Старый текст из ЖЖ.Рецензия на повесть Булгакова "Собачье сердце"

[Краснопуз]

remi_meisner.28 апреля 2014год
remi-meisner.livejournal.com/118461.html.
Как правильно "Швондерович" или "Шендероженский".

Каждый день в ленте минимум пару раз встречаю цитаты из повести Михаила Афанасьевича Булгакова "Собачье сердце". Граждане лупят друг дружку цитатами почём зря. Либероиды-общечеловеки называют своих идейных противников, патриотов-государственников "шариковыми", патриоты-государственники честят либероидов-общечеловеков "швондерами". Себя же и либероиды и государственники несомненно ассоциируют с профессором Преображенским - прекрасно воспитанным, прекрасно образованным и отменно мудрым человеком. Общим местом стали картинки-комиксы, на которых небритый Шариков несёт какую-то угарную чушь, а бедный Преображенский, вынужденный выслушивать шариковский бред, утомленно прикрыл глаза рукой.
Как можно видеть, люди разных политических убеждений записывают проф. Преображенского себе в союзники. Почитаем же повесть Булгакова, убедимся, у кого больше прав на высокую честь считаться единомышленником Филиппа Филипповича. А заодно посмотрим, действительно ли это так лестно и почётно - считаться единомышленником Филиппа Филипповича.

Главный герой повести, бездомный пёс, знакомится с профессором Преображенским при довольно печальных обстоятельствах. Пса обварили кипятком и теперь он обречен умереть на холодных московских улицах от голода. А профессор подобрал, приласкал и обогрел несчастное животное, привёл его в свою шикарную квартиру, подлечил его раны, накормил деликатесами и окрестил Шариком. Понятно, что Шарик в восторге от милосердия и великодушия Филиппа Филипповича. Ведь до встречи с добрым профессором пёс видел от людей одни обиды, а верхом человеческой щедрости считал брошенную собакам кость, на которой осталась "осьмушка мяса". А профессор ещё и изъясняется как настоящий интеллигент и гуманист с большой буквы «Гэ». Он заявляет, что "единственный эффективный способ обращения с живым существом - это ласка". И вообще:
«Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они напрасно думают, что террор им поможет. Нет-с, нет-с, не поможет, какой бы он ни был: белый, красный или даже коричневый!»
(К этой фразе мы ещё не раз вернёмся, хе-хе-хе!) Практически толстовец наш профессор! Шарик готов молиться на Преображенского, причём в буквальном смысле - «Пес встал на задние лапы и сотворил перед Филиппом Филипповичем какой-то намаз» - он решительно одобряет каждое слово, каждый жест, каждый поступок своего нового хозяина. Ну, понятно — после таких-то благодеяний! Но мы, в отличие от Шарика, профессору ничем не обязаны, поэтому посмотрим на его занятия без пристрастия.
И что мы видим?
Сперва профессор работает и читатели узнают, откуда у Филиппа Филипповича деньги на шикарную квартиру, шикарные обеды, шикарную шубу и прочие элементы сладкой жизни. Филипп Филиппович занят очень полезным и важным для общества делом — он... как бы это обозвать-то... устраняет дискомфорт и затруднения в половой сфере. Разумеется, лечит профессор не кого попало, а только солидных, состоятельных господ. Сперва к нему на приём является некий «фрукт» - престарелый сластолюбец таскающий в карманах порнографические открытки — он желает избавиться от проблем с потенцией. Затем является пожилая дама, которая хочет надёжно привязать к себе молодого любовника (карточного шулера, бабника и альфонса) и готова ради этой благой цели даже лечь под нож хирурга. Третьего посетителя мы не видим, только слышим обрывки его разговора с г-ном Преображенским — посетитель говорит не о себе, а о своей малолетней любовнице:
- Господа! - возмущенно кричал Филипп Филиппович, - Нельзя же так! Нужно сдерживать себя. Сколько ей лет?
- Четырнадцать, профессор... Вы понимаете, огласка погубит меня. На днях я должен получить заграничную командировку.
- Да ведь я же не юрист, голубчик... Ну, подождите два года и женитесь на ней.
- Женат я, профессор.
- Ах, господа, господа!
По-видимому, речь идёт об аборте. Тут даже благоговеющий перед профессором пёс вынужден признать: «Похабная квартирка». И лично я с этим определением полностью согласен. По факту, Преображенский проявляет себя как неразборчивый и беспринципный человек, готовый, к тому же, сквозь пальцы смотреть на нарушения закона. Главное — отсчитай Филиппу Филипповичу пачку денег, тогда Филипп Филиппович закроет глаза и на порнографию, и на педофилию, он даже поможет тебе скрыть уголовное преступление (статья 166 тогдашнего УК РСФСР - "Половое сношение с лицами, не достигшими половой зрелости, карается лишением свободы на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией"). Филипп Филиппович — человек широких взглядов... до тех пор, пока ты ему денежки платишь.
Что же будет, если заявиться к г-ну научному профессору БЕЗ толстенькой пачки купюр?
А вот, что.
Профессор закончил свой нужный, важный и полезный для общества труд и собрался покушать. И тут к нему являются представители советской власти, работники домоуправления Швондер, Вяземская, Пеструхин и Жаровкин. Поскольку денег они не принесли, интеллигентный Филипп Филиппович не считает нужным любезничать. Посетители ещё не произнесли ни слова, а Филипп Филиппович уже смотрит на них «как полководец на врагов». Перечитайте на досуге первый диалог Преображенского с членами домкома. Профессор «перебивает», «кричит», «рявкает», делает грубые и язвительные замечания по поводу внешности посетителей и по поводу их работы, ведёт себя отвратительно нагло, высокомерно и с хамским пренебрежением. Члены домкома то «изумляются», то «краснеют», то «немеют», то «меняются в лице», впрочем, ни одного дурного слова они профессору в ответ не говорят. Максимум, что коммуняки себе позволяют — угрожают «подать жалобу в высшие инстанции». Так что ещё вопрос, кто ведёт себя интеллигентнее — "воспитанный" профессор, или "невоспитанные" члены домкома. Разговор заканчивается тем, что Филипп Филиппович, звонит своему высокопоставленному покровителю и устраивает форменную истерику: «Сейчас ко мне вошли четверо, из них одна женщина, переодетая мужчиной, двое вооружены револьверами, и терроризировали меня в квартире с целью отнять часть ее».
- Позвольте, профессор, - сказал Швондер, то вспыхивая, то угасая, - вы извратили наши слова.
- Попрошу вас не употреблять таких выражений.
Да! Не сметь обвинять благородного профессора Преображенского во лжи, хамы! Хотя, если разобраться — Швондер-то абсолютно прав. Никто Преображенского не «терроризировал» и револьверами ему не угрожали. Ему сказали буквально следующее: «Общее собрание просит вас добровольно, в порядке трудовой дисциплины, отказаться от столовой... и от смотровой». Профессора ПРОСЯТ проявить сознательность, при чём тут «террор» и револьверы?
Так или иначе, покровитель профессора устраивает Швондеру выволочку и домоуправление вынуждено удалиться из жилища Филиппа Филипповича. Перед уходом товарищ Вяземская называет Преображенского «ненавистником пролетариата», а Преображенский глумливо подтверждает: «да, я не люблю пролетариата». Вот такой у нас замечательный профессор. Любит, чтобы исправно работало отопление, чтобы не гасло электричество, чтобы трамвайные пути и сараи были расчищены, чтобы в подъезде было прибрано, а вот пролетариата, который все эти хорошие штуки обеспечивает — не любит. Тут Преображенский обнаруживает родство взглядов с шендеровичами: эти г-да тоже ненавидят всякое «быдло с Уралвагонзавода» и тоже не считают нужным скрывать свою ненависть.
Читаем повесть Булгакова далее.
Изгнав представителей государства диктатуры пролетариата, Филипп Филиппович приступает к трапезе. За обедом он ведёт неспешную, интеллигентную беседу со своим помощником, доктором Борменталем. Эта беседа растащена на цитаты: «не читайте до обеда советских газет», «пропал Калабуховский дом», «разруха не в клозетах, а в головах», «уважающий себя человек оперирует закусками горячими» и т.п. Некоторые граждане любят ввернуть в разговор такие цитаты, считая их образчиками житейской мудрости. Да и сам Преображенский считает так же: «Никакой этой самой контрреволюции в моих словах нет. В них лишь здравый смысл и жизненная опытность». Ну, что же... Разберёмся с этими «мудрыми» и «здравыми» сентенциями по сути.
Профессор призывает «не читать советских газет». Чем же советские газеты отличались от буржуазных газет, читать которые перед обедом профессор не запрещает? Наверное, тем, что советские газеты перед выпуском проходили через предварительную цензуру, которая вычищала с полос «агитацию против советской власти; разглашение военных тайн; разжигание религиозного и национального фанатизма; порнографию». Интересно, что же в буржуазных газетах — по мнению Филиппа Филипповича — способствовало улучшению аппетита и пищеварения? Религиозный фанатизм, антисоветская агитация, или порнография? Видимо, совет профессора касался вообще любых газет, просто Преображенскому нравится подпускать шпильки советской власти.
Далее - «пропал Калабуховский дом». Это профессор предрекает гибель своей элитной многоэтажке — в связи с заселением в неё Швондера и компании. Преображенский сокрушается: «Придется уезжать, но куда, спрашивается? Все будет как по маслу. Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замерзнут трубы, потом лопнет котел в паровом отоплении и так далее. Крышка Калабухову». Прогнозы г-на Преображенского не оправдались: «Видно, уж не так страшна разруха. Не взирая на нее, дважды в день серые гармоники под подоконниками наливались жаром, и тепло волнами расходилось по квартире». С сортирами и электричеством в Калабуховском доме тоже так и не произошло ничего рокового. По крайней мере, профессор не жаловался, стало быть - поводов особо и не было. И что же? Признал Преображенский, что был не прав, что Швондер оказался не таким уж плохим управленцем, что пролетарии, оказывается, вполне могут совмещать хоровое пение с обслуживанием паровых котлов, без ущерба для целостности последних? Не-а. Раскаяние - ниже достоинства Филиппа Филипповича. Впрочем, Швондер и прочие пролетарии не требовали извинений или признания. Они просто продолжали трудиться, обеспечивая "ненавистнику пролетариата" г-ну Преображенскому тепло в батарее, воду в кране и ток в розетке. Не за что, гражданин профессор! Пользуйтесь, на здоровье.
"Разруха не в клозетах, а в головах" - всю "мудрость" данной фразы могли оценить только люди, пережившие Первую Империалистическую войну и войну Гражданскую. Итак, по мнению Филиппа Филипповича, разруха - выдумка большевиков. Две войны и две революции профессор не считает достаточно уважительной причиной для некоторых нестроений в коммунальном хозяйстве. Жилищный кризис, топливный кризис, транспортный кризис, продовольственный кризис - для профессора не существуют. Напомню, только в ходе Гражданской войны погибло более десяти миллионов соотечественников Филиппа Филипповича, примерно три миллиона пали в боях, а остальные стали жертвами сопутствующих боям "радостей": голода, холода, эпидемий и разгула бандитизма. Профессор, кстати, тоже хапнул горюшка полной ложкой, он рассказывает Борменталю о жутких лишениях и тяготах, которые ему довелось перенести. Во-первых, у несчастного Филиппа Филипповича украли калоши. Во-вторых, с парадной лестницы в подъезде убрали ковры. В-третьих, убрали цветы с лестничных площадок. А в-четвертых — это самое страшное! - в квартире профессора раз в месяц гаснет электричество. Бедолажный Филипп Филиппович, да как он только выжил посреди такого адского ада?! Как считаете, современники Булгакова посочувствовали бы профессору-страдальцу?
Впрочем, вернёмся к клозетам и головам. По мнению высокоумного г-на Преображенского, все беды в РСФСР происходят от того, что быдло рабоче-крестьянское забыло своё место, оно рассуждает о политике и распевает революционные песни вместо того, чтобы заткнуться, нагнуть гриву и чистить сараи. А вот если приставить к каждому быдлану городового, который не даст быдлану отвлекаться от чистки сараев, то жизнь сразу наладится.
- Городовой! Это и только это. И совершенно неважно, будет он с бляхой или же в красном кепи. Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан... ..Лишь только они прекратят свои концерты, положение само собой изменится к лучшему!
Не совсем понятно, как эта суровая установка насчет того, чтобы к каждому человеку приставить городового для усмирения, сочетается со словами профессора о "ласке, как единственном способе обращения с живым существом". Тут профессор сам себе противоречит. Не в последний раз, кстати.
Одним словом, произнеся тираду о «разрухе в головах», профессор замечательно показал читателю и свой «здравый смысл», и свою «житейскую опытность». Он раскрылся как эгоцентрист, не желающий глядеть дальше своего носа. Что роднит его, опять же, с Шендеровичем.
После обильной трапезы, г-н Преображенский собирается культурно отдохнуть в Большом театре. А заодно — формулирует своё видение идеальной картины мира:
«Я сторонник разделения труда. В Большом пусть поют, а я буду оперировать. Вот и хорошо, и никаких разрух»...
Да, как-то так. Швондер пусть чистит сараи и подметает трамвайные пути. Нэпман пусть наживает капиталы. Профессор Преображенский пусть делает аборты некстати «залетевшим» любовницам нэпмана. А в Большом театре пусть поют для профессора Преображенского и нэпмана. И всё будет хорошо.
Подведём итоги первой половины повести. В ней Филипп Филиппович проявил себя лицемером, снобом, жлобом, хамом, эгоистом и просто недалёким человеком. Отличный образец для подражания, м? А ведь во второй половине все вышеперечисленные качества профессора заиграют ещё более яркими красками...
----------

Как правильно - "Швондерович", или "Шендероженский"? Часть 2.

remi_meisner
26 мая, 2014

Вместо эпиграфа:

"Не читайте, пожалуйста, перед обедом советских газет. Найдите другие. Во время профессора Преображенского других не было, а сейчас, слава Богу, есть".

(с) Петя Вальцман-Порошенко в интервью "Новой газете".

Вона, какие у профессора Преображенского единомышленники. Сам Петя Вальцман, сын фарцовщика, ниибаццо эффективный предприниматель и политик. Тоже туда же - «не читайте советских газет». Эдакий Преобрашенко, бгг ))) Правда, в отличие от времён профессора Преображенского, сейчас в продаже не найти как раз СОВЕТСКИХ газет. Оно и понятно. Диктатура пролетариата — читаем советские газеты. Диктатура буржуазии — читаем антисоветские.
Но это всё — не по теме. Продолжим разбор личности профессора Преображенского.
Во второй части повести «Собачье сердце» Филипп Филиппович сделал из пса Шарика — человека, Шарикова. И был очень недоволен получившимся человеком. Прямо какой-то трамвайный хам поселился в квартире профессора. Он грубиян, он глуп и не образован, он развратник, он не почитает благодетеля-профессора и вообще ведёт антиобщественный образ жизни. Любому либерально мыслящему человеку ясно, что причины морального уродства Полиграфа Полиграфовича — две. Первая — тлетворное влияние противного жЫдокоммуняки Швондера. И вторая — врожденная неполноценность социальной группы «русское быдло», из представителя коей Преображенский вытащил гипофиз для своего эксперимента. Профессор вполне солидарен с либерально мыслящими гражданами. Ну, а мы рассмотрим личность Шарикова повнимательнее и попробуем ответить на вопрос «кто виноват?»

Начнём с хамства Шарикова.
Филипп Филиппович повертел головой и заговорил веско:
- Спанье на полатях прекращается. Понятно? Что это за нахальство? Ведь вы мешаете! Там женщины.
Лицо человека потемнело, и губы оттопырились.
- Ну, уж и женщины. Подумаешь. Барыни какие. Обыкновенная прислуга, а форсу, как у комиссарши.
Действительно, некрасиво. Где же Шариков такого нахватался? Кто научил его презирать горничных и кухарок? Быть может, Швондер? Вряд ли. Коммуняки, как известно любому либерально мыслящему человеку, очень уважали всяких кухарок и даже, вроде как, хотели, чтобы государством управляла кухарка. Стало быть, Швондер отпадает... А кто же в Калабуховском доме высокомерно-презрительно отзывался о рабочем классе? Кто говорил «я не люблю пролетариата»? Ой-вэй. Так это же сам профессор Преображенский! Вот, от кого Шариков наслушался рассуждений в духе «что-то быдло в последнее время ферзит не по делу, ему не о политике надо рассуждать и не песни петь, а сараи чистить и трамвайные пути подметать». Правда, Зине и Дарье Петровне профессор не хамил. Почему? Потому, что он принципиально не хамил женщинам? Хм... С товарищем Вяземской Филипп Филиппович не особо церемонился. И перед старушкой, которая зашла «Говорящую собачку поглядеть» - тоже особо не расшаркивался. Дело не в каком-то пиетете по отношению к женщинам. Дело в том, приносит ли женщина пользу профессору Преображенскому. Если приносит, то можно обходиться с ней вежливо и деликатно. Если не приносит — можно без церемоний издеваться над внешним видом девушки, можно угрожающе шипеть пожилой женщине: «Сию минуту из кухни вон!» и т. п. Ну, а Шариков ещё не научился понимать, какой женщине хамить можно, а какой — ни-ни. Вот и хамит всем, без разбору. Плюс ко всему, он ещё не научился говорить грубости утончённо, интеллигентно. А это важно, если хочешь заслужить одобрение г-на Преображенского. «Не люблю пролетариата» звучит намного приятнее, чем «прислуга, а форсу, как у комиссарши», согласитесь. Хотя смысл тот же.
Перейдём к следующей неприятной черте Шарикова — к глупости и необразованности.
Вы стоите на самой низшей ступени развития, - перекричал Филипп Филиппович, - вы еще только формирующееся, слабое в умственном отношении существо, все ваши поступки чисто звериные, а вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе с развязностью совершенно невыносимой подавать советы космического масштаба и комической же глупости о том, как надо все поделить, и вы в то же время, наглотались зубного порошку!..
Да, тут с профессором спорить не приходится. Университетского образования у Шарикова нет. У него вообще никакого образования нет. Он читать-то научился, разбирая вывески. Собственно, тогда в России три четверти населения не могли похвастать даже школьным образованием, не говоря про университетское. Это не потому, что русский народ такой вот ненавистник грамоты. А потому, что доступ к полноценному среднему и к высшему образованию русскому народу закрывали, целенаправленно. Это не по теме разбора, если интересно — погуглите «Указ о кухаркиных детях» и всё такое. Вот и учились граждане РКМП читать по вывескам. Но ведь на интеллигенция и нужна, чтобы нести свет знаний в массы! Профессору Преображенскому, конечно, образованием масс заниматься недосуг, но хоть одного-то Шарикова — можно было обучить? Можно, наверное. Но профессор образованием своего питомца не занимается. Он только собирается дать ему почитать что-нибудь. Когда-нибудь. Как-нибудь...
В голове у него вдруг мелькнула картина: необитаемый остров, пальма, человек в звериной шкуре и колпаке. "Надо будет Робинзона..."
То есть профессор книжек Шарикову никогда не давал. Он не занимался развитием и воспитанием Шарикова. Только тыкал в нос Полиграфу своим «университетским образованием». Да, в РИ сын кафедрального протоиерея имел возможность поступить в университет. А Клим Чугункин со своим пролетарским происхождением — даже в гимназию поступить не мог. Так справедливо ли упрекать Клима в необразованности? Такие заходы напоминают бессмертное - «Если у них нет хлеба, пускай едят пирожные!» Я уж не говорю о том, что странно упрекать в необразованности пса Шарика...
Так или иначе, профессор образованием Шарикова не занимался. И эту миссию взял на себя Швондер. Всучил Шарикову «Переписку Энгельса с Каутским», чтобы Шариков «развивался». Тут Швондер, конечно, дал маху. Ход рассуждений Энгельса не всякий профессор-то поймёт, что уж от малограмотного Шарикова ждать... Надо было начать обучение Полиграфа с чего-нибудь попроще. Хоть с букваря, например. Впрочем, книжка Энгельса — это лучше, чем ничего. Шариков начал читать и, разумеется, ничего не понял.
Шариков пожал плечами.
- Да не согласен я.
- С кем? С Энгельсом или с Каутским?
- С обоими, - ответил Шариков.
- Это замечательно, клянусь богом. "Всех, кто скажет, что другая..." А что бы вы со своей стороны могли предложить?
- Да что тут предлагать... А то пишут, пишут... конгресс, немцы какие-то... Голова пухнет. Взять всё, да и поделить.
Как-то так. Смешной, наивный Шариков! Как же реагирует профессор? Как реагирует этот интеллигент-культуртрегер, этот гуманист, который считает, что ласка — это «единственный эффективный способ обращения с живым существом"? Он толково и подробно разъяснит Шарикову, почему метод «взять и поделить» - ошибочный, негодный? Он приведёт блестящие контраргументы и пояснит, в чём видит ошибки Энгельса и Каутского? Он посоветует Шарикову литературу, которая рассеет заблуждения? Нет, что вы. Ничего такого не будет. Будет вот так:
- Я вижу, как вы развились после Каутского, - визгливо и пожелтев, крикнул Филипп Филиппович. Тут он яростно нажал кнопку в стене. - Сегодняшний случай это показывает как нельзя лучше! Зина!..
...Зина прибежала бледная.
- Зина! Там в приемной... Она в приемной?
- В приемной, - покорно ответил Шариков, - зеленая, как купорос.
- Зеленая книжка...
- Ну, сейчас палить! - отчаянно воскликнул Шариков. - Она казенная, из библиотеки!!
- Переписка - называется... как его?.. Энгельса с этим чертом... В печку ее!
Как вам уровень научной дискуссии? Напомнить вам имя-фамилию общественного деятеля, который ТОЖЕ приказывал сжигать сочинения Энгельса? Ещё один замечательный единомышленник профессора Преображенского нашёлся, ага. Скажите, как его зовут? Вот вам видео-подсказка.
14\88, вопчем. Кстати, судя по реакции Шарикова, профессор ранее уже приказывал жечь книги, причём не раз. И тот факт, что книжка библиотечная Филиппа Филипповича не смущает. Он только к своему имуществу относится трепетно, свои калоши готов оплакивать пять лет кряду, по своей именной тросточке убивается до скрежета зубовного. А библиотека и Швондер — перебьются. В топку Энгельса! Не моя же книжка, а государственная — так чего её жалеть?
Перейдём к нечистоплотности Шарикова в области отношений с противоположным полом. Нехорошо получается, да. Шариков подкарауливает Зину, он ущипнул за грудь какую-то даму, он пытается обманом соблазнить машинистку из службы очистки... Словом, наш Полиграф — натуральный развратник. Почему? Швондер научил? В комментариях к предыдущей части разбора один просвещённый гражданин убеждал меня, что коммуняки всячески пропагандировали разврат. Правда, цитат, подтверждающих этот тезис, гражданин не привёл. Оно и понятно, если изучить этот вопрос, тот тут же наткнешься на «12 половых заповедей пролетариата»:

[половые заповеди пролетариата]
Стало быть, Швондер и тут не при делах. Не он подучил Шарикова развратничать. Так в чём же причина? Быть может, сказывается звериное начало, а может — развратником был Клим Чугункин и Шарикову эта нехорошая черта передалась по наследству... Так или иначе, живя в квартире профессора Преображенского, Шариков должен был впитать и усвоить нетерпимость ко всякого рода разврату. Ведь и сам профессор к развратникам относился нетерпимо... Так? Тут нужно напомнить, что основная часть клиентов высокоморального профессора — богатые развратники, у которых возникли проблемы в половой сфере.
Это неописуемо, - конфузливо заговорил посетитель. - Пароль д'оннер - двадцать пять лет ничего подобного, - субъект взялся за пуговицу брюк, - верите ли, профессор, каждую ночь обнаженные девушки стаями. Я положительно очарован. Вы кудесник.
Из кармана брюк вошедший выронил на ковер маленький конвертик, на котором была изображена красавица с распущенными волосами.
Что же наш высокоморальный г-н Преображенский? Он рекомендует пациенту «не злоупотреблять», а в целом — очень доволен.
- Ну, что ж, прелестно, все в полном порядке. Я даже не ожидал, сказать по правде, такого результата.
Как видим, Преображенский к развратникам относится весьма толерантно. Настолько толерантно, что пёс Шарик, поприсутствовав в кабинете профессора во время приёма, называет квартиру Филиппа Филипповича «похабной». Шариков рассуждает вполне последовательно: если можно развратничать нэпманам, которым профессор налаживает потенцию, то почему нельзя развратничать мне, Шарикову? Почему нэпманов профессор не осуждает а меня, Шарикова, осудит? Вот и пускается Полиграф во все тяжкие. Закономерно, как бы. Насмотрелся.

Наконец, перейдём к неблагодарности Шарикова.
Дерзкое выражение загорелось в человечке.
- Да что вы все... То не плевать. То не кури. Туда не ходи... Что ж это на самом деле. Чисто как в трамвае. Что вы мне жить не даете?! И насчет "папаши" - это вы напрасно. Разве я вас просил мне операцию делать? - человек возмущенно лаял. - Хорошенькое дело! Ухватили животную, исполосовали ножиком голову, а теперь гнушаются. Я, может, своего разрешения на операцию не давал. А равно (человечек завел глаза к потолку, как бы вспоминая некую формулу), а равно и мои родные. Я иск, может, имею права предъявить!
Глаза Филиппа Филипповича сделались совершенно круглыми, сигара вывалилась из рук. "Ну, тип", - пролетело у него в голове.
- Как-с,- прищуриваясь, спросил он, - вы изволите быть недовольным, что вас превратили в человека? Вы, может быть, предпочитаете снова бегать по помойкам? Мерзнуть в подворотнях? Ну, если бы я знал!..
- Да что вы все попрекаете - помойка, помойка. Я свой кусок хлеба добывал. А ежели бы я у вас помер под ножиком? Вы что на это выразите, товарищ?
- Филипп Филиппович! - раздраженно воскликнул Филипп Филиппович. - Я вам не товарищ! Это чудовищно! "Кошмар, кошмар", - подумалось ему.
Воистину, кошмар. Вот негодяй этот Шариков! Так хаять своего благодетеля! Хотя... Позвольте... А что Шариков сказал не так? Где в его словах ложь? Разрешения на операцию он действительно не давал. Он даже хотел сбежать от профессора, когда решил, что попал в лечебницу.
"Э, нет... - мысленно взвыл пес, - извините, не дамся! Понимаю, о черт бы взял их и с колбасой! Это меня в собачью лечебницу заманили. Сейчас касторку заставят жрать и весь бок изрежут ножиками, а до него и так дотронуться нельзя!"
И уж наверняка пёс сбежал бы в дальнейшем, если бы знал, какая участь ему уготована. Затем. Рыться в помойках — занятие, свойственное всем дворовым собакам. Шарик рылся в помойках не из-за любви к самим помойкам, а потому, что ему больше негде было найти еду. Странно и некрасиво попрекать его помойками. И последнее. Совершенно справедливо Шариков указывает на то, что его жизнь подвергалась риску. Точнее — это Шариков думает, что профессор рисковал его жизнью. На деле -
- Иван Арнольдович, самый важный момент - когда я войду в турецкое седло. Мгновенно, умоляю вас, подайте отросток и тут же шить. Если там у меня начнет кровить, потеряем время и пса потеряем. Впрочем, для него и так никакого шанса нету.
Никакого шанса нету. То есть пёс вообще не должен был остаться в живых. Замечательно, нес па? То есть. Профессор подобрал пса не из жалости, не из доброты, не из милосердия. Ему просто нужен был зверь для эксперимента. Ему было нужно подопытное животное, которое должно было умереть под ножом. Причём животное для эксперимента было нужно здоровое. Именно поэтому (а вовсе не из гуманизма) псу вылечили ошпаренный бок, именно поэтому (а не из щедрости) пса откармливали деликатесами. Я, между прочим, не говорю, что профессор поступил аморально, использовав пса для опытов. Использовать животных в экспериментах - допустимо. Но допустимо ли требовать от подопытного животного благодарности? «Дорогой кролик, сейчас мы привьём тебе вирус Эбола и ты подохнешь в страшных мучениях... Чего ты так обиженно смотришь, наглое животное? Вспомни, сколько морковки мы на тебя перевели и устыдись!» У Диккенса ростовщик Фейгин, помнится, упрекал в неблагодарности Оливера Твиста — мол, «подобрали мы тебя, обогрели, накормили, а ты даже шёлковый платочек у фрайера ушастого не хочешь вытащить ради нас, твоих благодетелей!» Как видим, заходы у скупщика краденого и у профессора — одни и те же. Только Фейгин, без сомнения, циничная сволочь, а Преображенский — почему-то — замечательный человек. Не очень-то справедливо. Двойной стандарт детектед.
Вот, как-то так. Очевидно, что Швондер к моральному разложению Шарикова отношения не имеет. Научил Полиграфа чванству, хамству и разврату — отнюдь не еврей-управдом. Всему этому безобразию Шариков научился, глядя на профессора и его дорогих гостей. Профессор ещё в первой части повести проявил себя лицемером, снобом, жлобом, хамом и эгоистом. Шариков проявляет те же душевные качества. Только у Шарикова все перечисленные мерзости не прикрыты отличным образованием, званиями и титулами, поэтому выглядят ещё более отвратительно. Однако, хамство есть хамство, снобизм есть снобизм, лицемерие есть лицемерие. Без разницы, кто их проявляет — люмпен-балалаечник, или научный профессор.
В заключительной части разбора мы рассмотрим политическую позицию г-на Преображенского и окончательно решим, как правильнее говорить, если сравниваешь Шендеровича с героями "Собачьего сердца" - «Швондерович», или «Шендероженский».
-----

Как правильно - "Швондерович", или "Шендероженский"? Часть 3.

remi_meisner
8 июня, 2014

Итак, финальная часть разбора личности г-на Преображенского.

Профессор-гуманист пожил в одной квартире с Шариковым пару недель и понял, что таки не уживается: слишком много от Шарикова дискомфорта. Какое же решение проблемы? Это интересно, ведь каждый из нас хоть раз в жизни сталкивался с такой бедой, как неприятный сосед. Как же поступят, столкнувшись с этой неприятностью, настоящие, олдскульные Русские Интеллигенты, г-да Преображенский и Борменталь? Вероятно, они будут руководствоваться максимой, высказанной профессором в начале повести: "единственный эффективный способ обращения с живым существом - это ласка". Может быть, если перестать регулярно оскорблять Шарикова, если прекратить называть его "дураком", прекратить тыкать ему в нос своим "университетским образованием", если начать обращаться с Полиграфом более... отечески, что ли - может, тогда и Шариков смягчится? Может, стоит отложить дела и плотнее заняться воспитанием Полиграфа? Уделять этому делу хоть по паре часов в день... Может, стоит всё-таки прочесть Полиграфу какую-нибудь книжку по этикету? Может, стоит сводить его в театр, музей, филармонию, или типа того...

Борменталь вдруг засучил рукава и произнес, кося глазами к носу:
- Тогда вот что, дорогой учитель, если вы не желаете, я сам на свой риск покормлю его мышьяком.

О_о

Хренассе, какой суровый интеллигент! Скажу я вам, даже мои знакомые профессиональные уголовники сочли бы, что тут помощник профессора "борщанул", причём нехило. Убить человека? За что?! Напомню список "прегрешений" Шарикова на момент, когда Борменталь высказывает намерение убивать: нецензурно бранился, ссорился с соседями, отказывался называть профессора "господином" и к Борменталю обращаться по имени и отчеству, сорвал приёмный день, напился и притащил в дом каких-то алкашей, которые спёрли шапку, трость и пепельницу. Всё. Вышеперечисленного достаточно, чтобы Борменталь выписал смертный приговор. Помнится, у Ильфа и Петрова коммунальные склочники из "Вороньей Слободки"писали на ненавистных соседей доносы, били соседям морды, могли в суп плюнуть или чай керосином испортить, могли самовольно занять комнату или даже устроить нерадивому соседу показательную порку, но - мышьяк?.. Да, хирургу Борменталю лучше дорогу не переходить, гадом буду. Не понравится ему, как ты на него покосился - он тебе полонию в компотик и сыпанёт... Прямо Гейзенберг какой-то, из фильма "Во все тяжкие". Тот, правда, убивал только тогда, когда угрозу своей жизни видел...
И что же профессор Преображенский? Как наш культуртрегер отреагировал на предложение совершить убийство? Он ужаснулся? Нет. Он хоть возмутился? Тоже нет. Профессор смущается, мнётся, произносит какие-то банальности про "чистые руки" и про "преступления - это плохо, м'кеу?" Но основная причина, по которой Филипп Филиппович таки не даёт (пока!) "добро" на убийство Шарикова - страх перед наказанием.

- И не соблазняйте, даже и не говорите, - профессор заходил по комнате, закачав дымные волны, - и слушать не буду. Понимаете, что получится, если нас накроют. Нам ведь с вами на "принимая во внимание происхождение" отъехать не придется, невзирая на нашу первую судимость. Ведь у нас нет подходящего происхождения, мой дорогой?
- Какой там черт... Отец был судебным следователем в Вильно, - горестно ответил Борменталь, допивая коньяк.
- Ну вот-с, не угодно ли. Ведь это же дурная наследственность. Пакостнее ее и представить ничего себе нельзя. Впрочем, виноват, у меня еще хуже. Отец - кафедральный протоиерей. Мерси. "От Севильи до Гренады в тихом сумраке ночей..." Вот, черт ее возьми.

Вам диалог Русских Интеллигентов ничего не напоминает? Мне - вот это напоминает:
-(кадры из фильма Операция ы, тройка планирует ограбление)
Что называется - "найди десять отличий". Надо понимать, если бы не страх профессора перед следователями из угрозыска - несчастный Шариков прожил бы на несколько дней поменьше...
Борменталь возражает старшему товарищу вполне по-блатному, в духе "да ладно, за такого чепушилу много не дадут":
- Филипп Филиппович, вы - величина мирового значения, и из-за какого-то, извините за выражение, сукиного сына... Да разве они могут вас тронуть, помилуйте!
- Тем более не пойду на это, - задумчиво возразил Филипп Филиппович, останавливаясь и озираясь на стеклянный шкаф.
- Да почему?
- Потому что вы-то ведь не величина мирового значения?
- Где уж...
- Ну вот-с. А бросать коллегу в случае катастрофы, самому же выскочить на мировом значении, простите... Я - московский студент, а не Шариков.
Да уж, не Шариков. Шарикову "гнилая телигенцыя" тоже поперёк горла стояла, но убить профессора он таки не планировал. Шарикову до "московских студентов" ещё расти и расти. Просто он ещё не усвоил мировоззрение Латыниной и Шендеровича Борменталя иПреображенского: люди делятся на "дельфинов" и "анчоусов". Причём "дельфин" ("величина мирового значения") может сделать с "анчоусом" ("сукиным сыном") всё, что дельфиньей душе угодно.

Знаете, как такая позиция называется? Социал-дарвинизм.

Быть может, кто-то возразит, что Преображенский, мол, "долго терпел и не выдержал". Тут я напомню, что превращение Шарика в человека завершилось 17-го января (эта дата - последняя в "истории болезни", составленной Борменталем), а в начале февраля Шарикова уже убили. Интеллигенты Преображенский и Борменталь докатились до криминала недели за три, не больше. А вот Раскольникову у Достоевского понадобилось несколько месяцев прозябания в унизительной нищете, чтобы "созреть" для убийства. Это так, для примера...
И куда только испарился гуманизм Преображенского? Что-то не слышно больше сентенций типа - "Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать". Ага, профессор будет утверждать это. До тех пор, видимо, пока "животное" не нарушит профессорского комфорта. Тут уж профессор потерпит недельку-другую - и за нож возьмётся. Комфорт - это святое! Тут и убить не грех! Тем более если убивать придется "недочеловека" Клима Чугункина. Таких - не жалко.

Быть может, кто-то скажет, что Преображенский убил не человека, а собственное экспериментальное существо. Но на это можно ответить словами самого профессора:

- Но кто он? Клим, Клим! Клим Чугункин! Вот что-с: две судимости, алкоголизм, "все поделить", шапка и два червонца пропали. Сейчас Шариков проявляет уже только остатки собачьего, и поймите, что коты - это лучшее из всего, что он делает. Сообразите, что весь ужас в том, что у него уже не собачье, а именно человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которые существуют в природе.

Так что убивали Борменталь и Преображенский - не Шарика и даже не Шарикова, а именно Клима Чугункина. И Булгаков специально этот момент подчеркнул. Странно, что очень многие почитатели творчества Михаила Афанасьевича не замечают очевидного в произведениях Мастера...

Кстати, поклонники Преображенского обычно не видят в убийстве Чугункина ничего плохого. А мы задумаемся, заслуживал ли Клим-Полиграф смерти? Да, он был весьма неприятным типом. Правда, мы уже выяснили, что большинство своих неприятных черт Шариков перенял у самого профессора, но - сейчас не будем об этом. Просто перечислим отрицательные черты характера Полиграфа: он глупый неуч, мелкий пакостник, развратник, выпивоха, трус, лжец и хвастун. Правда, мы уже выяснили, что профессор ласково привечал в своей уютной квартирке и куда более отвратных личностей, но - сейчас и об этом не будем. Просто согласимся, Шариков - подлец. Ну и что? За это можно убивать? Действительно ли Шариков так плох, что уж прямо хуже него людей и "не существует в природе"?

Убийству предшествовал донос Шарикова в "компетентные органы". Не самый красивый поступок со стороны Полиграфа, кто бы спорил. Но убили-то Шарикова не за донос на профессора. Убили его - конкретно! - за отказ выселиться из профессорской квартиры.

Какой-то нечистый дух вселился в Полиграфа Полиграфовича, очевидно, гибель уже караулила его, и рок стоял у него за плечами. Он сам бросился в объятия неизбежного и гаркнул злобно и отрывисто:
- Да что такое, в самом деле? Что я, управы, что ли, не найду на вас? Я на шестнадцати аршинах здесь сижу и буду сидеть.
- Убирайтесь из квартиры, - задушенно шепнул Филипп Филиппович.
Шариков сам пригласил свою смерть. Он поднял левую руку и показал Филипп Филипповичу обкусанный, с нестерпимым собачьим запахом шиш. А затем правой рукой по адресу опасного Борменталя из кармана вынул револьвер. Папироса Борменталя упала падучей звездой, а через несколько секунд прыгающий по битым стеклам Филипп Филиппович в ужасе метался от шкафа к кушетке. На ней распростертый и хрипящий, лежал заведующий подотделом очистки, а на груди у него помещался хирург Борменталь и душил его беленькой малой подушкой.

Выражаясь словами Шарапова из "Эры милосердия", "я сколько ни силился, все равно мне было не сообразить, не понять, как это интеллигентный культурный человек, да ещё к тому же врач, может убить... ...из-за какой-то паршивой жилплощади. И не в приступе злости или гнева, и не из желания избавиться от опостылевшей обузы, даже не из ревности, а из-за какой-то квартиры!" (с) А вот так вот, может. И очень просто. Раз сказал - "Веди себя прилично!" Два сказал. Три сказал. А на четвертый раз подушечку на лицо - и адьё! Спрашивается, чем Преображенский и его подельник лаборант лучше Швондера, который в своём противостоянии с профессором всё-таки заходил не дальше написания глупых анонимных статей в районную газету? Да что там Швондер! Чем Филипп Филиппович и Борменталь лучше неизвестного гопника, который пырнул Клима Чугункина ножом в пивной "Стоп-сигнал" у Преображенской заставы? Воспитание воспитанием, образование образованием, а как до дела дошло - сразу за ножи... Беспредельные рожи, вот, что я скажу! )

Подведём итог. Наш профессор - законченный эгоист и социал-расист. Да, Филипп Филиппович - талантливый учёный, но на что он тратит свой талант? На эксперименты, ценность которых для общества - ноль. Это не я так считаю, это сам экспериментатор говорит:

Мое открытие, черти б его съели, стоит ровно один ломаный грош...

Ломаный грош, да. А чем профессор занимается помимо бесполезных опытов над животными? Налаживает потенцию престарелым богатеям. Делает аборты малолетним любовницам престарелых богатеев. Лечит граждан, которые могут себе позволить отвалить круглую сумму за лечение. Очень нужный и важный для общества человек, да.

Филипп Филиппович Преображенский - типичный российский буржуазный интеллигент. Хороший профессионал, но дремучий невежда во всех областях, которые его профессии не касаются. Либерал и гуманист, быстро отказывающийся от либерализма и гуманизма, как только дело коснётся собственных шкурных интересов. Мыслитель, который говорит гладко, но постоянно противоречит сам себе.

Персонажи, подобные Преображенскому, часто встречаются у Булгакова. Вот, к примеру, на линии - Василий "Василиса" Лисович из "Белой гвардии":

- Поверьте, я никогда не стоял на страже старого режима, напротив, признаюсь вам по секрету, я кадет, но теперь, когда я своими глазами увидел, во что все это выливается, клянусь вам, у меня является зловещая уверенность, что спасти нас может только одно... Самодержавие. Да-с... Злейшая диктатура, какую можно только себе представить...

Ход мыслей - точно как у Преображенского. Из демократизма - в монархизм. Сперва - "Террором ничего поделать нельзя", и тут же, буквально через фразу - "Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан"... Только Преображенский, в отличие от "Василисы", не считает, что поменял убеждения. Он вообще не замечает противоречий в своих рассуждениях. Призывая на головы сограждан "злейшую диктатуру", профессор продолжает причислять себя к либералам и гуманистам. Ход мыслей оторванного от жизни интеллигента, переживавшего за абстрактный "народ" и ужаснувшегося, как только стало понятно, что представители этого самого народа в реальности не очень-то похожи на кротких и чистеньких "богоносцев" из произведений Достоевского. Крах иллюзий, ага. "Боже мой, эти moujiks такие грязные и пьяные! Ещё и в морду заехать норовят! Зачем им демократия? Их палкой по головам надо лупить!" Только "Василису" никто из любителей Булгакова за мудреца не держит, а вот Преображенского - почему-то - считают образчиком житейской мудрости. Парадокс!

Образа мыслей профессора Преображенского придерживаются и всякие шендеровичи. Они с благоговением говорят о "правах человека", о "демократии" - и тут же кричат о необходимости лишить права голоса "быдло с Уралвагонзавода". Ужасаются сталинскими репрессиями - и тут же кричат о необходимости люстраций. Называют своих оппонентов "фашистами" - и тут же жахаются в дёсны с самыми настоящими фашистами. Рассуждения той же Латыниной про "анчоусов" с "дельфинами", или Минкина про "пчёл" и "мух" взять - Преображенский же, один в один! Только изложено чуть более коряво, а суть - та же.

Так что если сравнивать того же Шендеровича с персонажами "Собачьего сердца", то сравнивать нужно именно с Преображенским, а не со Швондером. С председателем домкома "Матраса" роднит только национальность, а вот профессор "Матрасу" - настоящий брат по разуму. Правда, Филипп Филиппович блестяще образован, поэтому либеральные, социал-дарвинистские сентенции из его уст слышать не так отвратно, как из уст "Матраса". Но по сути - и "Матрас", и профессор несут одну и ту же чушатину. Так что, дорогие товарищи, не надо называть "Матраса" - "Швондеровичем". Не заслуживает он такого. "Матрас" - не "Швондерович", а "Шендероженский", если уж на то пошло. )))

[Краснопуз]

Хочу сделать маленькое дополнение.

Оказывается кроме той мерзкой антисоветской агитки,которую сделал Бортко(сейчас член КПРФ на минуточку)есть ведь ещё одна экранизация,итальянский фильм,76 года.Кто не смотрел - посмотрите обязательно.
Трактовка повести напоминает именно вот то,что товарищ мейснер написал.
Преображенский - крайне отрицательный персонаж.Этакий будущий сверхчеловек,фашист,глубоко презирающий всякое быдло.Садист,со скуки делающий какие-то зверские опыты,непонятно зачем вообще.Шариков(в фильме Бобиков) - обычный подросток, вызывает симпатию скорее,ну балбес такой,не шибко воспитанный,но что-же резать за это?Швондер - никакой не идиот.Вполне себе нормальный мужичонка,хочет вроде как лучше,но вот мешают всякие такие буржуи,которых и не турнешь никуда толком,силу имеют по прежнему почему-то.....Ну и так далее.Отличий от сюжета Булгакова может чуть больше,чем у Бортко(лень пересказывать все это,долго),но вот сама линия на то,какие в сущности гниды эти Преображенский с помощничком очень впечатляет. По мне так главная суть текста отражена все равно точнее.

"Собачье сердце", другое название "Почему лает господин Бобиков?"режиссёр Латтуада,76-77 год.
на ютубе
h ttp://m.youtube.com/watch?v=BKmK6eVCA_E

[Аѳина]

Гнусную статейку Вы отыскали. Булгаков- великий писатель, монархист по убеждениям, любил Россию. Бортко снял гениальнейший фильм. Профессор Преображенский тоже монархист и консерватор. И никак не фашист. А фашист скорее всего тот кто выбирает кому оказать медицинскую помощь, а кому нет.

[Мамушкин]

Булгаков - певец буржуев. Этим всё сказано.

[Просто Надежда]

Сталин очень уважал Булгакова,а спектакль "Дни Турбиных"(Белая Гвардия) был его одним из самых любимых.
Именно по приказу Сталина,ранее снятая из репертуара пьеса,возвратилась обратно.

[Korotky Gennady]

Сообщение от Краснопуз

Хочу сделать маленькое дополнение.

Оказывается кроме той мерзкой антисоветской агитки,которую сделал Бортко(сейчас член КПРФ на минуточку)

Вот это как раз заставляет задуматься...

Относительно экранизации, так она (на мой взгляд) как раз на редкость удачная с точки зрения воспроизводства духа, а не буквы, произведения.

Прочитайте пьесу еще раз. Потом посмотрите фильм Бортко. И вы не почувствуете разницы.

Не почувствуете разницы по своему общему впечатлению.

Так что мои аплодисменты Бортко. Кстати, "Мастер и Маргарита" с этой точки тоже просто шедевр... Точное воспроизводство романа Булгакова другими художественными средствами...

(единственная неудача - ошибка выбора актера на роль Мастера)

[Korotky Gennady]

Сообщение от Просто Надежда

Сталин очень уважал Булгакова,а спектакль "Дни Турбиных"(Белая Гвардия) был его одним из самых любимых.
Именно по приказу Сталина,ранее снятая из репертуара пьеса,возвратилась обратно.

Спасибо, это известный факт. Но я часто думаю, что же Сталину так нравилось в этой пьесе, воспевающей белогвардейщину !?

Что он даже приезжал во МХАТ, смотреть ее снова и снова.

[Korotky Gennady]

Сообщение от Краснопуз

Ломаный грош, да. А чем профессор занимается помимо бесполезных опытов над животными? Налаживает потенцию престарелым богатеям.

Попалась эта фраза и понял, что рецензию можно не читать. Она - лжива.

Любой, кто читал повесть, помнит, что профессор Преображенский оказывал помощь не богатеям (!), а ответственным советским и партийным работникам, увеличивая их сексуальную потенцию.

И именно за это ему была предоставлена необычная большая жилплощадь.

Чтобы он мог спокойно работать ни в чем не нуждаясь.

Прототип профессора Преображенского - скорее всего академик Павлов, который тоже был консерватором и не любил новую власть, но получал от нее многочисленные преференции и привилегии.