Двести лет вместе .

[Пилигрим]

Книга интересна ещё и потому что написана большим юдофилом Солженицыным в фонде которого были почти одни евреи и написана вроде достаточно объективно.


Евреи в Киевской Руси. Хазария


Первым русско-еврейским пересечением можно было бы счесть войны Киевской Руси с хазарами, создавшими на рубеже VI-VII веков могучее царство на Нижней Волге и в Дагестане. Но хазары имели только верхушку из иудейского племени, а сами были тюрки, принявшие иудаизм. Евреи проникли в Хазарию, по-видимому, из Персии. Вожди тюрко-хазаров (поначалу идолопоклонников) не желали ни мусульманства, чтобы не подчиняться багдадскому халифу, ни христианства – чтоб избежать опеки византийского императора. Посему то ли в середине VIII века, то ли в начале IX-го хазары перешли в иудейскую религию.
Еврейская колония была и в бывшем Боспорском царстве (Крым, Таманский полуостров), куда римский император Адриан переселил еврейских пленников в 137, подавив кровавый мятеж Бар-Кохбы. Еврейское население в Крыму удержалось под готами и гуннами, особенно торговая Кафа (Керчь) сохранялась еврейской.
На рубеже IX-Х вв. в русском Киеве отмечено наличие «хазарской администрации и хазарского гарнизона». Иудейская Хазария господствовала тогда над большей частью Южной и Восточной Руси.

Хазарский воин с русским пленником

Но положение стало меняться после объединения князем Олегом разрозненных ранее русских племён в одну большую державу (конец IX века). Её силы постоянно крепли. В 960-х годах русский князь Святослав отнял у хазар Придонье, а затем нанёс им ряд сокрушительных поражений. В 969 руссы уже владели всем Поволжьем, ими была взята хазарская столица Итиль.
Евреи издавна попадали в Киев и оседали там. Уже при князе Игоре нижняя часть города называлась Козары. Сюда прибывали в 969 пленные хазары и евреи из Итиля и Семендера, в 989 – из крымской Корсуни (Херсонеса), в 1017 из Тмутаракани. Появлялись в Киеве и евреи из Западной Европы: в связи с караванной торговлей Запад – Восток, а может быть и от преследований в Европе при первом крестовом походе. В первой половине XI в. еврейский и хазарский элемент в Киеве играл значительную роль. Киев IX-Х веков был многонационален и этнически терпим.
По мнению семитолога Аврахама Гаркави, разговорным языком евреев, живших на Руси, по крайней мере с IX века, был славянский. Только в XVII веке, когда украинские евреи бежали от погромов Хмельницкого в Польшу, языком их стал идиш, каким говорили евреи Речи Посполитой.
В конце X века, в момент выбора Владимиром новой веры для руссов, учёные киевские евреи предлагали ему принять иудаизм. Но, сообщает Карамзин: «Выслушав иудеев, [Владимир] спросил: где их отечество? – «В Иерусалиме», – ответствовали проповедники, – «но Бог во гневе своём расточил нас по землям чуждым». – «И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других?» – сказал Владимир. – «Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего отечества». После крещения Руси приняла христианство и часть евреев в Киеве; и даже из них (?) был затем, в Новгороде, один из первых на Руси христианский епископ и духовный писатель – Лука Жидята.
Однако большинство евреев осталось в своей религии. Иудейский элемент был в Киевской Руси многочисленным и влиятельным. Между ним и христианством кипели напряжённые богословские споры. Они породили знаменательное в русской литературе «Слово о Законе и Благодати» (сер. XI в.). В русском былевом эпосе «Иудейский Царь» – излюбленный термин для выражения врага христианской веры, как и Богатырь-Жидовин в былинах об Илье и Добрыне. (Остатки воспоминаний о борьбе с Хазарией?)
Большой еврейский торговый квартал продолжал существовать в Киеве. Евреям покровительствовали многие князья, в особенности Святополк Изяславич. После его смерти (1113), когда началась усобица за киевский стол, киевляне «ограбили дом тысяцкого и всех жидов». Причиною Киевского мятежа источники называют лихоимство Евреев. В «Уставе» Владимира Мономаха упоминается, что иудейские ростовщики брали с должников до 50% годовых. Немало евреев было убито, остальные до приезда Мономаха оборонялись в синагоге. Киевляне жаловались Владимиру, что жиды при Святополке имели великую власть и отняли у христиан все промыслы. Владимир отговаривал горожан от беззаконных грабежей и убийств, а по «еврейскому вопросу» созвал на совет всех князей, так как «жидов много расселилось во всех княжествах». По одним сведениям, княжий совет решил изгнать всех евреев из Руси, но, по другим, более вероятным, большой киевский еврейский квартал уцелел и в 1124 сильно пострадал от пожара.
Полвека спустя среди зачинщиков убийства Андрея Боголюбского был его доверенный еврей Ефрем Моизич. В Северо-Восточную Русь (будущую Московскую) «приходило из Волжских областей много Болгар и Жидов», но численность их там всё же вряд ли была большой.
После нашествия Батыя торговое значение Киева упало, и немалая часть его еврейского населения отхлынула в Польшу. Но при татарском господстве открылся путь на Русь с юга и востока «многим купцам Бесерменским, Харазским или Хивинским, опытным в торговле и хитростях корыстолюбия: сии люди откупали у Татар дань наших княжений, брали неумеренные росты с бедных людей, и в случае неплатежа» обращали должников в рабство. Жители Владимира, Суздаля, Ростова восстали против этих лихоимцев: некоторых убили, а прочих выгнали. Хан хотел двинуть на Русь карательную армию, но его сумел отговорить Александр Невский.

Евреи в ранний Московский период. Ересь жидовствующих

В Московской Руси, поначалу бедной и «некоммерческой», евреев долго почти не было, хотя их приезду препятствий не чинили. Но международное её значение вкупе с выгодами пребывать в московских владениях быстро росли. И вот, в конце XV века произошли громкие события, связанные с ересью жидовствующих. Приехавший в 1470 в Новгород из Киева еврей Схария обольстил там двух священников, Дионисия и Алексия; уверил их, что иудейский закон Моисеев – единственной истинный; что история Христа выдумана; что Мессия ещё не родился; что не должно поклоняться иконам и т. д. Алексий назвал себя Авраамом, жену свою Саррою, привлёк к новому учению Дионисия, много духовных и мирян. Ересь стала быстро распространяться – возможно, потому, что Схария «обольщал Россиян иудейскою Каббалою». В XV веке, многие ученые люди искали в ней разрешения всех научных загадок. Каббалисты хвалились, что они знают все тайны природы, могут изъяснять сновидения, угадывать будущее, повелевать духами. Роль играл и интерес русских читателей к переводу еврейских текстов Ветхого Завета.
Новгородские еретики внешне были ревностными благочестивцами и блистали сравнительно редкой тогда на Руси поверхностной учёностью. Великий князь Иван III, присоединив Новгород в 1480, взял обоих главных еретиков, Алексия и Дионисия в Москву и возвысил в протоиереев кремлёвских Успенского и Архангельского соборов. Алексий снискал особенную милость Государя, имел к нему свободный доступ. Ересь начала распространяться и в Москве. Алексий убедил великого князя возвести в митрополиты еретика Зосиму, обратил в ересь Елену, невестку великого князя, дочь его умершего старшего сына, Ивана Молодого, мать возможного наследника престола, Дмитрия.
Архиепископ новгородский Геннадий около 1487 раскрыл ересь и в 1490 добился созыва против неё церковного собора (под председательством ренегата Зосимы). «С ужасом слушали [на соборе] Геннадиеву обвинительную грамоту что отступники злословят Христа и Богоматерь, плюют на кресты, называют иконы болванами, грызут оныя зубами, повергают в места нечистые, не верят ни Царству Небесному, ни воскресению мертвых и, безмолвствуя при усердных Христианах, дерзостно развращают слабых». На Соборе предлагали казнить еретиков – но волею Иоанна III их осудили на заточение, а ересь прокляли. Ереси покровительствовали люди могущественные, среди них – и известный представитель тогдашней образованщины «иностранных дел министр» Фёдор Курицын, содержавший вольнодумный салон. Ересь после собора не только не замирала, но пышно цвела и распространялась. Москву захватила мода на астрологию и магию. Говорят, что Иван III не выступал против ереси и из политических соображений. С помощью Схарии он надеялся усилить своё влияние в Литве и в Крыму, где имели большое влияние евреи: «князь и владетель Таманьского полуострова Захария де Гвизольфи» и фаворит Менгли-Гирея, Хозя Кокос.
В 1494 Зосиму всё же заставили удалиться в монастырь. Ересь, однако, и теперь не ослабела: одно время (1498) последователи её едва не захватили в Москве всей власти. Ставленник их Димитрий, сын княгини Елены, был венчан на царство. Но вскоре Иван III помирился с женой Софьей Палеолог, и с 1502 наследником трона был объявлен её сын, Василий. Курицын умер. После нового церковного собора 1504 одни еретики были сожжены, другие заточены, третьи бежали в Литву и формально приняли там иудаизм.
Борьба с ересью дала толчок духовному просвещению Московской Руси. С именем епископа Геннадия связано основание церковных школ, а также собирание и издание на Руси первой церковно-славянской Библии, ещё не существовавшей как единое собрание на православном Востоке. С изобретением книгопечатания, через 80 лет эта самая Геннадиева Библия напечатана была в городе Остроге (1580-82), как первопечатная церковно-славянская Библия опередившая своим появлением весь православный Восток. Есть мнение, что именно борьба с «жидовствующими» впервые породила в Московской Руси враждебность к евреям.
К началу Нового Времени центр мирового еврейства перешёл в Польшу. Возросло и еврейское население Литвы, Белоруссии и Украины. Иван Грозный запретил евреям въезд в Россию, заявив, что они русских людей «от христианства отводили, и отравные зелья в наши земли привозили». Однако легенда о том, что при завоевании Полоцка Грозный насильственно крестил тамошних евреев, а 300 отказавшихся утопил в Двине, видимо, – вымысел.
В царствование Лжедмитрия I (1605-06) евреи появились в Москве «в большом числе», как и другие иностранцы. По многим свидетельствам, евреем был и второй знаменитый самозванец Смутного времени, Лжедмитрий II (Тушинский Вор). После низложения Василия Шуйского в договоре московитян с поляками о воцарении польского королевича Владислава было оговорено: «Жидам не въезжать для торговли в Московское государство». Но, по другим сведениям, они ездили туда свободно. Уложение 1649 не содержало каких-либо ограничений относительно евреев. Они имели тогда доступ во все русские города, включая Москву. Немало евреев поселилось в России после Андрусовского мира с Польшей 1667 и присоединения Левобережной Украины, некоторые даже стали родоначальниками дворянских фамилий. Евреем, видимо, был и один из придворных врачей царя Алексея Михайловича. Царь Фёдор Алексеевич (1676-1682) делал попытки запретить въезд евреям, но без успеха.

XVIII век

Пётр I в манифесте 1702 говорил, что не желает видеть в России обманщиков-жидов, однако потом за всё царствование не издал ни одного закона, ограничивающего их. В его ближайшем окружении много евреев – мошенник Шафиров, первый генерал-полицеймейстер Петербурга Девьер, начальник тайного розыска Вивьер, родственники Шафирова Абрам и Исаак Веселовские. В начале XVIII в. евреи развили торговую деятельность в Малороссии – ещё до того, как это право получили великороссийские купцы. Деятельность эта была такова, что тогдашний малороссийский гетман Скоропадский несколько раз объявлял указы о выселении евреев, но они не выполнялись.
Екатерина I в 1727 по настоянию Меншикова, распорядилась выселить евреев из Украины и российских городов. Но уже в 1728, при Петре II, евреи были вновь допущены в Малороссию. При Анне Иоанновне (1730-1740) это их право было распространено в 1731 на Смоленскую губернию, в 1734 – и на Слободскую Украину (восточнее Полтавы). Вместе с тем дозволены были евреи к аренде у помещиков, к виноторговле, а в 1736 допустили и поставку евреями водки и в казённые кабаки Великороссии. В 1730 Анна Иоанновна сетовала, что на Украине вся торговля находится в руках греков, турок и жидов. В 1739 она издала указ о запрете евреям аренды земли в Малороссии, а в 1740 о высылке оттуда за рубеж около 600 евреев. Однако они остались невыполненными. До вступления на русский престол Анна Иоанновна жила в Курляндии и ещё там, часто нуждаясь в деньгах, сблизилась с еврейским финансистом Леви Липманом. При воцарении Анны в Петербурге он получил сильное влияние при русском дворе. Липман был в большой дружбе с известным фаворитом-проходимцем Бироном и давал ему советы по вопросам русской государственной жизни. Один из послов писал: «можно сказать, что именно Липман управляет Россией». Бирон передал Липману почти всё управление финансами и различные торговые монополии. Леви сохранил силу и после падения Бирона, при регентше Анне Леопольдовне (1740-1741).
Елизавета Петровна (1741-1761) в декабре 1742 издала указ о высылке всех «ненавистников Христа» жидов за пределы империи. Но она разрешила остаться тем из них, кто примет православие – указ основывался не на национальной, а на религиозной нетерпимости, которая была ещё жёстче в отношении русских старообрядцев. Сенат, канцлер Бестужев-Рюмин и малороссийская Войсковая канцелярия сразу стали убеждать Елизавету, что высылка евреев нанесёт удар торговле. Известный еврейский историк Дубнов уверял потом, что при Елизавете из России было изгнано 35 000 евреев, но эти данные основаны на явно недостоверных показаниях автора середины XIX века Геррмана. Гораздо вероятнее, что, встретив многочисленные сопротивления и у евреев, и у сотрудничавших с ними помещиков, и в государственном аппарате, указ Елизаветы остался неисполненным или мало исполненным. И при Елизавете евреи служили на видных постах. Был возвращён к государственным делам дипломат Исаак Веселовский, а еврей Грюнштейн, участник доставившего Елизавете престол переворота 1741, получил 1000 душ крепостных и так возгордился, что грозил убить генерального прокурора.
О Петре III (1761-1762) известно, что казна его родной Голштинии была разорена еврейским финансистом Мусафией, который потом скрылся. При первом же появлении в Сенате только что воцарившейся Екатерины II (1762-1796) там был вынесен на обсуждение вопрос о дозволении евреям въезжать в Россию. Сама царица была склонна дать такое дозволение, но, чувствуя себя ещё непрочно на престоле, повелела отложить рассмотрение этого непростого проекта. Однако ходатайства высших лиц об этом настойчиво продолжались. Тогда Екатерина решилась на хитрость. Она поручила нескольким еврейским купцам колонизацию недавно завоёванной Новороссии (отнятого у крымских татар юга Украины), указав сосредоточить руководство делом в Риге и во всех документах называть этих евреев «новороссийскими купцами». Тем временем подошёл первый раздел Польши (1772), в который Россия возвратила себе Белоруссию – с массовым 100-тысячным еврейским населением. Это и стало первым значительным историческим скрещением еврейской и русской судьбы.

Положение евреев в Речи Посполитой

В Польше многие князья и короли покровительствовали евреям (Казимир Великий, в XVI в. Сигизмунд I и Стефан Баторий), но были и такие, которые их притесняли (Ягайло, Александр Казимирович). В XVI веке в ряде польских городов было введены особые еврейские кварталы (гетто), отчасти и для безопасности самих евреев. Но, в общем, жизнь евреев в Польше была благоприятной. В первой половине XVI-го века еврейское население там значительно возросло. Евреи «приняли широкое участие в сельском хозяйстве помещиков, развив занятия арендою... в том числе и винных промыслов».
После соединения Литвы с Польшей, евреи стали быстрее проникать на восток. Этот процесс ускорился, когда по Люблинской унии 1569 почти вся Украина перешла от Литвы к Польше. Малороссийское крестьянство долго имело широкие вольности и свободу от податей. Но теперь началась интенсивная колонизация Украины польскою шляхтой – при деятельном содействии евреев. Казаков прикрепили к земле и обязали к барщине и даням. В этой эксплуатации на долю евреев выпала печальная роль, они брали у панов на откуп «пропинацию» – право изготовления и продажи водки, и другие отрасли хозяйства. «Арендатор-еврей, становясь на место пана… старался извлечь из крестьянина возможно больший доход». Евреи навлекли на себя ненависть украинского населения. Они арендовали не только различные отрасли помещичьего хозяйства, но и православные церкви, налагали пошлины на крещение младенцев. Вот почему во время восстания Хмельницкого, разъярёнными массами были перебиты десятки тысяч евреев. Однако по Белоцерковскому договору (1651) евреям было возвращено право жить по всей Украине. «К восемнадцатому столетию винное дело стало почти главным занятием евреев».

Кагальная система

Экономически живо общаясь с окружающим населением, польское еврейство оставалось национально крайне замкнутым. Оно имело прочную внутреннюю организацию во главе с кагалами и раввинами. Кагал (еврейская община) был посредником между еврейством и властями, собирал подати для короны и за то ею поддерживался. Он вёл сборы на еврейские нужды, устанавливал правила для торговли и ремёсел: перекупка имущества, взятие откупа или аренды могли происходить только с разрешения кагала. Кагальные старшины имели и карательную власть над еврейским населением. Суд еврея с евреем мог вершиться кагалом. За посягательство на авторитет кагала еврей предавался херему (религиозному проклятию и отчуждению от общины). Кагалами управляла олигархия, жестоко притеснявшая бедняков при содействии польского правительства.
Польское еврейство застыло в средневековом обличье, далеко отстав от европейского. Его духовные руководители всячески старались изолировать народ от общения с соседями. Пользуясь авторитетом Талмуда раввины опутали общественную жизнь и частный быт евреев сложной сетью предписаний. «Слепое исполнение обрядности превратилось для народа как бы в цель существования». (Русским сейчас – даже малую долю такого изоляционизма ставят в отвратительную вину.)

Кагальные старшины у синагоги

Система кагальной иерархии сохранилась и после перехода евреев под русскую власть. «Представители господствовавшего в еврействе класса приложили все старания, чтоб убедить [российское] правительство в необходимости сохранить вековой институт», соответствовавший интересам и русской власти, и еврейских верхов. Екатерининские губернаторы писали, что раввины и кагалы владычествуют над евреями без всякого отношения к гражданскому начальству. Когда в конце XVIII века в восточно-европейском еврействе развилось, с одной стороны, религиозное движение хасидов, а с другой, началось просветительное движение Моисея Мендельсона к светскому образованию, – кагалы энергично подавляли и тех и других. В 1781 виленский раввинат объявил на хасидов «херем», в 1784 съезд раввинов в Могилёве объявил хасидов «вне закона, а их имущество “выморочным”. Чернь в некоторых городах учинила разгром хасидских домов – то есть внутриеврейский погром. Хасидов преследовали самым жестоким и нечестным образом, не стесняясь и ложными доносами на них властям. Впрочем, в 1799 и по доносу хасидов власти арестовали членов виленского кагала за утайку собранных податей.

Екатерина II и еврейство

В присоединённой к России в 1772 части Белоруссии Екатерина II первоначально уравняла евреев в правах с христианами, чего в Польше никогда не было. Царица не отняла при этом ни у еврейства, ни у шляхты никаких прежних польских привилегий. Были сохранены и кагалы. Сочувственно относясь к евреям и ожидая от них экономической пользы, Екатерина в 1778 распространила на Белоруссию недавнее российское всеобщее постановление: владеющие капиталом до 500 руб. составляют отныне сословие мещан, а большею суммой – сословие купцов трёх гильдий и освобождаются от поголовной подати, а платят 1% с капитала, ими «объявленного по совести». Это постановление разрушало еврейскую национальную изолированность и традиционный польский взгляд на евреев как на элемент внегосударственный. Оно подрывало и кагальный строй. Евреи широко воспользовались правом записываться в купечество, и этим был начат процесс их внедрения в русский государственный организм. По Могилёвской губернии купцами объявилось 10% от еврейского населения (а от христианского – только 5,5%). Евреи-купцы освобождались от податного отношения к кагалу и уже не должны были обращаться к нему за разрешением на всякую отлучку: они имели теперь дело лишь с общим магистратом, на общих основаниях. Богатые еврейские круги выражали по поводу указов Екатерины огромную радость. Переставало существовать особое «сословие евреев». Остальные евреи теперь, очевидно, должны были стать мещанами. Но желающих переходить в мещанство сперва было мало: годичный поголовный сбор с мещан в то время был 60 коп., а с евреев – 50 коп. Однако и другого пути не оставалось. С 1783 евреи-мещане и купцы, должны были вносить сборы не в кагал, а в магистрат.
Новое Городовое положение Екатерины 1785 рассматривало лишь сословия, а не нации. По нему все мещане (стало быть – и евреи) получали право участия в местном сословном управлении и занятия общественных должностей. Евреи стали равноправными гражданами. В их руки, наравне с христианами, была передана известная административная и судебная власть. Из евреев бывали теперь и бургомистры, и ратманы, и судьи. Сперва в крупных городах применялось ограничение: чтобы евреев на выборных должностях не было больше, чем христиан. Однако в 1786 Екатерина собственноручно подписала запрет нарушать равенство прав евреев подобным образом.

Императрица Екатерина II (1762-1796)

Таким образом, российские евреи в отличие от Польши получали гражданское равноправие – и раньше, чем во Франции и в германских землях. Что ещё существенней: евреи в России от начала имели ту личную свободу, которой предстояло ещё 80 лет не иметь российским крестьянам. И, парадоксально: евреи получили даже большую свободу, чем русские купцы и мещане: те – жили непременно в городах, а еврейское население могло проживать в уездных селениях, занимаясь, в частности, винными промыслами. «Хотя евреи массами проживали не только в городах, но также в сёлах и деревнях, они были приписаны к городским обществам... включены в сословия мещан и купцов». Окружённые несвободным крестьянством, они играли важную экономическую роль – в их руках сосредоточивалась сельская торговля, они брали в аренду различные статьи помещичьих доходов, продажу водки в шинках – и тем способствовали распространению пьянства. Белорусская администрация указывала, что «присутствие евреев в деревнях вредно отражается на экономическом и нравственном состоянии крестьянского населения, так как евреи... развивают пьянство». Но «винные промыслы являлись заманчивой статьёй доходов» и для польских помещиков.

Евреи и виноторговля

Получив гражданское равноправие, евреи должны были следовать букве тогдашних екатерининских законов, то есть – прекратить винный промысел в деревнях и уйти оттуда. В 1783 было предписано «каждому гражданину определить себя к торговле и ремеслу, состоянию его приличному, а не курению вина, яко промыслу совсем для него не свойственному», и если помещик сдаст в деревне курение водки купцу, мещанину или жиду, то сочтён будет нарушителем закона. Над евреями нависла угроза выселения из деревень и сёл в города – и как мера государственного единообразия, а не специальный акт против их национально-вероисповедной группы. В городах же предстояло выносить сильную внешнюю и внутриеврейскую конкуренцию.

Еврейский шинок на Украине

В 1784 поехала в Петербург депутация от кагалов – хлопотать об отмене этой меры (заодно и о возвращении прежней власти кагалов над соплеменниками, теперь теряемой). Однако Екатерина ответила, что «всяк по званию и состоянию своему долженствует пользоваться выгодами и правами без различия закона и народа». Тогда евреев поддержали польские помещики. Хотя в 1783 администрация Белорусского края запретила им отдавать винокурение на откуп или в аренду «лицам, не имеющим на то права, особливо жидам», помещики продолжали отдавать евреям на откуп винные промыслы, требуя не нарушать прежних польских магнатских привилегий. И Сенат в 1786 отменил выселение евреев в города, указав: евреи пусть считаются переселёнными в города, но сохраняют право на временную отлучку в деревни, оставаясь, кто где жил. «Евреям было позволено брать на откуп у помещиков производство и продажу спиртных напитков, в то время как купцы и мещане-христиане не получали этих прав». Кагальная делегация не добилась учреждения отдельных еврейских судов для тяжб между евреями, но кагалам была возвращена (1786) часть административного надзора за большинством еврейского населения: раскладка не только общественных повинностей, но и сбор подушной подати, и снова – усмотрение о праве отлучки из общины.

В еврейской корчме

Купцы и мещане в тогдашней России не пользовались свободой передвижения, были прикреплены к месту приписки (чтобы отъездом не понижать платежеспособность своих городских обществ). Но для Белоруссии в 1782 Сенат сделал исключение: купцы могут переходить из города в город «смотря по удобности их коммерции». Этот порядок опять дал преимущество еврейским купцам. Они тут же стали пользоваться им шире дозволенного: начали записываться в Смоленске и Москве. В конце XVIII в. число евреев в Москве было значительно. Многие из них завели крупную торговлю. Другие занимались продажей заграничных товаров на своих квартирах, постоялых дворах и в разнос по домам, что в ту пору было запрещено.

Начало «черты оседлости»

В 1790 «московское купеческое общество составило приговор», что жиды пользуются запрещёнными приёмами торговли, чем наносят ей «весьма чувствительный вред», а дешевизна их товаров указывает на то, что они контрабандные, а ещё «евреи обрезают, как известно, монеты». Московские купцы требовали удаления еврейских из Москвы. «Совет государыни» рассмотрел эту жалобу и в декабре 1791 был издан высочайший указ «о недозволении евреям записываться в купечество внутренних губерний», а в Москву могут приезжать «лишь на известные сроки по торговым делам». Евреи могут пользоваться правами купечества и мещанства только в Белоруссии. Но Екатерина добавила помягчение: предоставить евреям право жительства и мещанства ещё и в осваиваемой Новороссии – Екатеринославском наместничестве и Таврической области. Царица открыла евреям новые обширные области, в которые купцы и мещане из христиан, согласно общему правилу, переселяться из внутренних губерний не могли. (Когда в 1796, стало известно, что «группы евреев [уже] поселились в... Киевской, Черниговской и Новгород-Северской» губерниях, – в тех губерниях также разрешено было евреям «пользоваться правом купечества и мещанства».)
Указом 1791 «было положено начало черты оседлости, хотя и не преднамеренно… Правительство не могло иметь в виду [ввести] для евреев исключительные законы, в смысле ограничения права жительства». «Указ 1791 года… не создавал специально черты», и даже «пред евреями были открыты новые области, в которые по общему правилу нельзя было переселяться». Но это постановление, для купцов еврейских сравнительно с христианскими даже льготное, с годами и превратилось в основание будущей «черты оседлости», легшей мрачной тенью на еврейское существование. Тем не менее, «к концу царствования Екатерины II в Санкт-Петербурге уже образовалась небольшая [еврейская] колония»: «известный откупщик Абрам Перетц» и близкие к нему купцы, а в разгар религиозной борьбы [между хасидами и ортодоксами] здесь проживал раввин Авигдор Хаимович и его противник, известный хасидский цадик р. Залман Борухович.


В 1793 и 1795 состоялись 2-й и 3-й разделы Польши – и в состав России вошло уже почти миллионное еврейство Литвы, Подолии и Волыни. И этот вход еЕврейская колония была и в бывшем Боспорском царстве (Крым, Таманский полуостров), куда римский император Адриан переселил еврейских пленников в 137, подавив кровавый мятеж Бар-Кохбы. Еврейское население в Крыму удержалось под готами и гуннами, особенно торговая Кафа (Керчь) сохранялась еврейской.го был крупнейшим историческим событием для России и восточно-европейского еврейства.
Оно было собрано «после многовековых странствий под один кров, в одну великую общину».
При огромном теперь объёме еврейского населения – российской администрации уже не представля/aлось выходом прик/a/strongрыть оставление евреев в деревнях – правом «временного посещения» их. «Экономическая обстановка не мирилась с пребыванием чрезмерного числа торгово-промышленных людей среди крестьян».
Для облегчения проблемы многие малые местечки были приравнены к городам – и так открывалась легальная возможность евреям оставаться жить там. Но при многочислии евреев это не было решением.
Казалось: евреям естественно теперь переселяться в обширную и малонаселённую Новороссию, которую открыла им Екатерина? И новопоселенцам предоставлялись льготы. Однако даже освобождение от податей не побуждало евреев к такому переселению, желания осваивать крестьянским трудом необжитые земли они не проявляли.
В 1794 Екатерина всё же решилась приступить к выселению евреев из деревень в города. В то же время она решила обложить всё еврейское население двойной податью по сравнению с той, которую платили христиане. (Такую подать уже давно платили старообрядцы; но в отношении евреев тот закон оказался и не эффективным и не длительным.)
Павел I (1796-1801) относился к евреям населению с терпимостью и расположением. Он легализовал хасидизм, распространил еврейское право купечества и мещанства на Курляндскую губернию (не польское наследие, не входившее затем в «черту оседлости»). Ходатайства христианских общин Ковны, Каменец-Подольска, Киева, Вильны о выселении евреев из их городов Павел отклонил.

Голод в Белоруссии и расследование Державина

Но с первых же годов Павла разразился сильный голод Белоруссии. Для расследования его причин на место был послан великий русский поэт Гавриил Романович Державин, тогда сенатор. Приехав в Белоруссию, он ужаснулся степени крестьянской нужды и строгими мерами принудил местных дворян выдавать народу хлеб из запасных магазинов. Дворянство немедленно стало жаловаться на Державина в столицу.
Державин наemшёл, что одна из главных причин крестьянской нищеты – пьянство, которое в целях наживы усиленно развивают евреи. Злоупотребления польских помещиков и еврейских арендаторов Державин описал в весьма широком по содержанию «Мнении об отвращении в Белоруссии голода и устройстве быта Евреев», которое и подал императору. Он указал, что земледелие в Белоруссии допоследне запущено, ибо польские помещики «управляют имениями... не сами, но через арендаторов», а в аренде «нет… правил, коими бы охранялись как крестьяне от отягощения, так и хозяйственная часть от расстройки», и «многие любостяжательные арендаторы... крестьян… приводят в беднейшее состояние», и аренда эта тем разрушительней, что она кратковременна, на год – на три, и арендатор спешит «извлечь свою корысть... не сожалея о истощении» имения. «Помещики, отдавая на откуп жидам в своих деревнях винную продажу, делают с ними постановления, чтоб их крестьяне ничего для себя нужного нигде ни у кого не покупали и в долг не брали, как только у сих откупщиков [втрое дороже], и никому из своих продуктов ничего не продавали, как токмо сим жидам... дешевле истинных цен». И так «доводят поселян до нищеты». Изо всего еврейского близ-миллионного населения, «двести-триста тысяч людей» жили в деревнях, в основном виноторговлей. «Не токмо в каждом селении, но в иных и по нескольку построено владельцами корчем… Там выманивают… жиды не токмо насущный хлеб, но и в земле посеянный, хлебопашенные орудия, имущество, время, здоровье и самую жизнь». Евреи стали незаменимым, деятельным и находчивым звеном в этой эксплуатации бесправных, неграмотных крестьян – без евреев она бы не наладилась.

Гавриил Романович Державин

Державин предложил разрешить винокурение только помещикам, обязав их «ежегодно оставля[ть] у себя и у крестьян своих в зерне запасного хлеба», сколько нужно для прокормления. Запретить винокурение на весь летний земледельческих сезон. Корчмы дозволить только у «больших дорог, ярмонок, мельниц и пристаней». А все излишние – «тотчас уничтожить». Евреев от винокурения и аренды корчем устранить безусловно. Запретить краткосрочную аренду имений и точными контрактами «обузд[ать арендатора] от расстройки имения».

Державинский проект о мерах по отношению к евреям

Во 2-й части того же «Мнения» Державин представил и проект общего преобразования жизни евреев в России. Использует он и свои беседы с еврейским просветителем врачом Ильёю Франком, противником кагалов: что «еврейские народные учители исказили истинный дух вероучения путём «мистико-талмудических лжетолкований» Библии», ввели… законы, с целью обособить евреев от иноверцев, ухудшив тем нравственный характер евреев и сделав их вредными подданными. Нужно вернуть евреев к первоначальной чистоте их религии», открыть для них общественные школы, в которых преподавались бы русский, немецкий и еврейский языки. Заимствовал Державин и проект Ноты Ноткина, крупного купца из Шклова. Ноткин отвергал основные предложения Державина о евреях, но поддерживал устранение евреев, по возможности, от винных промыслов, необходимость для них образования и производительного, преимущественно промышленного труда, допуская и переселение «на плодородные степи».
Державин писал, что кагалы еврейский простой народ «так... ослепили… что… утвердилась между ими и… неединоверными с ними… неразрушимая стена, которая, окружая их мраком, содержит в твёрдом единстве и отделении» от всех соседей. «Они почитают себя единственно истинными богочтителями, а о всех других не единоверных… думают уничижительно... Вперяется в народ беспрестанное ожидание Мессии... [который] покорением под свою державу вещественно всех земнородных, будет над ними плотски владычествовать». Внутриеврейский сбор «составляет кагалам ежегодно знатную сумму доходов, несравненно превосходнейшую, нежели с их ревизских душ государственные подати. Кагальные старейшины в ней никому никакого отчёта не дают. Бедная их чернь от сего находится в крайнем изнурении и нищете, каковых суть большая часть». Кагалы содержат народ «в великом порабощении и страхе». От них «истекают по их народу всякие приказания... которые исполняются с такою точностию и скоростию, что удивляться должно».
«Многочисленность же их [евреев] в Белоруссии... по единой только уже несоразмерности с хлебопашцами совершенно для страны сей тягостна... она есть единственно из главнейших, которая производит в сем краю недостаток». «Никогда никто не был из них хлебопашцем, а всякий имел и переводил более хлеба, нежели семьянистый крестьянин, в поте лица своего достающий оный». «Всего же более упражняются в деревнях... в раздаче в долги всего нужного крестьянам, с приобретением чрезвычайного росту; и потому, попав крестьянин единожды в их обязанность, не может уже выпутаться из долгу». А помещики из корыстолюбия поддерживают евреев.
Тем не менее, Державин считал, что евреев отчасти вынуждает к паразитизму их собственное трудное положение. «Ежели Всевысочайший Промысл, для исполнения каких своих недоведомых намерений, сей… опасный народ оставляет на поверхности земной и его не истребляет; то должны его терпеть и правительства, под скиптр коих он прибегнул... обязаны простирать и о жидах своё попечение… чтобы они и себе и обществу… были полезными». За всё это Державину припечатано «имя фанатического юдофоба» и тяжёлого антисемита.
Но – никакой исконной предвзятости к евреям у него не было, всё его «Мнение» направлено оно было к тому, чтобы сделать добро и белорусскому крестьянству и самому еврейству – расцепив их экономически и направив еврейство к производительности, – первейше расселением части их на неосвоенные земли, что предполагала ещё Екатерина.
Державин указывал, что точную численность евреев определить очень трудно, «ибо, живя по городам, местечкам… деревням и корчмам, беспрестанно почти перебегая друг к другу, называют себя не туточными жителями, а гостьми, из другого… селения пришедшими», да к тому же все «единообразны... единоимянны». Кагалы не показывают всей народной численности, чтобы платить меньше податей.
Задачей он ставил: «уменьшить [число евреев в белорусских деревнях]… ослабить их фанатизм и… приближить к прямому просвещению, не отступая однако… от правил терпимости различных вер… истребив в них ненависть к иноверным народам, уничтожить коварные вымыслы к похищению чужого добра». Державин предложил вначале торжественным манифестом подтвердить терпимость к вере евреев и сохранение всех данных им ранее прав. Сразу за тем – разобрать и разрешить все взаимные долговые претензии между христианами и евреями. Затем запретить евреям виноторговлю, но направить их (под личной ответственностью помещиков) на заведение фабрик и хлебопашество. Для этого – направить все собираемые с евреев подати на покрытие кагальных долгов и обзаведение переселенцев, освободить тех из них, кто заводит производства, от налогов на три года и шесть лет. Произвести и всеобщую точную перепись еврейского населения, сохранив для него свободу от крепостного состояния, но и запретив ему владеть «христианскими деревнями и душами» и заседать в магистратах и ратушах, дабы евреи не имели власти над христианами. Не принимать их и в военную службу, ибо «в субботу пред неприятелем не примутся за оружие». Направлять молодых евреев в ремесленные и земледельческие школы. Переселения их в другие места вести при участии еврейских депутатов. Кагалы ликвидировать, уничтожив вместе с ними и «все лихоимственные с народа еврейского прежние сборы». Государственные подати собирать с евреев так же как с прочих подданных (т. е. не двойную). При синагогах учредить еврейские больницы, богадельни, сиротские дома. Допустив начальные еврейские школы, открывать для детей старшего возраста (с 12 лет) «общие». Завести типографии для еврейских книг. Это приобщение к общечеловеческой культуре Державин считал главным пунктом плана, хотя предупреждал, что плоды от него, возможно, придётся ждать несколько поколений.


Реакция евреев на план Державина

Кагалы горячо восстали против плана Державина, объявив, что «евреи способности и привычки к хлебопашеству не имеют и в законе своём находят к тому препятствие», «сверх нынешних их упражнений, никаких других способов, служащих к их продовольствию, не предвидят». На Державина взвели ложное обвинение, что он в Лиозно избил палкой одну еврейку, от чего у неё случился выкидыш. Павел не успел принять по «Мнению» Державина никакого решения. Лишь в конце 1802, уже Александром I, был составлен «Комитет о благоустроении евреев». В него вошли два близких новому императору польских магната, кн. Адам Чарторыжский и гр. Северин Потоцкий, а также гр. Валерьян Зубов. Все трое владели большими имениями в Польше и при выселении евреев из деревень «была бы знатная потеря их доходам». Членами комитета были также министр внутренних дел гр. Кочубей, сам Державин, только что назначенный министром юстиции (первым в русской истории). Близкое участие принимал и знаменитый либеральный реформатор Михаил Сперанский. В комитет пригласили еврейских депутатов ото всех губернских кагалов и ряд «просвещённых и благонамеренных евреев»: Ноту Ноткина, петербургского откупщика Абрама Перетца, дружившего со Сперанским; близких к Перетцу Лейбу Неваховича, Менделя Сатановера. (Внук Перетца был потом российским государственным секретарём, просветитель Невахович издал в 1803 на русском языке сочинение «Вопль дщери иудейской», призывая русское общество сочувствовать евреям и принять их в свою среду).
Комитет соглашался приобщить евреев к общей гражданской жизни, общему образованию и производительному труду. Но проект выселения евреев из деревень встретил сильнейшее сопротивление. Чрезвычайное собрание кагалов в Минске в 1802 постановило просить Государя не делать никаких нововведений, объявило для того сбор средств и даже трёхдневный общий еврейский пост. «Кагалы заявили, что… реформу нужно отложить на пятнадцать-двадцать лет». На Державина, «яко на гонителя, по всем кагалам в свете наложили херем или проклятие», собрали «на подарки по сему делу… 1 000 000 и послали в Петербург» с просьбой «смен[ить] генерал-прокурора Державина, а ежели того не можно, то хотя покуситься на его жизнь… Польза же их состояла в том, чтоб не было им воспрещено по корчмам в деревнях продавать вино».
Нота Ноткин, центральная личность небольшой еврейской общины Петербурга, посетил Державина и просил «под видом доброжелательства, что ему одному, Державину, не перемочь всех его товарищей [по Комитету], которые все на стороне еврейской, – принял бы сто, а ежели мало, то и двести тысяч рублей, чтобы только был с прочими его сочленами согласен». «Сперанский совсем был предан жидам», и – «при первом собрании Еврейского комитета открылось мнение всех членов, чтоб оставить винную продажу... у евреев». В 1803 Александр уволил Державина с министра юстиции, хотя он верно угадал многие главные вопросы российско-еврейских отношений. В плане его не было замысла угнетать евреев, напротив: открыть им пути более свободной и производительной жизни.



Положение о евреях 1804


К концу 1804 Комитет о благоустроении евреев закончил свою работу выработкой «Положения о евреях» (известно как «Положение 1804 г.») — первый в России законодательный свод о евреях. Положение устанавливало принцип гражданского равноправия евреев (статья 42): «Все евреи, в России обитающие, вновь поселяющиеся или по коммерческим делам из других стран прибывающие, суть свободны и состоят под точным покровительством законов наравне с другими российскими подданными».
«Положение» открывало евреям больше возможностей, нежели предложения Державина; так, при заведении текстильных и кожевенных фабрик, при переходе к сельскому хозяйству на неосвоенных землях предлагалась и государственная помощь. Евреи получали право и приобретать землю — без крепостных крестьян, но с правом использования наёмных рабочих-христиан. Давалось право евреям-фабрикантам, купцам и ремесленникам выезжать за пределы черты оседлости «на время по делам». (Двойная подать отпала вскоре затем.) Подтверждались все права евреев на неприкосновенность их собственности, личную свободу, свою особенную веру и свободу общинного устройства, — то есть кагальная организация была оставлена без значительных изменений (хотя это уже подрывало замысел влития еврейства во всероссийскую гражданственность), с прежним правом собирания податей, дающим кагалам столь неограниченную власть, — но без права увеличения своих сборов; и с запретом религиозных наказаний и проклятия (херема), — тем была дана свобода хасидам. В согласие с настойчивым желанием кагалов не был принят план учреждения общеобразовательных еврейских школ, но «все дети евреев могут быть принимаемы и обучаемы, без всякого различия от других детей, во всех российских училищах, гимназиях и университетах», причём никто из детей в тех школах не будет «отвлекаем от своей религии». В других странах «нигде не было употреблено к сему средств более умеренных… и с пользами их [евреев] теснее соединённых». Евреи сохраняли личную свободу, которой не имел многомиллионный массив крепостного крестьянства России.

Евреи в российском обществе и экономике


Однако самый острый вопрос разрешался Положением не так, как хотели евреи. В Положении стояло: «Никто из евреев... ни в какой деревне и селе не может содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов, ни под своим, ни под чужим именем, ни продавать в них вина и даже жить в них» — и предстояло совершенно удалить еврейское население из деревень в течение трёх лет, к началу 1808. Предполагалось обратить большинство евреев к земледельческому труду на пустующих землях черты оседлости, Новороссии и ещё губерний Астраханской и Кавказской, — с освобождением на 10 лет от платимой ныне подати, с правом получать от казны ссуду на обзаведение, начав возвращать её тоже через 10 льготных лет; более состоятельным — предлагалось приобретать землю в собственность с правом обработки её наёмными работниками.
«Можно ли назвать меру сию [выселение из деревень] для них стеснительною, когда, вместе с тем, открывается евреям множество других способов не только содержать себя в безбедном состоянии, но делать приобретение — в земледелии, фабриках, ремёслах… [и] способ даже владеть землёю в собственность». Однако с еврейской стороны оценили намеченную высылку из деревень и запрет корчемного промысла, — как ужасное и жестокое решение.
Это решение непросто было исполнить. А тут ещё замаячила война с Наполеоном, который создал в Париже Синедрион из еврейских депутатов «с целью предоставить еврейской нации разные преимущества и образовать связи между Евреями, рассеянными по Европе». И в 1806 Александр I повелел составить новый комитет «для соображения, не нужно ли… отсрочить переселение Евреев».
Выселение должно было начаться с 1808. Но теперь Александр повелел «дозволить всем еврейским обществам... избрать депутатов и представить, посредством их... о способах, кои сами они признают более удобными к успешнейшему исполнению мер, в Положении 9 декабря1804 г. изображённых». Депутаты высказались за то, чтобы выселение было надолго отложено. Министр внутренних дел докладывал, что для переселения евреев на казённые земли «потребно несколько десятков лет». Император распорядился оставить евреев на местах «до дальнейшего впредь повеления». В 1809 был учреждён новый «Комитет сенатора Попова» для изучения круга еврейских вопросов с рассмотрением ходатайств еврейских депутатов. Этот комитет работал три года, и в докладе, поданном Государю в марте 1812, признал необходимым прекратить предпринятое выселение, сохранив за евреями право на аренды и на торговлю водкой. Александр I не утвердил доклада: он не утерял побуждение действовать в защиту крестьян и «готов был бы смягчить меру выселения, но никак не отказаться от неё». Однако грянула большая война с Наполеоном, интересы Александра перенеслись — и уже никогда «выселение более не предпринималось в виде общей меры для всей черты оседлости, а лишь как частные распоряжения в отдельных местностях».
Во время войны, согласно одному источнику: евреи были единственными жителями, которые не бежали от французской армии и беспрекословно поставляли ей фураж и провиант. Во время отступления через Березину генерал Лорансэ именно через евреев распространил ложный, обманный слух о выбранном французами месте переправы. Другой источник, сообщая, что «еврейское население сильно пострадало от бесчинств солдат Наполеона», «было сожжено много синагог», говорит: «Большую помощь оказывала русским войскам во время войны так называемая “еврейская почта”, созданная еврейскими торговцами и передававшая информацию с невиданной в то время быстротой (“почтовыми станциями” служили корчмы)».
С присоединением к России после 1814 и центральной Польши — присоединилось ещё и более 400 тысяч евреев. В 1816 Государственный совет Царства Польского, жившего во многом отдельной государственной жизнью, постановил начать выселение евреев из деревень, разрешая им оставаться лишь для прямого земледельческого труда и без помощи христиан. Но Александр распорядился оставить евреев на местах и в Польше, запретив им лишь торговать водкой в долг. «Уставом 1817 года о питейном сборе в великорусских губерниях евреям было запрещено там винокурение, однако, уже в1819 г. запрет был отменён», — «впредь до усовершенствования русских мастеров в винокурении».
Искоренение еврейских винных промыслов из сел Западного края упиралось в противодействие польских помещиков. Однако в Черниговской губернии, где не было векового укоренения помещичье-еврейского винного промысла, — его удалось прекратить в 1821, когда губернию постиг неурожай и губернатор донёс, что «евреи содержат в тяжком порабощении» казённых крестьян и казаков. В 1822 осуществили эту меру и в Полтавской губернии; в 1823 — частично расширили запрет на Могилёвскую и Витебскую. Но дальше остановили.
Винокурение было не единственным видом аренды у помещиков в черте оседлости. Арендаторы брали на откуп мельницы, рыбные ловли, мосты, а то и целиком имения — и тогда под аренду попадали не только сами крепостные крестьяне, но даже и православные храмы. Те храмы, входя в состав имения, считались личной собственностью католиков-помещиков, и в качестве арендаторов евреи считали себя вправе взимать деньги с посещающих храм.
Российские правительства уже давно желали, чтобы права арендаторов не распростирались на личность крестьянина, и чтобы путём аренды они, как нехристиане, не владели крепостными христианами. И это запрещалось. Однако к 1816 году Сенат обнаружил, что евреи изыскали способ владения под названием крестенций: то есть по условиям с помещиками снимать с полей весь будущий, посеянный крестьянами урожай. Сдаются в аренду не сами крестьяне, а только урожай — а результат тот же самый. Многие помещики попадали в долги к своим арендаторам-евреям, получали от них деньги под залог своего имения. В 1816 Сенат «постановил отобрать у евреев имения», и предоставил им самим заботиться о возврате одолженных сумм. Кагальные депутаты просили об отмене этого распоряжения — и главноуправляющий духовными делами иностранных исповеданий кн. А.Н. Голицын убедил Государя, что оно несправедливо.
Служивший в те годы в армии в западных губерниях будущий декабрист П.И. Пестель записал свои наблюдения о тамошних евреях, включив их в положения своей государственной программы. «Ожидая Мессию, считают себя евреи временными обывателями края, где находятся, и потому никак не хотят земледелием заниматься, ремесленников отчасти презирают и большею частью одною торговлею занимаются». — «Еврейские духовные лица, называемые раввинами, содержат свой народ в неимоверной от себя зависимости». – Она «идёт так далеко, что всякое приказание, [раввинами] данное, исполняется беспрекословно». — «Тесная между евреями связь даёт им средства большие суммы накоплять... для общих их потребностей, особенно для склонения разных начальств… к… злоупотреблениям, для евреев, полезны[м]». – «В тех губерниях, где жительство своё они имеют… вся торговля… в их руках и мало там крестьян, которые бы посредством долгов не в их власти состояли; отчего и разоряют они ужасным образом край». – «Правительство [Екатерины] даровало им много… прав и преимуществ, усиливающих зло, которое они делают», — например, право не давать рекрутов, право не объявлять об умерших, право судиться между собой у раввинов, и «сверх того они всеми теми же правами пользуются, как и прочие народы христианские». – «Ясным образом усмотреть можно, что евреи составляют в государстве… совсем отдельное государство и… ныне в России пользуются большими правами, нежели сами христиане… Не может далее длиться такой порядок вещей».
В последние годы царствования Александра I состоялось общее устрожение экономических и прочих запретов против еврейской деятельности. Состоялось решение о «недержании евреями в домашнем услужении христиан». (Считалось, что христианскую прислугу могли бы заместить бедные евреи, однако такого не произошло. При бедности немалой части евреев они никогда не шли в услужение к христианам. Значит были и удерживающие соображения, и средства к жизни от сплочённых общин.) В 1821 евреи, обвинённые в «тяжком порабощении» крестьян и казаков, были изгнаны из сел Черниговской губернии, в 1822 — из деревень Полтавской». Однако уже с 1823 использовать наём христиан было разрешено евреям-откупщикам.
Подрывала казну и контрабанда вдоль всей западной границы России. Губернаторы доносили, что ею занимаются преимущественно евреи, заселяющие густо пограничную полосу. В 1816 было распоряжение по Волынской губернии полностью выселить евреев из 50-вёрстной приграничной полосы, в три недели. Выселение это продолжалось 5 лет, и произведено лишь частично, а с 1821 новый губернатор разрешил евреям вернуться. В 1825 состоялось постановление для всех пограничных губерний, но гораздо осторожнее: выселению подлежали лишь евреи, не приписанные к местным кагалам или не имевшие в приграничной полосе недвижимости (явно нахожие). Однако и эта мера не проводилась последовательно.

План наделить евреев землёй и приобщить к крестьянскому труду


Одновременно с Положением 1804 г., его пунктом о выселении евреев из деревень, перед властями стал вопрос: куда же переселять? Города и местечки уже были густо населены. Между тем — южнее Украины пустовала обширная, плодородная Новороссия. Десятью годами раньше Екатерина пыталась направить евреев туда тем, что ввела на них двойную подать, но открыла им полностью освободиться от неё переселением в Новороссию на сельское хозяйство. Однако эта двойная подать не была реальна уже потому, что точное число еврейского населения знал только кагал и скрывал от властей едва ли не половину численности. (К 1808 году она и перестала спрашиваться.) Екатерининская льгота никого из евреев к переселению не побудила.
Ныне, специально и только для евреев, было выделено в Новороссии 30 тыс. десятин земли «на первый раз». Правительство предлагало для переселенцев крупные льготы: получение в Новороссии в потомственное владение (не в собственность) на семью по 40 десятин казённой земли (средний по России крестьянский земельный надел был — редко за десять десятин), денежные ссуды на устройство хозяйства (покупку скота, инвентаря и пр., ссуды возвращать только после 10 лет и ещё в течение 10 лет), предварительную постройку рубленых изб для переселенцев (в этой местности не только у всех мужиков, но даже у некоторых помещиков были дома глинобитные) — и освобождение от податей на 10 лет, при сохранении личной свободы (в то крепостное время). (А рекрутской повинности по Положению 1804 евреи и так тогда не несли, денежная компенсация её входила в подать.)
Просвещённые еврейские деятели (Ноткин, Левинзон), поддерживали эту государственную инициативу, понимая необходимость для своего народа переходить к производительному труду.
80-летняя — и мучительная — эпопея еврейского земледелия в России представлена в объёмном кропотливом труде еврея В. Н. Никитина посвятившего немало лет изучению архивов по Петербургу и Новороссии.
Цель правительства была, признаёт Никитин, кроме задачи освоения обширных ненаселённых земель, — расселить евреев просторнее, привлечь их к производительному труду и удалить от «вредных промыслов», при которых они «массами, волей-неволей отягощали и без того незавидный быт крепостных крестьян». «Правительство... не завлекало евреев [пустыми] обещаниями». Но замысел был уже потому безнадёжен, что земледелие — это большое искусство, воспитываемое в поколениях, а против желания, или при безучастности, людей на землю не посадишь.
30 тыс. десятин в Новороссии так потом десятилетиями неприкосновенно держались только для евреев. (А в Белоруссии свободных земель почти не было.)
Желающих переселяться сперва оказалось лишь три дюжины семейств. Надежда евреев была, что, может быть, ещё отменится их выселение из деревень Западного края, которое всё не начиналось. Но роковой предельный срок — 1 января 1808 — приближался, и с 1806 началось-таки движение евреев к переселению, тем более что распространились слухи о выгодности его. Теперь стали подавать заявления, «рвались... как в обетованную землю». Желающих «день ото дня числом приумножается», и все «настойчиво просят землю, жилья и пищи».
Напор был таков, что не успевали строить для колонистов дома, рыть колодцы. Губернатор Ришелье в 1807 просил ограничить темп вселения до 200-300 семей в год, и только тех принимать неограниченно, кто переселяется за свой счёт. «В случае неурожая придётся кормить этот народ несколько лет сряду». (Беднейшие поселенцы получали ежедневные кормовые.) Однако губернаторы Западного края стали отпускать просящихся. Это вызывало их бедствия в пути, нищету, болезни и смерти.
Неготовность администрации к точному учёту приводила к тому, что одни поселенцы получали больше, другие меньше. Были поселенцы, кто и после двух лет на новом месте не имели ни хозяйства, ни посевов, ни хлеба. Таких — отпускали, кто куда хочет. Увольняли их в прежнее состояние мещан, но «из уволенных и пятая доля не вернулась назад, а пустилась в праздношатательство» (вместе с отчисленными пропадали и выданные им ссуды.) Некоторые поселенцы слонялись по ближайшим городам — «торговать по старой привычке».
К поселенцам, «не знаю[щим], как что начать и кончать», были наняты для обучения их государственные крестьяне – и евреи «распашку производят большею частью наймом русских». Засевают лишь незначительную часть отведенной земли. По неопытности ломают инструмент, а то и прямо продают земледельческие орудия. «Режут скот на пищу, а после жалуются на неимение скота». Не заготовляют кизяков, и избы стали сыры от недостатка топлива; а домов, приходящих в упадок, не поправляют. От нечистого содержания жилищ — болезни. Они «не ожидали, что их самих будут принуждать заниматься сельскими работами», очевидно, они понимали — хлебопашество наёмными рабочими. Поселенцы и дальше «всё надеются на вспоможение казны». Жалуются, что «доведены до самого жалкого положения», — но, возражает инспекция: «не имели одежды по лености, ибо не держали овец, не сеяли льна», и женщины не пряли, не ткали. «К земледелию надобно подготовляться с юных лет; евреи, до 45 и 50 лет дожившие в изнеженной жизни, — не в силах скоро сделаться земледельцами». Расходы казны на поселенцев требовались вдвое и втрое намеченных.
Наплыв еврейских переселенцев на казённый счёт в Новороссию был в 1810 временно приостановлен. А в 1811 Сенат восстановил право евреев содержать винные откупа в казённых селениях губерний черты оседлости, а когда это узналось в Новороссии, то «невзирая на запрет выпускать их, — иные уходят без письменных видов и поступают в шинкари» по селам. К 1812 из вышедших уже на поселение 848 семейств – осталось налицо 538, в отлучках 88, а остальные исчезли. Да само такое «водворение было совершенно новое, не только в России, но, кажется, во всей Европе».
Правительство находило теперь, что, «по узнанному их [евреев] отвращению к земледелию», «евреи могут быть признаны заслуживающими снисхождения». Но: как обеспечить возврат казённого долга?
В состоянии еврейских колоний и после 1810-1812 не было улучшения. «Орудия были растеряны, переломаны или заложены евреями», «волы опять были перерезаны, раскрадены и перепроданы», «засевали поля поздно», не поднимали целины. И который год «урожай недостаточный» и даже снова «семян не собрали». (Но именно неурожаи поселенцам и благоприятствовали: они получат право на отлучку.) И роптали на редких своих единоверцев, кто трудился и получал отменный урожай; таким могло достаться и старозаветное проклятие херем: что «покажут начальству способность евреев к земледелию, и их принудят им заниматься». «Не прилегали к земледелию... дабы непереставаемыми их нуждами дать вид своей неспособности», хотели вернуться «особливо к винной продаже, опять позволенной их единоверцам». Скот, орудия и семена им покупали по несколько раз, всё снова и снова давали ссуды на прокорм. «Весьма многие, получив ссуду — являлись в селения только ко времени денежных раздач, а потом... уходили... с деньгами в окружные города и селения», «питались... обманами... крестьян». Отчёты неоднократно показывают, что в отлучке — половина семейств, и многие — без вести. (Вот — совершенно неустроенная Израилевка Херсонской губернии, «её поселенцы… поселились лишь для того, чтобы пользоваться льготами», из 32 семей жило на месте 13, и эти сеяли только для вида, остальные «шинкарили в соседних уездах».)
«Отвращение еврейского женского пола от земледельческих работ особенно препятствовало... благосостоянию» поселенцев. «При замужестве евреек, — их родители заключали с будущими зятьями условия, чтобы не принуждали их ни к тяжёлым полевым работам… а нанимали бы для этого работников; заготовляли бы им, для праздничных дней, наряды, лисьи и заячьи шубы… и даже жемчуг. Условия эти заставляли молодых людей удовлетворять прихотям их жён — разорением хозяйств». Чрезмерно ранними женитьбами, происходило «скоро[е] и значительнейше[е] размножени[е] евреев, нежели других поселенцев». А затем отделением молодых семьи становятся малочисленны и неспособны к работе.
От евреев-поселенцев звучали жалобы — и что степная земля твёрдая, и на неурожаи, и на недостаток воды, плохой климат. Поселенцы о «малейших своих неудовольствиях безотлагательно жаловались», «всегда увеличивали свои претензии», и «когда были правы — получали… удовлетворение». Только не приходилось жаловаться на стеснения в богомолии и на заведенные в посёлках школы (на 8 колоний содержалось к1829 г. 40 учителей.)
Однако, пишет Никитин, в той же самой степи, ту же целину осваивали и немецкие колонисты, и меннониты, и болгары, — перебедствовали те же неурожайные годы, — но всегда были и с хлебом, и со скотом, жили в прекрасных домах, со многими хозяйственными постройками. И в соседних русских поселениях — лучшие жатвы, чем у евреев. (Впрочем, иные там уже успели задолжать зажиточным евреям и отрабатывали тем на полевых работах.)
Между тем, к 1817 году кончался срок 10-летних податных льгот еврейским переселенцам. Начались коллективные прошения поселенцев и чиновников: продлить льготы ещё на 15 лет. Тот же кн. Голицын, министр просвещения и духовных дел, занимавшийся и вопросами о евреях, провёл решение: отсрочить евреям подати ещё на 5 лет, а уплаты долга за ссуды — на 30 лет.
Среди прошений от еврейских колонистов Никитин нашёл и «чрезвычайно характерное по содержанию»:
«Опытом доказано, что сколько хлебопашество необходимо для человечества, столько же оно почитается самым простым занятием, требующим более телесных сил, нежели изощрённости ума, и потому к этому занятию… всегда отделялись такие только люди, кои, по простоте своей, не способны к важнейшим упражнениям, составляющим класс промышленников, или купцов; сим же последним, как требующим способностей и образования… — во все времена отдаваемо было предпочтение и особенное уважение перед хлебопашцами... Но клеветнические представления… пред русским правительством предуспели лишить евреев свободы упражняться в их торговы[х] занятиях и заставил[и] их перейти в звание… чёрного народа — хлебопашцев». Евреи просили: наименовать их снова «мещанами, с правом по паспортам беспрепятственно отлучаться куда кто пожелает».
Весьма отчётливые, осознанные формулировки.
На каждую ревизскую душу евреями обрабатывалось меньше двух третей десятины. Между тем, на 9 еврейских колоний было уже истрачено 300 тысяч рублей — огромная сумма!
В 1822 миновала и новая 5-летняя отсрочка податей — но состояние еврейских хозяйств требовало дальнейших льгот и субсидий. Однако постепенно в молодом еврейском поколении усваивались же земледельческие навыки. Увидев, что урожаи всё-таки достижимы, поселенцы стали звать земляков из Белоруссии и Литвы, — и еврейские семьи оттуда стали напирать, да главное: к 1824 грозило окончательное, до тех пор не происшедшее, выселение из сёл Западного края, а в 1821 были приняты меры к пресечению еврейского винокурения в Черниговской губ., затем ещё в трёх. И губернаторы Западного Края отпускали просящихся, не смечаясь с тем, сколько в Новороссии осталось запасной земли. Теперь отказано было переселенцам в казённой помощи (хотя сохранялась 10-летняя льгота в податях), — однако сами кагалы отправляли на юг неимущую бедноту, чтоб уменьшить собственные подати. (Отсылали и больных, и старых, каких вовсе не спрашивало земледелие.) Из 435 семей, прибывших в район Екатеринослава к 1823, только две семьи могли водвориться собственным иждивением. А двигала ими «бесконечн[ая] надежд[а]… на казённую помощь».
И в 1823 Александр I запретил переселение евреев. А в 1824 и 1825 — новые неурожаи, и еврейских поселенцев снова подкрепляли ссудами. О начале уплаты податей, даже поселившимися 18 лет назад, — и речи не могло быть.

Гнёт кагальной верхушки над еврейской массой


Одновременно, в 1823, последовал указ, чтобы в Белоруссии евреи прекратили к1824 г. винные промыслы и содержание аренд, а к 1825 переселились бы окончательно «в города и местечки». И вот — переселение началось. И к январю 1824 переселили «около двадцати тысяч». Государь потребовал обратить внимание на «способы промышленности и прокормления» евреев при этом переселении. Но перестроить структуру еврейского общества извне было непосильно.
Искренне прислушливый к нуждам евреев Александр I даже в войну 1812-1814 при главной квартире армии держал еврейских депутатов — Зунделя Зонненберга и Лейзера Диллона. (Диллон вскоре был привлечён к суду за присвоение четверти миллиона рублей казённых денег и вымогательство у помещиков.) В Петербурге ряд лет по повелению Александра (1814) действовала постоянная еврейская депутация, для которой производился евреями сбор денег, ибо «предстояли большие секретные расходы в правительственных учреждениях». Депутаты ходатайствовали дозволить евреям повсеместно по России «торговлю, откуп и курение вина», «даровать льготу в податях», «простить недоимки» — однако это не было проведено.
Александр весьма уважал древний народ Ветхого Завета – и утопически искал: как мирно перевести его в Новый Завет. При участии императора в 1817 было учреждено добровольное «Общество израильских христиан», то есть евреев, обратившихся в христианство (не обязательно в православие); они получали ряд весомых преимуществ: могли повсюду в России свободно «торговать и заниматься ремёслами, не записываясь в гильдии и цехи; освобождались со всем потомством навсегда от гражданской и военной службы». — Однако «Общество» это не испытало притока обращённых евреев.
Александр останавливал обвинения евреев в ритуальных убийствах. (Они не были известны никогда в России до раздела Польши, передались оттуда. А в Польшу передались из Европы, где впервые возникли в Англии (1144), затем повторялись в Испании, Франции, Англии, Германии. С ними боролись и папы, и короли, но обвинения не прекращались.) Первый такой процесс в России был в Сенно, под Витебском, в 1799, и обвиняемые были освобождены за недостаточностью улик. Гродненский же процесс (1816) был не только прекращён «по высочайшему повелению», но побудил министра духовных дел Голицына разослать всем губернским властям приказ: впредь не обвинять евреев «в умерщвлении христианских детей без всяких улик».
Тем временем декабрист Пестель в «Русской Правде» предложил два пути решения еврейского вопроса. Либо — реально слить евреев с христианским населением России: «Паче же всего надлежит иметь целью устранение вредного для христиан влияния тесной связи, евреями между собою содержимой или противу христиан... Ежели Россия не выгоняет евреев, то тем более не должны они ставить себя в неприязненное отношение к христианам». Либо помочь евреям учредить собственное государство «в какой-либо части Малой Азии. Для сего нужно назначить сборный пункт для еврейского народа и дать несколько войск им в подкрепление». (Очень недалеко до будущей сионистской идеи?) Все русские и польские евреи вместе составят свыше двух миллионов. «Таковому числу людей, ищущих отечество, нетрудно будет преодолеть все препоны, какие турки могут им противопоставить, и, пройдя всю Европейскую Турцию, перейти в Азиатскую и там устроить особенное еврейское государство».
Между тем кагалы продолжали сопротивляться вторжению в еврейскую жизнь государственной власти и внешних веяний. С точки зрения иудейских ортодоксов, пребывание в рассеяньи есть наказание Израиля за прошлые грехи. Чтобы заслужить от Господа прощение и возврат в Палестину, надо неукоснительно жить по Закону и никак не смешиваться с окружающими народами. Культурно-просветительная реформа, намеченная Положением 1804 года должна была сгладить религиозно-национальную отчуждённость евреев, не прибегая к принуждению. «Эти постановления сильно встревожили кагал... в них гнездилась угроза для его господства над народом», особенно чувствительным для кагала из пунктов Положения было «запрещение предавать ослушников херему»; «чтобы держать народ в рабском подчинении веками сложившемуся… укладу, нельзя было допустить даже перемены одежды». Кагалы регулировали и еврейскую хозяйственную жизнь, определяли правила хазаки — дозволять или запрещать отдельным членам общины брать данную аренду, избирать данное занятие, чем пресекалась чрезмерная внутриеврейская конкуренция.
В 1808 неизвестный еврей анонимно (опасаясь расправы от кагала) передал министру внутренних дел записку «Некоторые замечания касательно благоустройства евреев». В ней он писал, что «раввины, в своих интересах, опутали жизнь сетью постановлений», в их руках сосредоточились и духовная, и законодательная, и полицейская власти». Автор записки считал «раввинов и кагал виновниками народного невежества и нищеты».
Другой еврейский деятель, Гиллер Маркевич, писал, что члены виленского кагала сурово преследовали каждого, кто раскрывал их противозаконные действия; лишённые теперь права херема, они своих разоблачителей держали «долгое время в тюрьме... Буде же кто... находил способ из тюрьмы... писать вышнему правительству, того уже… отправляли без дальних околичностей на тот свет». Ю.И. Гессен считает, что это сообщение «справедливо… и по отношению к другим кагалам». Примеры убийств по велению кагала мы находим и у других, еврейских историков.
«Кагально-раввинский союз, стремясь удержать в своих руках власть над массой, заверял правительство... будто всякое деяние еврея подчинено тому или иному религиозному требованию; роль религии преувеличивалась», — от этого «в бюрократических кругах господствовал взгляд на евреев не как на членов различных социальных групп, а как на крепко спаянную... единицу», пороки и проступки отдельных евреев объяснялись «якобы противонравственною основою еврейского вероучения».
Усилением своего значения кагал был обязан институту депутатов». Депутация от еврейских общин для постоянного обсуждения с правительством вопросов еврейской жизни была избрана в 1807 и периодически действовала 18 лет. Депутаты прежде всего старались вернуть раввинам право херема. Депутатам удалось внушить членам Комитета (сенатора Попова, 1809), что власть раввинов и есть опора российской правительственной власти. «Члены Комитета не устояли перед угрозой, что, выйдя из повиновения раввинам, евреи впадут в разврат», и готовы были «сохранить в неприкосновенности весь этот архаический строй… Депутаты направили усилия к тому, чтобы… остановить в самом начале культурное движение», добились и отмены введенных ранее ограничений против традиционной еврейской средневековой одежды, резко отграничивавшей евреев от окружающего мира.
Для ходатайств в высших кругах нужны были деньги, и, «чтобы добиться денег, депутаты застращивали [свои] общества, сообщая им в мрачных красках о намерениях правительства и передавая им в преувеличенном виде столичные слухи». В 1825 институт еврейских депутатов — был упразднён.
Кагалы, единственно уполномоченные собирать подушную подать с еврейского населения, скрывали «души» при ревизиях в большом размере. В Бердичеве «незаписанное еврейско[е] населени[е]... всегда было около половины числа» действительного. (По официальным данным, к 1818 евреев было 677 тысяч – в сравнении с 1812 число мужчин вдруг удвоилось. Но и эта цифра сильно заниженная.) При этих уменьшенных цифрах недоборы податей нарастали год от году. Недовольство столь несомненной утайкой (вместе с контрабандным промыслом) высказывал сам Александр I. В 1817 был издан указ о снятии наросших штрафов, пеней и всех прежних недоимок, прощены все, подвергнутые взысканиям за неверную прописку душ, — но с условием, что отныне кагалы будут подавать всё честно. Однако «в 1820 г. министр финансов заявил/2p, что все меры, направленные к экономическому оздоровлению еврейского народа, остаются безрезультатными... Новая перепись установила такое число душ, которое вдвое, втрое и даже более превысило цифры, раньше указывавшиеся еврейскими обществами».
Еврейское население — продолжало крупно возрастать. Едва ль не главной причиной были ранние браки евреев: мальчиков с 13 лет, девочек с 12. «Неженившиеся в ранние годы презираемы среди евреев» и «даже беднейшие напрягают последние усилия к тому, чтобы возможно раньше женить детей, хотя этих новобрачных ожидают муки, нищенского существования. Ранние браки были введены раввинами, извлекавшими из этого доходы». «Когда наступает… время самостоятельного существования, эти отцы семейств, совершенно не подготовленные к труду, не знающие жизни, обращаются к винным промыслам и мелкой торговле». Так же и в ремесле: «женившись, пятнадцатилетний ученик уже не обучается своему ремеслу, нstrongо делается сам хозяином и портит только работу». При таком сгущении населённости и конкуренции в однообразных занятиях — как было не возникнуть и нищете? Политика кагалов способствовала ухудшению материального положения евреев.
Менаше Илиер, выдающийся талмудист, но и поборник просвещения, в 1807 напечатал книгу (изъятую раввинатом из обращения, а следующая его книга подвержена массовому сожжению), в которой отмечал тёмные стороны еврейской жизни. «Нищета, — говорил он, — необычайно велика, но может ли быть иначе, когда у евреев ртов более, нежели рабочих рук?.. Молодые люди, не имеющие никаких заработков, вступают в брак, надеясь на милосердие Божие и на кошелёк тестя, а когда эта поддержка рушится, они, обременённые уже семьями, бросаются на первое попавшееся занятие, хотя бы и нечестное. Толпами берутся за торговлю, но она не может всех прокормить, а потому прибегают к обману. Вот почему желательно, чтобы евреи обратились к земледелию. Армия бездельников, под личиною “учёных”, живёт на… счёт общины».
Впрочем, более поздний еврейский автор пишет: «Еврейская масса жила в тесноте и бедности. Но еврейский коллектив в целом не был нищ». Вот как увидели жизнь евреев западных губерний участники наполеоновской армии 1812 года. Евреи «богаты и зажиточны, они ведут крупную торговлю со всей русской Польшей и посещают даже Лейпцигскую ярмарку». В Глубоком евреи были «арендаторами или владельцами расположенных на больших дорогах кабаков, корчем и заезжих дворов». — Евреи Могилёва «зажиточны и вели обширную торговлю» (хотя «наряду с ними была ужасающая беднота»). «Почти все местные евреи имели патенты на торговлю спиртом. Сильно развиты среди них были денежные операции». Большинство евреев твёрдо держалось за традиционный уклад – «приспособление народа к новым условиям было в значительной мере коллективным», а не индивидуальным.
Некогда очень просвещённое, «еврейство [восточно-европейское] дошло [к первой половине XVIII в.] до полного культурного оскудения… [и] замкнулось в самоё себя. Мимо, не затрагивая его, прошла эпоха Возрождения, миновало его также умственное движение XVIII в. в Европе. Но это еврейство было крепко внутри себя. Скованный бесчисленными религиозными запретами, еврей не только не тяготился ими, но и видел в них источник… радостей».
Сильное движение евреев к просвещению началось со 2-й половины XVIII в. в Пруссии и получило название Гаскала (Просвещение). Это было стремление усвоить европейское образование, поднять престиж еврейства. Деятели Гаскалы — «маскилим» («прозревшие, просвещённые») первоначально намеревались остаться в иудаизме, но, увлекшись, стали склоняться к ассимиляции. В Пруссии это движение длилось всего одно поколение, но перебросилось на славянские провинции Австрийской империи — Богемию, Галицию. С опозданием почти на столетие это движение проникло и в Россию.
В России правительство как раз и «стремил[о]сь побороть... еврейскую обособленность». Положение 1804 распахивало, без ограничения и без оговорок, всем еврейским детям дорогу в училища, гимназии и университеты. Но «кагал напрягал усилия, чтобы погасить малейшие проблески просвещения». «Раввинизм и хасидизм [одинаково] силились затоптать молодые побеги светского образования».
И широкие массы «черты» взирали «с ужасом и подозрением» на русскую школу. Кагалы часто не допускали еврейских детей до обучения русскому языку и в каких-либо общих училищах. Еврейские депутаты в Петербурге признавали только хедер (начальную школу на еврейском языке) и ешибот (повышенную, для углубления знаний по Талмуду).
Но в России выступали и первые еврейские просветители, однако бессильные что-либо сдвинуть без поддержки властей. Исаак-Бер Левинзон, опираясь на Талмуд, доказывал в книге «Поучение Израилю», что не запрещено еврею знать иноплеменные языки, а особенно государственный, где живут; что знакомство со светскими науками не угрожает религиозно-национальному чувству; и что преобладание торговых занятий противоречит и Торе, и разуму, а необходимо развивать производительный труд.
Варшавский учитель Гезеановский решительно выступал против кагала и раввината, требуя светской школы. Он требовал устранить кагал от финансового управления; и повысить допустимый брачный возраст.
Гиллер Маркевич в записке министру финансов также писал, что для спасения еврейского народа надо уничтожить кагалы; надо организовать фабричный труд евреев, но и — разрешить им свободно торговать по всей стране.
Группы «маскилим» пока укрепились лишь в Вильне, да Одессе — молодой столице Новороссии. Хотя большинство одесских евреев противилось учреждению школы общеобразовательной — во многом усилиями русской администрации в 1830-х годах и в Одессе и Кишинёве возникли светские частные еврейские школы и имели успех.
Через XIX век этот прорыв российского еврейства к образованию всё нарастал и имел исторические последствия и для России и для всего человечества в XX веке. Российское еврейство концентрацией воли сумело выбраться из закоснелого состояния. К середине XIX века проступили близкое возрождение и расцвет российского еврейства — движение всеисторического масштаба.




Евреи и рекрутская повинность


Николай I был по отношению к российским евреям весьма энергичен. При нём была издана половина всех законодательных актов о евреях от Алексея Михайловича и до смерти Александра II (1645-1881).
В еврейской историографии утвердилось, что его политика была исключительно жестокой и мрачной. Однако «Велижское дело» — обвинение местных евреев в ритуальном убийстве христианского мальчика под влиянием Николая окончилось оправдательным приговором. Оправданием завершилось и другой известный процесс против евреев («мстиславльское буйство»). По велижскому делу, Николай написал, что оправдательный приговор необходим «по неясности законных доводов, но… внутреннего убеждения, что убийство евреями произведено не было, не имею… Неоднократные примеры подобных умерщвлений с теми же признаками», наводят на подозрение, что существует среди евреев какая-то изуверская секта, однако «и среди нас, христиан, существуют иногда такие секты».
Николай решил уравнять евреев с русским населением в несении всех государственных повинностей.Привлечь их и ко всеобщей рекрутской повинности, которой они, в отличие от русского населения, не знали от присоединения к России: евреи-мещане заменяли рекрута уплатой 500 рублей. По причине этой льготы перетекали в Россию евреи из австрийской Галиции, где они воинской повинности подлежали.
В солдаты брали тогда на 25 лет, и указ о еврейском рекрутстве встретил сильное сопротивление. Под скрытым влиянием кагалов, старавшихся оградить еврейское население от этой меры, обнаружилась медлительность во всех звеньях бюрократического исполнения. Когда раздражённый ею Николай повелел представить ему окончательный доклад по вопросу — он таинственно «не дошёл по назначению». Царь тогда ввёл рекрутчину для евреев своимличным указом (1827).
Но от рекрутства полностью освобождались еврейские купцы всех гильдий, жители сельскохозяйственных колоний, цеховые мастера, механики на фабриках, раввины и все евреи, имевшие среднее или высшее образование. От того многие евреи-мещане стали пробовать перевестись в купцы. Это обострило отношения между еврейским купечеством и мещанством. Гродненский кагал ходатайствовал в Петербург о разделении еврейского народа на 4 «класса»: купцов, мещан, ремесленников и земледельцев – и чтобы каждый класс не отвечал за другой. (Так, сами кагалы дали в начале 30-х годов толчок к будущему николаевскому «разбору» 1840 года, столь ненавистному евреям.)
Проведение рекрутского набора было поручено кагалам же. И те обрушили всю тяжесть рекрутчины на спины неимущих. Подлежащие рекрутскому призыву евреи не давались в полном числе. И даже со значительным снижением теперь требуемой с евреев денежной подати она всё равно поступала с большими недоимками. В 1829 Николай I согласился с ходатайством кагалов, чтобы в покрытие податных недоимок в некоторых губерниях брали еврейских рекрутов сверх развёрстки. По сенатскому указу 1830 г., при призыве дополнительного рекрута-взрослого с кагала списывалась 1 тыс. рублей, ребёнка — 500 рублей. Но эту меру правительство вскоре остановило, хотя еврейские общества одобряли её. Монарх осознал, что она откроет перед кагалами новое поле для насилий над слабыми членами.
Всё так же стремясь преобразовать обособленных евреев в обычных российских подданных, Николай I продолжил идею еврейского рекрутства в идею еврейских кантонистов. «Кантонисты» были несовершеннолетние солдатские сыновья, которые в облегчение 25-летней службы отцов помещались в государственные школы, где обучались для дальнейшей технической службы в армии. Этот институт теперь показался чиновникам пригодным для раннего и долгого отрыва еврейских мальчиков от еврейского окружения. В1827 еврейским обществам было предоставлено по своему усмотрению сдавать в рекруты (кантонисты) вместо одного взрослого — одного малолетнего, с 12 лет. Современная Еврейская энциклопедия называет эту меру «тяжёлым ударом». Но «разрешено» – вовсе не значило обязательного призыва от 12-летнего возраста. Это не было введением рекрутской повинности для еврейских мальчиков, как пишет «Энциклопедия» и как утвердилось в литературе о евреях в России. Кагалы нашли такую замену удобной для себя и пользовались ею широко, сдавая сирот, детей вдов, бедняков в счёт семьи богача.
С 18 лет кантонисты переходили в обычную солдатскую службу. Она тогда не была чисто казарменной. Солдаты женились, жили с семьями, приобретали и иные занятия, а по окончании службы, получали право на оседлость во внутренних губерниях империи.
Малолетним еврейским кантонистам нелегко было устоять под давлением воспитателей при уроках русской грамоты и православного закона Божьего. Нечего и говорить – такие меры обращения в христианство были нехристианскими. Однако получившие затем хождение среди евреев рассказы о насильственных обращениях в православие, с угрозами смерти кантонисту, и даже с массовым потоплением в реке отказавшихся креститься, – выдуманы. Был расчёт и самим крестившимся евреям, позже, в оправдание перед соплеменниками,преувеличить степень испытанного ими насилия при обращении в христианство.
В 1847-1854, годах наибольшего набора евреев-кантонистов, они составляли 2,4% ото всех кантонистов России – доля их не превышала пропорциональной доли еврейского населения в стране, даже по заниженным кагалами данным для переписей.

Еврейский винный промысел


Николай I назначил новый трёхгодичный срок выселения евреев из деревень западных губерний, дабы пресечь их винный промысел. Но мера опять затормозилась и затем отменилась, как и у Александра I. Позже был запрет евреям, содержащим корчмы и харчевни, лично заниматься распивочной продажей спиртных напитков, однако не состоялось и это.
А в 1827 была введена в Империи откупная система на винные промыслы — и обнаружилось «значительное падение цен на торгах при устранении евреев, а иногда и полное отсутствие желающих взять откуп». Пришлось допустить евреев к винным откупам и в городах, и в селах, и даже вне черты оседлости. Правительство получало от евреев-откупщиков устойчивый доход. Все откупщики пользовались свободой передвижения и подолгу живали беспрепятственно в столицах и других городах вне черты оседлости. Из среды откупщиков вышли некоторые видные еврейские деятели, как Евзель Гинцбург (держал винный откуп в осаждённом Севастополе; в 1859 основал в Петербурге банкирский дом, крупнейший в России; позже – основатель династии баронов).

Евзель Гинцбург

Ещё с 1819 разрешено было допускать евреев к винокурению в великорусских губерниях «до усовершенствования в он[ом] русских мастеров».
Известный публицист М. Н. Катков размышлял: «В Западном крае кабацким делом занимается еврей, но разве оно лучше в других местах России?.. В… местах, куда евреев не пускают и где кабаком орудует православный целовальник или кулак?». Однако статистика говорила, что в Западной и Южной полосах империи (черте еврейской оседлости) одно питейное заведение приходилось на 297 человек, а в Восточной – на 585. Влиятельная в те годы газета «Голос» назвала еврейское шинкарство неисцелимой язвой Западного края.

Еврейское «земледелие» при Николае I

Николай I думал преобразовать и еврейское земледелие – но также безуспешно.
«Устав рекрутской повинности и военной службы евреев» (1827) освобождал евреев-земледельцев и их детей от рекрутской повинности на 50 лет. (Для русских такой льготы не существовало!) После опубликования устава — в южные еврейские земледельческие колонии вернулись из самовольных отлучек больше народа, чем считалось в отлучках.
К 1829 были разработаны подробные правила для евреев-земледельцев, дозволявшие: и отпуск в мещане при уплате всех долгов; и разрешение отлучек до 3-х месяцев для заработков в сроки, свободные от полевых работ. Сравнивая положения евреев-земледельцев и прочих податных сословий, нельзя не признать, что правительство очень благоволило к евреям.
С 1829 по 1833 «евреи усердствовали в качестве землепашцев», но «неурожай 1833, сделав невозможным удерживать [евреев] в колониях, открыл многим из них, не имевшим… желания упражняться в сельских занятиях, средство не сеять ничего, или весьма мало, сбывать скот, бродяжничать, домогаться пособия и не платить податей». В 1834 они, случалось, «выданный им хлеб продавали, а скот резали», и местное начальство не могло предупредить «множеств[о] пронырливых изворотов со стороны поселенцев». Неурожаи у евреев «случались чаще, нежели у прочих поселян», ибо действовал «переходящий от одного поколения к другому навык... евреев к лёгким промыслам, беззаботливости».
Кажется: 30-летнего злосчастного опыта с еврейским хлебопашеством было достаточно для российского правительства, чтобы откинуть эти пустые траты? Нет!
В новом Положении о евреях (1835) их земледелие было ещё расширено. Правительство ставило целью «устроить евреев на таких правилах, кои, открывая им свободный путь к снисканию безбедного содержания упражнением в земледелии и промышленности, преграждали бы им поводы к праздности и к промыслам незаконным». Если раньше требовался предварительный взнос 400 р. за семью от еврейского общества, то теперь без всякого условия каждому еврею дозволялось во всякое время переходить в земледельцы – и с него тут же складывалась вся недоимка в податях; дозволялось не только получать казённые земли в бессрочное пользование, но и, в пределах черты оседлости, покупать земли, продавать и арендовать. Переходящие в земледельцы освобождались от подушной подати на 25 лет, от земской — на 10, от рекрутской повинности — на 50. И никто из евреев «к переходу в земледельцы... не мог быть принуждён».
Влиятельный министр финансов Канкрин (сам иудей по происхождению) предложил для еврейского земледелия ещё и пустующие земли Сибири – и Николай I утвердил к концу того же 1835. Предполагалось отпускать там еврейским переселенцам «по 15 десятин удобной земли на мужского пола душу», земледельческое орудие и рабочий скот за счёт казны, готовые рубленые избы, оплату переезда и питания в пути. – Открылось побуждение к переезду в Сибирь евреев бедных, однако кагалам эти бедные нужны были для отдачи в рекруты (взамен богатых), — и от них скрывали, что им прощаются все недоимки. Спохватилось и правительство, что в Сибири евреи продолжат «тот же… одними обманами поддерживаемый торг, который сделал столько вреда Западному краю» (корчемство). К 1837 их переселение в Сибирь было остановлено.
Того же года ревизия в Новороссии заключила, что «земли, отмежёванные к [еврейским] колониям "содержат чернозём самого хорошего свойства, весьма годный для хлебопашества, степи превосходны для сенокосов и скотоводства"».
В том же 1837 было учреждено министерство государственных имуществ во главе с П. Д. Киселёвым, которому поручалось (как переходная мера к отмене крепостного права) попечительство над государственными (не частновладельческими) крестьянами, коих было 7,5 миллионов ревизских душ (до 45% всего крестьянского населения империи) – а стало быть и над евреями-земледельцами, коих было всего 3-5 тысяч семейств. В это министерство тут же стали поступать просьбы евреев, и в великом множестве. «Выяснилось, что евреям надо посвятить столько времени, что это неблагоприятно отразилось бы на главном труде Министерства». В 1840 Киселёв был назначен и председателем нового «Комитета для определения мер коренного преобразования евреев в России» (шестого по счёту).

Граф Павел Дмитриевич Киселев

В 1839 Киселёв провёл закон, дозволявший вступать в земледельцы и евреям, стоящим на рекрутской очереди, тем освобождая от неё, – новую сильную льготу. В 1844 евреям-земледельцам было разрешено на первые три года нанимать христиан для обучения хозяйству. Когда в Новороссию в 1840 евреи «многие явились как бы на свои средства» (на местах исхода дали расписки, что состоятельны и не будут просить пособия), но в действительности ничего не имели «и домогались поселения на казённый счёт» (таких набралось более 1800 семейств, и «беспрерывно продолжали прибывать») – Киселёв помог им сверх смет.
Киселёв задумал учинить образцовые еврейские колонии и тем положить «начало, может быть, огромного поселения [на земле] сего народа». Он основывал эти колонии в Екатеринославской губернии на хороших почвах. Новые и новые ассигнования текли на эти образцовые колонии, и прощались им все недоимки. Киселёв облегчал условия переселения, изыскивал способы агрономического обучения. В Екатеринославской губернии не успевали отводить землю для желающих.
Однако еврейские общества нередко посылали в эти колонии семейства без необходимого числа мужчин-работников. Кагалы силою гнали на поселение нищих и дряхлых. Евреи «с первою благоприятною переменою обстоятельств… бросали плуг… чтобы вновь обратиться к барышничеству и другим любимым своим занятиям». — «Их манило сначала — изобилие края… близость границ, торговля и выгодная промышленность, а потом — льготы от податей, и, главное, от рекрутской повинности. Они думали, что обязаны будут только обзавестись домами», а землю надеялись «отдавать в наём за значительную прибыль; сами же… будут заниматься промышленностью и торговлею». Раввины в еврейских поселениях «поддерживали своих единоверцев в мысли, что они, как народ избранный, не предназначены судьбой на тяжкий труд земледельца, ибо это горький удел гоя».
И в «образцовых колониях», как и в прежних, «быт колонистов, их занятия и хозяйство — далеко отставали от соседних с ними казённых и помещичьих крестьян». «Большая часть еврейских поселенцев показывала отвращение к земледелию... Много земли они оставляли в залежи». Отпускались евреям безденежно садовые деревья, но садоводства они не развели. «Построенные для них заранее дома... по беспечности евреев... доведены были до такого расстройства, что жить в них невозможно».
Целиком взыскивать с поселенцев подати не удавалось по «свойственней евреям уклончивост[и] от платежа повинностей»; за годы недоимки с них всё увеличивались, их снова и снова прощали. А за самовольную отлучку поселенец платил 1 копейку за день, что легко нагонялось городскими заработками. (Для сравнения: меламеды [еврейские учителя] в селениях получали от 3 до 10 тысяч рублей в год.)
Становилось ясно, что киселевские образцовые колонии – «ничто иное, как мечта». Но сам он не терял надежды. Предлагались проекты давать поселенцу обязательные уроки с выполнением в два или три дня. За неисполнение лишать права свободного распоряжения собственностью; лишать отлучек; и даже наказывать розгами. (Став известным, этот проект «произвел на евреев-земледельцев такой страх, что они напрягли все свои силы... сразу обзавелись скотом, земледельческими орудиями... проявили... удивительное прилежание».) Но Киселёв утвердил смягчённый проект (1853): «уроки должны соответствовать силам и опытности» евреев; в 1860 этот закон был и вовсе отменён.

Новые льготы евреям по Положению 1835

После введения рекрутской повинности среди евреев росли тревожные слухи об ужасном новом законодательстве, которое готовит специальный «Еврейский комитет». Но в 1835 вышло сводное Положение о евреях (заменившее Положение 1804) — и «не наложило на евреев новых ограничений», как сдержанно выражается Еврейская энциклопедия. По новому Положению было «за евреями удержано право приобретать всякого рода недвижимую собственность, исключая населённых имений, и вести… торговлю на правах, одинаковых с прочими русскими подданными», хотя только в пределах черты оседлости. Положение 1835 г. утверждало защиту всех прав еврейской религии, вводило для раввинов награды и присвоение прав купечества 1-й гильдии. Принимало меры, чтобы еврейская одежда не так отделяла евреев от окружающего населения. Направляло евреев на производительные заработки (запрещая торговлю вином в долг и под залог домашних вещей), разрешало все роды фабричной деятельности (и откуп винокуренных заводов). Нисколько не было стеснено поступление евреев в учебные заведения. Евреям, получившим в любой области науки степень доктора, предоставлялось право на государственную службу. (Евреи-врачи имели то право и раньше.) Положение снимало с евреев прежние ограничения по местному самоуправлению: теперь они могли занимать должности в думах, магистратах и ратушах на общем основании. Против этого выдвинулись возражения: городской голова должен в иные дни вести обывателей в церковь, и как это может быть еврей? или еврей в судьях, раз присяга произносится на кресте? И указом 1836 г. устанавливалось для западных губерний, что в магистратах и ратушах евреи могут занимать только треть должностей. И в остром вопросе о контрабанде Положение оставляло в пограничной полосе живущих там евреев, но воспрещало новое водворение.
Для государства, держащего миллионы своего населения в крепостном праве, — всё названное не выделяется как система жестокостей.
Однако, в Западном крае ещё существовали «архаические польские привилегии, позволявшие городским обществам устанавливать ограничения в отношении евреев». И в Вильне им запретили селиться в части кварталов. Киевский генерал-губернатор добился запрета (1827) евреям оседло жить в городе. Но выселение из Киева долго откладывалось. Хотя положением 1835 царь утвердил его (вопреки сопротивлению половины Госсовета), вскоре снова некоторым категориям евреев было разрешено срочное пребывание в Киеве. В Белоруссии евреям разрешалось проживать только в городах, в Малороссии – везде, кроме Киева и казённых сёл, в Новороссии – во всех пунктах, кроме Николаева и Севастополя (военных портов).
Положение 1835 г. допустило еврейских купцов и фабрикантов на главнейшие ярмарки внутренних губерний для временной торговли. На деле эта «временность» стала трактоваться весьма широко. По правилам 1827 губернское начальство вне черты оседлости имело право разрешать евреям шестимесячное пребывание. Эти льготы были ещё расширены Положением 1835. Во внутреннюю Россию стали приезжать и еврейские ремесленники. Лесков пишет, что в 1840-х их появилось там очень много, и они жили там круглый год, лишь переезжая из одного места в другое. Пришлось установить штрафы с великороссийских помещиков за проживательство у них евреев.
Черта оседлости евреев в России была обширна: к бывшим польским Виленской, Гродненской, Ковенской, Витебской, Минской, Могилёвской, Волынской, Подольской и Киевской губерниям (сверх Царства Польского и Курляндии) были добавлены просторные и плодоносные Полтавская, Екатеринославская, Черниговская, Таврическая, Херсонская и Бессарабская губернии, – все вместе больше любого европейского государства. (С 1804 и до середины 30-х, к ним добавлялись ещё и богатые Астраханская и Кавказская, — но евреи сами почти не переселялись туда.) 15 губерний «черты» – при всего 31 губернии «внутренней России». Притом почти все – многолюднее среднерусских. Еврейская доля в населении не превосходила магометанскую долю в уральских и волжских губерниях. Стеснённость евреев в черте оседлости шла не от численности их, но от единообразия занятий в ней. Только в необъятной России такая черта могла выглядеть как тесная.
Возражают, что обширность черты – мнимая: из неё исключены пространства вне городов и местечек. Однако те пространства – для земледелия, а евреи в него не стремились. Весь спор шёл: как приспособить те пространства для виноторговли. В российских городах не устанавливались принудительные для евреев гетто, какие знала вся Европа. И несравнимо это было с «резервациями», какие устанавливали англосаксы и испанцы для коренного населения завоёванных земель. А сам русский народ ещё пребывал в крепостничестве. Тем не менее, предприимчивый еврейский характер страдал от территориального сгущения и острой внутренней конкуренции в нём; для него естественно: разлиться как можно шире.
С ростом промышленности постепенно появилось еврейское участие в крупных предприятиях и широких финансовых операциях. Уже при Александре I еврейский капитал сыграл немалую роль в развитии сукноделия. К 40-м годам XIX в. в Юго-Западном крае развилась сахарная промышленность – и на сцену вышли «сахарные короли», вроде Лазаря и Льва Бродских. Большинство еврейских сахарозаводчиков начало свою карьеру винными откупщиками и содержателями питейных домов.

Сопротивление кагалов попыткам преодолеть еврейскую замкнутость


Николай I заботился и о том, как привлечь евреев к общему образованию. Такую новосозданную в Риге общеобразовательную еврейскую школу возглавил молодой выпускник мюнхенского университета Макс Лилиенталь. Он был в 1840 радушно принят в Петербурге министрами просвещения и внутренних дел, и составил проекты еврейской консистории и духовной семинарии для подготовки раввинов и учителей «по общим нравственным основаниям» в противность «закоснелым талмудистам». Поездка Лилиенталя по черте оседлости с целью пропаганды среди евреев нового образования внешне удалась, но скрытое сопротивление еврейских националистов было огромно. Лилиенталь вскоре при тёмных обстоятельствах отказался от своей миссии и поспешно уехал навсегда в Соединённые Штаты.

Макс Лилиенталь

Еврейские массы, под кагальным влиянием, не шли в ассимиляцию, хотя Николай I туда настойчиво звал. Школьная реформа всё же началась с 1844, несмотря на крайний отпор кагалов. Были учреждены два вида казённых еврейских училищ: двухлетние, соответственные русским приходским, и четырёхлетние, соответственные уездным училищам. В них только еврейские предметы преподавались педагогами еврейскими (на иврите), а общие – русскими. Во главе этих школ долго ставились христиане. Евреи восприняли учреждение этих школ как один из видов гонений, тем более, что министр просвещения Уваров хотел исключить из образования Талмуд, как кодекс антихристианский. К 1855 только в «зарегистрированных» хедерах «старого типа» училось 70 тысяч еврейских детей, а в казённых училищах обоих разрядов всего 3200. Даже и в 70-е годы поступление в гимназию считалось предательством еврейской сущности. И в русские университеты еврейская молодёжь не стремилась, хотя окончание их давало евреям, по рекрутскому закону 1827, пожизненное освобождение от воинской повинности.
Одновременно с учреждением казённых училищ было решено устроить высшую школу для подготовки учителей, создать кадры образованных раввинов, которые действовали бы в прогрессивном направлении на народную массу. Такие раввинские училища были учреждены в Вильне и Житомире (1847). Часть их выпускников примкнула к еврейским просветителям («маскилим»), но деятельность последних наталкивалась на «озлобленное сопротивление фанатически верующих евреев». Из выпускников раввинских училищ с 1857 создалась должность «казённых раввинов», которых общины принимали крайне неохотно.

Податные недоимки и еврейская контрабанда


Власть кагала ещё усилилась от введения рекрутской повинности: они получили право «отдавать в рекруты всякого еврея за неисправность в податях и другие беспорядки». Кагалы пользовались этим правом в пользу богатых, и это сильно подорвало их авторитет. В 1844 кагалы «были повсеместно упразднены и их функции переданы городским управам и ратушам», — положение в еврейских городских общинах подчинялось государственному единообразию. Однако сбор вечно-недоимочных податей и поставка рекрутов — переданы были опять же еврейской общине, чьи «рекрутские старосты» и «сборщики» наследовали теперь прежним кагальным старшинам. А учёт населения (метрические книги) остался в руках раввинов.
Распоряжение 1844 предписало частично использовать коробочный сбор (косвенный налог за употребление кошерного мяса) на покрытие недоимок общины, на устройство еврейских школ и пособия евреям, переходящим в земледелие. Евреи умело этим воспользовались: они стали погашать путём раскладки, то есть личными (прямыми) взносами, лишь незначительную часть казённых сборов, а остальную часть подати обращали в недоимки — и они к середине 50-х годов превысили 8 миллионов. Царь повелел тогда «за каждые две тысячи рублей» ещё новых недоимок брать «по одному взрослому рекруту».
В 1844 не удалась и новая попытка выселения евреев из деревень. Неуспешными были и меры борьбы с еврейской пограничной контрабандой, принявшей опасные для государства размеры. В 1843 Николай распорядился выселить всех вообще евреев из 50-вёрстной приграничной полосы. Но им был предоставлен при этом двухгодичный срок для продажи недвижимости, потом его продлили. Переселенцам предлагалась материальная помощь для устройства на новых местах, они освобождались от податей на 5 лет. В итоге к выселению даже и не приступили, но эта не осуществлённая мера откликнулась в Европе таким негодованием, что как бы именно не она резко поссорила европейское общественное мнение с Россией. Может быть, этим частным указом 1843 года и следует датировать начало воздействия европейского еврейства в защиту своих единоверцев в России.

Мозес Монтефьоре

В 1846 Россию посетил один из влиятельнейших еврейских финансистов Англии, сэр Мозес Монтефьоре, с рекомендательным письмом к Николаю от королевы Виктории. Он совершил поездку по городам, густо населённым евреями, и направил царю письмо с предложением дать евреям «равноправие со всеми прочими подданными» (исключая, разумеется, крепостных крестьян).

Проект «разбора»


В 1840 возник проект «разбора» еврейского мещанского населения. Видя, что «евреи отказываются от некоторых видов труда», министр Киселёв предложил: не касаясь обеспеченных евреев-купцов, «разобрать» менее достаточных евреев-мещан на два разряда. В первом числить тех, кто имеет прочную оседлость и имущество, а остальных включить во второй. Всем представителям этого второго разряда предоставить 5-летний срок стать либо цеховыми ремесленниками, либо земледельцами. Тех, кто не выполнит этого за 5 лет, считать «бесполезными» и применить к ним особую военно-трудовую повинность: брать из них рекрутов втрое больше обычной нормы («10 рекрутов с 1 тыс. мужчин ежегодно (для христиан — 7 с 1 тыс. через год), однако не на обычные 25 лет солдатской службы, а лишь на 10 лет, «употребляя их в армии и флоте преимущественно в разных мастерствах, а потом обращать, согласно с желанием их, в цеховые ремесленники или… земледельцы» — то есть дать этой сравнительно небольшой части евреев принудительное производственное обучение. Денежным средством для того правительство думало использовать коробочный сбор, ибо еврейское общество должно быть заинтересовано в трудовом устройстве своих членов. В 1840 Николай I утвердил этот проект.
Но «разбор» предусматривал 5-летний предварительный срок выбора занятий. Оглашение меры произошло только в 1846, так что «разбор» должен был начаться лишь с января 1852. Памятуя о европейском негодовании от «выселения» 1843, российское правительство в особом сообщении указало, что евреи не имели в Польше ни гражданства, ни права на недвижимое имущество и вынужденно ограничивали свою деятельность мелочной торговлей и шинкарством. При переходе в Россию были расширены границы оседлости евреев, они получили и гражданские права, и вступление в городское торговое состояние, право недвижимой собственности, право вступать в земледельческое состояние и право образования, включая университеты и академии. Но евреи, постоянно чуждаясь слияния с российским обществом, большей частью остались при прежних способах существования за счёт труда других. Поэтому, с целью поднять благосостояние евреев необходимо изъять их из зависимости от старшин общины, распространить в еврейском населении просвещение и практические познания, учредить еврейские общеобразовательные училища, дать средст Принимало меры, чтобы еврейская одежда не так отделяла евреев от окружающего населения. Направляло евреев на производительные заработки (запрещая торговлю вином в долг и под залог домашних вещей), разрешало все роды фабричной деятельности (и откуп винокуренных зауказ о еврейском рекрутстве встретил сильное сопротивление.водов). Принимало меры, чтобы еврейская одежда не так отделяла евреев от окружающего населения. Направляло евреев на производительные заработки (запрещая торговлю вином в долг и под залог домашних вещей), разрешало все роды фабричной деятельности (и откуп винокуренных заводов). ва для перехода к земледелию. Если обращение евреев к производительному труду увенчается успехом, то время само собою приведёт к постепенному уменьшению ограничений их быта.
В ответ – тотчас усилились еврейские рекрутские недоимки. Тогда (конец 1850) последовало распоряжение: за каждого не доставленного к сроку рекрута брать новых трёх сверх недоимочного! Еврейские общины стали заинтересованы ловить беглецов, либо, вместо них, каких-нибудь безответных. Появились наёмные «ловчики» или «хапуны», которые и захватывали «пойманников» – чаpсто неимущих с просроченным паспортом или бессемейных подростков. Но это не восполняло недостачи рекрутов, и в 1852 наказания за их побег были устрожены. Ловчики ещё более ожесточились.
Тем временем Государственный Совет просил отсрочить «разбор» до разработки правил о цехах. Он так и не был осуществлён до самой смерти Николая I в 1855

Царь-освободитель Александр II (1855-1881)

Реформы Александра II и еврейство


К моменту вступления на престол Александра II еврейский вопрос едва не сравнялся по значению с крестьянским. Уже через несколько недель после воцарения Александр распорядился «уравнять евреев в отношении рекрутской повинности с прочим населением. Отменён был и проект «разбора». Был упразднён и институт военных кантонистов, причём отслужившие полный срок нижние чины и их потомки получали право жить на всей территории империи. В 1856 еврейскому населению были прощены все немалые податные недоимки прошлых лет. Но уже в течение ближайших пяти лет накопились новые недоимки в 22% от полагаемой подати. В 1858 были отменены указы Николая I, предписывавшие евреям покинуть 50-вёрстную приграничную полосу.
Если при Николае I правительство ставило задачу — сперва реформировать еврейский внутренний быт через производительный труд и образование – и так вести к снятию административных ограничений; то при Александре II, напротив, правительство, начало с быстрого снятия внешних стеснений и ограничений, надеясь, что тогда сами решатся и остальные проблемы. Новому (7-му) «Комитету по устройству быта евреев» царь повелел принять меры с целью «слияния сего народа с коренными жителями». Среди высших сановников было очень много горячих защитников еврейства. Новороссийский генерал-губернатор Строганов предложил даже (1858) провести безотлагательное и полное уравнение евреев во всех правах. Но в Комитет поступали и мнения, что евреи стремятся не к слиянию с гражданами страны, а к получению всех гражданских прав при сохранении своей обособленности и спаянности, какой нет между русскими.
В 1859 был снят запрет 1835 года: евреям брать в аренду или в управление населённые помещичьи земли (но после реформы 1861 они уже перестали быть «населёнными»). Евреи могли эти земли арендовать, но не приобретать в собственность. Вскоре в черте оседлости евреи получили право землю у помещиков и покупать.
С развитием железных дорог и пароходства упадал такой еврейский промысел, как содержание постоялых дворов и почтовых станций. А от новых либеральных таможенных тарифов 1857 и 1868, понижавших пошлины на ввозимые в Россию товары, резко упали «выгоды контрабандного промысла». В 1861 был отменён запрет евреям брать на откуп отдельные доходы с имений, но тогда же была ликвидирована и система казённых откупов и откупов винных. Это оказалось большим ударом для крупного еврейского предпринимательства. Однако в винном промысле откупную систему заменила акцизная, а в ней для евреев не было установлено ограничений: и продажу питей и аренду и приобретение винокуренных заводов они могли вести в местах своей оседлости на общих основаниях. И – к 80-м годам в губерниях черты оседлости евреям принадлежало от 32% до 76% винокуренных заводов – и почти все крупные. А в Юго-Западном крае уже к 1872 в аренде у евреев находилось 89% всех винокуренных заводов. Что касается виноторговли в деревнях, то треть всего еврейского населения «черты» к началу 80-х годов жила в деревнях (остаток корчемства). В малороссийских деревнях вне наследия польских порядков у помещиков не было права производить торговлю вином — и евреи не могли его у них перекупить. Нельзя было евреям купить и клочка крестьянской земли – поэтому они арендовали для питейной торговли крестьянские дома. С целью пресечь её правительство теперь потребовало, чтобы евреи вели питейную торговлю только из собственных домов. Но этот запрет легко обходился: фиктивный патент на питейное заведение давался христианину, а еврей якобы служил у него «сидельцем».
В 1865 был отменён запрет найма евреями христиан в услужение. Еврейство, таким образом, получило при Александре II много важных льгот, однако через некоторое время еврейские авторы уже писали о них, как о «несущественных».

Черта оседлости


Самым насущным требованием евреев стала теперь отмена черты оседлости. Богатое еврейство, забывая собственных бедняков, просило царя отменить её для состоятельного еврейского класса. В 1859 право жительства по всей России получили евреи-купцы 1-й гильдии — с правом устройства фабричных заведений, подрядов и приобретения недвижимости. Уже раньше имели право повсеместного жительства доктора и магистры наук. С 1861 это право предоставили и «кандидатам университетов», то есть просто окончившим их, также и «лицам свободных профессий» и даже тем, кто просто желает получить высшее образование. С 1865 вся территория России, включая и Петербург, была открыта для евреев-ремесленников. Очень важно – купцы могли переселяться с приказчиками, конторщиками, подручными и еврейской обслугой, ремесленники — с подмастерьями и учениками! С 1865 был разрешён приём евреев в должности военных врачей, а в 1866 и 1867 евреям-врачам была разрешена служба по министерствам народного просвещения и внутренних дел.
Остальные евреи часто выезжали за пределы «черты» и без законных оснований. Русская власть относилась к этому довольно либерально. Строгого надзора за нарушениями «черты» не было. А в 1880 министр внутренних дел (Маков) распорядился: вне черты оседлости оставить на жительстве всех тех евреев, кто поселился там незаконно.
В Петербурге, «несмотря... на запреты, евреи всё же водворялись на продолжительные сроки». С воцарением Александра II их число там стало быстро расти. В 1880-81: в Петербурге официально числилось 6.290 евреев, по другим официальным данным — 8.993, а по «местной переписи» 1881 года — 16.826, около 2% от общего населения. К концу царствования Александра II российским Государственным секретарём состоял Е. А. Перетц (сын откупщика Абрама Перетца). Еврейское население Москвы дошло к 1880 до 16 тысяч. В Киеве оно увеличилось от полутора тысяч в 1862 до 81 тыс. к 1913. К концу 19 в. евреи составляли 44% киевского купечества.

Российский Госсекретарь Е. А. Перетц

Невыгоды отмены крепостничества для евреев


Росло еврейское население России — уверенно и быстро. В 1864 без Польши оно составляло 1,5 миллиона. — А вместе с Польшей было: в 1850 — 2 млн. 350 тыс., в 1880 — уже 3 млн. 980 тыс. От первичного около миллионного населения при первых разделах Польши — до 5 млн. 175 тыс. к переписи 1897, — за столетие выросло больше, чем в пять раз! (В начале XIX в. российское еврейство составляло 30% мирового, в 1880 — уже 51%).
В 1863 была отменена подушная подать с городского населения, а значит — и с главной части еврейской массы, остались только земские повинности, евреи покрывали их из коробочного сбора. Но отмена крепостного права в 1861, — оказалась для российских евреев весьма невыгодной, для многих и разорительной. «Освобождённый от зависимости крестьянин... стал меньше нуждаться в услугах еврея», освободился от запрета вести весь сбыт своих продуктов и покупку товаров – иначе чем через посредника (в западных губерниях почти всегда еврея). Помещики, лишившись дарового крепостного труда, «были вынуждены лично заняться своим хозяйством, в котором ранее видная роль принадлежала евреям как арендаторам и посредникам». Вводившийся в те годы поземельный кредит вытеснял еврейского ростовщика. Большинство евреев сожалело о «добром старом времени». Ибо при крепостном праве ленивый помещик без «еврея-торгаша и фактора» не мог сделать шагу, и забитый крестьянин тоже не мог обойтись без него: только через него продавал урожай, у него брал и взаймы.
Теперь евреи развили аренду и покупку земель. Южные губернаторы писали, что «евреи арендуют землю не ради сельскохозяйственных занятий… Арендованные земли они отдают крестьянам… за работы, превышающие ценность обыкновенной платы за землю, устанавливая своего рода крепостную зависимость». «Евреи-пролетарии группируются около крупных арендаторов и живут на счёт труда и средств сельского населения».
В области Войска Донского стремительное экономическое продвижение евреев было ограничено запретом (1880) содержать в собственности или аренде недвижимые имущества. Этот запрет был введён в связи с особым положением населения области, обязанного поголовной военной повинностью, и предотвратил возможный казачий взрыв.

Еврейство и воинская повинность


От рекрутских наборов евреи «разбегались в разные стороны», хотя с 1860 была дозволена служба евреев в гвардии, с 1861 — производство в унтер-офицеры (но не в офицеры). В 1874 рекрутство заменил новый устав о всеобщей воинской повинности. В связи с докладами об уклонении евреев от военной службы в 1876 приняты были меры для правильного исполнения её ими. Поразительна цифра отчёта об исполнении призыва новобранцев в 1880 году. Недобрано новобранцев всего [по Российской империи] 3.309. Среди них евреев – 3.054, то есть 92%. За период 1876-1883 «из 282.466 подлежавших призыву евреев не явилось 89.105, т. е. 31,6%». (Общий недобор по Империи был — 0,19%.) Меры против этого были устрожены, однако в 1889 не явилось 9,2% подлежавших призыву евреев, в 1891 – 14,94% (процент неявившихся христиан был 2,67%). В 1892 не явилось: евреев 16,38%, христиан — 3,18%. В 1894 не явилось евреев 13,6% при общем проценте неявки призывников — 2,6 %.
Однако магометан в России было (1870) — 8,7%, а их состав в призыве – лишь 2,9%! Евреи были поставлены в невыгодное положение сравнительно с магометанами: еврейская доля призыва — 4,8%, а доля в населении (на 1870 г.) — 3,2%. (Христианская же доля призыва 92%, а в населении — 87%.)
В турецкую войну 1877-78 в армии развилось большое раздражение против бесчестных подрядчиков-интендантов — а «таковыми были почти исключительно евреи, начиная с главных подрядчиков Компании Горовиц, Грегер и Каган». Они поставляли недоброкачественное снаряжение, знаменитые «картонные подошвы», из-за которых отмораживали ноги солдаты на Шипке.

Судьба еврейских земледельческих колоний


Земледелие после отмены в 1856 еврейского усиленного рекрутства сразу потеряло для евреев притягательную силу. Еврейские колонии на юге пребывали в разрухе. Большинство земель колонисты-иудеи сдавали в аренду. Правительство признало за евреями право нанимать работников‑христиан. Пользуясь этим «еврейские крестьяне» оставляли одного-двух членов семьи при домах в колониях, а остальные шли на заработки в торговле и маклерстве. А в 60-х годах дозволено было отлучаться из колоний и полными семьями. Недоимки (прощаемые по разным событиям как, например, бракосочетание императора) — всё росли, и каждое прощение их только поощряло не платить и впредь. Если на 1858 формально числилось еврейских колонистов 64 тыс. душ, то к 1880 – лишь 14 тысяч душ. А в действительности комиссии на местах в 1872 обнаружили еврейских колонистов менее 800 семей. Однако «огромное пространство плодоносной, чернозёмной земли оставалось в руках евреев». Часть её они временно сдавали в оброк желающим, и это давало большой доход. Между тем новороссийский край впитал много других деятельных поселенцев и перестал нуждаться в искусственной колонизации.
И в 1866 Александр II остановил действие особых постановлений о земледелии евреев. Разрешено было им выкупать свои земельные наделы — и они выкупали, и перепродавали с большим барышом. Во всей России «не было ни одного крестьянского общества, на которое столь щедро лились бы пособия». Соседние с еврейскими колониями крестьяне «негодовали... что им... за недостатком у них земли, – приходилось арендовать, за дорогую цену, у евреев земли, дёшево отведенные последним от казны. С новым воинским уставом 1874 для евреев-земледельцев отпали и рекрутские льготы — и ими окончательно был утерян последний интерес к земледелию. Правительство стало забирать у евреев неиспользованные или заброшенные участки. «В Волынской, Подольской и Киевской губерниях из 39.000 десятин осталось [под еврейским хозяйством] только 4.082». Но кое-где всё же сохранились весьма обширные еврейские земледельческие поселения. (А Лев Толстой обвинял правительство в том, что оно не позволяет евреям поселиться на земле и начать работать единственную, свойственную человеку земельную работу.) За 80 лет — вся эта колонизация была грандиозное, пустое дело.

Еврейская промышленность и финансы при Александре II


Евреи не выдвинулись крупными производственными изобретениями, однако благодаря неразборчивости в способах обогащения всегда ускоряли циркуляцию даже самого незначительного оборотного капитала. «Пока рубль обернётся у русского 2 раза, он у еврея обернётся 5 раз». Хазака (пристальное регулирование иудейскими сообществами предпринимательства своих членов с целью устранить их взаимную конкуренцию и с "правом" раздавать им имущества неевреев) сплачивала евреев в экономической деятельности.
Еврейское предпринимательство быстро оправилось от отмены в 1861 крепостного права и винных откупов. Финансовая роль евреев становится к 60-м годам весьма значительной. К этому времени относится возникновение земельных банков, в организации которых еврейские капиталисты играли заметную роль. Капиталы текли в мукомольную и сахарную промышленность Юго-Запада (в 1872 четверть всех сахарных заводов принадлежала евреям и треть акционерных сахарных обществ). Некоторые евреи сказочно обогатились на железнодорожном строительстве. Они взяли в свои руки и большую часть хлебного, а затем и лесного экспорта. «Уже в 1878 на долю евреев приходилось 60% хлебного экспорта, а в дальнейшем вывоз хлеба осуществлялся почти исключительно евреями». «Начало роста еврейской лесной торговли относится к 60-70-м гг., когда в связи с ликвидацией крепостного права помещики выбросили на рынок массу имений и лесов». Табачное производство было издавна сосредоточено в руках евреев. В царствование Александра II создались крупные состояния Гинцбургов, Поляковых, Бродских, Зайцевых, Балаховских, Ашкенази. «Откупщик Евзель Гинцбург основал в Петербурге свой банк». Самуил Поляков построил шесть железнодорожных линий. «Благодаря железнодорожному строительству, которое во многом субсидировалось государством, создавались крупные состояния Поляковых, И. Блиоха, А. Варшавского».

Самуил Поляков

В правительственных постановлениях, разрешавших некоторым группам евреев с высшим образованием поступать на государственную службу, не было никаких ограничений их продвижения по служебной лестнице. Земское Положение 1864 не предусматривало никаких ограничений на участие евреев в земских выборах, равно как на занятие выборных земских должностей. В течение 26 лет, пока действовало Положение, во многих местах встречаются евреи в качестве гласных, а также членов земских управ.
Никаких ограничений на евреев не накладывали и судебные уставы того же 1864. Евреи заняли видное место в адвокатуре, они начинают появляться в качестве следственной власти и в рядах прокурорского надзора — и, в первые десятилетия, без процентных ограничений.
Правда, городская реформа 1870 ограничила число евреев среди гласных городской думы и членов городской управы: не более одной трети, и евреи не получали права занимать должность городского головы: опасались, что иначе их внутренняя сплочённость обеспечит за ними руководящую роль в городовых учреждениях. Однако евреи получили полное равенство в ходе самих выборов.

Порыв российского еврейства к образованию


Евреям были широко распахнуты и двери образования, хотя долго шли в них евреи — мало, нехотя.
И в первые пореформенные годы евреи не шли в общие гимназии — даже, когда предлагалось содержание на казённый счёт; когда устав гимназий и прогимназий (1864) декларировал, что учебные заведения открыты для поступления без всяких различий в вероисповедании. (Впрочем, для детей евреев-купцов и евреев-почётных граждан обучение в общих казённых учебных заведениях объявлялось (1859) обязательным.)
К 1863 в гимназиях России евреи составили 3,2%, то есть свою пропорциональную норму. Но почти магическое изменение произошло с 1874 — после издания нового воинского устава, «предоставлявшего льготы по службе лицам с образованием»: не только отсрочка воинской службы и облегчение несения её, а – евреи теперь могли получать офицерские чины. В 70-е годы произошёл «огромн[ый] рост [числа] евреев-учащихся в общих учебных заведениях и создани[е] многочисленного слоя [еврейской] интеллигенции». В университетах страны в 1881 евреев стало около 9%, к 1887 выросло до 13,5% (вчетверо выше доли в населении)! В гимназиях и прогимназиях страны процент евреев с 1870 по 1880 удвоился – до 12% (сравнительно с 1865 – учетверился), в Одесском учебном округе к 1886 достиг 32%.
Однако это образовательное движение пока коснулось только «еврейской буржуазии и интеллигенции. Широкие массы остались верны... хедерам и ешиботам», русская элементарная школа ничего в смысле привилегий не давала. «Массовый еврей остался в прежней изолированности».

Яков Брафман и «Книга кагала»


От отмены (1856) тяжёлой рекрутской повинности (и прав старшин над еврейской общиной в связи с тем), отмены (1863) связанной с нею особой подати, — административная власть общинных заправил (наследников упразднённого в 1844 кагала) оказалась значительно поколебленной. В конце 50-х и в 60-е крестившийся еврей Яков Брафман (двоюродный дед поэта Ходасевича) выступил с энергичной попыткой реформирования еврейского быта. Он перевёл на русский акты минского кагала конца XVIII — начала XIX века, публиковал их сперва частями, затем (1869, 1875) и сводно в виде «Книги кагала», иллюстрируя всеохватную полноту личностного и имущественного бесправия члена общины. «"Книге кагала" удалось внушить множеству… лиц фанатическую ненависть к еврейскому народу как к "всемирному врагу христиан"».
Еврейские писатели тут же заявили, что кагальные документы приведены у Брафмана искажённо. Но современная Еврейская энциклопедия подтверждает их подлинность.
Брафман утверждал, что еврейское самоуправление «не ограничивается местными "кагалами"... а охватывает… еврейский народ во всём мире... и вследствие этого христианские народы не могут избавиться от еврейской эксплуатации, доколе не будет уничтожено всё то, что способствует замкнутости евреев». Он настаивал, «что евреи составляют государство в государстве… и считают для себя государственные законы необязательными», «обвинял Общество для распространения просвещения между евреями России и Всемирный Еврейский Союз ("Альянс израэлит") в том, что они являются частью "всемирного еврейского заговора"». Книга Брафмана оказала сильное влияние на российский Государственный Совет.

Движение евреев к просветительству и ассимиляции


Среди русских евреев усиливалась тяга к просвещению. Прежнее движение Гаскалы 40-х годов было воспитано больше на немецкой культуре, а русский язык оставался им чужд (знали Гёте и Шиллера, но не знали Пушкина и Лермонтова). «Маскилим» более заботились собственным просвещением, а не толщи еврейского народа. До Крымской войны еврейская интеллигенция в России признавала только немецкую культуру; но от Реформ — потяготела к русской. Возникшее движение еврейского просветительства было, в духе времени — вполне секулярным.
В 1863 в Петербурге, при поддержке Евзеля Гинцбурга и А. М. Бродского, было основано «Общество для распространения просвещения между евреями в России» (ОПЕ), вызвавшее «резкое противодействие» еврейских ортодоксов. Культурная работа его была русифицирована. Возникла и еврейская периодическая печать на русском языке. Её первенцем был одесский журнал «Рассвет», выходивший, правда, всего лишь два года (1859-1861). «Рассвет» изъявлял «любовь к отечеству», намерение «споспешествовать видам правительства» и желание приохотить евреев изучать русский язык, сродниться с отечественной образованностью. Возникли и еврейские газеты на идише. Не утихла в еврейском обществе борьба между раввинатом и хасидами, а с 60-х годов на неё наложилась и борьба передовых публицистов против косных устоев быта. Все стороны не гнушались в ней нечистоплотными приёмами. Публицист А. Ковнер, «еврейский Писарев», сделал донос на одну из еврейских газет новороссийскому генерал-губернатору.
В 70-х годах началось сотрудничество еврейских публицистов — Л. Леванды, критика С. Венгерова, поэта Н. Минского — в общей русской печати. После русско-турецкой войны 1877-78 среди евреев возникли слухи о предстоящих крупных благоприятных реформах. В атмосфере этих новых надежд в 1879 в Петербурге возобновился «Рассвет». Начала развиваться и еврейская литература на иврите, на идише и русском. При Александре II немало еврейских писателей убеждали своих единоверцев учиться русскому языку и смотреть на Россию, как на свою родину.
Еврейские просветители устремились к ассимиляции и рвали с еврейской религиозностью. Устанавливалось и житейское сближение между интеллигентными группами русского и еврейского общества. В Одессе к 60-м годам и до трети евреев говорили по-русски. «Основным занятием [одесских] евреев в этот период была торговля зерном… К 1870 в их руках находилась большая часть экспорта зерна. В 1910... 89,2% экспорта». Евреям покровительствовал попечитель Одесского учебного округа в 1856-58, знаменитый хирург Н. Пирогов.
Среди просвещённого еврейства стал усиливаться процесс уподобления всему русскому. Все бросились на изучение русского языка и русской литературы. Один из еврейских прогрессистов тех лет писал, что «евреев, как нации, не существует», что они «считают себя русскими Моисеева вероисповедания». Врач и публицист Вениамин Португалов, в молодости посидевший за революционные увлечения в Петропавловке, а потом сыгравший выдающуюся роль в развитии земской медицины и санитарного дела, основал иудеохристианское движение (Духовно-библейское братство). Португалов считал, что «еврейство может существовать и развивать культуру и цивилизацию, лишь растворившись в европейских народах» (подразумевался русский).

Вениамин Португалов

«В виду великих реформ, все сознательные русские евреи… были русскими патриотами и монархистами, относясь к Александру II буквально с обожанием». Знаменитый подавитель польского восстания 1863, ген.-губернатор Северо-Западного края М. Н. Муравьёв относился к евреям покровительственно, так как большая часть литовского еврейства во время бунта пошла с Россией, как с той стороной, от которой можно было ждать больше справедливости. Впрочем, новорожденный еврейский русский патриотизм имел и чёткую границу. Лев Леванда писал: «Я [русским патриотом] стану только тогда, когда еврейский вопрос будет разрешен окончательно и удовлетворительно». К "русской гражданственности" приобщался лишь богатый еврейский класс, а еврейская народная масса в 60-70-е годы оставалась вне ассимиляции. И в еврейской интеллигенции уже в конце 60-х годов прозвучали тревожные голоса против чрезмерной ассимиляции. Первый об этом заговорил Перец Смоленский в 1868.
И петербургские журналы «Рассвет» (1879-1882) и «Русский еврей» стали поощрять влечение еврейской молодёжи к изучению собственного прошлого. К тому настраивал и общий европейский фон второй половины XIX в.: бурное польское восстание, объединение Италии, Германии и балканских славян.

Всемирный Еврейский Союз и споры о евреях в русском обществе


В 70-е годы изменилось и отношение к евреям русского общества. Его немало насторожили публикации Брафмана.
Образованный в 1860 в Париже Всемирный Еврейский Союз (Alliance Israelit Universelle), во главе которого вскоре стал Адольф Кремье, стал работать в пользу евреев в России с чрезмерной настойчивостью, часто принимая на веру преувеличенные слухи об «угнетениях». Яков Брафман утверждал, что Альянс (с эмблемой Моисеевых скрижалей над земным шаром) «как и все еврейские общества, носит характер двуличия (его официальные документы говорят… одно, а секретные — другое)». И на ОПЕ — «Общество для распространения просвещения между евреями в России», созданное в 1863 – падали обвинения, что оно имеет задачей «достижение и укрепление всемирной еврейской… кастовой замкнутости».

Адольф Кремье

Вскоре был опубликован загадочный документ, выдававшийся за воззвание Кремье к соотечественникам. («Мы обитаем в чуждых землях и мы не можем интересоваться переменчивыми интересами этих стран, пока наши собственные… интересы будут в опасности... еврейское учение должно наполнить весь мир».) Многие сочли его подложным, но не исключено, что это был один из подлинных проектов обращения, не принятый организаторами Альянса по причине его излишней откровенности. С 70-х годов в русской прессе «голоса в защиту евреев стали раздаваться реже... В русском обществе стала укрепляться мысль, будто евреи всех стран объединены крепкой политической организацией, центральное управление которой сосредоточено в Alliance Israelite Universelle».
В 1874 новый воинский устав ввёл всеобщую равную мобилизационную повинность, и неприязнь к евреям стала разжигаться многочисленными фактами их уклонения от неё. Многие евреи бежали от военной службы за границу, как говорят, при поддержке Альянса. С воинского устава 1874 резко усилился приток евреев в учебные заведения, и этот скачок выглядел слишком большим. Стали раздаваться призывы к ограничению приёма евреев в учебные заведения. В 1875 министерство народного просвещения указало на «невозможность поместить всех евреев, стремящихся в общие учебные заведения, без стеснения христианского населения». ИМенделее/strongвв Петербургском университете «проявлял антисемитизм».


Великий русский химик Дмитрий Иванович Менделеев

Правая пресса проявляла настороженное (но никак не враждебное!) отношение к проекту полного еврейского равноправия, настаивая:«пока образование не приведёт евреев к мысли, что надо жить не только на счёт русского общества, но и для пользы этого общества, до тех пор не может быть и речи о большей равноправности, чем та, которая существует». Но в бюрократических сферах благожелательность к евреям продолжала преобладать. Ещё в марте 1880 г. большинство членов "Комиссии по устройству быта евреев" склонялось к мысли о необходимости уравнения евреев в правах с прочим населением. Бюрократы того царствования были захвачен (наследников упразднённого в 1844 кагала) ы победным движением реформ Александра II. В 1872 в Россию снова приезжал Мозес Монтефиоре. Дизраэли да и Бисмарк давили в пользу евреев на Горчакова на Берлинском конгрессе 1878. Во время «диктатуры сердца» Лорис-Меликова надежды российского еврейства на близкое получение равноправия ещё усилились. И в этот-то момент народовольцы убили Александра II – убили в канун Пурима.

Убийство Александра II 1 марта 1881

Храм Воскресенья Христова (Спас-на-Крови), воздвигнутый на месте убийства царя освободителя

[Пилигрим]

Первые еврейские революционные кружки

Первые еврейские революционеры. Революционный кружок в виленском раввинском училище

В России 60-70-х годов XIX в. при широкой поступи реформ — не было ни экономических, ни социальных оснований для интенсивного революционного движения. Но именно при Александре II — оно и началось, скороспелым плодом идеологии: в 1861 — студенческие волнения в Петербурге, в 1862 — буйные пожары от поджогов там же и кровожадная прокламация «Молодой России», а в 1866 — выстрел Каракозова, начало террористической эры на полвека вперёд. И именно же при Александре II, когда столь ослаблены были ограничения еврейской жизни в России, — начинают встречаться еврейские имена среди революционеров. Ни в кружках Станкевича, Герцена-Огарёва, ни среди петрашевцев ещё не было ни одного еврея. (Мы не касаемся Польши.) Но в петербургских студенческих волнениях 1861 уже встречаем Михоэласа, Утина и Гена. Утина же мы затем видим в кружке у Нечаева.
Количественное соотношение русских и еврейских революционеров в разные годы — впечатляет.
До начала 70-х годов к революционному движению примкнуло весьма малое число евреев, и на второстепенных ролях. (Во многом и от того, что евреев ещё и мало было среди студентов.) В русский нигилизм 60-х годов евреи тоже не внесли ведущего вклада, хотя, по своему рационализму, легко и охотно его усваивали.
Но уже в начале 70-х важную роль для российского революционного движения начал играть кружок молодых евреев в Вильне, вокруг виленского раввинского училища. (Среди них – В. Иохельсон, будущий видный террорист А. Зунделевич — оба считались уже раввинистами; будущий издатель венской «Правды» А. Либерман, а также Анна Эпштейн, Максим Ромм, Финкельштейн.) Кружок был тесно и успешно связан с еврейскими же контрабандистами, и так текла через границу нелегальная литература и сами нелегалы.

Марк Натансон

Марк Натансон и народническая пропаганда. Основание первой «Земли и воли». Организаторский талант Натансона. Подготовка им побега Кропоткина. Первый публичный митинг у Казанского собора (1876). Кружок чайковцев. Процесс 193-х. Начало хождения в народ.



Марк Натансон
В 1868 после гимназии поступил в Медико-Хирургическую (позже Военно-Медицинскую) Академию Марк Натансон — крупнейший революционный организатор. Вскоре с курсисткой Ольгой Шлейснер, своей затем женой, положил основание системе пропагандистских кружков по нескольким крупным городам. (Эти кружки несправедливо получили кличку «чайковцев», по второстепенному участнику их Н. В. Чайковскому.) От кружка Нечаева Натансон сразу резко отмежевался. В 1872 он поехал в Цюрих к Петру Лаврову (главному наставнику «течения мирной пропаганды», а не бунта), чтобы основать там постоянный революционный орган. В том же году получил недальнюю ссылку в Шенкурск, но, ходатайством тестя был переведен под Воронеж, затем в Финляндию — и снова свободен в Петербурге. Здесь застал уныние, бездействие. Объезжал и сплачивал, связывал между собой разрозненные группы — и так основал первую «Землю и Волю» (мало известна, заслонена второю). Ездил и в Западную Европу; для укрепления организации доставал и использовал сотни тысяч рублей.
Натансон — самый выдающийся революционер первой половины 70-х годов. В окружении Натансона появился и многоизвестный потом Лев Дейч, а крепчайший народоволец Александр Михайлов считал себя учеником «Марка Мудрого». Натансон был — не оратор, не писатель, он — организатор: его как будто совсем не интересовали взгляды, идеология, он ни с кем не вступал ни в какие теоретические споры, был в мире со всеми направлениями (кроме крайних ткачёвцев, предшественников Ленина), каждого вставлял в организацию соответственно его способностям. В годы непримиримых разногласий между бакунистами и лавристами Натансон предлагал прекратить спор, а заняться реальными потребностями борьбы. — Летом 1876 он устроил сенсационный побег Петра Кропоткина из военного госпиталя. В декабре того же года задумал и состроил первый публичный митинг у Казанского собора (по выходе с литургии в день Николая Угодника), — митинг с первой знаменитой речью Георгия Плеханова и первым развёрнутым (Фелицией Шефтель) красным знаменем: «Земля и Воля». Однако в 1877 Натансон был арестован и после трёх лет тюрьмы надолго заслан в якутскую ссылку, устранён от революционных дел до 1890.
В кружке «чайковцев» было немало евреев — как в петербургском, так и в московском, киевском, одесском филиалах. (В киевском: уже упомянутый П. В. Аксельрод, Григорий Гуревич, будущие профессора Семён Лурье и Лейзер Левенталь, его брат Нахман Левенталь, две сестры Каминер.) А первый нигилистический кружок Л. Дейча в Киеве «состоя(л) исключительно из еврейской учащейся молодёжи». — После демонстрации на Казанской площади под судом было три еврея (но не сам Натансон). — По московскому «процессу 50-ти» летом 1877 проходило несколько евреек, агитировавших среди фабричных рабочих. — А в «процессе 193-х» (1877-1878) было 13 подсудимых-евреев. — Среди первых народников ещё можно выделить Иосифа Аптекмана и Александра Хотинского.

Лев Дейч (справа) с Троцким (в центре) и Парвусом

Натансону же принадлежала идея, чтобы революционеры оседали в народе (крестьянском) и становились бы его вожаками. Это знаменитое «хождение в народ» началось с 1873, с кружка «долгушинцев» (Долгушин, Дмоховский, Гамов и др.), где евреев вовсе не было. Затем — «пошли в народ» и евреи. — В середине 70-х годов таких «народников» было всего полтора-два десятка, и почти все — не бакунисты, а лавристы. (Только крайние зажигались призывами Бакунина к бунтарству. Таким был Дейч, который вместе со Стефановичем поднимал «чигиринский бунт», обманув крестьян, что царь, окружённый врагами, велел передать народу: свергать эти все власти, захватывать земли и ставить вольный строй.)

Почему евреи шли в революцию?

Социальное происхождение еврейских революционеров. Отношение евреев-отцов к нигилизму детей. Экзальтация еврейских радикалов, их наклонности идти до крайних пределов. Отсутствие у евреев покаянного чувства перед Россией. Влияла ли на еврейскую революционность черта оседлости?

Почти никто из еврейских революционеров тех десятилетий не пошёл в революцию от нищеты и бедности, большинство — из зажиточных семей. Только Павел Аксельрод был из совсем бедной семьи. Из зажиточных купеческих семей происходили Натансон, Лев Дейч, Иосиф Аптекман; А. Хотинский, Г. Гуревич, Семён Лурье («маленького Шимона предназначали в раввины», но под влиянием волны просветительства его отец отдал сына в гимназию»); первая итальянская марксистка Анна Розенштейн (с детства окружена гувернантками, иностранными языками), трагические Моисей Рабинович и Бети Каменская, Фелиция Шефтель, чернопеределец Иосиф Гецов. Хася Гринберг, «из ортодоксальной зажиточной купеческой семьи» «участвовала в подготовке покушений на императора Александра II, в 1882 — хозяйка подпольной динамитной мастерской», впрочем, отделалась только ссылкой. Были — из раввинских семей, как будущий доктор философии Любовь Аксельрод («Ортодокс»), Ида Аксельрод. Или из мещан, но состоятельных, — как Айзик Арончик, Александр Бибергаль, Владимир Богораз, Лазарь Гольденберг, братья Левентали.
Стало быть, двигала ими не материальная нужда.
Небезынтересно, что в еврейских семьях от этого ухода молодых в революцию или редко или вовсе не наблюдался разрыв «отцов и детей», хотя это раскалывало тогда христианские семьи». «Евреи-"отцы" часто вовсе не являлись антагонистами... “детей"». Таков был, например, киевский доктор Исаак Каминер: вся его семья и он сам участвовали в революционном движении 70-х годов, женихами трёх его дочерей стали три революционера. (А в 90-е годы — доктор примкнул к сионизму.)
И нельзя первым еврейским революционерам 70-х годов XIX века приписывать мотивы исконно антирусские. Отнюдь.
Началось всё с того же «нигилизма» 60-х годов. «Примкнув в России к "гойскому" просвещению», зачитываясь русской литературой, еврейская молодёжь вскоре присоединилась и к «передовому» нигилизму. Даже «фанатик-"ешиботник", погружённы(й) в изучение талмуда» после «двух-трёх бесед с ним нигилиста» — расставался с «патриархальными взглядами». — Едва «сделана брешь в его (набожного еврея) ортодоксальном мировоззрении, он способен идти дальше до самых крайних пределов». Эти молодые евреи — были захвачены всемирными идеалами: как все люди станут братья и при одинаковом у всех благосостоянии. Освободить всё человечество от бедности и рабства!
А тут ещё — русская литература. Павла Аксельрода воспитали в гимназии — Тургенев, Белинский, Добролюбов (а уже потом Лассаль). Аптекман увлекался Чернышевским, Добролюбовым, Писаревым. Соломон Чудновский, большой поклонник Писарева, плакал от его смерти.
«На еврейской улице» тогда не было никакого серьёзного политического действия; а на русской — начиналось Народничество. Так — и «влиться в русское освободительное движение»!
Поворот к русскому сопровождался отворотом от еврейского. У многих первых еврейских революционеров было враждебное и презрительное отношение к старому еврейству, как к паразитической аномалии. В 70-х годах «образовались ячейки еврейской радикальной молодёжи, которая во имя… народничества стала… усиленно ассимилироваться и усваивать “русский национальный дух"». До середины 70-х годов евреи-социалисты не вели агитацию среди соплеменников, считая, что евреи, ввиду всей их неземледельческой истории, непригодны для усвоения социалистических идей. Своих крестьян — у евреев не было. Даже ремесленников считали потенциальными эксплуататорами: ведь у них подмастерья, ученики.
«Почему же мы стремились работать среди русского народа, а не еврейского? Это объясняется нашим… отрицательным отношением к его ортодоксальным и буржуазным руководителям, из среды которых мы... сами вышли... Мы полагали, что освобождение русского народа… приведёт к политическому и экономическому освобождению всех других народов России и в том числе еврейского».
В 70-е годы еврейская интеллигентная молодёжь «пошла в народ», в расчёте подтолкнуть крестьянскую революцию в России. Натансон, «подобно лермонтовскому Мцыри, "знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть": этой думой было счастье народа». Аптекман, по описанию Дейча — «крайне физически истощённый, маленького роста», «с резко выраженными национальными чертами лица», — став фельдшером в селе, проповедовал крестьянам социализм через Евангелие.
Этот поворот к опоре на христианство произошёл у первых евреев-народников не без влияния кружка долгушинцев, которые писали на перекладинах распятия — «Во имя Христа. Свобода, равенство, братство». Аптекман пишет: «Я… принял христианство — по глубокому моему сердечному движению, по любви моей к Христу». Но, добавляет Аптекман, «по отношению к русскому народу «покаянного чувства во мне и следа не было… Скорее мне, как одному из представителей угнетаемой народности, следовало бы предъявить вексель к уплате, чем самому по какому-то фантастическому займу платить! Не видал я этого покаянного чувства и у моих товарищей».
Мысль о сближении социализма с историческим христианством бродила у многих русских революционеров — и как самооправдательное сознание, и как удобный практический приём. В. В. Флеровский писал: «У меня постоянно было в уме сравнение между готовящейся к действию молодёжью и первыми христианами». «Непрерывно думая об этом, я пришёл к убеждению, что успех можно обеспечить только одним путём — созданием новой религии... Надо научить народ посвящать свои силы только самому себе». А последователь его долгушинец Гамов писал: «Нужно выдумать такую религию, которая была бы против царя и правительства... Надо составить катехизис и молитвы в этом духе».
Есть и другое объяснение еврейского революционерства в России. «Существует... точка зрения, что, если бы в ходе реформ 1861-63 годов была разрушена черта оседлости, всё в нашей истории пошло бы по-другому... отмени Александр II черту оседлости — и не было бы Бунда или троцкизма!». Но, возражают – если бы отмена черты оседлости для них была действительно существенна, вся их борьба только на это и была бы направлена. А они – мечтали свергнуть царизм!

Евреи и «хождение в народ»

И вот с этою страстью они покидали учебные заведения — и шли «в народ». Отказывались от будущей карьеры, кто — и рвал с родными.
Однако «чтобы пользоваться доверием народной массы — нужно было проникнуть в неё в виде рабочего или мужика». Но, вспоминает Дейч: евреи «выдава(ли) себя сразу, говором, наружностью и манерами». А ещё же надо показать себя умелыми в сельских работах. Хотинский для этого сперва работал на хуторе у своего брата, братья Левентали обучались сапожному и столярному мастерству, Бети Каменская поступила работницей на тряпичную фабрику на тяжёлый труд. (Дейч пишет, что еврейским революционерам куда больше удавалась внутрикружковая работа, конспирация, связь, типографии, перевозка через границу.)
Начиналось «хождение в народ» с кратких посещений, житья по несколько месяцев. Сперва рассчитывали только на агитацию. Рисовалось: стоит только раскрыть крестьянам глаза на эксплуатацию, и что надо землю и орудия труда брать в общественную собственность, — крестьяне сразу в том убедятся.
Но крестьяне оказывались совершенно равнодушны к пропаганде народников и даже готовы были выдавать их начальству. Тогда народники, и русские, и еврейские, утеряли веру в революционность и социалистические инстинкты крестьянства.

Евреи среди видных народников

Подпольная типография в Минске. Аптекман. Бети Каменская. Нахман Левенталь. Григорий Гольденберг. Любовь Аксельрод. Анна Розенштейн

А подпольные работы велись успешнее. Трое минчан — Иосиф Гецов, Саул Левков и Саул Гринфест — устроили в Минске подпольную типографию для всероссийского обслуживания, она держалась до 1881 — и печатали золотыми буквами листовку о «казни» Александра II, газету «Чёрный передел», листовки Народной Воли. Дейч записывает их в «мирные пропагандисты». Очевидно, под «мирным» понималось всё, — кроме прямого бомбометания, в том числе: активная связь с контрабандистами, постоянный нелегальный перевоз и переход через границу. Или призыв Лазаря Гольденберга к крестьянам не вносить податей.
Некоторым из евреев-революционеров доставалось и серьёзное заключение. Другим выпадали послабления (Семёну Лурье отец устроил взятками мягкий режим в тюрьме). А ещё бывали послабления от общественного настроения того времени. Сообщает Аптекман – после убийства Александра II им «жилось в Красноярской тюрьме сравнительно свободно», начальник тюрьмы «сделался ручным и предоставил нам всякие льготы». «Нас встречали на этапах не как арестантов, а как знатных пленников»; как-то в дневном переходе промокли — явился в камеру «этапный начальник в сопровождении солдат с подносами, а на подносах чай, печения, варенье — да ещё по рюмке водки».
Многие из этих первых народников были весьма экзальтированы, не слишком уравновешены. — У того же Аптекмана, вслед аресту 1879, в одиночке «нервы... сильно расшатались, — он недалёк был от помешательства». — Бети Каменская уже на второй месяц одиночного заключения лишилась рассудка, поместили в больницу. Узнав, что её не привлекают к суду, — хотела заявить, что — здорова, и идти под суд; но вскоре приняла яд, умерла. — У Моисея Рабиновича в одиночке появились галлюцинации. Решил: притвориться раскаявшимся, назвать, кого следствие вероятно и само знает, — лишь бы выпустили из тюрьмы. А из него — выжали, что знал, и сослали в Иркутскую губернию; там он сошёл с ума и умер. — Нахман Левенталь, уже эмигрировав в Берлин, испытывал крайне нервное состояние, а тут ещё наложилась несчастная любовь, — он выпил серной кислоты и бросился в реку, это — лет девятнадцати. Эти молодые люди рванулись на размах не по своим силам и нервам.
И даже Григорий Гольденберг, бестрепетно убивший харьковского губернатора и как высшей чести просивший у товарищей лично убить царя (но ими, из опасения народного гнева, отстранён как еврей; из этого же соображения народовольцы назначали на главные покушения — большей частью русских), арестованный в 1879, — затосковал в одиночной камере, сломился, давал показания, провальные для народовольцев и кончил с собой.

Григорий Гольденберг

Отметно и: как легко многие из тех народников расставались с Россией, которую намеревались спасать. Тан-Богораз уехал на 20 лет в Нью-Йорк. — Лазарь Гольденберг-Гетройтман уже «в 1885 переехал в Нью-Йорк, где читал лекции по истории революционного движения в России». — В Лондоне же один из братьев Вайнеров стал владельцем большой мебельной мастерской, так и остался там. — Лейзер Левенталь, попав в Швейцарию, кончил в Женеве медицинский факультет, преподавал в Лозанне, от социалистического движения отстранился нацело. — Любовь Аксельрод («Ортодокс»), надолго застряв в эмиграции, получила звание доктора философии в Бернском университете (а потом внедряла диамат в советских вузах). — Григорий Гуревич преуспел в Дании, и в Россию вернулся датским консулом.
Некоторые еврейские революционеры переключались в социалистическое движение на Западе. В. Иохельсон и А. Зунделевич при выборах в германский рейхстаг ринулись в предвыборную агитацию за социал-демократов, Зунделевич был арестован за непозволительные приёмы. — Анна Розенштейн во Франции получила тюремный срок за уличную демонстрацию; Тургенев отхлопотал, её выслали в Италию, но она и там получила два тюремных срока за анархическую агитацию. (Позже вышла замуж за Ф. Турати, обратила его в социалиста и сама стала первой в Италии марксисткой.) — Абрам Вальт-Лесин 17 лет печатался в американском социалистическом «Форвертсе», заметно повлиял на формирование американского рабочего движения. (Эта дорожка ещё многим нашим социалистам предстояла.)
Большинство еврейских революционеров наряду с русскими составляли массовые ряды. «За вычетом двух-трёх крупных деятелей... все остальные мои соплеменники являлись лишь людьми второго или даже третьего ранга», – пишет Дейч. Но каждый внёс в раскачку государства свою лепту.

Сочетание революционности с еврейским национализмом

Попытки соединить интернационализм с еврейским национализмом. Национально-еврейские революционные кружки.

Не всякий из ранних еврейских революционеров отрёкся от своего еврейства. — А. Либерман, знаток Талмуда, ещё в 1875 предлагал вести специальную пропаганду социализма среди еврейской массы. Вместе с Г. Гуревичем в 1877 в Вене — издавал социалистический журнал на идише «Эмес» («Правда»). Ещё раньше, в 70-х, А. Зунделевич «затеял издание на древне-еврейском языке», тоже: «Правда». (Допускается, что она могла быть «дальним предком "Правды" Троцкого».) — Некоторые, как Вальт-Лесин, настаивали на сочетании интернационализма с еврейским национализмом. «В его импровизированных лекциях и проповедях пророк Исайя и Карл Маркс были равноправными авторитетами».
Создавались и особые еврейские кружки. Устав об организации социально-революционного союза между евреями в России (1876) указывал на необходимость образовать между евреями Западного края «ряд социально-революционных секций, федерированных между собою и с подобными же секциями евреев за границею». «Организация должна была называться "Еврейской секцией русской социально-революционной партии"».
Работа этого Союза среди еврейской массы не встретила достаточного сочувствия, и эти евреи-социалисты в большинстве отдались общероссийскому делу. Кружки их создавались не только в Вильне, Гродно, Минске, Двинске, Одессе, но и в Ельце, Саратове, Ростове-на-Дону.

Участие евреев в народовольческом терроре

К концу 70-х годов российское революционное движение уже катилось к террору: бунтарский бакунизм окончательно победил просветительный лавризм. С 1879 взгляд «Народной Воли», что народническое пребывание среди крестьян бесполезно, — взял верх над чернопередельским отрицанием террора. Только террор!! (И не тревожила безотзывность народа.) — Террористические акты зачередили один за другим.
В оценке Л. Дейча, в терроре народовольцев приняли участие евреи в числе не более 10-12 человек, начиная с Арона Гобста (казнён), Соломона Виттенберга (в 1878 готовил покушение на Александра II, казнён в 1879), Айзика Арончика (участник взрыва царского поезда, получил бессрочные каторжные работы) и Григория Гольденберга. — Как и Гольденберг, рано был арестован А. Зунделевич, выдающийся организатор террора, и не успел принять участие в убийстве царя. — Ещё активным террористом был Млодецкий. – Геся Гельфман входила в основную группу первомартовцев.

Геся Гельфман, участница убийства Александра II

А 80-е годы — период спада народничества. За принадлежность к революционной организации стали и сроки давать по 8-10 лет. Но у революционного движения была инерция. Софья Гинсбург революционную деятельность начала в 1887. Пыталась восстановить разгромленную арестами «Народную волю»; уже после ульяновской группы готовила покушение на Александра III. Некоторые из народников и в ссылке продолжали борьбу.

Бунт в якутской тюрьме 1889

Одна такая известная вспышка — бунт в якутской тюрьме в 1889. Большой группе политических, в большинстве евреев, объявили этап в Верхоянск и Средне-Колымск, которого они хотели избежать. И сократили норму багажа: вместо, как принято было, для одного человека до 5 пудов книг, одежды и белья, 5 пудов хлебного, 2-х пудов мяса, ещё масло, сахар и чай (всё это, разумеется, на ездовых оленях или лошадях), — сократили объём багажа всего до 5 пудов. Ссыльные решили сопротивляться — а они полгода перед тем свободно ходили по Якутску и у местных жителей успели приобрести оружие. Они первые открыли стрельбу в начальство, наряд ответил огнём же. Вместе с Н. Зотовым, сделавшим первый выстрел в вице-губернатора, были приговорены: к смертной казни Л. Коган-Бернштейн и А. Гаусман. К бессрочным каторжным работам — известный О. Минор, известнейший М. Гоц и ещё несколько. По суду за тот бунт прошло 26 евреев и 6 русских.

Народничество и еврейский вопрос

В 1889 вернулся из ссылки Марк Натансон — и начал сплачивать новую народническую организацию, «Народное Право». Натансон уже был свидетелем нарождения принесенного из Европы марксизма, его борьбы с народничеством — и старался не дать распасться революционному движению, не потерять и союза с либералами («лучшие либералы — тоже полусоциалисты»). Как и прежде, он пренебрегал оттенками убеждений, важно всем соединиться, чтобы свергнуть самодержавие, а в демократической России — разберёмся. Но его организация в этот раз оказалась малодейственной и краткосрочной.

Марк Натансон в зрелые годы

Общий перелом еврейского сознания в России после 1881-82 не мог не отразиться и в сознании еврейских революционеров. Эти юноши сперва уходили от еврейства, а после многие возвращались. — До погромов 1881-82 «никому… из нас, революционеров... не приходило на ум» объясниться о роли евреев в революционном движении. Погромы же вызвали «взрыв негодования». И вот некоторые революционеры-евреи, раньше не чувствовавшие связи со своей национальностью, вдруг признали себя обязанными посвятить свои силы преследуемым соплеменникам». Погромы пробудили прежде скрытые чувства и сделали еврейский народ более восприимчивым к революционным идеям.
А ещё – внезапная поддержка еврейских погромов листками «Народной Воли»! Лев Дейч выражал своё смятение в письме к тоже озадаченному Аксельроду: «Еврейский вопрос теперь, на практике почти неразрешим для революционера. Заступиться за (евреев)… – значит вызвать ненависть против революционеров, которые не только убили царя, но и жидов поддерживают».
Даже боготворимый вождь П. Лавров писал: «Признаю еврейский вопрос крайне сложным для партии, имеющей в виду сблизиться с народом и поднять его против правительства».

Подготовка к созданию Бунда

В 80-е годы снова появляется течение — перенести внимание и агитацию на собственно еврейские кружки, хотя пролетариата как такового среди евреев было мало.
Создание таких кружков требовало конспирации: сперва заниматься русским языком и естествознанием, и лишь в ходе этих занятий отбирать кандидатов для пропаганды социализма. Как объясняет Ю. Мартов, вот это предварительное обучение и привлекало многих в революционные кружки: Ловкие и смышлёные евреи, способные выйти в самостоятельные хозяева «попадали в наши кружки и… приобретали (там) культурное развитие… приучались владеть русским языком… — существенным орудием в конкуренционной борьбе»; после чего, избавившись от положения наёмника, торжественно обещав не прибегать к наёмному труду, — прибегали к нему.
Целое десятилетие заняла медленная пропагандистская подготовка к созданию особой еврейской социалистической партии – Бунда.
Но «гораздо больше, чем полицейские преследования, тормозила нашу работу начавшаяся эмиграция в Америку. Фактически мы подготовляли социалистических рабочих для Америки». Воспоминания Исаака Гурвича о «первых еврейских рабочих кружках» пронизаны замечаниями: агитатор студент Шварц «впоследствии эмигрировал в Америку, теперь живёт в Нью-Йорке». — От такого-то кружка в собрании «присутствовало двое рабочих… оба теперь в Америке». — Приехавший… из Америки для агитации «молодой человек Гиршфельд... в настоящее время врач в Миннеаполисе» и выставлялся социалистическим кандидатом на должность губернатора. — Да и сам автор повествования: «в 1890 году я сам оставил Россию». Приехав в Нью-Йорк в 1890, Гурвич там нашёл «русское» рабочее общество саморазвития, сплошь из минских ремесленников. В Нью-Йорке «социалистическо(е) движени(е)... в… большинстве было чисто еврейским».
Уже тогда океаны не были серьёзным препятствием для еврейской революционной работы.
Но — и от общероссийской революционной традиции значительная часть еврейской молодёжи не ушла. Погромы и ограничительные законы Александра III взъярили её на борьбу.

Почему так много евреев в революционном движении?

Возникла необходимость объяснить русскому простонародью, почему так много евреев участвует в революционном движении. Применительно к малограмотному уровню революционерами отрабатывались аргументы и фразеология.
Тяжела судьба русского подданного, но «ещё горше доля... российского еврея-бедняка»: «власть куражилась над ним… Его жизнь — сплошное умирание с голоду», а «его братья… русские крестьяне и рабочие... пока темны, чуждаются его». — «Враги ли для русского трудового народа еврейские капиталисты?» Враги — всякие капиталисты, и не всё ли равно трудящемуся, какой капиталист их грабит. — «У еврея... земли нет — ему некуда податься». Не крестьянствуют евреи «потому, что русское правительство не позволяло им жить в деревне». Но в своих колониях они — «усердные хлебопашцы. Их поля прекрасно обработаны... руками евреев… Евреи очень любят суровый земледельческий труд». — «Вредит ли еврейская беднота экономическим интересам русского… народа?» Торговлей евреи занимаются «не из любви… а по нужде: все пути им закрыты»; «с радостью бросили бы свою торговлю, если б (их выпустили) из тесной клетки». А что среди торговцев есть плуты — так надо винить царское правительство. — «Еврейские рабочие начали борьбу за улучшение своего положения ещё… когда почти во всей остальной России трудящийся народ был покорен». «Десятки тысяч евреев входят в российские социалистические партии. Они разносили по всей стране ненависть к капиталистическому строю и царскому правительству», они сослужили «хорошую службу русскому трудовому народу». — Правительство «участвовало в подготовлении погромов; оно посылало на помощь громилам полицию и войско». — «По воле правительства еврейским малюткам разбивали головы о стену... еврейских женщин — от старух до маленьких девочек — насиловали». Но «нагло лжёт тот, кто называет евреев врагами русского народа».

Евреи и группа «Освобождение труда»

Российские революционеры с годами всё больше понимали выгоду использовать евреев как зажигательную смесь в революции, использовать их двойной порыв: против стеснений национальных и стеснений экономических.
В 1883 в Женеве возникает голова нарождающейся российской социал-демократии: Группа Освобождения Труда. Её основали — наряду с Плехановым и Верой Засулич — Л. Дейч и П. Аксельрод. (С 1885 вступил вместо умершего Игнатова — Ингерман.)

Павел Аксельрод

В России в массе разбредшихся чернопередельцев (численно они намного превосходили народовольцев) группируются сторонники «Освобождения Труда», — «освобожденцы». Среди них видим немало еврейской молодёжи – можно отметить: Израиля Гельфанда (будущий могучий Парвус), Рафаила Соловейчика. В 1889, когда Соловейчик, объезжавший многие города России для налаженья революционной работы, был арестован, то по делу его шли тоже «освобожденцы», и среди них тоже еврейские имена. — Сюда же принадлежал и Давид Гольдендах — потом знаменитый большевик «Рязанов» (в 1889 бежавший из Одессы за границу от воинской повинности).
Но и группа народовольцев, даже после разгрома их, «была тоже довольно многочисленна. В неё… входили: Дембо, Рудевич, Мандельштам, Борис Рейнштейн, Людвиг Нагель, Век, Софья Шенцис, Филиппео, Левентис, Шефтель, Варнеховский и другие».
Трёхтомник 20-х советских годов, «Историко-Революционный Сборник», — содержит в изнурительном словообилии «теоретические споры» между народовольцами, чернопередельцами и «освобожденцами», которые велись в представлении, что они важнее всех вопросов мировой мысли — убийственный материал о духовном содержании российских революционеров 80-90-х годов.

Статистика о числе евреев в русском революционном движении

Число евреев среди революционеров в 1879-1880. Статистика о политических поднадзорных генерала Сухотина (1905). Роль евреев в студенческих волнениях 1899

Но с 30-х советских годов возникло табу на упоминание роли и численности именно евреев в российском революционном движении.
Гессен сообщает, что «среди 376 лиц». Таков был, например, киевский доктор Исаак Каминер: вся его семья и он сам участвовали в революционном движении 70-х годов, женихами трёх его дочерей стали три революционера. (А в 90-е годы — доктор примкнул к сиstrong/pонизму.), привлечённых за первое полугодие 1879 г. в качестве обвиняемых по государственным преступлениям, евреи составили всего 4%», а из судимых перед сенатом в 1880, «среди 1.054 лиц... евреи составляли 6,5%».
Но из десятилетия к десятилетию в революционном движении появляется евреев всё больше, их роль — заметней и влиятельней. «В царских тюрьмах и ссылке евреи обычно составляли около четверти всех арестованных и сосланных». — Марксистский историк М. Н. Покровский оценивал по данным различных съездов, что «евреи составля(ли) от 1/4 до 1/3 организаторского слоя всех революционных партий».
В 1903 Витте во встрече с Герцлем указал, что, составляя менее 5% населения России, 6 миллионов из 136, евреи рекрутируют из себя 50% революционеров.
Командующий Сибирским Военным Округом генерал Н. Н. Сухотин составил на 1 января 1905 года статистику политических поднадзорных во всей Сибири по национальностям. И оказалось: русских — 1.8p h1 98 /p(42 %), евреев — 1.678 (37%), поляков 624 (14%), кавказцев 147, прибалтов 85, прочих 94. (Конечно, эти данные только по ссыльным, без тюрем и каторги, и только за 1904 гpЦелое десятилетие заняла медленная пропагандистская подготовка код, но всё же дают возможность оглядКомандующий Сибирским Военным Округом генерал Н. Н. Сухотин составил на 1 января 1905 годаа.) Ещё интересна там другая строка: «в том числе скрывшихся». И здесь процентное соотношение меняется т (по выходе с литургии в день Николая Угодника), — митинг с первой знаменитой речью Георгия Плеханова и первым развёрнутым (Фелицией Шефтель) красным знаменем: «Земля и Воля». Однако в 1877 Натансон был арестован и после трёх лет тюрьмы надолго заслан в якутскую ссылку, устранён от революционных дел до 1890./strong ак: русских — 17%, евреев — 64%, остальных 19%.
Свидетельствовал В. Шульгин: в 1899 в Киеве получили известия о петербургских студенческих волнениях. «Коридоры университета были заполнены жужжащей студенческой толпой. Меня поразило преобладание евреев в этой толпе. Было их более или менее, чем русских, я не знаю, но несомstrongненно они "преобладали", т. е. руководили этим мятущимся месивом». Стали выбрасывать из аудиторий профессоров и небастующих студентов. Затем эта «"чистая, святая молодёжь" подделала фотографические карточки, на которых было изображено избиение студентов казаками», — фотографиями с рисунков. «Роль евреев в революционировании университетов… совершенно не соответствовала их численности в стране».
Кадетский вождь Милюков называл это: «легенды о революционности евреев». А Г. П. Федотов писал, напротив: «Еврейство... подобно русской интеллигенции Петровской эпохи, максимально беспочвенно… и необычайно активно... сразу же занимает в русской революции руководящее место... На моральный облик русского революционера оно наложило резкий и тёмный отпечаток».

Русская революция и еврейские национальные задачи

«Освобождение евреев придёт через свержение царизма». Поддержка революционеров еврейской буржуазией. Богров и его семья. Семья братьев Гоц.

М. Агурский высказывает: «участие в революционном движении было своего рода (более) "приличной" ассимиляцией», нежели обычная ассимиляция, требовавшая крещения.
Однако эта «приличная» ассимиляция никак не была подлинной: многие молодые люди оторвались от своей почвы, но и не вросли в русскую, они остались вне наций и культур — тот самый материал, который нужен для интернационализма.
А так как еврейское равноправие оставалось одним из главных лозунгов революционного движения, у каждого еврейского юноши, пошедшего в российскую революцию, сохранялось, что он продолжает служить интересам еврейства. Парвус взял себе задачей на всю жизнь тезис: освобождение евреев в России может осуществиться только свержением царской власти.
И это поддерживалось влиянием пожилой, состоятельной части российского еврейства. На рубеже XIX-XX века «еврейская буржуазия (возлагала) чаяния и надежды… на развитие революционного движения».
Г. А. Ландау, видный еврейский публицист, после 1917 писал: «Много ли было таких еврейских буржуазных или мещанских семей, где бы родители, мещане и буржуи, не смотрели… с гордостью… как их дети штамповались ходячим штампом одной из… революционно-социалистических идеологий… Постепенно установилась в еврейском обществе гегемония социализма... — отрицание гражданского общества и современного государства, пренебрежение к буржуазной культуре и наследию веков; от этого последнего евреям тем легче было отказаться, что от своего наследия они в значительной части уже раньше отрешились в процессе своей европеизации».
Это же видим мы и по тому душевному заряду, который вырос в молодом Богрове. Отец, богач-либерал, — давал полную свободу сыну-террористу. — И террористы братья Гоцы вышли из родов двух московских еврейских крезов Гоца и Высоцкого, чайного фабриканта, несметного миллионера, и деды жертвовали эсеровской партии сотни тысяч рублей.

Мордко Богров, убийца Столыпина

А. И. Гучков в одной из своих думских речей (1909) привёл свидетельство молодой эсерки; между другими причинами своего разочарования эсерстве «она указывала, что всё революционное движение захвачено еврейством и что в торжестве революции еврейство видит своё собственное торжество».
«Эти элементы еврейского народа, утратившие культурное содержание старого еврейства… оставались чуждыми не только русской культуре, но и вообще какой бы то ни было культуре. Эта духовная пустота, скрывавшаяся под лишь поверхностно усвоенной европейской культурой, делала евреев, уже в силу своего преимущественного занятия торговлей и промышленностью склонных к материализму, крайне восприимчивыми к материалистическим… учениям... Столь свойственное евреям рационалистическое мышление... располагает их к усвоению доктрин вроде… марксизма».

Евреи и русский марксизм

Роль евреев в русском марксистском движении. Мартов и Ленин. «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».

B. C. Мандель отмечает: «Русский марксизм… никогда не был русско-национальным движением, и революционно настроенной части русского еврейства… естественно было принять значительное участие при пересадке этого иностранного фрукта на русскую почву». — Ф. А. Степун выразился так: еврейская молодёжь смело спорила, цитируя Маркса, в каких формах русскому мужику надо владеть землёю. Марксистское движение в России и началось с еврейской молодёжи в черте оседлости.
В. С. Мандель припоминает «Протоколы сионских мудрецов»: «евреи усматривают в бреднях протоколов злой умысел антисемитов», но ведь они «сами в большей или меньшей степени не прочь устроить мир на новых началах… и они, уже не в осуждение еврейского народа, а в похвалу, приписывают ему роль вождя народных движений… не останавливающегося перед разрушением существующего государственного и социального строя». И приводит из книги Фрица Кана «Евреи как раса и народ культуры»: «Моисей за 1250 лет до Христа первый в истории провозгласил права человека... Христос заплатил смертью за проповедь коммунистических манифестов в капиталистическом государстве»; а «в 1848 году вторично взошла вифлеемская звезда — и опять… над крышами Иудеи: Маркс».
Но с какой вальяжной солидностью входит в сознание интеллигентской России — марксизм! Наконец-то революция приобрела и научное основание и полную неизбежность предсказаний!
Среди молодых марксистов — и Юлий Цедербаум, виднейший будущий лидер меньшевизма Мартов; он вместе со своим ближайшим другом Лениным создаёт «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», только, не имея ленинской протекции получить для ссылки благодатный Минусинский край, отбывает 3 года в Туруханском. Затем, в паре с тем же Лениным, замышляет «Искру».

Юлий Мартов (Цедербаум)

Создание Бунда

Еврейская социал-демократия – авангард общерусской. Основание Бунда (1897). I съезд РСДРП. Из восьми его делегатов не менее пяти – евреи. Поиски Бундом еврейского пролетариата. Антирелигиозные бесчинства молодых бундовцев.

Но ещё прежде, чем создать с Лениным всероссийскую социал-демократическую партию, Мартов в Вильне около 1895 составил идеологические и организационные основы «Всеобщего Еврейского Рабочего Союза в Литве, Польше и России». Идея Мартова была: отныне — не пропаганда в кружках, а агитация в еврейской массе; для этого надо сделать агитацию «более еврейской» и перевести на идиш. Мартов обосновывал новый Союз так: «мы всего ожидали от движения русского рабочего класса и на самих себя смотрели только как на придаток к общерусскому рабочему движению». Но между тем «мы незаметно для себя подняли еврейское движение на такую высоту, какой русское движение ещё не достигло». Пришло время «создать специально еврейскую рабочую организацию». Уже в следующем 1896 году Плеханов на конгрессе Социалистического Интернационала назвал еврейское с-д движение «авангардом рабочей армии в России». Оно и стало — отдельная еврейская социалистическая партия Бунд была создана (в Вильне, 1897) на полгода раньше создания РСДРП.

Газета Бунда

И – I съезд РСДРП состоялся в Минске (где была резиденция ЦК Бунда) в 1898. Еврейская энциклопедия сообщает, что «из восьми делегатов... пятеро были евреями: Б. Эйдельман, Н. Вигдорчик... (и представители) Бунда — А. Кремер, А. Мутник, Ш. Кац. (Ещё были Радченко, Петрусевич и Банковский.) В образованный на съезде центральный комитет партии в составе трёх человек вошли А. Кремер и Б. Эйдельман». РСДРП родилась — в ближайшем родстве с Бундом. (И: ещё до «Искры» редактирование газеты Бунда предлагали — Ленину.)

Манифест РСДРП в еврейской газете.1898 г.

А Бунд, вопреки своей интернациональной идеологии, «стал национализирующим фактором еврейской жизни» и начал получать крупную денежную помощь от состоятельных еврейских кругов из-за границы.
Однако собственно еврейского пролетариата было мало. «Евреи считали позорным для себя не быть самостоятельными хозяевами», хоть самым скудным — да ремесленником. Переход на фабрику считался унижением и позором. Тогда Бунд объявил «еврейским пролетариатом» — и ремесленников, и мелких торговцев, и купеческих приказчиков (ведь по Марксу «пролетарий» — всякий, кто работает по найму), и даже торговых посредников. И даже объявил Бунд, что евреи — «лучшие пролетарии в мире».
Далёкий от социализма Г. Слиозберг пишет: выступления Бунда «приносили… вред еврейской торговле и… промышленности». Бунд натравливал 14-15 летних ремесленных подмастерий на мастеров; бундовцы выбивали стёкла «в еврейских домах… зажиточных». «В день Иом-Кипура бундистская молодёжь толпою ворвалась в большую синагогу (в Вильне)… и устроила невероятный дебош».

Еврейский национализм в Бунде

Бунд заменяет космополитическую идеологию еврейско-национальной. Национальную автономия – для одних евреев. Неприязнь Плеханова к Бунду. Автономия Бунда внутри РСДРП. II съезд РСДРП. Бундовцы на II съезде РСДРП. До1905 г. Бунд – самая организованная социал-демократическая организация России.

Но и по мере ростаБунда он стал заменять космополитическую идеологию национальной. — Абрам Амстердам, один из первых видных деятелей Бунда, пытался согласовать марксизм с национализмом. — В 1901 на съезде Бунда один из будущих лидеров Семнадцатого года Марк Либер (М. И. Гольдман), тогда 20-летний юноша, говорил: «Мы были до сих пор… космополитами. Мы должны стать национальными. Не надо бояться этого слова. Национальное не значит националистическое». И хотя резолюция того бундовского съезда высказалась против «раздувания национального чувства», но – и за национальную автономию евреев, «независимо от обитаемой (ими) территории».
Вряд ли кто себе представлял, что значит автономия без территории. Например, стояло там право любого еврея пользоваться только еврейским языком в сношениях с государственными учреждениями, — как это можно осуществить? (Тогда ведь и для любой другой национальности — тоже?)
Но Бунд высказывался «против требования восстановления Польши... и против учредительных собраний для окраинных областей России». — Национализм — только для себя одних?
Бунд принимал в свой состав лишь евреев. А ступив на эту дорогу, хотя был резко антиклерикален — для последовательности уже не принимал и евреев, изменивших религию. Параллельные российские социал-демократические организации Бунд стал называть «христианскими». И этим сильнейше оскорблял Ленина: его-то записать в «христиане»?!..
Взаимоотношения Бунда с РСДРП не складывались легко. Впрочем — и с польской социалистической партией, ППС, которая от самого зарождения Бунда отнеслась к нему «крайне несочувственно». При своём растущем националистическом сознании Бунд не мог не столкнуться с другими ветвями российской социал-демократии.
Ленин описывает свой и Мартова спор с Плехановым в сентябре 1900 в Женеве: «Г. В. проявляет феноменальную нетерпимость, объявляя его (Бунд) не-социал-демократической организацией, а… эксплуатирующей русских, говоря, что наша цель — вышибить этот Бунд из партии, что евреи — сплошь шовинисты и националисты, что русская партия должна быть русской… Г. В…. говор(ил), что у нас просто недостаёт… опыта в ведении дел с евреями».
В 1898 Бунд согласился вступить в РСДРП, но не отдельными членами, а как целое, и на правах полной автономии в еврейских делах, то есть состоять в общероссийской партии, а чтоб общероссийская не вмешивалась в еврейские дела. Так и сладились. Однако в начале 1902 Бунд нашёл, что автономии, полученной от I съезда РСДРП, ему мало, он хочет состоять в РСДРП с самостоятельностью также и в программных вопросах. Из главных аргументов был тот, что еврейский пролетариат — часть «еврейского народа, занимающего особенное положение среди других народов».
Тут — взбеленился Ленин. Он призывал «не ослаблять силы… натиска (на самодержавие) дроблением на… самостоятельные… партии» и кинулся доказывать, что евреи — вообще не нация: у них нет ни общего языка, ни общей территории. (Плоское материалистическое суждение. Евреи — из самых реальных и слитных наций на Земле.) «Идея об особом еврейском народе реакционна».
Летом 1903 на II съезде РСДРП, в Брюсселе, из 43 делегатов — от Бунда было только 5 (хотя вообще «принимало участие много евреев»). Мартов, «поддержанный 12 евреями (среди них Троцкий, Дейч, Мартынов, Лядов), выступил со стороны партии против федеративного принципа» для Бунда, — и бундовцы ушли со съезда (это и дало возможность победить ленинскому «параграфу 1-му устава»), вышли из РСДРП. (После раскола РСДРП на большевиков и меньшевиков «лидерами меньшевиков были П. Аксельрод, А. Дейч, Л. Мартов, М. Либер, Л. Троцкий», Ф. Дан, Р. Абрамович, — Плеханов же держался особняком.)
До 1905 г. Бунд был самой сильной социал-демократической организацией в России в смысле налаженности своего аппарата, дисциплинированности… и умелой конспирации».

Независимая еврейская рабочая партия. Русский сионизм

Правда, выступила конкуренция Бунду от возникшей в 1901 «Независимой еврейской рабочей партии». Создалась она — под влиянием Зубатова, убеждавшего еврейских рабочих, как и всяких других, что им нужна не социал-демократия, а – бороться против буржуазии за свои экономические интересы. Правительство заинтересовано в их успехе, и они могут действовать легально, власти будут доброжелательным арбитром. Во главе этого движения стала энергичная Мария Вильбушевич, дочь мельника. «Последователи Зубатова... имели в Минске среди (еврейских) рабочих большой успех», они боролись против бундовцев, и экономическими стачками многого добились. — Успешно действовали «независимцы» и в Одессе (Хуна Шаевич). — Но напуганное правительство (и Плеве) сорвало замысел Зубатова: Шаевич в 1903 был арестован, на малый срок, — а тут принеслись вести о кишинёвском погроме, и у «независимцев» опустились руки.
С 1901 Бунд отказался от «экономического террора» (нападения и избиения хозяев, фабричной администрации), на словах стал и против участия в терроре политическом. Однако в 1902 бундовец Гирш Леккерт стрелял в виленского губернатора и был повешен. Стрелял и несовершеннолетний бундовец Мендель Дейч.
У Бунда возникли новые соперники. В 1897, году создания Бунда, даже за месяц до Бунда, состоялся первый Всемирный конгресс сионизма. И в начале 900-х годов молодые евреи оказались «на перекрестке между "Искрой" и "Бнэй Мошэ" ("Сыновья Моисея")... одни повернули направо, другие… налево».
Но пока «численность сионистских кружков молодёжи подавлялась числом молодых людей, примыкающих к социалистическим… партиям». (Хотя издатель венской социалистической еврейской «Правды» Г. Гуревич целиком перешёл на деятельность по переселению евреев в Палестину.) Разрыв между сионизмом и бундизмом стал заполняться новыми партиями, — Поалей-Цион, Цеирей-Цион, «сионисты-социалисты», «серповцы» («сеймовцы»), — которые сочетали сионизм и социализм.

Союз евреев с революцией и еврейские национальные судьбы

Евреи были передовым отрядом, создавшим мир капитала, преимущественно в его финансовых формах. Об этом убедительно писал Вернер Зомбарт. После 1917 евреям это публично ставилось в заслугу — ведь то была неизбежная формация, на пути к социализму. Крыленко в одной из судебных речей 1919 сказал, что «еврейский народ ещё в Средние века выделил группу носителей… капитала... ускорявших... разрушение» экономических форм Средневековья. Системы капиталистическая в экономике и демократическая в политике многим обязаны вкладу евреев, и они для расцвета еврейской жизни наиболее благоприятны.
Но евреи послужили не только им.
Революционер А. Вальт-Лесин вспоминает: прежде «евреи… связывали все свои надежды с ходатайством в Петербурге, со взятками в министерствах, а не с победой революции». У нетерпеливой еврейской молодёжи такие ходатаи во влиятельных сферах получили, — по традиции из Средних Веков, презрительную кличку «штадлан». Г. Б. Слиозберг, много десятилетий проработавший в системе Сената и терпеливо улаживавший сотни частных еврейских проблем, считал такой путь правильным для евреев и с обидой отзывается на это молодое нетерпение.
Евреям неразумно было связываться с революционным движением, погубившим нормальную жизнь в России, а с нею и жизнь российских евреев. Однако: и в разрушении монархии, и буржуазного порядка, как и в утверждении его перед тем, евреи послужили передовым отрядом. Такова — прирождённая мобильность еврейского характера, его повышенная чуткость к общественным течениям будущего.


Солженицын Александр. Двести лет вместе. Часть 1 [Сергей Ларионов(babay7), 2010 г., 128 kbps, MP3] :: RuTracker.org (ex torrents.ru)