Г.А. Зюганов: Модернизацию и полицейщину совместить невозможно

[Admin]

Руслан Тхагушев,
Пресс-служба ЦК КПРФ.
Председатель ЦК КПРФ, руководитель фракции КПРФ в Государственной Думе Г.А. Зюганов прокомментировал инициативу президента Медведева, связанную с реформой органов внутренних дел.
- На всенародное обсуждение вынесен «Закон о полиции». Сам этот факт заслуживает одобрения. Такого не было давно. Хотя подобная практика широко применялась в Советское время, вплоть до обсуждения Конституции. В основной закон государства вносились поправки, предложенные гражданами, и он принимался с учетом интересов всех народов нашей многонациональной страны, - отметил Г.А. Зюганов.
«Мне пришлось много лет тесно работать с милицией, - продолжил лидер КПРФ. - Она была призвана защищать народ и успешно с этим справлялась. Для меня олицетворением милиционеров являются легендарный Дядя Степа, на примере которого воспитывались многие поколения детей, знаменитый Анискин, Жеглов с Шараповым – прекрасные образы сотрудников милиции, созданные советским искусством. Я вспоминаю фильм «Дело «пестрых», посвященный ликвидации последней организованной банды в Москве. Он тоже производит очень сильное впечатление и показывает образец несения службы советскими милиционерами».
- Работа с милицией мне в свое время доставляла большое удовлетворение, - отметил Г.А. Зюганов. - Там было немало мужественных, храбрых, достойных и очень честных людей, которые верой и правдой служили нашей державе, трудовому народу. Но этой милиции уже нет. Она была уничтожена в октябре 1993-го, она пала жертвой указов и приказов Ельцина и Ерина, которые расправлялись с Советской властью, одновременно превращая милиционеров в карателей. И на протяжении всех этих лет милицию ломали через колено, заставляя обслуживать новых хозяев жизни, современную олигархию, награбившую огромные богатства и присвоившую собственность, созданную трудом многих поколений наших граждан. Фактически, милиция давно перестала быть народной. Поэтому не удивительно, что президент Медведев внес предложение переименовать деформированную и искореженную в постсоветское время милицию в полицию.
«Хочу сразу заметить, что у граждан нашей страны название «полиция» вызывает самые неприятные ассоциации, - подчеркнул лидер коммунистов. - Начиная с «кровавого воскресенья» и Ленского расстрела до власовцев и других «полицай-предателей» времен Великой Отечественной войны. Видимо, поэтому самым большим оскорблением в послевоенные годы было слово «полицай». Ведь полицаи обслуживали гитлеровских оккупантов, гестапо, боролись с советскими патриотами, прилагая все усилия к тому, чтобы мы проиграли войну. Это бранное слово и сегодня сохраняет свой смысл. И я не знаю ни одного художественного произведения, где главным положительным героем был бы полицай. Поэтому переименование милиции в полицию с восторгом, как уже видно по откликам, принимается только новыми «хозяевами жизни», которые создают ее для себя, для подавления протестов граждан. Люди в милицейской форме, которые лупили в 1990-х дубинками ветеранов, пришедших 23 февраля возложить цветы к Могиле Неизвестного солдата, подавляли акции протеста и выступления против монетизации в 2005-м уже не могут называться милиционерами. Это полицейские, жандармерия, и их задача – расправляться со своими согражданами.
- Что касается времени, когда этот закон выносится на обсуждение, то, на мой взгляд, оно выбрано крайне неудачно. Когда вся страна в дыму пожарищ обсуждать подобные важные вопросы невозможно. Сейчас, прежде всего надо загасить пожары, помочь тем, кому тяжело, помочь крестьянам и фермерам сохранить остатки урожая. То есть заботы у страны сегодня принципиально другие, - сказал Г.А. Зюганов.
«В нынешней России царит криминальный беспредел, - продолжил лидер коммунистов. - И с ним надо бороться энергично, эффективно и быстро. А тот закон, который вносит Медведев, предполагает ломку всей правоохранительной системы. Каждый сотрудник вынужден будет написать заявление о приеме на службу в полицию, им придется пройти через массу унижений. Эти процедуры могут оказаться поводом для преследований для многих честных и достойных милиционеров, неприемлемыми для них. Все вместе взятое отяготит и без того тяжелейшую криминогенную обстановку, которая в ряде мест выходит из-под контроля».
- Хотел бы еще сказать о расходах на переименование и реорганизацию. Придется внести изменения в массу нормативных документов, изготовить новые бланки паспортов, служебных удостоверений, печати и многое другое. На все это потребуются миллиарды. Страна, которая не в состоянии выделить 10% бюджета для поддержки сельского хозяйства, страна, где горят леса и поля, а у МЧС только четыре пожарных самолета, вряд ли с этим справится. Сегодня требуется концентрация средств на принципиально иных направлениях, - подчеркнул Г.А. Зюганов. – Если Медведев и правительство действительно располагают такими огромными средствами для полицейской реформы, то честнее отдать их на несравненно более важные и необходимые для общества цели – помощь погорельцам, лечение пострадавших от во многом рукотворной пожарной катастрофы, восстановление лесов и соответствующих лесоохранных структур и оказание помощи бедствующему селу.
«Опасаюсь, - заявил лидер КПРФ, - как бы эта новая полицейская реформа не выродилась то же самое, что и реформа Вооруженных Сил «по Сердюкову». Недавно сгорела военная база в Коломенском районе Подмосковья. В связи с чем был уволен ряд высокопоставленных офицеров Минобороны и руководство этой базы. Но главный виновник – господин Сердюков – остался безнаказанным. На этой базе служило шестьдесят офицеров, а осталось четыре. Была пожарная команда, но ее сократили как непрофильную, была усиленная охрана, но ее разогнали. Так что база сгорела, прежде всего, по вине министра обороны, который проводит беспощадную линию на разгон профессионалов в структурах военного ведомства. В результате армия сегодня сама себя не способна защитить от пожаров, не говоря уже о защите национальной безопасности. И милиция – еще одна силовая структура, которая может стать жертвой подобных бездарных экспериментов».
- Я отношусь к обсуждению такого рода законов с большой ответственностью, - подчеркнул Г.А. Зюганов. - Считаю их крайне важными. Но при любом обсуждении надо четко обозначить цели, приоритеты, сроки. Мне кажется, что в этом плане далеко не все продумано.
«Нынешняя власть постоянно вносит законы и поправки, ужесточающие полицейщину. Но в 21 веке управлять страной и проводить модернизацию при помощи полиции и полицейщины невозможно», - отметил лидер КПРФ.
Источник: kprf.ru

[Иван Александрович]

Полицейщина размывается всеми "удобнымы имиджевыми ходами":

Заместителем министра обороны назначена Татьяна Шевцова



06.08.2010 10:12 Президент Дмитрий Медведев своим указом назначил экс-замглавы Федеральной налоговой службы Татьяну Шевцову заместителем министра обороны. Шевцова ранее была заместителем экс-главы ФНС Михаила Мокрецова. Она занимала этот пост с ноября 2004 года
http://ru.redtram.com/go/241153108/n...e10ac766f03c1e

--

Татьяна Шевцова, Татьяна Голикова, Татьяна Парамонова..
"Итак, она звалась Татьяна..."

[onin]

Полностью согласен с Зюгановым...
Медведев работает на выборы и потому ему нужны значимые дела...
Пожары тушить из-за того,что кто-то из недовольных властью леса поджигает-это забота только Медведева,Путина и Шойгу...Мировой капитализм что-то не очень спешит с помощью...хотя леса эти рубятся для мирового капитализма...

[ELEKTRO]

21 августа 2010 в 0:21 Автор Леонид Никитинский Источник novayagazeta - newsland.ru
«Революция, о которой так долго говорили большевики», снята с повестки дня. Предложение президента обсудить проект закона «О полиции» означает отказ от планов реформы МВД. В виде компенсации за моральный вред, который менты, стиснув зубы, терпели больше года, пока в широкой прессе шло нелицеприятное и искреннее обсуждение их подвигов и проблем, они получат хороший бонус.

Во-первых, немалые и легальные сливки, которые сулит печатанье новых бланков в ходе ребрендинга, снимут все те же менты, давно подобравшие под себя весь соответствующий бизнес. А главное — по тому же принципу, по которому команда, создавшая перевес, но не сумевшая забить гол, получает его в свои ворота, отказ от настоящей реформы усилит позиции «силовых структур», и нас вместо укрепления законности ожидает дальнейшее усиление их беспредела.

Говорить об этом проекте всерьез было бы нелепо, если бы не кампания в СМИ, в том числе на государственном ТВ, несомненно, санкционированная из Кремля. То есть во власти были силы, допускавшие возможность возвращения в русло конституционного строя из фактически сложившегося ментовского государства, но они потерпели фиаско и вынуждены отступить. Появление проекта закона «О полиции» надо обсуждать в терминах имевшейся возможности возвращения к демократии и, увы, довершающегося разгрома правового государства в России.

Медведев призвал общественность, на глазах у которой это все и происходит, чтобы критика проекта была «не общей, а конкретной, посвященной отдельным разделам, главам, параграфам и соответствующим статьям закона». Но обсуждение по статьям не имеет смысла, так как с правовой точки зрения неприемлема сама парадигма, в которой создан проект и в которой, увы, высказывается даже самая либеральная и компетентная критика против него.

Например, Георгий Сатаров пишет на сайте «Ежедневного журнала»: «Работа милиции зависит не только от закона о ней, но и от работы суда, прокуратуры и т.п. Значит, реформируя милицию, надо менять работу и этих других, сопряженных с милицией, органов власти». Даже здесь милиция (полиция) рассматривается как самостоятельный властный орган, к которому должно приноровлять конфигурацию и полномочия «сопряженных» (по его терминологии) органов. И так, к сожалению, и делается в России, хотя это вовсе не должно быть так даже по той Конституции, по которой страна признает себя живущей с 1993 года.

Всякое лишение или ограничение прав в таком государстве, каким претендует на официальном (прежде всего международном) уровне быть Россия, возможно только по решению независимого суда. Если речь об основных правах, таких как свобода или собственность, то всякое их ограничение требует конкретного для данного случая судебного решения. Более скромное ограничение прав может быть делегировано и иным должностным лицам, не являющимся судьями, но все их решения, связанные с принуждением или запретом, могут быть обжалованы в суд в кратчайшие сроки и самым простым и удобным путем.

То есть в той степени и поскольку милиция (или полиция, один черт) применяет государственное принуждение против граждан, постольку она является не органом управления, а лишь частью судебной системы — разумеется, подчиненной, а не главенствующей. Это главный принцип построения «полиции», раз уж она хочет так называться. Ничего подобного нет в концепции проекта. В самостоятельном значении слово «суд» возникает только в последней статье предпоследней главы и стоит там через запятую на последнем месте: «Действия (бездействие) сотрудника полиции, нарушающие права и законные интересы гражданина могут быть обжалованы в вышестоящий орган или вышестоящему должностному лицу, в органы прокуратуры Российской Федерации либо в суд». Спасибо, что вспомнили, но кто сказал, что этот суд будет скорым и независимым?

Такое впечатление, что слово «суд» тщательно вымарывалось из проекта: его нет даже там, где, казалось бы, не может не быть, например, в упоминании о лицах, «в отношении которых было принято (кем?! — Л.Н.) решение о взятии под стражу». Но ведь этого слова нет и в критике проекта. Дело, наверное, в том, что в России (когда-то имперской, потом советской, теперь как бы демократической) даже у общественности, не говоря уж про государственных мужей, не возникает и мысли, что суд может рассматриваться не как часть репрессивного аппарата.

Так получилось, что мой «неправительственный доклад» о «диктатуре мента», опубликованный в «Новой» весной прошлого года (см. №№44 и 45 за 2009 год), открыл обсуждение темы милицейских бесчинств в СМИ. Ровно между публикациями двух частей доклада майор Евсюков, словно бы иллюстрируя его основные тезисы, устроил стрельбу в московском универсаме — это и стало началом широкого наступления на МВД в публичном пространстве. На доклад я ссылаюсь в связи с тем, что его главные положения стали с тех пор лишь еще более актуальны, придется их повторить вкратце, а подробнее читатели могут ознакомиться с ними в указанных номерах «Новой».

Итак, мент — явление преимущественно экономическое, это бизнес. Как явление мух обусловлено незакрытой помойкой, так явление ментов обусловлено даже не самим переделом собственности, а допуском к пирогу, вместо независимого суда, «силовых структур». Нарушение законов не является целью ментов: если законы дают возможность прихватить чужую собственность (на любом уровне), то они и применяются в той части, в какой позволяют это сделать, а в той части, в которой они этому мешают, наоборот, не применяются: таковы процессуальные нормы о правах обвиняемых (подозреваемых) и защиты. Нарушения прав человека, с этой точки зрения, — явление не основное, а сопутствующее, и говорить с ментами на таком языке — это то же самое, что агитировать волков за права зайцев.

Понятие «мент», как оно уже сложилось в общественном сознании, — отнюдь не тождественно понятию «милиционер». Не всякий милиционер — мент, хотя сегодня на практике уже почти всякий: если попавший в МВД новичок не участвует в грабеже, система его выталкивает. Но к этому классу (в смысле общности лиц, объединенных одинаковыми экономическими интересами) принадлежат не только сотрудники МВД, но также ФСБ, следствия, прокуратуры, различных инспекций — все, кто положил свою принадлежность к «силовым структурам» в основу личного обогащения. Часто менты и сами не понимают, кто есть кто, для них характерна работа в масках и намеренная неразбериха в полномочиях, хотя друг друга они опознают безошибочно, как насекомые — «усиками». Предложение в проекте «О полиции» оставить за нею дознание, передав следствие в ведение Следственного комитета, с этой точки зрения, ровно ничего не меняет: там и там — менты.

Власть ментов растет вместе с ростом спроса на финансовую и специальную информацию, поскольку она сосредотачивается в аналитических центрах ФСБ, МВД, налоговых органов и т.д. «Реализовать» информацию, то есть превратить ее в уголовное дело с возможностью посадки опять же могут только менты. В обмен на погоны и полномочия, поскольку их пока устраивает то, как те распределяются, менты демонстрируют на разных уровнях лояльность политической власти, власть же рассчитывает на них и в смысле поддержания видимости «выборной системы», и в запугивании «несогласных», что, однако, вовсе не интересно ментам с позиций их бизнеса. Собственные «экономические» интересы часто диктуют ментам не те решения, которые спускаются «по вертикали». Политической власти приходится смотреть сквозь пальцы и на запредельную коррупцию ментов. И если на все это поглядеть не из Кремля, а снизу, картина предстает не как «вертикаль власти», а как слабо связанные между собой ареалы «кормлений», администрация которых контролируются не «вертикалью», а ментами соответствующего ей уровня.

Свою незаконную и ненадежную власть менты конвертируют в собственность. Анализ (а он, наверное, есть) активов российского происхождения в зарубежных банках покажет, что их большая часть принадлежит людям из «силовых структур». Быстро и повсеместно выросшие роскошные особняки принадлежат ментам, лучшие лимузины — это тоже служебные и личные тачки ментов. Строй сложился, никто, кроме ментов, к переделу собственности не допущен, конкуренция между их видами слабее, чем защита всем ментовским классом их общих интересов.

Вновь отсылая за более подробной картиной к докладу о «диктатуре мента», здесь я хочу лишь подчеркнуть, что МВД — только одна из опор этого строя, хотя и очень важная и количественно доминирующая. Но вне монстра как целого ничего реформировать нельзя. А поскольку, в отличие от результата, который воплотился в проекте «О полиции», реформа задумывалась, видимо, всерьез и с достаточным пониманием сложности задачи, приходится задать вопрос: где же те силы, которые, обладая сравнимыми (с ментами) ресурсами, могли быть заинтересованы в этой реформе?

Ответ возможен один: в Кремле. Он же подтверждается и характером кампании по освещению коррупции и насилия в МВД, которая, с одной стороны, велась по делу и (без преувеличения) общенародно, но с другой стороны, без санкции кого-то из дуумвирата не смогла бы достичь ни телевидения, ни таких масштабов.

Причиной попытки той реформы (от которой Кремлю пришлось в конечном итоге все-таки отказаться) была, конечно, не забота о правах человека, хотя ропот относительно этих прав, справедливо раздуваемый со стороны Запада, сыграл тут какую-то роль. Стало слишком очевидно и то, что «правоохранительные органы» вообще бросили притворяться и заниматься поиском и поимкой преступников и выполнять функции по защите порядка и граждан (очевидный для всех пример — ГИБДД, которая, кроме обеспечения проезда кортежей VIP, порядком на дорогах уже вообще не интересуется, а только собирает взятки).

Однако главная с точки зрения политического руководства страны проблема все же заключается в том, что менты тупы и последовательны, как саранча: метут все под корень. При таком режиме невозможна не только политическая инициатива всяких там НКО, но и простая экономическая выживаемость бизнеса, не произнося уж модного слова «инновации». Исторически этот экономический строй, целиком основанный на силовом перераспределении при подавлении производства (чем оно сложнее, тем меньше шансов избежать грабежа ментов), ведет страну в тупик.

В этом причина в том числе не только слов, но и дел, которые уже можно было бы рассматривать как начало реформы: ограничений посадок по делам, связанным с бизнесом, и некоторой либерализации режима в СИЗО (насколько это достижимо с помощью внешнего контроля за соответствующим видом ментов). Две эти меры уже подрывали бы основу ментовского бизнеса и могли бы ограничить их власть. Но менты сразу показали «президентской вертикали», кто есть кто на самом деле. В отличие от команд по закручиванию гаек, команды либерального толка просто не проходят по системе, не вписываясь в базовые интересы ментов. Принципиальное отличие ментовского государства от «полицейского»: это махновщина, а вовсе не полицейская бюрократия западного образца и даже не советский тоталитаризм.

Само по себе то, что вещи нельзя было называть своими именами, иначе крах идей путинской «вертикали» стал бы сразу чересчур очевиден, уже связывало руки инициаторам реформы, даже если в их числе где-то в глубине был и сам Путин. Реформа силовых структур не могла быть проведена иначе, как в виде отказа от «ручного» администрирования в пользу нормативного регулирования, то есть придания праву и законам общеобязательной силы, а не видимости. Тут на первое место и должен был выйти тот самый суд, упоминания о котором так тщательно избегает проект закона «О полиции».

У этого монстра есть одна уязвимая пята: это логика Конституции, из которой никакие собственные полномочия «силовых структур» по ограничению прав и свобод граждан не вытекают. Это исключительная прерогатива судебной власти. К счастью, например, возможность лишения свободы только по суду закреплена здесь в такой категорической форме, что обойти ее легально нет возможности. Впрочем, и такие попытки тоже делаются, и проект «О полиции» в той части, в которой он, например, пытается перевести в легальную сферу «проникновение в помещения» без санкции суда, — яркий тому пример.

Но все же главная дубина ментов в виде угрозы лишения свободы юридически принадлежит вовсе не им, а суду. Если надоело говорить о том, что количество оправдательных приговоров (при известном всем качестве работы следствия) уже многие годы остается на уровне статистической погрешности, можно посмотреть статистику удовлетворения судами обращений следователей о взятии под стражу до рассмотрения уголовного дела по существу: это 90-95% в пользу ментов.

Ментовское государство как строй нашло выход в полном подчинении суда ментам. Это достигается контролем ментов за назначением судей, и в особенности за лишением их полномочий. За внешним фасадом уголовного суда менты изнутри как бы выгрызли самую суть правосудия: принципы состязательности и равенства сторон и презумпцию невиновности. Если суд — только продолжение «органов», симулирующих борьбу с преступностью, то уголовного и административного суда просто не существует. Гражданский суд поражен коррупцией, но и туда проникли ментовские механизмы: из гражданского права менты выгрызли свободную волю сторон, считая, что усмотрение может быть только у одного субъекта — у мента, и только он хозяйским глазом может отличить гражданскую сделку от преступления.

Это явление было названо мной в прошлогоднем докладе (может, и излишне публицистично, но вполне научно с юридической точки зрения) «презумпцией правоты мента». Не знаю, читал ли доклад Нургалиев, но открывая со своей стороны обсуждение проекта «О полиции», он предложил формулу «презумпции законности» действий милиции (полиции?). По праву автора идеи презумпции у меня только один вопрос к министру: это говорит человек, хорошо знающий реальную практику работы в подразделениях МВД?

Реформа МВД не то что не нужна, но она невозможна без судебной реформы, без того, чтобы даже не ослабить, а полностью исключить контроль над судьями со стороны любых «силовых структур». В отличие от большинства критиков проекта, это хорошо понимает университетский юрист Медведев, возможно, он даже сумел убедить в этом и наполовину юриста Путина, но в конечном итоге в экс-президенте взяла верх другая половина, на которую он «силовик», сиречь мент.

О понимании Медведевым роли суда свидетельствовали не только постоянные его встречи с руководством высших судов, где эти проблемы обсуждались пока на уровне разговоров, но и первые и очень точные действия. Самое яркое из них — это поправка в Уголовно-процессуальный кодекс, существенно ограничивающая (для судей, а не для ментов!) возможность применения предварительного заключения под стражу по делам, связанным с предпринимательской деятельностью. Пусть это даже вышло кривовато с точки зрения равенства всех перед законом (почему такая привилегия именно для предпринимателей?), зато точно попало в цель, подрывая основу ментовского бизнеса. Судебная система, легшая под ментов, естественно, начала с саботажа поправки, но потихоньку какие-то предприниматели то здесь, то там в самом деле стали выходить из-под стражи, прецедентов было уже немало.

Да, как в игре: атака, атака, но… мяч влетает в другие ворота. И это — проект закона «О полиции», который будет воспринят ментами как индульгенция на внесудебные бесчинства и грабежи. Во многих статьях (если уж обсуждать его постатейно) этот проект и поощряет ментовское усмотрение: нельзя, но «при наличии достаточных оснований полагать» — можно. Это и есть, по Нургалиеву, «презумпция законности действия милиции», а по правде — возведение в «закон презумпции правоты мента».

Мне кажется, Медведев до поры мог осторожно подбираться к сердцу или к уязвимой пяте ментовского государства лишь в силу всеобщего непонимания того, что суд — это не обязательно менты, что вообще-то может быть и по-другому, а не «как у нас». Но как только, со скрипом повернувшись, какие-то первые судьи добросовестно отпустили из СИЗО первых бизнесменов, вся ментовская рать встрепенулась и с тихим криком: «Ведь так и до Ходорковского может дойти!» — ударилась в ноги единому царю ментовского государства. Дальше, если говорить о судьбе Медведева, то по анекдоту: «Съесть-то он съесть, да кто ж ему дасть!».

[Чуваш]

БА-БАХ!!! Реформа провалена! БА-БАХ!!!!!

[Виктор Ким]

Сообщение от ELEKTRO

«Революция, о которой так долго говорили большевики», снята с повестки дня. Предложение президента обсудить проект закона «О полиции» означает отказ от планов реформы МВД.

С какой это стати? Законопроект «О полиции» отличается от действующего закона о милиции очень существенно. Он вовсе не получен контекстной заменой в старом законе "милиц" на "полиц".

[Чуваш]

Сообщение от Виктор Ким

С какой это стати? Законопроект «О полиции» отличается от действующего закона о милиции очень существенно. Он вовсе не получен контекстной заменой в старом законе "милиц" на "полиц".

С какой стати полицаи будут исполнять законы усерднее, чем менты?
Тут вы хоть атрибутику замените, хоть законодательство перепишите, результат один: 99% ментов, полицаев, фараонов(дореволюционное прозвище ментов)= бандиты в форме.

[АнтонЛ]

Ну, не 99%, но многие облеченные властью станут таковыми.................
"Соглашательство- есть позиция оппортунистов. Всегда при капитализме стоящие на службе у него силы будут развращены им же..."В.И.Ленин.

[ELEKTRO]

Реформу милиции будут продолжать и даже тиражировать


Дмитрий Медведев объявил конец первого этапа реформы МВД и предложил комиссии по переаттестации проверить иных силовиков. С реформой, кажется, все просто: она не удалась. Зато переаттестация силовых ведомств дает президенту возможность подчинить силовиков и стать реальным президентом.

Реформу милиции будут продолжать и даже тиражировать. В ходе очередного этапа реформы МВД в ближайшее время из органов внутренних дел будут уволены и выведены за штат 48 тысяч сотрудников, а всего за все время реформы, как и планировалось, - 226,9 тысячи человек, отчитался президент Дмитрий Медведев на совещании в Горках.

В совещании приняли участие Генеральный прокурор Юрий Чайка, Министр внутренних дел Рашид Нургалиев, директор ФСБ Александр Бортников, Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин, Руководитель Администрации Президента Сергей Нарышкин и Первый заместитель Руководителя Администрации Президента Владислав Сурков.
По словам Медведева, что завершается первый этап реформы органов внутренних дел. «В ходе первой фазы из МВД было уволено 183 тысячи человек, и в ближайшее время будут выведены за штат, уволены или сокращены 48 тысяч сотрудников», - сказал Медведев. Он подчеркнул, что всего за все время реформы будет сокращено и уволено 22 процента сотрудников ведомства.

Как сообщил президент, комиссия по проведению переаттестации офицеров, претендующих на замещение должностей высшего начальствующего состава органов внутренних дел, возглавляемая главой администрации президента Сергеем Нарышкиным, станет постоянно действующей комиссией по вопросам кадровой политики.

Медведев подчеркнул, что «комиссия накопила неплохой опыт и его можно было бы использовать и дальше во всех правоохранительных ведомствах».

«Требования к сотрудникам будут меняться, но они не должны быть ослаблены и должны быть прямо связаны с совершенствованием антикоррупционного законодательства в нашей стране, в котором задействованы все правоохранительные ведомства», - сообщил президент.

Таким образом, «реформа» министерства внутренних дел близится к своему логическому завершению. Президент фактически констатировал то, о чем и так говорили критики реформы.
Фактически она свелась к переименованию милиции в полицию и сокращению штатного состава органов МВД с миллиона двухсот тысяч с чем-то до миллиона ста тысяч.

Заявления Медведева демонстрируют и то обстоятельство, что власти в общем ничего от реформы особенно прорывного не ждут, посему и создается новый-старый контрольный орган — комиссия по переаттестации. По всей видимости, работа службы собственной безопасности МВД власти не удовлетворяет в полной мере.

Более того: и от деятельности остальных силовых ведомств государство далеко не пребывает в восторге и планирует распространить опыт комиссии по переаттестации и на иные силовые ведомства.

То есть: начать тотальные проверки силовиков.

Трезвый взгляд на вещи это, разумеется, хорошо. Однако стоило бы проверить, насколько очищающий эффект произвела комиссия по переаттестации на МВД. Судя по ротации генеральского корпуса, эффект был не то чтобы очень сильный — уволены пенсионеры и совсем уже явные коррупционеры и просто непрофессиональные генералы, за штат выведены генералы, возглавляющие милицейские учебные заведения.

С сокращением тоже вышло не очень красиво. Ранее по штатному расписанию предельная численность сотрудников органов внутренних дел не должна была составлять 820 тысяч. Сократив количество сотрудников на 20 процентов, государство получило полицию на треть больше, нежели было необходимо (или считали необходимым) всего три года назад (см. Полицейский закон Паркинсона). В общем — странный повод для гордости.

Правда, есть в заявлении Медведева и еще один аспект. Одним из важнейших итогов работы по переаттестации стала сильная кадровая ротация высшего руководства МВД. Были уволены практически все ключевые заместители министра, в том числе начальник Следственного комитета при МВД, сокурсник Путина Алексей Аничин (правда, говорили, что друзьями Аничин с Путиным не были). Еще Медведев назначил замминистра своего сокурсника. Что крайне напоминает чистку милиции под себя.

Если удастся тиражировать опыт на иные силовые ведомства, то и там могут оказаться люди из условной «команды Медведева» (если у него вообще есть «скамейка запасных», в чем возникают некоторые сомнения). Однако работа комиссии по переаттестации в иных силовых органах — серьезный рычаг в руках президента.
Даже простое объявление такой инициативы — уже политический ресурс и предмет для торга.
Дмитрий Медведев многими считается слабым президентом именно по причине отсутствия у него «собственных» силовиков. Считается, что значительную часть силовых элит до сих пор контролирует премьер Путин. Кажется, что лояльна Медведеву прокуратура, министр обороны и министр внутренних дел. Если Медведеву удастся провести нужную ему «переаттестацию» в своих целях, у него есть шанс получить лояльных силовиков и стать «настоящим» президентом.
Михаил Захаров
Источник: polit.ru - newsland.ru

[Адмирал]

Какая глупость! Сменить название силового органа и верить в то, что из - за этого исчезнет коррупция.