Марксизм сегодня (к 190 летию со дня рождения Карла Маркса)

[Сергей Строев]

http://russoc.kprf.org/Doctrina/Marxism1.htm

Сергей А. Строев

Марксизм сегодня

(к 190 летию со дня рождения Карла Маркса)

5 мая 2008 года исполняется 190 лет со дня рождения Карла Генриха Маркса – одного из двух основоположников (вместе с Фридрихом Энгельсом) научного коммунизма и диалектического материализма. Эта памятная дата для нас – современных коммунистов – хороший повод обратиться к основам и истокам нашего мировоззрения, выявить за совокупностью идей и позиций, связанных в нашем сознании с понятием «марксизм» внутреннюю систему и логику этого учения, отделить его методологические основы от частных выводов, относящихся исключительно к конкретным обстоятельствам и условиям.
Марксизм прошёл уже большой исторический путь и, будучи живым научным учением, развивался и корректировался в соответствии со сменой исторических условий и проверкой теоретических положений практикой и фактами. Если не считать эпоху создания марксистского учения Марксом и Энгельсом, можно выделить два исторических момента, когда происходило наиболее бурное развитие марксистского учения. Первый связан с эпохой русских революций 1905 и 1917 года, когда классический марксизм был существенно развит В.И. Лениным. Второй этап связан с осмыслением накопленного советским государством практического опыта и переходом от революционной диктатуры пролетариата к подлинно общенародному государству «полного» социализма с 1936 (новая советская Конституция) до 1953 (смерть И.В. Сталина) года. После смерти И.В. Сталина постепенная буржуазная деградация руководства страны, а вслед за тем и советского общества в целом не могла не отразиться самым пагубным образом и на состоянии марксистской мысли, хотя и в эти годы марксизм продолжал творчески развиваться (достаточно упомянуть, что именно в позднесоветские годы работал марксистский философ такой величины как Э.В. Ильенков). Наконец, победа контрреволюции в 1991-93 годах, падение Советского Союза и мирового социалистического лагеря вызвали то современное состояние марксизма, которое правильнее всего определить как глубокий кризис.

Этот современный кризис марксизма, воспринимаемый нашими противниками как свидетельство его поражения или упадка, на самом деле глубоко объективен и не только объясним, но предсказуем и даже неизбежен в данных исторических условиях исходя из логики и научной базы самого марксизма. Будучи общим учением о социальном развитии, марксизм обладает прогностическими возможностями и в отношении собственного развиия как явления социального. Обратимся к статье В.И. Ленина «О некоторых особенностях исторического развития марксизма», написанной им в 1910 году:
«Именно потому, что марксизм не мёртвая догма, не какое-либо законченное, готовое, неизменное учение, а живое руководство к действию, именно поэтому он не мог не отразить на себе поразительно-резкой смены условий общественной жизни. Отражением смены явился глубокий распад, разброд, всякого рода шатания, одним словом, - серьёзнейший внутренний кризис марксизма. Решительный отпор этому распаду, решительная и упорная борьба за основы марксизма встала опять на очередь дня. Чрезвычайно широкие слои тех классов, которые не могут миновать марксизма при формулировке своих задач, усвоили себе марксизм в предыдущую эпоху крайне односторонне, уродливо, затвердив те или иные "лозунги", те или иные ответы на тактические вопросы и не поняв марксистских критериев этих ответов. "Переоценка всех ценностей" в различных областях общественной жизни повела к "ревизии" наиболее абстрактных и общих философских основ марксизма. <...> Повторение заученных, но непонятых, непродуманных "лозунгов" повело к широкому распространению пустой фразы, на деле сводившейся к совершенно немарксистским, мелкобуржуазным течениям <...>».
Ситуация, описанная В.И. Лениным удивительно напоминает сегодняшнюю. И это сходство не случайно. Оно определяется сходством причин, порождающих данную кризисную ситуацию, а именно: быстрым и стремительным изменением тенденций развития и крайней поверхностностью усвоения марксизма значительной массой тех, кто причисляет себя к марксистам. В результате в ситуации, когда резкое изменение политической ситуации делает старые привычные рецепты, лозунги и решения устаревшими, негодными в новых условиях, люди, усвоившие марксизм поверхностно, как совокупность готовых ответов, а не методологию решения задачи, впадают в одну из двух кажущихся противоположными, но единых по своей сущности крайностей. Они начинают либо твёрдо и фанатично отстаивать устаревшую фразу, превращая в религиозную догму не только каждое слово классиков марксизма, но и каждую запятую, и нисколько не считаясь с тем, что данная фраза была сказана в совершенно иных исторических условиях и к современным условиям неприменима. Либо они в поисках решения пересматривают наиболее основополагающие позиции марксизма, порождая нелепые в своей эклектике теории, лишённые единства методологической основы. Именно о такого рода метаниях Ф. Энгельс писал: «Это забвение великих, коренных соображений из-за минутных интересов дня, эта погоня за минутными успехами и борьба из-за них без учёта дальнейших последствий, это принесение будущего движения в жертву настоящему – может быть происходит и из-за «честных» мотивов. Но это есть оппортунизм и остаётся оппортунизмом, а «честный» оппортунизм, пожалуй, опаснее всех других…».
В результате мы имеем сегодня бесконечные «теоретические» дискуссии «ортодоксов» и «ревизионистов» самых различных сортов и направлений, в которых слова громоздятся на слова, взаимные обвинения множатся, цитаты из классиков превращаются в идеологические дубинки, а реальность, данная в исторической конкретности наличных обстоятельств и условий, равно игнорируется обеими сторонами.
В этих условиях нам как никогда важно разобратья в наиболее общих, наиболее простых и фундаметальных принципах и методах марксизма, лежащих в основе всех конкретных и частных решений, являющихся лишь следствием применения этих принципов к тем или иным обстоятельствам места и времени. Нам необходимо научиться пользоваться марксизмом как инструментом познания реальности, а не как поваренной книгой, содержащей готовые рецепты.

В своей речи на похоронах Маркса Фридрих Энгельс удивительно точно, по существу в одной фразе сформулировал главную сущность марксизма: «Маркс открыл закон развития человеческой истории: тот, до последнего времени скрытый под идеологическими наслоениями, простой факт, что люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством и т. д.».
Именно в этом и состоит суть марксистского исторического материализма как метода: в объяснении социальных явлений, идей, конфликтов и т.д. исходя из условий и обстоятельств социального и экономического бытия людей, их материальных и практических нужд и интересов.
Для нас важно чётко провести грань между научным методом анализа, который открыли и предложили К. Маркс и Ф. Энгельс, и их личными убеждениями, не имеющими отношения к науке. Научный материализм представляет собой метод анализа реальности. Научность этого метода состоит в том, что результаты его применения верифицируемы, то есть адекватность метода проверяется практикой и соответствием его прогнозов действительности. Важно усвоить, что марксистский исторический материализм не тождественен атеизму, то есть личной вере в несуществование Бога. Это коренное различие между историческим материализмом как сугубо научным методом и атеизмом как личной верой, не имеющей научного значения, особенно важно понимать сегодня, когда в Коммунистическую Партию вступает всё больше верующих.
Никто не может требовать от коммуниста разделять какие бы то ни было религиозные взгляды (в том числе и атеистические, ибо атеизм есть не более и не менее как особая форма веры в научно недоказуемое и неверифицируемое). Однако в анализе конкретных социальных явлений и процессов коммунист, коль скоро он считает себя марксистом, должен учитывать материализм как научный метод, то есть стремиться к выявлению их материальных причин и факторов, состоящих, прежде всего, в характере общественного производства, а также в объективных интересах и соотношении сил действующих социальных групп.

Вторая сторона научной методологии марксизма состоит в диалектическом подходе к анализу любого явления. Под понятием «диалектика» в марксизме понимается учение о развитии через возникновение и вызревание противоречий, и далее – через их разрешение и снятие путём выхода на более высокий уровень. Диалектика, таким образом, рассматривает реальность не как совокупность отдельных друг от друга явлений и стабильных состояний, а как совокупность непрерывных динамических процессов, находящихся в постоянном взаимодействии и взаимообусловленности друг с другом. С точки зрения диалектического подхода любое явление может быть познано только в своём историческом развитии, в своём непрерывном изменении, а также во взаимосвязи и взаимодействии с окружающей реальностью. В этом диалектический подход противоположен подходу метафизическому (в марксистском понимании слова «метафизика»), в рамках которого познание явления сопряжено с вычленением некой его вневременной и максимально абстрагированной от окружающего контекста и внешних влияний «внутренней сущности». В этом плане показательно существенное различие между формальной аристотелевой логикой, базирующейся на первичном постулате «А тождественно А», и диалектической логикой, исходящей из того, что всякое явление само нетождественно себе, несёт в себе своё собственное отрицание, в единстве и борьбе с которым оно непрерывно развивается, то есть становится уже иным явлением.
Примененяя эту двуединую методологию – материализм и диалектику – к основному предмету своего изучения – общественному развитию – марксизм раскрывает основную движущую силу исторического процесса – поступательное прогрессивное развитие производительных сил в результате накопления знаний и навыков, повышающих производительность труда. Таким образом, базой марксистской теории является не какая-то абстрактная идея, а сам факт человеческого бытия в его непрерывном жизневоспроизводстве и воспроизводстве средств этого жизневоспроизводства.
Каждому уровню развития производительных сил соответствует сообразный ему и формируемый им тип производственных отношений, охватывающий всю совокупность общественных институтов, связей и отношений. Однако в своём развитии производственные отношения, будучи вторичны, неизбежно отстают от развития производительных сил. Когда разрыв между уровнем их развития становится существенным, отстающие производственные отношения начинают сдерживать и препятствовать развитию производительных сил, возникает противоречие, кризис развития, разрешаемый путём революционного слома устаревших производственных отношений и формирования новых – адекватных текущему уровню развития производительных сил.
Применив эту логическую схему ко всей известной на тот момент мировой истории, Маркс и Энгельс смогли выявить за совокупностью бесчисленных частных фактов, случайностей, личных воль и интересов закономерные объективные процессы, связанные с развитием производительных сил и производственных отношений, проявляющимся как смена общественно-экономических формаций. Применив ту же логику к современной им реальности, они предсказали, что развитие внутренних сил и тенденций самого капитализма неизбежно приведёт к разрушению капиталистических отношений:
«Современное буржуазное общество, с его буржуазными отношениями производства и обмена, буржуазными отношениями собственности, создавшее как бы по волшебству столь могущественные средства производства и обмена, походит на волшебника, который не в состоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями. <...> Каким путем преодолевает буржуазия кризисы? С одной стороны, путем вынужденного уничтожения целой массы производительных сил, с другой стороны, путем завоевания новых рынков и более основательной эксплуатации старых. Чем же, следовательно? Тем, что она подготовляет более всесторонние и более сокрушительные кризисы и уменьшает средства противодействия им. Оружие, которым буржуазия ниспровергла феодализм, направляется теперь против самой буржуазии» (Манифест Коммунистической партии).
Именно сегодня на наших глазах этот прогноз подтверждается. Само экономическое развитие капитализма породило новый тип общества – информационное общество, в котором большая часть создаваемой совокупным общественным трудом стоимости приходится уже не на вещественный (сельскохозяйственный и индустриально-промышленный) продукт, а на продукт информационный. Информационный продукт отличается от вещественного прежде всего тем, что практически без дополнительных затрат труда может воспроизводится в бесконечном количестве копий. Таким образом, достигается качественно более высокий уровень производительности труда, потенциально обеспечивающий базу для всеобщего изобилия (вещественное производство «подтянуть» к уровню этого изобилия будет всё проще по мере дальнейшего развития научно-технического прогресса и снижения относительной доли вещественной продукции в совокупной создаваемой общественным трудом стоимости).
Однако выход на этот новый уровень развития несовместим с сохранением капиталистических производственных отношений, да и с сохранением отношений эквивалентного обмена стоимостей в целом. Он требует революционной смены общественных отношений, принципиально иного типа социального устройства, основанного на принципиально иных мотивациях к труду и иных принципах распределения. Поскольку это объективное требование исторического развития в корне противоречит субъективным интересам господствующего в рамках капиталистического общества класса, мировая олигархия, выражающая его интересы, делает судорожную попытку остановить развитие объективных процессов путём юридических запретов на свободное копирование и распространение информации. Приравняв, таким образом, юридически информационный продукт к вещи и объявив его свободное распространение «воровством», олигархия встаёт на пути объективных процессов развития производительных сил, пытаясь остановить или, по меньшей мере, затормозить их развитие.
Эта попытка абсолютно бессильна и может быть уподоблена разве что попытке растопыренными пальцами сдержать водопад. «Пиратство» распространяется как наводнение, как лесной пожар. Любые попытки борьбы с ним приводят лишь к саморазрушению буржуазного права как социального инстиута, потому что, когда преступниками объявляется большинство населения, сами законы утрачивают силу легитимности. Это саморазрушение правовой системы лишь усугубляет общий кризис капиталистических производственных отношений и вносит свой вклад в ускорение их распада.
Маркс, разумеется, не мог знать об информационном обществе, первые ростки которого проявились почти век спустя после его смерти. Поэтому конкретные формы кризиса капиталистических отношений он видел иначе и связывал их, главным образом, с концентрацией промышленного пролетариата по мере развития капиталистического производства и с обострением классовой борьбы по мере ужесточения эксплуатации наёмного труда:
«Но буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против неё это оружие, - современных рабочих, пролетариев. В той же самой степени, в какой развивается буржуазия, т. е. капитал, развивается и пролетариат, класс современных рабочих, которые только тогда и могут существовать, когда находят работу, а находят её лишь до тех пор, пока их труд увеличивает капитал. <...> Вследствие возрастающего применения машин и разделения труда, труд пролетариев утратил всякий самостоятельный характер, а вместе с тем и всякую привлекательность для рабочего. Рабочий становится простым придатком машины, от него требуются только самые простые, самые однообразные, легче всего усваиваемые приёмы. Издержки на рабочего сводятся поэтому почти исключительно к жизненным средствам, необходимым для его содержания и продолжения его рода. Но цена всякого товара, а следовательно и труда, равна издержкам его производства. Поэтому в той же самой мере, в какой растёт непривлекательность труда, уменьшается заработная плата. Больше того: в той же мере, в какой возрастает применение машин и разделение труда, возрастает и количество труда, за счёт ли увеличения числа рабочих часов, или же вследствие увеличения количества труда, требуемого в каждый данный промежуток времени, ускорения хода машин и т. д. Современная промышленность превратила маленькую мастерскую патриархального мастера в крупную фабрику промышленного капиталиста. Массы рабочих, скученные на фабрике, организуются по-солдатски. <...> Но с развитием промышленности пролетариат не только возрастает численно; он скопляется в большие массы, сила его растёт, и он всё более её ощущает. <...> Таким образом, с развитием крупной промышленности из-под ног буржуазии вырывается сама основа, на которой она производит и присваивает продукты. Она производит прежде всего своих собственных могильщиков. Её гибель и победа пролетариата одинаково неизбежны» (Манифест Коммунистической партии).

История пошла по иному пути, возникли принципиально новые условия и тенденции, которые Маркс не мог учесть, так как попросту не мог наблюдать их в современной ему реальности. Скорректировать научный марксизм в соответствии с новыми фактами объективной реальности должны были наследники марксистской методологии, но, к сожалению, к этому времени марксизм оказался в значительной мере приватизирован своего рода «жреческой кастой», превратившей его из живой методологии в совокупность «священных текстов». В результате феномен постиндустриального общества до сих пор должным образом не осмыслен в рамках марксистской методологии, в то время как именно она раскрывает его внутреннюю суть как конфликта между уровнем развития производительных сил и характером отстающих и препятствующих их дальнейшему развитию производственных отношений.

[Сергей Строев]

http://russoc.kprf.org/Doctrina/Marxism2.htm

Сергей А. Строев

Современное общество. Классовый анализ

(продолжение статьи «Марксизм сегодня»)

Будучи учением диалектическим, марксизм исследует все социальные феномены в их историческом контексте, в их движении от возникновения к расцвету и от расцвета к упадку и исчезновению. Это относится в равной мере к таким социальным институтам как семья, государство, нация и класс. Общественные классы – то есть «... большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определённой системе общественного производства, по их отношению (большей частью закреплённому и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают» (В.И. Ленин) в этом отношении также, разумеется, не составляют никакого исключения. По мере развития производительных сил происходит и историческая смена классов: новые классы возникают, старые приходят в упадок и постепенно исчезают. Во времена, когда К. Маркс и Ф. Энгельс создавали теорию марксизма, наиболее прогрессивным классом был промышленный фабрично-заводской пролетариат, поэтому нет ничего удивительного в том, что именно этому классу они уделяли особое внимание и возлагали на него особые надежды.
Сегодня характер производства существенным образом изменился. По мере того, как наиболее передовые и развитые страны мира вступают в стадию постиндустриального информационного общества, роль основного создателя общественного продукта переходит от наёмных работников физического труда индустриального сектора (то есть рабочего класса) к наёмным работникам умственного труда («белым воротничкам»), для совокупности которых Д. Беллом и Э. Тоффлером был предложен термин «когнитариат». Этот процесс происходит столь же объективно, сколь объективно на предыдущем этапе роль ведущего класса переходила от крестьянства к фабрично-заводскому пролетариату.
«Когнитариат» – класс наёмных работников умственного труда – так же подвергается сегодня эксплуатации, как и все исторически предшествующие ему эксплуатируемые классы. Сущность эксплуатации не изменилась со времён возникновения первых классовых обществ и по-прежнему состоит в изъятии доли прибавочного продукта у трудящегося и присвоении этой доли эксплуатирующим классом. Сегодня это присвоение происходит в развитых странах путём так называемого «авторского права», владения патентами и лицензиями. При этом в подавляющем большинстве случаев владельцем «авторского права» оказывается отнюдь не автор информационного продукта, а наниматель автора. То есть лицо, купившее время и интеллектуальные силы автора по цене заведомо и существенно (в большинстве случаев многократно!) более низкой, чем рыночная цена произведённого в результате автором продукта. Таким образом, интеллектальная собственность, которой владеет не её автор, есть по существу собственнсть присвоенная, экспроприированная, украденная у автора и у общества в целом.
В этом отношении положение и роль «когнитариата» принципиально не отличается от роли и положения классического пролетариата. Однако условия бытия и, соответственно, формы сознания этого нового класса иные.
Во-первых, несмотря на сохранение природы классовой эксплуатации, её мера просто несопоставима с мерой эксплуатации рабочих времён создания марксизма. Современный трудящийся информационного общества (существующего, однако, лишь в передовых странах – в «мировой метрополии») работает не по 12-15 часов в сутки, а по 6-8, получает зарплату, обеспечивающую ему полноценное питание, достойные жилищные условия, возможность полноценного отдыха. О нём ни в коей мере нельзя сказать, что ему «нечего терять кроме цепей». Уже поэтому он не склонен к безоглядной революционности, стремится избежать крупных социальных потрясений и предпочитает бороться за свои интересы законными умеренными методами, скорее в социал-демократическом, нежели в большевистском духе. Не будет ошибкой сказать, что острота классовых противоречий в развитом информационном обществе резко снижена по сравнению с капитализмом времён К. Маркса.
Во-вторых, наёмные работники умственного труда не имеют ни малейшей тенденции к концентрации. В отличие от заводского рабочего, работающего в огромном, самим характером труда слаженном коллективе, информационный производитель обычно работает в небольшом коллективе, зачастую в отдельном кабинете, а иногда и на дому. В силу этого ему чужд коллективистский дух заводской стачки и массовой централизованной партии. Зато он более склонен к проявлению личной инициативы, к мобильной самоорганизации и координации сетевого типа, что в современном обществе оказывается более эффективным. Эти особенности определяют лицо современной социально-классовой борьбы, характеризующейся кризисом политических партий и прогрессирующим развитием сетевых горизонтальных координационных структур, возникающих для решения конкретных задач и не нуждающихся в идейно-политическом единстве и централизме.
Догматики, усвоившие марксизм в крайне поверхностном и вульгаризованном виде, в угоду хорошо вызубренным ими фразам и лозунгам о ведущей роли промышленного пролетариата (и рабочего класса в целом) в социально-классовой борьбе упорно игнорируют объективную реальность деиндустиализации. Этим они проявляют своё непонимание методологических основ марксизма, состоящих в анализе постоянно меняющейся реальности, своё метафизическое отношение к рабочему классу как некой внеисторической, раз и навсегда данной и неизменной сущности.
Между тем, с диалектической точки зрения не только историческия роль тех или иных классов, но и соотношение классового и национального определяется конкретикой исторических условий. Если в ведущих странах мира деиндустриализация имеет прогрессивный характер и связана с переходом к информационному обществу, то в странах мировой периферии (в число которых после победы контрреволюции попала и Россия) деиндустриализация носит ярко выраженный регрессивный характер и приводит к деклассированию широких народных масс. В то время как в странах «мировой метрополии» определяющее значение приобретает классовое самосознание когнитариата, в постперестроечной России в условиях регрессивной сырьевой деиндустриализации и деклассирования народных масс классовое сознание объективно подорвано, ибо формы общественного сознания являются отражением форм общественного бытия. Соответственно, роль ведущего фактора мобилизации народных масс переходит к национальному сознанию, и в неразрывном единстве социально-классовой и национально-освободительной борьбы преобладающее и определяющее значение приобретает национально-освободительная составляющая.