"Атака". Учимся у врага

[Himik]

"Знание наперед нельзя получить от богов и демонов, нельзя получить и путем умозаключений по сходству, нельзя получить и путем всяких
вычислений. Знание положения противника можно получить только от людей". \Сунь Цзы
"Трактаты о военном искусстве": http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3385715

Знание о противнике, безусловно, лучше всего получать от самого противника. Вроде всем это понятно. Но когда наблюдаешь за политическими баталиями, которые мы, в силу своей оппозиционности буржуазии, ведем, замечаешь лишь желание борцов победить, основанное на чистых эмоциях, а не на детальной проработке всех аспектов борьбы.
Я хочу предложить прочесть отрывки из книги ... одного из самых опасных врагов человечества - Геббельса ("Битва за Берлин", 1934г.) Шокированы? Но для тех, кто реально оценивает важность получения информации о стратегии врага (а сегодня фашизм уже вовсю "гуляет" не только по планете, но и у нас в России), публикация даст массу поводов для интересных размышлений.
P.S. Никаких призывов к насилию в отрывках нет. Исключительно информация для глубокого анализа.
...
"Атака"
...Теперь, однако, партия была запрещена. Собрания были запрещены, о уличных демонстрациях речь даже не шла. После того, как первый шторм прессы утих, жёлтая пресса накрыла нас пеленой замалчивания. Они надеялись, что смогут таким образом победить движение, которое [перед этим] так жестоко ударили организационно. Это затруднение мы и хотели устранить нашей газетой. Она должна была быть общественным органом. Мы хотели участвовать в дискуссии; мы хотели быть частью общественного мнения; нашей целью было снова восстановить связь между руководством и партийным коллективом, которая была жёстко и безжалостно разорвана драконовским запретом берлинского полицай-президиума.
Уже выбор названия газеты дался нам не легко. Изобретались самые дикие и самые агрессивные заголовки. Они, правда, делали честь боевому образу мыслей авторов этих названий, но однако не охватывали, с другой стороны, какой-либо пропагандистской и программной формулировки. Мне была ясно, что от названия газеты зависела большая часть успеха. Название должно было быть агитационно эффективным и выражать единым словом всю программу газеты.
Ещё сегодня является мне с живостью воспоминания о том, как однажды вечером мы сидели в маленьком кругу, высиживая и размышляя над названием газеты. И вдруг мне словно молния ударила в голову: наша газета должна называться: "Атака"! Это название было пропагандистски эффективно, и в действительности оно вмещало всё, чего мы хотели.
Целью газеты не было защищать движение. Мы больше не имели ничего, что мы могли бы защищать, так как у нас всё отобрали. Движение должно было перейти из обороны в наступление. Оно должно было стать воинственным и агрессивным; одним словом, оно должно было атаковать. Поэтому исключительно слово "атака" подходило в качестве названия.

Мы хотели средствами публицистики продолжать методы пропаганды, которые нам были запрещены. У нас не было намерения основывать информационный бюллетень, который должен был хоть в какой-то мере заменить ежедневный журнал для наших приверженцев. Наша газета возникала из тенденции и должна была создаваться также в тенденции и для тенденции. Наша задача была не информировать, а поощрять, растапливать, приводить в действие. Орган, который мы основывали, должен был действовать в какой-то мере как кнут, который будит плетущихся спящих [кляч] от их дремоты и направляет их вперёд к неутомимому действию. Как имя, так и девиз газеты также был программой. Наряду с названием газеты ёмко и требовательно выглядел её девиз: "Для угнетённых! Против эксплуататоров!" В этом девизе выражалось всё боевое отношение нашего нового органа. Уже в заголовке и девизе была сформулирована программа и сфера влияния этой газеты. Речь шла для нас только лишь о том, чтобы наполнять название и девиз активной политической жизнью.

Наполеон как-то сказал, что пресса является "седьмой великой властью", и с тех пор влияние прессы скорее [ещё более] увеличилось, чем уменьшилось. Какая огромная полнота власти заключена в ней, стало ясно прежде всего во время войны. В то время как немецкая пресса в течение всего периода с 1914 по 1918 годов казалась почти научной и преисполненной объективности, пресса Антанты упивалась беспрепятственной и необузданной демагогией. Она направляла всё мировое общественное мнение против Германии, она не была объективна, но - тенденциозна в самом радикальном смысле. Немецкая пресса старалась давать объективные сообщения на основе фактических данных и информировать свою читательскую аудиторию о крупных событиях Мировой войны. Пресса Антанты, напротив, писалась, исходя из определённых намерений. Она имела цель укреплять устойчивость своих борющихся армий и воспитывать во враждебных нам народах веру в её справедливую мощь и в "победу цивилизации над варварскими Германскими ордами".

Мировая война не закончилась для Германии 9 ноября 1918 года. Она продолжается, только новыми средствами и методами и на другом поле боя. Теперь она перекочевала из области вооружений в область гигантской экономико-политической борьбы. Тем не менее, цель остаётся прежняя - вражеские государства Антанты делали ставку на полное истребление немецкого народа; и ужас этого плана заключается в том, что в Германии имеются крупные влиятельные партии, которые осознанно содействуют Антанте в этом дьявольском начинании.
Ввиду этой явной опасности не пристало нашему современнику занимать научно-объективную позицию и позицию трезвого взгляда на политические процессы. Он сам является совместным творцом событий, которые происходят вокруг него. Он может уверенно предоставить более позднему времени искать историческую правду. Его задача состоит в том, чтобы исправлять исторические факты таким образом, чтобы они служили для пользы и преимущества его народа и его нации.

Это был уникальный случай во всей немецкой журналистике и поэтому сначала воспринимался неверно. Национал-социалистические печатные органы должны были внимать природе и действовать вовсе не из честолюбия, соревнуясь с большими гражданскими или еврейскими газетами в точности репортажа и ширины обращаемого материала. Мировоззрение всегда односторонне. У того, кто рассматривает вещь с двух сторон, теряется вместе с тем надёжность и бескомпромиссная острота. "Упрямое упрямство" нашей публичной эффективности, в которой упрекают нас так часто, является в конце концов тайной нашей победы. Народ хочет ясных и недвусмысленных решений. Маленький человек ничего не ненавидит сильнее, чем двустороннюю точку зрения. Массы думают просто и примитивно. Они любят обобщать усложнённые ситуации и делать ясные и бескомпромиссные выводы из своего обобщения. Эти выводы и вправду по большей части просты и несложны, но всё же они входят, как гвоздь в голову.

Статьи должны были писаться агитаторами пера точно так же, как общественной пропагандой партии занимались агитаторы слова.
Однако в нашей тогдашней ситуации это было легче сказать, чем сделать. Мы, правда, располагали штатом дипломированных и успешных партийных агитаторов. Наши наиболее заметные ораторы сами вышли из движения. Они выучили свои речи в движении и для движения. Искусством современного массового воздействия, плакатом и листовкой партийные пропагандисты владели уверенно. Теперь, однако, нужно было перенести это искусство в область журналистики.

Не сложно основать газету, когда наслаждаешься неограниченными денежными средствами. В этом случае можно принимать на работу лучших авторов и издательских специалистов. При таком старте едва ли что-то может не удастся. Сложнее начинать газетную работу без каких-либо денег, только с опорой на организацию. В этом случае отсутствие финансов должно заменяться качеством и внутренней сплочённостью организации. Сложнее всего, однако, основывать газету и без денег, и без организации, так как в этом случае всё будет зависеть от эффективности самого печатного органа, а предпосылками к достижению успеха будет интеллект авторов.

Но уже название стреляло. Наступательная пропаганда газеты заставляла по крайней мере в оформлении показать многообещающее будущее молодого предприятия. В последнюю неделю июня на столбах для афиш и объявлений появились таинственные плакаты, над смыслом которых прохожие ломали голову. Мы готовили наш план тайно и нам удалось осуществить его полностью скрытно от общественности. Берлин был весьма удивлён, когда однажды утром на афишных тумбах появились плакаты, на которых кроваво красным было написано всего одно слово: "Атака!". Все были заинтригованы, когда несколько дней спустя появился второй плакат, не менее таинственный, но правда дававший намёк для тех, кто видел предыдущий, но не вносивший ясность полностью: "Атака произойдёт 4 июля!".
Благодаря счастливой случайности, в тот же день Красная Помощь разместила [по всему городу] плакаты, на которых угрожающими красными литерами было напечатано объявление о том, что при несчастных случаях необходимо обращаться в специальные пункты помощи коммунистических организаций.
Таким образом общественностью наши намёки были поняты в том смысле, что под атакой подразумевается коммунистический путч. Якобы этот путч должен состояться 4 июля и коммунистическая партия заранее заботилась о помощи раненым!
Это известие словно молния разнеслось по столице рейха. Слух был подхвачен прессой, которая тут же занялась разгадкой нашей загадки. Провинциальная пресса была в большом смущении; в ландтаге партии центра направили запрос правительству о том, готово ли оно противодействовать готовящемуся коммунистическому путчу. Одним словом, повсюду царило полное замешательство, пока наконец ещё через два дня не появился наш последний плакат с сообщением, что "Атака" - это "Немецкий еженедельник, выходящий в Берлине" и что он выходит по понедельникам, его почтовая пересылка стоит столько-то и он издаётся под лозунгом "За угнетённых и против эксплуататоров!".

Но что касается стиля нашего нового печатного органа, то тут никаких дискуссий не возникало, в этом мы были едины. То что газета должна была иметь новое лицо, что это должно быть лицо молодой пробуждающейся Германии, это было нашей базовой установкой с самого начала. Газета должна была быть боевой и нести агрессию, а её стиль, её методы должны были приспосабливаться к существу и духу движения.
Газета издавалась для народа. Поэтому все материалы должны были писаться тем языком, на котором говорит народ. У нас не было намерения создавать орган для "образованной публики". "Атака" должна была читаться массами, а массы читают лишь то, что они понимают.
Всезнайки подчас порицали нас, чаще всего абсолютно бездарно. Они воротили свой нос, презрительно высказываясь о недостатке нашего интеллекта, что якобы отличало наши публицистические статьи, и рекомендовали как образец остроумия и цивилизованной гражданственности еврейские газеты. Эти упрёки не сбивали нас с толку. Нас не охватывало желание подражать ложной мании цивилизованности. Мы хотели завоевать массы, мы хотели донести свою правду до сердца каждого маленького человека. Мы хотели поставить себя на его место, понять его мышление и его чувства, с тем чтобы завоевать его для нашей политической идеи. Как показал последующий успех, это вполне нам удалось.

Мы были просты точно также, как прост был сам народ. Мы думали примитивно точно также, как примитивно думает народ. Мы были агрессивны, в соответствии с радикальными настроениями народа. Мы осознанно писали таким образом, чтобы воспроизводить чувства народа, не для того чтобы ему льстить, но употребляя народный жаргон, постепенно перетягивали его на нашу сторону, систематически убеждая его в правильности нашей политики и вредоносности политики наших врагов.
Три существенные характерные черты отличали наш новый орган печати от всех существовавших до сих пор в Берлине газет. Мы изобрели новый вид политической передовой статьи, политического недельного обзора и политической карикатуры.
Политическая передовая статья была у нас написанным плакатом, или, лучше сказать, произнесённым, изложенным письменно уличным воззванием. Она была короткой, чёткой, пропагандистской и по-агитаторски эффективной. Она сознательно выпячивала сперва то, в чём, собственно, хотела убеждать читателя, и затем делала логическую концовку. Она обращалась к массовой публике и была написана в таком стиле, чтобы читатель не мог её пропустить. Передовая статья гражданской или еврейской газеты далеко не всегда читается большей частью публики. Маленький человек уверен, что это - только для избранных интеллектуалов. Передовая статья у нас была ядром всей газеты. Она была написана на языке народа и с такой агитаторской остротой, что никто, начав её читать, не откладывал газету не дочитав до конца.
Читатель должен был получить впечатление, будто бы автор передовой статьи является, собственно, оратором, который стоит перед ним и желает простым и веским ходом своей мысли убедить его в справедливости собственного мнения. Решающим было то, что эта передовая статья в действительности являлась каркасом всей газеты, вокруг которого органически выстраивались все остальные материалы. Вместе с тем весь номер имел определённую тенденцию, и читатель убеждался на каждой странице в этой тенденции и тем самым закаливался.
Политический дневник давал короткой обзор основных политических событий, произошедших за неделю. Они также группировались и подчинялись главной объединяющей тенденции всего номера. Дневник освещал ход вещей в лапидарной сжатости и с непреклонной последовательностью выстраивал из них логику политического процесса.

Это, правда, в длительной перспективе было несколько однообразным, но в целом достигало нужного эффекта. Мы вообще видели нашу агитационную цель не в переливающемся всеми цветами радуги разнообразии. Мы, скорее, желали давать постоянно несколько главных политических идей, формулировать несколько крупных политических требований и вдалбливать и навязывать их читателю в жёсткой последовательности хоть сто раз.
В этом нам помог абсолютно новый стиль политической карикатуры. Под давлением законов было едва ли возможным выражать словами то, чего мы хотели и требовали. Слово даёт ясный и точный состав фактов и поэтому всегда юридически конкретно. Совсем иначе обстоит дело с политической карикатурой. Она может быть по разному интерпретирована. Можно по собственному усмотрению прятаться за ней. Те выводы, которые делает каждый отдельный читатель, глядя на карикатуру - его личные выводы. Публика скорее склонна прощать того, кто подписывается художником и высказывает снисхождение по отношению к нему. Искусство карандаша кажется читательской аудитории более трудным и поэтому более удивительным, чем искусство пера. Поэтому по отношению к художнику проявляются более тёплые чувства. Карикатуры способны вызвать самые причудливые, ироничные, даже циничные реакции. Они побуждают больше, чем интеллект. И тот, кто имеет юмористов на своей стороне, как известно, всегда будет правым.
Мы хотели! Этого было достаточно. Задачу, поставленную перед нами, было необходимо выполнить. Любые препятствия будут преодолены, если только имеется достаточная воля к этому. Движение не могло позволить смутить себя какими-либо препятствиями. Молодое предприятие находилось под угрозой банкротства. Но мы сопротивлялись этой угрозе. Работа, усердие, воля, постоянство и талант позволяли нам взять эти трудности под контроль. Вскоре "Атака" в самом деле пошла в атаку.

* * * * *