По капле выдавливать из себя либераста - раба собственной утробы!

[кикимора]

Внук за бабку, бабка за дедку, дедка за репку


Суббота, 09 Февраля 2013 г. 06:52 (ссылка)
Процитировано 1 раз + в цитатник
Прочитало: 1 за час / 4 за сутки / 40 за неделю
Родившиеся на переломе 1900-х - 1910-х годов, они толком не почувствовали обыкновенной, нормальной жизни (Первая Мировая) и с детства погрузились в коммунистический ад - циничные 20-е, отвратительные 30-е, война (на которой многие из них погибли), гадкие 40-е, смерть усатого таракана, шумливые 60-е и мертвые 70-е - первая половина 80-х. Потом перестройка, когда наши родители жадно читали, смотрели, ездили, а дедушкам и бабушкам было уже не до того, им и в это время им приходилось трудно - из-за возраста и общего перелома в судьбе страны; а до короткого ельцинского глотка свободы почти никто из них уже и не дожил. Была, конечно, у каждого из них личная судьба, у кого получше, у кого похуже, но как поколение все они всю жизнь говорили, шептали на разные лады, перекатывали во рту одно и то же заклинание: «Лишь бы не было войны…». Захар Прилепин: «...а репка проросла в русскую преисподнюю»


Прочитал тут в Живом Журнале одного очень хорошего, умного и одаренного литератора заметку, хочу с вами поделиться ей.

Он пишет:

«Все-таки самая страшная судьба оказалась в итоге у коротко живших в России, а потом в Советском Союзе, женщин и мужчин из поколения моих бабушки и дедушки.


Бедные, прекрасные, погубленные люди...».


Признаться, я был тронут, прочитав.

Вместе с тем, мне было бы предпочтительнее услышать все это из уст самой бабушки, а не судить о судьбе целого поколения, следуя интерпретации ее внука. Есть некоторые основания допустить, что интерпретация эта несколько вольная и даже слегка ангажированная.
Потому что, для начала, никакой сложности нет в том, чтоб созданную им картину расширить и продолжить.

К примеру, так.

Берем на этот раз век XIX.

И, обмакнув перо, щедро рисуем.

«Все-таки самая страшная судьба оказалась в итоге у живших в России женщин и мужчин из поколения моих бабушки и дедушки.

Появление их на свет ознаменовалось убийством Павла, что дало сумрачный и подлый отсвет всему веку.
Детство их пришлось на те годы, когда полуголодная и рабская Россия вела одновременно русско-персидскую, русско-шведскую и русско-турецкую войны, где без счета гибли их отцы в качестве «пушечного мяса».
А следом случилось нашествие Наполеона.
Надежды на послабление власти после чудесного избавления от супостата оказались ложными.

В 20-е они вышли в люди и в жизнь — именно тогда было положено начало глупой и бесконечной кавказской войны, на которой погибли тысячи и тысячи из них.
Но мы помним еще и позор российской монархии — избиение «декабристов». И реакцию. И смерть великих поэтов. И подавление венгерского восстания в 1849-м.
И ужасные 50-е, обернувшиеся очередным позором российской монархии — поражением в Крымской войне, показавшей нашу многовековую и подлую отсталость.
И бессовестные 60-е с их лживым освобождением крестьян и вешателем Муравьевым в Польше, и очередную русско-турецкую в 70-е — потому что эти сатрапы никак не могли навоеваться, - а поколение все гибло и гибло, и лишь единицы доживали до седин.

Потом кризисные 80-е, усугубившиеся тем, что у нас, в нашей огромной и дремучей деревне, так и настроили железных дорог — все это переползло в голодные 90-е и закончилось Ходынкой: апофеозом великосветского скотства.
Была, конечно, у каждого из них личная судьба, у кого получше, у кого похуже, но как поколение все они всю жизнь говорили, шептали на разные лады, перекатывали во рту одно и то же заклинание: «Лишь бы не было войны...».
Бедные, прекрасные, погубленные люди...».

Не нравится? А чем хуже-то? Столь же убедительная и эпохальная картина.

Или давайте еще один век разменяем на пару пронзительных абзацев.

Век XVIII.

Зачин прежний.

«Все-таки самая страшная судьба оказалась в итоге у живших в России женщин и мужчин из поколения моих бабушки и дедушки.

Век начался вместе с Северной войной, которая продлилась 21 год!

Но куда страшнее войны пожирал своих собственных холопов антихрист с кошачьей головой, уполовинивший народ, на чьих невинных костях он возводил свои глупые прожекты, лопнувшие, едва этот сумасшедший маньяк окочурился.

Следом бироновщина, засилье чужеземцев, кошмарное воровство, никем не слышимый вой народный, дворцовые перевороты, увенчавшиеся непросвещенным абсолютизмом развратной немки, усевшейся на русский трон.
В бесстыдные 60-е началась русско-турецкая, в позорные 70-е пошли разделы Польши, а бесконечная русско-турецкая перешла прямо в пугачевщину, на которую, полюбуйтесь, приехал посмотреть Суворов — всякому русскому генералу никогда не было разницы что турки, что свои же православные.
И едва окончилась пугачевщина — затеялась еще одна русско-турецкая на пять лет, и в те же годы бедная Россия, по мановению жадной и развратной немки, начала спиваться от бессилия и ужаса.
Была, конечно, у каждого из наших стариков личная судьба, у кого получше, у кого похуже, но как поколение все они всю жизнь говорили, шептали на разные лады, перекатывали во рту одно и то же заклинание: «Лишь бы не было войны...».

Бедные, прекрасные, погубленные люди...».

Как вам? Тоже, как нам кажется, выглядит достаточно мрачно.


Можно подобным образом продолжать и далее, уходя все надежнее в глубь веков.
Но ходить так далеко не обязательно, вывод-то все равно один: а не пошла бы эта Россия к чертям со всем своим многовековым безобразием.
Лучше б все наши бабушки были, к примеру, жителями Швейцарии.

Да?
Или нет?
Потому что я не понимаю, что это за жалость такая, когда надо во имя своей жалости целое столетие спустить в выгребную яму!
Вы думаете, мне не жалко? Мне — жалко всех своих стариков, я сам могу про каждого тут написать по сто сорок страниц своего ужаса и своей боли.
Но так-то — зачем?
Это ж не ребенка с водой выплеснуть, а весь русский мир, карабкавшийся из столетия в столетие.
...Хотя мы утрируем, конечно.
Все чуть проще, и не стоит подозревать того, о ком говорим, и всех ему подобных, в неприятии российской истории вообще.

Ненависть нашей либеральной общественности фокусируется исключительно на Советском периоде. Все остальное воспринимается куда более спокойно. Ну, что-то там было и при Екатерине, и при Петре, и при Гришке Отрепьеве. Было и было, и быльем поросло.
А тут — нет, тут — иное.

Ненависть к Советскому проекту — биологическая, невыносимая, цепляющаяся как репейник, за каждое слово, за любой жест, за всякий юбилей, за самую невинную дату. О, только бы еще раз выкрикнуть: позорная! гадкая! циничная! отвратительная!
...А потом тихо добавить про «глоток свободы».

Вы заметили, да? Это ж самое удивительное в этом тексте!
В начале XX века, пишет автор, наши предки не успели отведать «обыкновенной, нормальной жизни»...
Прямо пастораль какая-то сразу рисуется, даром, что страну тогда очень больно потряхивало, крестьяне традиционно недоедали, а то и голодали, и дети мерли сотнями тысяч, о чем написаны тонны мемуарной и исследовательской литературы, а еще интеллигенция дружно ненавидела царщину, а еще в «обыкновенном и нормальном» 1905-м началась революция: с чего бы это?...

Но это все ничего, все это простительно — да вот настал большевистский ад (автор, напомним, так и пишет: «Ад»).

На фоне всего этого бесконечного адского кошмара даже советские, радостью осиянные 60-е оказались, в авторской интерпретации, «шумливыми», а тишайшие 70-е, позволившие старикам пожить в свое удовольствие и вздохнуть - «мертвыми»! Это, заметим к слову, когда каждый год писалось по литературному шедевру и было снято лучшее советское кино.

Но вот сквозь эту адскую мерзость проступили, - ох! - 80-е. Это когда, как нам сообщили, люди «жадно читали, смотрели и ездили». А следом, 90-е — «глоток свободы».
Ну, да, помним-помним, недалеко ушли. То самое время, когда впервые за несколько десятилетий появились сотни тысяч бездомных стариков и старух, собирающих милостыню в переходах, когда другие сотни тысяч пенсионеров по всем городам ходили и проклинали «демократов», колотя в пустые кастрюли. Вот это самое время характеризуется бережно, почти с нежностью — естественно, по причине исключительно добрых чувств к этим самым дедушкам и бабушкам.
Потому что их внуки «ездили», что ли? Потому что их внуки - «жадно читали»?
Страна, правда, развалилась на части, но это ничего.
Куда ездили-то, можно спросить? Так уж жадно? В Абхазию, Приднестровье, Таджикистан или Чечню? Или в какие-то другие места — раз не заметили некоторых деталей за «глотком свободы»?

Написанное нашим автором - это какой-то ошеломительный гон, когда реальность выворачивается наизнанку, а ни в чем неповинные бабушки с дедушками идут в ход как самый неоспоримый аргумент, должный поддержать давно сложившуюся правоту внука, расписавшего нам, где «ад», а где «нормальная жизнь».

Мы вынуждены внести несколько поправок.

Век XX был чудовищным. Ужасным и чудовищным во многих своих проявлениях. Все знают это и помнят, никому пересказывать не надо.
Но странным образом очевидное большинство стариков — а, скорее, даже подавляющее большинство! — восприняло свершившееся в 80-е, и пришедшее в 90-е с неприязнью, плавно перешедшей в отторжение.
Несложно догадаться, что тысячи и даже сотни тысяч из стариков ощутили себя и обманутыми, и оболганными.
И у них были для этого самые веские основания.
Лукавить незачем, мы взрослые люди и знаем, кто стал основной электоральной базой коммунистов и за что другая часть пенсионеров любит нашего велеречивого президента. За то, что он почти что генсек.

Так что, если вы хотите пожалеть свою конкретную бабушку – пожалейте.
Но не стоит жалеть всех сразу, заодно обозначив результаты их огромной жизни то ли как «отвратительные», то ли как «мертвые», но в любом случае — ужасающие и бессмысленные.

Что-то подсказывает, что от такой жалости они б взвыли в ужасе и негодовании.

Источники - , http://nnm.ru/

[кикимора]

ПЕРЕСТУПИТЬ ЧЕРТУ Главная цель фашистов заключалась в разрушении личности каждого заключенного до такой степени, когда ни индивидуальное, ни групповое сопротивление уже не было возможным Информационно-психологическая война Анна Кудинова , 3 января 2013 г. опубликовано в №9 от 19 декабря 2012 г. Очередь желающих подсматривать за участниками шоу «За стеклом». Москва, гостиница «Россия», 2001 г. Фото – В.Веленгурин. Для того чтобы снизить способность противника к сопротивлению (в идеале — полностью лишить его этой способности), во время холодной войны и в последующую эпоху нередко использовались информационно-психологические приемы, идентичные приемам, применявшимся фашистами в ходе Второй мировой войны. Таких приемов множество. Но сейчас мы остановимся на одном, который назовем «ПЕРЕСТУПИТЬ ЧЕРТУ».
Этот прием описан, в частности, в книге психолога Бруно Беттельхейма «Просвещенное сердце», опубликованной в США в 1960 году. Будучи австрийцем еврейского происхождения, в конце тридцатых Беттельхейм оказался сначала в Дахау, а затем в Бухенвальде. Время «окончательного решения еврейского вопроса» тогда еще не наступило. Что позволило влиятельным американским заступникам Беттельхейма добиться его освобождения и эмиграции в США. (Так, во всяком случае, объясняет чудо своего спасения сам Беттельхейм.) Автор описывает «инициацию», через которую проходили все заключенные концлагерей. Она начиналась уже на этапе транспортировки из местной тюрьмы в лагерь. Всю дорогу заключенных подвергали страшным и унизительным пыткам: хлестали плетьми, били по лицу и животу, наносили огнестрельные и штыковые ранения, заставляли часами стоять на коленях и т. д. Но с особой жестокостью из них выбивалось любое проявление солидарности, товарищества, привязанности. Под угрозой смерти запрещалось перевязывать раненых, людей заставляли оскорблять и избивать друг друга, обливать грязью своих жен и т. д. Анализируя весь концлагерный опыт в целом, Беттельхейм делает следующий вывод: главная цель фашистов заключалась в разрушении личности каждого заключенного до такой степени, когда ни индивидуальное, ни групповое сопротивление уже не было возможным. А тот, кто вопреки нечеловеческим условиям, принимал решение «остаться человеком, пусть униженным и деградировавшим», должен был «все время сознавать, где проходит черта, из-за которой нет возврата, черта, дальше которой нельзя отступать ни при каких обстоятельствах, даже если это значит рисковать жизнью. Сознавать, что если ты выжил ценой перехода за эту черту, то будешь продолжать жизнь, уже потерявшую свое значение». Свое рассуждение о «последней черте» Беттельхейм подкрепляет следующим примером. Надзиратель-эсэсовец приказал двум заключенным лечь в канаву, а третьему — закопать их живьем. Но этот третий, несмотря на угрозы, отказался выполнить приказ. Тогда последовал новый приказ: теперь те, кто только что избежал смерти, должны были закопать товарища, отказавшегося закопать их самих. И они быстро-быстро начали забрасывать его землей. Когда на поверхности осталась лишь голова несчастного, эсэсовец велел выкопать его обратно. Возвращенному к жизни было вторично приказано закопать тех, кого он изначально отказался погубить (хотя понимал, что отказ может стоить ему жизни). И он подчинился, перейдя таким образом «последнюю черту» — не выбитое предыдущими ужасами концлагерного существования представление о человеческом долженствовании. Тема «последней черты» обсуждалась не только в научной литературе, но и в искусстве.
В частности, в фильме венгерского режиссера Золтана Фабри «Пятая печать». Действие разворачивается в Венгрии осенью 1944 года, когда у власти находилось пронемецкое правительство нилашистов (представителей национал-социалистической партии «Скрещенные стрелы» — Nyilaskeresztes párt). Зритель становится свидетелем ареста и жестокого допроса четырех обывателей, которые вроде бы не представляют никакой опасности для режима. Допрос и пытки происходят под руководством молодого нилашиста, сдающего своего рода экзамен на профессионализм опытному наставнику («человеку в штатском»). Не удовлетворившись уровнем, продемонстрированным молодым коллегой, «человек в штатском» преподает ему урок психологического подавления противника. В чем же суть его «воспитательной методы» (как он сам это называет)? По мнению наставника, те, кто активно сопротивляется, не представляют для власти подлинной проблемы, ибо таких — меньшинство. В случае Венгрии речь идет всего о нескольких тысячах. Всех их можно попросту физически уничтожить. Другое дело — относительно пассивное большинство, «сопящее, жующее стадо», «вообразившее о себе быдло», которое слишком далеко зашло в своих притязаниях на право считаться людьми. Как поставить все «стадо» в целом и отдельных его представителей на место? — всех ведь не перестреляешь. К тому же, убить человека — дело нехитрое, а вот превратить его «в нечто, по видимости живое, а по сути мертвое» — значительно сложнее. Люди, перенесшие пытки и унижения, конечно, будут бояться и ненавидеть своих мучителей, говорит наставник, но «пока в них хоть теплится чувство человеческого достоинства, мы ничего не достигнем».
Не утратив самоуважения, представители этого самого «большинства» способны и протестовать, и сопротивляться, и даже бороться. И потому главная цель — «заставить их презирать самих себя. До отвращения. И пока вы этого не добьетесь — все остальное не имеет значения». На этом теоретическая часть урока завершается и начинается практическая.
Четверку обывателей ведут в помещение, где всю ночь пытали рабочего, взорвавшего оружейный склад. Представшая перед ними картина ужасна: истекающий кровью человек, руки которого растянуты в стороны веревками, поразительно напоминает распятого Иисуса Христа. Обывателям обещают свободу в случае, если они проявят гражданскую благонадежность, «выразив презрение» бунтарю. Для подтверждения благонадежности необходимо дать «Христу» две пощечины, испачкав при этом руки в его крови. Того, кто откажется выполнить задание, ждет смерть. Переступает последнюю черту лишь один из четверых — часовщик Дюрица, которого трое других считали человеком с принципами. В доме Дюрицы тайно живут собранные им дети-сироты, чьи родители погибли от рук нилашистов. Оставить детей на произвол судьбы почти равнозначно тому, чтобы погубить их. Чем не повод для самооправдания? Однако самооправдания не получается. В финале, когда отпущенный на свободу Дюрица бредет по улицам, мы видим абсолютно раздавленного человека.

Какое отношение имеют эти страшные психологические эксперименты над людьми времен Второй мировой войны к нашей теме — удару по советскому коллективизму? Самое непосредственное. В прошлой статье мы упоминали книгу Фридриха фон Хайека «Дорога к рабству». В ней «шершавым языком плаката» объяснено, что коллективизм — смертельный враг либерализма, поскольку он посягает на святая святых либерализма: принцип конкуренции. Перестроечным «архитекторам либеральных реформ» — ученикам фон Хайека и его последователей — требовалось решить весьма непростую задачу. Необходимо было убедить советское общество с его представлениями о том, что человек человеку — друг, товарищ и брат, в безусловном преимуществе индивидуализма и конкуренции перед «совковым» коллективизмом. И потому обществу так усиленно внушали, что никакого массового энтузиазма (этого наглядного проявления силы товарищества)не было и в помине, а все грандиозные стройки осуществлены руками репрессированных. Потому столько сарказма было излито по поводу социалистических соревнований.
То, что советский коллективистский опыт взяли на вооружение ведущие японские корпорации — «Тойота», например — стало фигурой умолчания. Между тем, японцы заимствовали у нас и идею соцсоревнований, и серьезное отношение к понятиям «трудовая слава», «честь коллектива», и осознание важности не только материального, но и морального стимулирования сотрудников — всех этих «переходящих вымпелов», «досок почета» и т. д. Потому популяризировался «принцип разумного эгоизма» («пожить для себя»). Общество, со ссылками на результаты соцопросов, пичкали информацией о том, что лучше всего живут холостяки и незамужние женщины среднего возраста — они зарабатывают больше, чем молодежь, и потому могут позволить себе жизнь «удобную и роскошную». Женщинам внушалось, что не нужно спешить обзаводиться детьми — сначала надо получить образование, сделать карьеру, купить квартиру, повидать мир... Потому бесконечно взвинчивались потребительские аппетиты. Но если в начале перестроечного процесса речь еще шла о потреблении как всеобщем благе («дайте нам 300 сортов сыра!», «машину каждой семье!»), то очень быстро от «всеобщности» не осталось и следа. В короткие сроки между «успешным меньшинством» и «неуспешным большинством» пролегла пропасть. Акцент сместился с «потребления вообще» на «достойное потребление». А достойное потребление — удел немногих. Вспомним относительно недавний пример — рекламу одежды для школьников в ЦУМе: «Кто не в Prada, тот лох».
Помимо колоссальных информационно-психологических усилий, направленных на борьбу с коллективизмом, страшным вкладом в дело его разрушения стало закрытие множества советских НИИ и крупных предприятий, уникальные коллективы которых складывались годами. И, тем не менее, к началу ХХI века расковырять до конца наш коллективистский социокультурный код все еще не удалось.
В 2000-х годах информационно-психологическая война против коллективизма вышла на новый уровень. Россиян стали приобщать к телевизионным реалити-шоу. Характерно, что обязательным элементом многих реалити-шоу была необходимость ПЕРЕСТУПИТЬ ЧЕРТУ. Но если во время Второй мировой войны людей вынуждали делать это под угрозой смерти, то в реалити-шоу участникам ничего не угрожало — желая получить денежное вознаграждение, они переступали черту добровольно, ибо таковы правила игры. Разница — огромна. Но способ расчеловечивания — един.
Первым российским реалити-шоу стал проект «За стеклом». Три молодых человека и три девушки должны были в течение длительного времени непрерывно существовать под всевидящим оком телекамер. Участников предупредили, что камеры установлены во всех точках, кроме туалета. В первые три дня они отказывались мыться. Потом пообвыклись. Позже телезрителей порадовали известием о том, что на самом деле камера есть и в туалете! К счастью, от «туалетных» подробностей зритель был избавлен. А вот мытье одной из участниц под душем стало «гвоздем сезона». Другой обещанный «гвоздь сезона» — секс в прямом эфире — зрителей разочаровал, поскольку оказался на деле просто возней под одеялом, к тому же малохудожественной... Социолог Татьяна Протасенко указывает, что производители и спонсоры программы «За стеклом» «вели себя жестко, а порой даже враждебно по отношению к участникам. Их диктат превращал ребят в рабов. Иногда казалось, что застеколье — арена цирка, где дрессировщик бьет хлыстом, а звери рычат, но подчиняются». Возникает вопрос: если производители и спонсоры программы — рабовладельцы, участники — добровольно запродавшиеся в рабство, то кто же зрители? Основная функция, отведенная в рамках проекта «рабам», — вновь и вновь переступать черту: оголяться перед камерами, совокупляться перед камерами и т. д. А основная функция зрителя — за всем этим подглядывать. Но разве подглядывание за частной жизнью не есть само по себе переступание черты?
Впрочем, назвать «частной жизнью» то, что происходило в программе «За стеклом» (а позже — в программах «Дом» и «Дом-2»), язык не поворачивается. Вспоминается стихотворение Александра Блока «Унижение»: Этих голых рисунков журналаНе людская касалась рука...И рука подлеца нажималаЭту грязную кнопку звонка... Чу! По мягким коврам прозвенелиШпоры, смех, заглушенный дверьми...Разве дом этот — дом в самом деле?Разве так суждено меж людьми?(Выделено мной — А.К.) Между тем, трансляция подобных передач преследовала и преследует вполне определенную цель: приучить общество к тому, что «меж людьми суждено» именно так, как в программах «За стеклом», «Дом-2» и пр.
Заметим, что, согласившись подглядывать, зрители, тем не менее, не слишком комфортно чувствовали себя в этой шкуре. Согласно соцопросам, программа «За стеклом» вызвала положительные эмоции у 16 % телезрителей, отрицательные — у 40 %. Если проект «За стеклом» фактически выдвигал модель межличностных отношений в малых группах, то проект «Последний герой» претендовал уже на нечто большее. Принцип жесткой конкуренции был реализован здесь во всей красе. К участию в «Последнем герое» привлекались представители самых различных слоев современной России — актеры, врачи, писатели, пенсионеры, безработные, студенты и т. д. Возникала как бы модель общества в миниатюре. Но эту тему мы обсудим уже в следующей статье. http://gazeta.eot.su/article/переступить-черту

[кикимора]

Виктор Мараховский Уважаемые читатели! Западная масс-культура стоит на пороге очередной революции.
Этой зимой, после волны законов, разрешающих гомосексуалистам усыновлять детей – в мейнстримных СМИ западных стран подняли логичную тему «культурной дискриминации». Раз уж эти ребята настолько нормальны, то почему они так плохо представлены в масскульте? Почему геи должны ютиться в рамках своей собственной «ЛГБТ-ориентированной» индустрии? Почему, если они прорываются в мейнстрим – то обычно выполняют функции второстепенных или комичных персонажей?
Если дело в зрителе, которого могут оттолкнуть гей-супергерои и гей-романтика – значит, зрителя надо воспитывать, и только. Чтоб не отталкивали.
Вот типичный накат (газета Independent, 18 января с.г.): «Гомофобия в Голливуде. Почему гей-звёзды до сих пор не могут выйти из шкафа». В статье упоминаются печальные случаи, когда студии всё ещё не дают деньги на мейнстримные фильмы с гомосексуальными персонажами. И констатируется: очень нехорошо, что в то время, как телевидение активно внедряет гей-героев в свои прекрасные сериалы, большой экран всё ещё остаётся плачевно гетеросексуальным.
А вот уже довольно прозрачный намёк для тех, кто ещё не осознал своего гражданского долга. Hollywood.com 14 февраля отловил режиссёра мелодрамы «Тихая Гавань» Николаса Спаркса и внезапно спросил у него несколько не по теме. А именно: дождёмся ли мы когда-нибудь вообще романтической истории про любовь двух мужчин? И режиссёр, чувствующий, куда ветер дует, вынужденно мямлил в ответ, что оно конечно да, он обдумывает такой сценарий, но вообще-то это не совсем его жанр, и т.д.
…Высока вероятность, что в итоге голубое лобби всё, что нужно, в западной культуре продавит. Возможно, уже в ближайшие месяцы студии поймут требование момента и начнут выкручиваться, совмещая политзаказ с предпочтениями аудитории. И придётся на десять коммерческих «гетеро-фильмов» выдавать хотя бы по одному крупнобюджетнику с лесбиянками-супергероинями и гей-морпехами. В порядке своеобразного налога на прибыль. Как сейчас делается с расовыми меньшинствами.
С экранизацией комиксов, например, опыт уже есть: подобно тому, как в 90-х их белые персонажи внезапно начали чернеть – в 2010-х они внезапно начнут голубеть. В сериалах это уже делается, но там это проще: времени больше, места под персонажей больше, бюджет каждой серии не так огромен. Можно экспериментировать.
…В общем, всё как мы прогнозировали.
Нет, кстати, также никаких оснований полагать, что детско-юношеский масскульт от этой политкоррекции будет изолирован. Наоборот: есть все основания полагать, что она затронет его по полной.
Всё это значит две простые вещи.
Первая: пресловутый «закон против пропаганды гомосексуализма» принят всеми ругаемой госдумой РФ вполне вовремя – как раз накануне директивного внедрения гомосексуальных образцов поведения в мейнстрим западной масс-культуры.
И вторая: когда идеологически обновлённая мультяшно-сериально-кинематографическая продукция полезет на российский рынок, -- гражданам как раз представится шанс проверить, насколько этот закон работает.
Не избежать, кстати, полных искромётной иронии колонок в меньшинственных СМИ на тему «нравственности Минкульта угрожают детские мультики».
Но если Минкульт будет работать – то эту искромётную иронию вполне можно будет стерпеть. Пусть разоблачают.

[кикимора]

Роман Носиков К сказанному по поводу челябинского метеорита хотелось бы добавить одну вещь.
ЧП -- это всегда нехорошо. В данном случае -- тоже. Есть пострадавшие. Городу нанесен ущерб.
Но есть и прямая польза. От взрыва метеорита в информационном пространстве сдетонировало столько медийных персон, что стала кристально ясна суровая правда об их природе.
Это - большое событие для науки, граждане. Давайте посмотрим, чем сдетонировали эти медийные персоны.
Конечно, Юлия Леонидовна всех затмила. Тут спорить глупо.
Но ведь не одна одна такая. Они целым кагалом дружно отписали свои экспертные мнения о заговоре ФСБ с метеоритом и о том, как путинский режим попилил наши боевые лазеры.
Так, некоторое время назад благодаря бунту заключенных в Копейске Россия и весь мир узнали о правозащитнице Ольге Трухановой, которая “мужественно противостояла” и “бескомпромисно отстаивала”. Сейчас у меня в руках находится образец правозащитницы, полученный прямым попаданием в меня с “Эхо Москвы”:
Уменя лично 2 реальных предположения - то, что все и ВСЁ про возможность падения метеорита знали, но из-за угрозыпаники никого не предупредили; то, что это не метеорит, а кто-то на нас напал или военные накосячили, как с "Курском" (подлодкой). И одно нереальное - то, что кто-то из военных "нечаянно" сбил НЛО. Еще сейчас вот пришла в голову мысль - если земля крутится, почему осколки непременно ожидаются в Челябинской области снова? Говорят, в течение часа будет новая волна, а потом еще в 23.00 ив 3 часа ночи???
И что, трагедия Крымска нас не научила, что обманывать нехорошо? Тошнит уже от этих коррумпированных и наглых ФСИНовцев, следователей, чиновников, МЧСовцев. Если это и правда метеорит, то это вам - ИДИОТАМ - знак, что Бог все видит!
Что при изучении этого образца бросается в глаза немедленно? Конечно же, бескомпромиссная свобода слова доносить до и так уже пострадавшего города “инфу 146%” о том, что еще ничего не кончено, метеоритов еще полно, они будут падать на город волнами, а “власти скрывают”. Примерно то же самое мы уже наблюдали в Крымске, когда находились добрые души” и сообщали людям, что скоро пойдет вторая волна - бросайте квартиры и имущество, а мы - присмотрим. Коллеги так сказать контингента копейской зоны.
Далее мы видим серьезные способности в области срыва покровов - “военные сбили НЛО”. Ну, это примерно как в Крымске открыли шлюзы.
Также в наличии способность ясно видеть в произошедшем кару Господнюю за грехи наглых работников Федеральной Службы Исполнения Наказаний, следователей и чиновников. Это они накликали.
А вот и ещё один наш любимец - Альфред Рейнгольдович Кох. Бывший вице-премьер нашей Родины, между прочим:
Кто нибудь слышал, что этот объект был засечен нашей системой ПВО? Почему он не был сбит? Почему он не был даже засечен? На фига нам такая ПВО? Может и нет никакой ПВО? А денежки прямо идут в "Оборонсервис"? Считаю своим долгом поделиться своими глупыми рассуждениями.
Бывший вице-премьер нашей Родины не знает, что ПВО не занимается объектами как метеориты. Бывший вице-премьер нашей Родины не знает, что тут может помочь разве что ПРО. Бывший вице-премьер России не в курсе, что ПРО у нас по договору защищена только Москва. Но и оно отслеживает другие траектории и другие скорости. Но про денежки генетик-любитель подумал сразу. Чувствуется хватка.
А Андрей Вадимович Макаревич чем плох?
"Каждое утро, завтракая, включаю радио - надо же знать, что происходит, а газет уже много лет не выписываю. Новости напоминают фронтовые сводки. Не покидает ощущение (думаю, не меня одного) что всё висит на ниточке. И тут - метеорит! Как вовремя! На три дня разговоров минимум. А то и на неделю. Интересно, а это дорого - запустить метеорит? Чтобы упал когда надо, красиво, и не очень много народу покалечил. Хотя можно и много. А чего? Время такое. Думаю, что значительно дешевле олимпиады. А как работает!"
Обобщим полученные данные и сделаем вывод, граждане.
Мы с вами долгое время никак не могли понять причин столь странного мировоззрения наших оппонентов. Мы не могли понять почему, они постоянно чем-то недовольны в русской культуре, в истории, в идеологии и государстве. Почему у них такие странные устремления и идеалы. Почему такие дикие рецепты государственного строительства. Откуда такая любовь к генетике и Пиночету-быдлоукротителю.
Все это нам казалось проявлением инакомыслия. Потому что такие вещи, как история, философия, культура и политика -- не подразумевают экспериментов, измерений и эмпирического опыта. Все эти вещи находятся в области умственных построений, которые сложно проверить на практике. В данных областях их не ухватишь за здесь -- по причине условности предмета изучения.
А вот жахнувший над Челябинском метеорит, будучи феноменом абсолютно материальным, поддающимся измерению и изучению в буквальном смысле, являющийся объектом изучения точных наук таких как астрономия и физика дал нам уникальную возможность увидеть реальное умственное и культурное состояние наших оппонентов.
Выяснилось, что они не только с нашей генетикой, культурой и историей не согласны. А с астрономией “этой вашей Вселенной” и “физикой этой вашей школьной” - тоже.
Причиной этого несогласия -- служат всего лишь низкий уровень интеллекта, необразованность и отсутствие общей культуры.
И нужно понимать, что этот уровень интеллекта и культуры -- не изменяется в зависимости от темы разговора. Когда Кох, Латынина и пр. говорят о политике, экономике и прочем, это все те же Кох, Латынина и Труханова, которые загибают траектории метеоритов, на шестом десятке постигают разницу между ПВО и ПРО, ищут космические шлейфы.
Это не альтернативное мнение. Это не другой взгляд. Это как в анекдоте про раскрытие тайны загадочной улыбки Моны Лизы: может, она просто дура?

[кикимора]

Российские либералы боятся быть русскими


Мировосприятие 07.07.2012
Откуда в России так много людей, ненавидящих все русское? Каковы причины этой ненависти? Её невозможно объяснить вопросами крови, расы, т.к. среди ненавистников немало этнически русских людей. А значит есть причины более высокого порядка. Ведь “русский” – это не только кровь, но и психика, мировоззрение, бытие, нравственность, дух… Иными словами, этих людей и русскими назвать, по большому счету, нельзя.
Более обстоятельный ответ на этот вопрос даёт публицист Роман Носиков:
“Для довольно большой доли наших соотечественников – получение знаний о пользе чистки зубов и вредности зла – снова актуально.
Оказалось, что нужно объяснять, что уважение к предкам и истории – добро, патриотизм – добро, культура, наука, романтика – добро, а предательство, трусость и воровство – зло.

То есть актуальная дискуссия идет о базовых, центральных понятиях. Война идет в самом центре культурного кода.
Под вопросом оказалось самосознание русских – осознание ими самих себя, знание о собственном существовании.
Состояние большой части общества более всего напоминает состояние человека пережившего тяжелую психологическую травму. Травма настолько тяжела, что актуален вопрос о том, хочет ли травмированный вообще продолжать собственное бытие.
Я говорю как о «десталинизаторах», собирающихся вырезать из национальной памяти целые куски, так и о национал-демократах, желающих объявить о конце исторического бытия русского народа и о начале бытия новых наций – залешан, сибиряков, ингерманландцев и тому подобных.
Оба варианта больных при всех своих противоречиях соглашаются в одном – в ненависти к советскому периоду российской истории, неприятия концепции «Москва – третий Рим», неприятии «особого пути» России, демонизации героев русской истории, сопротивлявшихся западным завоевателям. Доходит до объявления России – абсолютным историческим злом.
Происходит это не только потому, что описываемые фигуранты – предатели и агенты влияния. Многие из них совершенно искренни.
Просто для них собственная русскость является травмирующим психику фактором. Примерно по той же причине, что у изнасилованных женщин травимрующим фактором является осознание собственной женскости – ведь именно это и стало причиной насилия.
Отдают эти люди себе отчет или не отдают, но, так или иначе, они понимают – мир ополчился именно на русских, бьют именно за русскость. Быть русским опасно, быть русским невыгодно, быть русским нереспектабельно. Быть русским – все равно, что носить на себе мишень.
Они отлично уловили послание “Нового Мирового Порядка” русским. Его было легко понять по русской резне в Чечне и Средней Азии, по режиму апартеида в Прибалтике, по «бандеризации» Украины.
Они просто как следует, качественно испугались. Травмированные и перетрусившие желают прекратить свое бытие в качестве русских и переродиться. Всем своим поведением они сигнализируют тем, кого они считают Сильным: «Мы всё поняли, мы больше не будем русскими. Не надо нас наказывать».
Они старательно, ритуально, публично оплевывают всё, что может показаться их новому хозяину обидным – Александра Невского, Кутузова, Сталина. Дело не в их реальных или же мифических недостатках или злодействах. Кутузова обвиняют в любви к порнографии, Невского в союзе с Ордой, Сталина — в репрессиях. Но на самом деле их вина – русские войска в Прибалтике, в Париже и Берлине. Вот что надо забыть.
Таких “забывателей” достаточно как среди эмигрантов, так и среди русских бывшего СССР, “адаптировавшихся” к новому мировому порядку лучше других. Но таких достаточно и у нас. Очень классический случай – то, что происходит на передачах «Исторический Процесс». Господа Сванидзе, Пивоваров, Симонов ведут себя не как историки, что было бы логично ожидать от передачи с названием «исторический процесс», а именно — как судьи. Они заняты осуждением русской истории. И каждая попытка сказать им, что они где-то ошибаются, вызывает незамедлительный приступ агрессии. Они защищаются от этого знания всеми силами, потому что подобное знание приобщает их к группе риска – ненавистным русским.

Эта агрессия и сеансы истерики в эфире – обычное проявление страха. Для них предложение поверить в то, что Россия – не абсолютное зло, от которого надо отречься, чтобы продолжать жить, – всё равно, что предложение еврею на оккупированных фашистами территориях налепить на себя жёлтую звезду добровольно в тот момент, когда он уже раздобыл поддельную справку о чешском происхождении.
Это, кстати, отлично свидетельствует об их истинной вере в гуманизм нового мирового порядка. Они отлично понимают, что русских щадить не будут. Залешан – будут.
Ингерманландцев – наверное, даже будут нанимать на работы, сибирякам будут давать подачки, бросать косточки. А вот русский – русский должен умереть, чтобы не смущать своим страшным русским именем нового хозяина мира, не пугать его своей историей, не напоминать о казаках в Париже и о красном знамени над Рейхстагом. Не должны звучать более нигде в мире слова «Кто с мечем к нам придет…». Хозяину это неприятно слышать.
Вот и стараются наши интеллигенты. Думают как услужить.
У этих господ, помимо трусости и самоотрицания, есть ещё одна, куда большая проблема.
Они не на ту сторону поставили.
Всё больше и больше людей вспоминает простые истины, что Родина – одна, что надо мыть руки перед едой, а быть русским – большое счастье и удача.
А мы будем помогать эти вещи вспоминать по мере сил.”.

[кикимора]

Западная цивилизация становится объектом широкомасштабного наступления всё более влиятельной гомосексуальной идеологии


Общество 10.06.2012
Даже если Запад каким-то чудесным образом переживет нынешний экономический кризис, логика происходящих внутри него процессов такова, что протянет он недолго. Жрецы западной цивилизации давным-давно запрограммировали ее на самоуничтожение. России впору задуматься - стоит ли и дальше стремиться во что бы то ни стало становиться частью вырождающегося “цивилизованного человечества” и чем это для нас в конечном итоге обернется.
По этому поводу политолог Шамиль Султанов пишет следующее:
“Если говорить о ключевом психиатрическом диагнозе современной глобальной западной цивилизации, то самое опасное по своим последствиям психическое заболевание — импотенция. (Хотя некоторые специалисты считают, что импотенция — это не отдельная, изолированная болезнь, а результат целого ряда психических расстройств и болезней.) В развитых западных странах число абсолютных и ситуативных импотентов постоянно растет, достигая в некоторых случаях уже 80 процентов от числа всех мужчин.

Растущая импотенция сопровождается и другим печальным феноменом — так называемым “кризисом сперматозоида”: в экономически развитых западных странах постепенно снижается количество сперматозоидов, вырабатываемых в мужских организмах. Скорость этого процесса, который начался несколько десятилетий назад, составляет минус 1,5-2% в год. Иначе говоря, уже через тридцать-сорок лет мужчина на Западе вообще может лишиться способности к зачатию. В развитых странах фригидность у женщин также возрастает, но все же гораздо меньшими темпами по сравнению с мужской немощью. Обратная сторона импотенции и фригидности проявляется в росте сексуальной распущенности, распространении порнографии, проституции, т.н. гражданских браков, увеличении венерических заболеваний. Например, в Великобритании только за пять последних лет число заразившихся венерическими заболеваниями удвоилось.
Главная причина катастрофически прогрессирующей импотенции в западном мире — господствующий образ и стиль жизни. Личность в этой социальной среде живет в условиях постоянных, сознательно стимулируемых культурно-сексуальных провокаций, которые оказываются действительными энергетическими вампирами, забирающими жизненную энергию, прежде всего у мужчин.

Самой опасной по последствиям для мужского подсознания оказываются внешний вид, одежда современной женщины, навязываемый стиль ее поведения и т.д.
Современная мода скорее не одевает женщину, а предлагает различные формы ее обнажения — полное, частичное и т.д. Соответствующая реклама в преобладающем большинстве случаев построена на эксплуатации женского тела. Женщина как тотальный сексуальный символ неотъемлемая часть современного кинопроизводства, рекламы, телевидения, торговли, шоу бизнеса и т.д.
Именно на мужчину, на его подсознание, направлена эта провоцирующая агрессия. Сталкиваясь на улицах, работе, информационном окружении с раздетыми в разной степени женщинами он каждый раз на генном и молекулярном уровнях испытывает своего рода мини-атомный взрыв в своем мужском сознании. Естественно, нормальный мужчина перестает быть нормальным, и со временем здесь перестают помогать и виагра, и алкоголь, и наркотики.
С другой стороны, тот же стиль современной западной жизни формируют несколько доминирующих образов современной женщины, которая не только не желает рожать детей, но и все более и более не способна рожать здоровых детей.
Это, во-первых, образ деловой, агрессивной женщины-вамп, способной окончательно запугать прогрессирующего в своей неполноценности мужчину. На первом месте для такой женщины карьера: она в полной мере восприняла цивилизационную установку, что рождение детей уменьшает ее социально-должностную мобильность или окончательно ставит крест на её карьере. Поэтому, например, 40 процентов немок с дипломом о высшем образовании в настоящее время остаются бездетными.
Чтобы сделать карьеру, женщины на Западе массово отказываются от функции деторождения. Успешные бизнес-вумен вынуждены делать аборты, чтобы не испортить карьеру. По той же причине бизнес-леди все чаще становятся лесбиянками.
Во-вторых, это образ “оно”, существа среднего рода, т.е. женщины, сознательно перестающей быть женщиной, максимально скрывающей свою половую принадлежность, использующей мужской стиль одежды, соответствующее поведение, риторику и т.д.
Есть два основных фактора, которые в значительной степени позволяют объяснить стремительное развитие самоубийственного синдрома Танатоса в рамках западной цивилизации.
Во-первых, это экономический фактор. Женщина-потребитель — ключевой компонент современного западного социума. Наиболее динамичный сектор потребительской экономики — это производство товаров, предназначенных для женщины-потребителя. Именно женщины совершают в той или иной форме свыше 75 процентов всех покупок в мире.
Поэтому максимальная экономическая либерализация женщины, ее освобождение от всех традиционных функций (включая деторождение), которые мешают ей потреблять и участвовать в воспроизводстве экономики потребления — одна из ключевых ценностей современного западного общества.
Во-вторых, это т.н. “голубой” фактор. В определенном смысле Запад можно назвать “формирующейся голубой цивилизацией”. Существует прямая зависимость между характером эволюции западной цивилизации в последние пятьдесят лет и ростом численности и влияния все более могущественного гомосексуального сообщества в западных странах. В настоящее время, например, каждый двадцатый коренной житель Великобритании либо гей, либо лесбиянка. Но влияние секс-меньшинств неизмеримо больше их численности, учитывая принадлежность “голубых” и “розовых”, прежде всего, к высшим слоям общества.

Гомосексуалисты уже не только не скрывают своих ценностей и своего мироощущения, но и активно их пропагандируют и достаточно эффективно распространяют в нынешнем технотронном обществе. Гомосексуальная идеология одна из ведущих в современном западном социуме. Быть “голубым” становится не только модно, но и все более насущно необходимо для карьеры. Крупные партийные деятели и мэры столиц гордо заявляют о своей “голубизне”. Известные на весь мир певцы, художники, дизайнеры, модельеры, композиторы, другие деятели шоу-бизнеса агрессивно демонстрируют свою гомосексуальную принадлежность. Телевидение и кино фактически захватили “голубые кланы”. Однополые браки буквально за последние десять лет перестали быть экзотикой и превращаются чуть ли не в норму.
Американский сенатор и гомосексуалист Дж. Стадс, изнасиловавший шестнадцатилетнего подростка, повторно выдвинул свою кандидатуру на пост сенатора от Массачусетса и был благополучно переизбран в этом католическом штате! Другой сенатор, Б.Фрэнк, легко уклонился от обвинений в покровительстве своему любовнику, который владел публичным домом на территории поместья сенатора. Мало того, в годы президента Клинтона сенатор Фрэнк стал приводить своего дружка на открытые заседания сената. В 2001 году гомосексуалист Дж.Хормел стал послом президента США в Люксембурге.
Между прочим, один из наилучших в истории КГБ “кротов”, работавших в США, высокопоставленный офицер американского разведывательного сообщества, сам предложил свои услуги советской разведке в знак протеста против “распространения гомосексуализма и наркомании внутри ЦРУ”.
Все более “голубеет” и христианство на Западе. Еще в 1972 году в Объединенной церкви Христа (ОЦХ) — старейшей протестантской доминации США — появился первый в истории протестантизма пастор-гомосексуалист, а в 2005 году — первый пастор, сменивший пол. Генеральный синод Объединенной церкви Христа одобрил совсем недавно резолюцию, позволяющую совершать обряды бракосочетания однополых пар. Это решение поддержали около 80 процентов делегатов синода. От ОХЦ не отстает и англиканская церковь, которая также кардинально изменила свое отношение к гомосексуализму. Роуэн Уильямс — архиепископ Кентерберийский и глава этой церкви — в последнее время неоднократно и публично высказывался по поводу необходимости “позитивного отношения” к геям.

Решающую роль в распространении психиатрических синдромов, превращении западного общества в невротическое сообщество, эволюции комплекса Танатоса сыграла весьма узкая, но влиятельная группа западного истеблишмента — создатели и руководители т.н. домов высокой моды. Именно они, фактически являясь идеологами и лидерами “голубого сообщества”, собственно и задают тон в определении стилей, моды, образа жизни, т.е. фактически определяют стратегию и тактику западного потребительского социума.
“Голубые” хорошо организованы, структурированы и, естественно, стремятся к политической, культурной и социальной экспансии, вплоть до занятия лидирующих позиций в высших эшелонах власти. Соответственно и вся западная цивилизация постепенно становится объектом широкомасштабного наступления все более влиятельной гомосексуальной идеологии, культуры и психологии.
По мнению одного из российских социологов: “Сообщество геев — это объективно существующая реальность. Большинство из них — вполне социализированные, успешные и талантливые люди. В такой среде гей — это своего рода идеальная человеческая особь. Его модель поведения оптимальна для современного общества. У него нет детей и ответственности за них”.
Поскольку гомосексуальное сообщество само не может естественным образом органически воспроизводиться, то и проблема воспроизводства самого западного общества постепенно табуируется и фальсифицируется.
Любопытен еще один момент. При общей тенденции к росту психических заболеваний в рамках западной цивилизации, именно сообщества нетрадиционной сексуальной ориентации демонстрируют самые высокие показатели психических заболеваний и отклонений.”.

[кикимора]

Все эти супермаркеты, гипермаркеты, беспрерывная жизнь в «шопингах» нужна для того, чтобы усыпить, умертвить себя


Общество 29.05.2012
Не сумев уничтожить русский народ в прямом военном противостоянии лоб в лоб в середине XX века, элита Запада приняла решение разложить его изнутри. Это делалось теми же самыми способами, которыми подчинялись непокорные людские массы на самом Западе. Их окружили массой соблазнов в виде красивых шмоток, всевозможной жратвы, атрибутов престижа и комфорта. Но, прежде всего, их сделали потребителями низкопробной массовой культуры.
Механизм этого процесса, опираясь на труды выдающегося немецкого мыслителя Эриха Фромма, вскрыл аналитик Сергей Кургинян:
“Фромм говорит о том, что капитализм – это общество, основанное на том, чтобы разбудить алчность, себялюбие, конкуренцию всех против всех. И он тут не первый. Об этом говорил и Гоббс, об этом говорил Адам Смит. Давно говорилось о том, что якобы если разбудить алчность и низменные чувства в каждой конкретной человеческой особи, которая начнёт воевать с другой, то в целом человеческое сообщество вдруг начнёт огромными темпами развиваться. Что единственное, на что мы можем опираться в развитии, – это на низменное в человеке, на его алчность, себялюбие и всё прочее, на его человеческую природу.

Фромм говорит, что опора на такую природу, которая далеко не является природой вообще и которая выдумана в значительной степени для того, чтобы оправдать определённое устройство общества, приводит к отчуждению. Потому что формируется общество, в котором хотят “иметь”, “обладать”, но не “быть”.
Фромм разбирает не то, больше или меньше в этом обществе будут кушать. Фромм смотрит в корень и бьёт в самую больную точку, он говорит: “Потребление – это одна из форм обладания и, возможно, в современных развитых капиталистических обществах наиболее важная. Потреблению присущи противоречивые свойства. С одной стороны, - говорит он, - оно ослабляет ощущение тревоги и беспокойства”. Человек понимает, что он смертен, что он неустойчив, что он один (а ведь его СДЕЛАЛИ индивидуалистом!) абсолютно беззащитен перед роком. Он начинает тревожиться и беспокоиться, и тогда ему, в виде наркотика, предлагают потребление. Оно ослабляет ощущение тревоги и беспокойства. Иди в магазин, покупай всё больше, и ты временно успокоишься, ты защитишь своё “Я” скорлупою этих вещей. Ты потрогаешь их, они тебе понравятся, и ты забудешь о том, что ты смертен, что ты одинок, что, по большому счёту, ты несчастен.
Все эти супермаркеты, все эти гипермаркеты, вся эта беспрерывная жизнь в “шопингах” и так далее нужна для того, чтобы заглушить внутреннее экзистенциальное беспокойство, говорит Фромм. А все эти показы по телевидению бандитов, каннибалов и бог знает ещё кого, нужны для того, чтобы разбудить страх и, чтобы потребитель, который начнёт беспокоиться еще больше, побежал снова потреблять. Фильмы ужасов, вся эта культура агрессии нужны для того, чтобы загнать человека в “шопинг”. “Современные потребители, - пишет Фромм, - могут определять себя с помощью следующей формулы: я есть то, чем я обладаю и что я потребляю“.

Дальше он спрашивает простую вещь: а к чему, говорит он, это приводит? К чему это приводит? “Все эти соображения, по-видимому, говорят о том, что людям присущи две тенденции”, пишет Фромм. “Одна из них – тенденция “иметь”, “обладать”", т.е. бегать по “шопингам” и грызться друг с другом, “в конечном счете, черпает силу в биологическом факторе стремления к самосохранению.” И это очень большая сила, говорит Фромм, на которую, конечно, можно опереться. Это вся та звериная толща, которая существует, это все инстинкты, которые спят, но никуда не исчезли. Это всё то, что существует в человеке дочеловеческого, природного. Самосохранение, вот эта грызня, джунгли, “война всех против всех”.
“Вторая тенденция – “быть”, жертвовать собой”, говорит Фромм, “обретает силу в специфических условиях человеческого существования и внутренне присущей человеку потребности в преодоления одиночества посредством объединения с другими.
Те культуры, которые поощряют жажду наживы, а значит, модус обладания, опираются на одни потенции человека. Те же, которые благоприятствуют бытию и единению, опираются на другие потенции в том же человеке”. Но не надо, указывает Фромм, говорить, что этих других потенций нет. Не надо говорить о том, что можно опираться только на те потенции, которые нужны культурам, поощряющим жажду наживы, даже ради развития. Адам Смит, Гоббс, “война всех против всех”. Адам Смит: алчные индивидуумы начинают грызться, порождают развитие, общественное благо, благо из алчности.
“В заключение, - пишет Фромм, - можно сказать, что нет ничего удивительного в том, что стремление человека к самоотдаче и самопожертвованию проявляется столь часто и с такой силой, если учесть условия существования человеческого рода”. Род человеческий как человеческий род не может существовать без опоры на это. Он погибнет как человеческий род, если он не будет существовать с опорой на это. “Удивительно, - пишет Фромм, - скорее то, что эта потребность может с такой силой подавляться, что проявления эгоизма в капиталистическом обществе становятся правилом, а проявления солидарности – исключением. Вместе с тем, как это ни парадоксально, именно этот феномен вызван потребностью в единении. Общество, принципами которого является стяжательство, прибыль и собственность, порождает социальный характер, ориентированный на обладание, и как только этот доминирующий тип характера утверждается в обществе, никто не захочет быть аутсайдером, а вернее отверженным; чтобы избежать этого риска, каждый старается приспособиться к большинству, хотя единственное, что у него есть общего с этим большинством, – это их взаимный антагонизм”.
А дальше Фромм идёт до конца и пишет следующее: “В католической теологии такое состояние существования, в полном разъединении и отчуждении, не преодолеваемом и в любви, (а Фромм подробно объясняет, почему в подобном состоянии подлинной любви быть не может, и она подменяется сексом, и почему нужны все эти сексуальные революции) определяется, как “ад”. Фромм ставит знак тождества между адом социальным и метафизическим, и этим состоянием всеобщего разделения, не преодолеваемого и в любви.
А дальше он обращает внимание на ту сторону Маркса, которую не то чтобы запрещено было обсуждать в советское время, а просто категорически не хотели обсуждать. Об эксплуатации говорили, об отчуждении – нет. А мы сейчас, осуществляя критику капитализма, заговорили об отчуждении. Фромм пишет: “Труд, по Марксу, символизирует человеческую деятельность, а человеческая деятельность для Маркса – это жизнь. Напротив, капитал, с точки зрения Маркса, – это накопленное прошлое и, в конечном счёте, мёртвое, грундайза”. “Нельзя полностью понять, какой эмоциональный заряд имела для Маркса борьба между трудом и капиталом, если не принять во внимание, что для него это была (борьба метафизическая – С.К.), борьба между жизнью и смертью, борьба настоящего с прошлым, борьба людей и вещей, борьба бытия и обладания”.
Видите, какой выстраивает ряд Фромм вместе с Марксом? Бытие или обладание, жизнь или смерть, живое или мёртвое. “Для Маркса вопрос стоял так: кто должен править кем? Должно ли живое властвовать над мёртвым или мёртвое над живым? Социализм для него олицетворял общество, в котором живое одерживает победу над мёртвым, то есть метафизическую победу”.
А вот теперь хотелось бы обсудить – куда ведёт эта дорога, которую мы наметили, когда мы сказали о том, что капитализм сегодня постепенно выстраивает Большой Юг, Большой Запад, Большой Восток. И начинает игру Большого Юга против Большого Востока, заигрывает с ним, строит это по принципу “мирового города” и “мировой деревни”. Это ещё социокультурная политика, это глобальная политика, это стратегия, но это не концепция и не конечная цель. Что по другую сторону этой конечной цели?
Если верить тому, что говорят Фромм и Маркс, то по другую сторону этой цели – то единственное, что и может быть построено, когда сложатся “мировой город” и “мировая деревня” и когда внутри всего этого остановится развитие. Как только остановится развитие и иерархия окажется неподвижной, выяснится, что история – это грех. И рано или поздно окажется, что единственное, что может дооформить это концептуально, метафизически и стратегически, – это просто многоэтажное человечество.
Поскольку род человеческий (для Маркса) отчуждает в капитализме свою сущность от себя, то род человеческий, потеряв сущность, потеряет единство. И в этой потере единства он рано или поздно придёт к идее многоэтажного человечества. А идея многоэтажного человечества, в котором единство вида будет отменено – что и будет представлять собой новую и гораздо более тонкую разновидность фашизма, – рано или поздно обязательно востребует гностическую метафизику, ибо именно в гностической метафизике всё доведено до предела. Там есть “пневматики”, то есть высшие люди, живущие духом, творчеством, интеллектом; “психики”, живущие только эмоциями; и “хилики”, живущие только телом, только жратвой и всем остальным.
И вот это желание раскачать потребление рано или поздно приведёт к формированию огромного количества обездушенных человеческих потребителей-скотов, над которыми начнут надстраиваться другие иерархии. Не иерархии суперпотребления, а иерархии, отрывающие самих себя и их носителей, эти этажи здания – от нижних этажей здания. В этом завершение замысла со всеми этими “Большими Югами”, “Большими Востоками” и так далее. Это гностическое, по большому счёту, завершение, после которого человечество как единое целое перестаёт существовать. А как только оно перестаёт существовать как единое целое, гуманизма уже нет в том виде, в каком мы к нему привыкли. Потому что никто не скажет директору совхоза или зоотехнику, почему он не должен сократить поголовье кур, если это полезно для совхоза и для потребителей куриного мяса. Почему нельзя сократить любым способом количество “хиликов”, если они не нужны? Почему нельзя растоптать “психиков”, если они не одно с тобой человечество? Они фундаментально, антропологически, метафизически другие.

Что противостояло этому и в чём тут корни советского за пределами той конкретики, которой ни в коем случае нельзя пренебрегать?
Под номером один, конечно, идёт советский опыт индустриального и даже постиндустриального коллективизма. Это огромный опыт, потому что если он был – значит, можно развиваться без атомизации, без превращения коллективистско-традиционалистской солидарной сферы вот в этот самый антагонистический, индивидуалистический материал. Без этой грызни вокруг “иметь”, без этого разбуженного алчного состояния.
Значит, тогда весь этот коллективистски-солидаристский материал – это не уголь для топки, который кидаешь-кидаешь, кидаешь-кидаешь, паровоз едет, а потом уже угля нет, и паровоз останавливается. Это огромного значения опыт. И какие бы события ни развивались, и как бы быстро всё ни подбиралось к самым печальным вариантам развития событий здесь, у нас, мы не имеем права не осмысливать этот опыт. Мне всё время говорят: “Что надо делать?” Осмысливать надо. Дорабатывать, собирать материал. Не можете книги писать – собирайте материал. Не можете книги писать – статьи пишите, выявляйте отдельные аспекты. Не можете писать – учитесь. Находите тех, кто это может делать. Учите других.
Это всё надо понять. Поймите масштаб этой проблемы. До сих пор говорилось, что двигаться-то можно только так – за счёт Адама Смита и Гоббса. За счёт того, что разбужена алчность, а её не разбудишь, пока не будет индивидуумов, когда всё это не превращается в газ. А когда ты превратишь это в газ, ты отчуждаешь человеческую сущность от человечества, ты омертвляешь всё, и у тебя рождается эта неподвижная иерархия. Но если можно развиваться по-другому, зачем же развиваться так?! Тем более что так уже развиваться нельзя. У нас – потому, что уже нет этого традиционалистского материала для топки, на Западе – по той же причине. А на Востоке можно, но остановка видна.
Вторая часть этого всего – это “новый человек”, “новый гуманизм” и “история как сверхценность”. Говорил, повторяю и буду говорить, что нет экономики как таковой, нет социологии как таковой. Есть социологии и экономики, опирающиеся на человека как константу, и социологии и экономики, опирающиеся на человека как процесс. Если вы можете человека поднять, то с этим поднятым человеком вы сделаете другую экономику. А, создав другую, вы его ещё больше поднимете, потому что не природа человека неизменна, как они говорят вам и нам. Не природа человека неизменна (и потому уж извиняйте – что есть, то есть), а есть две природы. И опираются они на одну, а вторую игнорируют. А опереться-то на неё можно, ибо она есть и её надо изучать – эту вторую природу солидаризма, коллективизма и всего прочего. С её дочеловеческими корнями, с её развитием, её потенциалом. Ее надо изучать и надо показывать, как её использовать и как её актуализировать.
Третья проблема – это альтернативный образ жизни, основанный на других краеугольных представлениях о том, что хорошо и что плохо. Я лично считаю (никому не берусь это навязывать), что если тряпок меньше, а кинотеатров и возможностей духовного роста больше, то это прекрасно. Что если квартиры скромные, но есть прекрасные Дворцы культуры и замечательная инфраструктура общественного транспорта, то не обязательно сидеть в “Бентли”. Что смысл жизни вообще состоит не в том, чтобы оградить себя стеной из этих вещей, а в том, чтобы испытывать счастье от того, что ты восходишь вместе с другими к каким-то невероятным, новым перспективам, которые ты успеваешь открыть себе в течение твоей жизни.

И, наконец, последнее – это окончательный характер того, что происходит в пределах этого антагонизма. Если один корень, который мы выявили сейчас, гностический, то нам нужен другой. И ясно, что он хилиастический. Ясно, что коммунизм как он был – как метафизика, как всё целое – уходит глубочайшими корнями в хилиастические мечтания о тысячелетнем царстве человечества, о жизни в справедливости и солидарности, о Царстве Божьем на земле и так далее. И тогда надо изучать эти корни. Это единство, которое было прервано, со всеми его обертонами. Потому что в эти обертона входит богостроительство, которое говорило, что человек сам станет богом. Входит наука, которая говорит о том, что на самом деле формы в их развитии борются с Тьмой как энтропийным принципом. Или экстрапия борется с энтропией.
Есть гигантское поле изучения предельных конфликтов между тем, что порождает собой гностицизм, рано или поздно говорящий об иерархиях и “многоэтажном человечестве”, и приводящий к концу Жизни и грезящий концом Вселенной и бытия как царства греха и злого Демиурга, и хилиазмом, который говорит о совершенно других

[кикимора]

За внешне невинным Днём святого Валентина скрывается пропаганда гомосексуализма, разврата и избиение беременных женщин


Общество 14.02.2012
14 февраля миллионы российских биороботов, обедающих в Макдональдсе и смотрящих “Дом-2″, отмечают так называемый “День всех влюблённых”. Это ещё один лжепраздник, вроде 8 Марта, навязанный нам искусственно и не имеющий никаких корней в нашей Традиции.
Празднование сего дня заключаются в ряде нехитрых поступков, как то: покупка и дарение друг другу кусочков картона со стандартными ничего не значащими надписями (как правило, на английском языке), выдумывание и озвучивание скабрезных шуток “ниже пояса”, сборы и посиделки для распития спиртных напитков. Считается, что в этих действиях заключается то ли “воспевание таинства любви”, то ли воплощение возможности “узаконено” дать волю своей похоти.
По мнению публициста Ильи Макарова:
«За долгие годы «либерального шабаша» в одичавшей России, годы духовной расхлябанности и извращений всех мастей, от политических до моральных, нам импортировали многие символы чужого мира. По календарным рамкам российские либералы у власти продержались не очень долго, но натворить за это время успели много.

Экономика рухнула окончательно, армия разваливалась, а наша духовность под натиском идеологии порнографии и «барышничества» трещала по швам. Чтобы швы не зарубцевались, в Россию имплантировали некогда никому неведомые празднества – протестантский Хэллоуин и католический день св. Валентина.
День св. Валентина преподносится как праздник любви. Только так ли это на самом деле?
На самом деле праздник святого Валентина – не более чем коммерческое мероприятие, да и к тому же, с сомнительной историей.
За невинным внешне праздником скрывается пропаганда гомосексуализма, разврата и избиение женщин. Ежегодно, 15 февраля постепенно загнивающая языческая Римская Империя отмечала фестиваль эротизма, когда имели место, а, главное, были дозволены действия и поступки, абсолютно далекие от того, что мы называем целомудрием и любовью. В те времена в Риме была высока детская смертность. Тогда оракулы возвестили, что для предотвращения детских смертей необходимо сечь беременных римлянок ремнями из жертвенной кожи! С тех пор каждый год, после обильного пира, молодые люди брали в руки кнуты, изготовленные из кожи жертвенных животных, и выходили на улицы хлестать беременных женщин. Самое странное, что римским женщинам это, в принципе, нравилось, что превращало день 15 февраля в праздник женского мазохизма. Через много лет римская церковь в лице Папы Геласия I пыталась запретить языческий праздник, не соответствующий церковным канонам. Поэтому праздник был перенесен с 15 февраля на 14 и получил небесного покровителя – святого Валентина.

Cам св. Валентин – личность тёмная. Согласно средневековым источникам, Валентина по распоряжению римского императора бросили в темницу, где он исцелил молитвами ослепшую дочь тюремщика. Другие говорят, что у проповедника вспыхнул роман с дочерью тюремщика, в то время как католики обязаны соблюдать целибат. Как бы то ни было, но Валентин, никогда не имевший ни жены, ни детей, «назначается» святым покровителем праздника всех влюбленных.
Поступки Валентина тоже были несколько двусмысленны. По преданию, он приходил в казармы к римским легионерам, где венчал их с их избранницами. Но это по официальной версии. Спроецируем эту ситуацию на наш век. Представим, что какой-то католический монах приводит в солдатскую казарму с десяток девиц, охотно согласившихся туда пойти, совершает над ними тайный обряд венчания, и тихо исчезает. Именно за такой проступок император Клавдий бросил в тюрьму этого, то ли благодушного священника, то ли незатейливого сутенера. В наши времена за такие деяния незадачливому проповеднику как минимум грозил бы срок за мелкое хулиганство.
День св. Валентина – удачная коммерческая идея, и это поняли ещё в 1847 год, когда некая Эстер Хаулент сумела сколотить себе приличное состояние на изготовлении открыток ко дню святого Валентина на основе бытовавших в Англии образцов. Многие из них были отнюдь не целомудренными, и даже неприличными. Маленькие мальчики, справляющие нужду на разбегающихся во все стороны девочек, похотливые девицы и свисающие с потолочных балок веревочные петли для самоубийц – лишь некоторые из изображений. Ежегодно Э. Хаулент зарабатывала на этом $100 тыс. Каждый год в мире в этот день рассылается 1 млрд. поздравительных открыток. Из них 85% покупаются женщинами, столь падкими на романтические внушения.
Психолог из университета штата Вирджиния (США) Голдино Пранзароне уверен, что символ сердечка, изображаемый на открытках, ничего общего с этим органом не имеет. По словам ученого, древние практически срисовали его с женских ягодиц. Купидон (или Амур) – еще один символ чистой и прекрасной любви. Но мало кому известно, что в Древней Греции, где его называли Эротом, в честь этого пухлого младенца с луком и колчаном стрел устраивались торжества – т.н. эротидии, воссоединявшие в любовном порыве, в том числе, и лиц одного пола.
Рекламная индустрия настолько преуспела в навязывании этих сомнительных символов, что теперь уже никто и не вспомнит, откуда ведут они свое происхождение. Как правило, люди в своих поступках руководствуются стадным инстинктом. Древние философы считали человека коллективным животным. Живя по принципу «как все, так и я», многие, не задумываясь, бегут 14 февраля в магазины, сгребая с прилавков открытки с проекцией женской части тела, видимой сзади, делая свой скромный вклад в коммерциализацию любви.

Противники этого праздника на Западе (есть и такие) называют День всех влюбленных праздником фирмы Холлмарк – крупнейшего в мире производителя поздравительных открыток. В 2007 году по данным американской прессы, Холлмарк заработал на чувствах людей $4 млрд. В наше время любовь измеряется в долларах.
Когда народ в дикой одури отмечает чужие и на самом деле непонятные ему праздники, он теряет себя, превращаясь в манкурта. Скажи, что ты празднуешь, и я скажу, кто ты».

[кикимора]

Наши прадедушки и прабабушки хотели построить рай на Земле. А теперь в наказание за это дерзновенное желание нам здесь строят ад


Общество 23.12.2011
Переходный период в России, как последнее время принято выражаться, “несколько подзатянулся”. Единственное, на что способна правящая «элита» в этих условиях – тянуть этот период как можно дольше, то есть совершать перманентное бегство от реальности. Этим пытается воспользоваться так называемая “оранжевая проказа” – несколько тысяч человек, осваивающих западные деньги – чтобы окончательно столкнуть Россию в хаос распада и утраты последних нравственных ценностей.
Аналитик и театральный режиссер Сергей Кургинян так воспринимает происходящее:
“В первый раз, когда я приехал в Англию – ещё совсем другую, чем нынешняя, которая не вызывает ничего, кроме ужаса, а та ещё что-то такое несла в себе из прошлого, великого английского прошлого, – я заметил этих людей на Трафальгар-сквер, на Пикадилли, которые там лежат – нищие посреди всех этих улиц, с какими-нибудь несчастными собаками или просто закутавшись в одеяла… Я понимал, что это не 10% безработных, которые сейчас умрут с голоду, а что это специфические люди. Меня всегда интересовало, почему эти люди так лежат… Вроде бы благополучное общество не находит способов их как-то пристроить… Ведь, в конце концов, это же общество когда-то имело ночлежные дома.

Наконец, я понял, что это общество хочет, чтобы они лежали… Вот так лежали на мостовых.
Я не хочу данный факт раздувать в феномен. Это, возможно, связано с какими-то очень мелкими культурными прибабахами, а вовсе не с чудовищной жестокостью этого общества.
Но если посмотреть на это под определённым углом зрения, то помимо всего остального, что этому вполне можно присвоить и чем это вполне можно объяснить, – есть ещё такая особенность: «Вот ты лежишь, тебе плохо, ты грязный. А я иду мимо тебя, я чистый… И мне хорошо, что я тебя вижу… Ты мне не только не портишь настроение – ты мне его улучшаешь. Ты мне доказываешь справедливость и праведность мира тем, что ты так лежишь».
И вот от этой маленькой штучки, которую, повторяю, можно объяснять самыми разными способами, от маленькой, но приковавшей тогда моё внимание к себе штучки, – до теории апокастасиса… Потому-то господину Кураеву так надо было разгромить апокастасис (то есть идею того, что так – не должно быть)… Несмотря на то, что её разделяли такие великие авторитеты церкви, как Григорий Нисский… Вот потому-то и надо было всё это разгромить, чтобы не осталось ничего социалистического, ничего коммунистического внутри религии.
Ад – это «хорошо», это «правильно». И после конца света – он останется. И тогда ещё и ещё раз по-другому вслушиваешься в дантовские строчки:
«Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям.
Был правдою мой зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен.
Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наравне.
Входящие, оставьте упованья».
Это очень специальная картина ада.
Люди должны понять, что их… не знаю, как папы и мамы, но дедушки и бабушки точно, прадедушки и прабабушки… хотели-то построить рай на земле, и ничего плохого в этом нет. А в наказание за это дерзновенное желание здесь строят ад. И строят его на определённых основаниях, взятых из классической доктрины Модерна и освобождённых от всего, что в Модерне было идеального. Прежде всего – от развития, от восхождения.

Итак, это мир, в котором нельзя быть добрым.
Это мир, в котором нельзя сострадать.
Это мир, в котором нельзя быть вместе с другими.
У меня есть очень интересный знакомый с либеральными убеждениями, который очень внимательно смотрит за дискуссией по поводу советского. И говорит, что советское надо обязательно реабилитировать, очень нужно, чтобы оно было реабилитировано. Я говорю: «А почему?» «Понимаете», – говорит он, – «должна быть какая-то историческая территория, смысловая территория, на которой не стыдно, не позорно говорить всерьёз об общественном благе. Потому что вся та территория, на которой мы сейчас живём – смысловая, идеологическая, культурная, – на ней стыдно и даже позорно всерьёз говорить об общественном благе».
Итак, это мир, в котором стыдно и даже позорно говорить всерьёз об общественном благе.
Это мир разделённый, в котором нельзя быть вместе с другими. И так он построен был ещё с Модерна, восхищённого возможностью дробить, дробить и дробить традиционное общество, в котором есть эти связи с другими.
Это мир, в котором, по большому счёту, уже не остаётся места дружбе и солидарности.
Это мир, в котором любовь крайне проблематична именно как любовь, то есть как что-то, имеющее корни на небе. «Не возлюбил бы я тебя, не возлюби я честь превыше». Корни в том, что превыше. Любовь низведена к привязанности, к влечению – но она уже не есть в этом смысле любовь.
Это мир без восхождения. Потому что в Модерне-то восхождение есть. Оно остаётся. Модерн тянется к прогрессу и гуманизму… Здесь же это всё – убрано. Наша территория – это территория, на которой глумление по поводу гуманизма просто нечто. А что касается прогресса – то мы видим, что с ним происходит. Даже эта линейная и ущербная форма восхождения – и то отменена. Значит, это мир без восхождения, который резко превращается естественным путем в мир нисхождения.
И это мир, где, в конечном счёте, прославляется порок.
Вот это – мир, в котором данной субстанции придётся жить. Но тогда по отношению к этой жизни вполне справедливо воспользоваться как управляющей метафорой религиозным словом «спасение».
Тут не сосуществовать нужно. Тут можно только спасаться. Я снова подчёркиваю, что я использую это слово не в классическом религиозном смысле. А именно в том смысле, в каком оно может быть адресовано и светским, и религиозным людям с одинаковой силой.”.

[AZM]

Твари захватили общество людей, мусор разнопланетный одушевленный.
Переделывают под себя, играются в Человеков.
Там где культ матери, бабства, там безотцовщина.
Если мать выделена как личность, до детки-внучки есть ее собственность одушевленая человекообразная по телу, ее клоны, но не Человеки.
Отчет от матери ведут @ "эрки" дочеархатные. Суть дочерняя независимо от тела.
То есть от матери личности ведут отчет клоны, безотцовщина, собственность матери которые есть "бабы" независимо от строения тела. Космополиты клоновые прозападные и проамериканские есть бабы. Отец у них на небесах, сын на кресте распят. Несут осознание бабское клонов так называемые демон-краты. Дочки рулят, матери их поддерживают, сынки по телу имеют бабское осознание и желание быть бабой, перевоплотиться в бабу. В этом триумф прозападной цивилизации. Это не Человеки, это растения и твари человекообразные по виду. От кладбища воплощеные без Духа и поклоняются небесам, кладбищам, католицизму.
Это есть бабство. Для сынков тяга в гомосятину, там их природа, их суть.
Бабы бяз мужей могут только клонов человекоподобных по виду плодить, но не Человеков рождать. Где культ небес, богородиц, непорочного зачатия там католицизм и гомосятина.
Православие взято от Славян, как кореные традиции кореных народов Земли, путь спасения. Сами так называемые христиане есть пришельцы разнопланетные воплощенные на Землю после катастрофы в Солнечной системе и галактике.
Православие для них путь спасения. Христос рожден от Отца-Славянина, не от небес, не от кладбища. Потом эти христиане все перевернули выдали желаемое за действительность субьективно, переврали корыстно. То есть христиане взяли Православие у Славян и стали Православными. Католики не взяли Православие, остались псевдохристианами космополитами и стали внедрять разнопланетный космополитизм, воплощать из подсознания, памяти прошлого.
Центр Человеческой цивилизации это Русь и аналогичные страны где проживают коренные народы. Европа есть только оболочка.
Однако со времен Петра осознание было перевернуто , Европу поставили субьективно выше, выдали за центр цивилизации. И тогда вместо подавления греха пошло его развитие, вольность космополитическая, эгоизм, планетарная демоническая автономность и перекрытие Звездного Духовного Начала в Человеке, перекрытие 7 плана, уровня, принципа. То есть перекрытие Сына-Царя, несущего Суть Духовную Отцовскую. Вместо Царей стали править пришлые императоры-космополиты. А в Европе стала развиваться демон-кратия эгоистическая, вытеснятся Духовная Суть Человеческая и навязывался клоновый космополитизм.
Революционеры боролись с этим явлением. В СССР удалось воплотить Духовную Суть Человеческую, Идейную большим трудом и кровью. Однако полуживотное прозападное мракобессие более сильно. А Отцов уничтожали в войнах, оставались бабы и сынки. Большой урон коренным народам Земли был нанесен космополитами.
А сами космополиты без коренных народов Земли в ложной эволюции вырождаются в растения по сути и распадаются изнутри. Растительная природа их сжирает заживо по сознанию и телу. Такая "эволюция прозападная" это путь к гибели для общества. Вот почему староверы и ушли в петровские времена, подальше от этой заразы что бы сохранить Человечество и не смешиваться с имитаторами, не погибнуть и сохранить потомство нормальное Человеческое.
Староверы знанли что продолжение вида телесного не всегда есть продолжение Рода Человеческого. Староверы продолжали Род Человеческий. А космополиты влазили в рода, породнялись в виде беременных невесток "псевдобогородиц" а потом воплощали человекообразных выродков мелких по телу и сознанию которые ни в папу ни в маму, ни в соседей, ни в родню свою. С этими выродками никакого общества не построешь, их в стойле держать надо, заставлять учиться и работать, тогда вреде меньше. А давать права Человека им и свободу, вольность разрушат общество Человеков, эти твари невменяемы, только инстинкты. Человекам это надо знать и не делиться властью с ними, не давать им равенства с собой. Это условие для выживания Человечества. А без Человеческой Сути Духовной Отцовской и вид вымрет, не успеет стать животным как развалиться, растение сожрет изнутри, привратит в перегной. И все, закончиться рчередная "эволюция прозападная".
СССР и Православие Славянское есть путь спасения.