В поисках золотого запаса СССР

[тин]

В поисках золотого запаса СССР

Опубликовано 4 марта, 2019 - 20:18

Письмо Николаю Старикову от читателя Андрея Ердна

"… Я служил в пограничных войсках в 1989 – 1991 годах, место службы — Отдельный Отряд Пограничного Контроля "Москва" (в/ч 9939). (Расформирована в 2007 году).


Мы занимались досмотром в международном аэропорту Шереметьево.
В период между1990 г. — первая половина 1991 года (точную дату я не помню), одного из наших вызвали на досмотр грузового ИЛ-76, вылетавшего в Белфаст из грузового терминала Шереметьево-2. Он — кинолог с собакой, натренированной на поиск людей.
Обычный вызов, если бы не одно "но". Этот человек потом нам рассказывал, что самолёт был загружен золотом, а во время его работы за каждым его движением следили вооруженные люди. Он после еще хвастался, что ходил сапогами по золоту.
Возможно, золото, которое перевозил этот самолет, имеет отношение к пропавшему золотому запасу СССР. В те времена по средствам массовой информации можно было часто услышать о "бедственном положении" СССР, о необходимости брать кредиты за рубежом, кредиты брались и сумма внешнего долга увеличивалась. Мы после еще удивлялись — слышим одно, а на деле происходит обратное…"
Книга "Кризис". Хинштейн Александр Евсеевич, Мединский Владимир Ростиславович Издательство: ОлмаМедиаГрупп, 2009 г.
"Не стоит бояться кризиса, его нужно преодолевать!" — в один голос заявляют авторы этого невероятно актуального и очень своевременного труда Александр Хинштейн и Владимир Мединский".
"Бывший вице-премьер российского правительства Михаил Полторанин, детально изучавший закрытые архивы Политбюро, много лет посвятил распутыванию этого клубка. Полторанин собственными глазами видел документы, подтверждающие, что в конце 1980-х из СССР активно вывозился золотой запас.


Все эти решения Политбюро были, разумеется, не просто секретными, а носили гриф "Особой важности". Соответственно, и операции по вывозу золота также проходили в атмосфере строжайшей тайны.
Перевозили его курьеры Внешэкономбанка с удостоверениями КГБ и Международного отдела ЦК КПСС; в их числе называется, между прочим, и доверенный человек Гусинского Игорь Малашенко (впоследствии гендиректор телекомпании "НТВ").
На границе золотоносных курьеров никто не досматривал – таможенной службе было дано указание пропускать их через Шереметьево-2 беспрепятственно. По бумагам, экспорт золота оформлялся, как внешнеторговая операция, якобы оно шло на оплату импортных товаров, преимущественно продуктов питания. На самом деле это была чистой воды фикция. Взамен в страну почти ничего не возвращалось.
Полторанину удалось детально проследить судьбу одной из таких партий: 50 тонн золота высшей пробы, отправленных в 1990 году за кордон по секретному распоряжению Совмина СССР в оплату продуктов для нужд населения.
Маршрут был следующим: из Гохрана золото доставили во Внешэклономбанк, оттуда курьерами развезли по хранилищам совзагранбанков (Париж, Лондон, Женева, Сингапур), банки продали его ювелирными фирмам, а полученная валюта легла на анонимные счета таинственных людей из Москвы.
Всё. Как говорил один киногерой, картина маслом.
А что же с продуктами? – спросите вы. А вот с продуктами незадача. Не оказалось за границей продуктов, там тоже, видать, свирепствовал дефицит. Вместо них в СССР привезли туалетное мыло. Правда, несколькими мелкими партиями. Но зато, импортное.
По такой схеме из Союза с 1989 по 1991 год за рубеж перегнали более 2 тысяч 300 тонн чистого золота. (Только за 1990 год его вывезли рекордное количество: 478,1 тонны). Никакого учёта золотых траншей, как свидетельствует бывший офицер действующего резерва КГБ Виктор Меньшов (он работал под "крышей" помощника председателя правления Внешэкономбанка СССР), никто не вёл.
Золота было так много, вспоминает в свою очередь первый зампред правления того же Внешэкономбанка Томас Алибеков, что слитки грузили в самолёты прямо со взлётной полосы.
Это был далеко не единственный способ приватизации золотовалютного запаса СССР, придуманный тогдашними комбинаторами. Секретными распоряжениями Госбанка и Совмина, например, была налажена бойкая торговля валютными запасами страны.
Официально доллары продавались из расчёта 6 рублей 26 копеек; для "своих" же структур, подконтрольных управделами ЦК КПСС, был установлен специальный льготный курс – 62 копейки. Купленная валюта моментально уходила за рубеж, а в хранилища Гохрана мёртвым грузом сваливались деревянные рубли.
А как вам такая детективная история, ждущая своего Нестора-летописца?
На взлёте советской власти КГБ стало известно, что израильские спецслужбы готовят захват Ливанского народного банка, где хранились так называемые ценности Ясира Арафата общей стоимостью 5 миллиардов долларов.
Налёт на банк действительно состоялся. Только организовали его вовсе не израильтяне. Грабители преспокойно перевезли арабские сокровища по соседству, в бейрутское отделение Московского народного банка – одну из дочерних структур Внешэкономбанка СССР. А уже через сутки бейрутский филиал свернул свою работу. Дальнейшие следы палестинского золота теряются в ближневосточной духоте…
Страна катилась в пропасть, народ нищал, даже самые простые продукты – молоко, мясо, яйца – исчезли с прилавков. А тем временем небольшая кучка людей, оказавшихся в нужном месте и в нужное время, сколачивала баснословные состояния. Сопоставим всего две цифры. За три последних года перестройки из страны было вывезено, а фактически украдено, золота не менее чем на 30 миллиардов долларов.
И, аккурат, в те же самые времена – с 1989-го по 1991-й – внешний долг СССР увеличился на 44 миллиарда долларов. Когда в декабре 1991-го Горбачёв зачитывал своё последнее в жизни обращение к нации, он (в смысле долг) достиг уже 70,2 миллиарда долларов.
На десятилетия вперёд этот долг пудовыми гирями скуёт национальную экономику. При Ельцине он ещё и удвоился. (В наследство Путину достанется обязательств на 158 миллиардов).
С такими неподъёмными долгами Россия мало того, что угодила в иностранную кабалу, она ещё и потеряла возможность нормально развиваться. Угроза банкротства все эти годы неотступно витала над страной. Шаг вправо, шаг влево – и кредиторы разом натягивали поводок. Одни только ежегодные платежи по процентам составляли до 15 миллиардов долларов.
Цифры, однако, упрямая вещь. СССР совершенно не нуждался в кредитах. Если бы золотой запас не был разграблен, страна вполне могла миновать долговую яму. Правда, непонятно, на чём тогда поднялись бы новоявленные хозяева жизни?
К кому конкретно перешло золото партии, остаётся тайной и по сей день, несмотря на то, что осенью 1991-го возбуждалось даже уголовное дело о хищении валютных средств ЦК КПСС. Но и следствие официальное, и неофициальное, проведённое по заказу российского правительства детективным агенством "Кролл", остатков былой роскоши так и не обнаружило…

Свет на эту загадку могли бы наверняка пролить казначеи партии, но кто-то предпочёл, чтобы они умолкли навсегда. С провала ГКЧП не прошло и недели, как управляющий делами ЦК КПСС Николай Кручина выпал из окна своей квартиры.
Через полтора месяца то же случилось с его предшественником Георгием Павловым. Невзирая на престранные обстоятельства этих смертей, официально их объявили банальным самоубийством…"

https://www.kramola.info/vesti/vlast...go-zapasa-sssr

[Гость1]

Сообщение от тин

Этот человек потом нам рассказывал, что самолёт был загружен золотом, а во время его работы за каждым его движением следили вооруженные люди. Он после еще хвастался, что ходил сапогами по золоту.

Ага, золото в самолет, как дрова грузили- слитки навалом.Как говорится, свежо преданьице.

[тин]

Сообщение от Гость1

Ага, золото в самолет, как дрова грузили- слитки навалом.Как говорится, свежо преданьице.

Поездами золото заграницу отправляли. Был случай, состав с золотом на границе притормозили, так один академик все возмущался в программе "Взгляд", чего этот состав тормознули.

[Гость1]

Сообщение от тин

Поездами золото заграницу отправляли.

Да ясень пень. В товарные вагоны золотые слитки навалом грузили, как мешки с картошкой. Один мужик рассказывал. Очередное "свежо преданьице.."

[тин]

Сообщение от Гость1

Да ясень пень. В товарные вагоны золотые слитки навалом грузили, как мешки с картошкой. Один мужик рассказывал. Очередное "свежо преданьице.."

Так и было, если эту передачу сам смотрел. А этот "мужик" уважаемый академик с многочисленными званиями, если его собственноручно пригласили на передачу "Взгляд". А там кого зря приглашать не будут. Ведь такое сказать на всю страну.

[Гость1]

Сообщение от тин

А этот "мужик" уважаемый академик с многочисленными званиями, если его собственноручно пригласили на передачу "Взгляд".

Разумеется, фамилию "уважаемого академика" вы тоже не знаете.

[тин]

Сообщение от Гость1

Разумеется, фамилию "уважаемого академика" вы тоже не знаете.

Почему не знаю, знаю, это Шмелев, если вы такого академика знаете.

[Гость1]

Сообщение от тин

очему не знаю, знаю, это Шмелев, если вы такого академика знаете.

Тогда, во времена СССР он не был академиком. Академиком РАН он стал только в 1994 году. И, вряд ли, его кто-то стал бы информировать о таком секретном мероприятии, как перевозка золота, которая проводится в специальных вагонах по специальным правилам.

[тин]

Заказчик убийств Леонид Невзлин: от жира с денег КПСС до слез по ЮКОСу на берегах Иордана

В России уже выросло поколение людей, не заставших «лихие 1990-е» — когда демагогия о «свободе» и «ста сортах колбасы» шла рука об руку с убийствами, рэкетом, похищением людей и прочими признаками первоначального накопления капитала. Символ успешности тех лет, «талантливый бизнесмен», на поверку часто оказывался тривиальным преступником, тесно связанным с бандитским миром.

Многие из таких персон затем пытались почистить биографию от неудобного компромата, но выходило плохо. Кто-то оказался на кладбище, а кто-то закончил карьеру нувориша на российских нарах. Есть, впрочем, и такие, кто сумел вовремя сбежать с ворованными миллиардами, чтобы не угодить за решетку.

Одной из таких персон стал Леонид Невзлин, подельник Михаила Ходорковского из банка «Менатеп» и нефтяной компании ЮКОС.

От золотой медали к банковской пирамиде

Леонид Борисович Невзлин родился 21 сентября 1959 года в Москве в семье инженера-нефтяника и учительницы русского языка. В школе Леня учился хорошо, благо рядом всегда была мама, пристально следившая за успеваемостью и поведением любимого сынка. Поэтому со школой, по советским меркам, у Невзлина получилось на все сто — ее Леня закончил на одни «пятерки», получив золотую медаль.

Выбирая дальнейший путь, Невзлин не был оригинален: его отец, Борис Иосифович, занимался автоматизацией нефтехимических установок, и сын решил поступить в профильный вуз. Так в 1976 году он оказался в знаменитой «керосинке» — на факультете автоматики и вычислительной техники Московского института нефтехимической и газовой промышленности имени Губкина.

Впрочем, «трудовой династии инженеров-нефтяников Невзлиных» не получилось. Возможно, из-за того, что Леню слишком уж плотно вели по жизни его родители, а ему хотелось «свободы».

С первой женой Невзлина, Анной, его тоже познакомили родители. Как говорили соученики Леонида, строгие родители буквально затолкнули Леню «под венец», считая эту партию выгодной для своего чада. Еще во время обучения в «керосинке» у молодой пары родилась дочь Ирина. Но сразу же после окончания вуза брак распался: молодого Леню тянуло на приключения, а жизнь в браке по расчету его явно тяготила.

Новой избранницей Невзлина стала Татьяна Арбенина — уже состоявшаяся женщина на несколько лет его старше, имевшая сына от предыдущего брака. Злые языки говорят, что Невзлина в Арбениной привлекло ее весьма философское отношение к семейным ценностям: якобы для Леонида самым острым ощущением было познакомить жену с очередной любовницей.

Так или иначе, брак с Арбениной не был формальным: в нем родилась вторая дочь, Марина. Однако свободу взаимоотношений Невзлину пришлось «купить» резким ухудшением жизненных условий: из комфортабельной московской квартиры он был вынужден переехать на подмосковную дачу, где не было воды, а «удобства» располагались во дворе.

Понятно, что такое состояние дел мало устраивало молодого Невзлина, и он искал возможности «левых» подработок. Ведь синекура программиста во внешнеторговом объединении «Зарубежгеология», которую он получил благодаря связям отца, была хоть и престижной, но не такой уж и денежной.

Удачный случай подвернулся Невзлину только спустя шесть лет после окончания «керосинки», в 1987 году, когда он познакомился с Михаилом Ходорковским. Тот возглавлял тогда центр научно-технического творчества молодежи «Менатеп» при Фрунзенском райкоме ВЛКСМ города Москва. Ходорковский предложил работать вместе, и Невзлин стал заведующим договорным отделом «Менатепа».

Невзлин быстро «пришелся ко двору» в команде Ходорковского и уже в 1988 году стал его заместителем — настоящей правой рукой и доверенным лицом. С будущим главой ЮКОСа Невзлин пробудет вместе долгих тридцать с лишним лет, раз за разом оказываясь «серым кардиналом» в структурах шефа.

Сам «Менатеп» в то время было одной из непримечательных «комсомольских» бизнес-структур, которые, провозглашая фантомные лозунги о «научно-техническом прогрессе», на самом деле оживленно искали, где и каким образом можно паразитировать на теле советской экономики.

В начале 1988 года Ходорковский и Невзлин знакомятся с очень важным для их будущей аферы контактом — еще одним «молодым дарованием», неким Алексеем Голубовичем, родители которого занимали видные посты в структуре Госбанка СССР. Благодаря связям Голубовича «сладкая парочка» получает возможность создать кооперативный банк — это позволило им решить вопрос с «начальным капиталом».

Стараниями Голубовича-старшего банк «Менатеп», будучи сугубо частной лавочкой, получил индивидуальный норматив привлечения средств — привилегию, которую в Советском Союзе имели лишь государственные банки.

Собственный капитал финансовой структуры Ходорковского был объявлен на беспрецедентно высоком для 1988 года уровне — целых 2,7 миллиона рублей. Впрочем, это были отнюдь не деньги учредителей: почти весь капитал оказался сформирован за счет продажи «акций» банка «Менатеп» простым гражданам СССР. В Москве те расписки продавались буквально на каждом углу, задолго до начала пирамиды МММ.

В этом начинании Невзлин и Ходорковский предвосхитили действия Сергея Мавроди — никаких дивидендов граждане, купившие акции «Менатепа», так и не увидели.

«Переговорщик Ходора»

К концу 1980-х годов Невзлин наконец нашел свое амплуа в бизнес-империи Ходорковского. Он становится во главе сразу двух процессов — налаживания новых полезных связей и «стерилизации» связей старых, ставших вредными и даже опасными. Под вторым процессом, как все понимают, понимались те самые преступления, которые предъявили Невзлину позднее: организация убийств, взрывов, пыток и похищений людей.

Но мы начнем с первого процесса — с тех связей, которыми структура Ходорковского начала стремительно обрастать на закате СССР.

В начале 1989 года Невзлина назначают главой банка «Менатеп». В этой роли он знакомится с Владимиром Дубовым, еще одним «золотым мальчиком», через родителей которого Леонид получает выход на крупных чиновников в высших структурах власти — вплоть до генерального секретаря КПСС Михаила Горбачева.

Именно с разрешения первого и последнего президента СССР в банке «Менатеп» были открыты расчетные счета Фонда ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Объем средств Фонда в те годы был огромным — туда шла не только значительная часть собираемых в Союзе налогов, но и множество условно «добровольных» платежей, включая часть партийных и комсомольских взносов и деньги, перечислявшиеся по разнарядке от крупных предприятий страны.

В итоге около 60% собранных Фондом средств не были перечислены пострадавшим и ликвидаторам, а разошлись по различным структурам «Менатепа». Расследование хищений началось, но было почти сразу остановлено приказом свыше.

История вновь всплыла только в 1991 году, когда Невзлин подал иск на Госбанк СССР. В ответ Леня получил от главы Госбанка Виктора Геращенко напоминание о расхищенных через «Менатеп» средствах чернобыльского Фонда. Намек подействовал: Невзлин буквально на следующий день забрал иск из суда, по сути признав обоснованность слов Геращенко.

Без сомнения, период 1989–1991 годов, как и роль банка «Менатеп» в тогдашних процессах, еще ждет своего историка. Целый пласт до сих пор слабо описанных фактов касается так называемых «денег КПСС», к выводу которых из СССР, а потом и из России был прямо причастен «Менатеп». Операции проводились через учрежденное Невзлиным в начале 1990 года Межбанковское объединение «Менатеп», которое неожиданно стало включать в свой состав компанию в далекой Швейцарии.

С согласия Горбачева через такие коммерческие структуры проходила конвертация денег Компартии, что позднее нашло отражение в материалах знаменитого «дела КПСС», которое рассматривалось в Конституционном суде РФ в 1992 году. Расследование дела шло плохо: президент России Борис Ельцин был заинтересован скорее в идеологическом запрете коммунистической идеологии, чем в тщательном поиске партийных денег. Но и без расследования известно, что часть средств Компартии была использована структурами «Менатеп» для собственных нужд.

Дальнейшее восхождение Невзлина к успеху, славе и богатству продолжалось вместе с ростом империи Ходорковского. Получилась неплохо, в том числе благодаря его особому умению: Леонид Борисович умел балансировать между самыми разными политическими силами.

Так, в октябре 1993 года банк безоговорочно встал на сторону президента Ельцина и был в числе немногих структур, тайно снабжавших в те дни президентскую сторону конфликта столь необходимыми ей наличными деньгами. Но одновременно с этим «Менатеп» поддерживал и противников Ельцина: на прошедших в декабре того же года парламентских выборах банк столь же непублично спонсировал сразу три партии, а впоследствии проводил нужные ему законы через оппозиционные фракции в Госдуме.

В то время внутри «Менатепа» даже возникло неофициальное «разделение властей»: за взаимодействие с Центробанком отвечал Дубов, за переговоры с администрацией президента и аппаратом правительства — Ходорковский, а Невзлин взаимодействовал с министерством финансов, фракциями в Госдуме и сенаторами в Совете Федерации.

Все эти связи позволили «Менатепу» стать практически единственным уполномоченным банком для государственных предприятий России. Напомним, что в первой половине 1990-х экономика страны еще в значительной мере оставалась государственной, унаследованной от СССР. В частности, «Менатеп» практически монополизировал российскую торговлю с Кубой, сев на ее главную схему «нефть в обмен на сахар». В 1994 году в «Менатеп» перевели счета «Росвооружения», а чуть позже банк «взял на себя» обслуживание всего российского спецэкспорта.

Тогда же «Менатеп» смог присосаться и к желанной московской «кормушке» мэра Юрия Лужкова. Для этого Невзлину пришлось пойти на альянс с одним из противников Ходорковского, олигархом Владимиром Гусинским и его «Мост-банком». Но игра стоила свеч, так как уже к концу 1993 года эти два финансовых учреждения почти полностью монополизировали распределение потоков столичного бюджета.

Зачистка неугодных

Таланты Невзлина как переговорщика позволили Ходорковскому стать тем, кем он был в конце 1990-х — начале 2000-х годов — всесильным олигархом, чье влияние глубоко проросло во всей ельцинской системе власти.

Поворотной точкой для «Менатепа» и Невзлина стал декабрь 1995 года, когда Ходорковский решил поддержать Ельцина в переизбрании на пост президента России. Платой за поддержку стал допуск «Менатепа» к залоговым аукционам, на которых банк в конце того же года смог приватизировать один из самых лакомых нефтяных активов — государственную компанию ЮКОС.

Всю несправедливость такого сговора между Ельциным и Ходорковским для России наглядно показывал простой факт: при приобретении «Менатепом» нефтяной компании ЮКОС ее оценили в 350 млн долларов, хотя всего через восемь месяцев ее рыночная капитализация составила уже свыше 6,2 млрд долларов США. Разница — почти в 18 раз!

В апреле 1996 года Невзлин переходит из «Менатепа» в ЮКОС, заняв там пост вице-президента и члена совета директоров. Вместе с Леонидом в ЮКОС из «Менатепа» переходит работать и его будущий подельник Алексей Пичугин. Последний работал в службе безопасности банка «Менатеп», а в нефтяной компании стал руководителем отдела внутренней экономической безопасности.

Именно Пичугин станет организатором многочисленных убийств, взрывов, разбойных нападений и покушений на убийства, которыми будет отмечена история ЮКОСа в 1998–2002 годах, когда в компании «рулили» Ходорковский и Невзлин.

Надо сказать, что процесс «зачистки» неугодных имел место и во время работы Невзлина и Пичугина в «Менатепе», однако там эти двое скорее ограничивались рэкетом и шантажом в отношении неплательщиков или угрозами в адрес конкурентов. В ЮКОСе же, уверовав в свою безнаказанность, Невзлин и Пичугин разошлись по полной, организовав, по сути, настоящую банду. Под вывеской «отдела внутренней экономической безопасности» она занималась убийствами людей.

Перечислим лишь те эпизоды, которые были доказаны в суде при рассмотрении дела Невзлина:

— организация убийства директора компании «Феникс» Валентины Корнеевой;
— организация убийства главы администрации Нефтеюганска Владимира Петухова;
— организация убийства водителя управляющего компании East Petroleum Николая Федотова;
— организация покушения на бывшего начальника управления делами ЗАО «Роспром» Сергея Колесова;
— организация покушения на бывшего начальника управления общественных связей мэрии Москвы Ольгу Костину;
— организация покушения на управляющего австрийской нефтяной компанией East Petroleum Евгения Рыбина.

Кроме того, Пичугина дополнительно осудили за убийство в 2002 году тамбовского предпринимателя Сергея Горина и его супруги, тела которых так и не были найдены.

Мотивы, которые побуждали Невзлина и Пичугина организовывать жестокие расправы, были самыми разными. Например, Валентину Корнееву в январе 1998 года убили на глазах у мужа на пороге их квартиры исключительно по той причине, что она отказалась продавать Невзлину небольшое помещение магазина «Чай» в доме, где располагался центральный офис «Менатеп». Жизнь Корнеевой была оценена Невзлиным лишь в 5000 долларов США и автомобиль Hyundai Galloper — именно столько получили в качестве «вознаграждения» непосредственные исполнители.

Согласно интервью мужа Корнеевой, она даже была готова уступить «Чай» Невзлину за чуть большую сумму, чтобы иметь возможность купить подобное помещение в центре Москвы. Но возомнивший себя всесильным глава «Менатепа» решил просто убрать несговорчивую соседку. Вспоминая переговоры 1997 года, муж Корнеевой сказал, что «магазин надо было тогда отдавать даром».

Мэра Нефтеюганска Владимира Петухова убили в июне 1998 года, когда он пешком шел на работу из дома. Он был расстрелян из пистолета-пулемета неподалеку от здания городской администрации, был ранен его охранник. Убийство произошло в день рождения Михаила Ходорковского, и это многими было расценено как «подарок имениннику».

И тут мотив оказался до безобразия тривиальным: за месяц до убийства Петухов публично предупредил руководство ЮКОСа, что компания уклоняется от уплаты налогов и что если положенные платежи не поступят в бюджет города, то он добьется отмены кредита, выделенного до этого «Юганскнефтегазу» и ЮКОСу.

Денежный интерес лежал и в основе убийства Николая Федотова, и покушения на убийство Евгения Рыбина. Еще до залоговых аукционов компания East Petroleum вложила нескольких десятков миллионов долларов в развитие двух нефтяных месторождений ЮКОСа. С приходом Невзлина и Ходорковского в ЮКОС они решили никак не учитывать интересы East Petroleum — и отказали Рыбину в компенсационных выплатах.

Переговоры закончились ничем, и в дело вновь вступил «отдел внутренней экономической безопасности» под руководством Невзлина и Пичугина. На Рыбина покушались дважды — в ноябре 1998 и в марте 1999 года. Второе нападение на автомобиль директора East Petroleum, в ходе которого погиб водитель Федотов, было практически армейской операцией — использовались автоматы и гранатомет.

С Иордана выдачи нет?

К сожалению, все суды над Невзлиным проходили уже заочно: еще летом 2003 года он укатил в Израиль, по его словам, для «работы над диссертацией». На деле это было обычным бегством от правосудия. Дело в том, что 19 июня 2003 года правоохранительными органами России был задержан главный невзлинский подельник Пичугин, и Леня понял, что запахло жареным.

Парадоксально, но Пичугина задержали вовсе не по делу, связанному с убийствами, которые заказывал Невзлин. Глава «отдела внутренней экономической безопасности» попался на убийстве супруг Сергея и Ольги Гориных. При этом Сергей Горин был сам вовлечен в темные дела Пичугина, и мотивом стало желание убитого сдаться правосудию и дать показания. В ноябре 2002 года в дом Гориных ворвались вооруженные люди в масках, троих детей заблокировали в ванной, а пришедших хозяев увели в неизвестном направлении, после чего супруги исчезли без следа.

Судя по всему, Невзлину просто стало ясно, что Пичугина во время следствия «раскрутят» и на более ранние эпизоды, в которых уже в качестве заказчика выступал сам вице-президент ЮКОСа. Так и произошло: уже в июле 2003 года Пичугин дал показания, в которых упомянул Невзлина в качестве заказчика убийств и покушений на убийства, которые произошли в период 1998–1999 годов.

Буквально через полмесяца Пичугин заявит, что к нему «применили психотропное вещество» и заставили оговорить себя, однако будет поздно: следствие установит всех исполнителей по каждому из эпизодов и в деталях восстановит все связи преступников между собой — вплоть до уровня заказчика, которым ожидаемо выступил Невзлин. Именно у Невзлина — и Ходорковского — был явный мотив в каждом из преступлений, будь то судьба скромного магазина «Чай» или нежелание возвращать десятки миллионов долларов, вложенных в ЮКОС другими инвесторами.

Впоследствии фейк о «психотропном оружии», якобы примененном к Пичугину, будет кочевать по всем либеральным СМИ. Подхватят это жалкое оправдание и на Западе, где о «сыворотке правды», которую якобы применило ФСБ против Пичугина, будет говорить Игорь Сутягин, сам осужденный за шпионаж в пользу США. Опровергать этот бред бессмысленно: напомним лишь, что сумма улик против Пичугина и Невзлина оказалась достаточной и без показаний главы отдела внутренней безопасности ЮКОСа.

В июле 2005 года, когда дело Пичугина передавалось в суд, Москва обратилась к Вашингтону, а чуть позже и к Тель-Авиву, с запросом о выдаче Невзлина. В предъявленных бумагах Леонид обвинялся в нескольких преступлениях, в том числе организации заказных убийств. Тем не менее, после без малого трехлетней тяжбы в Израиле запрос об экстрадиции Невзлина так и не был удовлетворен.

Верховный суд ближневосточной страны заключил, что обвинения против вице-президента ЮКОСа основаны на показаниях исполнителей, цитирующих «пропавшего без вести» Сергея Горина — того самого сообщника Пичугина, который, судя по всему, собирался сдать Невзлина и Пичугина российскому правосудию, но сам был убит вместе с женой в ноябре 2002 года. Как следствие, Израиль счел это «производными доказательствами», не посчитав их достаточными для экстрадиции.

Но скорее, Невзлина спасло другое: сразу после запроса на свою экстрадицию он озаботился организацией в Израиле Фонда поддержки израильского образования NADAV. Фонд тут же стал получать по полмиллиона долларов в год от самого Невзлина и значительные суммы от других высокопоставленных сотрудников ЮКОСа, в частности от упомянутого ранее Дубова. Впоследствии эти пожертвования возросли до уровня нескольких миллионов долларов в год.

NADAV занимался поддержкой высшего гуманитарного образования в Израиле, помогал студентам из стран диаспоры, приезжающих в Израиль, финансировал на крупные суммы Хайфский национальный музей науки и технологии и Музей диаспоры. Те деньги имели столь отчетливый запах пролитой в России крови, что в июне 2006 года, несмотря на крупное пожертвование в 1 млн долларов, объединение работников Музея диаспоры потребовало отстранить Невзлина от должности председателя попечительского совета. Сотрудники музея были обеспокоены тем, что Невзлин обвиняется в тяжких преступлениях и находится в розыске.

Тем не менее, у Невзлина в Израиле все сложилось неплохо: оказалось, что «с Иордана выдачи нет». Окончательно перебравшись на Ближний Восток, бывший совладелец ЮКОСа женился на Олесе Кантор, вдове директора Югорского банка, которая родила ему девочек-двойняшек. Правда, и это «семейное счастье» продлилось недолго — промискуитет Невзлина снова взял свое, и в октябре 2017 года он связал себя брачными узами с Татьяной Гринберг.

Торжества по случаю бракосочетания посетил бывший партнер Невзлина Михаил Ходорковский. Говорят, что встреча была трогательной — кто-то даже пустил слезу. Что ж, вот уже долгие годы этой «сладкой парочке» ничего не остается, кроме как лить слезы по «утраченному ЮКОСу» — по всем украденным у государства деньгам и активам, которые Россия в конце концов вернула себе.

К сегодняшнему дню Леонид Борисович отошел от публичной политики. В апреле 2019 года он заявил, что прерывает «писанину» в Facebook и Twitter, поскольку считает безнадежным дискутировать с оппонентами.

Случилось это после его оскорбления в адрес постоянного представителя России в Совбезе ООН Василия Небензи, которого Невзлин назвал «хамом и гопником» за якобы срыв одного из заседаний. Читатели невзлинского блога быстро указали автору, что его глупый наезд не имеет под собой почвы: в действительности Небензя не нарушал протокола, а лишь отреагировал на нововведения, явочным порядком предложенные представителем Германии и не записанные в регламенте.

Невзлин предпочел тогда тихо «слиться» — и его можно понять. Пожалуй, больше всего на свете Леонид Борисович хочет, чтобы в России о нем прочно забыли. Но мы — помним.

https://riafan.ru/1246406-zakazchik-...regakh-iordana