ПУТЬ ПУТИНА

[Галочка]

Не парьтесь в догадках,Олег Ростиславович.
Капитан -мужчина,можете не сомневаться ,точно также, как и мы с Надеждой -женщины и, совершенно разные люди. Мы с Вами под своими именами(потому что люди творческие), а они под своими никами.И ,это здесь тоже нормальное явление.
Не первый год общаюсь я с ними .Скоро семьями дружить начнём)

[Олег Павловский]

.




ПУТЕШЕСТВИЕ
________________________________________


Душе моя, что спишь? Воспрянь, оденься,
привыкни к первозданному труду
творенья слов... О, лепет без младенства,
дурь без вина, parole... Мы – в аду…
____________________________
Александр Миронов


1.

Душа моя, проснись, – еще не вечер,
и в клочья не разорвано трико –
свистки трибун, и флаг судейский клетчат,
до финиша уже не далеко…

Пока скопцы с Любовью сводят счеты
и миг дрожит слезинкой на щеке,
как глухари гнездятся звездочеты
на шаг… и от судьбы невдалеке,
пока слеза горька как перец красный
и час застыл, и мелок циферблат…

– Ваш пистолет заряжен не напрасно?
в чужбине, где НИКТО не виноват?...

В стране, где мелок бес и голос выспрен –
едва зарозовеют небеса,
ваш шаг, Дантес, уже гремит как выстрел
над речкой, где НИКТО не воскресал...

Здесь лепестки, и бороды из пакли,
поклоны, дифирамбов решето...

– Вам завернуть?... – их раздают как вафли
тем травеститам в розовых манто,
тем пращурам рыдающих галёрок
в тот час, когда клубится серпантин
и гаснет свет, и расцветает порох
хлопушек и искусственных седин.

– Я вас узнал, вы Моцарт птичьих трелей!
– Ах, полноте... я, право, не просил, –
всего лишь размечтавшийся бездельник,
и, на худой конец, я... Дебюсси…

И школьницы оттачивали почерк
в те годы, что растают как гляссе
на блюдечке санкт–петербуржской ночи,
в бокале черной ночи Туапсе,
на берегу заснеженному килькой
и по песку с тяжелым рюкзаком...





а школьницы всё бегают на шпильках
там, где Христос тащился босиком...


Вот Белоснежка. Тщилась тихой ласки…

…а, женщина, узнавшая печаль,
когда студеной ночью на салазках,
когда б и темноты не замечать,
везла сквозь тьму, расстрелянною ночью,
сквозь день вчерашний, порохом дыша,
тоску из коммунальной одиночки
в тот край, где ангел тихо вопрошал...

на Пискаревку, где горел как звезды
рождественский небесный карнавал,
с руками обожженными морозом...
а ангел горевал и горевал...

Душа моя! И мы прорвем блокаду,
как наши деды в белую пургу,
в сугробах под застывшим Ленинградом –
те, ангелы в серебряном снегу, –
те, праотцы неевропейской кости –
насквозь, навылет или наповал…
мы победим! все флаги будут в гости!

. . . . . . .




А в белом небе ангел тосковал...

. . . . . . .







2.


Душе моя, засвечены лампады –
как на молитве стоя, в неглиже
ты вспомнишь отгремевшие парады
и каблуки, и лаковость Клерже.
Душе моя, как в первый раз покайся,
припомни – как, в трехперстие сложён,
раскачивался лес на гребне вальса,
и тот почтовый, помнится, рожок...





в тот час, когда воспоминанья жутки,
в ту ночь, когда непрошена слеза
– объятия красивой проститутки
и женщины прекрасные глаза,
и девушки застенчивую мину,
и девочки родившейся… когда
еще чуть–чуть, еще наполовину
непрожитые юные года…

Пора воспомнить, что земля как сказка
рассказанная бабушкой во мгле –
все впереди, все – розовые краски
мечты приподнимавшейся с колен,
надежды, что как водится последней
нас покидает, саваном шурша...

– не задержавшись в чопорной передней,
в прыжке и круговерти антраша
на сцене, на подмостках из бетона
под грохот гимна, пение трибун
не удержать восторженного стона,
впечатав миг как след на берегу,
не устоять пред страхом и соблазном
дотронуться как праведнику до
огня плода, застив запрет и разум
листвой и полыханием плодов
в том мире как в раю, где страсти вольно
стоят в строю, и столько лет подряд
взирать на мир душе еще не больно –
поют птенцы и птицы говорят,
где громыхает ветхая телега
с ветхозаветным кучером, пока
не озабочен кровом и ночлегом
под крышей и крылом грузовика,
и ярок мир в распадах акварели,
в движении и поступи творца…

вам слышаться литании свирели?
мне – нет, а рад бы слушать без конца…

По–прежнему иссечены ладони
и пальцы табаком обожжены,
а каково отцу и Антигоне
горючими дорогами войны?
По–прежнему, скитаясь, менестрели
поют про голубые небеса
и март роняет слезы по апрелю,
и синей хвоей щерятся леса,
еще зима заковывает реки
и дремлет втуне черная вода
по–прежнему, я не сказал – Навеки,
но я не говорил, что Никогда…







3.

Все об одном, душа моя, о вечном –
о матери, о девочке, цветке…
все о любви и боли человечьей,
и счастье от беды на волоске,
о портмоне из кожи крокодила,
пере гусином, ключике златом...

...пока тебя поэзия водила
по кругу, лабиринтами... притом
смеялась муза, как смеются дети
и мастер, обрывая рукава,
на сердце, на скрижали, на манжете
напишет сокровенные слова –
все об одном – как разгадать загадку,
как стать поэтом, гением, творцом…
чтоб только Время шевелило складки
портьер перед пылающим лицом!

как быть лжецом, жрецом и ясновидцем,
богатым дядей – родственником муз
и стариком, и девочкой, и птицей,
дрожа как осыпающийся куст?

и как, мое мучительное братство,
лицом, скрывая сладкую боязнь,
вот так – лицом, устав от казнокрадства,
в пленительную женственную грязь?
вот так – лицом, не замарав манжеты,
под красным флагом, с праздною толпой
и в пух, и в прах хмельной и разодетой,
с готовою удариться в запой!
как удержать растленную как деву
в ладонях липких от алканий рук –
подвластную легальному напеву
и пахнущую дурно поутру?
и рассказать и девочке, и розе
отчаявшимся жить и вышивать
как вырвалась, как брошенная оземь…

– опомнилась?
– опомнилась, жива…







4.

Душа, тебе ли размышлять о плене?
Был строен ряд и неизменна цель –
шаги послевоенных поколений,
брусчатка, мавзолей и цитадель,
и суета на галереях ГУМа –
пломбир вразнос и купола хрусталь –
ты щерилась от городского шума
и видела, как закалялась сталь.

Душа, поэтому, – не стать ли нам поэтами
дожливых дней и булошных с халвой?

Кичась старомосковским диалектом, мы
все бредим нестареющей Москвой...

Когда бы мир, проснувшись спозаранок,
узрел себя, дыханье затая,
чрез много лет, сквозь звон трамвайных склянок
и нежным утром древнего Кремля,
когда б тебе как заново родиться
в годину удивительной поры,
внимать стихам, испив живой водицы,
чтоб пели пилы, звали топоры
раскалывать звенящие поленья –
летели б щепки, как слова легки
(воспитанниц двенадцати коллегий!)
и папирос прозрачные дымки.

. . . . . . .


5.

«…зеленых смыслов и созвездий скверны,
где Флора нам являет чудеса...
Ваш труп, Ти Эс, уже созрел, наверно,
над Темзой, где так страшно воскресать?…»
_____________________________________
Александр Миронов





…и фонари как факелы процессий
Катриду вновь пронизывают тьму –
стенает зал, мы здесь и снова вместе, –
душа, мне было плохо одному,

душа моя, раскрой свои объятья
цветку, старухе, женщине, пчеле...
и окунись в узор и шелест платьев,
в муз`ыке шпор и блеске эполет,

храни мечту как чековую книжку,
блесну сомнений, отблеск вышних гор
пока кипит и пенится Париж, как
когда–то ликовал Эриадор.

. . . . . . .

– Который час? – мне отвечают: – Вечность…
и звездные распады за окном...
Под куполом засеребрился Млечный.
– Который день? – мне отвечают: – Гном…

И гномы, (чем Империя богата)
и орки кресел плюшевых и стен –
отважные имперские солдаты
и тролли механических систем –

все как один от королей до стряпчих –
кто с кем – от королевы до пажа
то дев крадут, то золотишко прячут,
покуда эльфы крыльями жужжат!


6.

...без десяти…
Но замерли куранты
и шестерни, накапливая вес,
скрипят в ночи как голос обскуранта.
– Который час?
Он отвечает: – Без-с…
______________________________
(Поэма Времени)






Была весна, всю ночь коты орали,
черемухи усеяли почти
небесной манной грез и пасторалей
тех дней, и лепестками конфетти

минувших дней, как в отрывном блокноте,
перекидном как мир календаре,
что застывал на высочайшей ноте,
начавшись с обещающего «ре»,
почти...

– ...тот мир, что пел клаксоном «бентли»,
рублевским сном остоженской поры,
и тешил взор (как присно алый ментик)
красавицы Николиной горы...

горели стразы фар и автобанов,
и нота «фа» осваивала роль
изгоя фешенебельных шалманов,
чтоб замолчать на каверзное «соль»,

маячил май обложкою упругой –
то Форбса, то Плейбоя корешком –

«…осточертело, я летел по кругу
в то время, как Вергилий шел пешком»…

в тот час ночной, когда все кошки серы,
все фонари до слез воспалены,
а мир висит на ниточке, во-первых,
а во-вторых, – в преддверии войны,

пока не все закончены вопросы
и бьются лбами как форель о лед –

«Ваш меч, Бретон, уже расцвел как посох
в стране, где Сам Себя не узнает?» –

доколе жизни теплится отрада
и Натал`и по–прежнему мила...





...черемуха пуржит в аллеях града
воспитанника Царского села…


7.

Ноль времени! Все стрелки воедино!
Не спят каминные и ходики спешат.
Как Золушка торопится картина
в курзал... и с острия карандаша…
________________________________
Поэма Времени






Из сайки выковыривать изюм
есть тьма охотников – я не из их плеяды, –
поэзия рождается как шум,
чтоб разрыдаться гулом водопада,
рассыпаться на возгласы, а там,
сбежать с небес под стоны парадиза...

– ни мне, моя прелестница, ни вам
не избежать прощального круиза,
и если на погосте городском
близ речки приснопамятной Ижоры
вы вспомните, когда–нибудь о ком
вам сказок не нашептывали горы,
и песенок не пели, и лихих, –
что на поверку плод сердечных колик, –
я вас прошу не перепутать их
ноктюрны с водосточною трубою…

Покуда дом как временный ночлег,
а, знай, – сопит из окон и отдушин,
пока черемух облетает снег
и мир летит со всех своих катушек –
тогда и вам не терпится шарад
и жизни озорных головоломок –
созвездие бильярдного шара
и отблеск луз и копий, и излом их,
упрямый борт, и парусом, пока
упруг и не полощется по ветру,
флажок машинописного листка
причуд и сногсшибательных поветрий,
рыданий амфитеатра и райка,
и ожиданий от раздачи фантов
корзинок виртуального мирка –
ботинок разбежавшихся по вантам,
пустых надежд, обид, сомнений, слёз
и чудных, и волнующих мгновений
одних... среди как водится берёз
российских весей... или тополей их...

...но не одной березкой Русь жива
и траурный наряд не уготован





пока вам снятся эти кружева
бо... жжественной Натальи Гончаровой…

. . . . . . .
. . . . . . .


13.


Душа моя, не скоро стихнут споры,
гадания на гуще и воде,
но гаснет свет и сценой станет город
в классическом и грустном па-де-де,
доселе не написано историй,
не разнесла досужая молва
как в этом танце закружились трое
в пленительном как вальс па-де-труа –
танцуют все! как в театре оперетты
круж`атся переулки и мосты,
и неприступный замок Ленсовета,
по временам переходя на «ты»…

Когда–нибудь, напялив треуголку
и нацепив волшебные очки,
мы вспомним как наказ, и как помолвку
прохладные июньские деньки,
вокзал на Витебск, сладкий запах дыма,
отъезд… а остальное – суета
и шум колес и тех бесед, помимо
беседки детскосельского моста,
еще певцы не разбивают Лиры
и Эрат`о лукава и мила…





и уроженцам Северной Пальмиры,
и пилигримам Царского Села…


* * *

https://www.litprichal.ru/work/277879/
.

[Олег Павловский]

.




АЛЕКСАНДР МИРОНОВ.
ПОСТМОДЕРНИЗМ
_____________________________________



1976 год, Ленинград, «третья волна» ленинградского литературного
авангарда, («вторая волна» как бы прекратил свое существование
после «принудительной эмиграции» из СССР И.Бродского в 1972 году).
К началу 70-х весь мир рассматривался уже как мир постмодерна, эпоха постмодерна, что неизбежно привело к изменениям – нет, не в литературе и искусстве, а в самом осознание художником своей роли в мировом процессе, и в использовании средств и приемов ранее уступавших место нигилизму, конструктивистским тенденциям и авангардистской трактовке видения мира – эпоха, пришедшая на смену европейскому Новому времени, одной из характерных черт которого была вера в прогресс и всемогущество разума. Надлом ценностной системы Нового времени (модерна) произошёл в период Первой мировой войны.
В результате этого европоцентристская картина мира уступила место
глобальному полицентризму (Х.Кюнг), модернистская вера в разум
уступила место интерпретативному мышлению (Р.Тарнас).

[...] В философии постмодернизма отмечается сближение её не с наукой,
а с искусством. Таким образом, философская мысль оказывается не только
в зоне маргинальности по отношению к классической науке,
но и в состоянии индивидуалистического хаоса концепций, подходов,
типов рефлексии, какое наблюдается и в художественной культуре конца
ХХ века. В философии, так же как и в культуре в целом, действуют
механизмы деконструкции, ведущие к распаду философской системности,
философские концепции сближаются с «литературными дискуссиями» и
«лингвистическими играми», преобладает «нестрогое мышление». [...]

Однако, это не означает, что образ художника-демиурга, художника
как творца действительности стал неотъемлемым атрибутом эпохи
постмодерна. В конечном счете и постмодерн оказался не последней
и отнюдь «не завершающей стадией» постиндустриальной эпохи.
Литература и искусство XXI века уже не разыгрывает мистерий, но
возвращается к устоявшимся классическим формам, где игра как
таковая – это лишь инструмент подчеркивающий их разнообразие.*

__________________________________________________ _________

* Поэма «Путешествие» – это как бы «связующее звено» между игровой,
иррациональной парадигмой постмодерна 70-х годов прошлого века и
постмодерном современным, когда точка бифуркации (невозврата),
казалось бы уже пройдена, но мы вновь и вновь возвращаемся
к восприятию мира в его классическом и неоспоримом величии.


[...] Постмодернистское искусство отказалось от попыток создания
универсального канона со строгой иерархией эстетических ценностей
и норм. Единственной непререкаемой ценностью считается ничем не
ограниченная свобода самовыражения художника, основывающегося
на принципе «всё разрешено».
Все остальные эстетические ценности относительны и условны,
необязательны для создания художественного произведения, что делает
возможным потенциальную универсальность постмодернистского искусства,
его способность включить в себя всю палитру жизненных явлений,
«подстраиванию» критериев искусства к творческой фантазии художника,
стиранию границ между искусством и другими сферами жизни. [...]

Поэтика Александра Миронова все же в большей степени «классична»,
чем творения его современников, проповедующих принцип
«вседозволенности». «Принцип игры» здесь имеет место не ради
игры, но как способ переосмысления прошлого применительно
к настоящему более характерный, например, для «стиля модерн»,
чем для модернизма и авангардизма в целом.


Александр МИРОНОВ

П У Т Е Ш Е С Т В И Е


Душе моя, что спишь? Воспрянь, оденься,
привыкни к первозданному труду
творенья слов... О, лепет без младенства,
дурь без вина, parole*... Мы – в аду

зеленых смыслов и созревшей скверны,
где Флора нам являет чудеса...
Ваш труп, Ти Эс, уже созрел, наверно,
над Темзой, где так страшно воскресать?

А впрочем, избежим пустых вопросов:
перо скрипит и слов – невпроворот...
Ваш меч, Бретон, уже расцвел, как посох,
в стране, где Сам Себя не узнает?

Там, наверху, все воедино слито,
а здесь вся чертовщина – заодно:
Жан-студиозус Ареопагита –
нам крутит запоздалое кино

все об одном: как отыскать подругу,
как стать поэтом, голубем, цветком...
Осточертело. Я летел по кругу
в то время, как Вергилий шел пешком,

в то время, когда ткались договоры –
совсем как приговоры – ни о Ком –
двух демиургов европейской флоры,
писателей с гремучим языком,

двух филинов постъевропейской ночи,
в то время, как божественно цвела
в кругу своих последних одиночеств
воспитанница Царского Села.

Все вспоминала тетя: тени, даты –
в плюще, в плаще, в кровавом домино...
Другие разобраться будут рады,
кто, где да в чем... а впрочем, все равно,

parole... Мы пьяны. Persona Grata
зовет меня... Я думаю: уволь, –
и намекаю: «Как-то поздновато...
Который час?» Он отвечает: «Ноль».

Знак всех времен. Геральдика Отчизны.
Ноль – это ноль и больше ничего.
Густая плесень Флоры, лепет жизни
и Фауны глухое торжество.

______________________
июль 1976

*Parole - слово (итал.)


.

[Олег Павловский]

Сообщение от Галочка

Не парьтесь в догадках,Олег Ростиславович.
Капитан -мужчина,можете не сомневаться ,точно также, как и мы с Надеждой -женщины и, совершенно разные люди. Мы с Вами под своими именами(потому что люди творческие), а они под своими никами.И ,это здесь тоже нормальное явление.
Не первый год общаюсь я с ними .Скоро семьями дружить начнём)

Вот и дружите, как говорится, "по Сеньке и шапка", или я ошибаюсь?
Это вряд ли... Мне безразлично, кто такой Капитоныч...
Галочка, это тоже не имя, и не никнейм. Иные себя "кошечками" называют или "рыбками"... Я не вижу причин придумывать себе "погоняло", если ты, конечно,
не Акакий Акакиевич Череззабордрыщенко. Мне не интересно кем ты называешься –
капитаном или адмиралом, мне интересно, что ты делать умеешь.

Ты, Галочка, называешь себя творческим человеком, но только творчество и приятное времяпрепровождение, – это не совсем одно и тоже.


.

[Олег Павловский]

.





ХЕППИНИНГ В ОКЕАНЕ ГРЁЗ или
ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС ТИТАНИКА
____________________________________


Постмодерн – не такое уж новое явление в мировой культуре. Первые упоминания о постмодернизме мы можем отнести к началу прошлого века в разгар мировой войны, когда ультралевые направления в культуре и искусстве уже не справлялись с ролью активных игроков на распаханном взрывами и изрезанном рвами и траншеями поле. Доминирующий в этот период экспрессионизм так и не обрел точку опоры чтобы «перевернуть мир», – мир был перевернут и без его участия громыхающими изделиями заводов Круппа. Но откровенно игровой, внесистемный характер постмодерн приобрел значительно позже.

Постмодернизм в любых его проявлениях – это детище той самой буржуазной культуры, тяготеющей к потреблению и превратившей сами предметы потребления в фетиш, икону
и «правила игры».
Еще до провозглашения постмодерна парадигмой постиндустриальной эпохи, авангард, захлебываясь в собственных нечистотах или размахивающий знаменами свободы порождал то сверхтрадиционные сентенции гиперреализма – от выгребной ямы до сентиментальной чопорности будуара, то колесницы поп-арта, грохочущие обломками ломовых телег и пугающие мертвенной бледностью резиновых манекенов.

Любые попытки отрицания постмодерна как в литературе и искусстве, так и в повседневной жизни Запада, а вместе с ним и России второй половины ХХ века необъективны, бессмысленны и вредны. Все мало-мальски нетрадиционное –
и надсадный баритон Высоцкого, и «отважные герои маленького роста» Окуджавы,
вызывающий музыкальный дискурс Ф.Синатры или саркастическая усмешка Курта
Воннегута, так или иначе, – это мир постмодерна в его еще доклассическом проявлении.
Еще в начале прошлого века выдающимся Мастером игры был Борис Пастернак:

Он свел ее с их губ и лацканов,
С их блюдечек и физиономий,
Но, сделав их на миг мулатскими,
Не сделал ни на миг знакомей.
______________
«Два письма»

«О, мальчик мой, и ты, как все, забудешь
И возмужавши, назовешь мечтой
Те дни, когда еще ты верил в чудищ?
О, помни их, без них любовь ничто.
О, если б мне на память их оставить!
Без них мы прах, без них равны нулю.
Но я люблю, как ты, и я сама ведь
Их нынешнею ночью утоплю…

– Шепчу? – Нет, нет. – С ликером, и покрепче.
Шепчу не я, – вишневки чернота.
Карениной, – так той дорожный сцепщик
В бреду под чепчик что-то бормотал»...
_______________
«Спекторский»

Можно бредить березками и кленами С.Есенина и Россией с молочными реками, кисельными берегами и говорящими медведями, но и Есенин, порой, выстраивал
такое «нагромождение картин и образов», что словесная дискурсия превращалась
в театральную декорацию, в пугающую и зримую реальность:

«Изба-старуха челюстью порога
жует пахучий мякиш тишины».

[…] Возникший как антитеза модернизму, открытому для понимания лишь немногим, постмодернизм, облекая всё в игровую форму, нивелирует расстояние между массовым
и элитарным потребителем, низводя элиту в массы (гламур). Модернизм — это экстремистское отрицание мира Модерна (с его позитивизмом и сциентизмом, «научностью»), а постмодернизм — это неэкстремистское отрицание все того
же Модерна. […]

Модерн подобно эквилибристу смешивал классицизм с техногенным конструктивизмом, порой подменяя его последним и таким образом как бы преодолевая эклектичность всей конструкции. Постмодерн склонен к позиции соглашательства и, за неимением весомых аргументов, порой снисходит до мыльных опер с обязательным участием в них «просто Марий» – потребительской формы «унесенных ветром» героических феминисток.
Постмодернизм, отвергая самого Творца, автора и лирического героя, отвергает и присущие им духовные ценности. «Цирк сгорит, и клоуны разбегутся», но на руинах песчаного замка неизбежно возникнет, и уже возникает «новая духовность» и иерархия иных ценностей – пусть даже и не с жестко постулированными приоритетами, – которая вновь сложит в колоду обломки карточных домиков.

[…] Постмодернизм доказывает свою жизненность, помогая воссоединению прошлого культуры с её настоящим.
Отрицая шовинизм и нигилизм авангарда, разнообразие форм, используемых постмодернизмом, подтверждает его готовность к общению, диалогу, к достижению консенсуса с любой культурой, и отрицает любую тотальность в искусстве, что несомненно должно улучшить психологический и творческий климат в обществе и будет способствовать развитию адекватных эпохе форм искусства, благодаря которым
«…станут видимы и далекие созвездия будущих культур» (Ф. Ницше). […]






2. ХЕППЕНИНГ БЕЗ ГРАНИЦ
__________________________________________________ __

. . . . . . .

Хоть ночь светла, да лошади упрямы –
а пристяжной, задерживая бег,
все норовит по кочкам, да по ямам
не очень-то надеясь на успех.

Хоть лунный свет неярок и небросок –
он серебрист как папиросный дым.
Припомни, затянувшись папиросой –
ведь был и ты когда-то пристяжным?

Ты помнишь? дом и улицу, и школу –
роняли пух и перья тополя,
и крик галчат – булавочным уколом,
а не ударом острого копья.

И вспомнишь ты такое время ночи,
такой мечты нетронутый уют,
когда сады цикадами стрекочут,
а кузнецы про молодость поют.

Легки шаги и слезы на помине –
скупы слова и кошельки пусты,
стучат часы на мраморе каминной,
а на гладильной морщатся холсты.

За карточным не убыло азарта
и лузы разбивает карамболь,
и ломберный как контурная карта…
– Который час?
Мне отвечают: – Ноль

без десяти…
Но замерли куранты
и шестерни, накапливая вес,
скрипят в ночи как голос обскуранта.
– Который час?
Он отвечает: – Без-с…

Без десяти – мир надвое поделен,
на до и после – отзыв и пароль!

Хохочет шут под маской Асмодея.
– Который час?
Он отвечает: ноль…

Ноль времени! Все стрелки воедино!
Не спят каминные и ходики спешат.
Как Золушка торопится картина
в курзал... и с острия карандаша.
__________________
«Поэма Времени»

«Постмодернизм доказывает свою жизненность, помогая воссоединению
прошлого культуры с её настоящим…»
Каузальные связи в поэтике символистов и детерминирующие патерны
классического стиля более не являются обязательным условием в дискурсе
постмодерна.

«…и вспомнишь ты такое время ночи,
такой мечты нетронутый уют,
когда сады цикадами стрекочут,
а кузнецы про молодость поют…»

«Нетронутый уют ночи», стрекот цикад и кузнечиков, которые
подобно аллегорическим героям поют: «Мы кузнецы и дух наш
молод!» Здесь все подчинено Игре, но правила игры меняются
в ходе разворачивающегося сценического действия.

«За карточным не убыло азарта,
и лузы разбивает карамболь,
и ломберный как контурная карта…
– Который час?
Мне отвечают: – Ноль…»

Детерминирующим началом «становится сам принцип игры»,
а сопутствующая атрибутика из луз и ломберного стола
не столько подчеркивает игровую иллюзорность происходящего,
сколько утверждает его связь со Временем, Время – это контурная
карта событий и действия, игровое поле и система координат.
Оно же и Великий Обскурант, не терпящий возражений:

«...без десяти… Но замерли куранты
и шестерни, накапливая вес,
скрипят в ночи как голос обскуранта.
– Который час?
Он отвечает: – Без-с…
Без десяти – мир надвое поделен,
на до и после – отзыв и пароль!
Хохочет шут под маской Асмодея.
– Который час?
Он отвечает: ноль…
Ноль времени! Все стрелки воедино!
Не спят каминные и ходики спешат.
Как Золушка торопится картина
в курзал… и с острия карандаша».

. . . . . . .

Постмодерн – это комедия положений, мистерия dell′arte, главенство
импровизации и сценарий не подчиненный фиксированному тексту.
Со времен Карло Гольдони многое изменилось, – перформансированная
инсталляция персонажей, масок и декораций уступила место хеппенингу
без границ:

«Как Золушка торопится картина
в курзал… и с острия карандаша».






.

[Галочка]

Сообщение от Олег Павловский

[B]Вот и дружите, как говорится, "по Сеньке и шапка", или я ошибаюсь?

Я всегда по-другому называю тот момент,когда люди понимают друг друга:"Свой свояка видит издалека"...

В моём нормальном общении нет ничего плохого. И почему меня вечно с кем-то путают. ? Понять не могу. Не прячусь ни от кого.,под своим именем (пусть в его немного нежном варианте) пишу, все фото есть,даже есть видео...Нет же, я теперь уже " капитаном "стала.Жесть...Смех да и только

Мне безразлично, кто такой Капитоныч...

Если так,то чего тогда его всуе упоминать? Мне,если кто-то безразличен,то я о нём и думать не думаю и говорить не говорю.

Галочка, это тоже не имя, и не никнейм.

Это моё имя. "Галиной" изначально, не могла тут зарегиться,потому что раньше меня тут этот ник кто-то использовал..Потому ,пришлось стать здесь "Галочкой" . Ну и что? Меня так многие и в реальной жизни называют.

Я не вижу причин придумывать себе "погоняло"

Это моё имя в жизни,никнейм на форуме , и псевдоним в сочетании с настоящей фамилией на литературных сайтах Я себя "кошечкой" "цыпочкой" нигде не называю и не назвала бы никогда..даже в инете.

Мне не интересно кем ты называешься –
капитаном или адмиралом, мне интересно, что ты делать умеешь.

А вот не скажу.Много слишком будете знать, тяжелее будет ночью засыпать...
Называйте меня тогда уж не капитаном, а его "форумной подругой",так хоть интереснее будет))

Ты, Галочка, называешь себя творческим человеком, но только творчество и приятное времяпрепровождение, – это не совсем одно и тоже.


.

Я такая,какая я есть. Творческая,открытая миру,добрая , отзывчивая , не злопамятная и не злая...

[капитан]

ПОЭМА О ПАВЛОВСКОМ.Он сел на трон-его не посадили. Решил немножко просто посидеть. И сверху рассудить убогих,сирых, Охота ведь царёчиком побдеть.

[Олег Павловский]

Сообщение от капитан

ПОЭМА О ПАВЛОВСКОМ.Он сел на трон-его не посадили. Решил немножко просто посидеть. И сверху рассудить убогих,сирых, Охота ведь царёчиком побдеть.

Во-первых, не побдеть, а побздеть.
Во-вторых, не Павловским, а Капитошей.
И, в-третьих, не царечком, а ефрейторишкой.


.

[Олег Павловский]

Сообщение от Галочка

Я всегда по-другому называю тот момент,когда люди понимают друг друга:"Свой свояка видит издалека"...

.

Рыбак рыбака тоже, да и с дураками, представь себе, случается…
Я твой намек понял, Галочка, буду называть Капитошу «подругом Галочки».

.

[капитан]

Сообщение от Олег Павловский

Во-первых, не побдеть, а побздеть.
Во-вторых, не Павловским, а Капитошей.
И, в-третьих, не царечком, а ефрейторишкой.


.

Ну тебе с трона видней. А мне со средним умом и так сойдет. Мне моя поэма очень понравилась. На всякого мудреца довольно простоты.