Первый секретарь Пермского крайкома КПРФ дал интервью 59.ru

[Сергей А.]

Владимир Корсун,
первый секретарь Пермского отделения КПРФ:
«Фактически коммунистам XXI века предстоит сделать то же самое, что сделали наши товарищи в 1917 году»
24 декабря 2008

В последнее время на фронте региональной политической жизни без перемен: тихо и мирно проходят слияния и поглощения партий; все знают, кто в доме хозяин и кому нести тапки. В Пермском крае, пожалуй, самой яркой в плане протестных действий, является КПРФ. О компартии много мнений: одни считают ее оппозиционной, другие – удобной власти, третьи – удобно-оппозиционной. О том, чем «дышит» партия, за счет чего существует, почему пермской ячейке «предъявили» за Медведева, как социал-демократический уклон коммунистов чуть не потопил КПРФ и суждено ли коммунизму появиться в России, рассказал 59.ru первый секретарь Пермского отделения КПРФ Владимир Корсун.

– Владимир Кузьмич, не так давно отмечалось 90-летие со дня образования комсомола, потом прошли митинги в честь Октябрьской революции. Некоторые считают, что не стоит вспоминать времена СССР, которые сейчас прочно ассоциируются с дефицитом, отсутствием свободы слова, репрессиями и так далее. Вы как относитесь к такому ощущению? Какое ваше личное отношение к советскому прошлому?

– Прежде всего давайте начнем с дефицита и, как вы сказали, со свободы слова. Мои соседи начали закупать спички и соль сейчас: народ очень даже чувствует мировой финансовый кризис. Моя жена работает на «Сорбенте», а дочь – на другом частном предприятии, сын учится в бюджетной группе. Ситуация очень тревожная. Мне рассказали случай: простенько одетая бабушка лет семидесяти приходит к закрытию центрального рынка в Кировском районе. Ходит, рассматривает... И вдруг видит кость, резво берет ее и прячет. Моя знакомая подошла к ней и спросила: «Бабушка, у вас проблемы?» – «Лучше не спрашивай, доченька». А потом знакомая видит, как эта старушка копается в мусорном баке, куда предприниматели скидывают отходы после продажи пряников, печенья. Понимаете?

Да что там говорить! Когда я выхожу из дома, первое, что вижу, это как люди копаются в мусорных баках. Когда идешь по линии, которая ведет на Кировский завод, возникает такое чувство, что там собрались все бомжи. Они здесь жгут костры, делают шалаши и в них живут.

Идет празднование 90-летия Ленинского комсомола. На праздновании юбилея комсомола люди вспоминают, в основном, хорошее. Но иногда задавались вопросом: что у нас было, что мы потеряли? А потеряли мы, вместе с Советским государством, четкую и понятную молодежи политику, которая осуществлялась через ВЛКСМ. В 1991 и 1993 годах это стройная система молодежной политики была ликвидирована. Молодежь лишили будущего, уверенности в завтрашнем дне. Сейчас идут всякие разговоры про рыночные экономики и прочее.

Как они еще там говорили? Что рука рынка все урегулирует, равные возможности... А в итоге – у нас есть множество вузов и студентов стало больше, чем в советское время, но качество-то образования? Я сам недавно пришел с производства и знаю, что молодые люди приходят туда совершенно неподготовленные. Вот в чем вся беда. Молодежь лишили и качественного образования и работы после его окончания. Что предложили взамен? Участвовать в бандитских группировках, в разных бойнях, типа кавказской; наркотики, вино, проституцию…

Меня радует, что сейчас есть союз коммунистической молодежи. Он официально не зарегистрирован – так проще работать. И к моему удивлению, приходит молодежь, которая неплохо разбирается в политике, читает оппозиционные сайты, коммунистическую литературу, чаще, в электронном виде. И таким образом приходит к нам. Губернатор и то присутствовал на мероприятии, посвященном 90-летию комсомола, правда, он сказал ни о чем, но все остальные высоко оценивали деятельность ВЛКСМ. Другое дело, что в зале была седина и лысина... Действительно, кому это нужно? Оловянным солдатикам «ЕР» – «Молодой гвардии», «нашистам»? Правда, в мероприятии 90-лет ВЛКСМ, которые организовывали мы, участвовали члены союза коммунистической молодежи. Тем не менее, нужно искать новые формы просвещения и привлечения молодых.

Годовщина Октябрьской революции... Эта дата никогда не будет забыта. Как бы нынешняя криминальная бюрократическая власть этого ни хотела. Конечно, для нее Октябрьская революция – это кость в горле. Сейчас развивается кризис, банки уже лопаются. Чем глубже кризис, чем очевиднее банкротство социально-экономического курса власти, тем больше нападок на коммунистов.

Нынешняя власть не является исключением. Я уж не говорю, что идет планомерная поддержка фальсификаторов истории. Это наглядно видно. Посмотрите наше телевидение. Такое чувство, что мы праздник встречаем, как в оккупированной фашистами зоне. 7 ноября лишен статуса народного праздника. Реабилитация Николая II, еще при жизни прозванного Кровавым... Кроме того, постоянное муссирование слухов о сносе Мавзолея и всего мемориального комплекса на Красной площади. Получается, что власти нужно это напряжение. Мне сегодня на митинге сделали предупреждение, чтобы я не занимался, упаси Бог, экстремистской деятельностью.

Что сегодня происходит в России, как это называется? Я могу сказать, что это геноцид и социальный террор. (Вздыхает.) Девяносто первая годовщина... 91 год назад наша страна явила всему миру пример победы труда над капиталом. Впервые появилось на планете государство рабочих и крестьян. Причем красное знамя трудящихся стало символом огромного государства. СССР показал, как можно жить и развиваться без эксплуатации человека человеком.

Что бы там не говорили... И Запад, и Восток, и Юг – все идут по этому направлению, то есть идет социализация государств. Другое дело, что буржуазия не допускает форму советов на вершине политической власти, но внизу-то – советы, которые так и называются. Что придумано у нас – это пародия. Наши депутаты практически ничего не решают. Да и вообще в России все решает только Президент, который спокойно может наложить вето на любой закон. Наглядный пример – закон о цветных металлах. Президент наложил вето, это, видите ли, нарушает антимонопольное законодательство... Уж сколько нашего цветного металла вывезено и отправлено в Эстонию, которая ни грамма его не производит, но занимает лидирующие позиции в мире по экспорту. Почему это происходит? Потому что это выгодно нашей власти, кто-то за это имеет на лапу.

– В таком случае стоит ли возрождать что-то вроде комсомола? Что он может дать, и какие могут быть варианты его образования?

– Почему так был силен комсомол? Советская власть – это демократичная власть, настоящая власть народа. В комсомоле было 60 миллионов, в профсоюзах – 100. Они охватывали всех трудящихся и, действительно, человек был защищен. Вы бы попробовали в то время уволить (Усмехается.) даже пьяницу. Это было просто невозможно! Потому что коллектив встанет за него, его будут воспитывать. Как его уволить – у него же семья? С этих позиций рассматривались любые проблемы. Сейчас власти не нужен ни профсоюз, ни комсомол. Они не входят во властную структуру, в нее входит только церковь. Почему она осталась? Потому что власть без нее не обойдется! Нужно же кому-то мозги пудрить и напряженность в обществе уменьшать...

– А сами вы неверующий человек?

– Нет! Хотя я прекрасно понимаю, что мои корни находятся в православии, но я – атеист!

– Если бы сейчас оказались в 1917 году, то что бы делали?

– (Задумался.) Ну, туда невозможно явиться – это раз. Но фактически коммунистам XXI века предстоит сделать то же самое, что сделали наши товарищи в 1917 году. Первое – должна быть сильная партия с четкой программой, пользующейся поддержкой рабочих, крестьян и трудовой интеллигенцией. Не будем забывать, что у Ленина было 150 тысяч организованных рабочих. Они получали копейки, но часть этих денег отдавали для того, чтобы существовала «Правда». Перед нами стоит та же задача – взять ответственность за судьбу страны на себя.

– Вы затронули проблему финансирования. В данный момент за счет чего существует партия?

– Есть три основных источника. Первый – взносы, за счет которых мы в основном существуем. По Уставу сейчас взнос не менее 1% от суммарного дохода коммуниста. Те, кто избран в представительные органы власти и получает зарплату, тот платит партмаксимум, помимо взносов. Аренда нашего помещение обходится в 17 тысяч, что съедает половину партийного бюджета. А еще нужна бумага, необходимо выпускать листовки... Второй источник – пожертвования.

Нужно также понимать: чем больше газет распространяем, тем больше пожертвований. Уже в этом году их перевалило за 160 тысяч рублей. Правда, они не нам поступают, а идут напрямую в Москву. Но какая разница, если эти деньги нам же и возвращаются. И третий источник – бюджетные деньги: пять рублей за каждый голос, полученный партией на выборах. Хотя это не «поддержка КПРФ», это было сделано под партию власти, но пришлось что-то и нам отдавать.

– В Перми планировалось проведение шествия националистов, названное «Русским маршем». Как относитесь к подобного рода мероприятиям?

– Национализм национализму рознь. У меня семья интернациональная: есть русские, украинцы, евреи, но по культуре и менталитету – она русская. Я не воспринимаю Марш несогласных, националистов. Нередко прикрываясь понятием национализм, бьют стекла и рисуют свастику. Однако, я считаю, что подобное – просто бандитизм! Ко мне несколько раз уже приходили и просили подписать заявление об осуждении агрессии России против Грузии. И это после того, как НАТО руками грузин расстреливали в спины наших солдат!

– Есть мнение, что КПРФ, как оппозиционная партия, удобна власти: мол, пусть трубят, но трубу можно в любой момент отобрать…

– Многие говорят: вы, коммунисты, слабаки, вы нас плохо защищаете. Я бы хотел им ответить: а что вы сами сделали для своей защиты? Да, нас мало, у нас немного молодежи, но она к нам идет! Вы-то хоть какую-то акцию протеста организовали? Ничего! У нас есть программа, структуры. Да, у нас имеются проблемы: возраста, материальной базы, с социал-демократическим уклоном. Но их мы решаем. Тем временем кто-то, действительно, смотрит в рот тому же Жириновскому... Поэтому наша позиция такова: нужно усиливать протестные движения!

– А если прокомментировать фразу: КПРФ – удобная для власти партия?

– Я думаю, будь их воля, они бы давно от нас мокрого места не оставили. Но зубы могут сломать, понимаете? Меня вызывали к Давыдову и два часа, уставив на меня око телекамеры, допрашивали и внушали. А за что? Оказывается, я выразил свое несогласие с политикой, которую проводил Путин и которую перенял Медведев. Я не могу допустить, когда власть нагло врет: например, заявляют, что закрывают 23 дома престарелых, а на самом деле 93! Нам заявляют, что они не соответствуют нормам пожарной безопасности, а когда мы приходим в один из этих дворцов, то видим здание, подготовленное для продажи, и между прочим отремонтированное за бюджетные деньги.

Основные наши лозунги на мероприятиях: «Ложь, цинизм и беззаконие – основа нынешней власти!», «Президентом стал «медведь» – цены просто офигеть!», «Коррупция во власти начинается в фальшивых выборов». Эти три лозунга просто раздражают власть! Мне говорят: «Почему вы переходите на персоналии?» А я: «Почему? «Медведь» в кавычках и с маленькой буквы. Медведев принадлежит к партии «Единая Россия», у которой символ именно медведь». А мне говорят, что мы оскорбляем Медведева. Что еще о них говорить в таком случае?

Если посмотреть на прошедшие за пятнадцать лет выборы, среди них не было ни чистых, ни честных! В день последних выборов я, руководитель избирательного штаба, просидел пять часов в милиции, Андреянов (кандидат от КПРФ на выборах 15 октября этого года по 11 округу Перми – прим. ред.)– четыре часа. В это время, в день голосования единороссы на участках агитировали за своих кандидатов! Мы одни раз сказали об этом правоохранительным органам, потом еще, но затем милиция перестала реагировать, а избирком заявил: не драматизируйте обстановку. Мы срываем эмблемы «Единой России» на избирательных участках, чтобы отвезти их в избирком. И что? Милиция останавливает нашу машину и всех арестовывает, а после держат в изоляторе с двух часов до семи вечера. В это время – полная вакханалия на избирательных участках. За четыре часа до окончания голосования там подготовили столы праздновать победу Пантелеева (соперник Андреянова на выборах по 11 округу – прим. ред.). Полный беспредел.

Это не выборы, а фикция. Народу приходит мало на участки – люди понимают, что голосуй не голосуй, а все равно власть сделает так, как ей нужно. Однако мы все равно будем участвовать в выборах, чтобы проводить свою агитационную работу на предвыборных митингах, встречах, пикетах и сходах граждан. Мы также используем право доверенных лиц встречаться с представителями власти и требовать ответа на острые вопросы.

– Каким видите будущее КПРФ? Вообще, коммунизм возможен?

– В будущем КПРФ вижу как правящую партию. Пока существует два человека, всегда есть стремление к справедливости. Идея коммунизма старше православия. Другое дело, что она по-другому называлась. Вот есть два человека, и всегда один из них будет «коммунистичнее» другого. Только дурак может сказать, что в России покончено с коммунизмом. В таких ситуациях думаешь: милый, ты вышел из КПСС – ты хоть что-то учил или только рецензии читал, а конспекты списывал? Это отступление от основ марксизма-ленинизма и погубило КПСС. Пермскому Обкому тоже не повезло. Увлеклись социал-демократией. Поэтому когда я пришел, нужно было начинать все с нуля.

– Что реально сделала партия в последнее время, чтобы жизнь «стала лучше и веселее»?

– Что такое выборы? Это когда народ подписывает контракт с кем-то на право управления. При этом отдаются все людские, финансовые, материальные ресурсы. И сейчас все это в руках «Единой России». Что может КПРФ? Предлагать как оппозиционная партия свою альтернативу. Сегодня эта альтернатива, действительно, становится популярной. Мы общаемся с людьми, делаем через своих парламентариев депутатский запрос: где-то удается помочь, а где-то власть начинает волочить. Ко мне обратился через сайт парень, сирота. Он не мог по закону получить жилплощадь. Я позвонил чиновникам, в суд, поехал проконсультироваться в Москву. Оттуда звоню этому парню, чтобы уточнить кое-какие детали, а он меня благодарит: после моих звонков ему дали квартиру!

Люди в основном к нам приходят за консультацией. Правда, есть проблема: у крайкома нет своего юриста. Но делаем все, что можем. Отправляем запросы коммунистам в Госдуму. В Законодательном собрании края от КПРФ работают два депутата: Макаров и Кузьмицкий. Конечно, мы иллюзий не строим: что могут сделать два человека из шестидесяти? Им даже слово не дадут сказать. Но, тем не менее, наши депутатские запросы власть нервируют. Сейчас бьемся за Косинский совхоз, непонятная ситуация на свинокомплексе «Майский».

– Как относитесь к предложению президента Медведева продлить срок полномочий гаранта Конституции?

– Кризис углубляется и расширяется. Великая депрессия длилась пять лет. Я считаю, что кризис длится уже год, осталось четыре года. Следующие выборы президента еще попадают на момент кризиса. В связи с этим мне кажется, что, кроме обитателей СИЗО и психбольниц, за «Единую Россию» голосовать никто не будет. Они это прекрасно понимают, поэтому решили сделать не четыре года, а шесть лет.

– У пермского отделения не возникают разногласия с руководством компартии?

– Сейчас нет. И президиум, и лично председатель партии уделяют много внимания нашему Краевому отделению. Кроме того, развивать критику и самокритику – это уставная норма. В КПРФ не запрещается иметь свою точку зрения, но есть Программа и Устав партии. Не надо смотреть в рот первому секретарю. Нужно рождать новые идеи и выполнять коллективно принятые постановления. Если коммунисты работают за идею, то дело, действительно, спорится.

– Как складываются отношения с единороссами?

– Иногда мне звонит Тушнолобов. В последний раз это было, когда мы пикет у «ЛУКОЙЛа» проводили. Эмоции его понятны. На выборах с «Единой Россией» в чем-то договариваться тоже бесполезно, потому что в основе политики – ложь, цинизм и беззаконие. Сами предлагают подписать соглашение о чистых и честных выборах, и сами его нарушают.

– Почему вас лично нет в краевом парламенте?

– Я не скрываю, что в свое время первое место в окружном списке уступил Геннадию Кузьмицкому. Почему? Считаю, что Кузьмицкий, как директор и доктор наук, более компетентен. К тому же у него была известность. Поэтому в данном случае, на мой взгляд, я все правильно сделал. Для меня кресло депутата – не самоцель. Для кого-то быть депутатом – очень престижно. Я не бизнесмен. Но закон дает право депутату встречаться с избирателями и, что немаловажно, имеет право на бесплатное эфирное время. Мне 55 лет, и я понимаю, что мой ресурс – еще года четыре. Поэтому наша задача – обеспечить себе достойную смену из молодежи.

– На вашей страничке на сайте пермского отделения КПРФ есть речевка:

Против буржуев, рабочий,
Пора уже брать кирпич!
Корсун Владимир Кузьмич!

какие-то жесткие методы – кирпич…

– (На секунду растерялся.) Это писал не я – 100%. А кто мог на мою страничку поместить это без моего ведома?.. Вы ничего не путаете?

– Владимир Кузьмич, вы родились в Калужской области. А как оказались в Перми?

– Воспитывала меня одна мать. Кроме меня, были брат и сестра, а после войны мама еще одну девочку удочерила. Мы никогда богато не жили, но молоко и масло были. Ну, как в деревне жили. Мать у меня верующей была и всегда нас учила жить по правде. Никогда не было двойных стандартов.

В армии (а служил я в Германии) решил вступить в партию. Там когда увидел, как из солдатской столовой прапорщики, офицеры и старослужащие воруют хлеб, взял и сказал на комсомольском собрании, что командир полка здесь как «свадебный генерал». Ну, и пошло-поехало. Короче говоря, меня «зарубили». А офицеры сказали: «Володя, такие люди как ты народу нужны!»

По рекомендации решил поступить в Институт экономики и финансов в Ленинграде. Во время отпуска слетал туда, договорился с проректором об экзаменах. После армии я решил приехать домой и начать серьезно готовится к экзаменам. Еду в Ленинград. Со мной шесть ребят, которые говорят мне: «Да зачем тебе это нужно – торгашом быть?» Ну, я и подумал: а зачем? Так оказался в Ленинградском технологическом институте имени Ленсовета.

В ноябре 1974 года, после того, как я поступил в институт, меня приняли в партию. Я сейчас вспоминаю: можно было критиковать те времена, потому что там имело место вмешательство парткома и прочее. Тогда я был заместителем председателя студкома городка и председателем студенческого комитета корпуса, в котором находилось пять институтов. Мы там все делали сами, у нас была даже своя дисциплинарная комиссия. Упаси бог, если пришли студенты, которые проверяют чистоту, и нашли у тебя пыль где-то! Сразу в наряд вне очереди.

И никто не возмущался, потому что наказывают свои же собственные ребята. У некоторых ребят, когда приходишь к ним в гости, ахаешь – целая оранжерея. Это воспитывало в человеке культуру! Кому сейчас скажешь – не поверят: я платил всего 3,5 рубля за место в общежитии. А как там было – извините! – на каждом этаже стоял телевизор, чистота идеальная, все в коврах, розы стоят китайские. Студенческое самоуправление тогда и сейчас – это несравнимые вещи. Студенты реально приобретали опыт работы с людьми.

Когда я приехал в Пермь, то уже был, так скажем, маститым: знал, куда и почему. Поэтому меня сразу сделали секретарем партийной цеховой организации. Выше я и не лез, был личностью неизвестной. Но затем, когда это все рухнуло, «преданные» ленинцы-марксисты побросали партийные билеты. Нас оказалось из семи тысяч членов КПСС – всего 91 – именно столько пришло на организационное партийное собрание района. Пришли и увидели, что здесь не КПСС: нужно самим издавать листовки, самим клеить их, да еще сбрасываться на аренду помещений. Итого нас осталось 37 человек. Так и тянем лямку.

– Насколько кардинально отличается КПРФ от КПСС?

– КПСС была правящей партией. На каждом предприятии были коммунисты. Сейчас этого нет. Подавляющее большинство районных организаций не имеют даже помещения и телефона. Вся материальная база – это какой-нибудь гараж. Вот так и живем, и развиваемся, и действуем. Кто-то думает, что власть нас балует. Однако, на мой взгляд, власть сейчас думает, как бы где-нибудь «зажать» нас.

– Как родные относятся к вашей деятельности?

– Какой жене понравится, что мужа сложно увидеть в выходные? Жена у меня хороший специалист: экономист, производственник. Сейчас – замначальника цеха. Поэтому мы с ней приходим домой в одно время, чаще всего – в 9-10 вечера. Я прикинул: в таком положении находятся очень многие семьи, тоже «пашут». Везде сейчас идет эксплуатация на все 200%. У меня дочка уезжает в 7 утра и приезжает в 11 вечера – она работает программистом.

– А идеологические ваши взгляды они разделяют?

– Сейчас больше разделяют. Даже до женщин дошел простой русский вопрос: «Что делать?» Кто виноват – уже поняли. А поняли это, когда жене объявили, что будут сокращения и уберут премии. Ладно, мы, мужики, редко ходим по магазинам, а женщины постоянно держат руку на пульсе цен. Ремонт я в квартире весной начал, в сентябре остановил. Думал, что возобновлю работы с нового года – деньги кончились, уже не получается, только если с марта. Вот так.

– В свободное время чем увлекаетесь?

– Садоводством. Выращиваю розы. Все приходят и думают, что мать посадила. Ан нет! Это я. (Смеется.) Собираю большой урожай ягод. Почитать книгу для души – редко когда удается: на моей должности очень мало остается свободного времени. Люблю танцы. Я еще очень долго пел в хоре. Потом все кружки распались. Что еще? Хочешь не хочешь, а приходится готовить дома. (Улыбается.)

– О чем вы мечтаете?

– Два с половиной года не был в отпуске. Думаю, господи, хоть бы отдохнуть месяц. Мечтаю и о внуках. Чтобы сын закончил институт и у него была хорошая работа. Мечтаю о том, чтобы у меня все было хорошо, чтобы в стране кончился бардак.

– А фильм «Адмирал» смотрели?

– Забыл, когда в последний раз был в кино. После последнего просмотра вообще плевался. Когда культура нерусская и нероссийская, хочется встать и уйти, что я и сделал. Я и телевизор смотрю очень редко, пользуюсь Интернетом и газетами. О фильме «Адмирал» знаю, что в нем реабилитируют преступника, на совести которого около 85 тысяч расстрелянных и повешенных рабочих и крестьян, женщин, стариков и детей Урала и Сибири.

Вячеслав ВАРАНКИН, специально для 59.ru

Источник: http://59.ru/generation/90.html