетеля, но лишь для того, что бы переменить его как прочислившийся на новый. Для этого паспорт был ей выдан. Лапина служила у него около месяца, и первое время была исправной прислугой, но последние дни перед кражей вела себя дерзко, вызывающим образом и как будто добивалась увольнения. Присяжные заседатели признали Лапину виновной в краже на сумму менее 300 рублей, и суд приговорил её к заключению в тюрьму на 4 месяца.

28 сентября 1901 года в Нижний Новгород из Казани доставлены монеты и другие вещи, похищенные 27 августа 1901 года из Нижегородского художественно – исторического музея. Для розыска украденных вещей в Казань был командирован старший агент сыскной полиции. Почти все вещи, похищенные из музея, разысканы. Подозреваемые Агапов и Тимофеев сознались в совершении кражи в музее. Для совершения кражи, один из преступников остался в музее после закрытия, ловко спрятавшись за картиной. Ночью, по данному с бульвара сигнала, он стал спускать на верёвке шкатулку с монетами. Спуск оказался благополучным, внизу товарищи вора принимали украденные вещи, а затем дали ему сигнал, чтобы он сам спустился. Сам вор спустился неудачно, он упал и ушибся, так что товарищи унесли его с бульвара на руках. Ночью, пешком, вся шайка отправилась в село Кстово, и там на лодке они выехали на пароход и уехали на нём в Казань.

ОКТЯБРЬ

7 октября 1901 года сыскной полицией раскрыта кража, совершённая на Спасской улице у Л. Л. Адельсона. В Кунавине агенты сыскной полиции задержали прислугу госпожи Адельсон, крестьянку Вязниковского уезда, Ольгу Гордееву, которая совершила кражу у своей хозяйки. Украденные вещи Гордеева продала в Кунавине в лавке, где они и были изъяты.

19 октября 1901 года сыскная полиция задержала на Балчуге двоих подозрительных лиц, Шуранова и Мальцева, оказавшихся крестьянами Макарьевского уезда, Костромской губернии. Они продавали золотые и серебряные вещи, а также собольи воротники. Принадлежность изъятых вещей устанавливается.

26 октября 1901года сыскная полиция провела задержание крестьянина Ивана Шальнова и нижегородского мещанина Александра Фёдорова, оба они скрывались в доме Соловьёва на Дворянской улице. Эти двое подозреваются в совершении кражи, произошедшей 22 октября 1901 года в доме Турилкиной на Грузинской улице у присяжного поверенного Александрова, среди белого дня, где преступники вынесли вещи на крупную сумму. Похищенные вещи были разысканы и изъяты.

НОЯБРЬ

3 ноября 1901 года сыскной полицией на Балчуге были задержаны Иван Копылов и Михаил Ушаков, у которых были найдены железные болты, костыли, одиночные и двойные прокладки и другие изделия, применяемые на железной дороге. Один из задержанных сознался, что производил систематические кражи металлических деталей с Ромодановской железной дороги, близ Слуды, и продавал их на Балчуге. По его показаниям у балчужных торговцев старьём Фёдора Лушкова и Евгения Андрианова найдены 78 пар болтов, 14 подкладок и 9 пар костылей. Представитель Ромодановской железной дороги эти детали признал как принадлежащие железной дороге.

20 ноября 1901 года, в 5 часов утра, крестьянин Княгининского уезда, деревни Ивановки, Иван Михайлович Крайнов, заявил полиции, что от дома Гущина на Большой Печёрской улице у него угнали лошадь с санями, в которых находилось мануфактурного товара на сумму до 500 рублей. В тот же день, на Миллионке, был задержан золоторотец Никулин, который предлагал всем встречным купить у него по низкой цене платки. Он сознался, что продаваемый им товар краденый. Ранним утром 20 ноября, на Нижнем базаре, плелась без седока лошадь с санями, гружёная товаром. Предположив, что лошадь сбежала от хозяина, Никулин сел на воз и поехал за город по Арзамаскому шоссе. В трёх верстах от Мызы, в лесу крестьян деревни Кузмино он остановился, распряг лошадь, дал ей овса и затем, захватив часть товара, и стал продавать его в разнос. Агентом сыскной полиции вместе с понятыми был проверен рассказ золоторотца и действительно, в лесу была найдена лошадь, запряжённая в сани, а в санях мануфактурный товар.

27 ноября 1901 года чины сыскной полиции обнаружили злоумышленников, ограбивших на Ивановском съезде денщика штабс-капитана Спасского, и нашли остатки его шинели. Грабителями оказались золоторотцы Варламов, Нестеров и Игнатьев. Шинель ими была распорота и продана на Ошарской улице балчужному торговцу Далинину, купившему куски шинели за 2 рубля и полбутылки «монопольки». В ограблении они не сознались, уверяя, что шинель они нашли под воротами Ивановского съезда.

ДЕКАБРЬ

17 декабря 1901 года на Миллионке в ночлежном приюте Бугрова была произведена облава, которой лично руководил И. Д. полицмейстера, барон Таубе с 50 приданными полицейскими. Беспаспортных и с просроченными паспортами задержали более 400 золоторотцев, в том числе 10 несовершеннолетних. Уже днём 17 декабря две партии по 69 человек были отправлены в Нижегородское уездное полицейское управление и Нижегородскую мещанскую управу, а остальные в первый корпус Нижегородской тюрьмы для отправления этапным на родину. У двоих воров-рецидивистов, недавно освободившихся из арестантских рот, Легошина и Кузенкова, был изъят небольшой железный лом.

Источник Версия для печати
Читайте также:

капитан

Сестры милосердия о красном терроре в Киеве в 1918 году

Автор: Анна Соколова
Дата: 2019-02-13 09:31
"..Еще ужасно было, если приводили кого-нибудь очень одухотворенного, очень светлого. Тогда мы знали, что это обреченный на смерть. Всё культурное, выделяющееся, высокое большевиков задевает. В них ненасытная потребность истребить все лучшее"… Сестры, по роду своих обязанностей, больше всего вынуждены были встречаться именно с комендантами и имели возможность наблюдать их в обычной служебной обстановке. Краснокрестный Комитет помощи жертвам гражданской войны, с первых дней большевизма, получил разрешение кормить и лечить заключенных. Советская власть согласилась на это, так как Красный Крест снимал с нее заботу о питании пленных. В то же время большевистское начальство, невежественное и мнительное, относилось к санитарии с суеверным, если не уважением, то страхом. Они боялись болезней, боялись заразы и никогда не противоречили требованию сестер о дезинфекции. Санитарные условия в местах заключения были ужасны: скученность, грязь, отсутствие света и воздуха, самых примитивных удобств. Согласие удовлетворить санитарные требования сестер часто было похоже на кровавую буффонаду, особенно когда дело касалось людей, уже обреченных на смерть. Но это смутное и сбивчивое уважение дикарей к медицине приоткрыло перед сестрами двери большевистских казематов и дало возможность этим самоотверженным девушкам внести хоть маленькое облегчение и утешение в жизнь несчастных жертв коммунизма. Лучше всего, в смысле физическом, было положение тех, кто попал в старую тюрьму, где сохранился дореволюционный тюремный режим, определенный и сравнительно сносный. Остальные места заключения отданы были под надзор тюремщиков не дисциплинированных, случайных, которые обращались с арестованными, как с рабами…

В 9 часов утра сестры (их было 5) сходились в центре города на пункт Красного Креста, на Театральную улицу, № 4. Там приготовлялась пища для заключенных, помещавшихся в разных концах города. Коменданты присылали приказ приготовить обед на столько-то человек, а Красный Крест готовил пищу, отвозил и раздавал ее. Это был единственный показатель количества заключенных, да и то не очень точный, так как нередко комендатура давала ложные цифры, - то преувеличенные, то преуменьшенные. Списки заключенных держались в тайне. В Чрезвычайке, по-видимому, настоящих списков не было. Родные и друзья метались по городу, отыскивая арестованных. Иногда подолгу оставались в полной и мучительной неизвестности. Они приходили на пункт Красного Креста в надежде, что там им дадут какие-нибудь сведения. Но Чрезвычайка сурово следила за тем, чтобы сестры не знали заключенных по именам.



При ежедневном посещении сестрами тюрем им было бы очень легко составить списки, но это категорически запрещалось. Попав в эти круги адовы, люди превращались в анонимов, теряющих даже право на свое имя. Так, например, по приказанию коменданта Угарова в Концентрационном лагере каждый заключенный должен был значиться не по имени, а только под номером… Жизнь просачивалась даже сквозь тюремные решетки, и теми или иными путями, преодолевая жестокость и издевательства тюремщиков, близкие разыскивали своих, попавших в красный плен. Но сестры, оберегая свое право посещать тюрьмы и приносить хоть какое-нибудь облегчение жертвам коммунистического террора, вынуждены были держать себя очень осторожно с родными. Чрезвычайка разрешала только кормить и лечить их, но очень подозрительно следила за тем, чтобы через сестер не установилась связь между заключенными и внешним миром. Свидания с родными были запрещены, только иногда, в виде каприза, в некоторых местах, например в Лукьяновской тюрьме, разрешались короткие и редкие свидания. При царском режиме запрещение свиданий с родными было особой карой за нарушение тюремной дисциплины. Даже в Петропавловской крепости, куда сажали самых, по мнению Царского Правительства, опасных политических преступников, к ним еженедельно, а иногда и 2 раза в неделю допускали родных. Как известно, заключенные дорожат каждой, хотя бы самой короткой, встречей с близкими, которая придает им бодрость среди подавляющей угрюмости тюрьмы. Для коммунистов, стремившихся к тому, чтобы сломить дух своих политических врагов, лишение свиданий было одним из средств пытки. Приход сестер был единственным светлым лучом и единственной живой связью арестованных с миром. Сестры понимали, какая огромная на них лежит ответственность, и старались создать такое положение, при котором сотрудники Чрезвычайки не имели бы никакого повода придраться к ним. Это было не легко, особенно при личном составе Чрезвычайки. Приходилось не только следить за собой, строго выдерживать тон абсолютного беспристрастия, но и категорически отметать от себя просьбы родных чем-нибудь нарушившие порядок, установленный комендатурой. Родным разрешалось приносить заключенным еду, но только самую необходимую: булки, масло, яйца, молоко. Баловство не допускалось. Иногда тюремщикам приходила фантазия все приношения превращать в общую коммунистическую кучу, из которой каждому доставалось, что придется. День сестры проводили в аптеке Чрезвычайки, приготовляя и раздавая лекарство, обыкновенно им в этом помогали заключенные, которые всегда рады были заняться чем-нибудь, что отвлекало бы их от томительного тюремного безделья. Также охотно помогали они сестрам раздавать пищу, которую в походных котлах подвозили к местам заключения. Наконец, вечером сестры обходили камеры, всегда в сопровождении караула. Это были самые тяжелые и мучительные часы в жизни Чрезвычаек, так как по вечерам приезжали автомобили за осужденными на смерть. Никто не знал, когда его ждет расстрел. Гул подъезжавшего автомобиля для каждого и каждой из них звенел, как призывный голос смерти. Так шло из вечера в вечер. Сестры старались именно в эти часы быть с заключенными. «Не знаю почему, но заключенные любили, чтобы я была в камере, когда их выводят на расстрел», - сказала мне одна из сестер и улыбнулась тихой, как будто даже виноватой улыбкой. Как священники напутствовали они людей, посылаемых на казнь, как бы давали им последнее благословение. Настоящих священников комиссары не допускали в тюрьмы, кроме тех, кого они держали там, как арестантов.

Несколько раз Красный Крест просил, чтобы приговоренным разрешили исповедоваться и причаститься. Каждый раз коммунисты отказывали в этой просьбе. Между тем среди заключенных было не мало людей верующих, которым последнее напутствие священника могло облегчить ужасы казни. Бывали периоды, когда палачи истребляли подряд всех, попавших в тот или иной каземат. Единственными уцелевшими свидетельницами того, что еще накануне были здесь живые люди, полные то отчаянья, то надежды, оставались сестры. Они шли через эту долину скорби и плача, точно монахини, ухаживающие за зачумленными. Они знали, что спасти несчастных от красной смерти не в их силах, и все-таки оставались на своем посту, чтобы хоть маленькой заботой, улыбкой, ласковым словом осветить и согреть жизнь этих мучеников Гражданской войны. «Я никогда не думала, что это такая пытка быть среди осужденных на смерть, - говорила мне сестра. - Вокруг меня двигались живые люди, они кое-как налаживали свое повседневное существование. Привыкали к нам, мы привыкали к ним. И вот стучит автомобиль. Каждый ждет - не за ним ли? Еще ужасно было, если приводили кого-нибудь очень одухотворенного, очень светлого. Тогда мы знали, что это обреченный на смерть. Всё культурное, выделяющееся, высокое большевиков задевает. В них ненасытная потребность истребить все лучшее»… Быть может, даже сестры, с их монашеской мягкой сдержанностью, пробуждали в этих озверевших людях [красных] какие-то смутные проблески совести. Комендант Авдохин взял раз сестру за руку. - Ох, сестра, нехорошо мне, голова горит. - Что с вами? Разве что-нибудь особенное случилось? Сестра знала, что в те дни Авдохин замучил много народу. Но ведь это были не первые его жертвы. Маленькие черные глаза коменданта впились в лицо сестры. - Ох, сестра, не любите Вы меня. - Как я могу вас любить, что между нами общего? Вы, комендант, делаете свое дело. Я - сестра, у меня свое дело. Тогда он жаловался другой сестре: - Спать не могу. Всю ночь мертвецы лезут… Такие речи редко срывались с уст деятелей Чрезвычайки. Они творили свою кровавую работу, самоуверенно и дерзко, не боясь человеческого, а тем более Божеского правосудия. Если бы им почудилось, что в сестрах таится хоть что-нибудь опасное для них, расправа была бы коротка. Но сестры были осторожны. А все-таки одна сестра, Мартынова, была расстреляна. Ее заподозрили в сношениях с Добрармией. Арестовали, потом выпустили. Опять взяли и расстреляли.

Опасность постоянно угрожала сестрам. Как-то раз сестра ночевала в Концентрационном лагере и слышала, как комендант, проходя под окнами, сказал: - Сестру такую-то придется арестовать. Ей стало страшно. Лучше, чем кто-нибудь, знали сестры, что такое власть Чрезвычаек. Когда рано утром к ней постучали, она была уверена, что пришел конец. - Сестра, идите на кухню, на счет обеда, - раздался голос. Она вскочила. Значит, опасность миновала. Они всё время шли как по лезвию ножа. Под конец, когда началась эвакуация, коменданты откровенно говорили им: - Мы увезем вас с собой. Вас нельзя оставить, вы слишком много знаете. Часть нас останется в Киеве, будем вести конспиративную работу против Деникина. Вы почти всех нас знаете в лицо. Вас надо или увезти, или отправить в Штаб Духонина (на большевистском жаргоне это значит - убить). Сестры были так поглощены своей заботой о заключенных, что сознание собственной физической опасности отходило на второй план. Несравненно труднее было преодолевать моральное отвращение к большевистским чиновникам, с которыми приходилось все время иметь дело. Тяжело было пересиливать в себе непрестанную муку состраданья. «Я не знала раньше, что можно, не говоря, понимать. Мы видели, чувствовали все их мысли, - писала одна из сестер в письме к родным. - Перед нами открылось бесконечное количество душ человеческих. Столько глаз смотрело мне в душу, стольким я заглянула далеко, далеко в то, что таится в глубине человеческого существа, в его святое святых. Столько их прошло передо мной, что до сих пор трудно опомниться, а тем более - забыть. Тот, кто хоть раз смотрел в глаза уходящих из жизни, хоть раз читал в них эту бесконечную тоску по тому, что зовется жизнью, тот вряд ли забудет их. Таинство смерти вырвалось в таинство жизни, сокрушая, уничтожая и точно насмехаясь. Эти замученные, исстрадавшиеся люди проходят передо мной, как тени. Вокруг нас была бездна горя, море крови, толпы измученных людей и тут же рядом пьяный разгул, оргии и пиры сотрудников роковой ЧК. Жить в этом кошмаре, видеть всё это - и то трудно было оставаться здоровым. А для сотрудников ЧК это невозможно. Когда передо мной встают образы Авдохина, Терехова, Асмолова, Никифорова - комендантов ВУЧК, Угарова, Абнавера и Гуща из Губчека, то ведь это все совершенно ненормальные люди, садисты, кокаинисты, почти утерявшие облик человеческий».

Система запугивания

Огромное большинство следователей, комендантов и других сотрудников ЧК состояло из людей малообразованных, часто почти неграмотных. Интеллигентные люди являлись исключением. Грубость и жестокость были совершенно необходимыми качествами, и в этом отношении никаких исключений не допускалось. Всякая снисходительность, а тем более мягкость к заключенным строго преследовалась и могла подвести сотрудников под самые строгие кары, вплоть до расстрела. В Особом отделе был комендант Ренковский. По виду это был человек интеллигентный. Как-то раз сестра вошла к нему в кабинет. Он сидел, закрыв лицо руками: — Я больше не могу, слишком тяжело. Через день сестра увидала его среди заключенных и сказала ему: — Заключенные будут жалеть, что Вы больше не комендант. — Потому-то я здесь и сижу. Позже он убежал из-под ареста. Большинство сотрудников носило чужие фамилии. Евреи обыкновенно выбирали русские имена. Добраться до прошлого этих людей, понять, кем они были раньше, — нелегко. Про них ходили различные легенды. Рассказывали про их уголовное прошлое, про службу в царской полиции.



Председателем ВУЧК был Лацис, свирепый, не знавший пощады латыш. Чем он раньше занимался, неизвестно. Он был не простым палачом, а теоретиком и идеологом большевистской инквизиции. За его подписью в киевских советских «Известиях» печатались статьи, доказывавшие право коммунистов беспощадно истреблять своих врагов. По внешности Лацис был благообразный, воспитанный человек, и производил он свою свирепую работу с латышской систематичностью. Позже ему на помощь приехал другой латыш, Петерс. Лацис М.И. (он же Судрабс Ян Фридрихович) – род. 1888. Член коллегии ВЧК, председатель Всеукраинской ЧК в 1919-1921, с 1932 директор Института нар. хоз-ва им. Плеханова, расстрелян в 1938 году. Петерс Яков Х. – (род. 1886), с декабря 1917 председатель Ревтрибунала, член коллегии и зам. председателя ВЧК. В описываемое время в 1919 – еще и комендант Киевского укреп. района. Расстрелян в 1938.

Сотрудниками ЧК чаще всего были очень молодые люди. Они любили франтить. Денег у них было много, так как обыски, аресты и расстрелы всегда сопровождались захватом добычи. При ЧК были особые склады, которые назывались хранилищами. Туда клались вещи, захваченные при реквизициях и арестах. Далеко не все вещи попадали на склады, так как часть наиболее ценной добычи сразу расходилась по карманам коммунистов. Являясь в дом, где жил намеченный ими контрреволюционер, коммунисты обыкновенно интересовались не столько бумагами, письмами и тому подобными интеллектуальными доказательствами вредного образа мыслей заподозренных ими людей, сколько их деньгами, ложками, кольцами, шубами, сапогами и т. д. Вещи, таким образом отобранные, почти никогда не возвращались владельцам. Это была военная добыча, которую победители от времени до времени делили между собой, хотя в декретах значилось, что все отобранное от буржуев принадлежит народу. С особым цинизмом производилась дележка вещей расстрелянных и убитых людей. Перед казнью их заставляли раздеться, чтобы сберечь платье и сапоги. Ночью убьют, а на утро комендант-палач уже щеголяет в обновке, отобранной накануне от казненного. По этим обновкам остальные заключенные догадывались об участи исчезнувших товарищей. Один из помощников коменданта ВУЧК Иван Иванович Парапутц очень важно щеголял в шинели на форменной красной подкладке, принадлежавшей генералу Медеру, которого он убил. Бывало и так, что убьют, а потом идут на квартиру убитого и реквизируют там все, что понравится. Медер Петр Владимирович (род. 1856). Окончил Чугуевское пехотное юнкерское училище в 1876. Офицер лейб-гвардейского Волынского полка. Генерал-лейтенант, комендант Киева. Расстрелян большевиками в июле 1919 в Киеве.

Тем, кого вызывали на расстрелы, всегда приказывали: «Возьмите вещи с собой». На следующий день шла открытая дележка вещей. Нередко и ссорились. Как-то сестра пришла в комнату следователя просить о переводе в другое помещение заключенного, который заболел. Следователи помещались в частном особняке; один вел допрос в спальне, другой в соседней гостиной. Обе комнаты еще хранили следы прежней нарядной уютности. Маленький черненький следователь Якубенко сидел за столом, как всегда развалившись в кресле. Разваливаться на креслах, стульях, диванах, кроватях считалось у сотрудников Чрезвычайки, высших и низших, необходимым признаком своеобразного щегольства. Перед развалившимся Якубенко сидел священник, которого он допрашивал. Сестра не успела изложить своей просьбы, как из соседней комнаты раздался голос другого следователя, Каана. — Товарищ Якубенко, вы взяли вчера 2 пары сапог, а вам полагалась только одна. Извольте-ка вернуть. — А вы, товарищ Каан, взяли 2 пиджака. Верните. Началась перебранка, невольными свидетелями коей были сестра и священник. Быть может, священник думал: «Пройдет еще несколько дней и убийцы будут метать жребий о рясах моих».

Следователь Каан был латыш. Высокий человек с холодным птичьим лицом, он славился своей жестокостью на допросах, изощренным уменьем выпытывать показания. Между арестованными ходили даже слухи, что он сам расстреливал, хотя это и не лежало на обязанности следователей. Это был один из тех многочисленных сотрудников Чрезвычайки, для которых жестокость и издевательство были наслаждением. Сестра выждала конец их спора о добыче и потом изложила свою просьбу. У заключенного открылся туберкулез. Надо было перевести его в другое помещение. Каан слушал ее стоя, небрежно барабанил по столу какой-то мотив и высокомерно усмехался. — Что ж, сестра, можно и перевести. Но ведь мы все равно его расстреляем. — Это уж Ваше дело. Вы требуете, чтобы мы наблюдали за санитарными условиями. Я обязана Вам это сказать. Она отлично понимала, что он издевается над ней, но все-таки упрямо добивалась хоть мимолетного, прощального улучшения жизни арестованных. Следователи и расследовали преступления, и постановляли приговор, который коменданты приводили в исполнение. В руки следователя попадали те, кого юридическая наука зовет подследственными, люди, преступление коих никем и ничем не было ни установлено, ни доказано. Современное правосудие уже давно выработало к подследственным особое правовое отношение, гарантирующее им возможность защищаться от несправедливых обвинений и доказывать свою невинность. Обычно тюремный режим, применяемый к подследственным, мягче, чем режим, применяемый к преступникам. Коммунистическое правосудие, если только можно употреблять это слово, говоря об их судах и Чрезвычайке, разрушив старый русский суд, водворило вместо него свирепую расправу дикарей над побежденным врагом. Камеру следователя они превратили в застенок, откуда замученный обвиняемый попадал прямо в руки палача, часто не зная даже толком, за что его убивали. Ведь понятие контрреволюции широкое. Под него подходят, прежде всего, заговорщики против советской власти, солдаты (combatants), взятые как бы с оружием в руках. Таких меньше всего попадало в чрезвычайки.

Огромное большинство арестованных было виновно просто в том, что они образованные люди или принадлежат к буржуазии. Офицер, помещик, священник, инженер, юрист, учитель всегда держались коммунистами под подозрением. Их арестовывали, тащили в каземат, а там исход определялся не образом мыслей арестованного, не его активностью, а прихотью сотрудников ЧК. Захотят — убьют, захотят — выпустят. Арестовывали иногда целые семьи, матерей с грудными детьми. Правда, казнили только матерей, а осиротелого ребенка возвращали родным и гордились этим, как проявлением коммунистической гуманности. Нередко и казнили целыми семьями. Расстреляли Стасюка с дочерью и ее мужа Биман, Пожар (отца и сына), Якубовских (отца и сына), Пряниковых (отца и сына) и т. д.

Евгений Ковалёв

Во все времена, чтобы поднять народ или армию на бунт, мятеж, революцию, заговорщики обманом провоцировали их на это, прибегая невероятные усилия для этого.
В демократические времена заговорщикам из сионистской мафии стало намного проще приводить своих шпионов и марионеток к власти. Им на выборах "в три короба наврёшь и делай с ними, что хошь"... Главное посулить обещаниями, чего хочет народ или армия - землю крестьянам, заводы рабочим, мусульманам по три жены... . А армии новую тёплую форму и хорошее жалованье... Глядишь и клюнут они на это.
И главное - денег на такой переворот мало надо, а банкиры умеют считать деньги!
Вот и приходят к власти демократическим путём, через одного, шпионы сионистской мафии, которых они продвигают в п-резиденты. Поэтому повсеместно в мире идёт замена монархий на п-резидентов. Они же музыку заказывают - печатают доллары, как и электронные деньги.
Поэтому Бог против такой "демократии", ещё со времён Книги Судей - такая выборная "демократия" уже была в истории Человечества в древнем Израиле... Бог за монархию! Что видно по Книге Судей.
Из этого следует, что всё вернётся "на круги своя" - будущее Человечество за монархией!.. Что непривычно сейчас слышать народу зомбированному сионистской пропагандой.
Только монархия будет не такая как прежде, абсолютная, а законная, монарх будет Защитником народа и иметь свой Совет, состоящий из эрудированных и здравомыслящих людей.
О большем я промолчу, ещё не время, вы пока не готовы к восприятию этого.
------------------------------------------
По поводу династии Романовых, которых так усердно проталкивает "капитан"... Сколько раз мне надо об этом писать - Бог избрал другого. Точка.
Бог разве лично избрал Романовых, Будду, Мухаммеда, Кришну - все земные "цари" это творение "рук человеческих". Ни к кому из них Бог, Создатель мира, лично не являлся.
Бог являлся только Иисусу Христу и мне.