С.Г. Кара-Мурза: победная методология.

[Antosh]

Неотроцкисты в КПРФ пытаются использовать ее структуры для недопущения консолидации пассионарного авангарда в партии, для которого единство национального и социального есть руководство к действию.


Им вторят марксистские догматики, отравляя сознание молодых механицизмом, детерминизмом, умозрительным схемотворчеством и тому подобной мертвечиной «единственно правильного и вечного учения». Своими «программами» и "глубокомысленными" заклинаниями в Правде Трушковы и Бударины отсекают мышление молодых коммунистов-пассионариев от освоения системного взгляда на мир с использованием современных концепций антропологии и этнологии в понимании общественных процессов, единства рационального и внерационального способов осмысления действительности.


Что бы противостоять этим опасностям, современным коммунистам нужна надежная теоретическая и методологическая база, упорядочивающая мышление и изложенная простым русским языком, доступным разуму и сердцу любого образованного гражданина России.

Думаю, что в фундаменте этого миропонимания должны присутствовать работы С.Г. Кара-Мурзы «Идеология и мать ее наука» и «Демонтаж народа».


Именно эти работы вызывают особую ненависть у современных троцкистов и марксодогматиков в КПРФ, испугавшихся процесса «карамурзации» сознания коммунистов (интересно перечитать атаку на Кара-Мурзу, устроенную в «Правде» секретарем ЦК КПРФ В.Д. Новиковым- настоящим марксистом, по мнению неотроцкистов с комстола. «Правда»№44 за 2008г).


Ниже приведу выдержки лишь из одной главы книги«Демонтаж народа», показывающей основную суть борьбы вокруг понимания социального и национального в нашем обществе. Лишь поняв, «почувствовав кожей» суть этого единства, мы не сорвемся (на радость вышеназванных сил) к бесплодности «классовых битв» и двинемся победной дорогой освобождения народов России-Евразии от прозападной элиты и рыночного ига.


АТАКА НА ЦЕННОСТИ И ДЕМОНТАЖ НАРОДА


И в царской, и в советской России русский народ пребывал в форме идеократического общества. Это общество хрупкое. Достаточно, чтобы в массовом сознании возникла мысль «живем не по правде», и легитимность всего жизнеустройства резко ослабляется. Мысль «живем не по правде», то есть «следуем ложным ценностям», может быть внедрена противником в ходе психологической войны, если внутри страны он имеет влиятельных пособников. Так оно и произошло в СССР, а в 1917 г. обрушенную Российскую империю успела подхватить и спасти советская революция.

Атака на ценности – прелюдия к любой войне. Цель этой атаки – ослабить связность народа, лишить его коллективной памяти, общего языка и системы координат, в которой он различает добро и зло. В пределе – демонтировать ту центральную мировоззренческую матрицу, на которой собран и воспроизводится народ. Если это удается, народ рассыпается, как куча песка. В начале XX века ядро этой матрицы удержали русские общинные крестьяне и родственные им рабочие. Они и «собрали» русский народ уже на обновленной, советской матрице. Сюда же подтянулись и народы исторической России.
В 60‑80‑е годы такой сплоченной общности, как общинные крестьяне, не оказалось, и в момент духовного кризиса смены поколений и образа жизни взял верх альянс геополитических противников России, нашей антисоветской интеллигенции и воров. Скорее всего, взял верх на время – творческого импульса в этом альянсе нет.

Мировоззренческой основой советского строя был общинный крестьянский коммунизм, «прикрытый тонкой пленкой европейских идей – марксизмом». Это понимали и большевики, и марксисты‑западники (меньшевики), которые видели в этом общинном коммунизме своего врага и пошли на гражданскую войну с ним в союзе с либералами. Своим врагом его считали и большевики‑космополиты (вождем которых был Троцкий). Это течение было подавлено в период сталинизма, но в 60‑е годы вновь вышло на арену, и влияние его стало нарастать в среде интеллигенции и нового молодого поколения. Поэтому перестройка – этап большой русской революции XX века, которая лишь на время была «заморожена» единством народа ради индустриализации и войны. Сознательный авангард перестройки – наследники троцкизма и, в меньшей степени, либералов и меньшевиков.

Утверждение, что советский народ является «неправильным», стало с 1986 г. официальной установкой, и вскоре было заявлено даже, что перестройка является революцией, то есть ставит целью радикальное изменение мировоззрения. Перестройка нанесла по культурному основанию народа мощный удар и в большой мере разрушила его. Используя введенный в 70‑х годах термин, можно сказать, что в 90‑е годы мировоззренческая матрица народа представляла собой ризому – размонтированную среду без матричной иерархии, среду «тотальной равнозначности», лишенную «образа истинности». Это утрата связной картины мира и способности к логическому мышлению, выявлению причинно‑следственных связей.

Антрополог Конрад Лоренц писал о жертвах таких диверсий в сфере ценностей: «Во всех частях мира имеются миллионы юношей, которые потеряли веру в традиционные ценности предыдущих поколений; эти юноши стали беззащитными против внедрения в их сознание самых разных доктрин. Они чувствуют себя свободными, потому что отбросили отцовские традиции, но немыслимым образом не замечают, что, воспринимая сфабрикованную доктрину, они отбрасывают не только традиции, но и всякую свободу мысли и действия».

Какие части центральной мировоззренческой матрицы советского (прежде всего русского) народа понесли самый тяжелый урон? Прежде всего, самосознание. Была проведена кампания по представлению СССР (на деле, исторической России) как неправильной страны. Жизнь в России была официально лишена смысла, самоуважение человека было подорвано. На короткое время людей увлекли идеей «возврата в человеческую цивилизацию», но в эту идею было встроено устройство саморазрушения. Осталась идея беспочвенности, что вела к мировоззренческому хаосу и ослаблению всех общественных связей, включая национальные.

Крайне жесткое, во многих отношениях преступное, воздействие на массовое сознание имело целью разрушение культурного ядра народа, его систему ценностей. Изменения такого масштаба уже не подпадают и од категорию реформ, речь идет именно о революции, когда, по выражению Шекспира, «развал в стране и все в разъединенье».

Хайдеггер сказал: «Человеческая масса чеканит себя по типу, определенному ее мировоззрением». Беды, которые переживает сейчас Россия, вызваны тем, что господствующее меньшинство применяет чужой, западный чекан, чтобы отштамповать им русских. Это наносит народу тяжелые травмы, сводящие на нет шансы реформы на успех. В стремлении «переделать» народ правящая элита РФ проявила мессианское упорство, которого не наблюдалось у реформаторов Японии, Китая, Индии. Поразительно, что даже с опытом XX века, имея доступ к результатам развитой антропологии и этнологии, российский правящий слой проявляет крайнее невежество в отношении России как этнической системы.

Предпринятое в психологической войне разрушение ценностей было направлено абсолютно на все части мировоззренческой матрицы – целью было действительно уничтожение народа как системы, замена его «новыми русскими», тем «демосом», который получал власть и собственность. Лишенные доступа к жизненным ресурсам вымирающие «старые русские» должны были замещаться более покладистыми иммигрантами.

В системе ценностей можно выделить примерно сотню таких установок, которые прямо служат связями, соединяющими людей в народ. Их для удобства можно собрать в десяток «пучков» и рассматривать по блокам – как силы созидания народа. Это язык и религия, ландшафт и хозяйство, школа и наука, армия и искусство, нравственность и стереотипы человеческих отношений. И многое другое – все проникнутое ценностями, специфическими для русской культуры.

Реформа 90‑х годов мыслилась как смена типа цивилизации. Советник Ельцина философ А.И. Ракитов говорил откровенно: «Трансформация российского рынка… в рынок современного капитализма требовала новой цивилизации, новой общественной организации, а следовательно, и радикальных изменений в ядре нашей культуры». Радикальные изменения в ядре национальной культуры и есть демонтаж народа. В нашем случае речь шла о замене русского народа каким‑то иным, условно названным «новыми русскими».

Ракитов сетует на то, что советская Россия есть цивилизация: «Было бы очень просто, если бы переход к этой [западной] цивилизации и этому рынку осуществлялся в чистом поле. Ведь переход от нецивилизованного общества к цивилизованному куда проще, чем смена цивилизаций. Последнее требует иного менталитета, иного права, иного поведения, требует замены деспотизма демократией, раба – свободным производителем и предпринимателем, биологического индивида – индивидом социальным и правовым, т е. личностью. Подобные радикальные изменения невозможны без революции в самосознании, глубинных трансформаций в ядре культуры».

Для любого народа является экзистенциальным врагом тот, кто стремится разрушить ядро его национальной культуры, демонтировать ее ценностные основания, рассыпать мировоззренческую матрицу, на которой собран и воспроизводится народ. Кто‑то может этого не осознавать, кто‑то решает врагу прислуживать, но это – детали, существенные на уровне личностей. А на уровне общности, народа как целого вся рать профессоров, поэтов и клоунов, которая с середины 80‑х годов оплевывала, фальсифицировала и осмеивала главные ценности русской культуры, есть коллективный смертельный враг русских.

Конечно, война у нас холодная, отношения политкорректные, русские умирают не от бомб, а от тяжелого всеобщего стресса, переживая «время гибели богов». Но назвать вещи своими именами все‑таки надо. Пусть «архитекторы и прорабы» не питают особых иллюзий. Самый разумный выбор для этих отщепенцев – вернуться к преданному ими народу и потрудиться для того, чтобы, насколько возможно, возместить ущерб, нанесенный их разрушительными действиями в сфере сознания.
Сейчас, когда страсти слегка улеглись, началась работа по систематизации и анализу огромного массива текстов (в широком смысле слова), посредством которых велось разрушение ядра русской культуры. Структурирование этого массива, в общем, отвечает той системе связей, которые и формируют этничность, согласно современным представлениям антропологии (в рамках концепции конструктивизма).

Однако надо отметить особое внимание, которое «агрессоры в сознание» уделяют двум ценностным блокам – представлениям русских о богатстве и бедности (и, соответственно, о человеческих отношениях в этой плоскости); представлениям русских о правильном общежитии народов (о «семье народов»). Иными словами, речь идет о ценностях социальных отношений и национальных отношений.
Эти ценности, сложившиеся в Российской империи и «дозревшие» в Советском Союзе, были подвергнуты репрессиям со стороны перестроечно‑реформаторской элиты. Для ведения психологической войны ей была предоставлена сначала идеологическая машина КПСС, а теперь унаследованная от КПСС олигархами и властью «рыночно‑бюрократическая» идеологическая машина. Свою войну с ценностями репрессированного большинства эта элита ведет с поразительным культурным садизмом, и рано или поздно военные преступники предстанут перед трибуналом какого‑то рода.

Стоит также отметить, что «оккупанты культуры», составляющие в России в численном отношении ничтожное меньшинство, вынуждены, конечно, нанимать и множество рядовых исполнителей, делающих свою работу просто из‑за куска хлеба. Это удел побежденных, тут нет ничего необычного. Сложнее дело с теми искренне уверовавшими в «новые ценности», которые наносят травмы своему народу по невежеству, не ведая, что творят.

Они действительно не понимают, что система ценностей и традиций – это очень плотная ткань. Она плохо изучена, и полуобразованный самонадеянный интеллектуал, по тупости своей берущийся «исправлять» эту ткань и выдергивать из нее «неправильные» нити, может нанести ей непоправимый ущерб. Конранд Лоренц писал, что такой придурок не посмеет вытащить из телевизора и выбросить какую‑нибудь деталь, но без всяких сомнений будет разрушать «устаревшие ценности и пережитки», пытаясь вставить на их место другие, прогрессивные. По словам Лоренца, при таких операциях совесть в человеке может угаснуть, как пламя свечи.

В антропологии существует фундаментальное правило: сохранение народа (этнической общности) достигается лишь при определенном соотношении устойчивости и подвижности. Непосредственная опасность гибели таится в избыточной подвижности, которая нередко возникает после периода застоя. Один из крупнейших антропологов второй половины XX века А. Леруа‑Гуран пишет: «Народ является самим собою лишь благодаря своим пережиткам».
Не менее важна для нас другая мысль Леруа‑Гурана: именно пережитки («традиция») являются и условием подвижности народа. Это тот фонд, который позволяет следующему поколению народа сэкономить силы и средства для освоения главных новшеств и ответить на вызов.

Значение традиции как непременного условия сохранения этноса доказывали антропологи самых разных школ и направлений. Б. Малиновский писал: «Уничтожьте традицию, и вы лишите социальный организм его защитного покрова и обречете его на медленный, неизбежный процесс умирания». Отсюда выводится общее правило уничтожения народов: хочешь стереть с лица земли народ – найди способ системного подрыва его традиций. Российские перестройщики и реформаторы это хорошо усвоили.

Здесь нам необходим низовой ликбез. Русским сегодня нужно усиленно задуматься над тем, что такое народ, как он создается, как он растаскивается на части «предателями Яго», как он стравливается с другими народами и государством – и по всем этим вопросам спокойно объясниться между собой.

Главный вывод после двадцатилетней войны на уничтожение ядра русской культуры сводится к следующему. «Реформации России», о которой мечтал «архитектор» А.Н. Яковлев, не произошло – далеко ему до Лютера. «Прораб» Ю. Левада незадолго перед смертью с горечью признал, что homo sovieticus не просто уцелел, но и окреп, во многом откатившись от либеральных ценностей в «допетровские времена». Центральная мировоззренческая матрица русского народа выдержала удар, хотя верхние ее слои сильно изуродованы.

Теперь все зависит от того, кто быстрее извлечет уроки из этого «блицкрига» – сами русские или разрушители их культуры. Видимо, скоро начнется вторая кампания этой большой войны. В живой силе у русских большое преимущество, но требуется новое оружие и выучка.

[Antosh]

РАСКОЛ РУССКИХ: БОГАТЫЕ И БЕДНЫЕ


Мы видим, что по русскому народу прошли трещины и разломы. Люди съежились, сплотились семьями и маленькими группами, отдаляются друг от друга, как разбегаются атомы газа в пустоте. Народ, который в недавнем прошлом был цельным и единым, становится похож на кучу песка.

Но сначала его раскололи на большие блоки – и так умело раскололи, что мелкие трещины прошли и по всем частям. На какие же блоки нас разделили, в каких плоскостях прошли разломы? В двух – социальной и национальной. Это – те плоскости, в которых уложены главные связи, соединяющие людей в народы. Связи общего хозяйства, общей культуры, общей памяти. Для России обе эти плоскости всегда были одинаково важны и связаны неразрывно. Болезни социальные всегда принимали у нас национальную окраску – и наоборот. В обеих этих плоскостях за последние двадцать лет произошли срывы и катастрофы.

Сегодня самым глубоким расколом население России считает разделение между богатыми и бедными. Это надежно установленный социологами факт. Да и без социологов этот разлом видят все – богатые и бедные. Диалог о нем – необходимая тема в национальной повестке дня русских.

Мы должны сформулировать тему на своем языке, идя к ней снизу, от человека. Обратим внимание на ту сторону проблемы, от которой уходят политики. Суть ее такова: по достижении критического порога в разделении богатых и бедных (в расслоении социальном) это разделение смыкается с разделением на русских и нерусских. Расслоение социальное становится и расслоением на разные народы. И тогда образуется пропасть, навести мосты через которую становится уже очень трудно.

Речь идет о том, что одним народом ощущают себя люди, ведущие совместимый, понятный всем частям народа образ жизни. Иными словами, социальное расслоение народа не может быть слишком глубоким. Когда оно достигает «красной черты», разделенные социально общности начинают расходиться по разным дорогам и приобретают черты разных народов.
Такое наложение и сращивание этнических и социальных признаков – общее явление. Этнизация социальных групп – важная сторона политических процессов. Сходство материального уровня жизни ведет к сходству культуры и мировоззрения, отношения к людям и государству, моральных норм. Напротив, возникновение резкого отличия какой‑то группы по материальному положению, по образу жизни, отделяет ее от тела народа, делает членов этой группы отщепенцами или изгоями.

В России социальный разлом в XIX веке в конце концов «рассек народ на части» – вплоть до Гражданской войны, начавшейся с крестьянских волнений 1902 г. Крестьяне воевали со своими соплеменниками‑помещиками как с иным, враждебным народом. Классовое и этническое чувство превращаются друг в друга.
Крестьяне сравнивали помещиков с французами 1812 года. Так, сход крестьян дер. Куниловой Тверской губ. писал в наказе 1906 г.: «Если Государственная дума не облегчит нас от злых врагов‑помещиков, то придется нам, крестьянам, все земледельческие орудия перековать на военные штыки и на другие военные орудия и напомнить 1812 год, в котором наши предки защищали свою родину от врагов французов, а нам от злых кровопийных помещиков».

Как дошли до этого, хорошо известно – отделяться от русских начала элита, богатое меньшинство. Богатые тяготеют к тому, чтобы стать «иным народом» – по‑особому одеваются и говорят, учатся в особых школах, иногда в общении между собой даже переходят на чужой язык (как русские дворяне, начавшие говорить по‑французски).

А.С. Грибоедов писал: «Если бы каким‑нибудь случаем сюда занесен был иностранец, который бы не знал русской истории за целое столетие, он, конечно, заключил бы из резкой противоположности нравов, что у нас господа и крестьяне происходят от двух различных племен, которые еще не успели перемешаться обычаями и нравами».
В начале XX века на социальный раскол наложился и раскол мировоззренческий. Такие расколы возникают, когда какая‑то часть народа резко меняет важную установку мировоззрения – так, что остальные не могут с этим примириться. Расколы, возникающие как будто из экономического интереса, тоже связаны с изменением мировоззрения, что вызывает ответную ненависть. Одно из таких изменений связано с представлением о человеке.

Христианство определило, что люди равны как дети Божьи, «братья во Христе». Отсюда «человек человеку брат» – как отрицание языческого (римского) «человек человеку волк». Православие твердо стоит на этом, но социальный интерес богатых породил целую идеологию, согласно которой человеческий род не един, а разделен, как у животных, на виды. Из расизма, который изобрели, что‑бы оправдать обращение в рабство и ограбление «цветных», в социальную философию Запада перенесли понятие «раса бедных» и «раса богатых». Рабочие тоже считались особой расой. Отцы политэкономии учили, что первая функция рынка – через зарплату регулировать численность этой расы. Возник социальный расизм. Потом подоспел дарвинизм, и эту идеологию украсили научными словечками (это «социал‑дарвинизм»).

Русская культура отвергла социал‑дарвинизм категорически, тут единым фронтом выступали наука и Церковь (этот отпор вошел в мировую историю культуры как выдающееся событие). Но когда крестьяне в начале XX века стали настойчиво требовать вернуть им землю и наметилась их смычка с рабочими, русское либеральное дворянство и буржуазия качнулись от «народопоклонства» к «народоненавистничеству». Будучи западниками, они получили оттуда готовую идеологию и вдруг заговорили на языке социал‑дарвинизма. Большая часть элиты впала в социальный расизм. Рабочие и крестьяне стали для нее низшей расой.

Элита отошла от православного представления о человеке и впала в социальный расизм. Группа московских миллионеров, выступив в 1906 г. в поддержку столыпинской реформы, заявила в журнале «Экономист России»: «Мы почти все за закон 9 ноября… Дифференциации мы нисколько не боимся. Из 100 полуголодных будет 20 хороших хозяев, а 80 батраков. Мы сентиментальностью не страдаем. Наши идеалы – англосаксонские. Помогать в первую очередь нужно сильным людям. А слабеньких да нытиков мы жалеть не умеем».

Тогда же Толстой сделал очень тяжелый вывод: «Вольтер говорил, что если бы возможно было, пожав шишечку в Париже, этим пожатием убить мандарина в Китае, то редкий парижанин лишил бы себя этого удовольствия. Отчего же не говорить правду? Если бы, пожавши пуговку в Москве или Петербурге, этим пожатием можно было бы убить мужика в Царевококшайском уезде и никто бы не узнал про это, я думаю, что нашлось бы мало людей из нашего сословия, которые воздержались бы от пожатия пуговки, если бы это могло им доставить хоть малейшее удовольствие. И это не предположение только. Подтверждением этого служит вся русская жизнь, все то, что не переставая происходит по всей России. Разве теперь, когда люди, как говорят, мрут от голода… богачи не сидят с своими запасами хлеба, ожидая еще больших повышений цен, разве фабриканты не сбивают цен с работы?»

Основная масса народа долго не могла поверить в расизм элиты, считала его проявлением сословного эгоизма. Ответный расизм «трудового народа» возник только к концу Первой мировой войны, а проявился в социальной практике уже после Февраля 1917 г., летом. После 1916 г. буржуазию и помещиков в обыденных разговорах стали называть «внутренними немцами» – народом‑врагом. Вся революция в России пошла не по Марксу – боролись не классы, а части расколотого народа, как будто разные народы. Но к этому привели те, кто считал себя «белой костью». Они стали отщепенцами. Надо бы из их опыта извлечь урок, но сегодня «белая кость» с помощью телевидения сумела обратить гнев сытых как раз на тех крестьян и рабочих, а не на элиту, впавшую в расизм. Видно, на чужих уроках учиться мы еще не научились.

Эта история сегодня повторяется в худшем варианте. В годы перестройки социал‑дарвинизм стал почти официальной идеологией, она внедрялась в умы всей силой СМИ. Многие ей соблазнились, тем более что она подкреплялась шансами поживиться за счет «низшей расы».
Этот резкий разрыв с традиционным русским и православным представлением о человеке проложил важнейшую линию раскола.
В отличие от начала XX века, часть тех, кто возомнил себя «белой костью», а остальных «быдлом», количественно довольно велика, больше и ее агрессивность. Достаточно почитать в Интернете рассуждения этой «расы», чтобы оценить, как далеко она откатилась и от русской культуры, и даже от современного Запада. Мы имеем дело с социальным расизмом без всяких украшений.

Богатые стали осознавать себя особым, «новым» народом и называть себя новыми русскими. Но «этнизация» социальных групп, то есть их самоосознание как особых народов, происходит не только сверху, но и снизу. Совместное проживание людей в условиях бедности порождает самосознание, близкое к этническому. Крайняя бедность изолирует людей от общества, и они объединяются этой бедой. В периоды длительного социального бедствия даже возникают кочующие общности бедняков, прямо называющих себя «народами», даже получившими собственное имя.

Реформа делит наш народ на две части, живущие в разных цивилизациях и как будто в разных странах – на богатых и бедных. И они расходятся на два враждебных народа. Этот раскол еще не произошел окончательно, но мы уже на краю пропасти.

Народным достоянием завладела часть общества, начисто лишенная созидательного инстинкта. А человек труда, который обустраивал и содержал страну, втоптан в нищету и бесправие. Вот в чем национальная трагедия. Дело в том, что нищета честных трудящихся людей, часто высокой квалификации, есть нестерпимое надругательство над разумом и совестью. Такое состояние разрушает народ. На этом пути нефтедоллары – временная передышка. Они даны нам свыше для проверки – одумаемся ли мы, сможем ли разумно истратить эти шальные деньги?

Есть ли возможность воссоединить две части разорванного народа? Мы считаем, что такая возможность еще есть. Эти части социально разделены, но они еще не стали враждебными расами (классами). Половина богатых сознает, что это их богатство – плод уродливых социальных условий. Как граждане, они тоже считают, что проиграли от реформ. Эти люди не стали ни извергами, ни изгоями, они будут работать на восстановление страны. Отщепенцев, которые поклоняются маммоне, среди русских еще немного. Они не решат нашу судьбу, если мы найдем разумное, приемлемое для подавляющего большинства решение.

[Николаев]

Сообщение от Antosh

Есть ли возможность воссоединить две части разорванного народа? Мы считаем, что такая возможность еще есть. Эти части социально разделены, но они еще не стали враждебными расами (классами). Половина богатых сознает, что это их богатство – плод уродливых социальных условий. Как граждане, они тоже считают, что проиграли от реформ. Эти люди не стали ни извергами, ни изгоями, они будут работать на восстановление страны. Отщепенцев, которые поклоняются маммоне, среди русских еще немного. Они не решат нашу судьбу, если мы найдем разумное, приемлемое для подавляющего большинства решение.

К сожалению, все это вид из центра, из столицы, где пока есть работа, деньги и товары. В провинции уже другая ситуация. Огромное количество безработных, бомжей, нищих и бродяг. Жизнь шайками, группами и «семьями» в покинутых домах и подвалах, выживание с помощью окружающей среды – сбор пивной тары, металла, воровство, примитивное натуральное хозяйство.

Вероятно, Президент Анатольевич, премьер Путин и думская знать об этих людях ничего не знает. Единственная роскошь в этих полукриминальных общинах – грязный телевизор, по которому ежедневно показывают ЖИЗНЬ.

Классы, «этнизация и социальные отношения» – слишком сложные понятия для ума этой части населения. Эти люди воспринимают только одну истину – их бросили все – Правительство, Президент, соотечественники, живущие в элитных домах с видеокамерами и охраной. Наш социальный мир уже поделен на части.

С одной стороны – многомиллиардная «помощь» банкирам, льготы и субсидии пострадавшим вкладчикам, затопленным жителям и многодетным матерям.

С другой - сотни безработных, бездомных и нищих, которые не получают ничего, ни одного рубля, ни копейки, так как у них нет ни прописки, ни вкладов, ни жилья, ни детей. Если власть обвалится, надежда, что эти люди пойдут защищать «общечеловеческие ценности» – смешная.

Надежда на то, что соотечественники, наконец, признают в этих существах – ЛЮДЕЙ, равных себе от Природы, есть, но очень уж слабая. Но как это сделать? Вот и уважаемый автор Кара-Мурза ничего конкретно не говорит нам здесь, лишь туманно обещая – все устроится, «если мы найдем разумное, приемлемое для подавляющего большинства решение.».

[Antosh]

Да Вы правы.

С.Г. Кара-Мурза не предлагает готовых путей решения. Он предлагает методологию осмысления нашей беды, а тот кто воспользуется ей найдет путь спасения народа.

Например КПРФ призывает к национально-освободительной борьбе, где главное - духовная победа, обретение мировоззренческого суверенитета.

[Владимир Александрович]

Сообщение от Antosh

Да Вы правы.

С.Г. Кара-Мурза не предлагает готовых путей решения. Он предлагает методологию осмысления нашей беды, а тот кто воспользуется ей найдет путь спасения народа.

Например КПРФ призывает к национально-освободительной борьбе, где главное - духовная победа, обретение мировоззренческого суверенитета.

Безусловно, труд Кара-Мурзы заслуживает внимания и не является напрасным. Продолжайте публикацию, не у всех хватает времени ознакомиться непосредственно с мыслями этого человека.

[Lord_ena]

Сообщение от Antosh

Да Вы правы.

С.Г. Кара-Мурза не предлагает готовых путей решения. Он предлагает методологию осмысления нашей беды, а тот кто воспользуется ей найдет путь спасения народа.

Например КПРФ призывает к национально-освободительной борьбе, где главное - духовная победа, обретение мировоззренческого суверенитета.

Наша методология должна быть двоенаправленная,- 1. Внутрипартийная методология- пересматривать работу партии, ее ее интересы, чтобы все это подчинить конечному результату-победе. 2. Внепартийная (общепартийная) методология- пропаганда политграмотности, мобилизование вокруг партии населения страны, публичное срывание масок с лица либерализма, концентрация взгляда на самых главных, простых и доступных пунктов программы партии ...

[Василий Потлов]

Никакая программа, никакое повышение социологической грамотности не воспримется народом без реального им получения какой-нибудь выгоды и приобретения. Так у Ленина было что дать нищему крестьянству - реальную землю, которая была основой существования русского крестьянства. И за ним пошло крестьянство и смело начисто дворянское владычество. Ленин давал крестьянам землю бесплатно и за каждого рожденного мальчика прирезывал семье еще десятину земли.
Теперь же нет такого огромного класса, Николаев показал точную удручающую картину современной русской деревне. Там некому ее обрабатывать и она никому и задаром не нужна и не может стать стимулом для участия в разрушении засилия буржуазии и бандитов по всей стране. Обещание отдать рабочему завод
утопия. Завод рабочему или дворнику не нужен, что с ним он будет делать, он знать не может, а если он его получит, то станет его хозяином, а значит буржуем. Значит рабочему дать нечего, а за не знаю за что садиться в тюрьму охотников найдется мало. Работник тоже знает, что власти ему не дадут, всем ее не хватит. Крестьяне не дрались за власть и им она не досталась, но они получили за свое участие в революции то, чего хотели. Так, что ныне народу за его участие в свержении власти буржуазии дать нечего. А абстрактные обещания чего-то бесплатного и дармового жизненно не необходимого воспрнимаются как обычная политическая реклама. Именно этим и объяснятся нынешная сонливость русского народа. Власти ему не дадут, имщества не дадут, а дадут то, чего ему и не нужно. Стоит ли из-за этого вступать в какие-то партии. Все равно как были голыми, так и останемся нищими.
Размышления Кара-Мурзы очень запутанны всеми этими матрицами и околонаучной лексикой, которая не может быть понятой даже образованными людьми. Она лишь понятна новым троцкистам, которые, поняв, выступают с особой ненавистью к этому автору. А почему? А потому, что он ничего не нписал путного по поводу, как открутить голову алигархичесому змею.

[Lord_ena]

Сообщение от Василий Потлов

Никакая программа, никакое повышение социологической грамотности не воспримется народом без реального им получения какой-нибудь выгоды и приобретения. Так у Ленина было что дать нищему крестьянству - реальную землю, которая была основой существования русского крестьянства..

Не согласен. Грамотность и социологическая и политическая нужна людям, и даже без выгоды и материального обеспечения она имеет огромную силу.
Грамотность масс ведет к революционности, но не в смысле ненависти к власти,- что есть неправильное толкование революционности, а в смысле осознания того, что ВЛАСТЬ НЕ МОЖЕТ.., что она не способна....Грамотность ведет к
осознанию того, что уже другое время, и другая общественная необходимость, требующая новых отношений между властью и населением. Ведет к осознанию порочности власти.
Не народ должен подстраиваться под власть, а власть должна подстраиваться под народ, если же власть не успевает подстроиться, то дело ведет уже к смене власти.
Но не каждая смена власти есть революция, и не каждая революция есть смена власти. Смена власти не цель революции, цель революции- подчинить власть интересам общества, какая бы она не была. Ведь истинная революция происходит с низу, а не с верху.
Революция не есть насилие, революция- есть свержение насилия. Как может произойти это свержение, если массы в результате своей безграмотности воспринимают насилие как должное явление ?!
В результате же грамотности человек понимает, что власть не может дать того, что уже ему принадлежит.
Земля крестьянству- это не есть обещание Ленина, это есть констатация Лениным факта осознанности крестьян.

[Иноземцев]

Главное это сильно захотеть нам, всем руссим, оторвать эту голову "Змея", а Кара-Мурза осязаемо возбуждает в наших русских душах это желание.

[Василий Потлов]

Лорд ена! У нас в России крестьяне были основным классом порядка 80 и более процентов и этот гигантский класс был полностью темным и не умел ни читать, ни писать. Но он был един в своей ненависти к дворянству. И уничтожил его. И он, будучи темным, разобрался кого поддержать в его борьбе с вечным врагом. Ведь гражданская война началась, когда началась экспроприация помещичьих земель и раздча их крестьянству без всякого выкупа. И когда стало дворянству это очевидно, то дворянство и пошло на военное решение сохранения своей собственности и влияния. И если бы Ленин, как и Керенский не начал отбор земли у помещиков, то история России была бы иной - дворянство победило бы. Вот что такое серьезный материальный стимул в широком народном движении. А всякие надуманные стимулы мало кого привлекут к серьезной масштабной борьбе в условиях массового же недоверия населения к руководству левых партий.
Тем более, сейчас нет партии, которая бы звала недовольных к революции и решению проблемы военным путем. КПРФ ничем практически не отличается от других партий, она стала чисто парламентской и верит, что можно свергнуть власть капитала простым голосованием и радуется, что попала в незначительном количестве в буржуазный парламент. Такая политика задачи о власти решить не может. Наоборот, своим присутствием в парламенте, она участвует в создании законов, укрепляющих власть буржуазии. Голосуют ее депутаты за или против значение не имеет. И парламент никакого значения для партии, как трибуна она закрыта единственной фразой - ГД не место для дискуссий. Все, рот закрыт. Просутствие КПСС в ГД отныне считается фактом получения высокооплачиваемых государственных мест для небольшой верхушки и не более того.