Парламентские хроники Татьяны Офицеровой в «Правде»: Дума исполнила туш и траурный марш

[В. Иванова]

Парламентские хроники Татьяны Офицеровой в «Правде»: Дума исполнила туш и траурный марш

--------------------------------------------------------------------------------

2009-05-22 07:48
«Правда» - Татьяна Офицерова


Из 98 пунктов Россия ратифицировала лишь 67, оставив за кадром наиболее существенные. Между тем, даже такая ратификация важна, ведь страна ожидает её вот уже девять лет…

Без малого девять лет прошло с тех пор, как Россия подписала Европейскую социальную хартию. Но только теперь, когда кризис грозит спалить предохранители общественного спокойствия, президент внёс в Госдуму законопроект о её ратификации.

20 мая на пленарном заседании нижней палаты парламента хартия, а точнее — отдельные её положения были утверждены.

Из 98 пунктов документа после многолетних обсуждений ратифицировано лишь 67. Этого, оказывается, достаточно, чтобы подтвердить нашу приверженность принципам и нормам европейского правопорядка в социальной сфере, но ничтожно мало, чтобы Россия действительно могла называться социальным государством.

Сколь-нибудь значимые пункты остались вне поля зрения российской власти, отметил Николай Коломейцев.

Министр труда и социального развития Татьяна Голикова объяснила это тем, что статьи “содержат термины, не существующие в российском законодательстве, или содержат неопределенное толкование тех или иных терминов”.

Разумеется, “признать право работников на вознаграждение за труд, которое позволит обеспечить им и их семьям достойный уровень жизни”, как того требует пункт 1 статьи 4 хартии, для правителей России — неслыханное дело.

И “добиваться постепенного подъёма системы социального обеспечения на более высокий уровень” в соответствии с пунктом 3 статьи 12 — тоже нонсенс.
А уж право на жильё, на защиту от бедности и право пожилых людей на соцзащиту — всё это к российской действительности вообще не имеет никакого отношения.

Потому неудивительно, что реализация взятых Россией обязательств дополнительных бюджетных расходов не повлечёт, зато в очередной раз прогремит победным тушем социальному курсу президента и правительства.

“Много шума из ничего”, — сказал бы классик. Пенсия в России составляет лишь 24 процента от размера средней зарплаты, при том, что тарифы на услуги ЖКХ ежегодно возрастают на 20—25 процентов. Уровень заработной платы квалифицированных работников — в 4 раза ниже, чем в Западной Европе.

Когда же правительство всерьёз повернётся к проблеме справедливой оплаты труда и, если уж мы берём пример с Европы, не пора ли внести в Трудовой кодекс поправки, защищающие право трудящихся на забастовку, которая широко используется европейскими рабочими в качестве противовеса полновластию работодателей?
На вопрос члена фракции КПРФ Валентина Романова министру Голиковой ответить было нечего.

Тем не менее, несмотря на то, что предложенный к ратификации документ куцый, фракция КПРФ его поддержала.

— В своё время Советский Союз с точки зрения социальных гарантий показывал пример Европе. Сейчас у нас соотношение прав трудящихся и прав капитала настолько разорвано, что, может, хоть в каких-то вопросах Европа нас подожмёт под свои стандарты, — пояснил Валентин Романов.

В иной тональности прозвучал предложенный президентом законопроект, касающийся наделения полномочиями председателя Конституционного суда и его заместителей.
Если сегодня они избираются тайным голосованием самими судьями Конституционного суда на альтернативной основе, то с принятием поправок в закон кандидатуры на эти должности будут представляться президентом и утверждаться Советом Федерации.

Отношение фракции КПРФ к президентской инициативе прокомментировал Сергей Обухов:

— Тот этап интенсивного реформирования, который сейчас переживает наша политическая система, ставит во весь рост следующую проблему: выдержит ли политсистема, а вместе с ней и государство усиливающийся “идеальный шторм” кризиса?

Ведь наша политсистема не прошла базовую проверку на прочность через передачу власти в руки оппозиции. Неустойчивость нынешней политсистемы прежде всего в том, что она базируется не на институтах, а на мифической вертикали власти. И нынешние поправки в закон “О Конституционном суде” усиливают эту неустойчивость.

Много говорится, что поправки не затрагивают независимость суда.
Да, конечно, соответствующие нормы вроде бы в законе сохраняются. Но здесь я воспользуюсь образом, который любит применять председатель Конституционного суда Валерий Зорькин:

“Сороковую симфонию Моцарта можно исполнять по-разному.
Но иногда ее исполнение превращается в траурный марш”.

Нечто подобное у нас происходит и с независимостью суда. Формально вроде бы всё правильно, но громче и громче слышится траурный марш по его независимости.
Вообще, суды стали ширмой для прикрытия произвола исполнительной власти. Поэтому мы настаиваем на укреплении институтов и выступаем против принижения роли как парламента, так и Конституционного суда.

Критические замечания оппозиции думское большинство привычно проигнорировало, приняв законопроект в первом чтении. Симптоматично, что вопрос о Конституционном суде рассматривался сразу же после завершения “правительственного часа”, на котором выступил министр юстиции РФ Александр Коновалов с проблемой так называемого правового нигилизма.

По мнению министра, неуважение и несоблюдение законов в российском обществе обусловлено тремя причинами: исторической традицией, несовершенством действующего законодательства и практики правоприменения, а также несовершенством, ангажированностью и коррупционностью государственной и муниципальной службы.

Но судя по тому, как “по-домашнему”, не церемонясь, обращаются с законом сами представители власти, думается, ближе к истине здесь Вадим Соловьёв, выступивший от фракции КПРФ.