mark

Уважаемые пользователи! Какая разница - платили или не платили проценты. Банки брали кредиты по осени и тут же скупали доллары по курсу 26 - 30 рублей, а зимой лихо их реализовали по курсу 34 - 36, после чего курс плавненько спустился к 30 рублям. На курсовой разнице банки заработали в несколько раз больше, чем самые жёсткие проценты!

mark

Уважаемый Лавров, Вы, вероятно, изучали экономику 20-х по учебникам, но и советские, и нынешние экономическую историю этого периода излагают, мягко говоря, упрощённо. Если подробнее изучить материалы того времени, то быстро приходишь к выводу, что на мелкий бизнес никто не накладывал вето: он просто не выдержал конкуренции с государственными и кооперативными предприятиями. Кроме того, в те годы милиция куда эффективнее исполняла свои обязанности, поэтому любители "левого" сырья и уклонисты от налогов быстро перекочёвывали на ударные стройки социализма под присмотром суровых парней в форме. Да вспомните "Золотого телёнка" - там ведь описываются тридцатые годы!

Леонид Ильич™

О методе ведения этой "конкуренции" прекрасно свидетельствует рассказик, записанный Михаилом Булгаковым:
А вот что по этому поводу писали в "Золотом телёнке", который Вы читали, но не усвоили:
Вот такая "конкуренция". А вот и её результат:
После этого так мы и жили. С галантерейными магазинами и прочими нужными людям товарами была сильная напряжёнка, зато всяких контор типа "ГлавСнабТрямсДрямсСбыт" было пруд-пруди.

__________________
_________________
Антисемитизм — это социализм дураков и невежд. (Август Бебель, 1893 г.)

LavrovAV

Каюсь! Я не экономист, но вношу свои 5 рублей!
Всего две цитаты!

Государство говорило нэпманам прямым текстом: "Вы лишены политических прав, не можете создавать свои партии, издавать газеты, лоббировать свои интересы. Как только вы выполните задачу по восстановлению экономики, весь ваш бизнес прикроют". Этого никто не скрывал. В этом отношении власть была честной с нэпманами.

Так и произошло!

Их ликвидировали как класс. Часть расстреляли. Других вынудили прикрыть свой бизнес, введя серьезный налог на сверхприбыль. Налоговые платежи доходили до 78% от выручки! Также был ужесточен и без того непростой доступ к кредитным ресурсам. Наконец, предпринимателям перестали давать товары на реализацию. Ведь мелкая розница приобретала все в госторгах. Проводились обыски с изъятием имущества в связи с обвинениями в сокрытии доходов.

В общем, заниматься предпринимательством стало невыгодно. В итоге к концу 1928 года нэпманов остались единицы. К 1930 году они исчезли полностью. В дальнейшем желающие заниматься бизнесом ушли в "теневой сектор". Он продолжал существовать в течение всего советского периода.

А кое то говорит об
И тут агитация за

А в голове крутиться строки из своей юности

"

Отставной водолаз

Во времена юности, она пришлась на 70-е, на летних школьных каникулах промышлял сдачей официальной частной заготовительной конторе "даров" леса. Это орех волосский, папоротник орляк и прочее. Это было в Приморском крае - Дальний Восток.
Когда стал офицером - форму одежды шил в частной пошивочной мастерской. Это было уже в 80-х.

Понимаю, понимаю. Скажете наверное, что в 80-ых Советская Власть до Дальнего Востока еще не добралась?!

LavrovAV

Единственные средства производства, которые Советская власть соглашалась дать людям – это швейная машинка. Были такие кустари-надомники. Но чтобы получить все разрешения на такую индивидуальную деятельность, с человека сто потов сходило. А потом его мучили бесконечными проверками, так что выдерживали только самые крепкие.

Существовала еще кооперативная и артельная собственность, но подлинным прорывом в этом вопросе стало

Отставной водолаз

Да, подлинным прорывом в этом вопросе стала санкционированная Горбачевым Великая Криминальная Революция! Именно она позволила наиболее предприимчивым и не честным людям использовать не принадлежавшие им мощности социалистических производств для сугубо личного обогащения. То есть, получать не классическую капиталистическую прибыль, а беспрепятственно воровать! Хотя!? Полагаю вор и капиталист - нынче синонимы.
"Чтоб у нас все было и нам за это ничего не было!" - Самый ходовой тост на пьянках предпринимателей той поры.

mark

Уважаемый Леонид Ильич, в рассказах Булгакова, Зощенко и других писателей тех годов действительно, если присмотреться, можно увидеть многое, лучше понять это время, которое мы часто пытаемся измерять сегодняшним аршином. Например, хорошо видно, что наши дедушки тоже были не дураки спереть, что плохо лежит, так же брали взятки, и к налогам питали те же чувства, что и мы. А налоговые инспекторы (или как они там назывались) в меру своего понимания и умения пытались поделиться с нэпманами их доходами. От картины 90-х не сразу и отличишь. Я не знаком с системой налогообложения тех времён, но первый Ваш пример относится к началу 20-х, когда налоговая система только формировалась, подготовленных кадров было мало, безналичные расчёты были скорее исключением. А экстаполировать случай из художественного произведения на всю хозяйственную жизнь страны - это, как Вы выражаетесь, фантазии. Скорее можно предположить, что с развитием государственной и кооперативной торговли их издержки обращения становились всё ниже, и частный торговец просто не был в состоянии уложиться в те цены, которые покупатель видел на прилавках кооператоров и госмагазинов. Аналогично и мелкие производители - куда им было тягаться с предприятиями, у которых было централизованное снабжение по твёрдым ценам и огромный рынок сбыта.

В ИЛЬИН

По сути банки оставили людей и страну без оборотных средств заблокировав тем самым развитие экономики оставив, а точнее возродив спекуляцию, которая так и осталась теневой системой регулирования экономики в обход госрегулирования. И виновником всего явилось предательское слабоумие группы товарищей во главе с недоумком и пьяницей ЕБН и сотоварищи "от понятия товар как предмет торговли".

А в годы начала становления Советской власти НЭП позволил пересилить воровство и недостатки продуктовой базы и буквально через год в стране были годовые запасы продуктов питания полученных посредством коллективизации крестьянских наделов и передачу им в собственность дополнительных земель от государства. Промышленная база начала формироваться с пуска первых электростанций. Это дало мощный толчёк развитию всей промышленности и позволили селянам перейти к промышленным формам ведения хозяйств.
Разве этого мало в годы голода и разрухи. А сейчас все на торговлю, в том числе и совесть, и пост, и должности, в том числе и выборные.
Позор для страны и народа где большинство не имеет конституционного оформления и признания. А это порождается бесконтрольностью организованной бездарным руководством и правлением нашей страной.

Это хуже чем даже в годы разрухи и свирепствования тифа и туберкулеза.

__________________
Путин в отставку! Власть Советам трудящихся!

luxeon

ГЕЛИОПОЛИТИКА - не догма, а вектор мысли, призывающий к переосмыслению социального устройства мира в эпоху посткомпенсационной экономики, естественной теории стоимости и условной неисчерпаемости ресурсов. Вдумайтесь в фразу приведённую Эпином Дорсалем, - "Работа - такой вид преобразования, при котором номинальная расходуемость ресурсов гарантирует их факторную неисчерпаемость"

Среднесрочная перспектива развития человеческого общества, обозначенная 40-50 годами нашего столетия готовит ошеломляющие перемены в жизни, сопоставимые разве что с возникновением первых цивилизаций на берегах Нила, Евфрата и Хуанхэ, с образованием государств античности Средиземноморья.
Вся современная экономика, базирующаяся на принципах ограниченности ресурсов и как следствие на их альтернативном, исключительном использовании перейдёт к фазе их условной неисчерпаемости.
Вместе с этим из понятия стоимости будет устранена её конъектурная, затратная составляющая, которую мы называем себестоимостью. Останется лишь физическая ценность того или иного ресурса или продукта, его потребительская стоимость. Любой предмет человеческого вожделения сведётся к категории ценности воздуха или воды. Будучи безусловными ценностями для жизни, они, в силу своей доступности, не являются товаром в нормальных условиях (если не брать в расчёт кислород в акваланге и питьевую воду в бутылках). Цена как возмездие нашего труда за редкость того или иного ресурса исчезнет из нашей практики. На место геополитики на первый план выйдет, так называемая ГЕЛИОПОЛИТИКА - политика Солнца, политика человека, действующего с учётом факторов и реалий нашей звёздной системы.
Чем определяется стоимость любой возможности, которой мы хотели бы обладать? Да только тем, что для её обретения мы должны пожертвовать тем или иным количеством уже имеющихся у нас ограниченных возможностей. Любой ресурс возрастает в цене в зависимости от его удалённости от нас, его распространённости, технологичности его мобилизации. Чем удалённее он во всех отношениях от нас, тем больше издержек приходиться на его поиск, извлечение и «оприходование». Если же предположить, что мы обладаем «бесплатным транспортом», то вопрос «расстояний» для нас пропадает. Вспомните хотя бы эффект колониальных экспансий, когда затраты на освоение с лихвой окупались получаемой добычей и эксплуатацией новых земель. Гибли люди и корабли … Теперь же речь идёт о железе воплощающем себя в железе под лучами «звезды под именем Солнце».
Солнечная система обладает исчерпывающим, чтобы не сказать бесконечным, количеством энергии и материальных ресурсов, а сущее обладает исчерпывающим количеством информации, как источником гипотез, теорий и полезных моделей.
Экстраорбитальная добыча и аккумуляция солнечной энергии плюс автономные производственные комплексы, вынесенные за пределы Земли, явятся тем самым «бесплатным транспортом», с использованием которого станет возможным пренебречь «расстоянием затратности» и с использованием которого откроется доступ к условной неисчерпаемости материальных ресурсов солнечной системы. Как бы удалены и разбросаны не были эти ресурсы, энергетическая неограниченность легко конвертируется в неограниченность ресурсную: транспорт будет стимулировать рост ресурсов, ресурсы вести к увеличению транспортных возможностей.
Речь идёт о гелиотической революции, как о системе взаимообусловливающих мер, несущих внешние выгоды. Единожды выведенные в космос производственные мощности, смогут, таким образом, не только сколь угодно долго самовоспроизводиться, но и приносить Земле энергию, материалы и готовые изделия. Земля же освобождённая от основной производственной нагрузки покончит с разведкой и добычей минеральных ресурсов и прекратит собственный энергетический перегрев, используя энергию исключительно в бытовых, жилищно-коммунальных, транспортных и информационных целях.
Второй составляющей гелиотической революции станет производство и использование полиморфных информационно-эластичных материалов, способных из небольшого количества исходных синтетиков образовывать весь спектр материалов необходимого качества и характеристик. Таким образом поступает природа, когда из двадцати аминокислот формирует всё многообразие органического мира. Конечным количеством «исходного материала» будет обусловлен замкнутый производственный цикл, что, несомненно, наряду с щадящей энергетикой приведёт к санации и оздоровлению окружающей среды.
Третьим китом нового света станет перелом в развитии кибернетики, который ознаменуется экологической встройкой кибернетических систем в естественную событийно-ситуативную среду, с одной стороны, и обретением ими собственной физико-динамической и псевдо-личностной идентичности, с другой. Первое приведёт к открытому диалогу человека с машинами и возникновению у последних собственно-познавательной и собственно-социальной деятельности. Второе через рецепторно-сенсорное, коммуникативное, опрно-двигательное и манипулятивное не обязательно антропоподобное обособление машин приведёт нас к возникновению второй после человека и вспомогательной по отношению к нему созидательной (по Вернадскому) геологической силе.

К сожалению, глядя на эту Жуль Верновскую фантастику в смысле отложенности реализации на два-три поколения, мы уже сегодня ощущаем нарождение социальных проблем, предвещающих нам как свет Нового Царствия, так и мрак самых пессимистических Антиутопий. Не только перечисленные мною выше задачи энергетики, материаловедения и кибернетики являются плановыми разделами действующих НИИ, КБ и других научных центров. Уже сегодня мы становимся свидетелями проявления грядущих социальных катаклизмов. Среди них хочется особо отметить следующие:
1. Распад семьи.
Превалирование ценностей личности над ценностями семьи и ценностей семьи над ценностями общества. Потеря статусного значения обладания семьёй и ребёнком, приход на смену традиционной семье гражданского брака, а на смену ему каникулярной семьи; не традиционное сексуальное поведение и асексуальность. Всё это ведёт к потере преемственности поколений, межличностному диссонансу и демографической деградации.
2. Кризис демократии.
Управление общественными процессами требует всё большей квалификации, что входит в разрез с электоральной компетентностью того самого необходимого большинства избирателей. Общественность всё меньше хочет обременять себя гражданским долгом и ответственностью выбора при сохранении социальных свобод и гарантий, подобно тому, как она хочет получать качественное медицинское обслуживание и не вдаваться в тонкости медицинской науки. Снижается апелляционный порог или, иными словами, условия при которых значительная часть общества была бы вынуждена и имела возможности прибегнуть к протестному поведению. Воистину, нищий человек сегодня, это тот, у кого дома радиоточка и чёрно-белый телевизор, а недоедают зажиточные граждане сидящие на диете. Всё это ведёт к неопределённости систем управления и увеличению вероятности спекуляций со стороны маргиналов и одержимых личностей, к апатии, инфантилизму, к социальному иждивенчеству и социальному патернализму. Как утверждал Джозеф О Коннор – «Если вы не сделаете выбор, найдётся множество людей, которые захотят это сделать за вас».
3. Проблема лишнего человека.
Повышение производительности труда и снижение себестоимости продукции всё больше вытесняют человека из сферы производства, перемещая его в сферы торговли, обслуживания и культуры, короче, в сферу потребления. Впрочем, и здесь роль человека постоянно снижается, а зачастую играет косметическую роль. Встаёт проблема глобальной занятости, не как проблема трудоустройства, но как сакральная проблема места человека в этом мире. С точки зрения производителя, ему выгодней облагодетельствовать человека, чем взять его на работу и выплачивать ему зарплату, легче симулировать для него экстернальную занятость, дабы он был платежеспособным чем включить его в действительное производство. Но производителю в тягость не просто человек, ему также не нужен грамотный человек, так как он обходиться минимальным количеством высококвалифицированных специалистов. Снижая и дальше свои издержки, производитель унифицирует свою продукцию, уже, между прочим, давно, не отвечая, а формируя потребительский спрос. Когда у производителя всё есть, а потребителю уже ничего не нужно, производство и потребление, как социальные институты превращаются в фарс. И возникает вопрос, как то поставленный американским педиатором Джеймсом Споком : «Порой дети бывают не сносны, но не убивать же их за это?» - Убивать! – отвечает уже сегодняшняя реальность. Убивать через суррогатную псевдо занятость, через суррогатное потребление, через массовую культуру: количество сценарных событий воспринимаемых из средств массовой информации уже давно превышает количество событий и эмоций переживаемых человеком в реальной жизни. Предметом наших будней, нашими корнями, нашей общностью становятся не прожитые нами истории.

Я мог бы привести ещё ряд тревожных тенденций развития человеческого общества, горизонты которых уже сегодня прокладывают свой путь.
Это и превалирование корпоративно-отраслевой идентичности человека над территориально-государственной: возрастание роли единоначалия и личной зависимости человека, так называемый корпоративный тоталитаризм, к сожалению, выходящий за ворота корпораций. Люди, обнаруживающие свою общность по принадлежности к уровню и образу жизни своей фирмы, а не своей национальной культуры. Размывание основ государственности. Суверен-вассальная трансформация общественных отношений.
Это и несопоставимость действующей городской инфраструктуры изменениям форм институтов производства и потребления, изменение содержания «места работы» и «места жительства». Прекращение оснований для демографо-урбанистической централизации (существования городов). Постурбанизм.
Это транспортная проблема, как противоречие между ростом количества транспортных единиц и пропускной возможностью транспортных коридоров. Вопрос о рациональном размещении недвижимости, как отношении статических (недвижимость) и мобильных(транспортные единицы) модулей на дефицитных территориях.
Это и проблемы образования, как конфликт метода и предмета обучения, его не целе-логичность, несбалансированность узкоотраслевого, утилитарно-прикладного, общегражданского и общечеловеческого направлений образования, преобладание фонетических подходов к освоению информации над визуальными и нарративных над эвристическими.
Это проблемы армии и образования, как проблемы социальной инициации человека и вопросы безопасности в целом, как информационно-психологического и императивно-деятельного доминирования в мире.
Это вопросы социальной ( не только этнической, но и имущественной, интеллектуальной, возрастной, гендерной и пр.) деференциации человеческого общества и связанных с ней миграций (адаптационных, колониальных, ресурсных, потребительских, депривационных, элитарных) и многое многое другое.

Но здесь, я хочу остановиться и обратить ваше внимание на то, почему я разделил в этой статье два прогноза на будущее: технологический и социальный.
Прогноз вообще, как и прогноз метеорологический, занятие неблагодарное. И всё же развитие научно-технического прогресса поступательно и во многом подвержено случайным открытиям. Люди издревле смотрели в небо, но на поверку вместо крыло-машущих машин пришли цельно-металлические лайнеры, а в космос летают не из «пушки на Луну», а при помощи реактивной тяги.
Социальный прогноз находится в выйгрышном положении, потому что работает не с изменчивыми и непредсказуемыми на будущее конструкциями, а с извечными человеческими желаниями, фантазиями и потребностями. Изучая последние в комплексе нетрудно предположить социальные последствия из возможных технических предпосылок и достаточно точно описать состояния субъектов, их связи, социальные процессы и институты будущего.
В нейро-лингвистическом программировании есть такая техника «Присоединение к будущему», которая позволяет рассматривать текущие проблемы в свете более широкого будущего контекста. Это подобно тому, как человек, зная конечную точку своего пути, преодолевает, скажем, прямоугольник по диагонали, а не по периметру, то есть действует «осевым» нестандартным образом. То, что применимо для человека в решении его психологических проблем, применимо и для решения социальных проблем общества. Я называю это телеологической трансформацией установок или рассмотрением, каких бы то ни было задач сегодняшнего дня в перспективе более широкого контекста будущего.
Ещё десять лет тому назад я довольно точно предсказал появление в стране Общественной палаты, рассуждая, что наряду с Торгово-промышленной палатой должна существовать организация, собирающая и обобщающая пожелания, идеи, интересные разработки отдельных лиц и общественных организаций. Палата (здесь я попал в точку, правда, назвал её ценностно-целевой) по-моему, должна была бы заниматься аккумулированием опыта, его ранжированием, анализом, обогащением; выдавать рекомендации по слиянию или размежеванию различных социальных проектов и инициатив; исключать неоправданное дублирование функций; интегрировать проекты в государственные программы; через деятельность своего института (НИИ), свой печатный орган, свою телевизионную передачу инициировать дух социального оптимизма, новаторства и национальной гордости; являться аванпостом сегодняшней России в её, надеюсь, светлом будущем.
К сожалению, на практике Общественная палата превратилась в нечто среднее между правозащитной организацией и общественной приёмной на подобие депутатской, что, впрочем, тоже не плохо. Нашими, а не вменёнными сверху, самыми светлыми чаяниями в стране никто не занимается, хотя, безусловно, мы как нация хотели бы заглянуть в зеркало и посмотреть на себя, хотели бы собраться и поговорить чего мы хотим, куда идём?
Мы отдаём себе отчёт в том, что в условиях по-истине демократического общества на верх делегируются не только проблемы сущего, но и проблемы должного, что идеология – это не только электоральный инструмент в руках власть предержащих, но ещё и очень нужный массовый потребительский продукт. Человек может утолить голод, но ему гораздо сложнее утолить зов совести. Национальная идея – это не раритет и не импортная безделушка, это голос нации, это её мечта!
Владимир Смирнов luxeon@comtv.ru = Эпин Дорсаль