Gena

Неужели Россия вступила в войну без Высочайшего Повеления?

Просто Надежда

Ну,что по 167 разу говорить,что НАМ ОБЪЯВИЛИ ВОЙНУ!!!
Всё точка!
В 1914 среагировали,в 1941 не успели.
И там и там немецкие рожи.

кикимора

Re: ЦАРСКАЯ РОССИЯ В ЦИФРАХ
« Ответ #85 : 13 Январь 2012, 19:07:04 »

Об отношении к простым солдатам в царской армии - пушечное мясо на убой
Показательно в этом отношении личное письмо князя Кудашева Сазонову из Ставки, написанное в разгар отступления русской армии в 1915 г. Начальник штаба ВГК генерал Янушкевич развивал перед Кудашевым идею, что для остановки наступления Германии весной - летом 1915 г. на Восточном фронте главному командованию и правительству необходимо пойти на чрезвычайные меры и призвать под ружье сразу полтора миллионов человек "чтобы одна часть людей, призываемая в первую очередь, для пополнения выбывших, обречена была вследствие своей необученности верной погибели. Но дала бы время остальным получиться... Сперва вольются в строй 300.000 человек, которые и лягут костьми в первый же месяц. Через месяц появятся 300.000 человек слабо обученных, получивших месячное образование. Их заменят солдаты с 2-х месячным образованием и так далее. Так что материал солдатский будет все время улучшаться".

Начальник дипломатической канцелярии так комментировал суждения Янушкевича: "Не берусь судить о достоинствах такой системы, но расточительность человеческих жизней представляется мне жестокой".

Источник цитаты:
АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 338/341, л. 93об

А из-за кого проигрывали в 1915? Из-за генералов и наживавшихся спекулянтов.
А спасать их предприятия должны крестьяне и рабочие в шинелях - причём даже необученные.

старый я

В 1914 войну нам объявили в ответ на мобилизацию.
В 1941 Сталин наученный горьким опытом РИ мобилизацию объявлять не стал,а перевооружал армию и готовил гос резервы.Прицелы на самолётах и подводных лодках были большей частью немецкие.
Здесь есть и как николаша к войне готовился и как Сталин.
http://www.youtube.com/watch?v=fDCNUqWsIb0

__________________
Очень хотелось бы жить в стране где война никому не приносит прибыли.

кикимора

Re: ЦАРСКАЯ РОССИЯ В ЦИФРАХ
« Ответ #94 : 25 Май 2012, 17:14:49 »


Там, на далекой окраине, в глубокой сибирской тайге разыгралась кровавая драма. Сотни рабочих жизней принесены в жертву ненасытному капиталу — биржевым спекулянтам.
Сотни жен и детей оставлены без своих кормильцев, без крова и приюта на произвол судьбы.
Гг. Гинзбурги, Тимирязевы и их “благородные” английские друзья-лорды, набивая свои карманы золотом, обильно политым кровью русских рабочих, забывают об одном — исполнять законы, созданные самими же гг. Тимирязевыми. Для них закон не писан, они и здесь, в центре России, что хотят, то и творят, а там, в глухой сибирской тайге, им и Бог велел. И что удивляться, если г. Белозеров продавал в лавках Ленского т-ва неудобоназываемые части конского мяса; ведь он на Лене “царь и бог”, “кум королю, сват губернатору”, его слово — закон. А если рабочий не подчиняется и не кушает сии прелести, то мировой, он же и следователь, выселяет рабочих с приисков, или, точнее говоря, присуждает к смертной казни. Ибо, куда пойдет рабочий, выселенный из хозяйских жилищ, когда других помещений кроме приисковых там нет, а кругом на тысячу верст тайга. Товарищество завело черные списки, уничтожило больницу и всю медицинскую помощь свело на нет. Черный непросеянный хлеб продавали по 5 к. за фунт, соль продавалась по 6 к. за фунт.
Жилищные помещения не освещались, грубое нечеловеческое обращение, доходящее до битья нагайками! Вместо денег — талоны, беспощадные штрафы, неимоверная длина рабочего дня и т.д.
Таково было положение рабочих на Ленских приисках, а еще изумительнее было их терпение. А когда это нечеловеческое терпение лопнуло, и рабочие забастовали, ленские заправилы завопили, — помилуйте, забастовка носит не только экономический, но и политический характер.
Рабочие требовали, чтобы их, вместо битья нагайками, называли на “вы” — так заявляли гг. Тимирязевы, требуя усиления войсковых частей. Желание хищных ленских заправил исполнено, войска усилены, мирно забастовавшие рабочие расстреляны.
“Подкладка забастовки не экономическая, а политическая”, ибо там были агитаторы, вторят гг. министры. А им подпевают казенные лже-патриоты с высоты думской трибуны: “до нас дошли слухи, что среди рабочих распространялись прокламации и была организована боевая дружина!”
Еще день-два — и появится сообщение, что ленские рабочие, да и рабочие всей России, протестующие против ленских зверств, бастуют на американско-еврейские деньги…
Что же тут удивительного, им не первый раз выступать с подобного рода заявлениями!..
Еще слышны стоны раненых, еще слышны вопли жен и детей убитых рабочих, еще дымится только что пролитая рабочая кровь… А уже здесь, в Петербурге, в “высокой палате” спешат заявить: “Так было, так будет и впредь”.
Так было, но будет ли впредь?.. — На это уже ответили рабочие всей России.

Чл. Гос. Думы М. Захаров.

http://totalcommander.livejournal.com/25761.html

кикимора

Re: ЦАРСКАЯ РОССИЯ В ЦИФРАХ
« Ответ #120 : 26 Ноябрь 2012, 22:46:15 »

Проблемы дезертирства. 1-я мировая.

• 24 ноя, 2012

В войну мы вступили объявлением всеобщей мобилизации, отклонением ультиматума Германии и с 128 статьёй Устава о наказаниях, в которой дезертирство определялось как самовольное отсутствие военнослужащего от команды или от места своего служения. В мирное время дезертирство начиналось после 6 дней отсутствия, а в военное время дезертирами объявлялись отсутствующие самовольно более 3-х дней. Общий военный либерализм распространял оговорку, которая заставляет всех сразу понять и простить. Если солдатик прослужил менее 6 месяцев, то дезертиром он считался лишь после 7 дней отсутствия. В условиях (как мы планировали) стремительной, маневренной войны неделя отсутствия новобранца при наступлении дезертирством не считалось.

С таким военно-правовым багажом мы и начали свою мировую войну.

Наказания за дезертирство было очень и очень строгим. Дезертира могли превести в дисциплинарный батальон или даже в арестантское отделение. Кровь в жилах стынет. А если учесть статью 1429 Военно-полевого устава, с которым мы вошли в войну, преступление в военное время подлежало наказанию только по окончанию войны. Т.е. дисбат и арестантские роты - это потом, когда Берлин возьмём. А до взятия Берлина пойманных дезертиров возвращали в их части переводили в категорию "штрафованных". К таким соотечественникам-миролюбцам телесные наказания официально были полностью запрещены ещё в 1904 году. Под телесными наказаниями надо понимать порку. Сначала дезертиров даже не пороли. И всё было абсолютно в швейковском варианте, наиболее разрушительном для любой военной организации.

Перед солдатиком встал в первые же месяцы войны непростой выбор: или дезертировать, быть пойманным (или не быть пойманным), пройти путь следствия в тылу, вернуться в родную часть и, возможно, никого из прежних сослуживцев и не застать в живых. А "штрафованный", ну и и что "штрафованный". Пережил атаку на проволоку или обстрел германской артиллерии под следствием в тылу, считай выиграл немного себе жизни. Тем более, что война на Руси списывала в случае победы все грехи, а поражение обещало быть таким, что солдаты справедливо полагали, что будет не до приведения их кошмарных приговоров в действие.



Итог первых месяцев "германской". По Юго-Западному фронту в период с 29 сентября по 15 декабря 14 года на станциях задержано 3 394 дезертировавших солдата. И это без учёта добровольно сдавшихся в плен, конечно.

Добровольная сдача в плен каралась, конечно, смертью. Но доказать добровольную сдачу в плен, в случае пресечения, было очень сложно, а удачная для изменников сдача гарантировала иммунитет от российского военного судопроизводства. Достань такого негодяя, попробуй из немецкого или австрийского лагеря его по суду извлечь.. Смертность русских в плену была, конечно выше, чем у англичан или французов. Русских померло в таких лагерях более 72 тыс. человек . Это примерно 5 процентов от общего числа пленных. Мёрли в большинстве солдаты - 72 292 человека, Мёрли и офицеры - 294 человека. У французов смертность в плену составляла 3 процента, у англичан - 2 процента. Больше русских в лагерях сгинуло навовсе итальянцев, сербов и неимоверное количество румын - 28, 64 процента. Учитывая время вступления в войну Румынии, страшно представить, что там с румынами вытворяли.

Для борьбы с дезертирами и сдававшимися в плен русское командование использовало разные и очень интересные методы. В последующую войну эти методы станут более эффективными и практическими, пока же эти методы только пробовались.

Прежняя система военного судопроизводства рухнула первой. За первые три месяца 15 года жандармы и полиция (уже в глубине тыловой) арестовали 21 064 человека. К ним следует добавить 20 с лишним тысяч дезертиров, захваченных полицией на Юго-Западном направлении. С таким наплывом подсудимых военная юриспруденция не справлялась. Понятно, что на местах стали применять к дезертирам какие-то свои особенные, локальные, системы борьбы. Что не улучшало обстановку в частях.

Для исправления ситуации в 15 году (не очень быстро) была введена система военно-полевых судов. Сразу рисуется живая картина. Суровые, пропахшие порохом офицеры-фронтовики судят предателя. Переминается с ноги на ногу расстрелянная команда. Шумит прореженная германской артиллерией роща. Сухие команды, лязг затворов и залп.

Но этого ничего не было . Военно-полевые суды имели право созывать только командующие фронтов, армий и военных округов. В исключительных случаях военно-полевой суд мог созвать командир осаждённой крепости или подразделения, оторванного от основных войск. По каждому конкретному случаю комфронта суд не созывал, надо было накопить порядочное количество преступников (судили ведь не только за дезертирство или попытку перейти на сторону врага, судили иза покражи кур, например). Подлежащих военно-полевому суду концентрировали до приемлемого числа. А потом суд начинал свою кровавую работу. Т.е. отправляла всех пойманных предателей обратно в их части с отсрочкой приговора до мирного времени. Отсидевшись на пересылочных пунктах возвращались в окопы, полные жизни и впечатлений о красивой жизни в тылу. Делились с однополчанами наблюдениями в сочетании острой критики властей и росписи рая в тылу.

При отступлении 15 года система военно-полевых судов рухнула вслед за предшественницей. Со всего фронта собирать виноватых, при условии, что они до суда и не виноваты вовсе, везти их в спецместо, кормить, охранять, вести заседания было решительно невозможно. Тем более, что части меняли свои дислокации, линия фронта была неустойчивой. А главное, основная цель военно-полевого суда - это ведь не конкретного солдатика наказать, а внушить трепет неотвратимости возмездия. А когда возмездие или не совершается, или совершается бог знает где, то воспитательная роль военно-полевого суда сводится к нулю.

Командование подумало-подумало и передало функции военно-полевых судов в полки. Пусть сами разбираются. А полковые командиры и начали разбираться. За всё и по прихоти. Не будем забывать, вокруг декаданс. Один полковой начальник порол провинившихся под граммофонные записи Вяльцевой. Поле боя, туман клочьями висит над проволочными заграждениями, вдали висит серый цеппелин, и звучит над полем христовой брани чарующий голос певицы.

И что же в итоге? В итоге - девальвация системы сдерживания от побегов и эскалация тенденций к уходу. Полковые суды себя отличили непрофессионализмом и мелочностью. Тем более, что права на расстрел для дезертиров всё равно в полках не было. А в 15 году уже и смерть не особо пугала за привычностью.

Решили ввести на фронте телесные наказания официально. Эти наказания особого суда не требовали и пороть солдат стали для профилактики, что называется, для аппетита. Наказания регламентировались от 5 до 50 ударов нагайкой. Что очень неприятно, иногда и смертельно, но всегда обидно. В среднем солдат получал по 25 ударов по спине и должен был усиленно бежать в окопы, сражаться за Русь святую, благословляя начальство. Почёсывая поротую задницу.

Ужесточили и наказания за побеги с линии фронта в тыл. За первый побег наказание оставили прежним, за второй побег - 20 лет каторги (после войны), за третий - смертная казнь. Эта градация тоже здорово укрепила дисциплину в войсках и желание победить тевтонов возросло многократно.

Теперь у желающего изменить престолу и Отечеству выбор был такой - рисковать, пробираясь в тыл, где постепенно гайки всё же закручивали, или, махнув рукой, сразу сдаваться в плен врагу. Количество сдавшихся в плен, естественно выросло.

Тогда правительство Российской империи решило, что надо наказывать не только дезертиров и перебежчиков, но и их семьи. В апреле 15 года Совмин принял постановление: семьи добровольно сдавшихся врагу, дезертиров и т.п. стали лишать продовольственного довольствия за кормильца. Губернатор получал списки, спускал списки по инстанциям на места. На местах происходила огласка семей предателей и их позор. Списки губернаторы сначала получали довольно хаотичные, но исполнять надо и такие. Ведь война! Только в сентябре 15 года решили, что списки губернаторам будут подавать не все, кому вздумается, а только командиры частей с приобщением свидетельских показаний от очевидцев измены. Семьи пропавших без вести смогли вздохнуть спокойно, родина их простила, довольствие вот снова стали получать, соседи перестали показывать пальцем и кидать камни.

В военных вопросах лучше всего в России понимают адвокаты и предприниматели.

К делу внезапно подключилась Государственная Дума. Родзянко верно подметил, что официальной пропаганде ужасов немецко-астрийского плена никто не верит, поэтому надо утроить усилия в подаче пропаганды народными средствами. Родзянко предложил использовать беглецов из вражеского плена для публичных рассказов об ужасах плена, а т.к. таких беглецов не хватало, то Родзянко решил выпустить на улицы всяких увечных ивалидов с рассказами и песнями о бедах в немецких застенках. В Петербурге находилось большое количество всяких калек, их надо было к делу пристроить. И завертелось. Традиция под гармошку гнусными голосами петь жалостливые песни, столь свойственная городскому фольклору, нашла своё новое воплощение - инвалиды стали петь на особо важных стратегических местах обороны. На Невском проспекте, Тверской, в трамваях, конках. Особое внимание уделялось вокзалам. Самих фронтовиков в трамваи пускать запрещалось, разоблачить родзянковских певцов было некому. Поэтому увечные за жалование старались изо всех сил. Две остановки проедешь, а уже как будто в астрийском плену побывал, где тебе ноги собаки откусили. посмотришь вокруг ошалело и в присутствие своё идешь, со словами "пропала империя, всё пропало, по трамваям уже отходные поют". На вокзалах тоже хорошо пошло. Грузят в теплушки новобранцев, а им наяривают, что оторванные ноги и вытекшие глазыньки. Всё это сочетается с "Прощанием славянки" и нетерпеливостью конвоя. Потом весь этот джаз с песнями запустили в синематограф, чтобы будить совесть у тыловых, пришедших смотреть новую фильму из жизни американских ковбоев. Вмешалась полиция. Песенники не поднимали дух россиян, а как бы даже напротив, несколько его снижали, как выяснилось. Поэтому родзянковских соловьёв полиция всех задержала и подвергла суровой фильтрации. Часть героев поехала на каторгу, с которой они в своё время сбежали, часть попала в лечебницы, остатки филармонии выпустили снова на публику, но с утверждённым циркуляром репертуаром. Петь нужно было песни с концом оптимистическим, не избегая описания зверств, но в конце выступления должна звучать была твёрдая уверенность в скорейшей победе и подчёркиваться позитивная роль государя и его августейшей семьи. Представить такое нетрудно: возьмите любую песню из радио "Шансон" и вместо последнего куплета вообразите слова: "А менты, - молодцы! Благодарен им всем наш уголовный барак! Колыбельную мамы нам заменяет хриплый лай вертухайских собак..." Ладно ещё, что Шаляпина не выпустили с наклеенной бородой по вагонам или отмытого Вертинского на Тверскую. Я бы, разумеется, в силу своей категоричности привлёк всю золотую роту. Гиппиус, Мережковского, Брюсова и прочих, кто ещё стоять мог в угаре морфинизма.

В июне 15 года поступил в войска, в которых действовало уже три системы судопроизводства, приказ, потрясающий своей робкой решительностью: в приказе говорилось, что изменников возможно будут стрелять на месте. Приказ трудно не процитировать. Для меня этот приказ образец лаконизма и прагматики:

"А тех позорных сынов России, наших преступных братьев, что постыдно малодушествуя положат перед подлым врагом оружие и сделает попытку сдаться в плен или бежать, я, с болью в сердце за этих неразумных безбожных изменников, приговариваю немедленно расстреливать, не давая осуществиться их гнусному замыслу; пусть твёрдо помнят, что испугаешься вражеской пули, получишь свою, а когда раненый пулей своих, не успеешь добежать до неприятеля или когда после войны по обмену пленных, вновь попадёшь к нам, то будешь расстрелян" Цит. по приказу по 2-й армии Северо-Западного фронта. Это не приказ даже, а заявка на сериал. Не хватает оборотов "а тут мы из последних сил" и "у нас бесконечные пули".

Писано пером И. Головлёва, не иначе. Тут тебе и братики, тут тебе и причитания из семинарии. Всего богато. Главного, чего нет, что не пробивается через этот елей на оружейной смазке, так того, ради чего всё это? Во имя каких святынь мы тут в драных папахах должны следить перед германцем, следя, одновременно, друг за другом. Ради чего весь этот легализованный самосуд? Понятно ведь, что в окопах от злобы и растерянности стали кончать своих же, поэтому следовало, по мнению командования, придать видимость хоть какой-то законности происходящему. Власть опять увильнула от бессилия в сторону, предоставив вооруженным крестьянам самим решать кто тут предатель, а кто нет. Не большевики придумали этот вот режим бессудной расправы. Правда, чуть позже, когда солдатики и матросики стали крошить и рвать своих офицеров, подозревая их (по инерции) в измене, власть заголосила по-бабьи, запихивая в рот кулаки и выискивая глупыми глазами, кто же во всём этом виноват? откуда пробрались к нам эти шпионы и предатели?! Из какого пломбированного вагона она все вылезли?!

Читая такой приказ можно солдату чокнуться окончательно. Кто должен стрелять в спину убегающему, кто знает, кто куда бежит, с какой целью - не понятно. Поэтому и возможны били фразы, произнесённые уверенно: "Это ведь я тебе в спину до трёх раз стрелял!" Солдатам дали право стрелять в своих же однополчан. По приказу. Какой маленький шаг нужно сделать, что начать стрелять в офицеров? Да не шаг надо сделать, а просто прицел на два сантиметра сместить и вечная память штабс-капитану.

Поясню - расстреливать, пороть, вешать и пр. должны на глазах части люди посторонние. Это крайне желательно. Желательно в специальной обстановке и специальными людьми. Крайне желательно после зачитывания приговора. Иначе местному палачу будет не очень уютно и он начнёт мотивировать свой поступок крайне радикальным образом, визжать, что кругом измена, нас предали и прочее.

Наконец, к исходу ноября 15 года появился 290 Приказ по армиям, вводивший военно-полевые отряды. В эти отряды, выставлявшие заслоны и отлавливающие беглецов входили не только полиция, но и казаки, к которым присоединили позже жандармские эскадроны и полицию из эвакуированных губерний.

Военно-полевые отряды не только выполняли роль заградительной линии, но и приводили приказы в исполнение.

Для удобства работы этой структуры, имеющей право проверять документы и допрашивать с последующим этапированием, нижним чинам российской императорской армии было запрещено появляться на улицах городов после 9 вечера. Запрещалось пользоваться трамваями и прочим транспортом. Нижним чинам было запрещено появляться в гостиницах, частных квартирах, постоялых дворах и т.п. О каждом прибывшем офицере содержатели гостиниц были обязаны послать известия сразу в два адреса: в комендатуру и в полицейский участок.

Солдат-защитник веры православной в городах вообще, в идеале, появляться не мог. Чего ему там делать? В городах? Любой военнослужащий - на подозрении. Это, в принципе, нормально. когда подозрением занимаются специальные органы, а когда дворник и содержатель нумеров - это не очень нормально. Армия должна чувствовать уверенность в тылу, чувствовать уважение тыла и его поддержку. Тыл Россиской империи говорил солдату: город, который ты защищаешь, он чистый, ты сюда не ходи, особенно после 9 вечера. В постоялых дворах тебе тоже делать нечего. ночуй со всеми удобствами, где бог дозволит, герой.

Но ведь дезертиры эти были людьми русскими, российским. Многие отловленные говорили, что да, дезертировали из своих частей, находящихся на переформировании, потому как хотят немедленно выступить в бой с подлым врагом и рвутся на фронт. Другие называли номера каких-то посторонних частей, вспоминали, забывали, снова вспоминали откуда они сбежали, а это ведь запросы, ожидания ответов и прочее, дающее дезертиру главное - время и иллюзию жизни. Самой популярной отмазкой стала повесть о друге. Встретились в госпитале, мол, два друга-земляка, и решили служить вместе, вместе принять смерть за Русь Святую, поэтому пробираются на фронт в часть, где таких как они земляков побольше, чтобы ловчее было воевать. Пытки то были запрещены. приходилось жандармам всё это слушать...

К зиме 16 года Россия фронтовая встала с колен: в окопах одновременно функционировали телесные наказания, военно-полевые команды, военно-полевые суды из офицеров части, плюс никто не отменил самодеятельность нижних чинов по выявлению в своих рядах предателя. Кто кого судит, по какому закону, как накажут?! Полная неясность.И над окопами звучит отеческая нота приказов с её фарисейским "братьев...c болью в сердце...божьей... расстреливать". Прибавим к этой конструктивной атмосфере ещё и простые реалии войны, скверное снабжение, полное непонимание солдатами происходящего, и поймём, что во всём виноваты агитаторы- большевики.

С апреля по июнь 16 года в зоне Юго-Западного фронта задерживали в среднем по 4 300 человек в месяц. На железной дороге Юго-Запада за этот период изловили еще 5 284 человек. Это только Юго-Запад.

14 января 16 года свершился окончательный Приказ по военному ведомству за номером 29. За дезертирство -каторга от 4 до 20 лет или смертная казнь. Вводилась безоговорочная смертная казнь для подстрекателей к сдаче в плен. Это просто: хватай любого постороннего в части. Вряд ли он шепчет патриотические лозунги.

Наконец, дисциплина воцарилась на передовой. Как в морге перед дезинфекцией. И пушки появились, и снаряды подвезли, и патронов стало в изобилии. Мы этим хозяйством ещё три с лишним года друг друга убивали в Гражданскую. Хватало всем. А вот армия померла. Война превратилась в чужую страшную фабрику, в управлении которой запутались решительно все. Все ухватились за руки, чтобы никто не убежал по одиночке. Поэтому, не расцепив рук, начали бежать уже подразделениями.

Монархии оставалось жить примерно полтора месяца. А монархическая армия уже давно умерла. Пришедшие на смену самодержавию люди умственного труда ещё месяцев пять гальванизировали армейский труп, искренне радуясь, что иногда труп открывает глаза и дёргает руками.

кикимора

Верхи нашего бывшего правящего слоя, – и в столыпинские времена, и в 1916 и в 1917 гг., и в правительствах Белых Армий продемонстрировали свое полное и моральное и политическое разложение, предав монархию и Россию в 1916-1917 гг. – офицерство и Россию в 1918-1920 гг. Практический вывод из этой блестящей комбинации «глупости и измены», бездарности и бесчестности, может быть только один: собираясь что бы то ни было предлагать будущей России, мы обязаны сказать ей, что ни наследников, ни осколков, ни подонков этого слоя, ныне занимающихся «национальной» декламацией, – нельзя пускать ни к власти, ни даже на порог власти. Да почиют они в мире и в эмиграции. Ибо если они будут допущены к власти или к участию во власти, они повторят то же, что они делали в 1916-1917 или в 1918-1920 гг.: поставят интересы и психологию слоя и касты выше национальных интересов России и продадут и нас и Россию, – точно так же, как они делали это раньше.

Иван Солоневич
http://velikoross.ru/quotes/#quotes36

кикимора

Государь расстреливал ворон - стихотворение
Баллада о Кровавом Воскресенье

А Государь постреливал ворон…
Для августейшего – премилое занятье…
Хотя в стране повсюду кровь и стон,
И слёзы, и судьбы своей проклятье.

В империи – мор, голод и нужда,
И не осталось ни души, ни силы
С колен подняться… Человек труда
Гнул спину на хозяев до могилы.

И медленная смерть со всех сторон
В Россию чёрной оспой наползала…
А Государь – постреливал ворон,
Ему, наверно, горя было – мало…

И над страною день и ночь пуржит
Беды ледовой зачумлённый ветер,
И всё дракона зубы сторожит…
Рублёвками жизнь горемычных метит.

А царь опять, опять стрелял ворон…
И славная случилась тут охота:
Пять штук убил под колокольный звон…
Русь Крестный ход под царские ворота

Тем временем готовила: «Спаси!
Помазанник! Нет доли – на Руси…»

… Царь ведал, что случится в воскресенье:
Великий князь оповестил его…
А к Святополку-Мирскому, министру
Приехал Горький и России цвет,
Чтоб попытаться миром кончить дело…
Безрезультатно… Всё – предрешено…
Дано «Добро» кровавой бойне свыше…
К рабочим и большевики примкнули,
Но безоружные… Боялись провокаций…
И рано утром, лишь взошла заря,
Со всех рабочих, трудовых окраин
Народ собрался, празднично одетый,
И женщины нарядные и дети,
В руках иконы, царские портреты,
Спас Византийский в мареве зимы:
- Ну с Богом! Братцы. Двинулись. Пошли!
Спаси, Господь, люди твоя… Спаси…

Но в два часа по толпам безоружным
Огонь на поражение открыли
Семёновцы, потом преображенцы…
За залпом – залп… Гремели над Невой….
И страшными кровавыми цветами
Окрашивался снег и мостовые…

Потом пустили конницу…. Казаки…
Топтали кони лики на иконах,
Хоругви, Спаса, флаги зоревые...
И стариков, и женщин, и детей…
Тупились сабли, отдыха не зная…
И всюду кровь, как алые узоры…
С деревьев Александровского сада,
Их мальчуганы облепили густо,
Они срывались, пойманные пулей,
И раненые всё ползли куда-то,
И змеи красные ползли за ними вслед,
Застыв в конце пятном кроваво-красным.

Мать обезумевшая: руки обрубили,
Чтоб оторвать сынишку, наконец…
И хрипы умирающих всё громче...
Раскаты залпов, стоны, плач и крик…
Нагаек свист и свист огня и сабель,
И завывание пурги, как панихида…


Черным черно в глазах и в небе бледном…
И вьюги одичалые всё рыщут
По улицам средь раненых и трупов…
И мёртвые – повсюду… Питер стал
Вдруг кладбищем сплошным заледенелым…
По улицам Гороховой, Морской,
По набережным Мойки и Дворцовой
Лежат тела твоих кормильцев, Русь…
Василиевский Остров – весь в крови:
Проспекты Малый и Большой, и Средний,
По линии и пятой, и четвёртой - лежали те,
Кто шёл с мольбой к царю…
… Собор Казанский – пулями изрыт…
Кровавый стон над Питером стоит…
И дым кровавый к небу поднимался
От Выборгской заставы и от Охты,
От Нарвских врат, с Рыбацкой стороны…
И к вечеру окоченел, как трупы…
Полиция и дворники потом
Запихивали в проруби Невы
Забитых и порубленных людей…
И бездыханных, и ещё живых,
За ними, уползающих от сабли,
Тянулся след дымящийся,кровавый.
И всю весну потом хоронит город
Всплывающих, родимых мертвецов…
А по ночам на кладбищах кресты
Городовые на могилах свежих
Рубили, чтобы лес крестов не выдал
Погубленных несметное число…

А вседержитель в дневнике запишет:
«Девятого. Воскресный день… К жене
С икрою делегация прибыла…
Гуляли… После – чай у мамы пили…»
Он утром вновь пойдёт стрелять ворон,
Убьёт семь штук… Собою возгордится…
А тысячи невинно убиённых
Вокруг дворца, что шли к нему с мольбою,
Вниманья августейшего не стоят…

… Вот так народ царя возненавидит…
Не вступится потом за венценосца,
Когда его министры предадут…
Авроры выстрел возвестит об этом…
Народ России добр и милосерден,
Но ненавидит зло, что кровь пролило…
Да, грех кровавый не отмыть ничем:
Из палача не сотворишь святого,
Сколь ни пытайся на канон вознесть…
Зло на крови повсюду ненавистно…

И вам, отчизну погрузившим в тьму,
Вам, учинившим бойню в Белом Доме.
Войны Чеченской развязавших кровь –
Я вечное своё проклятье шлю…
Ведь Вы нас убиваете не сразу,
И не одним кровавым воскресеньем,
А медленно, невидимо, неявно:
Мы по миллиону вымираем в год…
От нищеты, от горя на Руси…
Да, вам, страну великую сгубившим:
Что Гитлер не осилил – вы смогли…
Я вновь и вновь своё проклятье шлю…
Ведь зло, что справедливость отметает,
Жить не даёт достойно на Руси…
«Так не останется… Не может оставаться…»
Вот знак за воскресением кровавым
Грядущих неизбежных перемен…
И третий съезд большевиков решил:
Вооружённое восстание – вот цель
И справедливость высшая земли…
Святая, праведная кровь – да превратится в семя…
И колосом бунтующим взрастёт,
И бурей очистительною грянет…



___________________________________

Любимое времяпровождение Николая II была охота на ворон.
Убийство мирной демонстрации было тщательно спланировано и организовано… Более 12 тысяч войска находились в полной боевой готовности. В Департаменте Полиции досконально был известен маршрут
каждой колонны к Зимнему Дворцу. Натужное стремление канонизировать царя-палача – это попытка таким образом оправдать собственные кровавые преступления против народа нашей Родины.

ВОЙСИЧ КОССАК Кровавое воскресенье

Просто Надежда

Не знаю сколько вам потребуется времени,но оно обязательно придёт.Время понимания,что и РИ и СССР одно и тоже государство,один и тот же народ.Но вероятно вам это понимание не нужно.Вам нужны именно "красные" и "белые".

кикимора

ЦАРСКАЯ РОССИЯ В ЦИФРАХ
« Ответ #118 : 17 Ноябрь 2012, 21:32:12 »

[IMG]http://*****************/i640/1211/ad/acf4f5a2eeff.jpg[/IMG]
какой гламурненький...

Константин Романов - дядя Николая Второго, один из главных символов современного "русского" национализма придерживался нетрадиционной сексуальной ориентации.

Вот выдержки из его дневника:

«Мечтаю сходить в бани на Мойке или велеть затопить баню дома, представляю себе знакомых банщиков – Алексея Фролова и особенно Сергея Сыроежкина. Вожделения мои всегда относились к простым мужикам, вне их круга я не искал и не находил участников греха. Когда заговорит страсть, умолкают доводы совести, добродетели, благоразумия...»
«...Я опять отказался от борьбы со своей похотью, не то чтобы не мог, но не хотел бороться. Вечером натопили мне нашу баню; банщик Сергей Сыроежкин был занят и привёл своего брата, 20-летнего парня Кондратия, служащего в банщиках в Усачевских банях. И этого парня я ввёл в грех. Быть может, в первый раз заставил я его согрешить и, только когда уже было поздно, вспомнил страшные слова: “Горе тому, кто соблазнит единого из малых сих”».