Очерки русской культуры на Руссоце

[Сергей Строев]

На сайте Руссоц открылся новый раздел, посвящённый русской культуре.
http://russoc.by.ru/Ruscultura/

Раздел основан только сегодня и пока находится в новорожденном состоянии, однако, надеюсь, что будет динамично развиваться. Вести раздел будет известный русский писатель и публицист Анатолий Егорович Стерликов. Приглашаем как читателей, так и авторов.

[Старик]

О недавнем выступлении А.Фролова, члена Президиума КПРФ

Мы обязаны пропагандировать правильный, художественный русский язык.
Русский язык - наше отличие, одна из основ нашего самосознания, которую принято относить к духовности русского человека. Это и наша визитная карточка, по которой мы, люди русского и советского воспитания, опознаем друг друга.

Та часть населения, которую мы можем на церковно - славянском обозначить как ''жидовствующие'', отличается от нас, в частности, языком. Их заявлениям свойственны не только наглость, крикливость и беспардонность, употребления грязных шокирующих образных выражений (часто - фекальной тематики), но и - что самое главное, - отсутствие логичности, бессвязность текста в целом, бесстыдная самопротиворечивость, стремление обмануть разум читателя игрой на чувствах. Мы знакомы с ними по их господству в ''наших'' СМИ.

А здесь на форуме, в споре они вместо набора аргументов вываливают на нас набор кричащих эпитетов, сравнений и набор цитат, не имеющий единства, часто - внутренне противоречивый, выдающий их стремление любой ценой, отбросив совесть и мораль, имитируя доказательность, навязать читателю хотя бы смутное ОЩУЩЕНИЕ, будто они правы. Формально эта публика пользуется словами и правилами русского языка, но когда их творения читаешь, создается четкое ощущение, что мыслят и пишут они не на русском.

Образцы таких текстов на псевдорусском языке нам регулярно поставляет Анатолий Баранов. См. разборы его выступлений на сайте С.А.Строева (статьи Павлова и Стерликова)
http://russoc.by.ru/Letters/Pavlov1.htm
http://russoc.by.ru/Doctrina/Sterlikov4.htm

Другие образцы таких выступлений нам доставляют Васи-Маси-Баси, до недавнего времени бывшие модераторами форума kprf.ru. Один из них, член КПРФ Василий П., поныне безнаказанно травит на kprf.ru сторонников решений X съезда по русской культуре в одном хоре с развратными Трефиными и Борзенко. Последние образцы можно видеть в теме ''Анка Скворцова'' в разделе ''Борьба с оппортунизмом''.

Но, к моему изумлению, я обнаружил, что тексты примерно такого качества могут исходить даже от членов Президиума ЦК КПРФ. Образчик такого выступления, если верить А.Баранову, совсем недавно (2007.07.31) представил Александр Фролов. Его выступление - замаскированную под дискуссию окрошку ''О национальной гордости и плодах краснословия'', направленную против Постановления ЦКРК об опасности неотроцкизма, - я обнаружил у Баранова: http://forum.msk.ru/material/society_368522.html

Баранов цитирует Фролова по http://alexfroloff.livejournal.com/
При этом, как и полагается ''жидовствующему'', он превозносит Фролова как Остап Бендер: ''Титан мысли, отец русской демократии, особа, приближенная к ...''

У меня, к сожалению, нет сил на анализ выступления А.Фролова, который старался убедить читателей то ли в том, что защита русской культуры невозможна, то ли в том что она не нужна, то ли в том, что она выше сил и понимания КПРФ в современных условиях.

За неимением сил на ковыряние в его якобы марксистской мешанине я поступлю проще: я противопоставлю его выступлению выступление профессора Г.Колдасова с сайта К.Ю.Душенова.

В отличие от члена Президиума ЦК КПРФ А. Фролова проф. Г.Колдасов не мудрствует лукаво вокруг и около необходимости и возможности защищать русскую культуру, а просто берет - и защищает ее своим конкретным выступлением.

Сравните сами, товарищи, два выступления - Фролова и Колдасова.
И прочувствуйте потрясающий контраст между
- теми кто реально делает и борется, думает и пишет по-русски,
- и теми, кто бесконечно якобы ''с марксистских позиций'' рассуждает о том как бороться, да надо ли вообще бороться, да не решить ли все проблемы сразу одной единой революцией, - и пишет вроде бы и на русском, но не по-русски. (Выделения в тексте Колдасова мои - Старик)

Извивы текста Фролова создали у меня впечатление, будто он не верит в способность русских людей читать между строк и мы якобы не догадаемся о двигавших им чувствах и побуждениях. Я вот прочел, сравнил, и хотя не верую в бога, подумал: а не заменить ли в Президиуме ЦК КПРФ болтающего на русском ''одного из последних по-настоящему образованных марксистов'' (по уверениям Баранова) реально выступившего против решений X съезда А.Фролова на думающего и пишущего просто по-русски проф. Г. Колдасова, выполняющего решения этого съезда, будучи беспартийным?
Ей - богу!?
=)))

===========================================

Источник: http://rusprav.org/2006/new/138.htm

Профессор Геннадий Колдасов

НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ И ЯЗЫКОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Демократы и либералы реформаторы и обновленцы – люди вполне определенного духа, духа постоянного недовольства и разрушения. Поэтому Церкви с ними никогда договориться не удастся, они – враги всего русского, церковного, святого и благочестивого.

Демократическим идеологам, возлюбившим рыночные отношения, не требуется высокая нравственность в стране и мире. Это генеральное направление для утверждения “нового мышления” в России ярко проявляет себя и в отношении русского языка, особенно в отношения русского литературного языка и церковно-славянского языка. К сожалению, ушло в прошлое то время, когда большинство школьников делало мало ошибок в диктантах и сочинениях, когда по вечерам было обычным устное семейное чтение, очень важное для воспитания детей и укрепления семейных уз. Ушло в прошлое время, когда по говору можно было отличить москвича от питерца, вологжанина от смолянина, новгородца от воронежца. Потребность и навык писать письма родным и близким тоже в значительной степени утрачены в либеральной России. Сегодня эти естественные потребности и необходимости заменяет прилепленный почти к каждому уху “мобильник” и к каждому глазу — телеящик, заменитель мозгов и национального достоинства.

“САММИТ” САМЦОВ И САМОК

Вместе с потерей навыка письма уходит в прошлое тесное неформальное общение с русским словом, внимание к слову и естественное словотворчество, прилежание, усидчивость; сокращается словарный запас представителей “нового мышления”, примитивизируется их речь. Слабое знакомство с государственным языком России они пытаются компенсировать словесным мусором (вроде: “клево”, “блин”, “как бы”, “типа”, “ну вот”), площадной швыдкой бранью (коротко — “швыдом”) и иноязыкой тарабарщиной, подобной “менталитету”, “суициду”, “электорату”, “консалтингу”, “менеджменту”, “боулингу”, “ваучеру”, “саммиту”, “кастингу” и т.п.

Спрашивается: почему русские слова “управление” и “управленец” надо менять на тарабарские “менеджмент” и “менеждер”, “связь” — на “линк”, “самоубийство” — на “суицид”, “избирателей” — на “электорат” и т.д. Все эти иностранные заимствования, как правило, для большинства жителей России таят в себе размытый смысл и затушёванную нравственную окраску.

Для пояснения приведем примеры. Русское словосочетание “наемный убийца” русскому и русскоязычному сознанию и уху объяснять не надо, оно для них вполне определенно и по смысловому содержанию и по нравственной окраске. Но вот его либеральный эрзац “киллер”, напротив, размыт и по содержанию и по нравственной окраске. Он (киллер) в нашем сознании воспринимается в одном ряду с другими тарабарскими словами подобной конструкции: дилер, миллер, мюллер, веллер, геллер и т.п.

Также очень глупо внедрять в русский язык вместо понятного слова “встреча” американское лингвистическое “саммит”. Это заморское “ноу-хау” само собой связывается в русских корневых семьях со словами “самец” и “самка”. Так что “саммит” получается встречей самцов и самок. Впрочем, последние заигрывания на берегу Финского залива Буша-маленького с немецкой Меркель – реальное тому подтверждение.

Показательно также, что в перестроечных СМИ извращенцы и содомиты ласково именуются людьми “нетрадиционной ориентации” и за их права идет яростная борьба. Это глубокое понимание и принятие либералами содомитов — не ново и для них вполне органично. Подобное уже встречалось во времена так называемого “серебряного века”, в начале прошлого столетия. Тогда либерально-демократическая общественность России тоже рукоплескала извращенцам и содомитами из среды поэтов, поэтесс, музыкантов и художников. Она считала, что только содомия и прочая дьявольщина заслуживает художественно-поэтического исследования, воплощения и воспевания.

Русскому языку по его природе не свойственен такой языковой принцип, когда каждое понятие выражается в языке обязательно одним словом. И навязывание этого простенького принципа русскому языку противно и противоестественно. Этот принцип: одно понятие – одно слово, свойственен исторически чукотскому языку. Так что можем предложить рыночным деятелям СМИ и лингвистики поехать на Чукотку и там вместе с Абрамовичем заняться американизацией чукчей и чукотского языка.

Из профессионального радио и телевидения стараниями либералов ушли дикторы с правильной русской речью и четко поставленным голосом, являвшиеся хорошими примерами отношения к русскому языку для молодежи. То же самое происходит и в журналистике. Вместо них пришли вертлявые и суетливые либералы, часто косноязыкие и картавые, пыжащиеся копировать американскую скороговорку на смеси уличного русского и англо-американского рыночного сленга. Как следствие, русский язык большинства граждан (или по-рыночному – “электората”) упрощается, становится всё более примитивным и заштампованным. Большой массив чисто русских понятий изъят из употребления и забыт, корневые семьи русских слов – искажены и изуродованы. Бытовой язык, язык СМИ и язык либеральных политиков все больше скатывается в тарабарское болото.

Очень многим серьёзным людям (психологам, учителям, лингвистам, ученым других естественных наук, писателям и актерам) давно и хорошо известно, что характер и развитость языка человека прямо связаны с качеством и характером мышления человека и его общим развитием. И если язык человека становится все более примитивным, то и сам человек при этом тоже становится все глупее и примитивнее и его все успешнее можно дурачить. Политикам, возможно, это и на руку, но каждому конкретному человеку такая тенденция в его языке, сознании и уме едва ли по душе.

Хорошо оплачиваемые старания либералов с демократами направлены к тому, чтобы русский язык и его носители всё более теряли совесть, стыд и национальное достоинство, чтобы постепенно иссякала воспитательная и образовательная роль русского и церковно-славянского языков и их носителей, носителей культурных и духовных традиций, русской и православной языковой модели мира.

“ГОВОРИТЬ” НЕ ЗНАЧИТ ЯЗЫКОМ МОЛОТЬ…

Ясно, что всё это неслучайно. Не зря либеральная языковая муть последних десятилетий пытается накрыть и РПЦ, и церковно-славянский богослужебный язык ? сокровищницу русского духа и родник для русского языка. Натиск этой либеральной мути велик. Неукорененные в православном духе и в русском языке теряют нравственную и духовную нить в языковой дискуссии, соблазняются поверхностным комфортом и внешней легкостью. Это можно понять, но что весьма печально, так это то, что либеральные борцы за права извращенцев и одновременно против русского и церковно-славянского языков соблазняют и искушают и некоторых русских патриотов, часть воцерковленных людей и духовенства.

Так, в Петербурге упорно ходят слухи, что богослужение в нескольких православных храмах будет скоро переведено на русский бытовой язык в угоду большинству с “новым мышлением”, у которого рынок и необходимость изучать английский язык забирают всё их время и им некогда знакомиться церковно-славянским языком. Либеральная политика привела к тому, что в русских городах появилась уйма центров и школ по изучению английского языка за 9 дней, за 2 дня, за 2 месяца и т.д. Если либералы действительно честно озабочены языковой проблемой в РПЦ, то почему бы им параллельно или вместо английских школ не создать школы по изучению церковно-славянского языка? Побаловались английским язычком, ублажили “маркетинг”, и хватит. Пора заняться более душеполезным и душеспасительным языком.

Возросший уровень знания английского в России в основном способствует только вывозу специалистов из страны, уровень же культуры в России при этом падает. Западные же страны вместе с экспортом английского языка не стали завозить нам высокие образцы культуры и качественные продукты питания. Что неудивительно: какого качества экспортируемый язык – такого качества и экспортируемая культура и другие товары.

В последнее время полемика по поводу реформы русского и церковно-славянского языка обострилась. Любящие комфорт либералы требуют, чтобы церковно-славянский язык в РПЦ был заменен одним из современных диалектов русского языка. Скорее всего, им хочется ввести в РПЦ современный либеральный диалект русского языка со всеми его рыночными “достижениями”: “менталитетами” – вместо сознания, “суицидами”, “консенсусами” – вместо согласия, “электоратом” – вместо людей, “консалтингами”, “менеджментами”, “маркетингами”, “боулингами” и т.п. словесным мусором. А заодно “вестернизировать” и духовные понятия Русского Православия, заменив “энцикликами” живую проповедь, “ваучерами” – совесть, и “путанами” – девственниц.

В печати появился уже немалый ряд статей, в которых лица либерального толка пытаются внушить читателю, что за период рыночных реформ русский язык “необычайно обогатился и расцвёл”. Т.е. либерал-реформаторы решили, что русский язык ими уже достаточно огрублен и нравственно опущен с помощью ненормативной лексики, одесской и уголовной “фени”, и что теперь настало время внедрять его в жизнь Русской Православной Церкви.

Вот их аргументы:

- Единого языка во Вселенской Церкви нет, в Поместных Церквах используются разные языки, а внутри самого церковно-славянского языка обнаруживаются такие глубокие различия, что можно вести речь о различных церковно-славянских языках;
- Церковно-славянский язык страдает сакральностью и противоречит духу христианства;
- Он не понятен большинству;
- Христианство всегда переводилось из одной языковой среды в другую;
- Христианство как поклонение в духе и истине не может быть фиксировано ни в какой лингвистической форме;
- Церковно-славянский язык – это нечто туманно—возвышенное;
- Церковно-славянский язык в известном смысле стал одной из причин того, что теперь русский народ нуждается в новом Крещении и Просвещении;
- Современный русский язык “невероятно обогатился”;
- Для Евангельской вести использовались в значительной степени родные языки в среде проповедования.

Возражая этим тезисам, прежде всего, хочется отметить, что язык веры не может быть просто разговорным языком, так же как и поведение человека с Богом не может быть его обычным повседневным поведением. Поведение – тоже язык. Существует иерархия ценностей и, как следствие, должна и на деле существует иерархия языков ценностей. Простой пример: в русской культуре есть поэзия и есть язык поэзии, отличающийся от языка прозы. Но если современная поэзия упразднит веками сложившийся в русском языке язык поэзии и перейдет на обычный язык, она упразднит самоё себя.

Точно так же, малокультурный человек, не понимающий того, что с преподавателем, начальником милиции и другим начальством нельзя говорить языком улицы и пивной, никогда ничего хорошего для себя не добьётся. Этот же принцип справедлив и при общении человека с Богом. Понимая принципиальную важность характера языка общения, великий русский ученый Михайло Васильевич Ломоносов развил этот принцип в теории языковых стилей. Эта теория для РПЦ имеет большое значение и сегодня.

Слова, которые произносит человек, могут его возвышать, очищать и облагораживать, а могут и наоборот — опускать и пачкать. Слова могут способствовать быстрому и глубокому вхождению в предмет и тему, могут, наоборот, быть камнем преткновения. Человек может быть легко понят другим, а может быть совсем не понят и не принят собеседником, начальником или Богом. К сожалению, сегодня большинство людей не думают, говоря, а просто мелют языком, считая себя “свободными личностями”, которые могут свободно болтать все что угодно, не отдавая себе отчета в том, что произнесенные слова неизбежно накладывают свой отпечаток и на человека, и на жизнь, и на отношения человека с миром и с Богом.

Такое духовное одичание — главная причина того, что интеллигенция, обладающая большим самомнением и убежденная в своей либеральной непогрешимости и передовитости, решительно требует перевести язык православного богослужения на обычный русский. Она не утруждает себя даже тем, чтобы задуматься, почему внутри русского языка существует масса профессиональных языков, например, язык математики, отличающийся от обычного разговорного русского настолько, что его мало кто понимает.

Об утверждаемом “прогрессистами” “невероятном обогащении” либерального диалекта русского языка уже было сказано выше. Да, он обогатился с точки зрения торгово-закупочных операций и удобства общения пройдох, воров, попсы и нечистоплотных политиков между собой. Большинство же граждан, тем более, православных, этот диалект не принимает.

Современные “прогрессисты” утверждают, что единого языка в Церкви нет. Но сегодня и единого русского языка нет. Обычный русский человек не поймет многое из сказанного математиком, экономистом, бизнесменом, политиком и дипломатом. Он не поймет язык многих современных пьес и спектаклей. Он не примет язык либерально раскрученных повестей, рассказов, стихов, политических исследований и статей. Сегодня пока ещё есть литературный русский язык, но для многих молодых людей он неинтересен и они на нем не говорят и очень плохо пишут.

По реформаторской логике современных “прогрессистов” получается так, что один размытый по правилам и по словарю язык непременно надо заменить на другой, ещё сильнее размытый и “либерально опущенный”, язык. Из этого следует, что у этих “прогрессистов” либо заметные затруднения с логикой, либо указанный тезис только ширма, а на деле они движимы совсем другими идеями и желаниями, чем официально заявленные. Кроме того, если бы внутри церковно-славянского языка действительно были обнаружены “глубокие различия и противоречия”, то они бы уже давно были устранены насущной практикой церковной жизни и богослужебных чинопоследований.

НА КАКОМ ЯЗЫКЕ ГОВОРИТЬ С БОГОМ?

На волне политических переворотов попытки замены церковно-славянского языка на либерализованный русский язык уже предпринимались в 20-е – 30-е годы ХХ века и связаны они были с деятельностью т.н. “обновленцев”. Доводы “обновленцев” были примерно те же, что и у современных “прогрессистов”. Какой итог? В своем большинстве духовенство и миряне отвергли “обновленческую попсу” и те, кто не покаялся, были отлучены от Церкви.

Реформаторы и обновленцы обвиняют церковно-славянский язык в излишней сакральности. Но церковно-славянский язык – это язык общения человека с Богом. Он не может не нести на себе печать высокой нравственности, святости и сакральности. Таинства, осуществляемые в Церкви с помощью языка богослужения, — сакральны в принципе, по своей божественной природе. Отказаться от такого языка, значит исказить весь благодатный духовный строй церковного благовестия.

На западных окраинах Европы уже давно провели в Церквах лихие языковые и другие богослужебные перемены. Как следствие, там с понижением духовно-нравственного уровня языка и службы уже давно нравственный и сакральный уровень жизни Церкви заметно понизился. Для западных прихожан язык богослужения без труда понятен – это их обычный язык. Однако этот язык не задерживает их надолго в храмах. По свидетельству немецких пасторов, их прихожане находятся в храме на богослужении в среднем по 20 минут. А у нас, несмотря на “непонятный язык”, прихожане на службе пребывают по 2—2,5 часа и ещё после этого остаются общаться со своими духовниками и приходскими священниками!

В неправославной Европе последователи и проповедники религиозных сектантских “новообразований” вроде “Церкви последних дней и последних лет”, “Муноцеркви”, “Истинной церкви”, “Церкви Рассела”, любят молиться своими самоделками на английском и немецком языках. У “традиционных” западных церквей ? тоже реформенный зуд. Пронизанные рыночным вероотступничеством, они подстраиваются не под Бога, а под потребителя, руководствуются в своей деятельности не волей Божией, а рекламными правилами.

Эти примеры и сравнения со всей очевидностью показывают, что реально принесет в нашу Церковь языковая реформа, и нужно ли менять в РПЦ язык богослужения, и поможет ли замена языка привлечь больше людей к вере и Церкви!..

С Богом нельзя говорить на том же языке, на котором грешное и страстное человечество врет, строит политические козни, обманывает ближних, блудит и кощунствует. Нельзя говорить с Богом на языке, с помощью которого человек нарушает Божьи Заповеди. Церковный язык в России должен быть свободен от этих духовно-нравственных оков и не испачкан современной лукавой жизнью. А разговорный русский язык реформаторской поры, к сожалению, весь залеплен нравственной, политической и рыночной грязью. Исторически языком, отвечающим уровню общения с Богом, в России является только церковно-славянский язык: на нем вот уже более тысячи лет не только никто не хулит Бога, но даже никто не сквернословит, т. к. бранных слов в нем просто нет.

Люди, мало-мальски воцерковлённые, знают, что молитва молитве рознь. Одно дело – молитва, вошедшая в церковную практику через подвиги великих подвижников Христовой веры, Духом Святым исторгавших из своей облагодатствованной души слова покаяния, прошения, благодарения. Другое дело, молитвы-самоделки грешных и страстных людей, в ослеплении своём решающихся обращаться к Богу самовольно, самочинно, дерзко и беспечно.

Проблема замены церковно-славянского языка — политически выдуманная проблема, т. к. Церковь никогда не запрещала клирикам и мирянам общаться между собой на обычном русском языке, вести миссионерскую и катехизаторскую работу на любом языке, понятном собеседнику. Миссионерские и катехизаторские задачи Церкви обязывали ее говорить на многих языках: и на языке простолюдина, и на языке ребёнка, и на языке учёного, и на языке интеллигенции. Но из этого не следует, что язык богослужения должен периодически переписываться с языка интеллигенции на язык ребёнка, с языка ученого на язык простолюдина.

Да, христианство на протяжении своей истории не раз перемещалось из одной языковой среды в другую. Но установив богослужебный язык в новой языковой среде, потом уже никогда не меняла его по первому требованию “прогрессистов”. Язык общения между людьми в Церкви не обязательно должен быть освящен, но язык богообщения и богослужения должен быть освящен обязательно.

Поэтому тезис о том, что для Евангельского благовествования использовались родные языки разных народов, никак не порочит церковно-славянский язык и не противоречит миссионерской практики Русской Церкви. Общение священника-миссионера с язычником, которого он просвещает светом Истины Христовой – совсем не то же самое, что общение воцерковлённого уже христианина с Богом. В первом случае разговорный язык – единственно уместен, а во втором – совершенно недопустим.

БЛАГОДАТНАЯ ОБОЛОЧКА СПАСИТЕЛЬНЫХ ТАИНСТВ

Рассуждая о необходимости языковой реформы в РПЦ, следует иметь в виду ещё один аспект проблемы. То, что легко дается человеку, с тем он легко расстаётся. Именно поэтому языковые реформы в западных Церквах не привели к усилению интереса обывателей и интеллигенции к вере. Наоборот, мы видим, что реформированные еретические “церкви” продолжают идти по пути раскола, вероотступничества и нравственной деградации, когда церковные кафедры возглавляют извращенцы и содомиты.

Церковь – это не клуб и не место комфортного отдохновения. Церковь – это место покаяния и восстановления благодатного единства человека с Богом. Это место благочестивых подвигов. Приходя в Церковь, человек берёт на себя крест, готовится к труду и борьбе. На этом фоне стенания лентяев о “непонятности” церковно-славянского языка выглядят особенно кощунственно. Тем более, что ни один церковный Собор, ни один угодник Божий никогда не выступали за отмену церковно-славянского языка по причине его непонимания ленивым большинством.

Область верования и жизнь Церкви – это очень деликатная и тонкая сфера жизни души человеческой. Человек искренне верующий приходит в Церковь не для комфорта, удобства, льгот и легкости жизни, а для того, чтобы его услышал Бог. С Богом же говорить, как заблагорассудится, негоже. Божья благодать приобретается большими усилиями, в том числе и усилиями в языке богообщения.

Русский язык –очень развитый и могучий язык, данный человеку для его адекватного общения с миром и Богом. Его развитость следует хотя бы из того, что его словарь почти в 4 раза больше, чем словарь английского языка. Надежность передачи в нем сообщений выше, чем в английском. Его выразительные способности так же гораздо шире, чем выразительные особенности английского языка. Система падежей делает русский и церковно-славянский языки очень гибкими, а английский язык до сих пор не догадался ввести в себя падежи. Это обстоятельство, в частности, существенно затрудняет писание стихов на английском.

Развитость русского языка проявляется и в том, что внутри его существует целый ряд подъязыков: математический и физический, русский-ботанический, русский-биологический, русский-поэтический и ряд других. Всякая специфическая сфера деятельности человеческого духа, ума и тела рождает свою разновидность русского языка. Это естественно и оправданно. Например, большинство “творческих интеллигентов” почти ничего не поймет по-русски, если математик станет им говорить о рангах матриц, интегралах и мере по Риману или Стельтьесу, преобразованиях Фурье или афинных преобразованиях. Точно также либерально-творческая интеллигенция будет “хлопать ушами”, когда услышит профессионала-генетика, физиолога, врача, космонавта и многих других.

Но при этом она совершенно не утруждает себя тем, чтобы понять, что церковно-славянский язык — это исторически неотъемлемая, очень важная и нужная часть современного русского языка в его полноте. Церковно-славянский язык существует внутри русского языка как язык для очень тонкой и специфической сферы деятельности человеческой души ? сферы вероучения, богослужения и богообщения.

Церковь — особая сфера деятельности, деятельности Бога-Творца, Бога Слова, человеческой души и духа, сфера тонкая и деликатная, куда не следует соваться, как и в “калашный ряд”, со “свиным рылом” либерализма. И без церковно-славянского языка в ней нельзя даже приблизиться к пониманию тайны Пресвятой Троицы, Крестной Жертвы, тайны Любви Христовой, не познать силу молитвы, не увидеть таинственный Фаворский свет…

Конечно, Бог слышит любого, кто обращается к Нему: и либерала, и пройдоху, и вора, и бизнесмена, и пьяницу, и блудника. Но из этого вовсе не следует, что с Богом можно говорить как угодно и на каком угодно языке. Многовековая практика Церкви Христовой убедительно свидетельствует, что Христианство как поклонение в Духе и Истине всемогущему Слову Божию, нуждается в определенной словесной оболочке; для нас, русских, такой благодатной оболочкой спасительных Таинств Церкви служит священный церковно-славянский язык.

ЯЗЫК ИЗМЕНЫ

Использование реформаторами-обновленцами тезиса о том, что церковно-славянский язык, якобы, стал одной из причин того, что теперь русский народ нуждается в новом Крещении и просвещении, говорит либо об их весьма поверхностном вхождении в тему, либо о лукавстве. Это очень нечистоплотная подмена понятий, причин и следствий.

Может быть, революционная социал-демократия 19 ? 20-го веков призывала народ на баррикады грабить награбленное на церковно—славянском языке, и это привело народ к атеизму? Куда уж логичнее увидеть причину разхристианизации народа во французском и немецком языках, на которых была в 19-м веке написана основная часть антихристианских, богоборческих и революционных книг, трактатов и статей.

Известно, что в конце 19-го – начале 20-го века революционным влияниям была сильно подвержена не только светская учащиеся молодёжь, но и значительная часть учащихся Духовных семинарий и академий, значительная часть разночинной молодёжи, вышедшей их духовного сословия. Однако, они отвратились от веры не из-за больших трудностей в овладении церковно-славянским языком, которым все прекрасно владели, а вследствие того, что были искушены и соблазнены трудами К.Маркса и Ф. Энгельса, написанными на немецком, трудами А. Смита, Ч. Дарвина, написанными на английском, трудами Вольтера, Дидро, Руссо, Фурье, написанными на французском языке.

Весьма показательно и то, что в 1917 году Синод, смалодушничав после февральского переворота, изменил помазаннику Божиему и добровольно присягал масонскому Временному правительству отнюдь не на церковно-славянском, а на обычном русском языке, к тому же испорченном революционной риторикой. Вожди, поэты и идеологи революционных смут, либеральной содомии и разврата 20-го века также писали и говорили не на церковно-славянском, а на политическом— русском, французском, немецком и английском языках. Так что, если и обвинять какой-то язык в атеизации России, то справедливее будет обвинить политические языки — русский, французский, немецкий и английский.

Из приведенного анализа должно быть ясно, что либералы рвутся реформировать РПЦ и язык богослужения не из-за того, что им больно смотреть, как мучаются на богослужениях неофиты, не удосужившиеся прочитать книжку о евхаристическом каноне и о правилах поведения в храме. Дело в том, что либералам по природе необходимы перманентные реформы, необходимы как воздух. Последствия реформ для них на самом деле не важны, важен сам процесс реформирования и разрушения до основания. События последних пятнадцати лет в России иллюстрируют этот либеральный зуд со всей очевидностью.

Если пустить реформаторов в РПЦ и согласиться с реформой языка богослужения, то следом они будут требовать реформы евхаристического канона, реформы Таинств; начнут возмущаться тем, что Церковь называется русской (в этом они увидят проявление “фашизма”); станут бороться за права извращенцев, требовать извинений перед евреями за “православный антисемитизм” и освящения содомских браков, рукоположения извращенцев во пресвитеры и епископы, как это уже делают западные еретики, ступившие на пагубный путь реформирования церковной жизни.

Вывод прост: демократы и либералы реформаторы и обновленцы – люди вполне определенного духа, духа постоянного недовольства и разрушения. Поэтому Церкви с ними никогда договориться не удастся, они – враги всего церковного, святого и благочестивого.